До следующих свайпов (СИ) [Ада Дэйтлер] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
До следующих свайпов
Глава 1. Лирические отступления
Помните ли Вы, во сколько лет стали увлекаться противоположным полом? Я — да. Это было в детском саду. Уже тогда во время обеденного сна я знала четко: Вадим любит Алину и Вадим писает в кровать. Надеюсь, с возрастом он перестал это делать. Под словом «это» я имею ввиду «любить Алину», ну и ладно — «писать в кровать» тоже. Много мальчиков мне нравилось в детстве, в основном, в них летели камни, либо же мокрая тряпка у доски. Моя двоюродная сестра пошла дальше. Однажды она спросила у Вам уже известного Вадима: Ты березка или дуб? А я знала, что он плакучая ива. Он постоянно плакал из-за оценок. А вот мне нравился Денис. Он был со мной в группе, потом был моим одноклассником. Я не одно лето мечтала схватить солнечный удар и чтоб Денис «спас» меня: подбежал (но обязательно без майки!) и поцеловал. Я еще не знала, как это делается, но в моем воображении это уже был самый классный поцелуй. Алина, которую любил Вадим, тоже положила глаз на Дениса, поэтому у нас была вечная конкуренция за этот "солнечный удар". Но в средней школе я проиграла ей схватку со счетом 3:0, где 3 — размер груди Алины, а 0 — ... число, на которое делить нельзя, как сказала бы наша математица. Но казалось бы, какая симпатия может быть к мальчику в детстве? По каким критериям его выбрать из десятка таких же: наличие собственного кубика-рубика или знание алфавита? А может быть, умение держать ложку в руках? Тем не менее уже тогда тётя не отставала от меня с вопросом о том, нашла ли я себе бойфренда. Тем не менее, уже тогда дети кричали (не мне, конечно): «Тили-тили тесто, жених и невеста!» — чтобы засмущать себе подобных, а мамы-коллеги, вежливо прощаясь после встречи у магазина, говорили: «Может, породнимся!». А, может, и не породнимся… Сейчас я все чаще думаю о том, почему уже с самого детства, мы, еще не повзрослев и не поняв специфику взаимоотношения полов, стремимся найти свою вторую половинку. И знаете, я больше всего склонна к тому, что нам с детства «вбивают» это в голову. Все эти сказки о прекрасных принцессах и принцах, фильмы о любви, мамины книги о страстном Педро Гонсалесе и вечно дрожащих чреслах госпожи Хуаниты, папины «те самые кассеты», которые он старательно пытался спрятать подальше от детских глаз, — просто не дают забыть о том, что человеку нужен человек. А уж для чего, тут, конечно, приходится разбираться с возрастом… Ведь в детстве родители пытаются оградить нас от порока. Но этот порок мы познаем постепенно. Помню одну папину кассету, которую я достала у него из сумки, когда он приехал из города. Я сразу побежала к маме с криками: «Смотри, мам, папа жопки купил!». После такой докладной эту кассету я больше не видела, да и папа, кстати, тоже… Огромный пласт информации о любви мы черпаем еще и из своей семьи. Ведь наши родители, по сути, — те же мальчик и девочка, отношения между которыми значительно отличаются от отношений между мамой и бабушкой, мамой и коллегой, мамой и дедушкой и прочими. Мама никогда не скажет коллеге: «Почеши мне пяточку!» — или папе: «Подмени меня, пожалуйста, на работе». И, поразительно, но наши предубеждения относительно необходимости быть с кем-то только укрепляются по мере нашего взросления. В подростковом возрасте быть в отношениях с кем-то, равно как курить и употреблять алкоголь — было элементом крутости и «взрослости». Плохие девочки, дабы быть на пике популярности, начинали встречаться со старшеклассниками, ну а хорошие создавали видимость вовлеченности в общие тренды подростковой жизни. К слову говоря, уже в этом возрасте начинались активные знакомства с мальчиками в сети. В мое время , когда в нашей захудалой деревеньке только начали появляться телефоны, популярно было звонить наугад и общаться с парнями. Мы не видели их — ни фото в Вайбере, ни в фото в соцсетях (какой Вайбер, когда у тебя в руках кнопочный телефон с функционалом позвонить/ сбросить вызов?), но при этом могли долго общаться с незнакомыми парнями и/или мужчинами, чтобы затем обсудить перспективы такого общения и проблемы, возникающие в наших отношениях, на заседаниях лучших подруг. Самые длительные отношения на расстоянии, которые были у меня в школьные годы, — 3 месяца. Но эти отношения были полны абьюза и критики. Раз в неделю я звонила моему незнакомому, но обязательно самому красивому и самому успешному парню и спрашивала его о том, как у него дела, в ответ на что он постоянно орал: «Малая, еще раз позвонишь, приеду и урою!». Но несмотря на все его пустые обещания, наша встреча так не состоялась и мы вынуждены были расстаться, так и не встретившись ни разу. Затем следовала череда глупых влюбленностей в новых молодых учителей в школе, преподавателей в ВУЗах. К счастью, никто из них не проявлял ко мне симпатии, как открытой, так и закрытой. Об одногруппниках мечтать как-то совсем уж не доводилось. Другое дело старшекурсники. Но вести с ними переписку было гораздо проще, нежели общаться в реальной жизни. В сети можно быть дерзкой, смелой, остроумной, в то время как общение в реальности ограничивалось обсуждением каст в Индии, становления правовой системы Франции или же просто беседой относительно правильного питания и тренировок по настольному теннису. При этом я всегда стеснялась того, что я из деревни. Я чувствовала себя другой, скорее ограниченной, даже после того, как услышала от нравившегося мне парня его пресловутую теорию «деревенских яиц». Теория заключалась в том, что деревенское яичко более вкусное внутри, с ярким насыщенным желтком, хотя внешне яйца могут быть в помете. Видимо, городские девушки для парня — это яйца, пеработанные на производстве: чистые снаружи, но не такие вкусные внутри. Как бы то ни было, итог один: спустя время парень все же выбрал чистое, невкусное и истеричное яйцо и сделал ей предложение. Мои же мысли на два долгих курса самого лучшего ВУЗа страны занял тренер волейбольной команды, от которого я потеряла голову. Точнее, от удара которого по мячу и прямого попадания мне в голову я и потеряла её. С ним я вступала в ночные переписки с намеком на первый студенческий флирт — совместный прием холодной ванны. Но флирт обрывался, когда он в сообщениях спрашивал о том, какое блюдо я больше всего люблю готовить, а не есть. И я поспешно ложилась спать. Ничего не вышло и с тренером. Он заигрывал с моей подругой, которую я привела на волейбол. Потом опять переключился на меня, а потом и вовсе на девушку, которая гораздо выше меня и которая гораздо ловчее меня отбивала чужие подачи. На протяжение моего обучения в ВУЗе одиночество как моя тень следовало за мной повсюду: будь то в компании одногруппников, будь то в тишине. Оно давило на мою нервную систему и открыто пугало меня. Я думала, что быть одиноким — это неправильно, нужно быть с кем-то, в этом ведь счастье. После окончания университета на одном из собеседований председатель районного суда, рыжебородый дядька, любивший, чтобы секретари судебных заседаний ходили в платьях и на каблуках, как-то спросил: «Чего ты боишься больше всего на свете?». И я, не задумываясь, ответила: «Одиночества». В принципе всю свою жизнь до двадцати одного года я не ощущала себя, не знала, что именно я люблю, чего именно я хочу, для чего мне нужна вторая половинка, какими качествами она должна обладать. Не говоря уже о том, что я не знала своих предпочтений в сексе. И вместе с тем, я всячески старалась заполнить свои пустоты другими людьми. С подробной лекцией на тему любви жизнь ворвалась ко мне во время распределения. Прекрасное время, когда ты перестаешь зависеть от родителей, от их мнения, пробуешь многие запретные и порицаемые ранее вещи и делаешь свои независимые выводы. Ты еще так молод и у тебя появляются собственные деньги. Да, немного, но на хлеб с маслом хватает, а иногда и на халву, и на собственный стиль. С течением времени собственный стиль формируется не только в одежде, но и в мышлении. Ты учишься многому от людей, которых встречаешь на своем пути — коллег, просто знакомых, незнакомых, сторонних людей, которые приходят в судебные заседания со своими историями и ошибками. Ты как ребенок, который познает мир. Почему нам обязательно нужен кто-то, чтобы не чувствовать себя одиноким? Чтобы не чувствовать, что жизнь проходит мимо, что где-то веселятся пары, компании людей, а ты тут один сидишь в ночной тиши и строчишь эти бесконечные протоколы о чужой лихой жизни и молодости. Ты судебный летописец, понятой по жизни, пришедший на Землю для того, чтобы запечатлеть чужие формы существования. Большую часть времени я чувствовала себя таким образом. Телефон был единственным спасением от чувства бесконечного одиночества. Телефон — соцсети, приложения для знакомств — единственная ниточка, связывающая меня с вялотекущей жизнью. Одиночество ведь коварно: оно стучится в дверь именно тогда, когда у тебя заканчиваются дела ( нет работы и есть куча свободного времени). Праздники, лето, солнце, жара навевают тоску, когда ты один в чужой квартире. Панацеей от одиночества для меня была работа, благодаря которой это устрашающее чувство посекундно сгорало под бременем еще не написанных протокольных историй чужих жизней. Но и здесь передо мной разворачивались разные процессуальные действа — расторжение брака, определение места жительства несовершеннолетних детей, взыскание алиментов и средств на содержание супруги, направление граждан в ЛТП, раздел имущества — которые были отголосками чужой бурной жизни... — Марта, просыпаемся, — громко сказала судья и указала на повестки, лежащие на секретарском столике, — выписываем сторонам повестки на 21-ое января к 14-30. — Да, сейчас, — еще не отойдя от своих размышлений о любви и об одиночестве ответила я и стала заполнять повестки. К тому времени я уже и забыла имена и фамилии сторон, благо их паспорта лежали у меня на столе и можно было подсмотреть. Я отдала им повестки и попрощалась. — Марта, паспорта, — сказала судья , глядя на меня в упор. — Ах, да, извините, вот. Я передала сторонам их документы и попрощалась еще раз. — Ты что, влюбилась? — сказала судья, когда стороны покинули зал заседаний. «Ах, если бы», — подумала я, молча и неловко улыбнулась, забрала дело, которое судья поспешно положила на мой столик и удалилась.Глава 2. Всё равно в моей жизни ничего не происходит
От родителей я слышала о том, что многие люди встречают свою вторую половинку на работе. С этим у нас было все плохо. Возраст судей-мужчин, работавших в моем суде, составлял 35 (+) лет, что для девушки в 21 год запредельно много. Многие из этих судей уже состояли в браке. А в целом в штате у нас был только один молодой парень-секретарь. Он был грузным как бочонок, с бородой и, судя по запаху, редко менял свою черную майку. Над ним шутили мои коллеги. Однажды моя коллега предпенсионного возраста Алёна Георгиевна сказала: «Гасилова, хочешь прикол? Я видела в парке девушку нашего Максима. Она ему пирожки на обед принесла». «Что? Девушку?», — подумала я, — «У него есть девушка? Как же такое могло случиться?» Я не претендовала на должность его девушки. Просто, как сказала моя коллега: «На безрыбье и рак рыба». Видимо, в городе М., в котором я отбывала своё распределение, настало безрыбье. Безрыбья не было. К нам иногда подплывали тунцы, меч-рыбы и лососи, но редко. В общем, в заседания приходили молодые помощники прокуроров, милиционеры, адвокаты. Но единственные бабочки, которые появлялись у меня в процессах с их участием, — были ночными и оказывали свои услуги возле гостиницы «Интурист». Иногда к нам поступали и незакодированные шпротики, но это уже по делам от административных правонарушениях. В общем, судьбоносной встречи не случалось. Моя жизнь в тот период была настолько скучна, что все необдуманные и самые авантюрные поступки я совершала не под действием психотропов, как думала моя судья, а под лозунгом: "Все равно в моей жизни ничего не происходит". Помимо прочего, я была доверчива и наивна, чем, конечно же, не могли не пытаться воспользоваться разные индивиды. Есть как минимум три истории, которые могли закончиться для меня плачевно, но каким-то чудом этого не случилось. История первая произошла в клубе "Градус". Об этом клубе во всю гудели мои соседки по квартире. И здесь пару слов о моих соседках. У меня было их три: Катерина — 21 год, с пышными формами и длинными волосами, работала в гипермаркете на кассе, приехала из деревни покорять город М.; Наташа — 21 год, работала медсестрой в поликлинике и часто приносила домой сладости, канцелярку и перегар, а также была пышногрудой и немного пошловатой (её трусы-стринги на батарее в ванной я не забуду никогда) и Алина — «женщина-кошка», «женщина мечта» и «женщина года» в одном лице, она работала швеей и была немножко сумасшедшей, так как считала, что все парни города М. её хотят. В один из пятничных вечеров мы с девочками собрались отправить свои милые пятые точки, а кто-то и пышные груди именно в этот ночной клуб. Естественно, Алина не была посвящена в наши планы по понятным причинам: уведет еще всех мальчиков, а нам это не нужно. В клуб я собиралась с большим энтузиазмом. Я надела свою самую красивую белую майку с голыми плечиками (в суде её назвали: "Гасилова, что за секс?"), строгую черную юбку и косуху. В процессе сборов у меня стало появляться предчувствие чего-то нового и хорошего. Но это предчувствие угасло, когда я вошла в эту неоновую обидель пьяных пузатиков, женатиков, да и просто несерьезных отношений желатиков. Вход в заведение был платным для девушек, от чего на душе стало тяжело. Во время танцев девочки стали в круг и, поставив свои большие сумки на пол, танцевали вокруг них. Это выглядело странно, как если бы в передаче "Поле чудес" игроки достали из клетчатой сумки банку с засоленными огурцами и начали танцевать возле нее. На этом, пожалуй, можно закончить описание ужасов, но нет. Вскоре, к нам присоединилась их подруга, которая была студенткой университета, ей было примерно около 18-19 лет. Потанцевав в нашей «рыночной» команде, она скрылась за барным столиком. Я посмотрела в её сторону и увидела, как эта маленькая пройдоха уже окучила какого-то мужчинку. Спустя пару минут у неё в руках уже был алкогольный коктейль. Это не могло не ударить по моему самолюбию. Я подумала: "как она это делает? Она же моложе меня, одета обычно: синие джинсовые штаны и сверху вязанная кофта, туфли на низком ходу. Что же она ему сказала?" Пока я танцевала и думала о «вселенской несправедливости», ко мне в танце подкатил тот самый — «обрыганный Жора». Так я называю парней с низкой социальной ответственностью и высокой сексуальной активностью. От него за километр разило алкоголем и, пожалуй, безответственностью. — Как тебя зовут? — пошатываясь спросил он. — Настя, — посмотрев на него без энтузиазма и страсти в глазах соврала я. — Понятно. А где работаешь? — В суде уборщицей, — опять слукавила я, не имея никакого интереса к продолжению данной беседы. — Хотел бы я, чтобы и у меня была такая уборщица, — лихо завернул он. Мне не хотелось с ним разговаривать и я подошла к барному столику. У меня не было настроения ни танцевать, ни знакомиться с местными алко-чемпионами. Тогда я посмотрела в сторону сцены, на которой во всю отплясывал мужик лет 37-40. Он был низкого роста, у него был большой выпирающий из-под майки живот, а на голове красовались залысины. Но мое внимание он привлек тем, что даже в таком возрасте двигался очень энергично. И как только я с неким восхищением подумала об этом, эта энергия заряженных на успешную ночь частиц уже стояла позади меня. Наверное, мужчина посчитал, что понравился мне. Он пригласил меня уединиться в бильярдной на втором этаже. И я... пошла следом. О чем же я думала в тот момент? Вряд ли о законе сохранения своей энергии. Я не знаю, почему пошла за ним. Может быть, мне было скучно. Может, не хотелось перед девочками выглядеть одинокой и несчастной. Но этот мужик буквально «добил меня» своей энергией. Во-первых, он неприлично близко сел ко мне. Во-вторых, осматривал меня с низу до верху. Я опускала свой взгляд, потому что не хотела с ним никакого контакта (ни зрительного, ни иного). Я думала о том, что мы просто поговорим о чем-нибудь интеллектуальном: о третьем законе Ньютона, об основных стихотворных размерах в литературе, может, о пакте Риббентропа-Молотова. Но вместо интеллектуальных разговоров он решил опустить бретельку на моей майке и как только коснулся её пальцем , я ушла в сторону. — Ты девственница? — спросил он. Этот вопрос был для меня выстрелом в темечко. Я не знала, как себя повести и стоит ли вообще отвечать на такой вопрос постороннему мне человеку, который так явно нарушал мои личные границы. Мне это не нравилось, но в тот момент я хотела быть доброй. Признаться честно, я не знала, как вести себя в подобных ситуациях. Даже этот энергичный полудед застал меня врасплох. — Так, всё, я ухожу, — выпалила я и в спешке спустилась вниз. Дальше меня нашла моя соседка Катерина и мы ушли домой. Следует сказать о том, что расстояние до нашей квартиры было приличным и по дороге она всячески пугала меня историями о маньяках. Но ни одна из этих историй не была для меня страшнее риторического вопроса энергично настроенного мужика. Вторая история произошла, когда я отдыхала с моей двоюродной сестрой в баре "Апероль". Бар пользовался весьма сомнительным авторитетом. Но нас с сестрой это ни капельки не смутило (вернее, я об этой репутации не знала, а сестру она не смутила), мы купили бутылочку вина на баре и стали потихонечку опускаться на дно социальной лестницы. На второй ступеньке этой лестницы уже ближе ко дну я разрыдалась. Мне было грустно оттого, что мои родители развелись, это произошло совсем недавно и, да, мне уже был 21 год, но все равно, какая-то моя отработанная годами система ценностей дала трещину. Увидев тонущую в слезах девушку, некоторые местные парни решили проявить свой героизм и нарушить нашу беседу с сестрой. — Что случилось? — спросил один из датых местных драчунов. Я не могла ничего ответить, мне не нужно было излишнее внимание, в отличие от моей сестры. Она быстро просекла этот «маркетинговый» ход и ответила: — У неё родители развелись. А я коленкой ударилась о стол, очень больно… В итоге, моя сестра внедрилась в какую-то компанию, потом нашла «подружку» (если что, это была девушка) и поехала к ней с ночёвкой (если что, они не спали вместе). Я же отправилась домой. А поскольку денег на такси у меня не было, я хотела совершить кругосветное путешествие пешком. Но, как же я была счастлива, когда ко мне подъехала машинка с двумя парнями! Они улыбались и любезно предложили свою помощь. Я сказала, куда держу путь, и они повезли меня туда. Ничего не предвещало беды. Как вдруг, один из них (самый несимпатичный) спросил: «Тебе нравится втроем?» Сказать, что я была в ужасе, в чужой машине на ходу — ничего не сказать. Чувствуя своё горящее седалище я начала говорить о «скучных» вещах, чтобы затушить сексуальные позывы своих собеседников — мораль, вера, наука и прочее. И знаете, что? Помогло! — А мы думали, ты веселая! Я сидела в машине в состоянии шока, но то, то я невеселая, было еще хуже. Я умею шутить, но вряд ли они хотели в тот вечер услышать приватный стендап-концерт. Затем машина сбавила ход и стала медленно сворачивать не в ту сторону. Я испугалась, открыла дверцу, вышла и бросилась бежать прочь. — Может, передумаешь? — донеслось до меня. Я обернулась и увидела остановившуюся машинку. — Нет, — попыталась крикнуть я, но ничего они не услышали. Спустя минуты две машина тронулась с места и поехала по своему направлению. Третья ситуация произошла намного позже, но она ничем не отличается от описанных выше, хотя по ней тоже можно было снять фильм с громким названием "Адвокат дьявола". Все случилось, когда я решила съездить к подружке в столицу. Но, поскольку я жила в части города, именуемой аборигенами «Восток», и совершенно не умела пользоваться услугами такси, я решила добраться до центра города городским общественным транспортом, переночевать на работе, что была расположена недалеко от железнодорожного вокзала, и ранним утром уехать в столицу. Не успела я направиться в сторону работы, как услышала позади чей-то голос: «Марта!». Я обернулась. Это был незнакомый мне молодой парень. И в тот момент мне почему-то показалось, что это был милиционер. Он сказал, что видел меня в суде и показал удостоверение. В темноте я абсолютно ничего не увидела и не поняла, зато доверие к этому человеку появилось сразу же. «Если у него есть удостоверение, то он не обычный гражданин, возможно, сотрудник милиции», — думала я, — «только пьяный сотрудник милиции». От этого человека за метр разило алкоголем и, тем не менее, в данной ситуации после предъявления мне служебного удостоверения меня это не испугало. Он сказал, что направляется на вокзал взять билет назавтра в свой родной город В. В этом городе с недавних пор живет моя мама, но в этот раз я держала путь не туда. Мне понравился тот факт, что мы земляки. Доверие укрепилось сразу же. Затем я рассказала ему о том, куда еду и где намерена ночевать. В ответ на это он сказал о том, что у него двухкомнатная арендная квартира в центре города, снятая по знакомству, и он может выделить мне комнату для ночлега. Для меня это было необычайно радостное известие, такое крутое совпадение, видимо, Вселенная действительно хотела, чтобы я поехала в столицу. Конечно же, я согласилась. Поспать на кровати, а не в секретарском кресле (точнее, в двух сдвинутых секретарских креслах), для меня было настоящим счастьем! Когда мы пришли к нему в квартиру, он долго извинялся за посыпавшуюся на пол штукатурку и объяснил: «Соседи сверху делают ремонт». В тот момент мне это было неважно, ведь этот добрый интеллигентный незнакомый мне человек выручил меня. Потом он любезно предложил выпить чайку, провел меня на кухню и стал извиняться за немытую посуду в раковине. Я не могла не отпустить ему его грехи, ведь этот добрый интеллигентный незнакомый мне человек предоставил место для ночлега. В процессе чаепития оказалось, что он адвокат. Стать адвокатом — было моей мечтой с 11-ого класса средней школы. Я даже купила в ЦУМе самую адвокатскую юбку для судебных заседаний — красную юбку-карандаш, которую я благополучно надела лишь два раза — на экзамен по обществознанию и когда пришла устраиваться на работу секретарем судебного заседания. В дальнейшем юбка ждала своего звездного часа — тяжелых адвокатских перепалок, мощного сопротивления сторон и тому подобного. Так вот, много он мне рассказывал об адвокатах города М. Я слушала его, слушала… и к концу вечера все забыла и зазевала. Тогда он провел меня в комнату для сна и стал старательно менять постель. Тем временем я смотрела на наполнение комнаты атрибутами для холостяцкой жизни, среди которых увидела картину с изображенной на ней обнаженной тучной средневековой женщиной. Не успела я очухаться от увиденного, как этот адвокат дьявола уже застелил постель, подошел ко мне сзади молча и стал нюхать мои волосы. Я отошла на другую сторону кровати и намекнула, что ему пора бы уже и честь знать. Он опять подошел ко мне, показал пару упражнений на ручном тренажере и спустя секунду-две бросился меня обнимать и целовать в шею. Мне стало страшно. Первое, что накрыло меня — шок. Я не ожидала таких действий от адвоката. Он должен знать содержание статьи о половом сношении вопреки воле потерпевшей (читать — изнасиловании), это… уголовно наказуемое общественноопасное и противоправное деяние. Пока я вспоминала все части этой злосчастной статьи, он повалил меня на кровать. Мои колени задрожали, я оттолкнула его и крикнула: «Нет!». Он отошел. — Но я думал, что ты подала мне знак... — удивленно сказал он. — Знак? Какой такой знак?... — с глазами как у белки из мультфильма «Ледниковый период», которую прижало ледяными глыбами, спросила я. Затем добавила: — Скажи мне, пожалуйста, какой знак я тебе подала? Может, я и сейчас тебе их подаю? — Ты рассматривала ту картину… — Она висит у тебя в комнате над кроватью, понятное дело, что я бы на нее взглянула… — с дрожащими руками ответила я. — Хорошо, я больше не буду. Можешь ложиться спать. Я пойду в другую комнату. — Уходи… — сурово отрезала я. Когда он вышел из комнаты, у меня все еще дрожало все тело, мне стало жутко и противно, в некотором исступлении я не могла пошевелиться. Спустя минуту моего лежания на кровати при свете желание поспать начинало одолевать меня. Я попыталась успокоиться и выключить свет, чтобы немного вздремнуть. Когда я сделала это, то услышала скрип старого пола за дверью, быстро включила свет обратно и начала вопить. «Я ухожу отсюда!» — закричала я, в ответ на что этот правовой извращенец, уже успевший добраться до двери в комнату, где была я, сказал: «Не уходи, пожалуйста. Что обо мне подумают соседи? Привел девушку и она бежит от меня». «Меня это не волнует!» — сердито бросила я. Я настаивала на своем и была непреклонна. Он сдался, потому что думал, что я устрою скандал и буду вопить как потерпевшая на всю квартиру. Этим я его и пугала. Но громко кричать — это не обо мне (даже в роли потерпевшей), он этого не знал. Это немного забавляло. Тем не менее, наша криминал стори закончилась дружеским общением. Мы вместе гуляли по ночному городу М. до прибытия моего поезда на станцию. — Ты извини, просто зачесалось, — сказал он во время прогулки. — Что ты творишь? Ты же адвокат, любой девочке в клубе скажи об этом, она тебя с ногами и руками оторвет! — сказала я, попробовав повысить его самооценку. Он проводил меня в нужный мне вагон и взял мой номер телефона. В поезде мне удалось уснуть. Я была счастлива, что все закончилось хорошо и я обрела хорошего знакомого. Но, вместе с тем, меня настораживали моя наивность и беспечность в подобных ситуациях. Как девушка, которая с легкостью может отличить гиперболу от литоты, может так плохо разбираться в парнях (мужчинах) и их намереньях?Глава 3. Первое заседание — первая встреча
Но свою первую любовь я все же встретила на работе зимой 2018 года. Он пришел к нам в суд с бывшей женой — длинноволосой брюнеткой с большими и острыми, как у моего покойного деда на ногах, но только аккуратными и ухоженными когтями. Рассматривалось дело по разделу совместно нажитого имущества. Я помню, что не заметила ответчика в коридоре, я смотрела на истицу и спрашивала у нее, прибыл ли ответчик. А он сидел на скамье перед кабинетом судьи и как будто слился со скамьей. Истица недовольно указала мне на него рукой, и я обрадовалась тому, что он получил мою повестку и явился, потому что я как еще не опытный секретарь не проверила уведомления о вручении почтовой корреспонденции. "Теперь я уж точно не попаду под раздачу судьи за неявку сторон... Ну, по крайней мере, по этому делу..." — думала я и, сообщив судье о явившихся участниках процесса, с неким облегчением пригласила стороны в зал судебного заседания. В самом судебном заседании по их делу никакой агрессии от ответчика в сторону истца не исходило, напротив в его речи прозвучало слово «полюбовно». Именно так он хотел разрешить этот спор. Довольно теплое слово по отношению к бывшей жене, которое уже говорило о том, что у него сохранились чувства к этой женщине. Но в тот момент мне было все равно. Обычный процесс, обычные стороны... Делая пометки по ходу процесса у себя в черновике, я мельком посмотрела на ответчика и увидела его добрые карие глаза под обесцвеченными совсем невыразительными бровями. " Ну этот точно не скандалист, значит, протокол можно готовить медленно", — думала я. Да, где-то в глубине души он уже был мне симпатичен, но, скорее, тем, что был неконфликтен, а значит, жалоб на меня от него не предвидится. Когда закончилось судебное заседание, моя судья внезапно сказала, обратившись ко мне: — Ты знаешь, что этот человек учредитель фирмы, которая предоставляла машины для подвоза ветеранов на 9 мая бесплатно? — Нет, не знаю, — отстраненно ответила я. Мне были безразличны местные "знаменистости". Однажды она мне так и о Панине заявила: "К нам в процесс придет сам Панин!". Я говорю: "Тот, что актер?". "Тот, что адвокат", — ответила она мне как будто перед ней стояла "темная", не ведающая, что говорит, крестьянка. Когда я вернулась в кабинет, моя коллега — секретарь в предпенсионном возрасте сказала: — Это у вас сейчас был процесс с той, что вчера бегала с ходатайством о переносе рассмотрения дела на другую дату, потому что не с кем оставить ребенка? — Да. Но, скорее всего, она так бегала вчера, потому что её адвоката сегодня тоже не было. Мне показалось, что без него она и двух слов связать не могла. — А ответчик как? — с любопытством спросила она. — Да, вроде, спокойный, неконфликтный... — Присмотрелась бы ты к нему, Гасилова. — Алёна Георгиевна, Вы что такое говорите?... У него вон супруга и ребенок, наверное, — возмутилась я, явно подумав о том, что меня "списали со счетов", так как на отношения с небрачным человеком я, по всей видимости, по ее мнению, не способна. — Это ж ведь бывшая... Смотри, Гасилова, всякое бывает, а вдруг влюбится в тебя и женится. — Не влюбится, — засмущалась я. Когда я приехала домой к маме, чтобы на следующий день стать крестной новорожденной дочери тети, и начала перепечатывать со своих черновиков протоколы судебных заседаний, я наткнулась на их заседание, вспомнила процесс и решила поискать ответчика в социальной сети. Я нашла его. У него был грустный статус, что-то о «страсти, в которой раньше сгорали оба», а плейлист был забит грустным рэпом. Я включила одну из его аудиозаписей и мне стало так жалко его. В то же время я смотрела его фотографии и на некоторых из них увидела ее — истицу. Она была красивой, обеспеченной и фигуристой. Они с ответчиком одинаково носили солнцезащитные очки похожих моделей, а их одежда часто совпадала по цветовой гамме — серые спортивные штанишки, например. Он любил её... Вот только любила ли его она? Я смотрела фотографии и понимала, что я не их круга. Я не чувствовала своей сексуальности, себя как личность, более того, я не чувствовала, что я живу. Мне казалось, что все это будет и у меня, но потом... А пока я как робот шла к непонятной цели — школа, олимпиады, золотая медаль, университет. Я думала лишь о том, как добиться всеобщего признания, а следом за моей неуверенной в себе личностью шло одиночество. Я прекрасно помню свой выпускной, когда девочки, которые общались друг с другом, собрались в толпы и стали фотографироваться. Моя близкая подружка не пошла на выпускной и я была одна. Ну как одна? С самой лучшей своей подружкой — мамой. И тем не менее, когда она посмотрела на других и спросила меня: «А где же твои девочки?» — я очень расстроилась, нагрубила ей и уехала в оплаченный ресторан праздновать с другими сокурсниками, с которыми мало общалась. Поэтому говорить о том, что я чувствовала себя наполненной и самореализованной, не приходилось. Я просто хотела быть лучшей в том, к чему не чувствовала тяги. Что уж здесь говорить о «страсти, в которой сгорали оба?». Щелкая фотографии ответчика одну за другой, я увидела, что он посещает интеллектуальное мероприятие «Мозгобойня» и выкладывает фото своих реакций в Интернет. Мне захотелось посетить эту игру... Затем среди всего этого информационного многообразия его аккаунта в сети я увидела неуклюже нарисованное детское граффити в форме сердца. Его нарисовала маленькая девочка, а под этим граффити ответчик оставил теплый смайл... "И зачем я только о нем думаю?" — споймав себя на этой мысли, я быстро закрыла страничку с его аккаунтом и начала протоколировать заседание по делу о выселении Журавликова.Глава 4. Последующие заседания
Второе заседание с ответчиком я пропустила, так как как вошла в сан крестной феи. В тот день я много выпила и села в поезд, направляющийся в город М., где и проходило мое распределение. Я помню, как по моим щекам катились слезы, потому что я думала, что потеряла одно судебное дело, которое моя судья искала в пятницу вечером. В голове постоянно представлялись картинки мусоровоза, увозящего мои дело и честь на переработку. Вернувшись в суд, я узнала две хорошие новости: первая — судья сама отдала дело в другой суд и забыла об этом, второе — дело с моими любимыми сторонами, сгоравшими в страсти, еще не рассмотрено. Более того, судья направила кучу запросов в разные банки, агентство недвижимости, государственную автоинспекцию для того, чтобы узнать, есть ли у ответчика какая-либо недвижимость, транспортные средства и иные активы в собственности. А следующее заседание по делу было назначено на восьмое февраля. Я несказанно радовалась тому, что еще увижу его. Сама не знаю почему. Не было предпосылок. Он не вписывался в образ парня, которого я хотела бы видеть рядом с собой. Я хотела правильного парня — без темных супружеских историй, вообще без супружеских историй, а у этого, как потом оказалось, была приемная дочка от родившей ее до брака с ответчиком супруги. Удивительно, но как же такие девушки, умудряются находить хороших парней? А те, что пытаются чего-то в жизни добиться самостоятельно, страдают? Почему так? В следующий процесс с ним я шла как на праздник. Еще до этого праздника я решила обновить свой гардероб и купила красную кофту с прозрачными рукавами и воланами. Тестировать её на коллегах я стала гораздо раньше. — Гасилова, у вас сегодня процесс тем разведенным? — спросила меня Алена Георгиевна, видимо, подозревая в легком секретарском флирте. — Нет, — ответила я к её огромному удивлению. — Ну смотри! Красивая кофточка... После этого я действительно была смущена и решила не надевать эту кофту 8-ого февраля, чтобы так явно не подставляться. Тем не менее, в тот день я была в предвкушении процесса. У меня как у секретаря судебного заседания была маленькая власть вызывать сторон и свидетелей, брать у них паспорта для удостоверения личности. И эту роль я играла весело и деловито. По крайней мере, мне так казалось в тот момент. На коридоре собралось много мужчин — друзья и знакомые ответчика, его отец, немного женщин — подруга и мать истицы. Тем не менее, это означало, что процесс будет долгим, протокол будет большим, и, возможно, стороны (в особенности, ответчик), захотят с ним ознакомиться . Помню адвоката ответчика — женщину лет 40, честную, добрую играющую «по правилам», адвоката истицы — мужчину лет 50 с лишним в очках, того, что за словом в карман не полезет, с хорошим чувством юмора, который хорошо знает и выполняет свою работу. Помню, что весь судебный процесс концентрировался на позиции истицы о том, что даже после расторжения брака они с ответчиком вели совместное хозяйство, что пришли подтвердить свидетели стороны истицы и опровергнуть свидетели стороны ответчика. Поле битвы было интересным. Все это напоминало мне сельскую свадьбу. Простые и приятные люди со своими хитростями, слабостями и позициями, родственники, волнующиеся за исход дела. Помню, как наливались красной краской щеки ответчика, когда мать истицы говорила о том, что он не дарил истице цветов и был жадным, что истица взяла его под свое крыло еще щенком, а когда он "вымахал", то решил бросить её. Но тем не менее, она говорила о том, что он любил истицу и они продолжали встречаться и после расторжения брака, он частенько ночевал у нее, а дочка истицы даже стала называть его "папой". Это расстраивало меня, я не хотела, чтобы так было. Друзья и коллеги ответчика в один голос кричали о том, что его бывшая жена вела разгульный образ жизни, что ответчик не ездил к ней ночевать со своими вещами, он ездил на футбол. Лично я, чье мнение в этом процессе вообще не было важно, думаю, что правда все же была где-то посередине. Нельзя было не заметить того, что он любил её, даже в момент судебных перепалок, его слова «полюбовно», покрасневшие щеки, пояснения свидетелей о том, что он ночевал у нее после расторжения брака — все свидетельствовало против него. Горько было это осознавать. Тем более, когда свидетели с его стороны говорили о том, что она «гуляла и пила». Процесс задержался на час после работы, и мы вместе были заточены в кабинете судебных заседаний на этой странной свадьбе. Решение не было вынесено, представитель истца затребовал сведения из базы МТС, в которой по сотам можно было определить, где (по какому адресу) находился ответчик в определенные дни после расторжения брака с истицей. А сам ответчик изъявил желание ознакомиться с протоколом судебного заседания, на что судья сказала: «Подойдете 13 февраля к секретарю». Я обрадовалась тому, что он подойдет ко мне. Но совсем не тому, что мне придется печатать этот огромный протокол. В итоге я ушла кучей рукописных черновиков и надеждой на нашу встречу. Как глупо.Глава 5. Ознакомление с делом
Однако после процесса с ответчиком у нас с судьей было очень много других процессов и я не успевала подготовить дело к ознакомлению. Я распечатала протокол судебного заседания и отдала на проверку судье. А без него дело подшить совсем не получалось. Протокол был большой — 30 страниц формата А4, даже на его проверку требовалось время, которым мы с судьей не располагали. Тогда я решилась позвонить ответчику и попросить, чтобы он подошел ко мне в суд 14 февраля в День Влюбленных. Я запомнила эту дату, потому что это странно. Странно, что так сложились обстоятельства. Я не думала, что это совпадение. У меня не получалось хорошо оформить дело до 13, и мы встретимся 14. В моей голове это уже была судьба. В тот день я надела свое новое розовое платье, накрутила и уложила волосы и накрасилась. Только слепой или мертвый мог не заметить того, как сильно я старалась. И он пришел. Я дала ему дело, засмущалась и спряталась на свое рабочее место за свой компьютер. Стол у меня, как всегда, был завален. Плюс к этому я начала создавать вид бурной деятельности, как будто к нам пришел проверяющий. — Алло, это суд Центрального района г. М. Вас беспокоит, Вы — Виталий Петрович? — Нет, деточка, — ответил сиплый женский голос. — А Вы знакомы с Виталием Петровичем? — прицепилась я. — С каким-то знакомая, с каким-то нет... — загадочно ответила она и сбила меня с толку. — ... С Журавликовым?... — попыталась я выведать информацию. — С Журавликовым? — эхом отозвался голос женщины. — Да-да, — чувствуя раздражение от зря потерянного времени, процедила я. — Нет, — ответила она и сбросила разговор... " Ну хоть бы ответчик не слышал этого позора" — думала я и пряталась за монитор, изредка выглядывая из-за него. Ответчик сидел все так же неподвижно и максимально сосредоточенно, как будто читал брачный договор и разглядывал мелкий шрифт на нем, изучал материалы дела. Моя старшая коллега искоса поглядывала на меня и посмеивалась. — Мартуль, подойди, ко мне, пожалуйста, на минуточку. Я не вижу, что это за графа в базе данных... — внезапно сказала она мне. " Ну все, это конец... Как же она так могла?" — думала я, не желая выдвигаться из-под своего укрытия. Но мне пришлось это сделать. Рядом с ее столом сидел он и я мельком увидела, какой лист дела он долго елозил. К сожалению, это была страничка ее паспорта. На фотографии в паспорт она получилась очень миловидной и симпатичной. — Алена Георгиевна, Вы уже сто лет сидите в этой базе... Вы думаете, что за ночь всё поменялось? — улыбнувшись, сказала я. — Ну и змеидла, ты, Гасилова, — пробурчала моя коллега-скорпион. — Хотя да, Вы, наверное, неправильно фамилию ввели. Он и правда "Ссикарук?" — переспросила я, подумав о том, что в тексте явная опечатка. — Викарук, — ответила Алена Георгиевна и принялась исправлять опечатку, — тут мелкий шрифт и я плохо вижу. — И что, он прямо проституцией занимался? Где он уже своей волосатой коленкой покрутил? — спросила я, увидев единственную статью, которую знала в кодексе об административных правонарушениях, так как сдавала по ней экзамен. — О, подожди, в номере статьи опечаталась, тут должна быть 16.1, а не 6.11... — сказала Алена Георгиевна и добавила, — видишь, как хорошо, что ты подошла. — Значит, все-таки не покрутил... — улыбнулась я, не зная, что за статья 16.1. Как только она устранила опечатки, в дверь постучался незнакомый мужчина. — А Вы не подскажете, где канцелярия по административным делам суда Советского района? — спросил он, очевидно, куда-то торопясь. — Вон там на заднем дворе домик, — указывая рукой на окно ответила Алена Георигевна. — А как мне туда пройти? — сказал мужчина и направился к окну. — Ну не через окно же, — сурово ответила Алена Георгиевна. Я захихикала, так как у нас был второй этаж. — Я посмотреть, — обиженно сказал мужчина, очевидно догадываясь о том, что его безбожно и беспощадно "подкололи". — Что там смотреть? Выйдите на улицу, кудой вошли в суд, обойдите его с правой стороны, там будут ворота и дорожка, пойдите по этой дорожке и увидите белый домик на заднем дворе. В домике Вам нужен будет второй этаж, там канцелярия, — развила свое повествование Алена Георгиевна, прекратив его пытку. Когда мужчина вышел, в кабинет вошла другая моя коллега (ровесница). Она любопытно посмотрела на все происходящее в кабинете. Ответчик сидел тихо и фотографировал материалы дела, но всё равно попал в поле её любопытных глаз. Она подошла к столу Алены Георгиевны "сдать" дела, слегка взяла меня за локоть, отвела в сторону и прошептала: — У него хороший парфюм и телефон. Парфюма от него я не почувствовала и телефона не видела. Я видела только эту чертову страницу с её паспортными данными, которую он разглядывал. А нужно сказать о том, что я совсем не разбираюсь в любовных штучках. Я не смотрю на руки мужчин, пытаясь узнать есть на пальце кольцо или нет. Да что там? Я даже флирт распознать не могу, зато то, кому и когда повысили зарплату, чувствую сразу. Да и вообще, почему она говорит об этом мне? После ознакомления с материалами дела ответчик учинил подпись на своем заявлении и удалился из кабинета, оставивменя с тяжелыми мыслями о том, что мое фото в паспорте не такое удачное, как у его бывшей супруги. За ним на ознакомление с протоколом судебного заседания пришел адвокат истицы. Моя коллега постарше чуть не потопталась по его шапке, упавшей на пол. Это единственное, что я запомнила на этом ознакомлении.Глава 6. Бетельгейзе
Чуть позже я все-таки посетила поле битвы мозгов города М. — «Мозгобойню». Я надела все то же платье, что и на 14 февраля, и внедрилась в команду одного полненького рыжебородого парня, который сопроводил меня на такси обратно и оплатил проезд. — Но вернемся к событиям того вечера, которые разворачивались в красивом необычном здании несовременной планировки — "Бетельгейзе". Это был кальян-бар. Я впервые заходила в такое место совершенно одна. Стоит ли говорить о том, какое сильное волнение я испытывала при этом? "А вдруг здесь, неподалеку ходит ответчик? Вдруг он меня сейчас увидит?" — думала я, но худшей мыслью, которая меня посетила в тот момент была эта: "А вдруг он увидит, что я одна и не умею общаться с людьми?" Радовало одно: "Мозгобойня" проходит в полумраке, в здании гремит музыка, вокруг много людей, поэтому его шансы увидеть меня, равно как и мои его, призрачно малы. Тогда я очень осторожно стала искать свой столик с надписью команды "Сербска мафишка клубна". Все еще пребывая в сильном волнении, я смотрела на таблички команд за столиками, опасаясь и одновременно желая увидеть команду ответчика. Моя команда сидела у входа и, к сожалению, на момент моего прихода состояла только из девушек. "Ну вот и началась моя пытка" — думала я, вспоминая о том, что мы еще не знакомы. Ведь нужно завести диалог сразу с двумя, да еще и девушками, помимо всего прочего, нужно обязательно им понравиться, ведь это они взяли меня в свою команду... Тем временем девушки узнали, как меня зовут, и стали разговаривать между собой, явно игнорируя мои попытки наладить связь. Вклиниться я не смогла. Спустя время пришел и мой рыжебородый знакомый. Но неловкости с его приходом не убавилось. В целом, Мозгобойня мне не понравилась. Мои мозги отказывались бороться. Я знала ответ только на один-два вопроса из предложенных, в то время как мои соседки по столику щелкали задачки как орехи. Теперь я понимаю, что эта команда была завсегдатаем подобных мероприятий, поэтому неудивительно совсем, что они приловчились к логике этой игры. Тогда я этого совершенно не понимала и считала себя глупой. Кроме того, с неким испугом на лице я высматривала столик, за которым мог сидеть ответчик и не находила его. "Очевидно, он тоже здесь", — думала я и решила попытаться создать вид общительной дамы, чтобы, если вдруг он тоже играет, он увидел меня веселой и улыбающейся. — А как часто Вы посещаете Мозгобойню? — выдавила я свою речь, как из тюбика последнюю пасту, во время десятиминутного перерыва в адрес одной из девчонок, имя которой к тому времени я уже и забыла. — О, почти на каждую игру ходим, — ответила она без каких-либо зажимов, но и помогать мне налаживать с ней контакт, очевидно, не пыталась. — Нравится? — попыталась улыбнуться я, понимая, что этот вопрос настолько глуп и высосан из пальца. Она кивнула и переключилась на разговор со своей соседкой. В тот момент мою молчаливую пытку прекратил ведущий, который подошел собирать плату за посещение этого интеллектуального концлагеря. Оплата происходила недолго, так что я все же успевала помолчать, посмотреть по сторонам, на экран, на часы, в телефон, под стол, на сумочку, на листы для записей ответов, ожидая, когда ж это действо закончится. Затем игра продолжилась. Вопросов на подвисном мониторчике я совсем не видела. После университета у меня знатно подупало зрение. Однако мою реакцию китайского ниндзя успел заснять фотограф. И на снимке я получилась отнюдь не романтично, несексуально, никак. Я даже не смогла опубликовать его в сетях. Окончанию игры я была рада. Моим сопровождающим стал рыжебородый парень, который решил заплатить за такси и подвезти меня к подъезду дома, в котором я арендовала коморку. Так что если ответчик и был там, то он мог видеть меня уходящей с мероприятия в компании парня, что уже не выглядело со стороны так жалко, как мои попытки показаться общительной. С сопровождающим меня парнем мы некоторое время переписывались, но общение пошло на спад, когда он узнал о том, что я секретарь судебного заседания. Скажем так: он не очень любил суды. А кроме того, он и не был мне интересен, поскольку я даже имя его не запомнила. Так мы и перестали общаться.Глава 7. Мировое соглашение
Далее прошло еще несколько судебных процессов, поскольку мы не могли получить данные из МТС о телефонных сотах за определенный судьей период. В один из дней между процессами в суде промелькнуло всем уже знакомое физическое лицо — ответчик. Об этом мне сообщила моя коллега постарше. Когда я вернулась из судебного заседания по другому гражданскому делу, она сказала: — Тебя искал твой друг. Я не поняла кто. Затем она добавила: — Спрашивает: а где Марта? Как будто вы сто лет знакомы. И через несколько секунд в дверях появился «мой друг». Это он. Я была рада тому, что он решительно сокращает дистанцию между нами. Или же это его просто «Марта» значило то, что он меня ни во что не ставит? Тут был вопрос. Но я почему-то думала, что он по-дружески ко мне относился. Он ознакомился с дополнительными материалами по делу и ушел. Признаться честно, я испытывала к нему определенную симпатию. В один из дней моя коллега постарше перебирала дела об административных правонарушениях, которые ей снесли секретари, и сделала акцент на одном административнике, который похитил из магазина косметики "Посыпка" порошкообразный шампунь на день рождения своей мадмуазель. — Смотри, на твоего друга немного похож, — сказала Алена Георгиевна с усмешкой. — Покажите, — сказала я, пытаясь вспомнить, как вообще выглядит ответчик. Она взяла дело об административном правонарушении, подошла ко мне и показала страничку с его фото. Передо мной было черно-белое изображение парня с засаленной челкой, напоминавшей, скорее, жалюзи в школьной столовой, на которые мы собрали деньги, но которых так и не увидели до окончания обучения. — Ну, Алена Георгиевна, ну не похож. Ответчик милый, а этот... — Этот тоже милый, похитил шампунь для девушки. Чем не жених? — улыбнулась Алена Георгиевна. "Ну нет", — подумла я, — "То правонарушитель, а мой друг имущество делитель, а это разные вещи". — Глаза у него недобрые, — ответила я. После недолгого молчания Алена Георгиевна забрала дело и продолжила: — За твоей судьей как-то бегал мужчина... Административник, с цветами, всё в любви признавался... — А она что? — с интересом спросила я, представив свою строгую судью в кроссовках и мантии, убегающей от назойливого поклонника с пионами. — Ясное дело, что... Не захотела быть счастливой. Вот и ты, будешь долго выбирать, останешься одной как и твоя судья, — отрезала она в мой адрес. — Так я и не выбираю, Алена Георгиевна. Они сами не хотят быть счастливыми, — улыбнулась я и принялась за работу. В этом всем разговоре я и не заметила, как вызвала сторон по другому делу на то же самое время, что и ответчика с его женой. А это сулило мне новые неприятности. В день последнего заседания по делу ответчика меня буквально довели до слез. Управляющий по делу об экономической несостоятельности закатил мне истерику, так как не получил письменное извещение о судебном заседании по делу, которое ему направлялось по почтовому адресу, "в надлежащем виде" (к слову говоря, он получил его по электронной почте, но просмотрел её в день процесса). В коридоре у кабинета судьи уже собрались на одно и то же время стороны по разным делам. Теперь я видела ответчика на скамье, ожидающего, когда его вызовут, но вызывать его я не торопилась. Нам с судьей пришлось рассматривать форс-мажорное дело со скандальным управляющим. Когда процесс с ним закончился, у меня на столике не оказалось повесток и я пошла в свой кабинет их печатать. Я вышла в коридор, где сидел ответчик, и увидела, что он демонстративно и пренебрежительно закатил глаза вверх. Я понимаю, что ему надоело долгое ожидание и понимаю, что в то время он воспринимал меня как виновника затянувшегося банкета. Но его реакция не могла не расстраивать. Тем не менее, я распечатала повестки, отдала сторонам и побежала докладывать судье о том, кто прибыл по делу ответчика. Сразу скажу, что итогом баталии ответчика с бывшей женой стало то, что стороны начали обсуждать условия мирового соглашения, как и желал ответчик на предварительном судебном заседании, назвав урегулирование спора словами «решить спор полюбовно». Договаривались о передаче истице квартиры в центре города М., взамен на то, что она оставляет свои притязания на иное имущество, числящееся за ответчиком. Адвокат истицы хотел большего, он хотел оформить право собственности истицы на квартиру в агентстве по государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним. В этой связи в судебном заседании был объявлен перерыв. Сначала из кабинета вышли стороны, а потом, собрав свои черновики с записями процесса, вышла и я. Но то, что я увидела, еще больше испортило мне настроение на целый день. Они стояли на лестничной клетке вместе словно голубки, без своих представителей и тихо-мирно что-то решали. По всему было видно, что, по крайней мере, он заинтересован в беседе. Вражды не чувствовалось между ними. Совсем. А мое душевное равновесие опять пошатнулось. После перерыва судебное заседание по их делу было продолжено, а дело вскоре окончилось мировым соглашением, как говорится, «и волки сыты, и овцы целы». Когда я ехала с работы домой в восточную часть города М., мне стало грустно, с глаз моих внезапно покатились слезы. Это был самый интересный процесс из всех, что мы рассматривали в этом суде. Но почему? Я понимала, что больше его не увижу. Нет, я четко это осознавала. Ведь он не предпринял ни одной попытки к тому, чтобы познакомиться со мной. Да и нужно ли было ему все это? В свою очередь, определение суда об утверждении мирового соглашения стороны, как правило, не обжалуют. Соответственно, они не будут больше приходить в суд знакомиться с материалами дела, писать заявления на изготовление мотивировочной части решения, подавать жалобы (моя судья убила бы меня за такие мысли). Тем временем мое присутствие в иных судебных заседаниях с другими жизненными историями было лишено всякой смысловой нагрузки. Но я поплакала и забыла об этом. Не моего поля ягода. Вероятность быть с ним в рамках всех описанных выше обстоятельств стремилась к нулю. Я понимала это трезво.Глава 8. Мамба и несостоявшееся свидание
Но и составлять чужие жизнеописания особого удовольствия мне не доставляло, поэтому я зарегистрировалась на сайте знакомств «Мамба». О нем я узнала еще будучи студенткой в университете. Мои одногруппницы обсуждали преподавателя нашего ВУЗа, который был одинок, и сказали, что видели его на Мамбе. Ну, раз там зарегистрирован человек, который обладает широкими познаниями в области гражданского процессуального права, то почему бы и мне не поискать там свою судьбу, которая разобьет эту чашу моего одиночества вдребезги, заставит меня жить «здесь и сейчас», наслаждаться каждой минуткой и проживать её как в последний раз. Так, я зарегистрировалась на сайте знакомств, ввела необходимые данные и возрастной диапазон для поиска парней, добавила своё лучшее фото и... Стала ждать "манны небесной". Честно говоря, я полагала, что реакция парней на меня будет более живой, что сообщения внезапно посыпятся на меня и у меня не будет времени на них отвечать. Но ничего не происходило. Тогда я поняла еще одну вещь: нужно начать свайпать фотографии парней. И действительно сработало. Просто в жизни, поскольку я девушка, я считала, что именно парень должен делать первый шаг: бегать и добиваться моей руки (а в Интернет-пространстве — ставить лайки, писать, приглашать на свидания). Это была еще одна наука для меня. Возможно, в этом и есть какой-то смысл. Я ведь полжизни в состоянии живого трупа жду, когда же ко мне придет прекрасный принц, поцелует меня и чары грусти и одиночества рассеются. Но, оказалось, что так просто он не придет, нужно хотя бы координаты ему указать, показать свое фото для опознания и выразить симпатию. К тому же, если этого не сделать, то в реальной жизни есть большая вероятность того, что к тебе приедет не тот принц, которого ты бы свайпнула влево. Да и вполне возможно, что приедет вовсе не принц. Так что, процесс естетственного отбора был запущен. На Мамбе я познакомилась с простым парнем, общение было банальным. Сам парень был для меня крупноват, работал поваром и писал не очень грамотно. Но я решила дать ему шанс, ведь с готовкой у меня были отношения на «Вы», а он может что-то вкусное мне приготовить или чему-то научить. Но мой поваренок предложил мне вместе с ним сходить в кинотеатр на фильм «Дэдпул». Я согласилась. Мне нравился центр города и его самая живая улица Ленина ( в народе «Ленинка»). К тому времени я уже купила небольшую обновку — серую шелковую блузу и маленькую серую синтетическую сумочку с бежевыми вставками. Губы я накрасила красным, волосы завила плойкой. Перед выходом сделала пару тысяч фотоснимков, чем добила батарею своего телефона до ручки, и забежала в магазин купить сырков, чтобы перекусить по дороге. Когда я шла с сырками на остановку, я почувствовала, что именно сегодня в день моей встречи с поваром произойдет что-то необычное: меня ждет приключение. До пункта назначения я добралась не без страха, поэтому совсем забыла о сырках. Волнение шло за мной следом и теребило мою серую маленькую мегатоповскую сумочку с подтаявшими сырками. На входе в кинотеатр я увидела широкоплечего парня с растерянным взглядом. Он никак не среагировал на меня. А я побоялась к нему подойти, так как подумала о том, что он видел меня и не окликнул. Наверное, потому что я недостаточно хороша, или не похожа на свое лучшее фото в аккаунте. Ну должно же во мне быть что-то не так… Это логично. Следуя своей логике я прошла в кинотеатр. Еще раз обернулась посмотреть, не оглянулся ли он. И увидела, что он не оглянулся. Я обиделась и сразу направилась покупать себе билет на Дэдпула. Когда я вошла в кинотеатр, мне казалось, что меня окружили пары, со всех сторон. Они улыбались, хихикали. А я одна, одна в кинотеатре впервые. Я крайняя. Не сказать, чтобы я запомнила этот фильм, но во время его просмотра меня ничто не беспокоило. Ни одной печальной мысли в голове. Где-то я даже смеялась. Но, когда фильм закончился и я вышла на Ленинку, то увидела эту вечернюю красивую жизнь, мне казалось, что вот она настоящая. Моя же была унылой. Оставалось только сесть в троллейбус, который ехал на Восток (район в городе), и вернуть её в привычное русло. На улице было прохладно и я думала о том, что когда-нибудь и я смогу веселиться ночью на той улице. Когда-нибудь, но не сегодня. Вот знаете, в этом я очень похожа на свою маму. В молодости она боялась ресторанов, кафе, увеселительных мест и проходила мимо, ей было интересно посмотреть на что-то общественно-доступное. Но это скучно. Скучно стоять и таращиться на то, как горит сарай у соседа в деревне. А вот ее совместных походов со мной в кино, либо кафе в моем детстве, к сожалению, замечено не было. Так вела себя и я. После работы дом, а дома опять работа с протоколами. Возможно, мое первое кино в одиночестве и есть для меня приключение? От этих мыслей я слегка устала. Поэтому в троллейбусе, когда мне удалось занять место у выхода, я начала засыпать. Вышла я на своей остановке возле стадиона «Весна». К тому времени было уже темно и прохладно. В ушах моих играла легкая музыка. Какая то была музыка, я уже не вспомню. Но мысли мои были заняты тем, что я пропускаю собственную жизнь.Глава 9. Приключение
Домой я возвращалась с озадаченным видом, думая о том, что не написала еще ни одного протокола, как вдруг услышала: «Марта». Это был мужской голос. Я сразу подумала о том, что никого не знаю в этом городе (ну, кроме адвоката дьявола, но те события случились позже). Совсем никого, и меня никто не знает, поэтому я и не отреагировала. Второй раз мое имя прозвучало более громко и напористо. Я оглянулась. У машины стоял парень в клетчатой рубашке и джинсовых шортах. У него был стиль, похожий на стиль ответчика из суда. Я посмотрела еще раз на него и узнала в нем свидетеля из моих самых запоминающихся и интересных заседаний. Он улыбался и был приятен. Я подошла к нему. — Привет, — сказал он мне с широкой улыбкой на лице. — Привет, — ответила я, удивившись, что меня вообще узнал этот человек. — Помнишь меня? — Не особо, — ответила, пытаясь создать свидетелю неловкую ситуацию. — Ну в процессе свидетелем был, когда мой знакомый и его бывшая имущество делили, — ответил он. — Свидетель Усопшев, — улыбнулась я и добавила, — Помню-помню. — Да, Усопшев, — опять улыбнулся он и спросил, — ты спешишь куда-то? — Да нет, не особо, — ответила я, очевидно, вспомнив о том, что дома меня никто не ждет (даже древесно-кустарниковая растительность, за которой я обещала хозяйке следить, давно была затоплена, потом безбожно засушена и обезлисчена). — Не хочешь прокатиться со мной на чаек? " Все равно в моей жизни ничего не происходит", — опять подумала я и ответила: — Было бы неплохо. Так мы сели в его машину и он повез меня в ближайшее кафе. — Итак, расскажи-ка, что ты делала на Ленинке в такой поздний час одна? — В кино ходила, — прямолинейно сморозила я. — Что, одна? — удивился он, хитро посмотрев на меня. «Ну почему нельзя в кино ходить одной?» — подумала я и, постеснявшись того, что моё первое свидание не состоялось из-за растерянного парня у входа (да и вдруг это был не он, вдруг мой увидел меня и сбежал), ответила: — Да, я ждала выхода этого фильма давно. И вот решила посмотреть его в кинотеатре... Но погоди, почему ты говоришь о том , что я была одна? И откуда ты знаешь, что я была на Ленинке? — подозрительно посмотрела я на него. — Я видел тебя там, а потом решил проследовать за тобой и увидел, как ты садишься в троллейбус... И вот мы здесь. Наверное, в этот момент зрачки моих глаз расширились как у белки из Ледникового периода, когда она увидела этот злосчастный орех. Его слова сделали меня безоружной. Ведь прежде никто не следил за моими передвижениями, за исключением разве что заместителя председателя суда, но она, очевидно, преследовала иные мотивы (наверное, бдила за моей трудовой эффективностью, хотела, чтобы я была и в ресурсе, и в моменте). Затем свидетель позвонил ответчику и рассказал о том, что встретил меня. "Как же этот суд тесно объединяет незнакомых людей", — думала я, — "Еще примерно год назад я ничего не знала об этих людях, а сейчас стала их общей знакомой. И все же... Ответчик опосредованно интересуется мной... Или нет... Или да?" Спустя какое-то время свидетель отыскал в своем телефоне какое-то видео и стал показывать его мне. На этом видео была бывшая жена ответчика — истица или девушка, очень похожая на неё с ногтями как у моего дела, только аккуратными и ухоженными. Она сидела на заднем сидении машины с каким-то парнем, задиравшем ей платье до трусиков. На ней были черные красивые чулки, она была очень сексуальна и эротична на видео. Но платье ей задирал не ответчик, то был другой парень. Он пытался её обнимать. — Что ты думаешь на этот счет? — спросил меня свидетель после просмотра видео. — Это не мое дело. Судья приняла решение на основании предоставленных доказательств. А в душе я думала о том, что, скорее всего, причиной их развода была супружеская неверность. Но в тот момент я споймала себя на нехорошем чувстве зависти. Ведь она действительно была сексуальна, она чувствовала себя, свое тело, энергетику, пускай это было небрежно и адюльтерно. У меня не было эротичного белья. Совсем не было: в университете такое особо не поносишь (куда же прятатать шпаргалки?). — Тогда ладно, но ловко же она квартиру в центре города отхватила, — процедил свидетель. Я молчала. Мне не хотелось лезть в чужую жизнь, ведь я еще свою жить не начала. Тем временем мы припарковались и отправились в кофейню. Я не помню, в какую конкретно кофейню мы заглянули: все было как в тумане. Я помню, что он шел по газону, а я шла следом за ним. У меня никогда до этого не было свиданий. Да и теперь я понимаю, что это, скорее, было не свидание. Но я не знала, как себя вести. Я неуверенно держалась на кассе, совсем боялась заговорить при посторонних людях. Свидетель выбрал мне зеленый чай. То был очень вкусный чай, наверное, потому что первый бесплатный. Ладно, шучу, с чайком он очень угадал. Вечером было уже холодно. А мы сидели у него в машине и пили горячий чаек. — А у меня вот отец — начальник милиции. Я тоже хотел быть милиционером, — начал рассказывать он, — Мы однажды ездили на вызов. То была семья наркоманов. Когда мы приехали и вошли в квартиру, то увидели, что парень с девушкой трахались. В той комнате был еще маленький ребенок. Они даже нас не заметили, настолько были загашенными. Тогда мне было интересно слушать различные «байки белого бычка». Я прекрасно понимала, о какой жизни он мне рассказывает. Ведь я проходила практику в следственном комитете и многое видела сама: бабушку-утопленницу, девушку-парашютистку (*так называют всех, кто прыгнул неудачно из окна многоэтажки), видела и пожилого мужчину, умершего в бизнес-центре. И самое странное из увиденного для меня в последней смерти — это осмотр трупа, проводимый судебно-медицинскими экспертами. Молодая девушка-эксперт измеряла температуру тела трупа даже в паховой области. «Вот это работенка, не позавидуешь», — думала я, — « зато дедуля точно уж в раю». Кроме того, маргинальная жизнь проникала в моё сознание каждое утро по пути на работу. Ведь уже с самого утра кто-то заваливался в мой троллейбус с добротным перегарищем. Да и что говорить-то? В суд ведь к нам приходили тоже разные люди. Потом свидетель задал мне пару отстраненных вопросов о моей семье. — Мои родители в разводе, — ответила я и дополнила, — но все нормально, они развелись после того, как мне исполнилось 18. — Взрослая уже, — безучастно сказал он и больше не стал развивать эту тему, — А я вот недавно с друзьями отдыхал и напился до отключки, несколько бутылок водки загасили... Мне вообще не нравятся алкогольные истории, поэтому я не стала развивать эту тему. К концу вечера наше общение шло на спад. Но со свидетелем, как ни крути, было весело. Хотя сейчас мне почему-то кажется, что в тот момент общаться со свидетелем мне было весело именно оттого, что я стала на шаг ближе к ответчику. Ведь если я понравлюсь свидетелю, то и с ответчиком мы как-нибудь встретимся. А тем временем до ответчика мне было как до Луны (как минимум, нужно было приобрести дорогой эротический бельевой скафандр, чтобы выйти в открытый космос). Так мы доехали до моего подъезда, свидетель взял мой контакт, нашел меня в соцсетях, добавился в друзья и мы попрощались. А мой первый трофей — стаканчик из-под чая еще долго радовал мои уже нехорошо видящие глаза и служил косметичкой для китайских кистей для макияжа. Он напоминал мне о приятном или, скорее, необычном вечере, произошедшем благодаря одной случайности или нелепости.Глава 10. Трусы
Дальше больше: я впервые задумалась о своем интимном гардеробе и поняла, что у меня нет совершенно никакого сексуального бельишка. Мне 22 года (да-да, вот так вот незаметно для меня стрелки моего циферблата двигались в сторону увеличения), а в гардеробе у меня розовые трусы, с которыми однажды произошел веселый казус: после стирки я развесила их на батарее в ванной, а утром в спешке сняла все и затащила к себе в комнату. В тот период с нами жила сумасшедшая соседка Алина. Почему сумасшедшая? Читайте в главе 2. Она просто считала, что все парни хотят нарушить её неприкосновенность. Но из всех этих претендентов ее неприкосновенность нарушила я. Оказалось, что тем же утром в общем чате соседки по квартире стали обсуждать пропажу Алининых трусов. А точнее писать о том, что она бегает по квартире как угорелая и ищет свои труселя. Я сразу поняла, что это могла быть я. Но как признаться? А нельзя в таком признаваться! Мне кажется, что даже в убийстве, совершенном с особой жестокостью, которое я, конечно же, не совершала, признаться гораздо проще, чем в хищении Алининых трусов (а в этом да, виновна). Если же я признаюсь в содеянном, то Алина что-то точно себе надумает. Поэтому единственный коварный план, который родился у меня в голове: вернуться домой и забросить их за стиральную машинку: «вот, мол, упали». Но поскольку я пришла домой поздно, а в ванной уже была Алина, затеявшая серьезную поисковую операцию, деваться было некуда. Я перешла к явке с повинной. Здесь нужно сказать и о том, что мысль о её трусах в моей комнате меня тоже не особо тешила. Поэтому я сказала соседке о том, что, возможно, я ошибочно сгребла её трусы в общую кучу и отнесла к себе в комнату. — Ты ведь вернешь мне их? — спросила Алина. — Ну , конечно, верну, — сказала я и пошла в комнату их искать. Действительно, они были у меня. Неловкая ситуация вышла, однако Алина поблагодарила меня за честность и сказала: «Ты молодец». Ну что ж первая и последняя благодарность за день была заработана таким вот путем. Так вот, дабы не повторять эту тему розовых больших труселей, мне нужно было купить что-нибудь сексуально-провокационное, такое, какое было на истице на том чертовом видео. К слову говоря, это видео я потом увидела на странице свидетеля в соцсети с надписью: " Как это понимать?" На странице истицы был выложен ответ на это видео — фотография ее в положении и довольного ответчика, приспустившегося к ее большому животу и закрывшего глаза от счастья. Ниже под фото была надпись: " Как это понимать?" Да, истица была беременна от ответчика, но, как я поняла из процесса, у нее случился выкидыш. "Все-таки он любил и любит ее..." — думала я, — " Вот каких женщин любят... Раскрепощенных." Вскоре одни из моих выходных были посвящены подбору красивого нижнего женского белья. Начала я, конечно же, с маленьких кружевных черных трусиков. Ими и закончила, увидев цены на нижнее белье в фирменном магазине. Спустя недельку на скидке я купила фиолетовый лиф, который планировала надеть на мой первый секс со свидетелем по делу. Почему я думала, что это произойдет с ним? Потому что ответчик, который мне нравился, был для меня все так же недосягаем, а свидетель напоминал мне о нем. Кроме того, по моим внутренним неосознанным настройкам я должна была лишиться девственности гораздо раньше и жутко отставала в этом марафоне от других девчонок. Бессмысленно? Знаю. Но еще моя сокурсница рассказывала мне о том, что, ради того, чтобы лишиться девственности, она переспала с 26-тилетним незнакомцем. На тот момент ей было чуть больше 18-и лет. Эту многоходовочку запомнила и я, но я все еще хотела, чтобы это было по любви и после свадьбы, хотя бы чьей-нибудь.Глава 11. Встреча с ответчиком
В один из дней свидетель из суда пригласил меня на официальное свидание. По крайней мере, так думала я. Думала и готовилась. Предварительно я посоветовалось с коллегой, той, что помоложе, что надеть на свидание. Она спросила: «А что у тебя есть в гардеробе?» Гардероб у меня был небогат, но я перечислила, что есть: «Есть юбка светлая, я в ней была в суде один раз, белый топ с вышивкой, голубоватые джинсы, черный топ на бретелях, серая шелковая блуза, но в ней я уже была, есть платье синее короткое с вырезом на спине, есть красная юбка-карандаш и, пожалуй, из красивого все». Она посоветовала мне надеть белый топ и светлую юбку и прийти на каблуках. Туфли у меня были красные бархатные. Когда я пришла домой с тем, чтобы прибарахлиться к свиданию, мне позвонил свидетель и сказал: «Солнышко, я сейчас на офисе, мы отмечаем день рождения друга, я пришлю за тобой такси». Я не любила, когда меня называли солнышком, потому что рано или поздно солнышко уходит в закат. Но больше всего я не любила пьяных мужчин, и по его голосу можно было со стопроцентной вероятностью определить, что в тот момент он относился к упомянутой выше категории. Мне стало страшно. Я еще раз перепроверила его аккаунт в соцсети и увидела на его странице упоминание о его однофамилице «Усопшевой». Не помню, где конкретно она фигурировала, в родственниках, либо в семье и детях, но мне почему-то казалось, что это его сестра. Потом по протоколу судебного заседания и данных о его рождении я стала проверять его возраст и математическим путем вычислила, что ему 34 года, а мне на тот момент было еще 22. Он был староват для меня внешне, и я видела это. В голову, конечно, закрадывалась мысль: а есть ли у него брак и дети? Но сопоставить свои сомнения с данными его страницы я не смогла. Логика потеряла связь с моим мозгом, когда к нам в квартиру ворвалась хозяйка собирать дань за проживание и отчитывать меня за то, что я не убираю общую территорию. Да, к слову говоря, на меня уже жаловалось мои соседки, потому что они дежурили, а я нет. В ответ на жалобы я говорила о том, что у меня совершенно нет времени на это, что я занята на работе, а дома занята протоколами, я устаю. Девочки не понимали: «Март, мы все работаем, и все устаем». Не успела хозяйка что-то сказать, как я ответила, что все понимаю и уберу кухню на этой неделе. На том и порешили. Оставалось выбрать наряд для свидания. Поскольку мой избранник был подвыпивший, я не хотела надевать короткую юбку и топик, а тем более становиться на каблучок. Я хотела закрыть свою зону отчаянья джинсами, но потом показалась соседкам и они сказали мне надеть юбку. Я доверилась. Вскоре подъехало такси и я выпорхнула из подъезда к машинке. Когда я села в нее, то засмущалась. Тогда я не могла заговорить с водителем и он молча вез меня к моему свидетелю. В лучах уходящего солнца я заметила, что плохо побрила ноги. Вместе с тем было прохладно и мои устоявшие после бритья волоски на коленках поднимались с гусиной кожи. Я попыталась прикрыть колени сумочкой. Так мы стали выезжать за город. Через лобовое стекло такси я увидела, что город закончился и начался какой-то темноватый густой лес. Солнце уже зашло за горизонт, когда его коллега «солнышко» подъезжала к офису. Я вышла из такси, и меня сразу встретил свидетель. — Привет, — сказал он и в мою сторону сразу же потянулся слабый алкогольный шлейф. — Привет... — смущенно ответила я в ожидании, когда свидетель отведет меня в офис, так как на улице во всю уже ощущался холод. Когда мы вошли в офис, я увидела хороший новый стол, который был заставлен грубой «мужской» едой (мясо, раки, водка, вино). Где-то уже лежали косточки. А вокруг стола сидели мужчины. Я уже не помню, как они выглядели, но их было больше пяти, разных возрастов. Среди них — он, ответчик по делу, человек, который был мне уже знаком, и, конечно, симпатичен. У него на животе небрежно расходилась темно-синяя рубашка, что говорило о том, что он уже поел. Он отреагировал на меня дружелюбно: — О, Марта, — проронил он мне и, глядя на своих товарищей, продолжил, — мы познакомились с ней в суде. — А, так Вы знакомы? — сказал кто-то из мужчин на противоположном конце стола. — Да, мы знакомы, — подхватил Усопшев и, указав на ответчика, добавил, — она была секретарем в процессе с его бывшей, такая серьезная... — Нет, она не была серьезной, — спокойно поправил ответчик и пристально посмотрел на меня. "Как он может такое говорить после всего того, что между нами было (пять заседаний, два ознакомления с делом)?" — подумала я и надулась как мышь на крупу, — "В смысле я не была серьезной? Я была самой серьезной, ну после судьи, разумеется..." Я промолчала, ответчик посмотрел на меня, встал из-за стола и сказал: — Давай я за тобой поухаживаю. Что будешь пить? — Зеленый чай, — ответила я. Он быстро вышел в другое помещение нагреть воды для чая. Тем временем меня усадили за стол напротив места, где сидел ответчик. По левую сторону от меня сел свидетель Усопшев, а второй мужчина, который был справа от меня, посмотрел на меня сверху вниз. Я опять засмущалась. Я не знала, как вести себя в компании мужчин, как они меня воспринимают и, самое главное, я потеряла интерес к свидетелю. — Будешь раков? — предложил друг ответчика лысенький Роман. — Нет, спасибо, — смущенно ответила я, не зная, как вообще есть тех раков. "Нет, ну кушать при мужчинах неизвестную мне еду я точно не буду" — думала я. Когда ответчик вернулся с чайком, я немного расслабилась. — У тебя хороший парфюм, — сказал Роман, унося раков в другое помещение. — Спасибо, — сказала я и уставилась на ответчика. Его большие карие глаза тоже смотрели на меня. Признаюсь честно, мое внимание переключилось на ответчика полностью. И даже если бы свидетель Усопшев действительно «усоп», я не обратила бы на это внимание в тот момент. — Ну, что, давай выпьем, — предложил ответчик, наполняя две рюмки водкой и заполняя тем самым неловкое молчание. — Да, можно, — ответила я, думая о том, что водка, возможно, раскрепостит меня. — Тогда выпьем за то, чтобы больше не жениться! — сказал он, поднял рюмку, чокнулся со мной и выпил залпом. Мне не нравился этот тост. Алена Георгиевна пророчила мне замужество с ним, да и он мне был очень симпатичен, но, несмотря на это, я тоже выпила залпом. Кто-то из его компании сказал: — Да, хороший тост. — Может, просто тебе не повезло с этой девушкой? Не факт, что не повезет с другой... — пробормотала я, совсем не почувствовав раскрепощения от действия алкоголя. Затем я вспомнила, что возможной причиной их расставания с истицей была супружеская неверность, и продолжила свой монолог Чацкого: — Я вообще не понимаю людей, которые изменяют. Правда. Если ты выбрал человека, с которым хочешь прожить остаок жизни, то будь, пожалуйста, верен своему выбору. В офисе стало тихо. Подозрительно тихо. В какой-то момент мой «определитель солнышек», сидевший слева от меня, совсем поплохел. Кто-то из компании сказал: — И как ты собираешься добраться домой в таком состоянии? — За мной приедет моя жена, — выпалил он, а я почувствовала, как у меня моментально загорелось седалище, потому что встречаться с его женой мне не хотелось. Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Ведь я до последнего верила в то, что это его сестра… С одной стороны, это было заметное облегчение, потому что мне не нужно теперь делать вид, что я собралась его соблазнять. С другой стороны, во всей этой ситуации я выглядела как наивная дурочка. Я не знала, какой меня видели эти мужчины. Но фактические обстоятельства таковы, что я приехала на высоких каблуках и в короткой юбке к женатому пьяному человеку в мужскую компанию. Это не могло не ударить по моей самооценке. Я почувствовала себя глупой еще и потому, что до этого затронула тему "супружеских измен и необходимости быть верным своему выбору". Между тем шел двенадцатый час ночи, меня попросили спеть в караоке. Ну вот же он, момент истины, меня попросили сделать то, чего я боялась всю свою сознательную жизнь. У меня паралич левой складки гортани и я не могла не то, что красиво вытянуть какое-либо слово, я не могла закричать в темном переулке, даже если бы за мной погнался маньяк с топором. Я вежливо отказалась, не став объяснять истинную причину. Я сказала, что не умею петь. Очевидно, я упала в глазах ответчика, но он этого не показал. Потом один из мужчин, бывший сотрудник УДФР, у которого и был день рождения, сказал: — Вот что, Марточка, не доверяй ты этому Усопшеву, он обманщик, — и, указывая на ответчика, добавил, — А ему можешь доверять. Я посмотрела на ответчика и засмущалась. — Он ваще-то в армии не служил, — обиженно бросил Усопшев, не отрицая того, что ему нельзя доверять. Я оценивающе посмотрела в сторону ответчика. Тот покраснел. Я хотела пообщаться с ответчиком наедине, но мне было страшно, ведь всего лишь пару часов назад встреча с ним была и совсем немыслимой для меня. К началу следующего рабочего дня компания начала расходиться и возник вопрос: «Кто же отвезет меня домой?». За эту непосильную задачу взялся ответчик. Я была очень рада! И не успела я присесть в его машину на переднее сидение, как между мной и ответчиком уже закрутился Роман. Да-да, это, к сожалению, мужское имя. Друг ответчика Роман уселся на заднее сидение и накренился вперед к нам, облокотившись на наши с истцом сидения. Он был добрым, просто было бы хорошо, если бы он был добрым немножко в другой машине. Я ведь хотела познакомиться с тем, за кем наблюдала после первого же судебного заседания. Я хотела большего от ответчика. Но он включил в машине свой грустный рэп и начал петь, а его друг поднимал мои руки, разводил их в стороны и подпевал. Я боялась петь, я боялась того, что они узнают мою маленькую тайну. Когда мы подъехали к моему подъезду, мне стало грустно, потому что моих контактов никто не попросил, тогда я попрощалась и захлопнула дверцу его авто. Подойдя к подъезду, я обернулась еще раз и увидела свет задних фар уезжавшего автомобиля. Затем я быстро поднялась на пятый этаж, ворвалась в свою страшную комнатку и легла на кровать, на которой, как мне казалось, до меня отдала Богу душу чья-то бабулька. Я посмотрела на экран своего телефона и с сожалением подумала: «Ну все, мы больше не увидимся». Как вдруг ко мне в друзья в соцсети постучался новый гость. Это был он! Я очень обрадовалась, теперь мы будем общаться в сети! Но о чем общаться-то?!Глава 12. Первое свидание с ответчиком
Общение у нас было скомканным и неловким. Я не помню, что писала ответчику. Но, зная о том, что он любит петь, а плейлист у него забит «грустным рэпом», я поинтересовалась у него, пишет ли он свои тексты. Эту тему я могла поддерживать и развивать, так как к моменту нашей переписки с ответчиком у меня уже был полноценный рэп-трек собственного сочинения. Он назывался: «Чувак, это рэп4ик». Мне было стыдно за моё творчество. Но, когда я узнала о том, что он тоже пишет рэп, мне стало стыдно и за его творчество, но я подумала: «А мы все-таки подходим друг другу». Я не выслала ему свой «хит», но вместе с тем мне было весьма любопытно узнать, о чем же его песни. Поэтому я сбросила ему свое самое неудачное стихотворение о наркомании в обмен на его музыкальные потуги. И спустя несколько минут ответчик прислал мне на электронную почту три коротких аудиозаписи. Своё сообщение он назвал: «чушь)))». Помню, как я с любопытством включила одну из них и — ничего не произошло. Я ничего не поняла, кроме того, что он «любил любить свою девочку», а еще разобрала слова «что, где, когда?», что-то про деньги и бюджеты. Но мне это было уже неважно, я вспомнила ту «девочку»… Я видела её в суде, его и её… Но я решила взять себя в руки и, увидев, что он переслал мне сообщение с указанием другого адресата, полюбопытствовала: — Может быть, ты принимал участие в рэп-баттлах? Я, конечно, надеялась на то, что он этого не делал, но он ответил утвердительно. Помню, как в тот вечер я боролась с желанием отправить ему своё музыкальное творчество в виде готового трека, чтобы намекнуть на общность наших интересов, но, чтобы не упасть в его глазах, не отправила. А потом ночь заканчивалась и начинался день труда. Днем я рассказывала своим коллегам о том, что начала общаться с ответчиком, что он подвез меня домой. И моя коллега, та, что постарше, сообщила: «А я тебе говорила!». Я любила Алёну Георгиевну, она была веселой, шутила со мной и помогала мне не получать звездюлей от судьи и от заместителя председателя нашего суда. Но целый день я была как в тумане (ключ от кабинета застрял в принтере, шла в заседание и забывала дела, забывала ставить печати на документах и др.), ведь моя жизнь наполнилась событиями, о которых еще два дня назад я и подумать не могла. А судья в процессе неоднократно повторяла мне: «Марта, не спим, выписываем повестки». В конце рабочего дня, когда я уставшая и с непомытой головой притащилась домой, мне пришло СМС от него: «Я сегодня иду на футбол. Хочешь со мной?». Я спросила про время, чтобы знать, сколько у меня есть часов на сборы. Он ответил: «минут 30» — и потом переспросил: «Да или нет?». Я не могла его «слить». Конечно же, ответ был утвердительным. По телу пробежали мурашки, паника и волнение захватили мое эмоциональное поле. Я сразу стала думать о том, что мне надеть, и не придумала ничего лучше фиолетового нового лифчика, белой блузы, через которую видны бретели этого лифчика и светлые джинсовые штаны, которые в прошлый раз забраковали мои соседки. Зато походку кузнечика я все ж решила взять с собой и надела свои красные бархатные туфли на высоком каблуке. Однако мои волосы были пушистыми, я не успела утяжелить их ни выпрямителем, ни плойкой. Когда его авто подъехало к моему подъезду, я села на переднее сидение рядом с ним, но, когда садилась, заметила, что он немного расстроился. «Вау-эффекта» не случилось. Я стала переживать о том, что не понравилась ему. По дороге очень скованно задавала ему вопросы. Боже, да я даже не помню, о чем мы с ним говорили! А он вез меня и говорил, что стадион находится рядышком возле моего суда. И в то же время в этом городе М. я не знала ничего. Географический кретинизм: полгода я в городе и знаю только один путь «с работы и на работу». Когда мы шли к кассе, чтобы купить билеты, я встретила своего знакомого милиционера, который привозил к нам людей в заседания по делам о направлении в лечебно-трудовой профилакторий. А рядом со мной шел ответчик. Мне стало неловко от того, что я гуляю со стороной по делу, к слову говоря, уже рассмотренному делу. Ответчик тем временем рассказывал мне про разные популярные футбольные команды. А я ничего не знала о них и не могла поддержать беседу. Единственное, что я знала из этой темы, это такие понятия, как "трансфер игрока" и "доппинг". Наверное, мой ответчик чувствовал бы то же самое, если бы я привела его на презентациюкакой-нибудь губной помады определенного бренда в разных оттенках. В общем мы стали в очередь нуждающихся в билетах на спортивное мероприятие. Спустя одну минуту вселенского молчания и неловкости от этого молчания к нам подошел парень, который хотел отдать мне свой билет. Какая удача! Я намеревалась взять его: мне не хотелось, чтобы ответчик тратился на меня — но промолчала. Мой спутник среагировал быстрее, он отказался от предложения. И когда подошла наша очередь и он взял билеты в одном ряду на соседних местах (одно из них — 13-ое; 13 — его любимое число), я поняла, что если бы я взяла бесплатный билет, то вместе мы бы не сидели. К чему бы вообще тогда была эта встреча? На самом деле, я трусила, мне было страшно показаться какой-то глупой, не знающей, мне было страшно оттого, что, если я ему не понравлюсь, мы больше не встретимся. Я говорила мало и долго думала над тем, что сказать. В этот день много говорил он. Когда мы проходили к своим местам, он спросил, не хочу ли я мороженого или поп-корна. Я не хотела его этим всем обременять. В тот момент я не знала, что это, черт возьми, свидание и что он ухаживает за мной. Я забыла о том, что я девочка. В итоге мы сидели на своих местах, он что-то рассказывал мне, но мои познания были слабы в теме спорта, я молчала и долго думала, что сказать. Тем временем мелкие бело-черные фигурки уже во всю двигались по зеленому полю. Я не видела многого, потому что у меня уже тогда село зрение, а кроме того, даже если бы и видела, то ничего не поняла бы все равно. Спустя какое-то время, когда я вспомнила фильмы «Гладиатор» и «Астерикс и Обеликс на Олимпийских играх», мне в голову пришла гениальная (так думала я в то время) мысль, и я сказала: «Футбольный стадион похож на колизей». Он поддержал мое скомканное замечание и добавил: «Да, хлеба и зрелищ!». Потом опять в колизей ворвалась тишина. Он внимательно наблюдал за игрой. В перерыве между таймами все сидящие зрители включили на телефонах фонарики. Он, зная об этом, включил свой тоже. Я наблюдала за происходящим и не хотела доставать при нем свой старый телефон. Спустя еще какое-то время я хотела ему что-то сказать и наклонилась ближе к ушку. Мне показалось, что он закрыл глаза и ему понравилось. Я испугалась, забыла свой отрепетированный текст и отстранилась. Когда сражение рыцарей в колизее закончилось, люди стали быстро покидать стадион. Я ринулась в толпу, он тормозил меня: хотел переждать. Именно в тот момент я увидела, что у нас разные темпераменты. У него все строилось на выжидательной и наблюдательной позиции, а я бездумно лезу в гущу событий. Я не знала, оборачиваться мне назад на него, либо идти вперед, потому что мне было некомфортно в толпе и было немного страшно, потому что сейчас мы останемся наедине и нужно будет что-то говорить, а я еще совсем не придумала что. Я обернулась, он был рядом. Мы сели в его машину, и я думала, что он отвезет меня домой. Но он искал место, где можно покушать вдвоем. Я опять испугалась. Это сейчас покушать с парнем мне за счастье. Но в тот момент, я вспомнила о том, что никогда не ходила с парнями в заведения. А что, если мне подадут 10 вилок, 20 разных ложек или, того хуже, палочки для суши? Так вот мы поехали в кафе с красивым и романтичным названием «Авеню». Улица, на которой оно располагалось, была слабо освещена и напоминала мне одну из узких французских улочек в романтических фильмах. Именно перед входом в заведение я бы хотела, чтобы он остановился и поцеловал меня. Именно в тот момент время как будто замерло и… Ничего не произошло. Это была рекламная пауза, мы просто вошли в кафе. Там я струсила и спряталась за ним. Ответчик выбрал один из накрытых бело-красной скатертью столиков у входа, где мы и приземлились. — Что ты будешь кушать? — спросил он. Нужно ли говорить о том, что это было первое заведение в моей жизни, кроме выпускного в университете? Я расстерялась. — Выбери, пожалуйста, что-нибудь на свое усмотрение... — процедила я. — Хорошо, — сказал ответчик, подозвал официантку и заказал большую пиццу с курицей и грибами. — А что из напитков? — спросил он глядя на меня. — Давайте зеленый чай с жасмином, — уткнувшись в меню, произнесла я. Затем он заказал напиток себе, наверное, это был сок, и официантка удалилась. Черт возьми, я абсолютно ничего не помню, ведь все происходящее было для меня чем-то новым и неожиданным! Помню только, что потом еще минуту я думала над тем, почему заказала именно чай с «жасмином» и как этот чертов жасмин будет характеризовать мою личность в его глазах? Пока официантка готовила орудия для моих истязаний: вилки, салфетки, ножичек и испанский сапожок — мне пришлось думать о том, что сказать своему собеседнику. Он много рассказывал о футбольных командах, трансферах и Бог еще знает о чем. Теперь, видимо, настал мой черед. — Я очень люблю драники, — сказал мой ответчик, прервав поток мыслей в моей голове, очевидно, соединявший меня с космосом, — а какое твое любимое блюдо? " Как любимое? — думала я, — в смысле то, что я люблю готовить, или то, что люблю есть? Сейчас скажу еще что-то простецкое и все испорчу... — Сырники, — сказала я, боясь, что меня заставят готовить их. Затем убегая от кулинарных тем, в которых я тоже не была сильна, я перевела беседу на тему его бывшей. Зачем я так сделала? Не пойму. Наверное, для того, чтобы не пришлось ничего рассказывать о себе. Потому что нечего: к быту я приспособлена не была, да и по заведениям не разгуливала особо, жила себе на окраине города, строчила протоколы и думала, что жизнь начнется после... Когда нам принесли эту огромную пиццу, я опять засмущалась. У меня не было маникюра, как у его бывшей жены, а пиццу нужно брать руками. Он упростил мне задачу и первым нарушил целостность слоеного теста, так что свой кусочек я взяла незаметно быстро. Беседуя с ответчиком, а вернее, слушая его, я узнала, что об истице написали целую статью в местной газете и не потому, что она сделала что-то выдающееся в городе М. или для города М., а потому что попала в ДТП ночью. Но, судя по заголовкам статьи, её прозвали «дрифтерша». Он рассказывал это с некой гордостью. Потом рассказал еще пару «веселых» историй с её участием, и я поняла, что мы очень сильно отличаемся друг от друга. Она веселая и взбалмошная, с такой так или иначе попадаешь в приключения, а я стеснительная и еще не успевшая узнать себя, я несмелая. Затем он рассказал про её дочку и о том, что он не является её отцом, о том, что его бывшая жена родила в 15 лет, что её дочка стала называть его «папой», и даже о том, что она похожа на него. Во время этого подробнейшего рассказа я подумала: «ни черта она на тебя не похожа, проснись! Если мыслить объективно, то это смесь сперматозоида другого мужчины и яйцеклетки твоей бывшей! Как бы тебе ни хотелось, ты ничего не сможешь с этим поделать». А затем выпалила: — Ну почему же ты был в браке с ней, если она такая… — Какая? — с любопытством спросил он. — Плохая... — пыталась быть корректной я. — Она не была плохой. Она была заботливой, умела хорошо и вкусно готовить, встречала меня после работы… — погряз в воспоминаниях ответчик. Он лепетал о ней что-то еще, но я уже не слушала. Я все поняла. Весь вечер превратился в вечер воспоминаний его брачных историй, а третий — я — стал лишним. И в тот момент я была опустошена настолько, что даже в русском языке не находилось подходящих слов, допускаемых цензурой, которыми можно было бы описать все мои чувства. Но я почему-то выдавила: «Может, помиритесь ещё». Не помню уже, что он ответил на это. После кафе он повез меня домой и забыл дорогу, но потом подъехал. Я не хотела уходить из его машины. Я хотела быть рядом, сидела и слушала. А он рассказывал мне о том, что когда-то в далеком прошлом с друзьями дрался с другими парнями, рассказывал и много других историй. Он был очень разговорчивым, рассказывал истории, в которых он был победителем, а другие были поверженными. А я ждала, когда уже он ну хотя бы попытается обнять меня или поцеловать. Спустя какое-то время мы попрощались и на прощание я все-таки получила свои желанные обнимашки. Но мне было мало этого... Когда я шла к своему подъезду, я намеренно застыла у двери с ключами, чтобы у него было время посмотреть на меня. Я хотела обернуться и посмотреть, смотрит ли он мне вслед, но затем подумала о том, что оборачиваться нельзя, иначе он увидит заинтересованность. Я вошла в подъезд и, пока поднималась, в мою голову закрадывались разные мысли, причем одна другой хуже: «А что, если это первое и последнее свидание?»; «Возможно, мы больше не встретимся»; «Сейчас он последует моему «совету» и помирится с бывшей". Я очень боялась всего этого. Затем я вошла в комнату, положила связку ключей и телефон на кровать. Предварительно проверила телефон: сообщений нет. Легла на кровать и посмотрела в потолок. Было тяжело, с глаз катились слезы, потому что я решительно не хотела, чтобы эта встреча была последней. И вдруг я почувствовала на себе запах его тела. Это был приятный запах, от которого появилось чувство защищенности, мне казалось, что я в безопасности. Тогда я вспомнила эпизод из сериала, который смотрела с мамой в детстве, «Земля любви, земля надежды», в котором парень говорил о том, что ему нравился запах тела девушки. В тот момент я не поняла, что происходит. Позже моя подруга, которая работала в столице и с которой я вела переписку, написала по этому поводу одно слово: «Феромоны» — а вторая, которая появилась в моей жизни чуть позже и была более многословна, после моих ночных откровений сказала: «Ты что, дурная?» Я посмотрела в экран телефона и увидела сообщение. От него. Это было: «Спасибо за приятный вечер». «Ага, все-таки вечер был приятным», — подумала я и поняла, что это не последний наш вечер.Глава 13. Не свидание
Следующая встреча произошла чуть позже на интеллектуальной игре «Мозгобойня». Но, знаете, в тот момент я была уверена в том, что это свидание. Я готовилась к этой встрече как к свиданию. Учитывая свой предыдущий опыт в джинсах, я зарнее продумала свой образ: короткое синее платье с вырезом на спине и красные туфли на каблуках. Но этот образ, видимо, был не к месту, как на моей работе в суде, так и на Мозгобойне. Дело в том, что на работе не всем понравилось мое платье. Председатель суда передала мне «пламенный привет» и сказала: «Чтобы больше этого платья я не видела». Её пожелание было учтено: когда я надевала это синее платье, я пряталась от нее. Лицо в тот день я раскрасила ярко, волосы выпрямила утюжком. Обула красные бархатные туфли на высоком каблуке. А после работы я с нетерпением ждала его, чтобы предстать перед ним во всей красе. Я вышла не на ту остановку, потом прошлась пешком. Переживала? Да. Я хотела ему понравиться. В этот раз подъехало другое авто, оно было не такое как первое (в автомобилях я тоже не разбираюсь). Ну чтобы Вы представляли какое, то скажу, что машинка была темной с тонированными стеклами, новой и более длинной. У него появилось какое-то чувство гордости. А я все так же сидела впереди и думала, что сказать... — Наша заместитель председателя суда — сила! — после долгого молчания сказала я и продолжила, — мне нравятся такие женщины, как она. Наверное, я сказала это потому, что один раз она меня похвалила за протокол судебного заседания, который я писала по диктофонной записи. Вместе с тем с этой записью такое происходило... В общем, она была нечаянно удалена, диктофон заражен вирусом. А я с горящим седалищем пыталась восстановить все содержимое. К счастью, операция прошла успешно. — А мне не нравятся такие женщины, — сказал мой ответчик, чем удивил меня. " Как так-то? Если мы хотим быть вместе, нам должно нравиться одно и то же..." — наивно думала я. В этот раз "Мозгобойня» проводилась возле здания районной администрации города М. в дневное время суток при отсутствии громкой музыки, в помещении, выкрашенном в синий холодный цвет и напоминавшем школьную столовую. Само "свидание" прошло с усложнениями: подъехали его друзья (друг и жена друга), а также его знакомая в положении. К нам в команду также подсадили подкидыша — всем незнакомого юношу, который тоже хотел поиграть. Что сказать по эмоциям? Я плохо схожусь с другими девушками. Жена его друга с виду показалась мне истеричной, она никак ко мне не обращалась и даже не пыталась заговорить со мной (ну хотя бы уже о закатках). Её муж подстраивался под нее и мне показалось, что он "каблук". Беременная девушка для меня и вовсе потерялась в тумане, равно как и подкидыш. Я чувствовала себя лишней на этом празднике жизни и еще больше замкнулась в себе. Во время игры ответчик отстранился от меня окончательно. Но он, как и прежде, сидел рядом, не напротив. Вместе с тем поддержки от него я не чувствовала. Я очень боялась, ведь «Мозгобойня» — не самая удачная для меня игра по итогам предшествующей попытки сыграть в нее. Однако во время игры, когда все были сосредоточены на поисках ответов на вопросы, мне было не так тяжело, как во время 10-тиминутных перерывов. На перерывах я чувствовала каждую секунду неловкости и молчания. Моего молчания. Я смотрела по сторонам и мило улыбалась, пытаясь понравиться незнакомым мне людям и хоть как-то заслужить сносный отзыв о себе. Во время перерыва я показательно доставала из сумочки телефон, как будто была в ожидании очень важного звонка или сообщения. Но телефон был предательски молчалив, как и я. Даже службы МТС и МЧС меня предали. Да хоть бы мошенник из банка от нечего делать позвонил или Виктория с предложением нового пакета услуг от "БизнесИнфо". Ответчик во время второго перерыва вообще оставил меня одну в кругу незнакомых мне людей. У меня потели ладошки. Когда он вернулся, то опять вспомнил о своей бывшей супруге и о том, что во время игры она пила алкогольные коктейли. И это неудивительно! В общей сложности я ответила на два вопроса: один — литературный, второй — музыкальный. Вопросов на мониторе подвесного экрана я не видела даже с близкого расстояния, поэтому опять щурилась. И все бы ничего, если бы это не запечатлел фотограф (ничему меня жизнь не учит). Потом в сети в группе, посвященной этой игре, я видела свое фото. Оно было ужасно. В тот момент я хотела провалиться сквозь землю. Но вернемся к завершению игры. После завершения игры я ждала продолжения нашей встречи. Мы вышли на улицу — я, мой ответчик и его беременная знакомая, которая сообщила о том, что пересматривает сериал "Секс в большом городе". — Куда ты планируешь ехать дальше? — спросила она моего ответчика после того, как отвлеклась от рассказов о сериалах. — В офис, — коротко ответил он. Вот тогда-то я и поняла, что все прошло плохо и на какое-либо продолжение нашего общения рассчитывать не стоит. Романа между нами и в тот день не закрутилось. Мне стало грустно, я растерялась и, чтобы не показывать своё растроенное лицо, отвернулась, поспешно подошла к дверце машины и попыталась дернуть за ручку. Он, увидев это, подошел ко мне сзади и тихо сказал: «Это не моя машина». Ну вот, отлично! Я затупила. Мне стало настолько неловко, насколько было обидно, я не хотела показывать свои эмоции и пыталась улыбаться. Потом он добавил: «Хотя было бы прикольно, если бы ты села в нее». Потом мы подошли к его машине, я села в нее с осознанием своего поражения. Вот это уже был конец. Я пыталась искусственно поддержать разговор , но ситуацию это не спасло. Он подвез меня к подъезду и выпустил. Обнимашек не было. Это был провал. Я опять вернулась в комнату в надежде, что получу от него СМС. Но в тот день экран телефона предательски не выдавал ни одного СМС-сообщения. Даже ты, Виктория, меня предала!Глава 14. Затишье
Но бесконечно грустить мне не дала работа. На ней я рассказала коллегам о своем последнем свидании. Коллега, что пророчила мне замужество и любовь, спросила: «И что, он не звонил тебе больше? И никуда не приглашал?». «Да, не звонил и не приглашал» — ответила я. «Значит, с тобой что-то не так, Гасилова». С этой мыслью я ходила во все судебные заседания этого дня и следующих. Я волновалась. Спустя некоторое время на его страничке появилась видеозапись, на которой он в своей машине исполняет какую-то музыкальную композицию, а с ним молодая девушка. Другая девушка рядом, с красивыми чертами лица, ухоженными волосами, в джинсах и блузе. Она тоже пыталась петь (ещё и поёт!). Благо, она смущалась также, как и я. Но в тот момент я окончательно словила себя на мысли: «Так вот же оно, мое фиаско!». Спустя несколько дней ответчик выслал мне моё ужасное прищуренное фото с «Мозгобойни». «О нет, так он его видел!» — думала я, — "Может, поэтому я ушла в динамо?". Затем у меня случилась полная неразбериха на работе. Нам с судьей расписали дело, стороны в котором имели фамилии, созвучные с фамилией ответчика. Я умудрилась потерять это дело у себя на столе. Сначала я не хотела к нему прикасаться, я была обижена на весь этот однокоренной фамильный род, а потом забыла направить решение ответчику, за что последний, требовал моей казни. По вечерам я начала выпивать слабоалкогольные напитки. Лежала на красном ковре в арендной бабушкинской комнате и подолгу смотрела в потолок, как будто там были ответы на все мои вопросы. Ответов не было, вместо них на потолке был старый светильник, а рядом со мной пробегал большущий паук. Но нет, если Вы думаете, что я так легко сдалась, то вы ошибаетесь! Я стала бегать по вечерам, так как все еще наблюдала за ответчиком в сети и видела на его странице фото с вечерних пробежек. Я надеялась на то, что в один из теплых летних вечеров он заметит меня на улице, и мы опять будем видеться. Этого не произошло. Меня заметил другой парень, не спортсмен. Однако благодаря ему я поняла, что все еще привлекательна. Он шел со мной, о чем-то беседовал, а потом поднял меня на руки и пронес немного. Это был четвертый раз, когда какой-либо парень нес меня на руках. Первый — был в университете, но там парень, видно, переоценил свои физические способности, потому что на фотографии, на которой было запечатлено сие действо, я казалась тяжелой, а парень улыбчивым через силу. Второй раз это был гопник без одного переднего зуба, которого мы с подружкой встретили еще в университетские времена в аптеке. Он был в компании друга и предлагал нам с ними съездить в караоке. Я сопротивлялась по понятным причинам. В ответ на что этот соловей-разбойник подхватил меня на руки и понес к такси. Я вырвалась. Третий раз был еще хуже — парень моей соседки по комнате в общежитии во все те же университетские времена подхватил меня на руки и перенес через проезжую часть прямо на красный свет. Хуже для студентки юрфака и быть не могло! Затем я совершила пару поездок в столицу к подруге. Девочки дали мне красное короткое платье, в котором я ходила в клуб. Я сделала кучу фотоснимков и пару выложила в сеть, чтобы ответчик увидел, какая у меня фигурушка. Когда я возвращалась из столицы, я писала ему и даже отправляла фото спящих пассажиров поезда. Все тщетно. В один из дней я приехала в город В. к маме, мы с ней прогулялись по городу и сделали кучу фотографий. Пару из которых я выложила в сеть с надписью «Выходной». Спустя пару дней и на его странице появилось несколько фото с женского футбола с надписью «Выходной». На одном из них он стоял с прекрасной девушкой, которая очень подходила ему визуально. Ревновала ли я? Скорее, да, чем нет. Но наши записи в сети объединяли слово «выходной», а также одинаковый промежуток времени их размещения, поэтому я считала, что он все ж интересуется мной и моей жизнью. Этой мыслью я долго тешила себя. Даже предпринимала некоторые усилия к тому, чтобы научиться готовить борщ. Он же говорил, что его бывшая жена хорошо готовила. Вот я и решила не отставать. Но мое кулинарное дело закончилось горением полотенца соседки. На дым в квартире вышли та самая соседка Катерина и её брат с лицом как у Катерины. Он смог потушить огонь и даже успел положить на меня глаз, несмотря на мои «поразительные» достижения в области кулинарного искусства. Но для меня он был простоват: писал с непростительными ошибками ("чем занимаежся" и др.) и был подписан в сети на сообщество «Одинокий волк», а также активно распространял на своей страничке законы и принципы одиноко-волческой жизни (что-то типа: "если нужен, напишут, позвонят и найдут", только вот забыл указать, что напишут, позвонят и найдут исключительно судебные исполнители). Но хуже всего, пожалуй, было то, что он был до безумия похож на свою сестру, а вступать в романтические связи с ней в образе "одинокого волка" мне совсем не хотелось. После моих мучительных и провальных попыток с борщом до драников очередь дойти не успела.Глава 15. Рабочие неурядицы и личные наблюдения
К сожалению, на моей работе ситуация складывалась не менее печально. На мое место стали готовить нового секретаря — Дарину. Когда я приходила на это секретарское стуло-место, я думала: «вот сейчас приду такая из лучшего ВУЗа страны, моя судья меня заметит и я стану лучшей». И я стала лучшей в её историях про плохих секретарей. Это и подтверждала аккуратная в делах Дариночка. Она полюбилась моей судье, а я как шкодница отошла на второй план. Мои коллеги по кабинету поддерживали меня. Им не нравилась Дариночка. Та, что помоложе, говорила о том, что её духи напоминают «кошачью мочу». А вторая просто её недолюбливала, наверное, за командный и распорядительный тон. Я же в этой суматохе взяла отпуск и отправилась в столицу искать новую работу для отработки. В то время я жила на квартире у еще одной подруги, которая предоставила мне место в своей комнате на целых две недели. Я пыталась найти работу, но везде, куда бы я не ткнулась, без минимального опыта работы по профессии мне давали от ворот поворот. У меня опускались руки, тогда я решила прийти в свой университет и узнать в нем о предлагаемых там вакансиях. Было негусто: работа лаборанта за минимальную заработную плату. Тогда я совсем перестала искать работу и стала отдыхать оставшееся время. Так, мы с подругой выбрались в клуб, напились, подцепили афроамериканца, который проводил нас до метро и сказал мне о том, что я знаю английский, но просто стесняюсь говорить на нем. Потом мы с подругой устроили небольшую фотосессию в городе на каблуках и с зонтом в руках. Одно фото я выложила в сеть, его лайкнул мой ответчик. Я сходила в качестве модельки на макияж и познакомилась с интересными девочками. Сделала кучу новых фото с макияжем. А затем с поджатым хвостом вернулась в родные пенаты. Деваться было некуда: нужно было возвращаться в суд. Примут ли там обратно блудную дочь, я не знала. Приняли. Однако Дариночка в то время заработала себе сильный авторитет, а меня отправили в архив, перекладывать покрывшиеся пылью карточки старых дел. Спустя месяц мне посчастливилось вернуться в работу, так как секретари судебных заседаний поочередно уходили в отпуска. В предоставленное мне время я могла попытаться отвоевать свое честное имя. И я старалась так, как никогда прежде. Параллельно я наблюдала за ответчиком в сети. Наша переписка была скудной. В основном, на праздники я забрасывала его бесплатными подарочками в сети, чтобы хоть как-то напомнить о своем существовании. В этот период в его музыке и составе друзей происходили неожиданные изменения. У него появилась новая подружка — блондинка (30-и с лишним лет) с ребенком. Но больше всего меня, пожалуй, смутила песня в его плейлисте — «Безопасный секс» Леры Козловой. В ходе детального изучения профиля потенциальной соперницы я узнала, что блондинка была обеспеченной, её фото в профиле были качественными, а ещё у нее были собачки, машина и старость. А я все думала: «Как он может с ней спать? У него что, глаз нет?». О том, что у него с ней связь, я догадывалась исключительно благодаря социальным сетям по вторичным признакам — время добавления в друзья, одинаковая музыка в плейлисте и эти последние его песни про безопасный секс. Хорошо, что хоть безопасный! Хотя для меня любой его секс с другой девушкой был опасным. Я старалась не фокусироваться на этих мыслях. К тому времени моя рабочая жизнь начала налаживаться. Меня приняли в коллектив, несмотря на мои «прошлые» заслуги, я стала стараться быть не такой рассеянной и что уж тут говорить? В то время я нашла еще одну хорошую подругу, которую звали Мартой, как и меня. Она была очень красива внешне — пухлые губы, добрая и красивая улыбка, которая напоминала мне студенческую подругу, чувство юмора. А кроме того, она хорошо ко мне отнеслась, не предвзято. И даже составила мне компанию для похода в бар «Стойло». Мне было весело с ней. Она была той красивой подругой, которая дополняла общую картинку. Но, с другой стороны, я опасалась её именно из-за красоты и из-за хитринки. Она искала обеспеченных парней, как в принципе и любая мудрая девушка. Она делала это скрытно и тактично (нечаянно наступала на ножку симпатичному обладателю Айфона; шла танцевать, когда на горизонте показывался представительный человек и др.). От нее меня отличала прямолинейная неуклюжесть, я все еще пыталась быть доброй для всех и для каждого и идти по жизни с лозунгами: «Деньги не главное!», «С милым и рай в шалаше». Главное только, чтоб ошибок в предложениях не было. И в то же время я не хотела отставать от Марты и делала первые шаги в изучении темы ухода за собой — купила патчи под глаза, тканевые масочки для свиданий, стала чаще пользоваться кремами и умывашками. Также я стала покупать комплекты красивого белья бренда «Милавица». Когда я в Новый год осталась на съёмной квартире одна без признаков иных форм жизни, я устроила себе дефиле в стиле «Victoria’s Secret», я наслаждалась своим телом, молодостью и красотой. И я очень ждала встречи с ним, с моим ответчиком. Я поздравляла его с Днем рождения каждый год просто сообщением. Но я запомнила дату его рождения ( и помню ее до сих пор). Я буквально дрожала от волнения, когда он еще не прочитал мое сообщение и когда прочитал и набирал ответ. Но часто наши диалоги дальше поздравления и благодарности совсем не двигались. Я думала, что однажды встречу его в клубе, он увидит, что я не одна, что я c красивой подружкой (ну пройдет, конечно, мимо подружки), и будет восхищаться мной и моими танцами. Каждый вечер, когда мы выходили в клуб, я наряжалась. Я очень старалась выглядеть хорошо на случай, если он вдруг будет рядышком. Но, к сожалению, его не было. В мои хищные маленькие лапки попался мальчик-студент в красной байке, который неуклюже решил подсесть к нам и упал со стула. Он заказал нам с Мартой по два коктейля и подбивал ко мне свои студенческие клинья. Но я ведь не его ждала, не для него я наряжалась и обидеть его я не хотела. Но и хорошей быть не получилось. Когда я ушла танцевать, он сказал моей подруге: «Она еще пожалеет, что меня упустила». У Марты ухажеры были посерьезнее из категории "30 +". Она познакомилась с мужчиной, который заказал коктейль только ей. Конечно же, я надулась. Потому что мой студент будучи интеллигентом угостил нас обеих, а этот старичок-боровичок обхаживал только Марту. Потом она рассказала мне, что он просил её попробовать её коктейль. А когда мы выходили из клуба, я, прожженная опытом с Усопшевым и его «сестрой» из сети, прямолинейно-нетактично спросила ухажера подруги о том, женат ли он. Деваться было некуда. Штампа о расторжении брака в его паспорте не было, как в прочем и кольца на пальце, и совести. Моя подруга расстроилась. А я была рада, но совсем не тому, что она расстроилась, а тому, что я помогла ей, ведь я сама однажды выглядела наивной дурой на мужских посиделках. Каждый вечер мы с Мартой смотрели мужчин города М. на Мамбе, свайпали их под песню Ольги Бузовой «Мало половин», смеялись, когда видели томные бородатые лица на подушке, или мохнатые животы на рыбалке. Марта показала мне очень смешного блогера и каждый вечер перед поездкой в клуб мы смотрели «Половинки» с Марией Турчиной и её бесконечным списком требований к парням. Ладно, список был ограниченный, всего 45 пунктов. Но даже эти пункты делали наши вечера смешными и яркими. В неоновом свете дискотек я пыталась отыскать его, мужчину, который однажды совершенно случайно покорил мое сердце и так же случайно решил смыться с места происшествия. Я многого не понимала. К тому времени я уже прочитала статью в Интернете о феромонах, и о том, что значит, когда тебе нравится запах тела другого человека. А это означает, что у нас с ответчиком противоположный набор генов, из чего следует возможность рождения у нас здорового потомства. Это биология, это природа. Но чувствовал ли он запах моего тела? И нравился он ему так же сильно, как мне нравился его запах? Думаю, нет. Ведь если бы это было так, он бы не бросил меня на полпути. Даже слепому видно было, что я старалась ему понравиться. Я хотела стать лучше даже после того, как потерпела фиаско и перестала быть приглашенной гостьей на его свиданиях.Глава 16. В столовой
В один весенний день все изменилось. Я стала ходить в столовую исполкома на обеды. Туда меня завела коллега, что помоложе. Мне понравилось и первое, и второе блюда. В тот день я сидела в столовой с накрученными волосами в белой блузке в горошек, черной юбке из ткани, имитировавшей кожу, и ковыряла в тарелке свой обед под песню «Феникс» L′One. Когда я доела и отнесла поднос обратно, то направилась к вешалке, чтобы забрать свою куртку. На противоположной стороне вешалки я увидела фирменную спортивную куртку с известным логотипом, этот стиль мне был как будто знаком. Я не придала этому особого значения и направилась к выходу. Но как только я это сделала, позади меня вдруг раздался уже знакомый мне голос. Я обернулась и увидела его, своего ответчика по делу. Его друзья стояли в очереди, а он увидел меня и решил поздороваться. «Привет» — сказала я в ответ и пулей выбежала из столовой. Мое сердце бешено колотилось. К тому времени моя старшая коллега благополучно трудилась в другом суде, этажом выше. А с ровесницей поговорить о своих переживаниях я не смогла. Сидя за своим привычным секретарским столом и, поглядывая на еще не подшитую стопку дел, я думала о том, что поступила глупо, мне следовало с ним пообщаться. В конце рабочего дня я уже знала, что пойду в столовую снова, и знала, что в этот раз на каблуках. Любые осечки в этом деле просто не допустимы. Утром следующего дня походкой кузнечика, в которого стреляли, я дошла до здания суда, в котором уже во всю готовилась к обеду. На обед я чуть-чуть опоздала. Но я пришла, когда его куртка уже висела на вешалке. Увидев её, я разволновалась, но затем быстро сгруппировалась и пошла становиться в очередь. Я не помню, каким образом я оказалась возле него. Я уже не помню его глаз, но помню, что он был одет в ужасный взросломужчинский батин свитер и мне казалось, что от него пахнет столовой. Мне казалось, что он невысок ростом, и мне было неудобно, так как с ним были его друзья — лысенький Роман и еще один — муж истеричной, как мне показалось на первый взгляд, блондинки с «Мозгобойни». В столовой я стала в очереди перед ним и очень боялась произнести вслух свой заказ. Еще я долго выбирала, что буду кушать. В меню была вкусная еда, типа сырников, и еда, которую я еще не пробовала, типа рассольника. Я взяла себе рассольник. На второе, наверное, плов, но это неточно. Я разволновалась и в этот раз взяла себе не такую вкусную еду. Но в этот раз мы сидели вместе друг напротив друга. Я очень стеснялась и аккуратно пыталась хлебать свой рассольник. Он посмотрел на меня и сказал, что не любит этот суп. Я ничего не ответила, я пыталась есть как можно аккуратнее, поэтому мой суп и остальная еда были почти не тронуты. Помню, что была увлечена тем, как он ест. Мне бы очень хотелось, чтобы к нему в рот отправлялась только мной приготовленная еда. Но мой борщ мало того, что даже не проходил пробы, так он еще и не был допущен к кастингу по техническим причинам. Вообще у меня исчез аппетит, рассольник был действительно неконкурентоспособен, плов показался мне не достаточно вкусным и я едва ковыряла его вилкой. Зато ответчик привлек мое внимание к себе, я смотрела на него и хотела, чтобы он стал моим будущим мужем. Я не помню нашего разговора, так как я очень волновалась: за ответчиком сидела коллега из моего кабинета, та, что помоложе, и я боялась сплетен, да и вообще не хотелось говорить о том, что я кушаю с парнем, который у нас в процессе судился с женой. Мне опять было максимально неловко от всей этой ситуации. Когда я уходила из столовой, мне хотелось бежать и в то же время провалиться сквозь землю, потому что я опять была очень скованной и запуталась в предрассудках. На удивление, соседка по кабинету не задала мне ни единого вопроса о парне, который обедал со мной. Хотя она и не смогла бы это сделать, потому что сразу после столовой я побежала к другой коллеге на третий этаж здания суда, а потом скрылась в потоке судебных процессов. Но ясно было одно: теперь в суд я надевала только высокий каблук и стала посещать столовую настолько часто, насколько позволял мне мой бюджет. Не всегда там был он. Примерно еще один раз мы встретились на этой общественной территории, где обедали за столиком с его друзьями — лысеньким и мужем истеричной жены (может, она уже не такая истеричная). Смелости у меня не прибавлялось даже к тому времени. Черт возьми! Что в конце концов происходит? Почему в 23 года (да-да, к тому моменту мне уже исполнилось 23) я веду себя как школьница, влюбившаяся в молодого преподавателя? С этим цирком нужно было заканчивать. Так как после каждого моего такого похода в столовую я грызла себя за то, что я несмелая, неуверенная в себе, не дерзкая — не положила ноги на стол, не пришла туда в эротичных чулках в сетку, не перебросила волосы набок и не закурила сигару как главная героиня фильма «Малена». Именно из-за чувства неловкости я и перестала ходить в столовую. Обедать я стала пирожками и пиццей из соседнего магазина «Вандербулка». Во-первых, они дешевле. А во-вторых, шанс быть стеснительной девчонкой на виду у его друзей стал равен размеру моей груди.Глава 17. На пробежке
Моя вторая весна в городе М. подходила к концу. И даже мое распределение заканчивалось, контракт со мной никто продлевать не собирался, да и я не была сильно расстроена. Нужно двигаться дальше. Только вот куда? Начиналось лето. У моей соседки был день рождения, его мы отметили в караоке-ресторане «Соль». Спустя некоторое время мы совершили последний заход в наш любимый бар «Молоко». Но к тому времени я уже была в отпуске с последующим увольнением. Поэтому каждый день я переживала. Я листала вакансии и понимала, что везде требуется юридический опыт, по меньшей мере год. У меня не было такого опыта, мой секретарский опыт не котировался для работы юристом. В адвокатские бюро я тогда боялась постучать, так как была немного не уверена в себе после работы в суде, да и зарплаты у стажера адвоката были невысокими. С такими зарплатами на беззаботную жизнь в чужом городе рассчитывать не приходилось. После бара, когда моя соседка устроила себе отсыпной, я отправилась на пробежку. Был второй месяц лета и вечера в городе М. были теплыми. Когда я шла в парк, какой-то посторонний мужчина сказал: «Класс!». Ну не удивительно, я же шла бегать в тренировочном топе и коротких шортах. При этом я совсем не накрасилась и небрежно собрала волосы в пучок. Мне было хорошо. Пробежку я начала с парка, а затем побежала вдоль парка, завернула на мост, пробежала по незнакомой мне улице и очутилась в крепости. Там я бежала по зеленой траве, успев облюбовать место у дуба с широко разросшимися ветвями (для утренних тренировок), но вскоре перед собой я увидела силуэты двух мальчишек, один бежал впереди быстро и уверенно, второй — был отстающим (новичок в беге). Я пропустила первого вперед и в голову ко мне закралась безумная мысль: «А что если это он?». Спустя пару секунд я сделала еще два шага и почувствовала уже знакомый приятный запах мужского тела. «Это он!» — подумала я. Сердце опять бешено заколотилось, я распаниковалась: «Если он узнает меня, то мне придется бежать с ними. А о чем мы будем говорить? Я не готова! Я не накрашена, совсем, я не хочу...». И я панически свернула в другую сторону, где путь был покороче, чтобы тот, второй мужчина, в котором я узнала Романа, не успел меня догнать и увидеть. На обратном пути в пробежке я очень жалела, что сбежала. Я прибежала к самому своему подъезду, как будто за мной гнались граждане, чьи протоколы я не успела написать, поднялась по лестнице, забежала в комнату и села за письменный стол , чтобы открыть его аккаунт и посмотреть, в сети он или нет. В плеере у меня уже играла песня HammAli Navai «Прятки». Спустя какое-то время мне пришло сообщение: «Это не ты бежала в крепости?». О Боже, это был он и он узнал меня! Это и хорошо, и плохо. Я ответила: «Да». " Спортивно смотрелась. Не хочешь побегать с нами в следующий раз?" — пришло второе сообщение от того же адресанта. "Конечно".Глава 18. Марафон
Я ждала этот день, как ребенок ждет прихода Деда Мороза, как бабка ждет своей очереди в поликлинике на забор крови, как взыскатель ждет прихода денежных средств на свою карту от должника. Я готовилась к этому дню как к важному соревнованию в своей жизни. Я тренировалась по 40-аминутной программе Джиллиан Майклс, чтобы быть в форме, а потом принимала ванную и обмазывалась всевозможными кремами, я делала макияж самый лучший из тех, которые умела, я выпрямляла волосы и бежала с распущенными волосами, надела более красивый топ, но все те же короткие шортики. Когда я выходила из квартиры, светило яркое солнышко, воздух был теплым, а лето было в самом разгаре. Я шла к его офису довольная и в неком предвкушении. «Как он отреагирует на мою фигурку?» — думала я и крутила варианты развития событий. Когда я пришла на место, то увидела, что их двое — ответчик и его лысоватенький друг Роман, который год назад предлагал мне отведать его раков и оценил парфюм, подаренный ухажером моей маме и передаренный мамой мне. Я не могла смотреть на ответчика долго. Слишком это мучительно и тяжело. Я отворачивалась, как будто с нетерпением ждала, когда же к нам присоединится еще один марафонец (о том, что мы ждем его, мне уже сообщили). Друг пришел и мы все четверо побежали. Я испугалась, что парни сейчас обгонят меня и бросят на полпути. Но они не сделали так. Ответчик сначала бежал позади меня и я кайфовала, потому что хотела, чтобы он заметил мои формы. Затем он быстро пошел на обгон и оторвался от нас всех на значительное расстояние. Я бежала с его лысоватеньким приятным другом. Приятным, потому что с ним было легко, не хотелось кем-то казаться, специально задавать тысячу вопросов во время бега. Я бежала спокойно, с музыкой в ушах и мне было комфортно. Я помню яркое солнышко, мост, жару, песню в плеере Noize MC «Лето в столице», Lil Nas X «Old Town Road». Сначала мы бежали втроем: с нами был еще один парень, но потом его лошадка утомилась и он отстал от нас. И наша приятная компания в количестве двух — девочка Марта и мальчик Рома — бежала на одном уровне по Набережной. Я представляю, как это красиво смотрелось со стороны, когда мужчина бежит с маленькой девушкой. В конце пробежки у меня заиграла песня — Ленинград «Ты был прекрасен как Иисус». К финишу мы прибежали вместе с лысоватеньким другом, зашли в магазин, где он купил бутылочку воды. Ответчика рядом не было. И потерявшегося парня тоже. Потом из своего офиса вышел ответчик и через некоторое время прибежал последний марафонец. Я почувствовала себя неловко в мужской компании, попрощалась и направилась прямиком в магазин за шоколадным сырком и салатом «Цезарь». Это был мой традиционный ужин. Вечером мне было очень приятно, я приняла теплую ванную, представила, как бы ответчик страстно поцеловал меня в губы, грудь, живот, спускаясь влажным языком все ниже... и полностью расслабилась...Глава 19. Гринверст
В день города М. я успела расстроиться: я увидела в сториз одноклассницы, как она отплясывает на уличной дискотеке. Я думала о том, что всем в этот день весело, кроме меня, а поэтому написала ответчику: «А ты пойдешь на день города?». «Нет, мы завтра собираемся в «Гринверст». Хочешь с нами?» — ответил он. «Да, я хочу» — быстро набрала и отправила я сообщение. Тогда он написал, чтобы я подошла завтра в 12-00 к его офису. Я была довольна как слон. При этом я не знаю, как там радуются слоны. Но подготовку к этому событию слону стоило начать уже сейчас. Я не знала, что такое «Гринверст». В Интернете было два варианта — пляж и ресторан. Оба верных: одно другому не мешает. Судя по времени, в которое мы должны были выдвинуться, я предположила, что едем мы на пляж. Это хорошая новость. Плохая состояла в том, что я не знала, что надеть. Выбор у меня был не сильно огромным. Я решила остановиться на своей беговой форме — черный топ, короткие синие шорты и белые кроссы, ну и макияж на все лицо, естественно. Под низ я надела кружевное белье. До этого я приняла ванную, намазалась кремами, сделала макияж, замотала пластырями все свои павшие в бою пальцы. Так что выходила я на уверенных щах, ну и, наверное, красоткой с голубым, слегка детским рюкзачком позади, в который для утяжеления положила зачем-то толстенную книгу по гражданскому праву. Из подъезда я выходила с довольной физиономией и по мере приближения к пункту назначения пыталась вспомнить о чем-нибудь грустном, чтобы не выдавать себя. Получалось с трудом, тогда я вспомнила о том, что в рюкзаке у меня книга, которую я не успела прочесть в университете, посмотрела вакансии и требуемый опыт работы, подумала о том, что после четырех лет обучения в лучшем ВУЗе страны и двух лет отработки, я безработна, и проблема с моей автоматической улыбчивостью была решена. Тем временем я уже подошла к офису ответчика и никого не увидела. Зато он увидел меня и написал, что ожидает в машине. На этот раз у него было большое презентабельное белое авто. Я села спереди, как всегда, и планировала, что он получше рассмотрит мои красивые коленки. Но мой план дал трещину, потому что это я пялилась на его волосатые ноги и немного выше (неловко), пытаясь незаметно и тихо сглотнуть. Потом, когда мы отправились в торговый центр «Диадема», ветер растрепал мои волосы, и я жутко вспотела на его кожаном сидении. Я боялась,что он увидит подо мной лужу и что-то скажет по этому поводу. Но не говорил. Когда мы доехали до центра, он спросил: «Ты идешь или останешься в машине?». Я предпочла сказать, что останусь в своей греховной луже и со своими греховными мыслями. А если честно, я боялась идти с ним в магазин, к тому же я была без работы и экономила. Какая же я все-таки трусиха. В машине я попыталась пощелкать его музыку, как вдруг в окошке автомобиля показалось уже знакомое мне лицо — свидетель Усопшев. Он тоже двигался на пляж с нами. Когда вернулся ответчик с кучей бананов, Усопшев спросил: «Где вы уже опять встретились?» Ответчик сказал: «Догадайся». Потом я сморозила какой-то несмешной и неловкий спич, выпалив: «В суде». Ответчик поправил меня и сказал: «В крепости на пробежке». Усопшев еще раз посмотрел на меня, затем ушел и сел в свою машину, а мы с ответчиком поехали в какой-то спальный район. По пути он набрал номер еще одной девушки, что не могло меня не добить. В машине была громкая связь. И я четко слышала, что у этой устрицы очень красивый и сексуальный голос. «Только не это» — подумала я, — «неужели мы едем за ней?». Тем временем именно за ней мы и ехали. Ждать эту мадам было пыткой. Я все время гадала, как же она выглядит. Судя по голосу, точно симпатичная. Вот черт. Затем из-за подъезда показался очень развратный и потасканный силуэт неправильной девочки. Она была с темными волосами, большой грудью, в черном топе и в короткой вульгарной юбке. По-моему, у нее даже были татуировки и, слава Богу, у нее был парень. Мы подобрали его по пути. Может, это был и не ее парень, но в дороге он им стал. Поэтому я немного выдохнула. Потом опять вдохнула, когда мой ответчик и эта деваха начали петь в голос. Вот что я не любила больше всего на свете, так это музыку в машине и пение. Я решила прикинуться спящей. Но вдруг заиграла песня Басты: «Медлячок, чтобы ты заплакала». Издевательская песня. «Да, прекрасно, спойте и эту песню вместе. У Вас хорошо получается», — думала я. Я знала, что ответчик любит петь и я очень хотела бы спеть с ним, если бы у меня был хороший голос. Но последняя моя вылазка в караоке показала обратное. У меня просто нет голоса, меня никто не слышит. Единственное, что слышала моя соседка, когда мы пели песню HAZIMA «Баббл Гам» в караоке в день ее рождения, это то, как я читаю рэп. Припев стерся полностью. Итак мы все четверо ехали на пляж, а я уже хотела повесить даму, сидящую сзади, на своем маленьком лифчике. Ладно, шучу, не таком уж и маленьком, там пуш-ап. В ней меня бесило все, даже, когда она показательно целовалась со своим парнем сзади (особенно это и бесило). Итак в адских мучениях в лучах палящего солнца мы наконец-то приехали на пляж. Как ни странно, свидетель из суда тоже подъехал туда весьма оперативно. Затем мы вышли из авто, остановились у забора и направились пешком в лес. В лесу располагались ограждение и пост, который нужно было пройти, для того, чтобы попасть на песчаный пляж. Все время я пыталась сделать невозмутимый вид, я оплатила картой свой вход. За мной прошли ответчик и свидетель. Затем я растерянно посмотрела на ответчика и спросила: «А где здесь можно взять лежак?». Он сказал: «Не нужно» — и развернул зеленое покрывало, которым в детских лагерях накрывают кроватки. Мне было приятно осознавать, что мы будем лежать вместе на одном покрывале… Я и он. И свидетель по делу, к сожалению. Он уселся между нами. Потом к нам пришли еще две девушки, они были на своей волне и в моем тогдашнем восприятии, особой угрозы не представляли (непорочны). Однако темненькая вульгарная девушка начала раздеваться и, к моему огромному ужасу, оказалась в черных стрингах, очевидно вызывающих на дуэль. Оказывается, она думала, что мы едем в ресторан и не была готова к пляжу. Судя по видимому, и к ресторану она была не особо готова или вообще думала не головой, а стрингами, которые на минуту отвлекли меня от моего страха одиночества в компании. Теперь я думала о том, смотрит ответчик на нее или нет. Но потом страх начал возвращаться. Людей в компании много — больше двух, нужно было себя чем-то занять. Нельзя молча лежать, а плавать я не умела, что, естественно, отдаляло меня от ответчика. Так я пошла незатейливо осматривать мост, одиноко бродить по берегу. Старалась это делать грациозно и красиво, чтобы он смотрел на мой силуэт, на мое натренерованное вручную тело. Но я не учла одного: он, видимо, смотрел не туда, он успел искупаться вместе с темненькой девушкой и её парнем, и вскоре ушел играть в мини-футбол. А я растянулась одна на покрывале, пытаясь принять 1000 и 1 женскую позу, чтобы показать свои достоинства, и параллельно поглядывала в сторону волейболистов. Я очень хотела поиграть в волейбол и показать свою игровую ловкость и силу. Но боялась, потому что не было ловкости. Потом я прилегла на покрывало и решила укрыться его майкой от солнечного света, как вдруг почувствовала этот запах… Меня опять унесло... Мое тело в скафандре начало подниматься над Землей вопреки всем законам гравитации. Но на планету «Земля» меня быстро вернул свидетель, он все испортил, в который раз. — Откуда привезли на пляж этот песок? — поинтересовался он у меня. "Я что, знаток здешних песков? Ты же Усопшев, поэтому ты и должен знать о песках" — рассерженно подумала и недовольно фыркнула. — Не знаю. — В Турции хороший песок. Было бы неплохо привезти пару прицепов сюда, — продолжил он "увлекательнейшую" беседу. — Наверное, — безучасно ответила я. — А ты почему здесь одна? — спросил он, закапывая свои ноги в золотистом песке. — Мне не с кем было поехать, — слукавила я, даже не собиравшаяся кому-либо предлагать присоединиться по мне и ответчику. — Живешь одна? — С соседками двумя, — ответила я. — Красивые? Его вопрос был риторическим. Потому что если бы были некрасивые, то они были бы на пляже вместе со мной. — Вполне, — ответила я, представив Марту и споймав себя на чувстве ревности. Усыпать свидетель, вопреки моим ожиданиям, вовсе не собирался: он откопал свои ноги, а затем и вовсе исчез из поля моего зрения. Я же ушла в бар, откуда на весь пляж гремела диско-музыка. Там можно было присесть и понаблюдать за происходящим со стороны, что я и сделала. Так, я пила молочный коктейль и наблюдала за тем, как тройка игроков-любителей в волейбол неудачно перекидывала мяч. Потом вернулся ответчик. Он загорал на солнышке, а я смотрела, смотрит ли он в мою сторону, и пыталась быть симпатичной и милой. Потом мне стало скучно быть милой и симпатичной в одиночестве и я решила грациозно подойти к нему. Ладно, к ним… всем… собравшимся на мою голову и нарушившим романтику для двоих. Грациозно как лебедь идти не получилось, я то и дело проваливалась ножками в песок, было тяжеловато идти, к тому же пальцы в пластырях не добавляли мне легкости и беззаботности… Когда я подошла, он, видимо, решил меня вовлечь в группу лиц и предложил сыграть на выбор — либо волейбол, либо настольные игры. Я голосовала за волейбол, но было принято решение играть в настольные игры. Большинство присутствующих проголосовало за настольные игры, я оказалась в меньшинстве. Пришлось играть в настолку. Так мы поделились на две команды: мальчики против девочек. Он сел напротив меня, я смущалась и очень боялась испортить впечатление о себе. В то же время Усопшев своими пальцами, похожими на грабли, проводил по моей спине. Я хотела, что бы этот знак внимания видел ответчик, но стеснялась. Наша команда была командой "Март", там были еще Марты. Мы отгадывали какие-то слова по описаниям, чередуясь с представителями другой команды. Наша команда проиграла. Надеюсь, не из-за меня. Потом другие девочки пили пиво, иногда даже слишком эротично. Так, я поймала голодный взгляд ответчика, когда одна девушка лила пиво в рот другой — той, что лежала на покрывале. Соглашусь, что сцена была не только вычурной, но и вкусной, несмотря на то, что одна из этих девушек выглядела «потасканно» и вызывала на дуэль своими черными стрингами. Ближе к вечеру мы собрались, помыли ноги, обулись и уехали. По дороге обратно я опять молчала и притворялась спящей, чтобы не разговаривать ни с кем, сидящим в машине: мне было некомфортно, я чувствовала себя хуже других, как и всегда. Опять играла песня Басты «Медлячок, чтобы ты заплакала». Я понимала, что я опять испортила все, не оправдала его ожиданий, молчала. У меня ничего не получилось. В общем, когда он высадил своих друзей и повез меня к дому, я пыталась с ним поговорить, мне не нравилась музыка в его машине: душа требовала разговоров. Он сказал мне одно: «Нужно иногда выходить из зоны комфорта». И я поняла, что я не его типаж, он не воспринимает меня как равную себе, а пытается научить жизни. Я расстроилась и, когда мы подъехали к дому, в котором я жила, я вышла из его авто и ушла в сторону своего подъезда с опущенной головой.Глава 20. Марафон 2
К сожалению, время моего отпуска подходило к концу, впереди меня ждал день увольнения. Я уже знала, что не хочу тратить заработанные деньги на аренду комнаты, поэтому и приняла однозначное и бесповоротное решение покинуть город М., в случае если не найду работу в нем. А все к этому и шло. Ответчик еще раз пригласил меня на совместный забег, или я сама напросилась, я уже и не помню толком. Помню одно: в тот день я меняла одежду раза три. Утром было жарко, и я ходила в спортивном топе и коротких шортах, днем подул холодный ветер и я решила закрыть ноги «лосинами» (так называл ответчик спортивные леггинсы), а вечером стало совсем уже прохладно, а подходящей спортивной кофты у меня не было. У меня была единственная моя любимая черная бархатная кофта, которая смотрелась не очень хорошо с черными лосинами. И тут мне на помощь пришла соседка Марта, она дала мне свою серую спортивную кофту, которая висела у нее на вешалке. Но мне пришлось завязать волосы в хвост и минимально накраситься, потому что я все еще боялась не понравиться парню своей мечты, и в то же время боялась показать излишнюю заинтересованность им. В тот холодный вечер мы бежали втроем на одном уровне: я, ответчик и его друг Роман. Причем мы с Романом опять бежали парой, а моя мечта плелась позади нас. В беге мне понравился именно Роман: с ним мне было спокойно, он всегда задавал направление и необходимый темп нашей пробежке. В тот день мы немножко изменили траекторию и побежали через лес. Какой же был свежий и чистый этот лесной воздух! Пахло хвоей. Я дышала полной грудью. На секунду я подумала о том, что было бы и совсем не дурно, если бы мы с ответчиком были вместе в этом лесу. В смысле бежали, потом внезапно остановились, он бы прижал меня к дереву и поцеловал бы так страстно, что даже враги ему позавидовали бы. Но это была лишь жалкая фантазия. Спустя какое-то время мы уже выбежали на трассу и делали полукруг около гипермаркета «Окрошка». В тот момент я думала: «Хорошо, что ответчик бежит позади нас. Наверное, любуется там моими формами». И да, он некоторое время бежал молча, а потом неожиданно сказал: «Хочу ссать». И, мягко говоря, это не то, что я хотела бы услышать. То есть я все это время считала, что он бежал за мной и также чувствовал запах моего тела, сдерживался от каких-нибудь обязательно сильных страстных порывов, а в это время он просто хотел ссать… Немыслимо! Но потом я подумала о том, что, возможно, он ревновал меня: я ведь бегу не с ним — или хотел умышленно испортить этот романтический момент вечерней пробежки. Когда я бежала, я старалась дышать очень сексуально, как если бы мы вместе с ответчиком занимались сексом. Когда мы забежали в центр города, я уже хотела добежать до офиса и упасть, но ответчик и Роман побежали в другую сторону. К тому моменту ответчик уже поравнялся с моим лысеньким партнёром и бежал с ним, а я ушла в закат. Мне было обидно, что они бросили меня сзади. Они оторвались на приличное расстояние, а я бежала в замедленном темпе едва улавливая их тени. В конце пробежки у меня начало темнеть в глазах. Они посчитали расстояние, которое мы преодолели, и оказалось, что в тот день мы пробежали целых 15 километров! Это мой рекорд в пробежке и по сей день. Когда я добежала до его офиса, от легкой, но приятной усталости мне захотелось сесть на скамейку летней террасы соседнего кафе. Ответчик дал мне бутылочку воды и, когда я уселась на скамью, сказал: «Смотри, не вымажь». Какой же он невыносимый... Очевидно, он видел мои пятна у себя на сидении в авто и решил мне напомнить о том, что он знает мою тайну. Нет, это был не мой мужчина, очевидно. Ведь, когда я будучи студенткой ехала из столицы на маршрутке домой и сидела на переднем сидении с водителем, все было иначе. Я капнула мороженым на сидение маршрутки. А водитель сказал: «Смотрите аккуратнее, чтобы Ваша одежда не запачкалась». Я была удивлена такой реакции, обычно водители кричат на пассажиров, чтобы последние не садились в маршрутку с едой, а тут такая реакция. Реакции ответчика я была удивлена не меньше, ведь я думала, что я ему нравилась. Спустя какое-то время, попив водички, я решила попрощаться с ним и уйти. Мне очень хотелось снять эту кофту, скрывающую мою фигурку, для того, чтобы он тоже почувствовал запах моего тела. Ну не могут же работать только его феромоны на мне. Я хотела проверить одно: «Если мне нравится запах его тела, нравится ли ему мой? Действует ли он на него так же?». И знаете, что? Либо он очень сдержанный мерзавец, либо эта научная теория — полнейшая фекалия. Его ко мне, очевидно, не тянуло. А я поверила в то, что именно он — моя вторая половинка, потому что именно его запах тела мне приятен, значит, у нас должен быть классный секс на физиологическом уровне, классные и здоровые детки и бла-бла-бла. Но что, если теория запахов работает только на женщинах? И даже если женщина зафиксировала своего партнера среди кучи других претендентов, то как ей добиться его внимания? Ох уж эта адская магия феромонов! Но о чем же думала я в тот момент? Я думала о том, что мы и вовсе не общались с ответчиком, 15 километров я пробежала в его компании и ни одного слова ему не сказала. Это мой личный двойной рекорд — по молчанию и по трассе. Я корила себя за это, и не только себя. Мне было интересно пробежаться без его друзей. И вскоре такая возможность представилась. Мы назначили еще одну пробежку на понедельник, и, к огромному счастью, Роман меня не подвел: у него не получалось бежать в этот день. Соответственно, мы будем бежать с ответчиком вместе. Чем не хорошая новость, особенно, если спланировать наш первый поцелуй в лесу?Глава 21. Несостоявшийся
И, Боже, как же я ждала этого дня! Я так ждала, что у меня начались эти дни. В понедельник я успела вернуться в город М. из города В., куда потихоньку уже перевозила свои вещи; истечь кровью в поезде, а соответственно, замарать свои единственные "лосины", постирать их к вечеру; уволиться с работы, чтобы получить в конце дня от него сообщение: «Я сегодня не побегу: ножка болит после тренировки». Сказать Вам, что я чувствовала после этого сообщения? Полную раздавленность, я была в шоке от того, что я даже в эти дни готова была бежать с ним хоть 15 км, хоть все 20 км, а он еще и написал издевательски: «ножка болит» — вместо «ножища» или «лапа». Какая у мужчины может быть «ножка»? Что за порывы внезапной жалости к себе? Это был мой последний день в городе М. и я не знала, что ему ответить на это сообщение. Я пребывала в состоянии некого душевного расстройства, но потом взяла себя в руки и подумала: «Ты сделал свой выбор». Я собрала последние вещи в громадный чемодан, оставила соседке ключи и оплату за комнату и уехала к маме.Глава 22. Поиск работы
Как ни странно тем летом он больше не звал меня на пробежки, даже на компенсационную (вместо той, что не состоялась). Я не навязывалась по понятным причинам, ведь я уже была в другом городе. Я хотела начать жизнь с чистого листа, попробовать себя в сфере страховой деятельности в городе В. Но когда пришла на собеседование, поняла, что это не мое, не мой город, я не хочу здесь жить и работать. Поэтому я целый месяц искала работу либо в столице, либо в городе М., куда периодически ездила на собеседования и получала отказы. Даже самая низкооплачиваемая работа с многосторонним функционалом говорила мне: «Спасибо, мы Вам перезвоним!». Только одна фирма в городе М. решила дать мне зеленый свет. Ее офис располагался на ул. Ленина возле бара «Стойло», в который мы часто заглядывали с моей соседкой. Когда я вошла в офис, то увидела, что он состоит из двух смежных помещений, в проходном сидели два человека — Олег (копирайтер), мальчик 26 лет, с залысинами, большими глазами и губами и девочка (её я уже не помню). Девочка ссорилась с начальницей, которая меня собеседовала. Начальница была крупная, с черными волосами, но добрыми и одновременно хитрыми глазами. Наше собеседование было похоже на сцену из мультфильма «Унесенные призраками». Начальница была похожа на Юбабу, которая управляла всеми делами и использовала дешевый труд вчерашних студентов. А я была согласна на все. Но перед тем, как принять меня на работу, Юбаба решила устроить мне трехступеньчатый тест, результат которого должен был определить мою профессиональную судьбу. Так и прошло мое лето 2019 года. Я выполняла тестовые задания — читала законы, записывала то, что узнала, писала ответ на претензию, после которого меня и взяли на работу. В это время моя младшая двоюродная сестра решила устроить мне тест-драйв: она отправила мужчине моей мечты сообщение в социальной сети, в котором спросила его о том, встречается ли он со мной. После чего перед самым моим приездом в город М. я получила от него сообщение: «Как это понимать? У нас дружеское общение». К сообщению был прикреплен скрин переписки с моей двоюродной сестрой. Я кипела от злости, стыда и обиды. Неужели так просто она выдала меня? Откуда 13-тилетняя девочка узнала о том, что мы с ним общаемся? Я спросила об этом сестру и она ответила, что его лайков на моих фотографиях полно, что мы хорошо смотрелись бы вместе, поэтому она сделала вывод о том, что мы должны встречаться. Казалось бы, она не виновата в том, что поступила так, она просто ткнула пальцем в небо и попала… в меня. Я разозлилась: я не знала, как он воспринял эту информацию. Вероятно, он уже знал, что мне нравится. Конечно, знал. При этом он написал: «у нас дружеское общение». Но так ли это? Есть ли дружба между мальчиком и девочкой? Но ведь написал же не «дружба», а «дружеское общение». Общение может быть, это ведь не дружба. Но какое же общение может быть с человеком, который постоянно молчит и не может раскрыться? За этим явно стояло что-то большее. Из-за всей той ситуации и озлобленности я прекратила общение с двоюродными сестрами.Глава 23. Профессиональные потуги
Устроилась я на фирму 16 сентября. В город М. приехала раньше. Жила я у бабушки, конечно же, не своей. Квартира располагалась на улице возле Ленинки. До работы мне было добираться минут 10. Первое время я старалась выглядеть хорошо и презентабельно, насколько мне позволял мой скромный бюджет. Ведь там был мальчик Олег, спокойный копирайтер, немного женственный, хрупкий и нерешительный, но на вид симпатичный. Моя начальница один раз в месяц приезжала в город М., так как в основном, она работала в столице и дистанционно контролировала своих рабов. А я занимала целый кабинет и ела офисные сладости каждый день. Вместе с тем я получала маленькую зарплату, из которой едва хватало оплатить жилье и купить еды. Тем не менее, средств, которые я заработала будучи секретарем судебных заседаний, мне хватало продержаться еще месяц. Я работала днем, вечером старалась что-то почитать, где-то ответить на телефонный звонок начальницы. У меня начинали сильнее болеть глаза. Я не могла думать об ответчике в этот период, ведь мне нужно было закрепиться в городе. Я не писала ему, не предлагала встретиться, лишь изредка (каждый день) наблюдала за его страничкой в социальной сети. Боялась и одновременно хотела встретить его в студенческой столовке, в которую мы ходили с Олегом. В общем, я была не одна, мы с Олегом много времени проводили вместе, много говорили, ходили и ссорились, он был тем, кто время от времени тешил мое самолюбие, и тем, чье внимание я не хотела делить с иными девушками. Благо, в нашем офисе конкуренцией не пахло. В основном, с Олегом мы обсуждали свои плохие заработные платы и кабальную работу. Я и Олег — кабинетные Гензель и Гретель, которые работали на хитрую колдунью, чтобы их не сожрали. Сладкий домик — наш офис — не отпускал долгое время. На работе меня держали сладкие печенья, соленые сухарики, зефир — да чего только не находилось в моем кабинетном шкафчике! Единственное, что мешало есть каждый час — камера внутреннего наблюдения, которая транслировала видеозапись в столицу. Но в один прекрасный момент начальница забыла нам перечислить зарплату даже к концу месяца, следующего за оплачиваемым. А у меня совсем не оказалось денег на еду. На последние крохи в кармане я купила сырок в шоколаде и кофе "3 в 1", чтобы хоть как-то себя порадовать. В холодильнике же у меня были застывшие макароны вчерашней давности. Сил терпеть подобное отношение уже не было. Наша начальница объяснилась: «Ах, это у нас бухгалтерия не успела сделать перечисление. Я вон сама хотела на заправке остановиться кофе попить, но денег не оказалось, пила "3 в 1». И в тот момент мною было принято окончательное и бесповоротное решение покончить с офисным рабством, а, кроме того, такая же мысль посетила и Олега. Можно даже сказать, что у нас с Олегом было «дружеское общение», или, скорее всего, «дружеский заговор». Поэтому мы устроили офисный переворот. Первым начал Олег, он написал заявление на увольнение, хотя до этого ему-таки повысили заработную плату (аж на целых 2,7 доллара!). Тогда начальница начала мертвой хваткой душить его (словесно, хотя, учитывая явное силовое превосходство над Олегом, могла и телесно): «Олег, ну ты понимаешь, что деньги с неба не летят?». В этот момент я представляла себе в красках значение фразеологизма «манна небесная» и думала о том, как ей сказать и о своем увольнении и не нашла ничего лучшего, как молча положить ей свое заявление на стол. Она была шокирована таким поведением «спокойной и покладистой» девочки, но все же не держала меня насильно, она и не могла: мой испытательный срок подходил к концу, а это означало то, что я спокойно могу отказаться от дальнейшего сотрудничества. Помню вечер, когда она принимала у меня дела и отпустила меня. У меня на карте оказалось две зарплаты за месяц, которые составляли одну нормальную зарплату в месяц для среднестатистического бедного человека. Я боялась потерять эти деньги и понимала, что раскачиваться мне осталось недолго. Немного щемила грусть, потому что город М. опять выдворял меня за свои пределы вон. Чтобы задержаться в городе М., зная, что в нем живет мой несбыточный мужчина, я усиленно искала работу в этом городе. Я становилась негативной, плаксивой и, тем не менее, я занималась спортом: утренние пробежки были моим ежедневным ритуалом. В один из дней выходя из ванной я умудрилась разбить свой телефон. Я понимала, что это конец, что я не смогу купить новый, поскольку у меня нет таких денежных средств, и, чтобы не впадать в отчаяние, я легла спать. Проснувшись, я увидела, что телефон функционирует, разбит лишь экран, что давало мне возможность его использовать в тайне от посторонних глаз. В то время я была озадачена поиском работы даже в самых отдаленных уголках города М. Отчаянно стучалась в двери транспортных фирм. Но меня не брали.Глава 24. Работа в столице
Но однажды в процессе усиленных поисков работы я наткнулась на вакансию юриста в столице. Меня пригласили на собеседование и я поехала. В ночь перед собеседованием я почитала немного о фирме, подготовила свою одежду, продумала макияж до мельчайших подробностей, приняла ванную. Когда я приехала в столицу, было холодно, было утро, я едва добралась до ул. Сутулова на каблуках, прошла в большой бизнес центр, нашла нужный мне кабинет и открыла дверь. За дверью находилось большое комфортное офисное пространство, в котором было много столов и много офисных работников. Ко мне сразу подошла девушка и сказала подождать, она предложила сесть за стол переговоров. Этот стол был расположен возле ресепшена. Потом она подошла ко мне снова, но уже с распечатанным на бумаге договором и предложила найти ошибку в нем, а лучше бы предложила чаю или кофе. Я натыкала кучу ошибок. Когда я была готова морально, я сказала этой девушке. Спустя минуты 3 в мою сторону направился красивый симпатичный спортивный ухоженный лысый мужчина с голубыми глазами. Первая моя мысль была: «Это что, ко мне?». Он сел за столик напротив меня, и я засмотрелась на его красивые голубые глаза. Я очень стеснялась говорить с ним и была крайне скованна. Вместе с тем, я знала, что я привлекательна (я же целое утро марафеты наводила!). Он начал рассказывать мне о фирме, о делах, которые рассматривались с его участием. Потом спросил меня о том, нашла ли я ошибку в договоре оказания услуг. Я ответила, как посчитала нужным, сказала о конфиденциальности, об отсутствии реквизитов, но… Он сказал, что я ошиблась. Далее он сказал, что никто правильно не ответил. Тогда я поняла, что не все еще потеряно и продолжила диалог. Затем у меня зазвонил телефон. О да, мой разбитый телефон, который находился в кармане черной куртки. Мне пришлось подняться и сбросить вызов. Тогда я мельком заметила, что он посмотрел прямо в разрез моей юбки. Затем он спросил, где я работала раньше. Я ответила, что секретарем в суде. Эта информация его удовлетворила и он сказал: «А что, если я скажу Вам да, что Вы будете делать в свой первый рабочий день?» Я ответила: «Я приду, Вы мне здесь все покажете…». «Вы несамостоятельная» — пробурчал он и направился уходить. Я не поняла и обиделась, потом он вышел за мной и сказал, что мне придет задание на электронную почту. Если справлюсь — буду работать у них, не справлюсь — уйду вон. Когда я приехала домой, я рассказала все соседке Дашке и она сказала, что на моем месте ответила бы иначе. Я обиделась, потому что у Дашки даже высшего образования не было на тот момент, и уже слишком лихо она поставила себя на мое место. Директор не выходил у меня и головы до прихода сообщения на мою электронную почту. Мне пришло задание написать ответ на претензию. Я выполнила задание и результат устроил директора. Меня пригласили работать в столицу. Моему счастью не было предела: я радостно прыгала в коридоре квартиры. «Я… Меня… взяли… в столицу!... А не в какое-то захолустье на окраине… Я буду с красавчиком-директором работать!» — эти мысли были в моей голове первичными, вторичным было то, что я не хотела покидать город М., с которым у меня связаны самые теплые воспоминания — о встрече с Мартой, об ответчике, которого я пыталась разглядеть в каждом из мужчин в местных клубах. Это было тяжелое эмоциональное решение, но выбора у меня не было. Я хотела забыть своего душегуба, но мне было чертовски тяжело это сделать. Каждое утро я выходила на Набережную на пробежку вдоль и понимала, что нужно менять жизнь. Я подходила к речке, всматривалась в туманный горизонт и думала о том, что было бы неплохо оставить ему послание, написать о своих чувствах. Я хотела пустить по реке письмо в бутылке, отпустить ночью в небо воздушный шарик с запиской внутри, в конце концов оставить на скамейке дневник с записями о своих переживаниях. Может быть, он будет найден человеком, который мне не поможет, но который почувствует мою боль, мои переживания, почувствует, что он не один такой. Я не сделала ни одного из перечисленных действий. Я не смогла. Я не хотела прощаться с ним, поэтому новый этап в моей жизни, который начался так, казалось бы, удачно, так же удачно был завершен, когда после долгого перерыва в общении мне написал ответчик. Я проработала в столичной фирме три месяца. Мне нравился директор, его прекрасные голубые глаза. Но он был женат, его жена — красивая блондинка — родила ему ребеночка. Когда он держал его на руках, это было очень мило. Его жену также звали Мартой. Я завидовала ей, ему, им. А по вечерам я все же листала соцсети ответчика и плакала оттого, что мы не можем быть вместе. Я молилась о том, чтобы у нас с ним были общие дети, каждый божий вечер я проделывала один и тот же ритуал. Мне не интересен был никто. Меня поочередно приглашали мальчики в столовую. С тремя мальчиками я точно обедала. Но ни один из них мне не нравился так, как нравился ответчик. Справедливо будет признаться в том, что в одном из молоденьких коллег я все же нашла черты ответчика. Он говорил таким же голосом, и это было адское мучение... Думал ли ответчик в это время обо мне? Едва ли. Но каждый день я просматривала его страницу в социальной сети, список его друзей, особенно тех, кто находился на верхних позициях, тех, кто недавно добавился. Когда там ничего не менялось, и новых друзей-девушек не появлялось, я была счастлива. И тем не менее, радоваться было нечему: мы все еще не вместе. Поэтому мне пришлось покинуть симпатягу-директора и его элитную команду менеджеров. Это случилось после 23 февраля. Именно в этот день мне написал ответчик. Он отправил мне видеозапись своей читки рэпа, написал о том, что готов возобновить совместные пробежки. А я сообщила ему о том, что живу и работаю в столице, но «конечно же, могу в любое время сорваться и побегать с ним (читать — за ним)». "Не стоит специально ехать в город М., чтобы пробежаться", — написал он мне, даже не подозревая, насколько глубоко он ранит мои чувства (в который раз). " Мне не нравится моя работа, мне кажется, что я не должна быть юристом. А как ты считаешь, какая профессия мне подошла бы?" — писала я, не давая заглушить диалог. " Я не знаю", — ответил он. " Ну хотя бы визуально? На представителя какой профессии я похожа?" — продолжала я. " Официантка", — написал он. "Официантка?" — подумала я и обиделась, — " Значит, ты видишь во мне всего лишь официантку..." Я немного расстроилась, когда прочла это сообщение. Я же всю свою жизнь пыталась выбиться в люди. Хорошо училась, получила высшее образование без чьей-либо помощи, штурмовала олимпиады, привозила дипломы. И он видит во мне всего лишь официантку, которой по факту может быть любая девочка... Нет, я решительно не понимала почему официантка и спросила: — Почему ты видишь во мне официантку? Возможно, он понял свою ошибку, возможно, действительно так считая, ответил: — Ты милая и приятная. Это сообщение немножко загасило мое негодование после получения предыдущего сообщения и я успокоилась. " Значит, он считает меня милой" — подумала я. Эта переписка с ответчиком и стала спусковым крючком к моему увольнению. Я хотела жить в городе М., особенно, летом, я хотела, чтобы и он, мужчина моей мечты, видел меня в лучшие молодые годы моей жизни, я хотела быть красивой для него и меня мучало то, что мы на расстоянии. Тогда после двух слитых судебных дел я заявила директору о том, что не хочу быть юристом. В ответ на это он сказал: «А хирургом Вы не хотите быть? Идите работать и подумайте хорошенько». Я была уверена в своем решении уволиться и настояла на нем. Директор отреагировал на это спокойно и начал подбирать новую девушку на мое место. Перед первым собеседованием новой кандидатки он спросил меня: «Март, а Вы точно не хотите остаться? Если останетесь, я могу отменить собеседование». Мне было безумно приятно, но я ответила: «Точно». Чуть позже я узнала о том, что на работу вместо меня он взял девушку, которую также звали Марта, день рождения у нее был 7 апреля (у меня 8) и — выстрел в темечко: она жила там же, где и я, только в другом подъезде. А я вернулась в свой почти родной город В. и некоторое время жила с мамой. Опять двадцать пять.Глава 25. Переезд в город М
Первый месяц я наслаждалась свободой, весной, возможностью загорать в 12 часов дня, читала книги в парке, гадала на Библии «любит или не любит» и параллельно искала работу в городе М. Я желала всем сердцем вернуть все, что было: наш общий забег с ответчиком, наше «дружеское общение», да я просто бредила им. Доходило даже до того, что ночью я просыпалась и плакала. И оттого, что не могу найти работу в городе М., и оттого, что не смогу быть рядом с ним. Три месяца подряд я была фрилансером (читать — безработно-безбожной тунеядкой). Я начинала сходить с ума, как вдруг появилась вакансия в одной фирме, которая находилась недалеко от крепости в городе М. Меня пригласили на собеседование. Я поехала. Шла пешком, ноги как всегда отекали после трехчасовой езды в поезде. Погода не была солнечной, я надела майку с открытой спиной, серую юбку с вырезом и серые кожаные босоножки на каблуках, накрасилась. Я быстро отыскала нужное здание. Поднимаясь на четвертый этаж, я увидела, что здание старенького образца и находилось на стадии ремонта. Мне нравилась такая атмосфера. Я ведь и сама душевно более расположена к простоте, нежели к пафосу. В простоте можно быть собой. А вот в роскоши нужно притворяться, что ты из династии Романовых, соответственно, отрицать свою сущность. А выросшей в деревне девочке это дается тяжело. Когда я вошла в кабинет, то увидела двух «юристок» (выражение позаимствовано у главного бухгалтера этой же фирмы). Одна девушка темненькая с длинными волосами, лет 33, видно было, что она уже семейная… Судя по животику, она ждала ребенка и уходила в декрет. Вторая — более резкая и дерзкая, лет за 35, с большими широко распахнутыми охотничьими глазами и светлыми кудрявыми короткими волосами с челочкой, в длинной юбке. По лицу её видно было, что она не лишена интеллекта. Я видела ее жизнерадостной, она ходила в цветных нарядах и источала энергетику, которой не было у меня. Но, признаться честно , из-за стресса я ничего этого в день собеседования не заметила. Она рассказала мне о том, чем занимается предприятие, после чего отвела меня к директору на утверждение моей кандидатуры. Директор фирмы сидел в своем просторном кабинете в черном большом кожаном кресле. Он был простым, глаза у него были добрыми. Единственный вопрос, который он мне задал: «Как ты относишься к коммунизму?» Я улыбнулась и смутилась. Не помню, что я ответила. Во всяком случае ответ его удовлетворил и мне дали зеленый свет. Тогда я попросила время на переезд в город М. и даже не подозревала, что мне придется столкнуться с еще одной неразрешимой проблемой. Сложность была в поиске жилья в городе М. Было либо занято, либо с хозяйкой, либо слишком далеко от работы. Объявлений на то время было немного. Да и денег у меня было не столько, чтобы раздавать задатки посторонним людям в долларах, либо платить за агентские услуги. Но у меня была знакомая, которая некоторое время работала в городе М., получала водительское удостоверение, к ней я ездила летом, мы гуляли, я ночевала в ее комнате. Я попросила у нее переночевать один день, а потом я планировала искать жилье. Она согласилась. Было тяжеловато, когда я не справилась с поиском жилья. Она сходила со мной к одной женщине, но квартира там была ужасной, как будто там жила семья алкоголиков. Знакомая видела, что я не справляюсь и решила мне помочь, так, за один вечер она нашла мне жилье. Комнату в большой и просторной квартире, с тремя девчонками, одна из которых встретила меня вечером. Квартира находилась далеко не в центре города. И я предполагала, что снова будет бабушкинский ремонт, некомфорт, да еще и куча соседей. Но судьба завернула иначе. Когда я увидела квартиру, у меня чуть не отвисла челюсть. Она была просторной, уютной, со всем необходимым, что требовалось для проживания. Кухня была великолепной, на ней можно было устраивать ночные посиделки. Ярко-желтые стены, декоративные деревянные стулья с аккуратными подушками, современный дизайн. Мне было очень уютно и стало спокойно. Впервые… Но соседки были разные… Им было ближе к 20-и годам, а там еще хочется бурной жизни, а не спать днями и ночами. И чего я от них ждала? Одна соседка Катя, в прошлом была спортсменкой, но жизнь закинула её в кассиры в Окрошку. Теперь она не тренировалась, ела неправильную еду (сосиски, майонез), курила и выпивала. И лишь изредка ностальгировала по своему спортивному прошлому, поглядывая на мой пресс. Вторая соседка была из детдома. В её 20 лет у нее уже была сухая кожа, что говорит о том, что она не видит меры в своем алкогольном увлечении. Она работала в стриптиз-клубе «Ночной брак» барменом. Выглядела то дерзко (дерзости ей добавляла агрессивная татуировка на ноге), то как алкаш у подъезда. Вместе с тем, что-то хорошее и душевное было в ней. Она была неравнодушна к дворовой кошке, кормила её. Она читала книги. В общем, соседки у меня были ребяческие, ночью они часто выпивали и устраивали погромы на кухне. Но меня донимали не только соседки. Летом в квартире на первом этаже было много комаров. И, в конце концов, в мою комнату приехала еще одна девочка, которая привела с собой вторую девочку с улицы. Одну или две ночи мы спали втроем. Они — на одном диване, я — на втором. Мне было жутко некомфортно. Но спать было еще блаженством. Когда они бесились на той же кухне, я не могла выспаться и я понимала, что нужно искать новое жилье. Так я и переселилась в самое сердце города.Глава 26. Любовно-поисковые потуги
Некоторое время я жила в квартире одна и очень быстро почувствовала свободу. Но мне было скучно, а писать первой ответчику мне не хотелось: я не знала, что произошло у него в жизни за это время, видела лишь его лайки на странице симпатичной девчонки с голым пупком. У нее на страничке в сети в разделе «Аудиозаписи» была размещена музыкальная композиция NK ”Elefante”. Эта песня была на пике популярности в то время и очень нравилась моей новой коллеге с большими широко распахнутыми глазами и колготками в сеточку, от которых у директора, по словам главного бухгалтера, случались сердечные приступы (надеюсь, она шутила). Однажды мы сидели в юридическом отделе, а по радио играла именно эта музыкальная композиция. Моя коллега решила узнать перевод этой песни. Я сказала, что в переводе с немецкого элефант означает слон, соответственно, и песня будет о слонике. После того, как мы прочли текст перевода песни в Интернете, мы вообще перестали слушать её в кабинете. А я думала о том, был ли ответчик слоником для этот пупкастой еще маленькой пантеры. Но, к сожалению, эта укротительница слониковых хоботков была не единственной у него в друзьях на первых позициях. В то время мне почему-то на глаза попалась еще одна развратная особь. Это была блондинка, достаточно взрослая (по возрасту кренилась больше либо к 30 годам, либо ей было уже за 30). В отличие от первой еще не такой вульгарной девушки, она уже на аватарке была в нижнем белье, но и через аватарку видно было, что в недорогом. Как я ненавидела такого типа девушек, я называла их "шлюзами". Потому что они хитрые, они ни к чему никогда не стремятся, а поэтому расчетливо и умело раздвигают ноги и получают хороших парней в большинстве случаев. А девушкам-трудягам вечно попадается какой-нибудь обрыганный Жора (пьющий, курящий, изменяющий, мало зарабатывающий и портящий жизнь). Сделав свои выводы о насыщенной жизни ответчика (блондинка 30+ с дитем на шее, любительница слоников и новая шлюза), я опять вернулась на Мамбу. Так или иначе, вероятность того, что ответчик — не моя судьба, и нам не суждено быть вместе, существовала. В моем мозгу она была минимальной, но все же, нужно было проверить и этот минимум. Таким образом, я обновила свой профиль и стала свайпать мужские анкеты. По своей натуре я в принципе не очень люблю переписку с парнями. Переписка в сети и на сайтах знакомств нужна мне для одной цели: проверить своего собеседника на знание русского языка (пунктуация, орфография, речевые моменты, словарный запас, чтобы не встречалось, знаете, этого: "Привет, што делаеш? ", "дай свой Инстограмм"). Для меня эта информация служила индикатором:Уровня образования (высшее, среднее, среднее специальное). Морали и воспитания — вытекают из уровня образования. Мной было замечено, что парни, которые делают ошибки в словах и предложениях, часто оказываются аморальными личностями (могут употреблять алкоголь, курить, поднять руку на женщину и прочее, такое я старалась отметать). Общего уровня развития, который зависит, в частности, и от способности логически выстраивать из слов предложения и от словарного запаса.
Стоит ли говорить о том, что в переписке можно спокойно узнать ответы на волнующие вопросы, ничего не забыть и не упустить, не отвлекаться на глаза собеседника, руки, мимику, зубы? Также на сайтах знакомств мы видим фотографию человека, которая дает нам тоже пласт полезной информации (качественная или нет — говорит об уровне достака человека; томная поза — говорит о похабной цели регистрации на сайте; кривляния на камеру — говорят о том, что у человека в будущем будет много морщин, ладно, шучу, для меня такой человек просто не повзрослел; возраст — может косвенно указывать на возможные разводы и алименты, а также адюльтер). Я бы сравнила нахождение на сайте знакомств с поиском работы, потому как иногда кандидаты на вакансию по должности «суженый» уже добросовестно трудятся на другой работе в той же должности, но все равно ходят по собеседованиям, что говорит об их недобросовестном отношении к работе. Конечно, я понимаю, что их, может, не устраивает заработная плата, или объемы выполняемых работ, или график, или возникновение новых дополнительных и неоплачиваемых функций, но я считаю, что все эти моменты нужно прежде обсудить с нанимателем. А если случилось «профессиональное» выгорание, то в случае невозможности его преодолеть самостоятельно, я бы посоветовала обратиться за специализированной психологической помощью. Но не будем о грустном. Фото и текст переписки — это то, на что я обращаю свое внимание в первую очередь. "Опыт работы», как ни странно для меня важен, я бы не хотела, чтобы на предыдущем месте работы сотрудником был допущен брак, тем более тот, который закончился разводом, но и не хотела бы, чтобы сотрудник был вчерашним студентом и его пришлось заново обучать. Информации, получаемой из сайта-знакомств визуальным путем мне хватает длятого, чтобы решить, хотелось бы мне сходить на свидание с человеком или нет. Я попросту не вижу смысла в длительных переписках, так как понимаю, что они неэффективны. Ковать железо нужно, пока оно горячо. Потому что в жизни человек может оказаться совершенно другим, а кроме того, можно быстро утратить интерес к переписке. Итак, от скуки либо от чувства безысходности, либо раздираемая любопытством, либо по всем указанным выше причинам я сделала еще несколько уверенных свайпов вправо. Это были анкеты с качественными изображениями спортивных молодых парней, либо качественные фотографии парней в офисной рабочей обстановке. Спустя некоторое время на фото моей анкеты появился первый "Суперлайк" (он же был последним). «А вот это что-то на платном», — подумала я и стала активно изучать анкету поставившего этот лайк. Это был парень лет 30. На фото он был прям мачо: очень мужественные черты лица, большие губы, борода, серый костюм, часы, сидел с маленькой декоративной книгой. Но у него были длинные волосы, завязанные в хвост. В ходе переписки я узнала, что он работает в сфере IT. «Ура! Ай-тишники хорошо зарабатывают», — это, к сожалению, первое, о чем я подумала, получив от него соответствующее сообщение. Я думаю, многие девушки меня поймут. На Мамбе он писал мне об онлайн-переговорах с представителями США. Ну и все… Гасилова научилась плавать и поплыла. А еще эта книжечка в руках, пишет грамотно. Прям Дон-Жуан. И вот пришло время встретиться. Я, как всегда, после работы немного подустала, хотела даже отказаться, но решила проверить: «Вдруг это моя судьба, а не ответчик? У него ведь есть свои укротительницы хоботков». Не судьба. Когда я подошла к ЦУМу, то увидела тощую, щупленькую с длинными темными накрученными волосами в огромном сером пиджаке… моль. В то время моль ласково замахала крылышками при встрече и я подумала не травить ее так рано. Так, мы отправились на Набережную (улицу города М., затоптанную до дыр малобюджетными парами), и все было хорошо: парень и дверцу открывал, и вперед пропускал, и сладким хотел угостить, но я сладкое перестала кушать, поэтому мы ограничились чайком. Не помню вообще, о чем мы говорили, но очень часто он тыкал своими часами мне в лобешник. Разговор был мрачным. Из всего я запомнила только то, что он в прошлом работал юристом за 300 долларов, тоже взыскивал задолженности, но как он свалил из этой сферы, я забыла. Видимо, в какой-то момент задремала. Было скучно. Так, мы ходили, долго ходили… Утомительно ходили, я говорила мало, ему это нравилось. Когда говорила я, ему не нравилось, когда я молчала, он прям цвел, и я подумала: «Ах, ты ж абьюзер латентный». Потом мы — этот серый абьюзер и я — сидели в парке, и тут он начал мне показывать порнушные мультики. Думаю: «Э, чувак, тебя вообще поплавило…». В конце он намекал на более интимное продолжение вечера, на что я ответила: " ноу, найн и нихт". Вроде, как он меня ферштейн. Сейчас мы не общаемся. Следующий мой свайп вправо был еще более обреченным. Благодаря нему я поняла одно: самое лучшее свидание — то, которое не состоялось. На Мамбе я увидела очень красивого парня с рыжими густыми волосами, пухлыми губами. Его внешность казалась мне очень модельной до тех пор, пока я не вспомнила парня вживую. О да, мы уже виделись. Конечно, это он… Этим летом я кайфовала от своей фигуры, у меня был нормальный стандартный для моего тела вес, просматривался пресс, и вообще мне было так легко, что я не ходила, а просто летала. Так вот в один из моих полетов в гипермаркет за продуктами, ко мне присоединилась еще одна рыжая птица. Это был красивый парень. Долго пытался он обогнать меня, но не тут-то было! Я люблю креативные знакомства, поощряю смелость, потому что увы, у наших мальчиков ее мало. Наверное, девочки сами должны их добиваться. А еще они должны усердно, не покладая рук работать, убирать, готовить, стирать, мечтать о детках, любить окружающий мир, быть всегда на позитиве, никогда не перечить, иметь много крутых хобби (рукоделие в частности!)… Короче, что было с этой птицей не так? Все бы нормально, он взял мой номер телефона, перезвонил, писал долго и настойчиво. Но каждый раз, я вспоминала о том, что, когда мы шли в гипермаркет, ниже его красивого лица я увидела ужасные рыжие волосы на груди, и это была целая копна волос. Мой внутренний эстет забился в конвульсиях и решил прекратить общение. А еще этот парень, когда он мне встретился, был немного датый. Мне не нравятся пьющие мужчины. Видимо, поэтому он и не мог меня обогнать. Жаль, что в его анкете об алкогольных пристрастиях и волосах на груди не было сказано ни слова. Свайп вправо № 3 был на лет семь моложе предыдущих и на три года моложе меня. У него было странное фото в анкете, оно было некачественным и сделанным на телефон, а еще немного отфотошопленным, видимо, для крутости. По традиции с такими парнями я не общаюсь. И чуда в виде того, что он был слишком грамотен либо покорил меня своим красноречием, не произошло. Свайпнула вправо я его случайно на скорости, но он ответил мне взаимностью и написал. Писал он плохо. Но в какой-то момент я решила для себя: «Хватит, Юль, придираться к грамотности. Важно же как человек к тебе будет относиться». Это было исключение из моего правила: «Не встречаться с неграмотными». Но по итогу этого свидания я поставлю своему ученику оценку «2». Всю дорогу он ныл, как маленькая девочка. То он боялся загореть неравномерно, то ему палило солнце в лицо, то он устал идти и нам обязательно нужно посидеть. В ходе этого свидания я чувствовала, что у меня хозяйство гораздо больше, чем у него. Я такое не люблю! Ну да, я, конечно, пришла на это свидание как пацан с района — в спортивных шортах, но коротких, в очень коротком топе и кроссах, это, кстати, первое свидание, на котором я была не накрашенной (вроде, зашло, не знаю, как это работает, еще не изучила). При общении с ним у меня почему-то включилась функция «мать». Я начала выстреливать ему тысячу советов для жизни, в частности о том, как выбрать достойную партнершу. Свою долгую и изнурительную прогулку мы закончили обсуждением взрослых и по своему интимных тем — хороших стоматологий в городе М. В итоге он привез меня обратно, и мы договорились встретиться еще. А следует сказать о том, что я очень мягкотелый человек: отказать сразу не могу (я должна быть хорошей в глазах окружающих) и соглашаюсь буквально на все, но дома ко мне приходит осознание, включается, видимо, Гоголь, и я начинаю ему писать: «Ты извини, ты хороший парень, мне было очень с тобой интересно, но мы разные. Я не хочу с тобой больше встречаться». Ему это явно не понравилось, я задела его юношеские чувства, надругалась над ними, и он написал: «Я вообще-то рассматривал тебя как мясо!». После такого сообщения я ни на секунду не пожалела о том, что не пошла с этим Ганнибалом Лектером на второе свидание. Четвертый правосторонне просвайпанный мной жених и вовсе оказался Гераклом и решил совершить подвиг: преодолеть расстояние, преступно отделяющее нас друг от друга: приехать из другого города, находящегося в 3-ех часах езды от города М., но при этом не смог преодолеть длиннющий черный волос, торчащий у него из носа. И каждый раз, когда он что-либо говорил, я смотрела именно на этот волос. Потом даже я не выдержала и слилась, сказала, что устала, не выспалась и очень хочу спать. Свайп вправо № 5 был сделан мной исходя из общности наших с потенциальным партнером интересов: его интересовал спорт, а меня — спортивные мальчики. Его выдало классное фото с занятия по большому теннису, и я подумала о том, что у тех, кто занимается большим теннисом, должен быть неплохой доход. Ведь один раз я и сама посетила пробное занятие по большому теннису. В итоге мы назначили свидание, я опять еле выбралась на него, так не хотелось покидать свою зону отчуждения. Но вот, когда я его увидела, это уже был мужчина лет под 35. В спортивной форме возраст как-то не особо заметен, да и, честно говоря, в этот раз я как-то и внимания не обратила на цифры. Но его клетчатая рубашка и сандалии — прям били по моим меркантильным глазенкам. Вот это был именно тот человек, с которым я чувствовала себя никак. Я иду и со мной моя тень или тень отца Гамлета. При этом эта тень еще как-то умудрялась в паре со мной поглядывать по сторонам на других девушек. А затем и вовсе внезапно решила прокатиться на гироскутере. Я боялась, мне это вообще неинтересно. И обычно парни, когда девушка от чего-то отказывается, отказываются от этого тоже и ищут что-то, что интересно обоим. Но нет же… этот кризис среднего возраста катался ни гироскутере целый час! А я в это время тоже была занята «очень интересным» делом — снимала его на видеокамеру ( по его просьбе, конечно). После волны разочаровательных свиданий, когда приехала моя бабулька в свою квартиру на жительство, моя свиданческая активность несколько угасла, а сексуальная — как была так и осталась такой же, как и у моей приехавшей сожительницы и ее стерилизованной кошки.
Глава 27. Конечно, не Вася
Это был конец осени, начало зимы 2020 года. Я прогуливалась по одной из центральных улиц города М. с наушниками в ушах, наслаждаясь утренним воздухом и спокойствием, гоняла голубей, чуть не дошла до магазина «Окрошка», как вдруг, мне на телефон пришло СМС-сообщение. Это был ответчик. Тогда я заволновалась, но, подумав о том, что он где-то рядом и наблюдает за моей реакцией, я сделала безучастную ко всему происходящему физиономию и жадно спрятала телефон в карман куртки. При этом я заметно ускорила шаг, чтобы дойти до квартиры и как можно быстрее его прочитать. В сообщении он написал: "Привет. У меня к тебе есть предложение. Приглашаю тебя на ужин сегодня вечером". Чувство волнения заполняло мое тело постепенно, как вода борт корабля "Титаник", а я тонула в нем и спасательных шлюпок никто не выдавал. "Где же мы будем ужинать? Неужели у него дома?" — думала я и надеялась, что это будет приватная атмосфера. "Привет, да, хорошо, а во сколько?" — выждав необходимое время, спросила я. "В 8 вечера. С нами будет еще мой знакомый Василий". Я расстроилась, так как совсем не поняла зачем там нужен был какой-то Василий. Зачем вообще там нужно было два парня? Тем не менее, я согласилась, я думала, что Василий в процессе растворится как лакмус в воде, таблетка в организме, сахар в чае. "А почему именно меня пригласили?" — спросила я, — "Ты где-то видел меня?". " Ты молодая, красивая, приятная девушка. Почему бы и нет?" — ответил он и добавил: "Где тебя забрать?" Я указала ему свои координаты, но мысль о Василие решительно не выходила у меня из головы. Затем я подумала о том, что ответчик просто не хочет показывать своих чувств ко мне, поэтому и позвал на ужин Василия, чтобы этим ввести меня в заблуждение относительно своих романтических замыслов. Проще говоря, Василий — это щит, защищающий моего ответчика от проявления очень сильных и обязательно страстных чувств ко мне; боевой конь, готовый прикрыть ответчика от глубоких любовных потрясений. Тем не менее времени раскачиваться у меня не было: нужно было готовить план любовной атаки и затевать подготовку к ужину. На этот ужин я долго собиралась: красилась, надела свою кожаную юбку, высокий каблук. Ответчик подъехал за мной во время на новой хорошенькой белой и длинной машине. Я сначала не хотела в нее лезть. Я боюсь таких вещей. Я понимала, что это слишком роскошно и что мне не следует привыкать к такому. Иначе потом будут проблемы с другими хорошими парнями: подрастет уровень моих притязаний. Ведь на тот момент от парня мне достаточно было грамотности, вменяемости, отсутствия растительности на груди и в носу. Тем не менее, я села в машину. Пару минут мы обсуждали глобальные вопросы мироздания. Точнее он обсуждал, а я думала: «Кто же этот чертов Василий, который будет ковырять вилкой еду за нашим столиком, и зачем он будет ужинать с нами? А вдруг ответчик действительно решил взять на себя роль "сводницы"?». Последняя мысль отталкивала меня от ответчика. В тот момент я действительно не понимала, что между нами происходит и каковы намерения ответчика в отношении меня. Когда мы приехали в кафе, туда же подъехал и Василий. Внешне, наверное, он ожидал от меня чего-то другого, более дикого, дерзкого. Я чувствовала, что я ему не понравилась, но это было взаимно. Конфликт интересов накалялся. Ведь я хотела провести время не с Василием, а тут он все портит. Мы вошли в любимое кафе ответчика. Мой несбыточный мужчина в тот день был весьма обаятелен и вдобавок обходителен, таким по отношению к себе я его не видела ни разу (ну, может быть, только на первом свидании). Он решил пригласить меня на ужин потому, что я «красивая, приятная и молодая». А что, если бы я была старой, некрасивой или неприятной? Меня, наверное, не пригласили бы... Это очень слабый аргумент в его пользу. К тому же я не чувствовала себя красивой, да, я хорошо одевалась к тому времени, от меня пахло более оригинальными духами, у меня даже было две палетки теней, которыми я зарисовывала свою неуверенность в себе, но... Я не чувствовала, что он будет любить меня без всего этого внешнего лоска. Ведь внутри я все та же… Маленькая испуганная лань. Ответчик выбрал столик и сел возле меня, Василий — напротив. Когда официантка — приятная молодая красивая девушка — поднесла нам меню, я опять разволновалась. Ответчик и Василий заказали себе жареную картошку со стейком, а я не хотела на ночь тяжелой еды и попросила ответчика выбрать что-нибудь на свой вкус. Тогда он заказал мне особое блюдо — драники с красной рыбой. Было невероятно вкусно. В тот вечер мне было приятно, что ответчик сидел рядом со мной, я как бы чувствовала его поддержку, и украдкой поглядывала на его профиль (глаза, улыбку, ресницы)... Я даже заметила, что у нас с ним в одежде совпадала цветовая гамма. В тот момент я хотела, чтобы это был семейный ужин и приемного сына Василия в этой семье не было. Но он был и разговаривать с ним было крайне необходимо, потому как это хороший друг ответчика. От его первого впечатления обо мне зависело и дальнейшее мнение моего несбыточного мужчины обо мне. — А ты преподаешь в университете какую юридическую дисциплину? — спросила я, предварительно узнав у ответчика кое-какую информацию. — Историю государства и права зарубежных стран, — ответил он. По всему видно было, что он не особо хотел развивать эту тему. — Строгий преподаватель? — попыталась улыбнуться я. — Ну если девушка симпатичная, можно быть и не таким строгим... — вклинился в беседу ответчик, посмотрев на друга своими большими карими глазами, — а потом можно и пригласить куда. Василий улыбнулся. По всему видно было, что доктрина развития права зарубежных государств его волновала не так сильно, как молоденькие студентки. Я вспомнила, что никто из молодых преподавателей никогда меня никуда не приглашал, и немного позавидовала этим неизвестным мне девушкам. "Считают ли они симпатичной меня?" — думала я и боялась, чтобы ответчик не заметил тонну тонального крема, которую я вылила на себя перед выходом на ужин с ним, — "Ответчик, скорее всего, да, а вот Василий, очевидно, разочарован". — И о чем же можно говорить со студентками на встречах? — спросила я, вспомнив себя в университете. — О погоде, — ответил мой несбыточный мужчина. — И всё? — спросила я, намекая на то, что эти молоденькие девочки не совсем интересны в общении. — Да много о чем. Когда темы заканчиваются, можно опять вернуться к погоде, — посмотрел на меня друг ответчика и улыбнулся. У Василия под темными густыми бровями были совсем недобрые глаза. Когда он улыбался, я смотрела на его рот: зубы у него были немного кривыми — но при этом он был довольно симпатичен и вполне мог бы сойти за ловеласа. Я немного разволновалась. — Мне нужно на пять минут заскочить в офис, — внезапно сказал ответчик, посмотрев на время в телефоне, и добавил, — нужно купить букет и поздравить Алинку с днем рождения. — Что, сегодня? — спохватился Василий. Ответчик кивнул. "Неужели он хочет оставить меня с ним наедине?" — подумала я и вздрогнула. Именно это он и сделал, предательски скрывшись за дверью. Когда мы остались вдвоем с Василием, над нашим столиком повисла гробовая и неловкая тишина. В этой тишине было слышно, как матерятся официанты, ронявшие бокалы, как пролетает муха возле соседнего столика, как хрустит сустав у деда, проходящего мимо заведения. Пришлось подкатывать аппарат ИВЛ к нашей беседе с Василием и искусственно продлевать ей жизнь. — Я кстати тоже юридичекий факультет закончила, только в столице в самом лучшем ВУЗе страны, — решила похвастаться я, чтобы его мнение обо мне было не таким печальным. — Почему ты считаешь, что столичный ВУЗ самый лучший? — патриотично спросил он и сразу поставил меня в тупик своим вопросом. Для меня это уже была аксиома, так что продумывать доказательственную базу я даже не собиралась. — Все так говорят, — сказала я. — ... Это не аргумент. У нас тоже много сильных выпускников. А где работаешь? — внезапно спросил он. — В фирме "АвиженГрупп". Ты, наверное, не знаешь такую. — Почему же? Ваша фирма закупает у нас материалы. "Значит, он тоже какой-то предприниматель", — подумала я. — Но я работаю там недавно. До этого трудилась в столице. — Так зачем ты вернулась в город М.? — спросил меня Василий тоном, как будто подозревал в умышленных перемещениях и преследовании ответчика. — На той фирме были однотипные функции, к тому же начался Ковид, и многие фирмы стали переходить на удаленный формат работы. Я не смогла работать через ЗУМ, мне было неудобно, — ответила я как будто готовилась к этому экзаменационному вопросу. Наша беседа была очень сухой, как коленки у деда, все еще проходящего мимо заведения. По всему видно было, что даже взаимной дружеской симпатии между нами не возникло. Вскоре вернулся ответчик и наше трио пошло совсем в другое русло. Они начали при мне между собой обсуждать футбол, обиды какой-то Алины и их взаимоотношения с Василием, обсуждали, сколько у кого было девушек за последние шесть месяцев, а также свои неудачные свидания. Ответчик рассказал, что у него было шесть девушек за последние полгода, что однажды он ходил на свидание с тучной девушкой, воспитателем детского сада. Покатал её на машине, а она не хотела выходить из нее. Потом она поняла, что ему не понравилась и сказала: «Ты ведешь себя так, как будто чувствуешь свое превосходство надо мной». Рассказывая это другу Василию, он сказал: «Так я и не скрывал этого, я действительно чувствовал свое превосходство». Затем ответчик начал рассказывать о своих взаимоотношениях с бывшей женой… О том, что судебные тяжбы между ними не прекратились, что она приходила к нему домой, спала с ним, о том, что после ночи с ним она обчистила его холодильник, забрав шампанское. Но он рассказывал это с чувством восхищения ею. Показывал фото её нового мужчины своему другу. Этот мужчина писал ему. Кроме того, он купил ее дочке подарок под Новый год — новый Айфон (ну совсем как родной отец). — Я брал два Айфона, второй — для той самой единственной. Но я пока ее не встретил, — сказал ответчик и как будто ножом вырезал мне сердце. " Ох, не к добру все это, Март! Куда ты лезешь?" — думала я и понимала, что мои шансы на то, чтобы быть с ответчиком вместе, стремились к нулю. Но я мастерски скрывала свои чувства и эмоции за приветливой улыбкой, хотя на самом деле мне было обидно, скучно и хотелось скрыться… Я понимала, что произошел некий крах моих надежд и ожиданий. Я понимала, что у него действительно было много свиданий, и те укротительницы хоботков все три вместе взятые, которых я вычислила в сети, были лишь половиной от общего количества его девушек за последние полгода. Но самое худшее из всего услышанного мной в тот день — он все еще поддерживал связь со своей бывшей женой. Кроме того, с ним произошли изменения — он в свои 30 лет начал сильно волноваться из-за своей внешности, из-за куртки, которая на нем, у него изменилась машина. Где моя любимая взросломужчинская кофта, которая была его естественным контрацептивом от нахальных хищниц? Все в нем в тот вечер говорило о том, что он хочет показать свое превосходство над другими, что он не уверен в себе и пытается компенсировать это атрибутикой. С такими людьми опасно. Такой же была и я… Но мне было 24 года, и я только-только начала жить отдельной жизнью и познавать этот мир заново, я видела, что хорошая одежка и внешность решают многое и мне как никому другому нужно было производить хорошее впечатление: у меня еще не было твердой почвы под ногами. Ему же было около 30 лет, к этому времени он уверенно стоял на ногах и так же уверенно, гордо и назойливо демонстрировал это. Потом он сказал своему другу: «Ну что, куда дальше?» Я думала о том, что ответчик не хотел расставаться со мной… так быстро. Но его друг сказал: «Что-то скучно, поеду домой». Я подумала о том, что это был камень в мой огород, что я невеселая, не дрифтерша и прочее. И я расстроилась. И если вопрос о том, что мы все втроем будем делать дальше, был закрыт, то в тот же момент открылся новый вопрос: «кто будет платить за ужин?» Помолившись в душе всем святым угодникам, я достала свою банковскую карту, на которой было не более 7 долларов. Ответчик подошел к Василию, и, я думаю, что они все ж разделили счет наполовину. Потому что ко мне официант за взиманием оплаты больше не подходил. Это было странно, я ведь никому из них не обещалас. Мне нравился ответчик, Василию не нравилась я, а ответчику нравилась его бывшая жена. По идее я должна была платить за свой ужин? Но не будем о грустном, спасибо всем святым. Когда мы трое стояли на улице возле машин ответчика и Василия, я пыталась проверить реакцию ответчика на себя: я подходила к нему ближе, и, к сожалению, не ощущала у него никаких эмоциональных изменений — холод и пустота, и, наверное, безразличие. Это было еще одно фиаско. Почему я так сделала? Просто в один день еще в период моей работы в столичной фирме, когда директор-симпатяга подозвал меня к себе и я подошла к нему и стояла рядом, я увидела у него на лице улыбку. По изменению его эмоционала я увидела, что ему было приятно находиться рядом со мной и примерно такой реакции я ждала от ответчика. Но этого не случилось и ответчик подвез меня домой. Я все еще хотела поговорить с ним и спросила: «А какие еще неудачные свидания у тебя были?». «Да я уже и не помню», — ответил он. «Знаешь, есть очень хороший сайт знакомств «Мамба». У меня что ни свидание было, то удача. Правда, один парень даже на Бали звал, но я отказалась: нужно было работать» — слукавила я, понадеявшись на то, что и он устанет от бесконечной череды «занимательных» свиданий. Затем, дабы прервать неловкую тишину, повисшую в воздухе и как будто жаждущую меня спровадить, я попрощалась с ним, вышла из авто и направилась к себе в квартиру, предполагая, что этот вечер закончился так же неудачно, как и «Мозгобойня» два года назад. После того, как я вернулась в квартиру и прилегла спать, у меня впервые заболело в груди, слез на подушке было много… « Как же он изменился»… — разочарованно думала я и не могла уснуть от этой мысли, — «и он все еще не разорвал с ней связь». А, может, он не изменился? Может, он всегда был таким...Глава 28. Ожидание
После ужина с Василием ответчик мне не писал и не звонил. Моя опытная коллега с широко распахнутыми глазами ничем не смогла мне помочь. Я рассказала ей о том, что меня позвали на ужин втроем. Она лишь удивилась. Затем она рассказала мне историю о своей любви. А я как раз стояла у принтера и делала копии документов. В какой-то момент я почувствовала зависть к её истории, потому что я не знала, что такое любовь. Меня не любили. Я хотела разрыдаться прямо у принтера. Но взяла себя в руки и стала строчить очередную жалобу. В то время мои судебные дела, в отличие от личных, шли хорошо, к тому же мне было очень интересно узнавать что-то новое. В один из дней меня похвалила местный адвокат и директор повысил мне зарплату, за что на меня разозлилась моя коллега (её глаза распахнулись еще более широко), но она быстро «отошла». Я же купила себе черное дерзкое короткое платье (продавщица назвала его по своему — «для поездки с байкером»), пиджак и ждала момента выгулять эти вещи. Приближался Новый год. И я все надеялась на то, что ответчик пригласит меня к себе в офис. Моё платье «для поездки с байкером на мотоцикле» ждало своего звездного часа. Он не пригласил меня никуда. Тогда на новый год я пошла сама в тот пресловутый бар «Стойло», в котором мы отдыхали некогда с моей соседкой Мартой. Когда я по обыкновению надевала на себя лучший из своего гардероба шмот, я слушала песню Aris “S.O.S.”: Я вижу ад в твоих глазах. Любовь никогда не растопит твоё сердце. Припев этой грустной песни еще глубже отражал мое внутреннее эмоциональное состояние: «Эй,эй,эй! Спасите Меня! Я не должна была влюбляться, и я сожалею об этом. Эй! Эй! Эй! Помогите Мне! Он никогда не станет Для меня единственным. И сейчас я чувствую себя сокрушенной. Эй! Эй! Эй! Спасите меня! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Помогите мне! Он никогда не станет Тем, кто сможет спасти меня от одиночества. Крошка была готова к Новому году, но так же быстро в гордом одиночестве вернулась одна из бара... Ночью, лежа в своей кровати, я все же решила посмотреть, какую музыку слушает ответчик. Обычно я смотрела, что из последнего он добавил в свой плей-лист, и потом, чтобы не слушать эти песни (мне почему-то было неловко это делать), я читала тексты песен в Интернете. Но песни из его подборок разбивали мне сердце. В одной из них было что-то о разных точках G, языке, во второй — о глупой девушке и о сексе, о желании, в третьей — исполнитель любил кого-то и ждал пьяной из клуба... Неправильная и плохая девочка — вот его идеал... — думала я и корила себя за то, что родилась не такой. К тому моменту, как я читала тексты добавленных им песен, я уже знала о том, что такое "аффилированные лица", "преюдиция", " кабина и шасси", "вилочный погрузчик", но я даже понятия не имела, что такое "точка G"... Тем не менее, судя по контексту песен ответчика, я понимала, что ничего хорошего эти точки лично мне не сулили...Глава 29. Ребрендинг
После нашей последней встречи с ответчиком я долго думала о том, что же во мне не так, почему он мне больше не звонит, не пишет, не предлагает встретиться? Я думала о том, что проблема во мне, что мне не стоит быть такой «скучной». Кроме того, приглашая меня на ужин, он говорил о том, что ему, как и его другу Василию, нравятся другого типа барышни (не монашки; ненормативная лексика скрыта цензурой) — дерзкие, характерные, с которыми просто и можно быть собой, которых можно не бояться обидеть. Им нравились те, что могут «доставить удовольствие» и не будут при этом напряженными: с ними проще. Это меня задело. Я понимала, что я не такая. Я рассматривала девушек, с которыми, как я полагала, у него были связи, и предполагала, что ему нравятся раскованные, немного вульгарные дамы — те, что с черными выкрашенными волосами, большими агрессивными стрелками на лице, в черных кожаных куртках, коротких юбках и, разумеется, стрингах, вызывающих на дуэль. Я же хотела больше посмотреть на себя со стороны. Для этого записалась на фотосессию к мужчине. Выбор фотографа-мужчины был особенно важен для раскрытия моей сексуальности. Я хотела узнать, что нравится в женщинах мужчинам, и кому как не мужчине было это знать. К фотографу я пришла «в платье для поездки на мотоцикле с байкером». У него в студии надела босоножки на большой шпильке, и он стал меня фотографировать. Мне нужно было увидеть себя глазами мужчин, чтобы понять, что со мной не так, что отталкивающего в моей внешности увидел он и почему он больше мне не пишет. Когда фотограф — темный мужчина приятной внешности, лет 37, с бородой, начал меня фотографировать, я заметила, что я скована — заученные и неинтересные позы смущенной и растерянной девочки, пытающейся всем своим видом протестовать против этого «похабного» клише. Я попросила фотографа помочь мне с позированием, он помогал. — Так, сделай дерзкое выражение лица, — сказал он. Вместо этого, я засмущалась и улыбнулась. — Попробуй сесть на стол. Я села и опять улыбнулась. Дело никуда не шло. — Слушай, ты, наверное, занимаешься спортом? — спросил меня фотограф, посмотрев на серию уже сделанных снимков. — Да, — ответила я тоном тургеневской барышни. — Давай попробуем сфотографировать тебя в белье, — предложил он. Я не стала отказываться. Это был мой первый опыт. Я знала, что у меня хорошее тело, на мне бюджетное, но в то же время однотонное черное белье, и что фото должно получиться. Когда я разделась перед камерой, то впервые испытала неизведанное чувство и большой прилив энергии. «Наконец-то хоть один мужчина увидел результат моих трудов над собой, наконец-то я запечатлею себя такой и покажу другому мужчине то, что он упускает» — думала я. Я чувствовала себя привлекательной. Я думала об ответчике, думала о том, что утру нос его легкомысленным и затертым до дыр хищницам… Да, эти мысли были моим самым сильным мотиватором. Я впервые почувствовала себя прекрасной. Потом фотограф предложил пофотографироваться без бюстгальтера, но в пиджаке. Я не смогла этого сделать: в голове у меня возникли мысли об ответчике, поэтому я закончила с фотосессией. Но мне было очень приятно, у меня проснулась бешеная энергия внутри, а кроме того, мне уже нетерпелось выложить свои фото в сеть для оценки ответчиком. Тем временем фотограф сделал мне чай, и уже в процессе чаепития мы вместе с ним в полумраке разговаривали о жизни батюшек в районных центрах. К слову говоря, у батюшек в районных центрах хорошая жизнь. Я знала, что фотограф не сделает со мной ничего плохого, я читала это в его глазах. Он был добрым, он открыл во мне красоту… А позже один из моих снимков подписал: «Красота внутри…». Я обиделась, потому что я хотела быть красивой снаружи для одного единственного человека, который по неизвестной мне тогда причине не оценил меня. Позже какой-то местный лазутчик оставил под моим фото на странице фотографа комментарий: «Снаружи тоже ниче». Даже не знаю, какая надпись была менее обидной, о том, что я красивая внутри или о том, что я снаружи «ниче». Времени обижаться не было, ведь мыслями я конкурировала со всеми девушками, добавившимися к ответчику в друзья в соцсетях. Сравнивая себя с каждой, я где-то чувствовала свое превосходство, где-то нет. Все это время я пыталась понять: «какой же мне быть, чтобы заполучить его?» А сердце диктовало одно: «Раскрепощенной, дерзкой, огненной и сексуальной». Опыт фотосессии дал мне повод задуматься о том, что мне нужно открыть себя, «заново родиться», раскрепоститься. Так, я записалась на актерские курсы. Но сначала мы с коллегой от «бурной» деятельности на работе записались на бачату. Там я конкурировала с очень ухоженной, оттого и красивой, девушкой. За километр видно было, что она из богатой семьи. Она была заносчива, уверена в себе и свысока поглядывала на других девушек. Её самооценка подтверждалась повышенным вниманием к ней представителей мужского пола. Что уж тут говорить? Именно с ней тренер записывал видео танца для рекламы занятий в группе в сети на телефон. А у меня в то время не было особой любви к себе. С чего бы вдруг? Меня же отверг объект моих воздыханий. Но я хотела доказать себе и своей коллеге, что я лучше этой богатенькой и напыщенной девушки, на которую таращится тренер. Поэтому на последующие занятия я ходила исключительно в топе и легенсах, чем, очевидно, запомнилась тренеру. Как позже сказала моя коллега, жена второго тренера ревниво поглядывала в мою сторону, когда я была в паре с её мужем. «Наконец-то расфокус внимания, обожаю такое. Не ты одна тут королева!» — думала я об этой девушке и попутно наступала на ноги своим партнерам. Танцы не придавали мне уверенности в себе, ведь старожила Бачаты, который отточил свой базовый навык и танцевал со мной, то и дело кривлялся, когда получал по своей ноге моей пяткой. А тренер и вовсе намекнул мне на то, что в танце я отдаляюсь от мужчин. Вообще да, бачата — очень интересный танец, ведь по сути, там должен вести партнер, а партнерша следует по заданному направлению. У каждого парня, присутствовавшего на занятиях, был свой темп ведения партнерши. Кто-то очень сфокусирован на технике. «Раз, два, три; раз, два, три» — слышала я от молодого перфекциониста, который закатывал глаза вверх, когда я делала что-то не в такт, и представляла, как он проговаривает эту считалочку во время секса. Старичок, поднаторевший в танцах, и вовсе любил «повертеть молоденьких». Я помню, когда я танцевала с ним в паре, у нас было что ни движение, то мой поворот. Со старичком нужно было быть более энергичной и бдительной. И только с одним тренером у меня получился танцевальный симбиоз. Я так затанцевалась с ним, что мое тело реагировало на его направления самостоятельно, он даже сказал: «Ого, мы этого движения еще не учили!». Я думаю, может, и в жизни так? Есть партнеры, которые пользуют, которые делают все механически, а есть те, с которыми настолько просто, что ты делаешь определенные вещи, знаний о которых у тебя нет, просто по наитию. Что, если наше тело само все знает, просто нужно найти свое и расслабиться? После танцев начались актерские курсы, на которых мне тоже было тяжело. Я стояла в паре с единственным парнем из группы (ему было 15 лет) и пыталась запомнить его руки. Суть задания заключалась в том, чтобы потом найти эти руки с закрытыми глазами среди других. Тактильно руки моего молоденького партнера были мягкими и нежными, как будто руки девочки, что, конечно, не облегчало мне задачу. Когда настала моя очередь узнавать партнера, в ряд встал еще и наш преподаватель. Его руки я узнала сразу, у него были большие пухлые, влажные и как будто пульсирующие ладошки. А своего парня я не смогла отыскать: я прошла мимо него и варианты быстро закончились. Тогда я вернулась назад и отыскала самые мягкие ручки. Но это была девушка-пирожочек. На актерских курсах я заметила, что женскую сексуальность можно раскрывать по-разному: у кого-то это фигура и визуал, у кого-то — приятный и прекрасный голос; у кого-то чувство юмора; у кого-то набор движений с перекидыванием волос слева направо. Осознавали ли это сами девчонки, я не знаю. Но со стороны видно было, что у каждой есть изюминка и раскрывалась она по-разному. Желаемого раскрепощения я не получила. Больше всего меня расстраивали речевые и музыкальные занятия. Это было моей болью. Я видела, как красиво звучали голоса других девушек, смотрела на тех, что боялись, и думала: «Ну а ты чего боишься? У тебя работают две связки. Вот я бы на твоем месте смогла бы уж наверняка». Но я была на своем месте… Я давно не пела. Точнее давно никто не слышал, как я пела. И я очень боялась, что голос зазвучит неровно, шершаво, и испортит мой визуал. Да, я боялась быть некрасивой. Но преодоление этого страха и есть часть актерской профессии. Иногда в ней нужно быть некрасивым, нехорошим, злодеем как Джофри и Рамси в популярном сериале «Игра Престолов». Иногда нужно умышленно вызывать определенные эмоции у зрителя. Тогда я этого не понимала. Я должна была быть идеальной. Поэтому на завершающее курс занятие я не явилась. Я не смогла.Глава 30. Полезные уроки от Мамбы
Параллельно весной я обнаружила, что у объекта моих воздыханий в социальной сети появилась новая молодая подружка, которая работала на почте. Она была небогатой, но симпатичной, одевалась простовато и безвкусно, но и это совершенно не портило её белые пряди волос и красивое личико. У нее была только одна фотография. И мой ответчик все чаще начал появляться в сети примерно в то же время, что и она. Я подозревала, что между ними что-то есть. Потому что в его плейлисте появились песни про Карину ( а её звали так). Тогда я немного расстроилась. Ведь я так старалась бороться с собой, раскрепоститься, чтобы не быть той маленькой и запуганной девочкой, какой была при первой встрече с ним, а он в это время спокойно добивался других... Также в сети у него появилась подписка на сообщество, связанное с заказом букетов. И я все поняла: они встречаются. Вскоре я опять вернулась на Мамбу, пополнила анкету новыми смелыми снимками, и в моей жизни случилось еще два интересных свидания, выбивших почву из-под моих ног и в каком-то смысле поучавших меня уму-разуму. Первой встрече предшествовала занимательная переписка с примесью мудрых психологических изречений. В целом, мне понравилось общаться с парнем дистанционно, потому что он, очевидно, имел определенный опыт отношений и высказал точку зрения о том, что девушкам, которые не видели гармоничных и здоровых отношений в своей семье, тяжело строить отношения с парнями. Я согласна с таким мнением, и меня удивило то, что это первый парень, который пишет мне об этом. По этой причине мне стало интересно вживую посмотреть на своего эрудированного собеседника. Оставалось чуть-чуть подождать, пока он соберется с мыслями и пригласит меня на встречу. И пригласил. Но к моменту нашей встречи я уже успела «остыть» и потерять интерес к нашему общению. И все же я пообещала прийти, потому что мне казалось, что все пройдет достаточно неплохо, по крайней мере, познавательно. На это свидание я даже краситься не хотела: мне не хотелось производить никаких первых специальных впечатлений, хотелось сразу вывалить все карты на стол, чтобы человек осознанно сделал выбор в мою пользу или нет. Таким образом я хотела, чтобы во мне, в первую очередь, увидели личность, чтобы полюбили мою сущность. Когда я рассказала о своей смелой позиции знакомой, та сообщила, что не нужно «вываливать все карты на стол» на первой встрече, а моя сущность — «эгоистичная злюка». Но когда она сообщила мне об этом, было уже поздно. Моя злюческая сущность прибыла к пункту назначения — кинотеатр «Мир» — и увидела растерянного парня у входа. Тогда я, дабы не повторять свои прошлые ошибки, сразу же направилась к нему. По мере приближения я увидела, что он сильно отличается от фото на Мамбе и пришла к выводу о том, что порой свидание — это как аренда комнаты: на фото анкеты одно помещение, а ведут тебя в другое, то, что похоже на чулан, но по стоимости хорошенькой комнаты. Ладно, внешне парень был симпатичным, но это был не тот парень, с которым я договаривалась о встрече. Он тоже кого-то ожидал и нервно оглядывался по сторонам. Тогда я вошла в кинотеатр и стала наблюдать за миграцией парней у входа. Ровно в назначенное время туда подошел еще один парень. Я вышла, увидела его и удивилась. Не сразу хотела подойти к нему, думала, что и он не тот. Вообще он, скорее всего, просто не соответствовал моим ожиданиям. Но поменять его на того, которого я увидела гораздо раньше, возможности не было. В свою очередь, парень, с которым у меня должна была состояться встреча, тоже посмотрел на меня и удивился. Симпатии между Платоном и Аристотелем не возникло, оставалось выйти из поля боя с минимальными потерями и времени, и самооценки. Так мы пошли гулять по Ленинке. Я чувствовала себя максимально неловко. Сначала он был предательски неразговорчив. Пришлось мне его развлекать. Попутно у меня появилась мысль о том, что, если я когда-нибудь окажусь в отчаянно-одиноком положении, я просто буду перехватывать приходящих (симпатичных) парней у кинотеатра «Мир». Они все рано там как потерянные стоят. Кто не успела, тот опоздала. Так вот мы прошлись по Ленинке, потом — по Набережке. Этот парень задал мне пару вопросов о моей работе, что мне, очевидно, не нравилось. Мне не хотелось проверять свои знания в неформальной обстановке, мне хотелось расслабить мозг и, наоборот, забыть о работе. Он этого не понимал, связь была потеряна. В общем я ни на долю секунды не пожалела о том, что не готовилась к встрече как к свиданию. О психологии, о которой мне было интересно рассуждать, не было и речи. Я вообще не помню, о чем он рассказывал. Когда мы остановились на пару минут на Набережной, я увидела женщину в красивом черном платье с белой розой в руке и двух мужчин с пивком и пузицом, выпирающим из-под рубашки у одного из них. — Видимо, не так она представляла себе своё свидание, — сказала я. А мой напарник добавил, что она, возможно, надела единственное красивое платье из своего гардероба. Для меня эти его слова имели негативный окрас. Возможно, кто-то с одним платьем в гардеробе даже обидела его в прошлом. — А что ты понимаешь под словом «свидание»? — неожиданно спросил он. И действительно я задумалась. Ведь по сути любую встречу, о которой мы заранее договорились с парнем, я называла свиданием. Я жутко обижалась, когда парень приходил на него неподготовленным: в спортивных штанах и с памятниками в багажнике машины, в то время как я — в платье и на каблуках; с 30 центами в кармане и просьбами попить моей газировки; с предложением «прогуляться по Набережной». Я задумалась вот еще о чем: если парень, мой текущий собеседник, мне не нравился и я ему также, можно ли называть нашу встречу свиданием? Однозначно, нет. Соответственно, не все заранее согласованные встречи с парнями — это свидания. Свидание — понятие более узкое. И кто как не парни, знают об этом, ибо на свиданиях обязанность финансировать такие мероприятия лежит исключительно на них. Может, то, что они не хотят вкладываться в девушку, не увидев ее предварительно, и говорит о том, что это встреча? — Свидание — это заранее согласованная встреча парня и девушки, — ответила я, возвращаясь от размышлений в диалог. — Этого мало, — ответил мне мой собеседник, — Я думаю, что свидание — это когда по договоренности тет-а-тет встречается пара, обьединенная одной целью — найти свою вторую половинку. В его рассуждениях было рациональное зерно. "Но что ж, по такой логике получается, что у меня с ответчиком было только одно свидание, которое плавно перетекло во встречу на Мозгобойне?" — эта мысль была тяжела для меня одной, но полностью укладывалась в понятие "дружеское общение", которым и назвал ответчик наши с ним отношения. В то время я и мойэрудированный собеседник пошли в сторону крепости, и я увидела медленно бегущую девушку с большими обколотыми губами. Мой собеседник по запаху её духов предположил, что она вышла на охоту. Я пыталась оправдать девушку, сказала, что тоже бегаю на Набережной, но только потому, что эта дорожка далеко от проезжей части и воздух там более свежий. Но потом, я увидела, что ошиблась, когда она развернула свои оглобли и тем же дико медленным темпом побежала по Набережной в обратном направлении. Потом я задумалась о неуверенности в себе девушек, меняющих внешность уколами, и о том, что данная пробежка — действительно не что иное, как попытка привлечь к себе внимание и самоутвердиться. А, может, я завидовала ей? Да-да, ведь у нее есть возможность колоть себе уколы красоты, а кроме того, она ищет парня открыто, она не стесняется этого и расставляет сеть, не ведет себя как благородная из рода Болейн. Её посыл парням понятен. А вот мой? У меня, очевидно, были небольшие сложности с наличием желания и сокрытием его под маской благородства. Что отличает меня от этой бегущей девушки? По сути, ничего. Я тоже хочу обращать на себя внимание. Не уходя в лирику скажу, что встреча завершилась не так трагично: не пришлось застывать в прощании, обниматься, благодарить за вечер, с участием корчить гримасу и потом не писать друг другу. Мы просто дали друг другу пять и разошлись. К следующему повороту событий судьба явно меня не готовила. С этим парнем я тоже познакомилась на Мамбе. Беседа была примитивной, скучной, что-то типа: «Да, погода сегодня плохая… Но я, если что, горяч в постели». Этого парня спасало только одно — он был жутко симпатичным. В первую нашу встречу он повел меня кушать в местную шаверму. Затем сделал заказ, мы присели за столик и спустя некоторое время на моей половине стола уже лежали две огромные сосиски в тесте. А, к слову говоря, я готовилась к первой встрече как к свиданию: был полноценный макияж, верх с вырезом на спине, короткие шорты, кожаная маленькая сумочка. Я нравилась себе. Но возникло такое ощущение, что меня оценили в две жареные колбаски в тесте. И, честно сказать, я не люблю фастфуд. Одну сосиску я перебросила ему, вторую — пришлось есть, так как я не могла сказать, что мне не нравится такая еда, что мне не нравится место, в котором мы сидим. И вообще мне много что не нравилось. В процессе общения и прогулки он заводил темы о сексе, мне это тоже не нравилось. А потом он выпалил: «По твоим фото в анкете я думал, что ты другая». «В смысле?», — спросила я. «В смысле умеешь делать все…», — ответил любитель сосисок. Он был неправ. Я не умею плавать, кататься на велосипеде, петь и уж точно не умею делать всего того, о чем подумал он своим извращенным умишком. "Я только что узнала, что такое точка G, так что окстись, паренек!" — подумала я, глядя на него. После этой фразы мне однозначно стало неприятно, ведь я поняла, что именно побудило его написать мне и пригласить на встречу, а, кроме того, обнаружила «корень зла» — свои фото в белье. Зато парень был симпатичным мерзавцем. Его спасало это, в отличие от его фастфудовских пристрастий и желтых от вейпа зубов. Так что я и не заметила, как моя оборона была ловко пробита, и вот спустя некоторое время мы уже обсуждаем, сколько парню нужно свиданий для первого секса с девушкой. Сошлись на том, что три свидания. Я внутренне протестовала, это ведь катастрофически мало, но я очень хотела, чтобы за мной поухаживали как подобает (заказали цветы как ответчик этой своей Карине, заботились обо мне и прочее). « Ну ты понимаешь, я еще люблю, чтоб в красивом белье. Ато была у меня одна», — сказал он и испортил и так нехорошее (но он этого не знал) первое впечатление о себе. Я поддерживала этот «флирт», но искоса поглядывала на его желтые зубы. К тому времени я подсобирала три комплекта красивого нижнего белья «на случай», и я знала, что если бы между нами случался секс, то этот парень не был бы во мне разочарован, по крайней мере, в моем белье, и явно не говорил бы потом: «Ато была у меня одна…». Но я не хотела связи с ним. Ни с кем не хотела, все готовилось для ответчика, который в мои лучшие молодые годы нагло обхаживал некую Карину. Когда мы прогуливались мимо суда, в котором я некогда работала, стало холодно, мой напарник дал мне свою куртку. Это был первый раз, когда я взяла чужую куртку. Первый раз за весь вечер наши разговоры стали милыми: мы разговаривали о его жизни, о совершенных им административных правонарушениях, за которыми следовали постановления суда, о поездках в Москву, о его планах на будущее. И я поняла, что за этим извращенцем скрывается не такой плохой парень, за исключением факта о мелкой административке, конечно же. Он провел меня до подъезда и обнял. Я зашла в него с неким сожалением и чувством вины, зная, что у нас не будет второго свидания, ну и этого… «чтоб в красивом белье», как он любит. Я поняла: ему от меня нужен только секс. Это неплохо, но это не он… А кроме того, эти желтые зубы сводили меня с ума. В квартире со злости я удалила все свои откровенные фото из анкеты и бортанула этого парня. После предпринятых мною попыток кровной мести ответчику за то, что он ведет свою личную жизнь, а я тут меняюсь ради него, я умерила свой пыл, но все же продолжала быть влюбленной в него одного.Глава 31. И здесь все еще не о сексе
Я не видела ответчика до конца лета 2021 года. Летом в моей жизни случились ужасные события: моя коллега попала в больницу из-за нервов и переживаний и решила поставить на работе в организации жирный крест. Буквально в то же время к нам в организацию наведываются гости из управления департамента финансовых расследований. Это была пятница — 13 августа. После того, как наш кабинет переполошили и вынесли из него кучу документов, я не могла ни о чем думать. Единственное, что я действительно хотела, — видеть ответчика. Я начала писать ему. Сначала я пригласила его поиграть в теннис. Ответчик согласился, но сказал, что в его офисе есть теннисный стол и ракетки и мы можем поиграть там. Я была рада, тому, что он увидит меня в моей лучшей спортивной форме. К тому времени я очень нравилась себе, а мое эго разбавляли комплименты незнакомых мужчин. Кто-то на улице сказал: «О, спортсменка», кто-то на занятиях по бачате спросил: «А ты случайно гимнастикой не занимаешься?». Я чувствовала, что я спортивна, привлекательна, но, к сожалению, не жизнерадостна и не энергична. Я хотела показать результат своих трудов — «тренировок», а также финансовых вливаний в красивую одежду и косметичку, на которые уходило больше половины моей заработной платы. И мы встретились. В один из летних солнечных деньков. Я должна была ожидать его у кинотеатра «Мир». Я подошла туда — в коротком белом топе и короткой юбке. Моя одежда, естественно, подчеркивала мои достоинства, немного создавала их в области груди, и скрывала недостатки. Я долго не могла его найти, потом он написал и спросил, где я. Он сам меня нашел. Я была рада его видеть, а он назвал меня «одиноким тополем». Такой эмоциональный контраст случился. Он предложил прогуляться и мы двинулись вдоль ул. Ленина на ул. Набережную. Я заметила, что у него уже было две морщинки на лбу, он был немного неуклюж и напоминал мне моего брата. Я как будто бы была на встрече с собственным старшим братом. Я думала, не родственники ли мы с ним случайно. Он рассказывал мне о своих свиданиях, показывал фотографии на телефоне некоторых девушек, с которыми гулял. И я понимала, что я лучше. Пока мы ходили по улице, он был обходителен, вежлив и хотел понравиться. Мне было тяжело с ним идти, я все еще боялась быть некрасивой. По пути к офису, опять проходя по Ленинке он говорил о том, что много красивых девушек на Ленинке в его вкусе, а в столице их еще больше. Он говорил, что ему нравятся худые, что ему хочется покормить их. Потом напротив нас прошли две дамы и он сказал: «Эта толстая, а эта старая…» Эти слова никак не вписывались в тот его идеальный и благородный образ, который я придумала себе за время отсутствия общения между нами. Это был звоночек, и какая-то часть меня понимала, что он изменился, что я совсем не знакома с этой его стороной — холодной, напыщенной, пустой, циничной. Моя психика объясняла это его низкой самооценкой и неудачей в браке, но я же все изменю. Он рассказывал мне о своих последних отношениях — с девушкой Кариной (её я уже знала заочно). Он говорил о том, что заботился о ней, покупал ей ромашки, одежду, забирал пьяную из клуба, возил в столицу в аквапарк. В общем, и у этой девушки было все, чего не было у меня. Ко мне никогда никто так не относился. Никто не дарил цветов и не заботился обо мне. В моей душе как будто что-то кричало, но это что-то я не могла показать ему, нельзя было выдать ту зависть, которую я испытала, и, возможно, обиду на всех мужчин на планете Земля. Я думала: «за что это ей так повезло? За то, что она пьет и гуляет по клубам? За то, что плохо одевается, ей бонус такой прилетел?» В моем студенчестве за мной не ухаживали мужчины. Я не шаталась по клубам, я готовилась к семинарам и лекциям в ванной, потому что мои соседки-платницы веселились и голливудили, а потом ходили на пересдачи. «Пропусти пару, не пропусти жизнь» — было написано под окнами нашего общежития. Но жила я, к сожалению, не по этому принципу. В то время я испытывала огромные сложности в общении с окружающими меня людьми. А тут, некой Карине Недостойной встретился идеальный мужчина — мой мужчина. А может, это все была иллюзия? Что, если он не был таким идеальным, каким я представляла его в своем воображении? Так мы прошли по Ленинке и пришли к нему на офис. Мне было интересно, как он там у себя все обустроил. Когда мы пришли к зданию, на первом этаже которого было кафе, мы поднялись наверх по лестнице — я шла за ним — и оказались в помещении. Все было в синих тонах, на стене была нарисована элегантная дама, в центре стоял теннисный стол, на подоконнике зелень (ладно, цветы, а не укроп и петрушка), а за теннисным столом дверь, ведущая в другие помещения. Он сказал, что ему нужно решить один вопрос и ушел туда. Его не было долго. Я начинала грустить, потому что он оставил меня одну, но я знала, что где-то у него установлена камера, поэтому старалась выйти красиво в кадре. Но это была не я… Не мои чувства, это было то, что я хотела ему показать. Когда он вернулся, мы начали играть в теннис. Я помню, что хотела быть грациозной, когда шарик падал на пол. Я хотела, чтобы он оценил мою фигуру. Я видела, что он смотрит. Но он играл со мной и даже не поддавался. Он изменился, стал холодным, что ли… Он жестко отбивал мячи, а я едва держала ракетку. Потом он издевательски пытался играть одной рукой — левой, наверное, и все равно выигрывал… Мне было некомфортно, я чувствовала себя ниже плинтуса, он не относился ко мне как к равной и, видимо, его уважение ко мне сошло на «нет» (быть может, его и вовсе не было). Когда мы доиграли несколько партий, он молча отошел к стойке у входа и заглянул в свой телефон. В глухом молчании я ожидала дальнейших предложений, я не хотела уходить, он видел это, и, скорее всего, уже хотел от меня избавиться, соответственно и предложений по поводу дальнейшего совместного времяпровождения не поступало. Затем ему, скорее всего, стало жалко меня и он показал мне пару видео, где он прыгает с парашютом. Он был симпатичен на этом видео. Я задала ему какой-то глупый и туманный вопрос для того, чтобы закрыть большую паузу во вселенском молчании… Он что-то ответил, а что, мне было абсолютно не важно. Потом он направился к выходу и спросил: «Куда тебя подвезти?». Я ответила: «Меня не нужно везти. Проведи меня». Я сделала это специально, я хотела поговорить с этой каменной стеной и понять, нравлюсь я ему или нет. Ведь если бы мы ехали в его машине, он включил бы музыку и мы не говорили бы вообще, а кроме того, он отвез бы меня домой за минут 5-7. А я хотела провести с ним время, хотела узнать его лучше. Благо, он согласился и мы пошли. Тогда он спросил: «Я Вам всю дорогу рассказывал, какие девочки нравятся мне. А что у Вас в личной жизни?». В тот момент мне показалось, что он очень издевательски общался со мной на Вы. Откуда он взял эту манеру? Я общалась на Вы, когда хотела держать от человека дистанцию. С ним я хотела преодолеть свои внутренние барьеры и общаться на «ты», я хотела, чтобы он стал для меня ближе. Но не только эта иронично-аристократичная манера пугала меня. К тому времени у меня на личном фронте было одно сплошное ничего… Ведь все эти годы я мечтала только о нем, я собирала красивое кружевное белье «на случай» только с ним, я тренировалась почти каждый день, я доводила свое тело до совершенства, чтобы приехать к нему и понравиться. И я ответила: «Ну я долгое время училась, мне было не до любви… Я считаю, что любовь тянет ко дну, а мне важны работа и карьера». Такой ответ его не устроил и он задал следующий вопрос: «А секс, что в нем нравится?» У меня не было секса… Мне было 25 лет и я была девственницей. Я чувствовала, что меня прижали к стенке и застали врасплох. Я хотела провалиться сквозь асфальт, ведь я ничего не знала о сексе, абсолютно ничего, но я желала всем сердцем испытать эти чувства в паре с ним. Я не говорила о том, что у меня не было секса и отмалчивалась. Потом он сказал о том, что секс важен, о том, что это приносит удовольствие, о том, что он любит минет. Мы шли, а мое смущение росло с каждым шагом. Я хотела его и в то же время дико смущалась, я пыталась подавлять свои желания. У нас никогда не было прямых интимных разговоров, и от них мне становилось неловко, стеснительно, я часто сглатывала, чтобы не выдавать свое слегка возбужденное состояние. Если бы он был проще, я бы поцеловала его. Но я не могла этого сделать. Для меня он был некий непостижимый идеал. Я боялась его и в то же время желала физического контакта с ним. И как только мы дошли до подъезда квартиры, в которой я жила, я трусливо сбежала, обронив ему сухое «Пока» после долгого молчания. Наш разговор не выходил у меня из головы. Я хотела покончить со своими любовными терзаниями, я понимала, что я пропала, что я тону в собственных желаниях. Я писала ему что-то в бреду на эмоциях после встречи, я не хотела прерывать с ним связь. Только не сейчас. Но вместе с тем я не знала его. Я мало говорила с ним, мало говорила о себе, я боялась не понравиться такой, какая я есть, я боялась быть отвергнутой. Все, что я знала — мужчинам нравятся короткие юбки, ножки, раскрепощенность. Возбуждает вульгарность и доступность. Мне казалось, что и мне следовало быть такой.Глава 32. Ближе к цели
Я не хотела обрывать нашу связь с ответчиком и периодически писала ему сообщения в сети. Он отвечал. Я предлагала встретиться еще раз, он соглашался. Этот период для меня был самым напряженным. Здесь уже не было цветочков, бабочек, большого стеснения, смущения… Я понимала, что нужно ковать железо пока горячо. Ведь с каждым днем я не молодею, с каждой минутой стрессовых ситуаций на работе становилось все больше. Я работала в экстремальном режиме, который тянул всю мою энергию. Я работала во времена, когда моя мама заболела ковидом и месяц пробыла на лечении, когда учредители нашей фирмы начали вести активную борьбу между собой за дивиденды, когда к делу коршунами подключались адвокаты со своими гонорарами «за позитивный результат». И все же я хотела создать семью с парнем, который, как мне казалось, являлся моей судьбой. Ну не могло такого быть, что мне просто так нравился запах его тела. Не могло такого быть, чтобы он развелся и в тот момент мы совершенно случайно встретились в суде. Не могло такого быть, чтобы это несостоявшееся свидание с поваром в кинотеатре просто так привело меня к ответчику. Вторую встречу выпросила я, я выбирала удобное для себя время — вечер. К этому времени я могла привести себя в порядок: потренироваться, намазаться всевозможными кремами, помыть голову, выпрямить волосы и накраситься. И все бы хорошо: черный топ, короткая юбка, красные туфли-лодочки, выглаженные волосы, маленькая сумочка… Но, когда я выходила из квартиры, какое-то смущение сковывало меня. В результате я закатывала глаза, шла не грациозно, чтобы показать свое «безразличие». Потому что я представляла себе, что он может проехать мимо и посмотреть со стороны на меня. В общем, когда я пришла к Набережной, его еще не было. Я волновалась. Мне пришлось ждать. Я не хотела выглядеть нелепо и позвонила маме, чтобы отвлечься, но в процессе разговора сама не заметила, как начала ходить по газону… Потом обернулась и увидела его… Разговор прервала. — Где же еще как не в этом месте я мог тебя найти? — спокойным тоном спросил он. — Я просто заговорилась... по телефону, — оправдалась я, испытывая чувство неловкости. Когда мы прогуливались, он рассказывал о своем маленьком родственнике, о том, как он его любит и как его воспитывает, чтоб тот не мусорил в его доме. Я пыталась показать легкую заинтересованность его отношением к ребенку, и в то же время боялась детей, так как не имела опыта общения с ними, при этом я не хотела, чтобы мои слова звучали фальшиво. Мы прошли мимо девушки, занимавшейся фитнесом на Набережной, и он пренебрежительно обронил: «Продает себя». Мне эта фраза не понравилась, где-то я её уже слышала. Назад к квартире он отвез меня в своей длинной и белой машине. В ней играла песня Марии Чайковской «Целуй меня». Мы молчали оба. Я опять же думала, что это знак, что эта песня говорит о его отношении ко мне. Я молчала: не знала, что говорить, опускала глаза, ждала его действий. Действий не поступило. — Ты девственница? — прямолинейно-нетактично выпалил он. Деваться было некуда, я ему доверяла и не могла врать, я сказала правду: — Да, но, знаешь, я не считаю это каким-то престулением или еще чем-то... Это совершенно ничего не значит. Точнее, это означает то, что я не встречала еще парня, с которым хотела бы... интимной близости. — У нас в офисе тоже есть коллега Валька, ей 30 лет и она девственница, — разбавил мою неловкость он. Я не знала, какого эффекта от меня он хотел добиться рассказом о Вальке — поддержать либо высмеять — и спросила: — А она почему... — Почему девственница? — спросил он. — Угу... — едва ответила я. — Этого я не знаю. В то время я едва могла что-то сообразить, ведь второй раз моя голова закипала от неловкого мозгового штурма. Меня спрашивали о том, чего я не учила, я не была к этому готова ни морально, никак, я только недавно узнала про точку G... К тому же с каких это пор быть девственницей — преступление? Разве это что-то мерзкое и отвратительное? Разве свобода выбора и сознательное решение девушки говорят о том, что она «не такая», что она изгой? Наверное, для него это значило, что меня не хотят, или что я фригидна. Но ему, видимо, было не понять, что до него я не влюблялась так сильно. Я училась в университете, мне было тяжело осознавать свою привлекательность рядом с девочками, у которых было все: косметика, красивая одежда и прочее. У меня это было, но было мало и бюджетно: у меня был один бюстгалтер с пуш-апом, из-за которого один мальчик-военный обзывал меня "Пуш-апом" на паре по уголовному праву, потом я купила себе второй; у меня не было развратных стрингов, вызывающих на дуэль. На распределении меня вообще забросало работой, депрессией и неуверенностью в себе. Я долго не могла себе вообразить каких-либо отношений. Первое нормальное полноценное свидание у меня было с ответчиком, но тогда я не думала об интиме с ним, я думала о том, что он увлечен своей бывшей супругой, а потом он и вовсе не стал меня добиваться. Я не могла сказать ему всего этого… Это позорно. Я хотела выбраться из бедности, а потом уже начать жить, не замечая того, что жизнь уже идет, видимо, кто-то давно крикнул «На старт!». Потом мы сидели у него в машине возле моего подъезда и после долгого молчания я пробормотала: — А ты не мог бы лишить меня моего бремени? Знал бы он, чего мне стоило это сказать. У меня потели ладошки, а в голове был полнейший кавардак и, казалось, я теряла связь с реальностью. — С тобой сложно, — ответил он, совсем не глядя на меня. — В каком плане "сложно"? — постепенно переходя на стадию допроса, сказала я. — Тебя не хочется обидеть, — ответил он. "Так а ты не обижай..." — подумала я, но не сказала. Я опустила свой рассеянный взгляд вниз на свои колени, затем на сумочку и стала думать, почему он так говорит. А он после недолгой паузы продолжил: — Мне больше нравятся «не монашки», с ними можно легко получить удовольствие. Я не сплю с девственницами. Это мой принцип. Чтобы потом не оказалось, что я такой козел, "первый и единственный" и бросил. После этого мой мозг стал прокручивать все возможные варианты для того, чтобы оказаться с ним в постели. Я знала, что мне придется лишиться этого с другим — с тем, кто, возможно, не будет мне нравиться, для того, чтобы быть поближе к мужчине своей мечты. Вдобавок ко всему его слова «чтоб не оказалось, что я был первым и единственным и бросил» врезались мне в память и насторожили меня, где-то глубоко внутри я понимала, что никаких отношений с ним не получится, так как он не видит во мне своего партнера по жизни, раз говорит такие слова. Но тогда я безапелляционно полагала, что я изменю его. Что химия непременно должна сработать. Если мне нравится его запах, то, возможно, у нас будет невероятный секс, возможно, в процессе он передумает и будет со мной. Затем я сказала: — Есть ли у тебя друг, спортивный, накачанный, молодой и красивый для встречи? — Ты много хочешь, — ответил он и, подумав, добавил, — Есть такой. — Сбрось, пожалуйста, мне его контакт, — настойчиво процедила я. Потом мы обнялись на прощание, я боялась его и немножко отдалялась. В тот момент я не понимала одного: если он не видит во мне свою девушку, зачем мы обнимаемся? Зачем все это, ведь я не обнимала его по-дружески. Он вдохнул глубоко, и мне показалось, что он вдыхал запах моих волос. Но после вдоха он сказал: «Ох, тяжело будет Вам…». — К чему он это сказал? — подумала я, — Неужели я так плохо обнимаюсь? Вот еще! Первый меня оттолкнул словесно, а потом удивляется... Я надулась и вышла из его машины. Теперь в голове у меня рождался новый коварный план по молниеносной потере девственности. Этот вопрос стал моей первостепенной задачей на ближайшие дни. Вечером, когда я, озадаченная, лежала в своей кроватке и думала над тем, почему я не такая, как «не монашки», он сбросил мне контакт своего друга. И началась переписка с другом.Глава 33. Встреча с другом
С его другом мы договорились о встрече возле какого-то бара, но я туда не дошла, в итоге встретились около спа-салона «ЗетаСпа». Перед встречей я тщательно выбирала, что надеть. Потому что я полагала, что придет какой-нибудь заносчивый и придирчивый полупижон, а я должна предстать перед ним во всей своей красе. Надела белый топ и красную юбку-карандаш, на ноги красные кожаные остроносые балетки. Я нравилась себе. Оставалось только одно: понравиться ему. Когда я дошла до Зеты, я стала волноваться, долго стояла и выглядывала его. На улице становилось прохладно. Вскоре он написал мне СМС: "Через минуты 3 буду на месте". Я начала смотреть по сторонам на подъезжавшие к центру отдыха автомобили. Мне казалось, что он приедет на собственном авто. Ну… хотя бы потому, что другой друг-заноза ответчика Василий приезжал на ужин на машине. И вот спустя пару минут навстречу мне выходит парень, темный, невысокого роста, накачанный, без автомобиля и не нашей национальности — туркмен. Я подумала: «Что это за юмор такой?». В положении стоя внешне он мне не очень понравился. Но поскольку мне предложил его мужчина моей мечты, я решила присмотреться к парню, возможно, он хороший человек. Тем временем он настойчиво, уверенной походкой повел меня в кафе «Бинт-Марля». Я присела, он сделал заказ. Когда он сидел, я увидела перед собой красивые черты лица: улыбка, добрые темные глаза… И я поняла, что все будет хорошо. Всего пару минут — и на нашем столе расположились два блюда, моё — жареная картошечка, мясо и салатик, а из напитков — апельсиновый сок. Что он заказал себе, я не увидела. Когда мы ужинали, он рассказывал мне о своих путешествиях, у него горели глаза. Мне нравилось это, я бы тоже хотела при возможности составить ему компанию в путешествиях, ведь из всей заграницы, которая существует, я побывала только в рассказах своей соседки Марты о Ницце. Затем мимо нас к соседнему столику прошла официантка с голым пупком (видела бы ее заместитель председателя суда: еще и без колготок летом!). В тот момент я боялась, что не весь фокус внимания моего собеседника будет на мне. Но он не смотрел на нее или смотрел, но боковым зрением. Мне было комфортно и безопасно. Когда мы вышли из кафе, и я опять увидела, что он невысокий, картинка стала смазываться, но я подумала о том, что это не главное, человек ведь хороший. Спустя некоторое время я почувствовала запах его тела, и он мне не понравился. Это был второй звоночек. Безусловно, он добрый, симпатичный с красивой сияющей улыбкой парень, но не моего типажа, к сожалению. Когда мы гуляли, он рассказывал о своем директоре, то есть об ответчике: — Знаешь, когда я впервые его увидел, то даже не подумал о том, что он директор. Он был странно одет... Не успел он договорить, как я уже вспомнила взросломужчинский батин свитер-контрацептив на ответчике и слегка хихикнула. ...выглядел,как простой работник, — продолжил он, — но он очень умный, с ним всегда просто. По средам мы с ним играем в шахматы здесь, в этом баре. — Да, я видела его у нас в суде. В первый день, когда он только пришел, я его и вовсе не заметила, — переключилась я на воспоминания об ответчике, — хорошо, когда человек не выпячивается, значит, он действительно толковый... Но этот вечер был испорчен. Ведь я гуляла с другим славным парнем, но всеми мыслями была погружена в ответчика. Я думала о его карих добрых глазах, о его улыбке, неприметных светлых бровях, о слове "полюбовно", мило вырвавшемся у него в первом процессе, вспоминала этот странный свитер, моё первое свидание на футболе, вспоминала свои ощущения от его запаха на моем теле... — Смотри, а вот на этой улице я когда-то жил в общежитии, помню, как однажды после выпускного вечера я забыл выйти на своей остановке и проехал на троллейбусе до конечной ... — попытался увлечь меня за собой друг ответчика, но тщетно. В тот момент я четко понимала, что со мной не тот человек, с которым я хотела бы быть, и это удручало. Когда он начинал рассказывать о своих любимых улицах города, о своем студенчестве, я увидела в друге ответчика маленького мальчика и начала незаметно позевывать. Он пытался вести себя мужественно, забрал мою маленькую и без того легкую сумочку, пытался отодвинуть меня в сторону, когда ехали велосипедисты, взять за руку… Но я не чувствовала к нему ничего. Я понимала, что он неплохой, что это даже в какой-то мере хороший вариант, но я не могла быть с ним. Эмоционально я была привязана к другому субъекту. Я очень боялась в конце свидания обидеть его друга. Как прощаться? Обнять? А, может, поцеловать в щечку? Точно нет. Уж этого я делать не стану! Но что сделать, чтобы отблагодарить за хороший ужин и приятную компанию? Когда мы дошли до моего подъезда, я сказала ему: «Спасибо за хороший вечер» — и молча удалилась. Второго свидания с ним я не хотела. Я думаю, он почувствовал это. Хотя с ним было иногда интересно общаться, но, скорее всего, из-за рассказов об ответчике, в частности. В дальнейшей переписке он предложил мне приехать к нему посмотреть фильм «Время». Я написала ему кратко: "«Время» я уже видела". «Будем смотреть, какой захочешь» — написал он в ответ. После этой фразы я заподозрила неладное и вспомнила, как моя студенческая подруга Тоня тоже однажды ездила на просмотр фильма, а вернулась в общежитие взлохмаченной и не желающей продолжать отношения с тем парнем. Видимо, фильм был с коротким метром или бюджетный.Глава 34. Прогулка
После этого свидания я попросила ответчика встретиться со мной, я хотела обсудить свидание с его другом. Вечером ответчик, по моей инициативе, пригласил меня на прогулку. Мне нужно было подойти к его офису и подождать его. Я решила расслабиться во внешнем виде и надела белую байку и джинсовые рваные шорты… Когда я шла к нему, я чувствовала волнение, я видела, как на ночной Ленинке собирались компании молодых людей, веселились, смеялись, гремела приятная музыка уличных музыкантов, в темноте светились рекламы местных магазинов. Затем я подошла к его офису и увидела бар — рюмочную. Возле бара стояли красивые молодые девушки, и я, засмущавшись, вошла в него. Бар был маленьким, я удивилась этому. Но внутри сидели наряженные и пафосные девушки: те, что с большими губами, большой грудью и, видимо, без всяких жизненных проблем. — Плохо дело, — подумала я, — он работает в непосредственной близости от эпицентра красоток, которых за год моего скитания в городе М. стало еще больше. Я со своим уличным стилем совершенно не подходила под здешний интерьер, поэтому решила подождать своего несбыточного мужчину на улице. Там я некоторое время стояла у входа в его офис, встретила знакомую из актёрских курсов. Она прогуливалась с парнем. Я была рада ее видеть, мы даже обнялись. А после из офиса с двумя стаканчиками кофе вышел и мой несбыточный мужчина. Я хотела поговорить с ним в более спокойной и расслабленной атмосфере, поэтому решила увести его подальше от веселья и городского шума. Так мы пошли гулять в парк. — Знаешь, я только что встретила свою знакомую с актерских курсов. Я их не прошла до конца, но я очень хочу выступить когда-нибудь на сцене со своим стендапом, — сказала я, стыдливо умолчав о том, что на последнее занятие по актерскому масерству я хотела подготовить речь Елены Малышевой на тему того, как правильно какать. — А у тебя есть какой-то текст? — спросил он. — Нет, пока не написала. Это пока так, в планах, — хвастливо ответила я и подумала, — Скорее, в мечтах... Но мой несбыточный мужчина не развивал больше тему стендапа, он не знал ничего о моей жизни (я ведь все время молчала), поэтому и не смог посоветовать конкретные темы для выступлений. В то время его, очевидно, интересовал другой вопрос. — Ну так и как же прошло твоё свидание? — полюбопытствовал он с таким тоном, как будто этот вопрос был тем, ради которого мы, собственно, и собрались. — Ну, я была удивлена, что твой друг туркмен. Для меня это было необычно. Он хороший, у него красивая улыбка и добрые глаза, но... — Что "но"? — с неподдельным интересом спросил ответчик. — Он мне не подошел... Честно, из контекста разговора предыдущей нашей встречи с ответчиком, можно было понять, что я ищу парня для того, чтобы лишиться девственности. Но это было не так. Я шла на встречу с другом ответчика для того, чтобы выведать что-нибудь о моем несбыточном мужчине. А кроме того, я хотела понравитья этому другу, чтобы и ответчик увидел, что я могу нравиться парням, и немного приревновал. При этом я не знаю, что ответчик сказал своему другу обо мне, но на первое свидание тот зашел с козырей: сразу кафе и ужин. Все было культурно. Но в переписке он пригласил меня к себе домой смотреть фильм. Надеялся ли он на секс со мной? Думаю, да. Сказал ли ему ответчик о том, что я девственница и хочу "лишиться своего бремени"? Думаю, да... — Алинка-коза, тоже не захотела с ним отношений, — сказал мой несбыточный мужчина и добавил, — не понимаю почему? Он хороший парень. — Никто и не спорит, что хороший, но не мое... Я не знаю, как это обьяснить, сказала я и сморозила, — Некоторые туркмены кстати женятся здесь, чтобы их потом не депортировали. — Есть и такое, — сказал он мне. Затем мы затронули тему одиночества, его одиночества. — Мне и самому надоело быть одному. Я хотел бы пожить с девушкой месяцев шесть вместе, — сказал он мне, допил свой кофе, посмотрел на мой еще не тронутый стаканчик и добавил, — ты всю дорогу его будешь в руках нести? Я отпила немного кофе из стаканчика и, почувствовав вкус сахара на языке, сказала: — Не, я скоро допью... Признаться честно, я испугалась того, что мой ответчик хочет пожить с другой девушкой вместе, я понимала, что речь идёт не обо мне. Понять это было нетрудно: мы встречались только по моей инициативе, он не ухаживал за мной, не интересовался мной, да к тому же ничего не знал обо мне. А я, в свою очередь, боялась его, боялась сказать, что я чувствую, кто я, откуда я и о чем я, я не хотела выглядеть нелепо в его глазах. Я стала завидовать той другой еще неизвестной ни мне, ни ему девушке, которая шесть месяцев будет жить с ним, и на эмоциях выпалила: — А мне вообще-то и одной хорошо, не нарушаются мое личное пространство и зона комфорта. Жить одному прекрасно! Я бы даже сказала, идеально. Это же свобода. Ты никому ничего не обязан и ни к кому не привязан. В тот момент я хотела напомнить ему о том, что хорошо быть одному, что это не проклятье, как и моя девственность тоже, в этом есть плюсы и это нужно ценить, особенно ему! Но хорошо, что он один, было только для меня. Я прекрасно понимала, о чем он говорит, ведь минусов у затянувшегося одиночества гораздо больше, чем плюсов. Я видела, как он тепло отзывается о своем маленьком родственничке, заботится о нем. Он был готов к созданию семьи, но едва ли со мной... Когда мы проходили мимо суда, в котором я раньше работала и в котором мы впервые друг друга встретили, слева от нас прошли две девушки в платьях на высоких каблуках. Он посмотрел на них, а я — на него. В тот момент я обиделась на него за то, что он смотрит по сторонам, гуляя со мной, но решила сделать вид будто ничего не заметила. Потом он посмотрел влево и увидел там машину, в которой вопили подростки, из нее лились смех и, возможно, юность и безответственность. — Жизнь кипит, — грустно сказал он. — Да, а потом девушки ходят с паровозами в этот вот суд взыскивать алименты, — обиженно процедила я. Легкомысленным и веселым быть легко, когда ты ничего от жизни не хочешь и плывешь по течению, либо, когда тебе все уже дано. — С самоварами, — улыбнулся он. Тем не менее, я понимала, что ему меня недостаточно, он чувствует себя одиноким и со мной. — Нет, все таки с девушкой быть хорошо, — заладил он и, видимо, вспомнив о чем-то приятном, добавил, — я дарил ей белые ромашки... Вот же он... мой испанский сапожок, который сдавил мне всю ногу! К тому времени я знала, что белый цвет символизирует чистые намерения. Значит, он действительно был влюблен в эту Карину, почтальенку Печкину. Ну почему именно в нее? Она же молода и ничего, абсолютно ничего из себя не представляет. Я злилась. Кофе в моем стаканчике уже успел остыть, но я кипела как Аид из мультсериала "Геркулес" и всячески подогревала его своими ладошками, завистью и злобой. Я понимала, что я не такая легкая, безответственная, веселая. Не такая хрупкая, нежная, ранимая. Я ревновала. Я не знала, какой была эта Карина. Но судя по её возрасту, несерьезной профессии и по отношению ответчика к ней, это был хрупкий и нежный цветочек. А я шиповник, который только колется и не может дать ни нижности, ни заботы, ни внимания, ни тепла. Да и нужно ли было все это ответчику от меня? Едва ли... Я не помню, как мы попрощались, но опять же я не смогла ему всего сказать, внутри меня бушевала буря эмоций, и среди них недосказанность, а сознание изнывало от необходимости сдаться, раскрыть все карты. Я боялась упустить время, потерять весь смысл моего нахождения в этом безумном городе, который я полюбила и который затянул меня как в болото. После этой встречи стаканчик с недопитым кофе улетел прямиком в мусорное ведро, а в моем животе, вместо бабочек, от выпитого натощак кофе пронесся смерч.Глава 35. Прогулка 2
Затем я позвала его на четвертую встречу. На ней, несмотря на то, что на улице осенним вечером было уже довольно прохладно, я была в черном топе и коротких рваных джинсовых шортах. Просто я в сотый раз хотела показать ответчику свое стройное тело и желала быстрее нарушить его «принцип», не позволяющий нам быть вместе. Я очень хотела протестировать эту химию запахов, о которой писали в Интернете. А он всё не поддавался. Мы прогулялись в другом направлении города пешком. — Знаешь, я очень волнуюсь, у меня на работе сейчас полнейший хаос: проверки, жалобы, суды… — попыталась я оправдать своё желание видеть его снова и снова, а вместе с тем и слитые впустую три встречи. — Не волнуйся, ты им не нужна, — сказал ответчик спокойно-равнодушным тоном и добавил, — если и возникнут какие-то вопросы по работе, то, скорее всего, к директору и главному бухгалтеру. «Ну вот, теперь он в очередной раз указывает мне на моё место", — думала я и злилась. Да, я не занимала суперответственную должность, не была акулой бизнеса, даже крабом бизнеса не была. Но и простой девушкой не была, я не кассир, не официант, не почтальон Печкин. Все-таки всю свою жизнь я к чему-то шла: золотая медаль, дипломы на олимпиадах по русскому языку, обучение в лучшем ВУЗе страны. Нет, я определенно не считала себя простой. По крайней мере, моя гордыня не позволяла мне так считать. Тем временем мы гуляли по тем же улицам, что и с его другом. Но со мной он вел себя иначе: не пытался взять за руку, отодвинуть от проезжавших мимо велосипедистов (он просто предупреждал, что позади едут), да и вообще никак не хотел прикоснуться ко мне. От этого становилось еще прохладнее. Так мы дошли до одного банка, возле стоянки которого находилась зарядная станция для электромобилей. Он внезапно обрадовался, подошел к ней, посмотрел на неё. Я, не понимая, что происходит, проследовала за ним: я не хотела выходить из поля его зрения. — Отлично, здесь тоже можно подзарядиться. Я не знал об этом, — сказал он и тоном как будто это и была цель всей его прогулки со мной добавил, — Ну что? Идем обратно? — Угу… — опять себе под нос недовольно пробурчала я. На обратном пути он рассказывал о том, каких молодых и красивых студенток он собеседует, принимая на работу в свой офис. — Смотри, у меня даже видеозапись есть, — сказал он и стал искать в своем телефоне видео собеседования. Я посмотрела видеозапись и опять упала духом. На ней была красивая молодая девочка с длинными прямыми волосами, пухлыми губами, она мило улыбалась. — А какие вопросы ты им задаешь на собеседованиях? — чтобы не образовывать неловкую паузу, спросила я. — Ну, например, у нее спрашивал, кто написал произведение «Тихий дон». — Шолохов, — неуверенно ответила я, потому что боялась ошибиться в его присутствии. — Да, Шолохов, — сказал он. — Я литературу любила раньше, когда в школе училась. Не все произведения я знаю, что-то уже, вероятно, забыла. Но в старших классах я ездила на олимпиады по русскому языку, — сказала я, чтобы хоть как-то поднять свой боевой дух, по которому оставалось только шваброй сверху провести. Тем временем мы приближались к подъезду моего дома. Я не хотела уходить от ответчика, но и не видела смысла разговаривать о его собеседованиях с другими девушками… Подумать только: он даже снимал их на видео! Я ускорила шаг. Он явно заметил это, потому что замедлил ход. — Марта, мы будем говорить? — спросил он, глядя на меня, когда мы подошли к моему подъезду. Я опустила глаза. Я не знала, что конкретно он хочет от меня услышать. Мне казалось, что и эту встречу я «слила». Мне было сложно. — У меня на работе есть коллега Алинка, которая, когда видит меня, тоже ничего сказать не может, — прервал молчание он. «Она что, тоже в него влюблена?» — подумала я и посмотрела молча на ответчика. Я действительно не могла сказать ни слова. Тогда он крепко обнял меня на прощание. Он стоял так близко, что мой пуш-ап соприкасался с его телом. Я чувствовала его. В тот вечер время как будто замерло и мне показалось, что мы долго вот так стоим в объятьях друг друга. Я не хотела его отпускать. Он почему-то казался мне очень родным. Отпустить пришлось. Уходила я от него эмоционально заряженной. Я опять ничего ему не сказала о своих чувствах... Я не смогла. В его присутствии у меня почему-то немел язык. В тот момент я решительно не понимала, почему мы обнимаемся и почему при этом всем он не хочет спать со мной. Что не так-то? Почему он не хочет меня обидеть? Эти вопросы были неразрешенными и требовали немедленных ответов.Глава 36. Письмо-признание и ответ
Когда я вернулась домой, то не смогла справиться с собой: я не смогла больше сдерживать и подавлять свои чувства. Я решила признаться ему в том, что он мне очень нравится и уже давно. Это было мне необходимо. Я делала это для того, чтобы понять, что между нами, как он ко мне относится, что он чувствует, потому что он не говорил ничего. Последняя наша встреча была более теплой, он был более расположен ко мне и мне казалось, что нужно признаваться. При этом я знала, что он встречается с другими точками G, спит со своей бывшей женой, и это неправильно. Мне не следовало внедряться в его искаженную жизнь и мировосприятие. Но я считала, что нам суждено быть вместе, что нас должна объединить химия, ну или хотя бы уже на крайний случай физика. Ведь он почему-то меня не отталкивал, всегда соглашался на встречи, обнимал на прощание, но и в то же время говорил о своем принципе. Я хотела избавиться от душевных мучений и терзаний и расставить все точки над G, чтобы предельно ясно знать о том, можем ли мы быть в отношениях. Но я не придумала ничего лучше, как написать ему письмо (спасибо А.С. Пушкину за печальную подсказку). Я написала следующее: «Всё это время я хотела тебе сказать о том, что ты мне нравишься и уже давно. Ты не вписывался в мою картину идеального парня при первой нашей встрече в суде: у тебя за плечами были брак, развод и самовар (неважно чей). А потом моя старшая коллега начала подшучивать надо мной, называть тебя моим другом. И тогда я обратила на тебя внимание. В тебе мне нравятся:Добрые глаза; То, что тебе можно доверять (когда ты обещаешь что-то, то делаешь это); Математический склад ума; Запах твоего тела.
На основании изложенного выше, я прошу тебя предельно честно ответить на два вопроса:
Нравлюсь ли я тебе? Возможны ли между нами отношения?"
Я отправила ему сообщение поздно ночью, когда он не был в сети. Отправила и решила быстрее уснуть, чтоб не волноваться. В тот момент я была уверена, что сделала все верно. Нельзя было больше скрывать это. Я знала, что он знал или, по крайней мере, догадывался о моих чувствах. Я очень сильно ждала его ответ, любой ответ, но честный. Однако утром следующего дня он не прочел моё письмо, хотя был в сети. К слову говоря, он не читал его и в обед, потом прочитал и не ответил. Тогда я написала: « Я жду ответ». В ответ на это он написал о том, что занят на работе и посмотрит письмо позже. Пару дней я ходила подавленной. Я уже понимала, что здесь что-то не так. Если бы это было взаимно, он бы и без письма предложил встретиться или что-то в этом роде. Если бы это было взаимно, он бы тут же ответил, а не утверждал бы, что сильно занят. Мне было очень стыдно. Но я понимала, что сделала все правильно. Я не понимала, что между нами, и я спросила. Раньше я тоже писала письма мальчикам. Но все они, слава Богу, не доходили до адресата. После того, как в школе мы изучили произведение А.С. Пушкина «Евгений Онегин», я не писала никому. Татьяна ошиблась, и я также боялась ошибиться, или, скорее, быть отвергнутой. Но Пушкин А.С., конечно, сплоховал, когда написал о том, что в будущем у Онегина появились чувства к Татьяне. Именно это давало мне надежду на то, что любовь станет ответной, пусть даже так поздно. В один из вечеров мне пришло долгожданное СМС, все внутри меня передернулось, вздрогнуло в один миг, но я понимала, что там написано что-то плохое. У меня было именно такое предчувствие. Когда я открыла это сообщение, лежа дома на кровати, и начала читать, я поняла: он не любил меня. Он написал: «Отвечая на твой первый вопрос, скажу: да, ты симпатична мне, но не подходишь по эмоционалу, поэтому отношений с тобой быть не может. Что касается секса, то я уже говорил тебе, что у меня принцип и я не сплю с девственницами, я сплю с девушками, которые могут доставить удовольствие. Теперь я выбираю их таким образом, чтобы мне удобно было их привозить и отвозить обратно». Что было отвечать на такое письмо? Ничего. Ничего и не нужно было отвечать. Нужно было обдумать, понять и остановиться. Вместо этого я обиженно выдавила: «Ну мне кажется, что девственность — не бремя. Ведь девушка как машина: лучше ездить на новой, чем на бывшей в употреблении». Это была не самая умная моя речь, о чем он и написал в ответе на это «мудрое» философское изречение, да и книга же не об уме. Разум отключается, когда чувства берут верх. А когда ты молод и наивен, и тобой движут только чувства, ты не можешь спокойно принять отказ. Я понимала, что вот оно — все. Но в голове опять же возникала мысль: «а что если я лишусь своего бремени?» Задача в моем внутреннем Битрикс24 была поставлена четкая — лишиться девственности немедленно и приобрести необходимый опыт. Но тогда я не знала, с кем и как это произойдет.
Последние комментарии
8 часов 36 минут назад
10 часов 6 минут назад
11 часов 1 минута назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 10 часов назад