Электрическое бессмертие (СИ) [Анатолий Евгеньевич Матвиенко] (fb2) читать постранично

Электрическое бессмертие

Глава 1

Пролог

Российская Империя, 1908 год

Человек нервничал. Он замирал в неподвижности, вглядываюсь на юг, в сторону Вильно, словно пытаясь за холмами разглядеть приближающийся состав. Не в силах оставаться на месте, начинал шагать по перрону, прохаживаясь мимо одноэтажного деревянного здания с надписью Besdany, и снова занимал позицию у рельсового пути.

Станционный жандармский чин, к прибытию варшавского поезда изволивший доставить упитанное тело ближе к свежему воздуху, глянул на пана равнодушными сонными глазами. Рассмотрев, вынес приезжему приговор. Беспокойный мужчина лет сорока, в дорогом пальто, котелке и с тростью в руках явно переживает душевную драму. От бестолкового топтания щёгольские ботинки запылились, как и брючины. Пышные угольные усы завернулись вверх, подчиняясь примеру столь же густых бровей.

К прибытию поезда стемнело, похолодало. Начал накрапывать мерзкий осенний дождик. Жандарм порадовался, что прихватил шинель, изрядно замёрз бы в обычной голубой гимнастёрке.

На перроне тем временем появились трое молодых людей, создав необычное для тихой станции оживление. Один из них, верно – записной весельчак, выломал дубинку и шагал, опираясь на неё как на трость, чем изрядно потешал товарищей. Поравнявшись с беспокойным усачом, кивнул ему, тот отвернулся, не желая отвечать на приветствие.

Поезд возвестил о прибытии загодя, выпустив над верхушками деревьев облако чёрного угольного дыма. Затем из-за леса показался локомотив. Шипящий прерывистый звук паровой машины пропал, утонувший в рёве гудка. Яркие глаза электрических фонарей прорезали вечерний полумрак.

Блюститель порядка обернулся навстречу паровозу. Ещё один день позади. Дождавшись отхода состава, он с чувством выполненного долга двинет домой. Что Малгожата сготовит на ужин – шпикачки или фляки с подливой…

- Пшепрашам[1], пан унтер. Не надо дёргаться. Останетесь целым и дослужитесь до вахмистра.

- Матка Боска! – охнул жандарм.

Пока он рассматривал поезд, двое молодых приблизились вплотную, будто к закадычному приятелю. С фамильярностью старого друга один из них ловко забрал «Смит и Вессон» из чёрной кобуры.

Полицейский принялся лихорадочно соображать. Из оставшегося оружия – шашка на боку. Пудовые кулаки всегда при себе, но против нагана они вряд ли помогут. Посему, говоря откровенно – вариантов нет. Он удручённо опустил голову, не выказывая попытки геройствовать.

Вагоны меж тем замедлили ход. Промелькнули яркие окна, за ними – размытые силуэты пассажиров. Появился вагон без единого стекла. На его ступеньке встал полицейский, скрытый до пояса облаком пара.

У жандарма похолодело внутри. Если перевозится нечто в сопровождении охраны, значит – молодые люди нацелились… Он захотел крикнуть, предупредить, но воронёный ствол сильнее вдавился в шинель. Вопреки натуралистическим наукам, не связывающим живот с шеей, глотку сковал удушающий спазм, горло утратило возможность исторгать какие-либо звуки.

А потом уже поздно кричать. Ближайший к стражнику «пшиятель» обернулся и выстрелил в полицейского на подножке. Шутник с дубиной подбежал к вагону, прицепленному за бронированным, и с силой врезал ей по стеклу. Окно высыпалось, за ним обнаружился взволнованный человек в голубом мундире с серебристыми аксельбантами.

Заметив, что ближайший грабитель отвлёкся, станционный счёл за лучшее ретироваться с поля битвы, где бандиты затеяли перестрелку с сопровождением. Солдаты ответили ливнем свинца.

Не желая испытывать судьбу, бравый воин жандармского корпуса юркнул за угол. Через минуту не выдержал и высунулся – болезненное любопытство оказалось сильнее осторожности.

Молодые люди и пышноусый отпрянули от поезда. У самого вагона с сопровождением мелькнула тень, в горячке пальбы не замеченная охранниками состава. Подобравшийся вплотную человёк резко выпрямился, в разбитое окно влетел предмет размером с кирпич.

От вспышки и грохота унтер на время ослеп и оглох. В лицо шибануло воздушным кулаком, глаза запорошило мелким мусором. Когда протёр их, увидел бандита, ранее опрометчиво принятого за пана, удручённого семейными неурядицами. Усач повалился навзничь, задетый взрывной волной. Его сообщники, не замечая контузии товарища, дружно кинулись в разбитый вагон.

Полицейский до половины вытащил шашку из ножен. Старший из злодиев – наверняка их главарь, лежит беспомощный в пятнадцати шагах. Арестовать его, и повышение обеспечено, с ним – добрая прибавка к пенсиону.

Жандарм тоскливо глянул на состав. С той стороны донеслись редкие выстрелы, крики, стоны, звонкие удары металла по металлу. Он вернул шашку на место и бочком улизнул в тёмный проулок за станционным зданием. Трусость или предусмотрительность, её называют по-разному, выручила многих. Заодно сделала их