«Maserati» бордо, или Уравнение с тремя неизвестными [Азарий Лапидус] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Азарий Абрамович Лапидус «Maserati» бордо, или Уравнение с тремя известными

Глава 1

На протяжении нескольких последних лет каждое утро я совершал одну и ту же процедуру. Спускался на лифте в подземный гараж арбатского дома, который я построил и в котором живу, садился на заднее сиденье «Мерседеса», здоровался с водителем и включал телевизор. Для меня не важно, что показывают по ТВ – сериал, новости или ток-шоу, главное – следовать традиции. Кстати, «Мерседес» тоже традиция.

Вот уже пятнадцать лет я не знаю автомобилей других производителей, одним из первых среди знакомых приобретая каждую новую модель представительского класса. Конечно, это консерватизм, но что сделать, если я, Яков Рубинин, бизнесмен-строитель, старший партнер компании «Огромен», что означает «Строительный менеджмент», консерватор по своей натуре.

Я консервативен в своих взглядах не только на автомобили, но и на одежду. Зимой я ношу костюмы и пальто только от «Бриони», летом добавляю в гардероб немного «Эрменеджильдо Зенья». Обувь – «Прада», «Чезаре Пачотти», чуть-чуть «Гуччи». Часы, конечно, по одной паре всех топовых марок. Мне нравится тщательно выбирать одежду каждое утро, подбирая к костюму рубашку, галстук, ремень, запонки и ботинки. Я вовсе не сноб, просто во всем этом есть частичка меня – вот что главное. И еще – мне нравится вызывать восхищение у окружающих.

Вот и сегодня я решил, что надену коричневый костюм в широкую светлую полоску, такой «а-ля мафиозо» тридцатых годов. Бежевая рубашка из тонкого хлопка была вне сомнений, и в данный момент я тщательно подбирал галстук, прикладывая его то к костюму, то к рубашке. Раздался звонок мобильного телефона – на дисплее высветилось имя Льва Баксмана, моего институтского товарища. Обычно он звонит мне три раза в год – поздравляет с Новым годом, днем рождения и когда что-нибудь нужно. Поскольку сейчас сентябрь, Новый год и мой день рождения уже прошли, я понял – будет просьба.

– Яша, привет! Как дела? – издалека начал Баксман.

– Да ничего, Лева. Устаю только сильно последнее время, очень много работы.

– Нет, дружище, это называется по-другому – старость!

– Спасибо, мне уже об этом многие говорят. Хотя, если честно, в свои сорок пять с хвостиком я чувствую себя моложе и бодрее, чем двадцать лет назад. А что у тебя?

– В целом все неплохо. – Лева произнес эту фразу, театрально вздохнул и продолжил: – Есть вот только одна проблемка. Не знаю, с чего начать.

– А ты, как всегда, начинай прямо и конкретно!

Я понимал, что Лева играет. От всех моих друзей Лева отличался тем, что всегда делал только то, что ему хотелось. Он представлял себя как центр мироздания, а вокруг был полный вакуум, абсолютно не мешающий жить. Я помнил историю, которая произошла в далекие студенческие годы.


Мы дружной молодой компанией решили отпраздновать начало учебного года. События разворачивались, когда мы учились на третьем курсе. Договорились встретиться у гостиницы «Москва». Это было еще до московской Олимпиады 1980 года. Не было ставших потом знаменитыми гостиниц «Белград» или «Космос». «Метрополь» и «Националь» считались режимными объектами, и нас, конечно, туда не пускали. Посему ныне снесенные гостиницы «Россия» и «Москва» представляли предел наших мечтаний. Скинулись, кто сколько может. Набралось двадцать пять рублей. Деньги отдали Леве, потому что умел он договариваться с метрдотелями и официантами лучше остальных членов нашей компании. В те времена кроме чаевых в разговорном обиходе был еще один термин – «посадочные», те деньги, которые нужно заплатить, чтобы тебя пустили в ресторан и посадили за столик. Лева прошел в гостиницу, а мы все остались на улице, ждать результатов его визита. Минут через десять спустился человек в униформе, отодвинул швейцара и сказал ему, указывая на нас рукой:

– Пропусти этих посетителей в ресторан наверх.

Тот безропотно отодвинулся, и мы вошли.

«Такое обхождение, – подумал я, – стоит минимум рублей пять. Значит, у нас осталось двадцать». Между тем в ресторане нас ожидал сервированный по заказу Левы стол – две бутылки водки, столько же минеральной воды, девять чашечек кофе, хлеб и масло.

– Может быть, закажем еще что-нибудь из еды? – взмолился я, потому что не ел масла, а закусывать водку хлебом не умел.

– Деньги кончились, больше заказывать не на что. Я заказал на всё! – возмутился Лева.

Официант молча откупорил бутылки и отошел от стола. Видимо, по размеру заказа он представил величину чаевых и решил, что за такие деньги даже не стоит утруждаться. Первую рюмку выпили молча, потом еще по одной, запили водой и кофе, закусили хлебом с маслом, поднялись и вышли из ресторана. Ни говоря ни слова, удрученные, вышли на улицу перед гостиницей, молча постояли. Потом кто-то из друзей спросил:

– Ну, куда пойдем?

– Вам направо в метро, – сказал Лева.

– А ты куда?

– А я поймаю такси, – спокойно ответил Лева.

– Так у нас же деньги все кончились, даже на закуску не хватило! – возмущенно воскликнул я.

– Нет, не все, – так же спокойно сказал Лева. – Я трешку сразу отложил на такси, на обратную дорогу.


В этом был весь Лев Баксман. Поэтому тот факт, что он со мной заигрывал, говорил о невероятной сложности готовящейся просьбы.

Лева начал:

– Понимаешь, друг, у меня с Наташкой такой роман образовался, какого у меня никогда и ни с кем не было. Мне нужна твоя помощь! – Лева умолк, выдерживая паузу.

Я знал Наташку – его очередную любовницу. И надо отдать Леве должное: каждую новую пассию он рассматривал как самую последнюю и, конечно, самую любимую в жизни.

– Лева, у меня очень мало времени, переходи к сути своей просьбы, – взмолился я.

– Яша, я хотел бы тебя попросить взять на работу Кафтанова, Наташкиного мужа, – как бы извиняясь, выдавил из себя Баксман.

На сей раз возникла пауза с моей стороны – от наглости моего друга у меня перехватило дыхание. Дело в том, что Лев Иосифович Баксман являлся руководителем одной из крупнейших отечественных государственных строительных фирм и был способен устроить на работу всех мужей, детей и даже родителей своих любовниц. В данном случае, похоже, он решил проверить твердость моих к нему дружеских чувств.

– А почему ты не хочешь взять его к себе? – после паузы поинтересовался я.

– Ты понимаешь, обо мне и так все говорят, что я превратил государственную фирму в семейную лавочку. Жена, сын, мамин муж. Да и не хочется, чтобы Кафтанов был рядом – мало ли, Наташка ко мне заедет.

– Раньше ты об этом не задумывался!

– И мы когда-то были рысаками. Сам понимаешь, все течет, все изменяется! А кроме того, как бы тебе лучше сказать… этот Володя немного с приветом.

– Зачем же ты мне рекомендуешь на работу человека с приветом, даже если и с небольшим?

– Ты не понял, он специалист экстра-класса, но чуть-чуть со странностями. Это житейское, работе не мешает. Я буду тебе очень благодарен. – Лева произнес последнюю фразу с непривычной для него просящей интонацией.

Я посмотрел на часы и понял, что катастрофически опаздываю на встречу. За время нашего разговора я закончил одеваться на втором этаже, спустился на первый и сейчас стоял в прихожей и смотрел на себя в большое зеркало. Спорить с Левой было бесполезно, лучше встречусь с этим Кафтановым и спокойненько откажу ему в силу профессиональной непригодности.

– Кстати, – вдруг вспомнил я, – а кто он по профессии? Кем и где он работал в последнее время?

– В этом смысле все в порядке. Он – архитектор, достаточно известный в московских профессиональных кругах. В последнее время занимался несколькими проектами в небольших компаниях, зато в советское время был главным архитектором одного из центральных районов.

– Меня это пугает! – бросил я.

– Не переживай, у него в новой жизни есть несколько серьезных реализованных проектов плюс к этому обширные связи в московском архитектурном мире.

– Ладно, пусть он мне позвонит завтра в офис, посмотрю, что можно сделать, и постараюсь тебе помочь.

– Спасибо, друг! Буду должен! – задорно произнес Лева.

– Смотри не забудь! Может быть, запишем куда-нибудь?

– Не надо, Яша. Спасибо. Запомню на всю жизнь!

– Ладно, пока. После встречи с твоим Кафтановым позвоню.

Я спешно закончил разговор, посмотрел еще раз на себя в зеркало, включил сигнализацию, закрыл дверь квартиры и направился к лифту.

Традиционно спустился в гараж, сел на заднее сиденье «Мерседеса», поздоровался с водителем, включил телевизор и направился на работу.

Глава 2

Вчерашний день, как, впрочем, и сегодняшний, представлял собой бесконечный калейдоскоп совещаний, встреч, консультаций. В разные временные промежутки дня я выступал как руководитель крупной строительной фирмы, член совета директоров международной корпорации, а потом и как профессор строительного университета.

Я сам задал себе такой ритм жизни и не мог да и не хотел отказаться от него. Время от времени в дополнение к перечисленному я превращался в любящего мужа, заботливого отца, внимательного сына и страстного, как мне казалось, любовника. Не могу сказать, что все перечисленные превращения были мне одинаково близки.

С годами все труднее давалась роль любящего мужа. Жена Марина вместе с дочерью много лет назад переехала жить в Швецию. Дочь Алина, окончив школу, вернулась в Россию, получила прекрасное образование в одном из лучших московских университетов и теперь работала в нефтяной компании «Нацойл».

Я подарил ей квартиру в центре Москвы. Мы жили порознь, что позволяло нам благодаря расстоянию вытянутой руки сохранять очень нежные родственные отношения. Жена слышать ничего не хотела о России. Она ни разу не приехала на родину с момента отъезда. Причину такой ненависти объяснить было трудно, и первое время для поддержания видимости семьи я летал в Швецию. Сначала на выходные пару раз в месяц, а затем все реже и реже. Сейчас мы виделись с женой, может, раз в три месяца.

Что же касается любовных отношений, то и здесь у меня наметились определенные проблемы. Любимая женщина, с которой мы общались последние годы, Ольга, вдруг стала требовать, чтобы я развелся с женой и мы родили ребеночка. Ей уже не хватало совместных ночевок и кратковременных выездов за рубеж. Принципиально я мог бы согласиться на появление маленьких детей в моей жизни. Да и развестись было бы правильнее, чем сохранять видимость давно не существующей семьи. Но во-первых, все это я сам должен был предложить, а во-вторых, и это было самое главное, Ольга не тот человек, с кем я бы хотел связать себя до конца жизни.

Вчера вечером мы в очередной раз обсуждали с Ольгой развитие наших отношений, а сегодня позвонила жена и сказала:

– Я хочу, чтобы ты приехал и мы поговорили!

– Говори сейчас. Что тебе мешает? – резко бросил я.

– Это не телефонный разговор. Только не затягивай свой приезд! – так же резко бросила Марина и отключилась.

Я примерно представлял, о чем может быть этот разговор. Его ожидание не прибавляло мне положительных эмоций. Я сидел, тупо смотрел перед собой и никак не мог сосредоточиться. Похоже, я все-таки загнал себя в угол.

Мои мысли прервал телефонный звонок.

– Яков Моисеевич, вас спрашивает какой-то Кафтанов. Говорит, что по договоренности с вами, но вы мне ничего не говорили… – виновато отбарабанила помощница.

– Не знаю я никаких Кафтановых. Спроси, что ему нужно, и соедини с кем-нибудь из сотрудников. – Я резко кинул трубку.

Через пару минут вновь раздался звонок помощницы:

– Яков Моисеевич, этот Кафтанов говорит, что ни с кем, кроме вас, он разговаривать не хочет, якобы его рекомендовал Лев Иосифович Баксман.

– А, черт, совсем в суете забыл! – Я искренне рассердился на себя, на Леву, на суматоху, на то состояние невесомости, в котором находился всего несколько минут назад, но все-таки произнес: – Давай соединяй с Кафтановым!

– Кафтанов Владимир Сергеевич, – дисциплинированно представила собеседника помощница, и в ту же секунду я услышал, как мне показалось сначала, приятный голос.

– Здравствуйте, Яков Моисеевич. Я Кафтанов Владимир Сергеевич, – произнес звучный баритон, который через секунду добавил: – По рекомендации Баксмана.

– Да, да, Владимир Сергеевич, извините, что не сразу соединился, был немного занят.

На мое удивление вместо ожидаемой фразы типа «Да ну что вы, не стоит извинений» я услышал:

– Ничего, я набрался терпения и подождал.

После этих слов стало понятно, что мой собеседник человек непростой и себя ценит выше, чем можно было ожидать от соискателя рабочего места.

– Ну и хорошо, – перешел я на деловой тон. – Могли бы вы сегодня подъехать ко мне в офис часам к пяти?

– Нет, давайте лучше встретимся на нейтральной территории. – Произнесенная фраза почему-то моментально вернула меня к реальному восприятию окружающего мира.

Никакой у моего собеседника не приятный баритон, а самый обыкновенный голос советского номенклатурного работника.

Я, помню, раньше даже создал теорию, согласно которой для получения должности в советской иерархии кроме необходимых анкетных данных еще требовался определенный тембр голоса. Теорию свою я придумал на базе наблюдений, проведенных по месту первой работы – в строительном институте. У всех партийных и комсомольских руководителей были низкие голоса, а деканы и заведующие кафедрами имели более высокие. Чем выше голос, тем ниже общественное положение.

Так вот, голос Владимира Сергеевича соответствовал должности, ну, скажем, никак не меньше, чем заместителя секретаря парткома по идеологической работе.

– Ну что же, давайте на нейтральной территории. Хотя что, по-вашему, является нейтральной?

– Например, ресторан в Доме архитекторов в Гранатном переулке. Вы знаете, где это?

– Догадываюсь, тем более что я родился в соседнем доме. – Разговор все больше возмущал меня: было непонятно, кто кого принимает на работу.

– Замечательно, в восемнадцать ноль-ноль в баре, вам удобно? – Первый раз за все время разговора собеседник вспомнил о том, что я существую и меня может что-нибудь не устраивать.

«Да, действительно необычный тип», – подумал я и посмотрел свое расписание. Вечером у меня были встречи с сотрудниками, от этих встреч я мог запросто отказаться, но не хотелось подстраиваться под моего нового знакомого. Поэтому после короткой паузы я сказал:

– К сожалению, могу только в двадцать тридцать.

– Хорошо, в двадцать тридцать жду вас в баре. Я буду в темно-синем клубном пиджаке, а вас я узнаю – видел фотографию в Интернете.

Закончив этот странный разговор, я подумал, что дорого моему другу Леве Баксману будет стоить эта бессмысленная встреча. В том, что результата у встречи не будет, я не сомневался ни на одну секунду—у меня сильно развитая деловая интуиция. По селектору сообщил помощнице, чтобы она внесла в мой график новую встречу на 20.30, и углубился в неотложные дела.


В баре Дома архитекторов я не был много лет. Когда-то это было очень модное, закрытое для простых смертных заведение, и попасть сюда считалось очень престижно. Но сейчас на фоне модных и стильных ресторанов, баров и дискотек его интерьеры имели довольно жалкий вид. Вокруг ходили посетители довольно скромно одетые, и я, к сожалению, выделялся на их фоне. Как только я вошел, сидевшие за столиками и у барной стойки как по команде посмотрели на меня.

Кафтанова я узнал сразу, вальяжно сидевшего за столом, то и дело принимавшего приветствия, даже не привставая при этом. Кафтанов относился к типу людей хорошо мне знакомых. От советских времен остались начальственные манеры и повадки, а новые времена хотя и не позволили примкнуть к секте небожителей, но и не обошли стороной. Приличный пиджак. Хороший галстук, по-моему, «Армани» прошлого года. Золотые часы «Омега» тысячи за три долларов. Все это показывало, что Владимиру Сергеевичу периодически перепадает хорошо оплачиваемая работа. Что же я могу ему предложить? Мне совсем не нужны архитекторы с высокой зарплатой.

Обменялись традиционными приветствиями, и я поинтересовался:

– Чем вам было бы интересно заниматься в компании?

Собеседник удивленно посмотрел на меня, потом медленно, почти по слогам, произнес:

– Мне ничем не интересно заниматься в вашей компании!

– Тогда зачем мы с вами сегодня здесь встретились?

– Затем, что я хочу предложить вам принять участие в одном крупном проекте!

– Что за проект? Я хочу сказать вам сразу, Владимир Сергеевич, что строительство объектов стоимостью менее двадцати миллионов долларов нас не интересует.

– Яков Моисеевич, проект, о котором я говорю, – тоном учителя, рассказывающего урок последнему двоечнику, проговорил Кафтанов, – стоит пятьсот миллионов долларов или чуть больше, – и победоносно посмотрел на меня, желая насладиться впечатлением от сказанного.

Этот взгляд, да и тон вдобавок вывели меня из себя. Я испугался, сейчас не сдержусь и сообщу собеседнику все, что думаю о нем, о моем друге Леве и об этом чертовом проекте. Открыл рот для объяснений… и вдруг передумал. Вздохнул, про себя сосчитал до десяти, улыбнулся. Мне вдруг стало так жалко себя, что приходиться тратить драгоценное время на общение с подобными психами.

Проектов такого размера в стране планировалось не более десятка. Я знал обо всех. Представлял тех людей, которые стоят за ними, и понимал, что такой человек, как Кафтанов, не мог иметь серьезное влияние на принятие положительного решения при получении проекта. Не та весовая категория. Бурная фантазия Владимира Сергеевича была легко объяснима. Он хотел доказать мне, а через меня любовнику своей жены о собственной значимости. Маньяк? Я посмотрел на него. Нет, вроде не похож. Хотя визуально это определить невозможно. А вдруг он буйный? Я посмотрел на недокуренную сигарету в его руке, представил, как он с остервенением пытается затушить сигарету об меня, и машинально убрал руки со стола.

Владимир Сергеевич, по-видимому, расценил затянувшуюся паузу, застывшую у меня на лице идиотскую улыбку и даже вдруг спрятанные руки как высшую форму удовлетворения от возможности принять участие в таком фантастическом проекте. Он посмотрел на меня как победитель и добавил к сказанному:

– Конечно, вы понимаете, что пока я не могу сообщить больше о названном мною проекте. Все подробности узнаете позже, после встречи с моими друзьями. Учитывая, что они заочно уже дали добро на ваше участие в проекте, надеюсь, в ближайшее время они встретятся с вами для личного разговора.

– Пожалуйста, в любое удобное вашим друзьям время. Всю эту неделю я в Москве, – проговорил я, с удовлетворением понимая, что встреча подходит к концу.

– Я не думаю, что беседа состоится на этой неделе. Мои друзья – люди очень занятые, их график расписан на несколько недель вперед. Вероятнее всего мы сможем пообщаться в конце следующей недели. Я буду вам звонить.

Мой собеседник произнес фразу так, будто только его друзья являются занятыми людьми, а все вокруг непроходимые тунеядцы. Спорить с ним и терять свое время уже не хотелось. Я не сомневался, что больше никогда не встречусь с этим типом. С поставленной задачей, по его мнению, он справился, показал мне, какой он серьезный человек и какие важные друзья есть у него. Поэтому, чтобы быстрее закруглиться, я проговорил скороговоркой:

– Спасибо. Было очень приятно познакомиться.

Надеюсь, до скорой встречи.

Я крепко пожал протянутую руку, поднялся и быстрым шагом покинул ресторан.

Глава 3

После такой встречи очень хотелось расслабиться, снять эмоциональную нагрузку. Первое, что пришло мне в голову, – позвонить Ольге.

– Привет, дорогая! Я очень соскучился!

– А сразу не скажешь! – с некоторым с вызовом ответила Ольга.

– В каком смысле? Мы не виделись два дня, вот я и соскучился!

– Вот именно, мы не виделись два дня, а ты мне ни разу не позвонил!

– Во-первых, я пару раз звонил, ты не подходила к телефону! А во-вторых, дорогая, ты же знаешь, как я был занят. Поесть толком времени не было.

– Никто мне не звонил! Зато в Швецию Мариночке названивал, наверное, каждый день! И время было, и желание!

– Оля, пожалуйста, не заводись! – молящим тоном произнес я. – Сейчас к тебе подъеду, поцелуемся и поговорим.

– Я не хочу, чтобы ты ко мне приезжал! Я хочу куда-нибудь сходить! – резко потребовала Ольга.

– Куда, например? – заводясь, спросил я.

– В театр! – бросила она.

– Оля, посмотри на часы! Уже все театры закрыты! Разве что только стриптиз-шоу или подобные эротические театры, но ты вряд ли захочешь это смотреть.

– Хорошо, если не в театр, то пойдем в ресторан. Вспомни, когда мы последний раз были с тобой в ресторане?! – выкрикнула Ольга.

– Помню, три дня назад! Мы обедали в «Порто Мальтезе» на Ленинском проспекте.

– Я не имею в виду процедуру приема пищи. Хочу красиво одеться, и чтобы вокруг были люди! Чтобы я нравилась мужчинам, да и женщинам тоже. Я еще молодая и не хочу превращаться в домашнюю подстилку. Пусть даже и твою. – Выпустив пар, Ольга добавила: – Любимого человека!

– Оленька, любовь моя! Я безумно устал. Давай сходим в ресторан завтра, а сегодня посидим дома, выпьем чайку, по рюмочке винца.

– Нет, не хочу! Мне все надоело! Устал, езжай отдыхать! Увидимся, когда отдохнешь.

Ольга кинула трубку, не дав мне даже попрощаться. Вот и снял нагрузку. Усугубил и без того непростую ситуацию на полную катушку.

– Отбой, Дима, едем домой! – бросил я водителю, который, следуя предыдущему указанию, вез меня к Ольге.


Все последующие дни я предпринимал шаги, направленные на урегулирование отношений и достижения если уж не мира и дружбы, то хотя бы как минимум мирного сосуществования.

Два раза мы сходили в театр. Особенно удался второй поход. После окончания спектакля – это был «Ужин с дураком» – мы зашли к Хазанову Нас много лет назад познакомил общий приятель, и с тех пор время от времени мы встречаемся на вечеринках, а иногда обедаем вместе.

Прося контрамарку, я вкратце рассказал маэстро о сложившихся личных проблемах и не ошибся. Геннадий Викторович сначала долго говорил о том, какой я замечательный человек, а потом сделал Ольге столько комплиментов, что я решил – прощен навеки.

После театра мы отправились в ресторан – тот, который моя спутница предпочитала всем остальным – «Палаццо Дукале», и здесь тоже все прошло блестяще. Я почувствовал, что в этом секторе моих жизненных интересов достигнута задача-максимум, на которую я даже и не рассчитывал, – воцарились мир и любовь. Поэтому вполне логично выглядело мое предложение закрепить достигнутое романтической поездкой. Когда стали обсуждать, «куда» и «когда», поняли, что мы настолько занятые деловые люди, что не можем потратить на поездку больше, чем пару дней. Решили не откладывая использовать ближайший уик-энд. В целях минимизации времени полета выбрали Турцию. Тем более там, в Белеке, открыли отель для влюбленных «Адам и Ева».

Вылетать решили в пятницу вечером, чтобы провести вмести два полных выходных. В пятницу в середине дня, когда я уже пребывал в чемоданном настроении, раздался телефонный звонок, которого я никак не ждал. Звонил Кафтанов:

– Яков Моисеевич, добрый день! У меня для вас хорошая новость. Мои друзья готовы встретиться с вами сегодня в девятнадцать тридцать.

Я опешил, потому что в мыслях своих уже был в романтическом путешествии и отменять его не собирался. Тем не менее после паузы произнес:

– Извините, Владимир Сергеевич, я сегодня вечером должен улетать на встречу, которая была намечена несколько месяцев назад. Самолет из Москвы вылетает в семь вечера.

– Отмените поездку, эта встреча очень важная для нас! – безапелляционно заявил Кафтанов.

Он начинал раздражать меня – что за важность такая? О ком он говорит «для нас», он что, уже мой партнер?

– Я не могу отменить этот визит. Мы готовили его более трех месяцев, – с ходу соврал я и для убедительности добавил: – Меня ждут банкиры и несколько крупных подрядчиков. Речь идет о создании мощного консорциума. Давайте я направлю на встречу заместителя. Он очень толковый строитель. Зовут его Алексей Леонидович Краснопольский.

Я машинально назвал Краснопольского, а не своего партнера и заместителя Николая Петренко, потому что интуитивно представлял бессмысленность предстоящей встречи. После нее друг Коля с присущим ему брюзжанием выклюет мне все мозги. С Алексеем будет проще – он все-таки наемный менеджер.

– Хорошо, давайте попробуем, – разочарованно промямлил мой новый «компаньон». – О результатах вам сообщу.

– Вот и замечательно! Я дам Алексею ваш телефон, он с вами свяжется прямо сейчас! – радостно произнес я, внутренне ликуя, что избавился от назойливого Кафтанова.

– Нет, не надо! Лучше я сам ему позвоню.

Я дал Кафтанову мобильный телефон Краснопольского и тут же набрал его местный номер.

– Алексей, зайди! У меня к тебе срочное дело!

– Хорошо, можно минут через двадцать, я сейчас на встрече с заказчиками?

– Конечно, когда освободишься – заходи!

Я понимал, что встреча с заказчиком значительно важней тех миражей, о которых мне предстояло рассказать заместителю.

Через полчаса Алексей зашел ко мне в кабинет. Мы работали вместе уже много лет, а знали друг друга еще с институтских времен, когда я, молодой инженер кафедры, почитал за честь поздороваться за руку с доцентом Краснопольским. Сейчас времена изменились. Хотя я всячески старался демонстрировать демократичность наших отношений, Алексей сам выстроил дистанцию между нами и строго ее соблюдал. Вот и сегодня, войдя в кабинет, он направился к письменному столу, намереваясь сесть за приставной столик.

В моем огромном кабинете было две зоны общения – письменный стол с приставным столиком и несколькими креслами около него и журнальный стол с двумя диванами. В зависимости от требуемых обстоятельств я приглашал посетителей за журнальный стол для неформальной, дружеской беседы или за письменный для сугубо производственного общения.

Я остановил Краснопольского на полпути к письменному столу.

– Нет, давай лучше присядем на диванчик, а то я устал сидеть в кресле.

Мы сели на диваны.

– Послушай, Леша, тут на горизонте появился один псих. Он говорит, что есть возможность получить огромный контракт. – Я умышленно не назвал сумму, обозначенную Кафтановым, а то бы даже у меня не хватило сил загнать на эту встречу подчиненного мне сотрудника. – И сегодня состоится встреча с потенциальными заказчиками.

– Во сколько? – Алексей зачем-то посмотрел на часы.

Я заметил новые золотые «Бреге» у него на запястье. Часы, конечно, не самые дорогие – тысяч пятнадцать долларов, но у него они не единственные. Мне было приятно сознавать, что коллеги, которые начинали со мной с нуля, за годы совместной работы приобщились к клану успешных людей со всеми вытекающими внешними атрибутами – «мерседесами», костюмами «Эрменеджильдо Зенья», галстуками «Гермес» и парой-тройкой дорогих золотых часов.

– А что, у тебя есть какие-то планы на вечер? – спросил я.

– Да, я хотел вечером с женой сходить в ресторан. Договорились на двадцать ноль-ноль.

– Ну и прекрасно. Встреча с клиентами назначена на половину восьмого. Быстро отстреляешься и в ресторан. Привет жене!

– А где будет встреча? – без энтузиазма в голосе поинтересовался Краснопольский.

– Не знаю, тебе позвонят и скажут! – И тут вдруг до меня дошло, что этот секретный Кафтанов мне так и не сказал, где и с кем будет встреча.


Вечером мы на удивление быстро добрались до аэропорта. Зарегистрировались, как обычно, в VIP-зале, и только мы поднялись на борт самолета, я тут же отключил оба моих мобильных телефона. Двое суток я не хотел слышать о взрывах, падающих кранах, погибших рабочих – обо всем том, о чем мне любят периодически сообщать ночью или на отдыхе. В самолете было очень холодно, да к тому же еще и дуло из всех щелей. Накрывшись пледами с надписью «бизнес-класс», мы моментально заснули и проснулись только после посадки.

Когда мы вышли из аэропорта, я заметил, что Оля как-то неестественно держит шею, и, обращаясь ко мне, поворачивается всем телом.

– Ты знаешь, дорогой, – через силу произнесла Ольга, – меня, похоже, продуло! Болит все!

– Не может быть так быстро. Наверное, невралгия или просто отлежала.

– Дай-то бог, – превозмогая боль, шепотом произнесла Ольга.

Мы уселись в приехавший за нами автомобиль. В «Мерседес», конечно. В нем тоже что есть мочи работал кондиционер. Через двадцать минут машина подъехала к гостинице.

Ольга как-то неестественно, боком, выползла из салона, чем очень смутила толпу встречавших нас сотрудников отеля.

Вышедшая вперед симпатичная девушка с забавным украинским говорком представилась:

– Я буду вашим ангелом на весь период отпуска. Мне очень приятно опекать вас. – Не сводя глаз со странно покачивающейся Ольги, таким образом пытавшейся войти в помещение, девушка спросила – Вы к нам надолго?

– На два дня, – ответил я и увидел на лице нашего ангела ничем не прикрытую радость – хоть с этими не придется возиться!

Видимо пары, приезжавшие на два дня, даже не выходили из номера, периодически, чтобы не умереть с голоду, заказывавали «рум-сервис» и наслаждались друг другом. Примерно так же было и с нами, но, к сожалению, по другой причине. Как только я вошел в номер, то почувствовал знакомое болезненное состояние – у меня в очередной раз, не спрашивая разрешения, шел камень. Врачи говорили, что это должно скоро случиться, но я не мог предположить, что ожидаемое событие совпадет с моим романтическим путешествием.

Как опытный каменщик, я выпил тридцать капель уролесана, съел три порции арбуза, принесенного официантом, и улегся на краешек белой огромной кровати – потенциального сексодрома. Так мне удобнее было бегать в туалет каждые пятнадцать минут. На другом краешке кровати примостилась Ольга, она просто не могла продвинуться дальше.

Вот так в огромной белой комнате, посередине которой располагалась большая белая джакузи, на двух противоположных краешках огромной белой кровати мы и провели романтический уик-энд.


В понедельник утром, как только самолет коснулся посадочной полосы, я включил мобильный телефон и тут же раздался звонок. Звонил Кафтанов. Он начал разговор без приветствий.

– Почему у вас все время был отключен телефон? – металлическим голосом спросил Владимир Сергеевич.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду? – решил я «поиграть» в дурака.

– То, что я вам звонил много раз, начиная с вечера пятницы. Только сейчас, наконец, смог связаться! – по-прежнему, как нашкодившего школьника, отчитывал Кафтанов.

Он явно перегибал палку. Мне стало надоедать.

– Значит, мне так нужно было! – резковато прервал я его тираду.

Собеседник опешил от моего тона и уже, как бы извиняясь, продолжил:

– Дело в том, что мои товарищи, которые встречались с вашим коллегой, остались не удовлетворены встречей!

– Хорошо, я все выясню и позвоню вам завтра. Во второй половине дня, – закончил я разговор.

Глава 4

Мы быстренько прошли через VIP-зал, багаж был с нами – сумка и полетный чемоданчик «Луи Витон», очень удобный комплект для коротких путешествий. Уже через десять минут я с Ольгой сидел в машине. Оля начала понемногу вращать головой – прострел проходил. Да и у меня камень, похоже, выскочил. Мы были на вершине блаженства. Как людям мало надо для полного счастья – сначала сильно заболеть, а потом быстро выздороветь!

Я наклонился к Ольге, она увидела это боковым зрением и повернула голову ко мне. Мы легонько коснулись друг друга губами. Получилось очень сексуально. Не сговариваясь, громко рассмеялись. Веселое окончание романтически-сексуального уик-энда – все хорошо, что хорошо кончается!

Раздался телефонный звонок. На дисплее высветилось: «Номер засекречен». Я подумал, что только идиот скрывает номер своего телефона, но все-таки ответил и в то же мгновение пожалел – в трубке зазвучал голос Кафтанова:

– Я бы хотел прокомментировать состоявшуюся встречу. Конечно, как вы понимаете, в том объеме, который можно обсуждать по телефону.

Ну прямо кинофильм «Подвиг разведчика»! Еще бы добавить «славянский шкаф с тумбочкой»[1] – и в резиденты.

Тем не менее я вежливо ответил:

– Да, да, конечно, слушаю вас внимательно.

– Так вот, ваш представитель господин Краснопольский вел себя не убедительно. Практически не смог ответить ни на один поставленный вопрос. И вообще оставил о себе негативное впечатление. Мои друзья сказали, что если руководители в фирме такого уровня, то они не смогут поручить вам управлять столь значительным проектом. Хотя о вас персонально они имеют довольно позитивную информацию.

– Спасибо, конечно. Мне очень лестна ваша похвала, Владимир Сергеевич, – сказал я с иронией. – Но может быть, я могу узнать, кто они, ваши друзья?

– Яков Моисеевич, я бы не хотел затрагивать эту тему по телефону. У вас будет возможность выяснить это при личной встрече. И…

Я не выдержал и прервал моего собеседника на полуслове:

– А может быть, эта встреча вообще опасна для жизни и мне не стоит рисковать? Все-таки у меня семья, дети.

При этих словах Ольга хмыкнула, хитро посмотрела на меня и прошептала:

– Скажи ему, что у тебя еще есть любовница!

Я отмахнулся, а Кафтанов невозмутимо гнул свое:

– Нет, нет, что вы! Эта встреча очень нужна. Коллеги готовы встретиться даже сегодня. Я уполномочен сделать это заявление! – с пафосом закончил он.

Фраза эта напомнила мне еще один советский детектив – «ТАСС уполномочен заявить». Я наконец понял, какой типаж представлял собой Владимир Сергеевич. В переводе с медицинского языка на общечеловеческий диагноз мог быть сформулирован так: «Ярко выраженный комплекс неполноценности, развившийся на почве невозможности реализации юношеской мечты».

Как и тысячи юношей и девушек советской страны, Кафтанов, по-видимому, бредил службой в доблестных органах государственной безопасности, ну а если уж повезет, то как предел мечтаний – работой резидентом где-нибудь на Диком Западе. Тренировал себя морально и физически. Разгадывал сложные хитросплетения в детективных романах, учил азбуку Морзе и основы шифровального дела. Старался приучить себя не дышать по несколько минут и чихать без звука, в общем, следовал всем тем инструкциям, которые мог почерпнуть из многочисленных книжек о наших доблестных разведчиках и «их» гнусных шпионах.

Карьера спецагента не сложилась, так и не начавшись. Как и у тысяч остальных соискателей, обнаружились проблемы со здоровьем, анкетными данными или еще бог знает с чем. Но люди ведь тренировались, и поэтому всю оставшуюся жизнь эти несостоявшиеся сотрудники специальных служб так или иначе применяли свои доморощенные навыки в семейной жизни или работе.

В сложившейся ситуации я был почти наверняка уверен, что Кафтанов знает об отношениях его жены с Левой и готовит какую-то операцию, чтобы через меня напакостить Баксману Надо найти возможность предупредить психа, что не так мы и близки с любовником его жены. И если он что-то хочет сделать, то пусть сделает это напрямую Леве. Мне нужно время, чтобы подсунуть Кафтанову информацию о собственной непричастности к любовному треугольнику. В связи с этим я решил отложить встречу с его друзьями в надежде, что в ней отпадет необходимость.

– Понимаете, Владимир Сергеевич, к сожалению, время у меня расписано до четверга. Совещания, встречи очень важные, и я не могу их отменить! Давайте в четверг, лучше вечером.

– Замечательно! – вдруг радостно воскликнул Кафтанов. – Четверг вечером даже лучше, мои друзья так и предлагали. Это я настоял на сегодняшней встрече. Итак, четверг, ориентировочно в двадцать ноль-ноль. О точном времени и месте встречи я сообщу вам позже!

«Черт побери!» – в сердцах подумал я. Ну кто же мог знать, что Кафтанов согласится на четверг? Сердце учащенно забилось и заныло. Определенно, этот фрукт готовит провокацию. Теперь я уже не сомневался. Правда, до четверга у меня еще есть достаточно времени и я смогу что-нибудь придумать, чтобы избежать встречи.

Необходимо разработать аргументированный отказ – убедительный и безусловный. Для этого надо срочно связаться с Алексеем и понять, что собой представляют сообщники Кафтанова. А то, что люди, с которыми встречался Краснопольский, участники затеянной психом операции-провокации, у меня уже не вызывало сомнений. Если же все мои попытки выйти из игры окажутся тщетными, то я позвоню Леве и скажу, чтобы он забирал своего Кафтанова. Пусть тот лучше проткнет колесо Левиного «Бентли», чем упражняется на мне.

– Алексей, привет! Как дела, как вы сходили в ресторан?

Я начал издалека, готовя себя к самому худшему, что могло случиться во время злополучной встречи. В случае если в пятницу что-то произошло, то Алексей вместо повествования о походе в ресторан начнет с рассказа о встрече.

В отличие от моих опасений заместитель начал подробно описывать свой поход в ресторан – что ели, кого встретили. Я, не дослушав до конца, прервал его:

– А как переговоры?

– Какие переговоры? Что ты имеешь в виду?

– Ну та встреча, на которую я направлял тебя в пятницу вечером?

Я внутренне напрягся в ожидании кошмарной истории, а в ответ услышал:

– Нормально, интересно поговорили. Веселые такие мужики. Но мне показалось, что они хотят от нас больше, чем мы можем.

– Что же именно они ожидают? – У меня опять заныло сердце.

– Чтобы мы взяли на себя управление проектом размером более пятисот миллионов долларов. А я сказал, что у нас нет такого опыта, до сих пор мы работали на проектах меньших масштабов.

Я пропустил последнюю фразу мимо ушей. В любой другой ситуации я бы взорвался и обозвал своего сотрудника дураком, объяснив ему, что мы в принципе можем делать все. Опыт – дело наживное, и не надо высказывать скоропалительных выводов от имени компании. Но сейчас меня интересовало совсем другое.

– Тебе удалось выяснить, что это были за люди? – спросил я и затаил дыхание в ожидании ответа.

– Да, конечно, они дали мне визитные карточки…

Алексей собирался что-то добавить, но я резко перебил его:

– И что на них написано?

– Не помню, – все таким же невозмутимым тоном продолжил Краснопольский. – Я оставил их в машине. Если хочешь, я сбегаю за ними и перезвоню тебе.

– Нет, не надо, – немного успокаиваясь, сказал я и добавил: – Принеси карточки из машины и жди в офисе. Буду через полчаса.

После последних моих слов Ольга, которая все это время дремала, проснулась и удивленно посмотрела на меня. Мы договаривались, что поедем к ней домой и полежим до обеда. Пусть сегодня рабочий день начнется со второй половины.

– Оленька, дорогая, мне необходимо срочно ехать на работу. Я заеду к тебе вечером.

Ольга насупилась:

– Я и не сомневалась! Я так давно тебя знаю…

Я приехал в офис в состоянии нервного возбуждения. Хотя еще в машине догадался, что информация, изложенная в карточках, окажется фальшивкой – ее проверить будет невозможно. Адрес, телефон и фамилии вымышленные.

Пулей пролетел мимо охраны и удивленных сотрудников к себе в кабинет и тут же вызвал Краснопольского. Он вошел и, помня, где проходила наша последняя встреча в пятницу, направился к дивану.

Я сидел за рабочим столом, и перемешаться в другую часть кабинета у меня не было времени, поэтому остановил вошедшего:

– Нет, иди сюда, к столу!

Алексей вопросительно посмотрел на меня, всем своим видом выказывая удивление, чем же он в столь короткое время навлек начальственную немилость.

– Где визитные карточки? – громче, чем нужно, спросил я.

– Вот они. А почему ты на меня так кричишь?

– Извини, что-то нервы расшатались.

– Так ты ведь ездил отдыхать на выходные – нервы успокаивать.

– Сказать тебе по правде, они у меня от этого отдыха еще больше расшатались, – произнес я машинально, разглядывая протянутые Алексеем визитки.

Глаза застелила пелена, изображение двоилось. Я взял карточки из рук Алексея и положил их перед собой. Сосредоточился. Прочитал на первой: «Компания „Ферростар“, вице-президент Котов Георгий Афанасьевич», на второй: «Компания Ферростар», вице-президент Долгих Юрий Карпович».

Конечно, я знал эту компанию – крупнейшего российского производителя металлов и сплавов. Я слышал фамилии этих вице-президентов, и я, конечно, знал об их фантастическом проекте стоимостью, по информации прессы, более шестисот миллионов долларов. Вот уже полгода я пытался любыми способами познакомиться с топ-менеджерами «Ферростара». Я был уверен, что после встречи наша компания получила бы возможность хоть как-то поучаствовать в проекте. Ничего не получалось! А тут все так легко и просто. От злости на себя хотелось биться головой о стену.

– Идиот! – произнес я вслух.

– Кто идиот? – обиженно спросил Краснопольский. – Я? Почему?

– Да не ты! Я идиот! Я дурак! Знаешь, как в анекдоте про Иванушку-дурака и Бабу-ягу?

– Нет, – теперь уже удивленно произнес ничего не понимающий Алексей.

Мне нужно было расслабиться. Отвлечься от возникшей ситуации, поэтому я решил рассказать Краснопольскому анекдот.

– Слушай! Идет Иванушка по лесу. Навстречу ему Баба-яга. Поздоровались, и говорит она Иванушке: «Пойдем, я тебя с внучкой познакомлю». «Зачем мне твоя внучка? Ты вон какое страшилище, а твоя внучка, наверное, еще страшнее. Не хочу я знакомиться с твоей внучкой», – сказал Иванушка и пошел дальше. Дошел он до озера, видит – на берегу сидит красавица. Не видел он никого краше в жизни. Спрашивает: «Кто ты?» Отвечает красавица: «Я – внучка Бабы-яги. А ты – кто? „А я? А я?.. Я – дурак!“

Я замолчал, а Алексей, по-прежнему ничего не понимая, натянуто засмеялся.

– Так вот, Леша, я дурак! Мог познакомиться с красавицей и упустил!

– Ну, ничего, ты еще наверстаешь. Какие твои годы! – так ничего и, не поняв, сказал заместитель. – Я пойду

– Да, конечно.

Я кинулся звонить Кафтанову. Нужно срочно перенести встречу на сегодня. Нет, сегодня не могу, опять будет скандал с Ольгой, лучше завтра.

– Владимир Сергеевич, добрый день, еще раз. Вы знаете, я специально для нашей встречи подкорректировал свое расписание и готов встретиться с вашими друзьями завтра.

– Это невозможно, вам назначена встреча в четверг в двадцать ноль-ноль. Встречаемся в половине восьмого у Дома архитекторов. Оттуда поедем вместе, – закончил мойблагодетель.

Я, огорченный, но вместе с тем и обрадованный тем, что не придется ни с кем бороться, тут же полез в Интернет. Посмотрел в «Google» все, что нашел об этом промышленном монстре и его вице-президентах. Заодно и о намечаемом грандиозном проекте.

Глава 5

За компьютером я просидел до позднего вечера. Анализируя информацию, пришел к выводу, что шансы получения контракта на управление строительством огромного офисно-торгового центра практически равны нулю.

Во-первых, о конкурсе объявлено в открытой печати, и соответственно все крупные игроки на рынке примут в нем участие. Моя компания «Стромен» даже не самая большая среди средних. Здесь – проигрываем. Во-вторых, около «Ферростара» крутится постоянно несколько строительных структур, да и собственные инжиниринговые фирмы у них имеются. Мы же никогда с «Ферростаром» не работали. Здесь мы опять проигрываем. И наконец в-третьих, в Интернете я прочитал, что деньги на проект «Ферростар» привлекает в виде кредита, получаемого с помощью синдиката швейцарских банков. Отвечает за привлечение кредита некий вице-президент, но не мои будущие знакомые.

Значит, здесь уже они проигрывают, а следовательно, и мы. Существует ли хоть малейший шанс на выигрыш? По правилам комбинаторики, наверное, один из тысячи. Ну, например, крупные компании вдруг не примут участия в конкурсе. Вряд ли! Далее. Компании-прилипалы разругались с курирующим их менеджментом. Скажем, сварили суп из курицы, которая несет золотые яйца. Тоже вряд ли! Смотрим дальше. Вице-президент, занимающийся организацией кредита, уступает управление проектом другому вице-президенту. Это уж совсем из области фантастики. Какой же отраслевой вице-президент уступит такой куш своему коллеге? Я полагаю, что мог бы быть шанс, если бы кредитом занимался финансист. Но как следовало из Интернета, рассматриваемый кредит является частью производственно-финансовой программы, руководят которой вовсе не мои потенциальные друзья.

– Яков Моисеевич, – прервала мои размышления помощница, – может, вам чаю принести или бутерброды?

Я посмотрел на часы и обомлел. Было пятнадцать минут одиннадцатого, а к Ольге я собирался к половине девятого. Мне ведь еще ехать минут тридцать. Будет скандал. Может быть, заехать купить бутылочку ее любимого шампанского «Вдова Клико»? Это добавит еще минут пятнадцать к моему опозданию. Пожалуй, возьму что-нибудь из моих офисных запасов. Я подошел к бару-холодильнику открыл его и понял – здесь меня ждет фиаско. Все напитки были подобраны по моему вкусу, в основном водка и виски, различные сорта, стоимостью от сотен до тысяч долларов.

Наш управляющий делами любовно подходил к вопросу удовлетворения гастрономических и питейных потребностей начальства. Но Ольге была безразлична стоимость бутылок, а водку и виски она практически не употребляла. Хотя виски могла иногда пригубить. Возьму виски. Ну, например, тридцатилетний «Глендфидик». На этикетке красовался индивидуальный номер бутылки. Надеюсь, это произведет впечатление на мою любимую.


Когда я переступил порог Ольгиной квартиры, то понял, что на самом деле ситуация значительно хуже ожидаемой. Настолько, что даже бутылка «Клико» вряд ли могла что-либо исправить.

Ольга открыла дверь не здороваясь, не замечая протянутого пакета, повернулась ко мне спиной и направилась в комнату. Уселась на диван. Я сел рядом и попытался ее обнять. Ольга отбросила мою руку, поднялась и пересела в кресло напротив. Я смотрел на девушку и восхищался. Даже в гневе она была прекрасна. Богиня – идеальные формы, тонкие запястья и щиколотки, правильные черты лица. Не обошлось, правда, без неоднократного участия эксклюзивных итальянских пластических хирургов. Я старался не вдаваться в подробности этих операций и не задумывался, что у Ольги свое, а что благоприобретенное.

Чтобы сгладить затянувшуюся паузу, я достал бутылку, поставил на журнальный столик и в то же мгновение услышал:

– Яков!

По обращению я понял, что будет разнос. Обычно она называла меня «дорогой», слово «любимый» не прижилось в нашем лексиконе, реже – Яша.

– Я имела возможность и время подумать о наших отношениях.

– И что же нового ты надумала? – шутливым тоном спросил я, пытаясь разрядить грозовую атмосферу, которая образовалась вокруг нас.

– В том-то и дело, что за последнее время в твоем отношении ко мне появилось много нового: ты можешь опоздать на встречу на два часа, как, например, сегодня; ты перестал уделять мне внимание, выводить в люди. Тебя интересует только постель! Да и то по какой-то сокращенной формуле: приехал, въехал и уехал. Тебя перестали волновать мои желания или предпочтения. Ты совсем не думаешь обо мне! Вот и сегодня ты притащился с виски, зная, что я практически не притрагиваюсь к этому напитку.

Я взвился от последних слов и попытался оправдаться:

– Ты посмотри, это же эксклюзивная бутылка!

– А я не хочу ничего эксклюзивного. Мне нужна самая обычная бабская жизнь. Я не хочу быть одинокой. Я хочу ложиться вечером в постель с любимым мужчиной, а утром вставать и готовить ему завтрак. Я хочу проводить с тобой все выходные, а не довольствоваться выкроенным часом из твоего драгоценного времени. И наконец, я хочу иметь детей от любимого человека.

– Мы и так много времени проводим вместе, – попытался я перехватить инициативу и увести разговор подальше от болезненной детской темы.

Несколько лет назад после второго аборта я не смог забрать Ольгу из клиники и послал за ней водителя. Ольга позвонила мне и сообщила, что я подлец, и следующего аборта не будет – будет ребенок. С тех пор мы этой темы не касались, но она невидимо висела в воздухе, а я предохранялся с удвоенной энергией.

Я сказал:

– Мы везде бываем вместе, много путешествуем и отдыхаем.

– Не говори ерунду! – прервала она. – Мы обсуждаем не временные параметры, а моральное состояние.

– Что-то я не пойму, куда ты клонишь и что ты хочешь?

– Да никуда я не клоню. Я просто требую! Если ты меня любишь, то разведешься с женой, перестанешь ездить в Швецию, я перееду жить к тебе. Если не хочешь так – ты переедешь ко мне! И все! Мне больше от тебя ничего не нужно. Все остальное придет само по себе. Потому что у нас будет семья!

– Да! Немало ты просишь… – произнес я, растягивая слова.

– Я повторяю! Сегодня я уже не прошу, а требую! Мне надоело тебя просить! – отчеканила Ольга.

– У меня есть время подумать? – зачем-то спросил я, прекрасно понимая, что думать здесь особо не о чем. У меня есть семья, детей больше я не хочу, значит, ультиматум не принимается.

– Ты можешь думать сколько хочешь, но знай, что увидимся мы только после того, как ты скажешь, что готов на все мои условия.

– Пока! – бросил я, поднялся и пошел к выходу.

Глава 6

Я люблю время от времени ездить с кем-нибудь в подмосковные spa-отели. При этом, как любой преуспевающий российский бизнесмен, я, конечно, имею загородный дом с бассейном и прислугой. Можно было бы отдыхать и там, но в силу моего консерватизма его я считаю семейной обителью, а значит, в доме можно находиться только с членами семьи.

Два-три раза в год мы отдыхаем вместе с дочерью Алиной. Как я уже говорил, моя жена Марина в Россию не приезжает, и в загородном доме она ни разу не была. Несколько раз я ездил за город с Ольгой, ходил в бассейн, парился в бане. Но сейчас Ольга выпала из моей жизни, поэтому я пригласил девушку Катю, и мы поехали в Дом отдыха «Ватутинки». Мне нравится это место. Совсем недалеко от моего загородного дома, если захочу, могу отлучиться на пару часов и поработать.

После завтрака у меня обязательный ритуал – сажусь в холле, беседую с многочисленными знакомыми и глазею по сторонам. Очень мне нравится смотреть на красивых девушек, иногда знакомиться, а бывают случаи, и подниматься к ним в номер.

Вот и сегодня после легкого завтрака я сижу в баре, пью любимый кофе-лате (попросту говоря, молоко с кофе) и рассматриваю проходящих мимо, а заодно и всех входящих в здание. Картина до боли знакомая: примерно одни и те же лица и персоны.

Вдруг мой взгляд выхватил новый образ – в распахнутые автоматические двери вошла девушка лет двадцати пяти. В стильном длинном пальто-накидке, по-моему, это «Эрмано Шервино», и смешных ковбойских сапогах. Но главное, почему я обращаю внимание на незнакомку, – это лицо потрясающей красоты. Идеальные черты, красивые голубые глаза – в России ее бы назвали русской красавицей, в Швеции – шведской, в Италии – итальянской. Вот такая интернациональная красота. Очень выгодная спутница – во всех странах мира будут говорить: «Приехал Яков Рубинин с красавицей». Необходимо срочно познакомиться. Вдруг это моя судьба?

Девушка подошла к ресепшн и обратилась к администратору. Судя по понурому виду, с которым она направилась к выходу, у нее что-то не получилось.

Я встал и быстрым шагом направился ей наперерез.

– Девушка, у вас что-то не складывается?

– Да, у меня никак не складывается миллион на личном счету. Я все складываю, складываю, а он не складывается. Еще вопросы есть?

Я немного опешил от подобной наглой манеры вести разговор, но тем не менее сказал:

– Я вовсе не хочу вам навязываться, но когда вы отошли от стойки, у вас было очень грустное лицо. Может быть, я могу вам чем-то помочь и развеять грусть?

– А вы что, из службы спасения? – вновь с вызовом ответила девушка.

Я более внимательно присмотрелся к ней и понял, что она немного старше, чем показалось с первого взгляда. Но все равно чертовски красива. Краем глаза я посматривал на двери лифта. Если моя сегодняшняя спутница Катя увидит сцену знакомства, то закатит скандал. Я ужасно не люблю женские скандалы и слезы, а тут без слез никак не обойдешься.

– Нет, – ответил я. – Просто если вас интересуют вопросы заселения, то я могу помочь. У меня есть лишняя бронь.

Тут я немного соврал. Никакой брони у меня не было. Я знал девочек из группы размещения, и за небольшие деньги они могли мне сделать номер для новой знакомой. Мне очень хотелось ей понравиться.

– Мне нужно поселиться здесь с дочерью, – произнесла она после паузы, в течение которой я подвергся тщательному изучению. – А мест нет. Поможете?

– Конечно! Какой вопрос?! Как вас зовут? Не подумайте, что я клеюсь, это нужно, чтобы забронировать для вас номер.

– Меня зовут Виктория Боголюбова. Дочку зовут Наташа. Ей четырнадцать лет.

– Надо же, какая интересная фамилия! Ваши предки, по-видимому, были хорошими людьми, Бога любили! А вы хороший человек? – задал я идиотский вопрос и не потому, что мне это было интересно, а скорее для того, чтобы скрыть удивление – у такой молодой особы дочери уже четырнадцать лет!

– Хороший или плохой – какое это имеет отношение к возможности снять номер?! Вам-то что? – с вызовом спросила Виктория.

– Послушайте, я не пойму, что я сделал плохого, почему вы мне все время грубите?

– А мне можно! – с вызовом сказала девушка.

– Это почему же?

– Потому что я из общепита и мне скидка двадцать процентов! – весело бросила Виктория и впервые посмотрела мне в глаза.

Тут я не выдержал и засмеялся. Девушка тоже ответила мне милой улыбкой, и я понял, что влюбился. Мне стало абсолютно безразлично, что устроит мне Катя, с кем и как проводит время Ольга, – все это не имело ни малейшего значения, мне хотелось сейчас быть только с этой девушкой!

Я предложил ей пройти в бар, подождать, пока я улажу ее проблемы с номером. В моих действиях был и дополнительный смысл – хотелось посмотреть, как выглядит моя новая знакомая без пальто.

Все проблемы у стойки я решил за пять минут и моментально, почти бегом, направился в бар. Девушка сидела за столиком и дожидалась, когда официант примет заказ.

– У них здесь самообслуживание. Давайте подойдем к барной стойке и возьмем, что нам нужно. Кстати, номер я для вас заказал. Назовите портье свою фамилию и получите ключ.

– А вы не можете это сделать?

Я удивился и подумал: «Какая наглость – мы еще толком не знакомы, а эта мадам уже хочет, чтобы я оплачивал ее номер. Неужели опять хищница попалась?» А вслух произнес:

– Я не совсем понял, что я должен сделать?

– Подойти к стойке и взять мне капучино! – невозмутимо бросила девушка.

– Ну, это не проблема. А может быть, мы все-таки вместе выберем что-нибудь для легкого завтрака? – Меня не покидало желание узнать, какая у нее фигура. Ведь недаром говорят, что мужчины любят глазами.

Виктория с явной неохотой поднялась и двинулась вместе со мной к бару. Я как бы невзначай пропустил спутницу вперед и окинул ее внимательным взглядом. Ну слава богу, все нормально. Одета со вкусом – короткая юбка, облегающая кофточка с короткими рукавами. Большая попа, тонкая талия, красивые стройные ноги, насколько можно разглядеть. Правда, ростом не задалась, но, наверное, это и к лучшему очень уж надоели длинноногие худосочные красавицы модельного вида.

Девушка обернулась, поймала мой восхищенный и, наверное, немного нескромный взгляд и спросила:

– Ну что, все в порядке?

– О чем это вы? – ответил я с непонимающим видом.

Девушка улыбнулась обворожительной улыбкой:

– Я о том же, о чем и вы. Ну и как, гожусь?

Я решил, что дальнейшая игра не имеет смысла. Очень уж прямолинейными были слова Виктории. Она не давала возможности перехватить инициативу и играла по своим правилам.

Мы подошли к стойке, сели за высокие стулья, повернулись в пол-оборота друг к другу. Я предложил:

– Давайте дружить!

– Семьями? – опять с иронией произнесла девушка.

Я опешил – меня начинала раздражать эта дерзкая манера вести беседу. Надо сменить стиль общения и перейти в атаку.

– Кстати, а какое у вас семейное положение?

– У меня все в порядке! – отрезала собеседница, и я опять оказался не у дел. Я же ожидал вопроса: «А вы женаты?» – но его не последовало. По-видимому я как мужчина совсем ее не интересовал. Это распаляло меня еще больше, но ситуация была явно тупиковая. Ладно, для первой встречи ограничусь телефончиком, а потом что-нибудь придумаю…

– Скажите, пожалуйста, а телефон у вас есть?

– Есть, а что?

– Ну хотелось бы узнать номер, – с мольбой в голосе попросил я.

– Вообще-то я не даю свой номер телефона, но вы мне можете понадобиться, мало ли какие проблемы с размещением.

Меня просто колотило от подобного цинизма, но я тем не менее записал телефон, и красотка, как лодочка, мерно покачивая бедрами, направилась к администратору. Я понял, что влюбился в Вику и жаждал ею обладать. Но это произошло очень и очень не скоро…

Глава 7

Весь следующий месяц прошел в подготовке к конкурсу. Мы делали портфолио организации, направляли его различным сотрудникам Котова для корректировки, чтобы компания выглядела солиднее.

Николай целыми днями сидел в банках и договаривался о банковских гарантиях на десятки миллионов долларов – это было непреложным условием участия в конкурсе. И здесь нам помогали люди из окружения наших вице-президентов.

С каждым днем становилось все более очевидно, что ребята они не простые и их контакты простираются до самых верхних кремлевских кабинетов. Состоялась встреча, которую мой партнер Петренко в присущем ему профессиональном жаргоне обозначил как понятийную. Долго писали разные цифры и схемы на листочках, а закончилось все тем, что сошлись на договоренностях, которые Николай назвал подарком нашей компании. Он в этих вопросах разбирался значительно лучше меня, но, зная его прижимистый характер, из его слов можно было сделать вывод, что ребята нам что-то подарили. Примерно на третьей неделе совместной работы я уже не сомневался, что мы победители конкурса.


Истек месяц после нашей первой встречи, когда в помещении правления корпорации «Ферростар» произошло публичное вскрытие конвертов. Через процедуру предварительной квалификации прошли пять компаний.

Заседание конкурсной комиссии было назначено на восемнадцать часов. У меня это вызвало удивление, и я спросил Долгих:

– Почему так поздно в конце рабочего дня проводят заседание, ведь оно может затянуться до глубокой ночи?

– Потому, что в течение дня члены конкурсной комиссии заняты другими делами, – ответил мне вице-президент и таинственно улыбнулся.

«Интересно, чем еще могут быть заняты люди, если речь идет о деле стоимостью больше полумиллиарда долларов?» – подумал я, но вслух задавать этот риторический вопрос не стал.

Ровно в назначенное время вскрыли конверты и стали называть параметры предложений участников – цены, сроки, поставщиков.

Я настолько был уверен в победе, что оцепенел, когда услышал, что наше предложение по цене не намного лучше, занявшего второе место. Компания, которая дала почти сравнимую с нами цену, называлась «Строитель». Она была на порядок больше нашей и имела профессиональный рейтинг значительно выше нашего. Я хорошо знал их хозяина Колю Бабкина, моего соученика. По всем параметрам конкурса, кроме цены, они нас переигрывали, его персональный административный ресурс был выше моего на бесконечность. Сейчас Бабкин организует пару начальственных звонков, судьба конкурса будет решена… и, конечно, не в мою пользу.

«Да, вот тебе и хваленые вице-президенты!» – подумал я и вышел в фойе то ли принимать поздравления, то ли поздравлять победителя; маяться и ждать официального объявления результатов.

Через несколько часов, уже ближе к десяти вечера, всех участников конкурса вновь пригласили в зал. Я был очень удивлен, когда вышедший к трибуне председатель конкурсной комиссии зачитал решение. Я слушал его вполуха и только в середине, когда понял, что случилось, превратился вслух. А произошло следующее: у компании «Строитель» отсутствовал какой-то бухгалтерский документ и поэтому она снималась с конкурса, а победителем безоговорочно признавалась компания, имеющая в конкурсе лучшие показатели, под названием «Стромен», то есть мы.

И все! Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Подпись: «Председатель комиссии Сидоренко В.М.». Утверждаю: «Президент корпорации Глухов И.Р.».

Далее, в связи с тем, что работы по реализации проекта должны начаться незамедлительно, текст контракта находился в конкурсных документах, поэтому техническая процедура – подписание контракта с победителем – будет осуществлена завтра в восемь часов утра. Теперь уже все бросились поздравлять меня, и только не удовлетворенный Бабкин выскочил из зала. Наверное, побежал жаловаться влиятельным друзьям и покровителям.

Я посмотрел на часы – было двадцать два часа тридцать минут. Только тут до меня дошла гениальность организаторов мероприятия. Они специально организовали все так, чтобы никто не мог вмешаться в задуманный ими план. Сейчас можно будет только донести результаты конкурса до какого-нибудь важного лица, предполагаемого нашего противника, ночью он никого не сможет найти, а утром контракт уже будет подписан. Просто и гениально!

В семь сорок пять утра я приехал в «Ферростар». Перед входом уже стояли технические сотрудники нашей компании, готовившие текст контракта. Не было только моего партнера. Ждать его не имело смысла. Он всегда и везде опаздывал. Я думаю, что его последним опозданием будет опоздание на собственные похороны!

Мы прошли в обозначенную в пропусках комнату и разложили бумаги.

Ровно в восемь часов в комнате появилась группа людей, среди которых были и мои друзья. Мы расселись за столом, за полчаса обсудили все детали, и тут председатель вчерашней комиссии, как я понял – тоже вице-президентом корпорации, сказал:

– Наш президент вчера вечером улетел в командировку, поэтому от имени корпорации документы подпишет первый вице-президент Василий Вячеславович Сергеев.

Я еще раз с восхищением подумал о потрясающей способности моих друзей продумывать ходы и комбинации на много шагов вперед. Например, раздастся начальственный окрик из Кремля или его окрестностей в адрес президента и главного акционера «Ферростара»: «Вы что же, Иван Романович, такой большой контракт подписали, а с нами не посоветовались? Обидели вы нас прямо-таки! – А он скажет им в ответ: „Да ну что вы, господа, друзья-товарищи, как же я мог что-либо серьезное без вас сделать? На один день корпорацию нельзя оставить! Представляете, только уехал, а они без меня – бац – и контракт подписали!“

И если подобные клоунские репризы возникали только у меня в мозгу, то смысл проведенной операции ухватили точно многие присутствующие в настоящий момент в зале. Молодцы, здорово!

Я восхищался чиновничьей прозорливостью «кукловода», который все это организовал. Вместе с тем понимал, что никогда не освою этот вид спорта – кабинетной подковерной игры. Судя по тому, как незаметно всеми действиями руководил Котов, я понял, что он «первая скрипка», специалист по стройке и разводке, а Долгих на подхвате, все больше по хозяйству.

Я подписал контракт, то же сделал и представитель «Ферростара». Мы обменялись кожаными папочками, внутри которых находились подписанные документы. Появились официанты и внесли на подносах шампанское – здесь уже больше суетился Долгих.

Да, пить шампанское по утрам – особый шик. Как сказал герой одного незабвенного фильма: «По утрам шампанское пьют только аристократы или дегенераты». Оценивая окружающие меня лица, можно было предположить, что в зале если и были аристократы, то в единичном числе. Выходит, остальные дегенераты, а я, судя по всему, где-то между ними.

Ко мне подходили по одному, чокались, улыбались. Я обратил внимание, что кроме пары настоящих ярко выраженных дегенератов шампанское не пили, а лишь касались губами краешка бокалов, отдавая дань привычке пить шампанское после подписания контракта. Значит, основной народ в этом зале – это простые труженики, для которых значительно более привычна живительная влага холодного пива, чем буржуазные брызги шампанского. Происходящее событие радовало, ведь мне предстояло работать с этими людьми ближайшие три года.

Одним из последних ко мне подошел Котов. Мы чокнулись, и он спросил:

– Ты доволен? – как само собой разумеющееся, перейдя со мной на «ты».

– Очень! – ответил я и кивнул.

– Это только начало. Дальше будет еще лучше.

Честно говоря, я был под сильным впечатлением от случившегося, и мне было так хорошо, что «лучше» мне не хотелось. Тем не менее чтобы не огорчать собеседника, я еще шире улыбнулся и еще раз кивнул.

Тот продолжал:

– Ты имей в виду, что надо будет устроить вечеринку по случаю подписания контракта. Человек на сорок. Придет все наше руководство, от вас несколько человек, пригласим руководителей проектировщиков. С женами, конечно.

Я предложил первое, что пришло мне на ум.

– Давайте устроим это в «Национале» на первом этаже, в ресторане VIP-клуба.

– Хорошо, в «Национале», в воскресенье. Все руководство корпорации к тому времени вернется из командировок. Часов в семь вечера, и чтобы, кроме нас, там никого не было. Сними весь ресторан.

– Ладно, – ответил я, ужасаясь в душе.

Задача закрытия ресторана VIP-клуба в воскресный вечер представлялась мне абсолютно нереальной. Обычно в воскресенье там собираются люди, которые в состоянии купить если не всю корпорацию «Ферростар», то уж блокирующий пакет наверняка. Но спорить я не стал, до пятницы еще есть время, что-нибудь придумаем.


В воскресенье вечером все было организовано по высшему разряду. Правда, вместо VIP-клуба я заказал зал «Санкт-Петербург» на втором этаже. Вид из окон на Манежную площадь и Кремль был даже лучше, а при заказе у меня не возникло никаких проблем.

Я очень тщательно готовился к приему. Днем съездил в «Националь», проверил, как идет подготовка к празднику, дал последние указания по расстановке столов и посадке гостей. Приехал домой часов в шесть. Долго выбирал костюм – мне хотелось выглядеть модно, дорого и вместе с тем не броско. Остановился на темно-синем костюме в тонкую красную полоску. Этот костюм, как, впрочем, и все остальные «пятьдесят второго регуляр» от «Бриони» сидел на мне так, как будто его шили на заказ. Рубашки тоже у меня были по первому классу.

Особенность моей фигуры – идеальное соответствие лекалам «Бриони». Я не понимал, зачем людям нужны персональные портные. Максимально, что делал портной для меня после покупки костюма, – прорезал петельки для пуговиц на рукавах пиджака. Иметь одну-две небрежно расстегнутые пуговицы на рукаве считалось очень стильно. Рубашку я выбрал белую, а галстук и платок к нему светло-синие. Я очень редко ношу платочек в нагрудном кармане, постоянно волнуюсь, что с ним что-нибудь не так. Но сегодня для парадности в одежде я, изрядно повозившись, пристроил платочек как следует.

Выбираю часы. Пусть сегодня будет дорого, но почти официально, например «Бреге-турбийон» в желтом золоте. У меня классный турбийон лимитированной серии. Их выпустили всего двадцать пять штук, но только специалист увидит разницу между серийными и моими часами. Дорого и сердито. К часам я подбираю запонки из желтого золота. Сегодня лучше всего подойдут с маленькими бриллиантами от «Тиффани». Иногда я надеваю к синему или серому костюму коричневые ботинки. Этакий итальянский модный стиль, но для предстоящего приема лучше остановиться на классике – черные ботинки, черный ремень, конечно, с золотой пряжкой. Довершает туалет тонкое кашемировое пальто темно-синего цвета. Я спускаюсь в гараж.

Времени до начала вечера осталось много. Мне еще надо заехать за Викой. После того как Котов обозначил формат приема «с женами», я понял, что одному прийти на вечер будет неправильно – замучают вопросами типа: «А где ваша жена? Почему вы один?»

Жена моя в Швеции и, конечно, ради приема приезжать не будет. Я пригласил ее из приличия, но она только хмыкнула в ответ.

Я грущу по Ольге. Прошел уже месяц с тех пор, как мы не виделись. Пробовал ей позвонить. В ответ услышал жесткое: «Ты уже ушел от жены? Больше мне не звони!» – и звук брошенной трубки.

Из всех дам сердца остается только Вика. Мы встречаемся довольно часто. Пару раз были в театре, ходим на выставки. Все то, что я не мог или не хотел дать Ольге, я с удовольствием даю Виктории. Одно плохо – мне никак не удается затащить новую подругу в постель.

Все мои нескромные намеки и многозначительные предложения она пропускает мимо ушей, даже не пытаясь их комментировать. Странно как-то. Я сам противник секса с первой встречи, как минимум один раз девушку надо куда-нибудь сводить. Но в данном случае с Викторией менялись привычные правила игры, и я не знал, что дальше делать.


Вика живет в центре в районе метро «Новослободская». Когда я подъехал, она уже ждала меня у подъезда. Выглядела потрясающе – королева бала. Лицо небесной красоты, под расстегнутым пальто платье сантиметров на пятнадцать выше колен. Длина платья подчеркивает красоту ее ног. Мы с водителем выбежали из машины одновременно, чтобы открыть заднюю дверцу для роскошной пассажирки. От комичности ситуации все дружно засмеялись.

Я пригласил на вечер только одного человека, не имеющего отношения к нашей компании, – моего старого друга Александра Георгиевича Громова. Я очень горжусь тем, что мы получили контракт, и конечно, мне хочется похвастаться случившемся. В первую очередь именно перед Громовым. Он один из немногих моих друзей, кому я могу рассказывать все или почти все и про Долгих с Котовым, и как мы выиграли конкурс, и даже то, что мы уже получили многомиллионный аванс. Получение такого фантастического контракта в какой-то степени вершина успеха не только для меня, но и для любой строительной компании. Пусть Александр Георгиевич порадуется за друга и отчасти своего воспитанника, ведь он знал меня еще молодым инженером.

Мы с Викторией появляемся в зале одними из первых. Практически тут же приходит и Котов с женой. Примерно такой я ее и представлял. Она из тех жен, которые к старости становятся генеральшами, выйдя много лет назад за лейтенанта. Такая смесь улицы Монте-Наполеоне и стамбульского базара, начиная от одежды и обуви и заканчивая украшениями.

По сравнению с ней элегантно и сексуально одетая Виктория с неброскими, но стильными украшениями смотрится как принцесса. Котов внимательно разглядывает всех входящих, заметно нервничая. Как мне показалось, он не понял разницы между рестораном VIP-клуба, о котором мы договаривались, и этим залом.

Георгий Афанасьевич явно не относился к завсегдатаям подобных заведений, поэтому, наверное, с такой легкостью и потребовал снять весь ресторан VIP-клуба. Я осознал, что одной из черт его характера является требование реализации задуманных замыслов вне зависимости, насколько они логичны или выполнимы. Наверное, и наш выигрыш объяснялся во многом этим.

Зал наполняется довольно быстро. Собравшиеся дисциплинированно прибывают к назначенному времени, за исключением моего партнера Петренко. Жаль, он бы мог пока познакомиться со всеми вице-президентами. Президента корпорации Глухова на приеме пока нет, и я начинаю понимать причину нервозности Котова – если тот не приедет, значит, не все гладко у нашей команды.

Я подвожу Викторию для знакомства к Громову. Вика по-деловому протягивает руку. Вдруг неожиданно мой друг берет руку девушки в свои ладони и долго держит их, а взгляд у него при этом становится игривым и откровенно масляным.

– Мне очень приятно! Яшка много рассказывал о вас, – с ходу врет мой друг, переходя на не знакомую мне до этого фамильярную манеру общения. – Я даже предположить не мог, что новая девушка моего товарища настолько красива! Горько осознавать, что он встретил вас раньше, чем я. – И заканчивает совсем странно: – Ну, у нас еще все впереди.

За это время Виктория не произнесла ни слова, резковато выдернула свою руку из рук старого бабника и отошла в сторону.

Я, опешивший от произошедшего, бросил Громову только одно слово:

– Извините! – не задумываясь, правда, за что извинился, ведь скорее ему следовало попросить прощения.

Я устремился за спутницей. Но тут меня перехватил Котов и начал знакомить с разными «вице» и их женами. К Вике я подошел минут через пять. Она стояла в окружении каких-то дядек, каждый из которых изгалялся, как мог, рассказывая байки и пританцовывая, с тем чтобы завоевать внимание красавицы. Девушка была безразлична к ним, очень обрадовалась моему появлению, вырвалась из круга и взяла меня под руку.

– Что, сильно утомили? – спросил я.

– Нет, смешной народ. Я таких мужичков люблю.

– Как тебе Громов?

– А вот он – мерзкий тип! Держись от него подальше!

– Ну что ты! – возмутился я. – Он мой близкий друг. Мы с ним прошли огонь и воду! Классный мужик!

Здесь я немного соврал – мы ничего с ним не проходили. Я просто очень хотел общаться с этим человеком. Сам не знаю почему

– Ты спросил, я ответила. Тебе самому решать! – бросила Вика, давая понять, что тема исчерпана.

Пригласили за стол. Первым выступил Сергеев, который подписывал контракт. Глухов так и не появился, и судя по хмурому лицу Котова, ничего хорошего это не предвещало. Но мне было наплевать на их кабинетные игры: контракт у меня, аванс на счету, больше ничего и не надо.

Сергеев очень официально, как на пресс-конференции, завершил речь словами:

– Мы начинаем новый грандиозный проект. Надеемся, что он сыграет важную роль в создании положительного имиджа нашей корпорации не только в России, но и во всем мире.

В зале вежливо захлопали. За ним по программе должен был выступать я. Для подобных случаев у меня имелась домашняя заготовка.

Я начал:

– Наш проект – это океан. Мы сели в лодку, чтобы переплыть его. Наш маршрут подстерегают шторма, ураганы и бури. Океан хранит в себе множество тайн и неизведанных путей. Как пройти судну через все эти испытания? Есть только единственное решение – в лодке должна быть очень сплоченная команда – от самого младшего матроса до капитана. Я верю, что такая команда образовалась, и хочу провозгласить тост за всех здесь присутствующих: инвесторов, проектировщиков, строителей, тех, кто вошел в нашу команду, которая успешно доведет наше судно до заветной цели.

Раздались бурные аплодисменты, значительно более мощные, чем после выступления первого оратора. Все встали и начали чокаться. Я поймал на себе влюбленные взгляды жен моих новых коллег, именно на них была рассчитана патетика произнесенных мной слов. Все-таки безотказно действуют некоторые проверенные домашние заготовки.

Начались тосты. Умудрился сказать и Громов. Я знал, что он обязательно выступит, потому что перед выступлением объявляли говорившего, а моему другу было необходимо представиться всем сразу и затем завязать новые знакомства. Заиграла музыка, начались танцы.

Я вышел с Викторией на танцпол, обнял за талию и почувствовал прилив желания. Целоваться при всех было не очень удобно, но я наклонился к ее уху, притронулся губами к мочке и сказал:

– Поехали ко мне! – решив нарушить все правила и привести девушку к себе домой.

– Нет, лучше ко мне… – одними губами прошептала она и пояснила, поймав мой удивленный взгляд: – Мама уехала к родственникам в Питер, а дочка до конца недели у отца. – Взгляд Вики наполнился влагой желания. – Я тебя хочу!

В этом момент я почувствовал себя восемнадцатилетним юношей. Приятная истома разлилась по всему телу и дошла до главной точки, которая мгновенно и адекватно отреагировала на это.

– Это я тебя безумно хочу! – сказал я и прижал руку Вики к своему полному желания «другу».

– Класс! Бежим отсюда!

Я сомневался лишь долю секунды и в нарушение всех правил этикета, по-английски, не прощаясь, взяв свою любовь за руку, быстрым шагом вывел ее из зала.

Глава 8

На следующий день я, безумно счастливый, появился на работе только к двум часам. До этого заехал домой. Переоделся, побрился и даже полчаса побегал на дорожке. Настроение у меня было восхитительное. Вика оказалась на редкость сексуальной особой, вдумчивым партнером, с уважением относящимся к ощущениям другого, знанием и пониманием не только азов любви, но и элементов высших форм, описываемых в книжках, продаваемых в переходах. Считаю, что было бы не по-мужски описывать испытанные мною ощущения.

Не успел я как следует расположиться в своем рабочем кресле – в селекторе зазвучал голос моей помощницы Ларисы. Как мне показалось, в ее интонации я различил едва заметные нотки испуга.

– Яков Моисеевич! К вам посетители, говорят, что вы назначали, но у меня в графике их нет.

Я проверил расписание на день и не нашел никакого упоминания о встрече в четырнадцать ноль-ноль. Надо признаться, что я не люблю незапланированные встречи. Мой персонал, зная это, не позволяет появляться у меня посетителям, если об этом не было договорено заранее. Может быть, именно поэтому Лариса была немного напугана – боялась неадекватной реакции с моей стороны. Но сегодня она ошиблась – мое прекрасное настроение не могла испортить даже внеплановая встреча.

– Пропустите посетителей в офис!

– Они уже в приемной. Проводить к вам?

«Странно, – подумал я. – Для того чтобы войти к нам в офис, необходимо миновать пост охраны, которая имеет четкие инструкции насчет посетителей. Если встреча не была запланирована и имена гостей не поступали от моей помощницы к охранникам, значит, посетители должны были предъявить очень убедительные аргументы, заставившие секьюрити пропустить их». Тем не менее я сказал в селектор:

– Пригласи гостей ко мне в кабинет!

Через несколько мгновений дверь открылась, и на пороге появились два незнакомых мне человека. Они вальяжно подошли к столу. Я поднялся и пожал протянутые руки. Незваные посетители были в дорогих, но неброских костюмах.

Первый, я мысленно назвал его Главным, был выше среднего роста, абсолютно неприметной наружности, но даже под одеждой угадывалась мощь хорошо тренированного человека. Да и рукопожатие у него было такое, что у меня заболела рука.

Второй протянул мягкую и влажную руку, его лицо носило следы постоянных обильных возлияний. Этого я окрестил Мятый. Подобные типы – государственные служащие или профессиональные мошенники, катящиеся вниз с вершин успеха из-за пагубных пристрастий. Хотя сегодняшние посетители не похожи на мошенников, скорее сотрудники или бывшие сотрудники мощной государственной структуры. В подтверждение моей догадки предательски заныло сердце. Это ощущение осталось у меня со времен институтской молодости, когда пару раз меня вызывал куратор КГБ. Дела были пустяковые, но генная память, доставшаяся от деда Якова, отсидевшего свою «пятерку» в сталинских лагерях, подсказывала, что шуток с этой организацией не бывает. Возникают только дополнительные проблемы. Так было в институте, так за несколько секунд размышлений нарисовало мне перспективу воображение и сейчас.

– Слушаю вас внимательно, что привело в нашу компанию? – спросил я и протянул гостям визитные карточки.

Те, не глядя в карточки, положили их перед собой, показывая, что и так знают, к кому пришли.

Мятый начал первым:

– Мы представляем группу людей, занимающуюся антитеррористической деятельностью и под этим углом зрения заботящуюся о моральном здоровье наших соотечественников.

Я прервал его:

– Если можно, то давайте перейдем к делу!

Он тем не менее продолжал как ни в чем не бывало:

– Среди компаний, входящих в нашу ассоциацию, есть юридические, охранные, финансовые и, конечно, строительные. – Произнеся последнее слово, Мятый сделал паузу и пристально посмотрел на меня.

Я же до сих пор не понимал, что этим двум чудакам нужно. Выждав несколько секунд, Мятый добавил:

– Контракт на управление строительством комплекса корпорации «Ферростар» должна была получить наша компания. Мы работали над этой темой полгода. Вдруг появились вы, и мы лишились проекта.

– Был проведен конкурс, объективно выявивший победителя, – произнес я, начинающий понимать, о чем пришли говорить собеседники. Не обманули меня первые ощущения! – Я полагаю, вы прекрасно осведомлены о результатах конкурса…

– Да, – прервал меня все тот же Мятый, – мы осведомлены даже больше, чем вы можете предполагать. О ваших друзьях Котове и Долгих, о снятии участника, претендовавшего на первое место, о спешном подписании контракта.

Я подумал, что всю информацию, которую перечислил мой собеседник, можно было получить всего лишь, крутясь около конкурсной комиссии, но тот продолжал:

– Мы знаем о ваших связях с вице-президентом Котовым и Долгих.

– В этом нет никакого секрета. Эти топ-менеджеры корпорации «Ферростар» курируют проект, – невозмутимо ответил я.

– Не было бы проблем, если бы в ваших контактах с этими людьми не фигурировала некая персона по фамилии Кафтанов, – произнеся эту фразу, Мятый пристально посмотрел на меня.

Вот здесь я впервые начал нервничать. Информация о цепочке «Мы – Кафтанов – Котов – Долгих» могла быть понята, как сговор. При желании умелые оппоненты, грамотно скомпоновав правду и вымысел, создадут ситуацию, при которой почва под нами закачается.

Для начала достаточно было разместить информацию в Интернете и одной – двух деловых газетах. Затем направить письмо с приложением статеек осторожному президенту «Ферростара» Котову, который, вероятнее всего, на всякий случай под каким-нибудь предлогом выведет нас из проекта.

Тем не менее, я собрался с силами и сказал:

– Кафтанов – наш сотрудник. И повторяю: с Котовым и Долгих мы познакомились после подписания контракта!

– Сомневаюсь! – произнес Мятый. – Вам кажется, что вы вышли победителем в этой истории. Так вот, вы сильно ошибаетесь. Мы планировали по результатам работы над этим проектом иметь определенную прибыль, и мы ее получим. От вас. Наши условия: с каждого платежа переводятся десять процентов. Оформляется этот перевод как выполнение работ по оказанию консультационных услуг, ну скажем, правовых или строительных.

До меня начал доходить смысл сказанного. Как-то не верилось, что удивительно хорошо начавшийся рабочий день может быть так безобразно испорчен. Стало очевидно – моих гостей на нас навели. Но вот кто, и в каком объеме они владеют детальной информацией, я понять не мог. Чтобы дать моим собеседникам возможность сболтнуть что-нибудь интересное для меня, я спросил:

– Наличными можно?

– Можно и наличными, – сказал Мятый и бросил взгляд на Главного. Тот по-прежнему молчал, но отрицательно покачал головой, и его друг поправился: – Небольшую часть от общей суммы.

– Я не могу принять решение самостоятельно. Мне нужно посоветоваться с партнером.

– Конечно! Хотя мы знаем, что решение в компании принимаете вы, а технику вопроса осуществляет Петренко. Только предупреждаем – не вздумайте ни к кому обращаться. Все равно тема вернется по кругу к нам, – с металлом в голосе пригрозил Мятый.

И тут впервые в разговор вступил Главный:

– Мы приедем к вам через сутки. Надеюсь, все обойдется без фокусов. А чтобы глупые мысли не приходили в голову, почаще вспоминайте жену Марину, дочь Алину, старую любовницу Ольгу или в крайнем случае новую красавицу, с которой вы бесцеремонно покинули вчерашний прием.

Он говорил ровным уверенным голосом, и по манере держаться мне стало абсолютно понятно, что этот человек уничтожит любого из перечисленных близких мне людей. И как бы в подтверждение моих мыслей Главный закончил:

– Нам война не нужна, мы пришли за своим, но в случае начала боевых действий не остановимся ни перед чем. На этом на сегодня всё, до свидания!

Гости как по команде поднялись, протянули руки для прощального рукопожатия и ушли. В их действиях ощущалась абсолютная уверенность. А по тому, как слаженно и быстро они отработали ситуацию, можно было предположить, что проведенная операция в их исполнении далеко не первая.

Я нажал кнопку селектора и пригласил помощницу. Она вошла в кабинет, нервничая и сжимая в руке авторучку. Не зная, что происходит за стеной, она каким-то образом почувствовала неладное, происходящее с шефом. Я изобразил подобие улыбки, посмотрел на нее ободряющее и спросил:

– Как эти люди прошли в офис?

– Они показали охраннику удостоверение, которое подействовало на него устрашающе.

– И что же за «вездеход» они предъявили? Он хоть фамилии этих гавриков записал?

Лариса извиняющимся голосом произнесла:

– Он не может вспомнить точно название организации. Что-то с терроризмом связано. Да и фамилии он записать не успел.

Я набрал номер руководителя службы безопасности компании.

– Борис Александрович, зайдите ко мне,пожалуйста. А по пути увольте дежурного охранника, только не забудьте до этого его подробно расспросить о последних посетителях.

Глава 9

Через полчаса в офисе появился Петренко. Мы собрались втроем, вместе с руководителем безопасности, в моем кабинете. Борис Александрович – мужик неплохой, «настоящий полковник», прошел Чечню, но разруливание данной ситуации было явно выше его возможностей.

Единственное, что от него сейчас требовалось, – это обеспечить строжайший контроль над входом в офис, ну и может быть, посадить, правда, я пока еще окончательно не решил, вооруженного охранника ко мне в машину. Эффективность такого действия на нынешней стадии конфликта была практически нулевой, но исключать любую провокацию бьшо неразумно. Закончив беседу, я отпустил Бориса и в лицах подробно пересказал содержание встречи, которую Николай назвал уже давно подзабытым словом – наезд. Как и все российское деловое сообщество, мы, конечно, пережили несколько посещений представителей различных преступных группировок. В то время урегулирование проблем взял на себя мой партнер, сказав мне однажды: «В этой теме от тебя нет никакого толку. – И добавил с улыбкой: – Пыток ты не выдержишь!»

Вот такой весельчак, мой партнер Николай Викторович Петренко. Но как бы то ни бьшо, он ездил на все стрелки и тёрки. Познакомился с бандитскими авторитетами и с таким же количеством офицеров милиции. Те лихие годы, как я надеялся, безвозвратно остались в прошлом. Авторитетные преступники, те, что пережили боевые действия, превратились в авторитетных бизнесменов и депутатов. Офицеры милиции – в генералов. И лишь нас не коснулась эволюция – как были бизнесменами средней руки или чуть выше, так ими и остались. С тех легендарных пор в компании закрепилось распределение обязанностей: я занимался профессиональными контактами и стройкой, а мой партнер – финансами и неформальными отношениями. Поэтому возникшая ситуация ложилась в основном на его плечи. А вот была ли это ситуация или просто банальный эпизодик – предстояло выяснить как можно скорее.

– Мне кажется, что положение довольно хреновое, – как всегда сгущая краски, начал Николай. – Очень плохо, что они много знают. Плохо, что они представляют силовую структуру, правда, пока непонятно какую. Плохо, что они тебя так напугали, но в принципе я другого от тебя и не ожидал. Хотя по большому счету твой испуг мы можем использовать в благих целях.

– В каких это целях? – непонимающе спросил я.

– Ну как в каких? Наши противники не знают, что «в мире нет бойца сильней, чем напуганный еврей»! – сказал Петренко и заржал.

– Тьфу, идиот! – улыбнулся я. – Давай продолжай!

– Так я практически закончил. Моя оценка: ситуация хреновая, но не безвыходная. Первое, что надо сейчас сделать, – это определить источник утечки информации. Отсечем его, а потом с помощью друзей решим все остальное.

– Для этого надо будет друзьям все рассказать и, может быть, поделиться.

– Во-первых, друзьям придется все рассказать в любом случае. Во-вторых, делиться не обязательно, на то они и друзья. А вот третье и самое главное – я до сих пор не решил, к кому обращаться. То ли через ментов обороняться, то ли через чекистов. С последними сейчас очень сложно. Наших практически всех поменяли, а новые со мной на контакт не идут. – Николай закончил фразу и посмотрел в потолок, беззвучно шевеля губами. Казалось, что он не хочет принимать участие в продолжении разговора.

– Давай вернемся к теме утечки информации.

– А чего к ней возвращаться, здесь и так все понятно! Наши сотрудники отпадают: кроме нас с тобой, полным объемом информации никто не обладает. Никто точно не знает про друзей, откуда они появились, и каким образом мы выиграли конкурс.

– Верно, – согласился я. – Значит, наши отпали. Кто еще?

– Еще – все «ферростаровские». Например, кто-то из вице-президентов, игравших с нашими конкурентами в одной команде. Но те не знают ничего о твоей личной жизни. Хотя это не проблема через любой информационный центр силовиков пробить подобные данные.

– Какие данные? Об Ольге? Я уверен, что ни в одном файле, посвященном моей персоне, нет данных о моих привязанностях, ради которых я могу пожертвовать десятком-другим миллионов долларов. Пусть даже и за пять лет.

– Да, пожалуй, ты прав, но все равно надо будет с помощью друзей посмотреть на людей из корпорации, – задумчиво произнес Николай.

– Все, больше никого нет! Может быть, Кафтанов?

– Нет, он точно отпадает. Обо мне он вообще ничего не знает, – бросил я. – Прямо ребус какой-то получается, кроссворд.

– Ты случайно больше никому не говорил?

– Что же, я дурак какой-нибудь? – возмутился я.

– Нет, ты, конечно, не дурак, но просто любишь много болтать! К сожалению, в своих рассуждениях мы так и не продвинулись ни на один шаг. Будем сдаваться профессионалам. Я думаю, Серега Кленов. Сейчас позвоню ему и вечером встречусь.

Я обрадовался. Мне нравился Кленов. Молодой полковник на генеральской должности. Петренко познакомился с ним, когда тот носил погоны капитана. Смекалистый парень, понимающий жизнь и ее прелести. Иногда оказывающий нам услуги. Делавший это как-то элегантно, и в ответ получавший подарки на дни рождения, День милиции и Новый год. Он наверняка придумает интересную комбинацию. Единственное, что меня огорчало, так это то, что опять вся инициатива исходила от моего партнера, а я оказывался не у дел. Мне хотелось действовать.

– Коля, а как ты смотришь, если я ситуацию с Громовым прокачаю? Расскажу ему, без деталей.

– Это еще зачем? – неподдельно удивился партнер.

– Ты же знаешь, какие у него мощные друзья! Они вполне могут разрешить ситуацию с меньшими для нас затратами! – с пафосом воскликнул я.

– Тебе виднее, я его друзей в глаза не видел. Только помни, лишние уши могут впоследствии представлять для дела проблему.

– Согласен, но только не Громов! Он мне как старший брат.

– Я, кстати, своему старшему брату вообще ничего не рассказываю! И нормально живу!

– Не надо сравнивать твоего брата и Громова!

– Ладно, не буду Мой физик, а твой лирик. Есть разница! Пойду позвоню Сереге, – сказал Петренко, довольный своей шуткой, и вышел из моего кабинета.


К концу рабочего дня приехал Кленов. Его долго не пускали, несмотря на то что он показал свою красную книжицу и даже приоткрыл ее на мгновение. Охранники утверждали, что им этого мало, требуя представить документы для записи в журнале посетителей. Сергей конечно же отказывался оставлять следы посещения нашего офиса, зачем нужна такая компрометирующая его информация? Наконец, устав бороться с бравыми охранниками, полковник позвонил Петренко, и тот незамедлительно отдал команду пропустить посетителя и проводить прямиком к нему в кабинет. Удивленные охранники недоумевали. Утром пропустили посетителей по книжечке – дежурного уволили. Сейчас не пускали посетителя с книжицей – опять чуть не уволили. Как работать дальше?

Кленов выслушал мою историю, выкурил пару сигарет и многозначительно произнес:

– Дело, конечно, не простое. Сложность его заключается в том, что за спиной у этих людей могут находиться влиятельные персоны, и тогда мы ничего не сможем сделать. Разве что только чуть-чуть пощекотать им нервы. Завтра надо пойти на контакт с ними, посмотрим, что собой представляют ваши монстры. Похоже, по твоим словам, – здесь Кленов посмотрел на меня, – это профессионалы. Тебе, Яша, надо на время уехать из Москвы, чтобы на тебя не оказывали давления, а я тем временем поработаю с Николаем в паре!

Петренко утвердительно кивнул, а Кленов продолжил:

– Здорово получилось с наличными, мы их и попробуем на этом зацепить. Только одно обязательное требование: с этого момента никто не должен… – Кленов снова многозначительно пристально посмотрел на меня, – знать о наших действиях.

– Да-да, конечно! – ответил я, размышляя, что у меня сегодня вечером еще предстоит разговор с Гамсахурдиа. Но он ведь свой, за него абсолютно нечего опасаться.

Кленов поднялся, давая понять, что у него впереди работа, отметил, что мы приуньши, и, выходя из кабинета, бросил:

– Не дрейфьте, прорвемся!

Я вышел от Петренко и направился к себе. Набрал номер Гамсахурдиа и, не вдаваясь в подробности, изложил ему о событиях сегодняшнего дня. Не рассказал я ему только о Кленове, это бьша не моя тайна, и что принял решение на время уехать. Без злого умысла, просто забыл. Ну ничего страшного, он и так с ходу врубился в ситуацию и дал мне несколько полезных советов. Я был очень благодарен и направился к Николаю рассказать, что нужно делать.

Мой партнер выслушал меня, не отрывая глаз от бумаги, которую читал. Затем поднял взгляд и резко бросил:

– Все! Начиная с этой минуты ты больше не занимаешься этим делом! Мне и так хватает твоих кафтановых, гамсахурдиев и прочих долгих. Ты еще кому-нибудь о наших проблемах расскажи, и мы вообще тогда ни в чем не разберемся!

– Ладно, как знаешь… – виновато промямлил я. – Куда мне ехать?

– Куда хочешь. За границу, например!

– Нет, я из Москвы уезжать не могу! Мне надо заниматься строительством комплекса.

– Тоже верно. Дома тебе прятаться не стоит. Найди «лежбище» у кого-нибудь. Желательно человека нового, чтобы трудно было вычислить. У Виктории можешь залечь…

– Гениальная мысль! – обрадованно воскликнул я. – Ты настоящий друг!

Глава 10

Как и обещали при первой встрече, от имени незнакомцев позвонил Мятый. На следующий день ровно в четырнадцать ноль-ноль. В методичности и четкости, с которой он действовал, просматривались поступки знающего человека.

– Вы продумали технику осуществления нашего предложения? – спросил Мятый. – Слова продуманы до деталей. Если бы мы решили записывать разговор на магнитофон – пожалуйста. Простой производственный разговор. Например, вчера направили схемы правовых действий компании при реализации крупного проекта, а сегодня обсуждаем детали.

– Я, как вы и предполагали, не буду участвовать в дальнейших переговорах. Общайтесь с моим партнером Николаем Викторовичем Петренко. У вас есть его телефон?

– Думаю, что есть, но на всякий случай назовите.

Я продиктовал номер и положил трубку. Всё, теперь по нашему плану необходимо искать убежище у Виктории. Настало время поставить ее в известность. Мой телефон может прослушиваться, и звонить с него опасно. Я купил новый телефон и новую SIM-кар-ту. Говорят, что сегодня уровень телефонного контроля достиг таких высот, при которых достаточно иметь электронную информацию тембра голоса – и говорящий под контролем. Поэтому мои меры предосторожности имели смысл только от примитивной простушки. Правда, по некоторым косвенным ощущениям я понимал, что наши посетители скорее хотели быть сотрудниками спецслужб, чем таковыми являлись.

Вика не подходила к телефону, видимо, на дисплее высвечивался незнакомый номер, а девушки из приличных семей с незнакомыми людьми не общаются. Я решил добить ее частотой звонков, и после пятого она подошла и ответила крайне раздраженным голосом:

– Слушаю вас!

– Вика, привет, это я. Голос собеседницы потеплел:

– Привет, почему ты звонишь с какого-то незнакомого телефона?

– Так надо, – бросил я. – Можно я к тебе приеду?

– Куда? И когда?

– Желательно домой. Чем быстрее, тем лучше.

– Приезжай сейчас! Я одна, у меня сегодня выходной. Дочка и мама появятся только в конце недели.

– Спасибо. Лечу на крыльях любви!

Теперь надо было незаметно добраться от офиса до ее дома. Я вызвал руководителя службы безопасности и вкратце сформулировал задачу. Он предложил несколько вариантов, из которых я выбрал наиболее разумный.

Согласно нашему плану один из проверенных охранников на своем автомобиле отъедет от стоянки, расположенной метров за сто от нашего офиса. Если за офисом ведется слежка, этот маневр не вызовет подозрений. Но на всякий случай следом двинется Борис Александрович и зафиксирует «хвост» или отсутствие такового. Затем минут через пятнадцать после его звонка и информации об отсутствии слежки я в сопровождении двух личных охранников направлюсь к Сретенке, находящейся в десяти минутах ходьбы от офиса.


Мы идем через безлюдные переулки, петляя по ним, возвращаясь в те места, по которым уже шли. Ребята постоянно проверяют слежку. Ничего не обнаружив, я вышел на Сретенку, имитируя желание поймать частника. Первой подъехала машина с нашим охранником, которая стояла у обочины и ждала моего появления. Я шмыгнул в машину, и мы доехали до «Новослободской», где в переулке я выскочил и метров четыреста пробежал до Викиного дома. На всем протяжении маршрута за мной никто не следил. Это еще раз подтвердило мое предположение, что посетившие нас ребята хлипковаты и на себя взяли больше, чем могут. Хотя с другой стороны, может быть, они еще не успели выставить «наружку» или не ожидали от нас такой прыти.

Виктория встретила меня в стильном спортивном костюме. Я не сильно разбираюсь в таком типе одежды, но судя по буковке «J» на молнии, это был «Джуси кутюр». Выглядела она очень сексуально и с каждой минутой нравилась мне все больше и больше.

Я обнял Вику и, подталкивая ее, направил в комнату, в которой мы провели восхитительную ночь. Девушка разгадала мой сложный стратегический маневр. Тем не менее она не стала сопротивляться, а наоборот, прижалась и поцеловала меня.

Поцелуй у нее был потрясающим. Она легонько прикасалась к моим губам своими удивительно твердыми губами и мгновенно отстранялась. Повторила так несколько раз, как бы играя, чуть-чуть высовывая язычок, а потом поцеловала по-настоящему, да так, как у меня, умудренного опытом мужика, никогда раньше не случалось. Мы оба, не прекращая целоваться, начали синхронно раздеваться. Так же, обнимаясь, плюхнулись в предусмотрительно кем-то расстеленную кровать.

Мне было безумно хорошо с этой женщиной, и самое главное – удовольствие, получаемое от наших любовных отношений, было обоюдное. Для меня эгоизм в постели был недопустим, я всегда думал о партнерше, а тут неожиданно, с первой минуты общения я понял, что мы совпадаем. Ощущение обоюдного комфорта обычно приходит как результат длительных отношений. Со мной с первой встречи такого практически еще никогда не случалось.

Я лежал и думал, что, видимо, небеса награждают меня за многолетние невзгоды и поиски, которые я предпринял, пытаясь достичь совершенства. Да, не зря я все это время искал что-то новое. Под лежачий камень вода не течет. И наконец, как результат моих многолетних поисков вода не потекла, а просто хлынула.

Я обнял девушку, прижался губами к ее плечу и в мгновение, забыв обо всех волнениях на свете, которые еще несколько минут назад поглощали меня целиком, погрузился в сон.


Проснулся я, когда темнота уже окутала комнату Провел рукой по кровати и никого рядом с собой не обнаружил. Зато услышал шум пылесоса, раздававшийся из соседней комнаты. Мне показалось удивительным, что кто-то поздно вечером убирает квартиру. Поднявшись, я абсолютно голый прошел в соседнюю комнату, остановился в проеме двери, оперся о косяк и с восхищением окинул взглядом происходящее. Виктория профессионально убирала небольшую комнату, в которой жила ее мама. Я давно не видел, как занимаются домашними делами мои знакомые, с этим успешно справлялась их обслуга – уборщицы, горничные, повара и водители. Домашние заботы людей моего круга сводятся в основном к управлению обслуживающим персоналом, а тут – на тебе! Молодая, красивая, сексуальная девушка как работница убирает квартиру!

Вика подняла взгляд и, увидев перед собой Аполлона (я так думаю), с улыбкой произнесла:

– Ты прекрасен, как молодой бог, но для чаепития все-таки предлагаю накинуть халат. Упаси боже прольешь горячий чай на очень важный для нас жизненный орган.

– А что у нас к чаю? – ради смеха спросил я.

Упоминание о чае как-то не соответствовало ситуации. Чай и занятие любовью как-то не стыкуются.

– Я испекла яблочный пирог и заварила чай с мятой и шиповником. Я еще не изучила твои пристрастия и вкусы, поэтому не знала, какой ты предпочтешь, – произнесла девушка и, обойдя меня, двинулась на кухню.

Заметив недоумение на моем лице, она, делано испугавшись, спросила:

– Яков, что-то не так?

Накинув халат, я увидел красиво сервированный кухонный стол с рюмочками, соленьями, нарезкой и фантастическим яблочным пирогом, от которого так и веяло «как у мамы!», и я произнес:

– Все здорово! Просто я не привык к подобным чаепитиям.

Я не соврал. Моя жена Марина, когда я просил чай, наливала в чашку кипяток и клала туда пакетик. Ольга добавляла к чаю коробку конфет или тарелочку с покупными пирожными. Об эпизодических Катях и Женях и говорить не приходится.

– Это и без твоего замечания видно!

– Как это? – не понял я.

– Атак. Ты очень ухоженный и холеный мужчина, но видно, что ты не избалован домашним теплом. Знаешь, это ведь не сегодняшняя твоя проблема. По-видимому, сначала родителям было не до тебя, потом, когда ты стал взрослым, женщины не баловали тебя теплотой и уютом. Денег для создания искусственного быта у тебя достаточно, а вот естественного внутреннего тепла явно не хватает.

Я с восхищением смотрел на Викторию, понимая, что она сейчас объяснила мне все то, о чем я и сам много думал.

Да, мое детство прошло в московской интеллигентной семье. Мои родители были молодыми учеными, и с ранних лет мне запомнилось, как они с утра до вечера писали диссертации и статьи. Времени заниматься ребенком у них не было. Правда, как полагалось в подобных семьях, у меня имелась старая подслеповатая няня. Она дала мне столько тепла, сколько я не получил ни от одной женщины за всю жизнь, но все равно это было не совсем то, что мне требовалось. А с женщинами, ценившими домашнее тепло и уют, мне катастрофически не везло. Всего остального было вдоволь – красоты, любви, секса, а вот домашнего яблочного пирога не было. А тут на тебе – все в одном пакете!

– Я тебя люблю! – сказал я. Виктория подошла и поцеловала меня:

– Ты пить-то будешь?

– Да, чай с мятой, – ответил я, беря в руку прозрачный заварочный чайник с плавающей в нем травой.

– Нет, я имела в виду что-нибудь покрепче! Я подумал и почему-то произнес:

– Рюмку водки!

Обычно водку с чаем я никогда не пью, но в этот раз вид стола располагал именно к водочке. И тут Виктория удивила меня в очередной раз:

– Я так и знала, поэтому положила бутылочку в морозилку.

Виктория достала бутылку водки и разлила тягучее, почти замороженное содержимое в мгновенно запотевшие рюмки.

Моя душа пела. Я хотел все, что было в этом доме: водку, пироги, чай, но больше всего хотел любви. Я подошел к Вике, обнял, поцеловал ее и сказал:

– Давай полежим!

Еще раньше, не вдаваясь в подробности, мы пришли к соглашению, что эта фраза означает желание одного из нас сию же секунду заняться любовью.

– А-а-а как же водка? А чай? – спросила она, но медленно и призывно двинулась по направлению к своей комнате.


Когда мы через час вышли опять на кухню, Вика посмотрела на меня и сказала:

– Пока ты спал, я позвонила на работу и договорилась об отпуске за свой счет на три дня. Я полагаю, что к тому времени твои проблемы разрешатся.

И опять я с удивлением посмотрел на девушку Последние полчаса я лежал в постели и думал, как мне неуютно будет одному завтра в чужой квартире. Попросить же Вику не пойти на работу у меня даже язык не поворачивался. Столько проблем для новой знакомой я не имел права создавать, но она сама все почувствовала лучше моих слов.

Утром был завтрак со свежим творогом, который Вика купила на рынке, пока я спал. Творог она подала в какой-то фантастической комбинации. В глубокую стеклянную пиалу на дно положила варенье, дальше слоями шли творог, сметана, грецкие орехи. Венчал композицию слой сметаны с вареньем и орехами. Я съел содержимое и, облизывая пиалу, поймал ухмыляющийся взгляд девушки. По-моему, она от происходившего действия получала не меньшее удовольствие, чем я.

На обед был домашний борщ и мясо под кисло-сладким соусом. На ужин – каре ягненка, вымоченного в красном вине. Самое интересное, что все блюда Вика готовила сама. У нее имелась огромная библиотека кулинарных книг. Девушка так уверенно листала книжки, что было понятно – хоть по одному разу она готовила каждое из описанных блюд.

Вечером следующего дня, когда я лежал в постели, Виктория встала и отправилась на кухню, чтобы замариновать цыплят для завтрашнего обеда. Я проводил ее взглядом и неожиданно подумал: «Походка у нее не такая грациозная, как у Ольги. Да и ноги чуток коротковаты…»

Мне безумно захотелось позвонить Ольге, обнять ее и…

«Ладно, завтра, когда Вика уйдет в магазин, позвоню ей обязательно…»

Глава 11

Осень потихоньку двигалась к экватору. Сергей Кленов после первой встречи отказывался заезжать в офис. В целях ухода от «прослушки» предлагал встречаться на улице.

Николай Петренко договорился встретиться с ним на Садовом кольце в районе метро «Павелецкая». На улице было холодно, Петренко кутался в пальто, поднимая воротник. Сергей позвонил и предупредил, что после вчерашней встречи появилась новая информация. Он немного задержится, будет не в два часа, а ближе к трем. Николай вернулся в машину – черный «Мерседес» с белым салоном и стал разглядывать прохожих, проходивших мимо него.

«Странное дело, – подумал он, – москвичи обладают удивительной особенностью. Они надевают зимние шубы и дубленки, как только осень подморозит землю в первый раз, и снимают всю эту тяжесть перед майскими праздниками. Наверное, ни в одной крупной столице мира нет такого безразличия к сезонным модам, как у нас. Наши люди признают только два времени года – зиму и лето. Хотя, конечно, не все. Взять того же Яшу, у него есть различная одежда для каждого месяца. Да и остальные люди нашего круга одеваются согласно четырем временам года. Какие дурацкие мысли приходят в голову. А все лучше, чем бесконечно анализировать события вчерашней встречи. Все ли он правильно сказал, не допустил ли ошибок?»

Николай опять, в который уже раз мысленно вернулся на сутки назад…

Звонок от Мятого раздался точно в обусловленное время. Петренко пригласил новых знакомых встретиться в офисе, заранее приготовленном людьми Кленова для аудио– и видеоконтроля. Мятый резко отказался и сказал, что встречаться будет в ресторане.

– В час дня на углу Цветного бульвара и Садового кольца. Мы вам позвоним и дадим дальнейшие инструкции. Приходите один!

Ровно в тринадцать ноль-ноль они позвонили, но Николай, как водится, опаздывал, поэтому договорились, что следующий звонок будет через пятнадцать минут. Вечно опаздывающего Петренко начинала угнетать их фантастическая пунктуальность. После разговора он получил команду через три минуты приехать в кафе «Огни Москвы» на Садовом кольце у метро «Сухаревская». С точки зрения конспирации время и место встречи были выбраны идеально. Установить прослушивающую технику в заведении в течение обозначенных трех минут было невозможно, зато внутри кафе имелось несколько уютных уголков, в которых назначившим встречу было бы абсолютно комфортно.

Николай сразу вычислил ожидавших его людей. Сел за стол, протянул свою визитку. Собеседники сделали вид, что не понимают, зачем она им нужна. Личность Николая и без карточки была известна. Как и было заранее оговорено с Сергеем, Петренко спросил:

– Простите, а вас как зовут, господа? Мы уже не в первый раз с вами встречаемся, а как обращаться, так и не узнали!

– Наступит время – узнаете! – произнес Мятый.

– Считайте, что оно наступило! Продолжать дальнейшие переговоры, не зная, с кем имеешь дело, невозможно! – резко бросил Николай.

– Пожалуй, это правильно, – вступил в беседу Главный и кивком позволил Мятому дать свою визитную карточку. Мятый отработанным жестом полез во внутренний карман. Широко распахнул пиджак, нарочито засветил Николаю кобуру, висевшую под мышкой.

«Детский сад какой-то, – подумал Петренко. – Обычно оперативники скрывают наличие оружия, а тут на тебе, этот фрукт чуть не до трусов разделся, чтобы показать ствол. Не удивлюсь, если это спортивный пугач».

Увидев реакцию собеседника, Мятый, которому показалось, что противник если не уничтожен, то во всяком случае деморализован, передал Николаю визитную карточку. На ней значилась какая-то антитеррористическая ассоциация ветеранов-юристов, а звали Мятого Александр Иванович Ипатов и числился он в этой ассоциации исполнительным директором.

«Странная контора, я всегда полагал, что ветеранами юристы становятся, выходя на пенсию в шестьдесят лет, а этим мужикам где-то около пятидесяти», – подумал Петренко. Проанализировав карточку, Николай обратился к Главному и, играя дурачка-недотепу, спросил:

– А вашу визитку дадите?

– Я оставил ее в машине.

– Ну а как мне к вам обращаться? – прежним тоном продолжил игру Николай.

– Меня зовут Иван Александрович, – отчеканил Главный, а Николай уже ввязался в действо и не собирался останавливаться.

– Чудесно, просто замечательно, никогда не забуду, Александр Иванович и Иван Александрович!

Ветераны-юристы переглянулись, они явно не ожидали, что их собеседником окажется столь примитивный человек. Но как ни странно, в их практике такое уже случалось. Бывало, что первым лицом компании является серьезный человек, а его партнером какой-нибудь клоун. Причин подобного сочетания может быть множество: старая дружба, переросшая в служебные отношения, желание руководителя выделиться в трудовом коллективе на фоне менее способного заместителя, родственные отношения, наконец.

Петренко между тем продолжал:

– Мне сказал Рубинин, что ваша ассоциация хочет оказать нам определенный перечень услуг юридического и производственного характера. Я должен обсудить детали и подготовить договоры.

Александр Иванович с удовлетворением закивал.

– Приятно иметь дело с умным и понимающим человеком. Когда мы можем подписать бумаги?

– Тексты договоров я могу вам дать прямо сейчас. Вы их посмотрите и как только подпишите, будем готовить перевод первых денег. Думаю, это займет не больше полутора месяцев, максимум двух.

– Почему так долго? Нельзя ли ускорить первый платеж, ну хотя бы осуществить его недельки через две?

– Нет, нам потребуется аккумулировать на счету приличную сумму денег, не связанную с основной деятельностью, да и формально должно пройти какое-то время для выполнения вашей работы… – с умным видом вещал Николай.

– Ну ладно, а как быть с наличными, о которых мы договаривались с вашим президентом?

– О наличных не может быть и речи! У нас их нет! На вашей встрече, как известно, я не присутствовал, но не думаю, что вы могли о чем-нибудь подобном договориться с Рубининым, он не занимается финансами компании и понятия не имеет о наших текущих возможностях, – твердо сказал Петренко.

Однако Ипатов продолжал настаивать:

– Понимаете, Николай Викторович, опираясь на разговор с Рубининым, мы в своем текущем бюджете заложили определенные суммы наличных денег, и ваш сегодняшний отказ для нас неприемлем. Мы не одни, за нами стоит серьезная организация, сорвать планы которой нам никто не позволит!

– Хорошо, – сдался Петренко. – О какой сумме мы ведем разговор?

Обрадованный Александр Иванович произнес:

– Двадцать процентов от размера вашего первого платежа, и деньги эти нам нужны в течение трех дней!

Петренко глубокомысленно задумался, почесал подбородок, сделал непонятные движения губами, как будто считал про себя, и секунд через двадцать выдал:

– У меня есть к вам встречное предложение. В порядке исключения у меня есть возможность дать вам пять процентов! – Лица его собеседников недовольно скривились, а Николай тем временем продолжил: – Но завтра!

После этих слов ветераны-юристы радостно закивали, быстро обсудили место и время передачи денег. После недолгих обсуждений выбрали ресторан «Джу-Джу» на Смоленской площади и распрощались.

Все, что звучало из уст Петренко, являлось домашней заготовкой. Линию поведения Николая наметили на вчерашней встрече с ребятами-оперативниками. Его задачей было раскрыть имена незнакомцев, ускорить подписание бумаг и договориться о частичной оплате наличными. При передаче этих денег их и должны были брать. Так что пока все развивалось по заранее предусмотренному сценарию, и что поразительно – незнакомцы повелись практически сразу, не пытаясь навязывать свою линию, действовать как-то по-другому.


«Пожалуй, я сделал абсолютно все правильно, – подумал Николай. – Сейчас очень важно понять, с какой информацией появится Кленов и насколько серьезные ребята наши противники».

От мыслей его отвлек Сергей, постучавший в окно. Петренко открыл дверцу и жестом пригласил полковника в салон:

– Садись! Погрейся, а то смотри нос какой красный стал за то время, что ты шел от своей до моей машины.

– Спасибо, пойдем лучше прогуляемся, подышим свежим воздухом!

Несмотря на то что воздух в районе Садового кольца трудно было назвать свежим, Петренко понял желание товарища продолжить разговор не в машине, пусть даже многократно проверенной. Отошли от машин метров на сто, Кленов посмотрел по сторонам и начал:

– Пробили мы твоих новых знакомых. В этот раз вам повезло. Похоже, что на вас наехала шайка мошенников. Ничего серьезного за этой ассоциацией нет. Было несколько подобных операций, получают дань с разных небольших контор. Сейчас этим наши смежники занимаются.

– А откуда такая подробная информация о наших делах. Слушали? – спросил Николай, обрадованный этим известием.

– Не думаю. У них для этого ни денег, ни техники нет. Занимаемся, ищем «крота» в вашем окружении. По всему получается, что это Кафтанов. Мы еще поработаем, и я тебе доложу, но в любом случае сегодня будем юристов брать. При передаче денег. Вы об окончательном месте и времени еще не договаривались?

– Нет, я собирался им звонить только после разговора с тобой, – извиняясь за нерасторопность, сказал Николай.

– Хорошо, но ты имей в виду что мне часа три нужно для подготовки ребят и техники. Плюс к этому время на дорогу.

– Я постараюсь подтвердить им встречу в выбранном ресторане «Джу-Джу», – с готовностью исправить свою оплошность быстро сказал Петренко.

– Было бы неплохо. Там удобно работать!

– Да, кстати, а что делать Якову? – вдруг вспомнил о партнере Николай.

– Можешь освобождать его из заточения, – улыбнулся Кленов, знавший, где находился президент компании. – Можно было ему не мучиться столько дней с одной и той же дамой.

– Подумаешь, три дня провел у своей девушки. Надо прекращать ветреные связи и приставать к одному берегу! – со смехом подытожил Петренко и добавил: – А насчет того, что можно было не прятаться, кто же знал, что эти юристы обычные фуфлыжники.

– Согласен. Все, жду от тебя информацию о месте и времени вашей встречи!

В это время раздался телефонный звонок. Николай ответил:

– Да, я. Переносим? Куда? Хорошо, «Семифредо», знаю. Время без изменений. Договорились, до встречи.

– Понял, перенесли в «Семифредо», – сказал Сергей. – Испугались, наверное, или кто-то им посоветовал поменять место. Ну и ладно. Там тоже сработаем.

Распрощались и направились к машинам.


Петренко набрал мой секретный номер и без приветствий бросил:

– Все кончилось, можешь возвращаться!

– Их взяли? – уточнил я, нежась с Викторией в постели.

– Нет, но это уже не имеет значения. Приезжай в офис часов после шести, расскажу.

Глава 12

После звонка Николая я моментально начал одеваться, чем сильно удивил Викторию. Она приготовила ужин и предполагала, что вечер мы проведем вместе, но я уже мысленно был в офисе, мне не терпелось узнать о счастливом избавлении от наших супостатов. Да и Ольге очень хотелось позвонить. Я так и не решился поговорить с ней из Викиной квартиры, не хотелось рисковать добрым расположением хозяйки.

Было видно, что Виктория обиделась на меня. Тем не менее она вышла в коридор и, прощаясь, поцеловала меня так нежно и страстно, что я подумал: «А может быть, не стоит звонить Ольге, ведь она абсолютно ничем не лучше Виктории?» И, бросив взгляд на девушку, решил – даже хуже.

Я шел по длинному коридору до лифта и вдруг, сам не знаю почему, обернулся. Меня провожала взглядом Виктория, а по щекам ее катились слезы. В принципе я могу быть жестким человеком, могу принимать волевые решения, но при виде женских слез я абсолютно деморализован, становлюсь мягким и податливым, как пластилин. Я вернулся к Вике, она явно обиделась. Мы еще раз поцеловались, теперь слезы выступили и у меня. Неужели это сцена окончательного прощания и мы больше никогда не увидимся?


У подъезда ожидал мой «Мерседес». Я с огромным удовольствием плюхнулся на мягкое кожаное сиденье, поздоровался с водителем и тут же включил телевизор. По каналу «Россия» показывали криминальные новости. Интересно, а про нас ничего не расскажут? Сюжеты сменялись один за другим: пьяная драка, барсеточники, нелегалы-гастарбайтеры, а о том, что было интересно мне, не сказали ни слова. Ну и хорошо, значит, операция не вошла в сводки, передаваемые через милицейские пресс-службы, меньше шума – легче действовать при любом развитии ситуации.

«Может быть, все-таки позвонить Ольге? От меня ведь не убудет», – подумал я и нажал «3» – кнопку быстрого набора. Именно под этим номером был запрограммирован телефон любимой женщины Ольги.

– Здравствуй, Оля! Это я! Узнала? – радостно произнес я дурацкую по своей сути фразу. После стольких лет знакомства Ольга конечно же не могла не узнать меня.

– Здравствуй, я узнала…

И тишина. Пауза, только слышно, как в трубке наполняется высоким свистом электронный фон. Надо продолжать разговор.

– Оленька, дорогая, я очень соскучился! И опять резко и лаконично:

– А я нет!

– Послушай, я понял, что не могу без тебя! Давай встретимся и поговорим. У меня много новостей, тебе будет интересно.

Все годы нашего знакомства я постоянно рассказывал Ольге практически все, может быть, только за исключением личных отношений с женой и женщинами, сколько у меня денег и в каких банках они находятся.

– Мне не о чем с тобой говорить! Я приняла решение, нам не надо с тобой больше видеться.

Опять очень быстро, резко и… больно.

Я понимал, насколько трудно дается девушке каждое произнесенное слово. Откуда же силы берутся, если даже мне захотелось плакать? Видимо, все последние дни она репетировала, готовилась к нашему разговору.

– Оля, я хочу поехать в Швецию и поговорить с Мариной о разводе.

Я произнес эту фразу, но тут же подумал, что на самом деле никуда ехать не хочу, а свой развод вообще ни с кем обсуждать не собираюсь. А вдруг Ольга сейчас скажет, чтобы я развелся? Но она произнесла то, отчего мое сердце переполнилось болью.

– Мне не надо, чтобы ты разводился с женой, я больше ничего от тебя не хочу. Мне больше ничего от тебя не нужно. Не звони мне и не пытайся со мной встретиться… Между нами все кончено! – Ее голос перешел на крик.

– Ну и ладно! Если ты так хочешь, мне даже лучше, – бросил я и в ответ услышал тишину.

Пожалуй, правда, так будет лучше. Не нужно больше с Ольгой хитрить, придумывать невероятные истории, скрывая мои нечастые визиты к жене. Да и с Мариной будет гораздо проще, можно даже ездить к ней чаще. Хотя это, конечно, необязательно, за последние годы мы стали почти чужими людьми.

Я не мог понять, хорошо или плохо то, что случилось пять минут назад. Сердце предательски заныло, вот объективная и реальная оценка. Невозможно вычеркнуть из жизни годы, проведенные вместе – страсть и измену, поцелуи и слезы, все, называемое любовью. Как я теперь буду без Ольги?

Машина тем временем подкатила к офису. Я уже миновал охрану и почти бегом направился в приемную, как раздался телефонный звонок. Дисплей высветил имя «Марина». Интересно, что нужно моей жене? Я же пообещал, что скоро к ней приеду…

– Алло! Привет, Марина!

– Здравствуй, Яков! Хочу спросить – когда ты приедешь? – с вызовом поинтересовалась жена.

Что за напасть такая! Сегодня все мои дамы сердца хотят меня уничтожить.

– Точно не могу сказать. Постараюсь в эти выходные, а если не получится, то обязательно на следующей неделе, – деловым тоном произнес я.

– Послушай меня внимательно, мой дорогой муж. Если ты не появишься в воскресенье, то в понедельник я подам документы на развод!

– А если появлюсь?

– А если появишься, то мы обсудим детали развода! – все так же по-деловому продолжила жена.

– Так может быть, мне лучше не приезжать, и мы не разведемся! – с иронией произнес я.

– Яков, прекрати поясничать! Мы давно уже не живем как муж и жена. Для чего существует наш брак? Мне он не нужен, тебе, я думаю, тоже…

– А мне нужен! – прервал я Марину.

– Не обманывай ни себя, ни меня. Ты боишься, что я буду претендовать на твою фирму и имущество, которое есть в России? Запомни, мне ничего не надо! Обеспечь мне сегодняшний уровень жизни, и достаточно.

Я почувствовал, как дрогнул ее голос, да и у меня самого навернулись слезы. Что за день сегодня! Третий раз смахиваю скупую мужскую слезу.

– У тебя и так все есть! Ты живешь и не думаешь ни о чем. Что я могу добавить к этому? – Постепенно от сентиментального я перешел на жесткий деловой тон, очень не хотелось сдавать позиции.

– Ничего у меня нет! Нормальной жизни у нас с тобой не получилось. Для тебя всегда дела были важнее, чем семья. Вспомни, с первых совместных дней ты все время чем-то был занят!..

– Да! – прервал я монолог жены. – Но ради кого я это делал – ради семьи и в первую очередь ради тебя. Именно потому, что я всегда занимался работой, вы не испытывали материальных проблем. Ты могла покупать лучшие шмотки, дорогие украшения, автомобили!

– Ты прекрасно знаешь, что мне ничего из перечисленного не нужно! – устало произнесла Марина. – Мне требуются тепло, уют и спокойствие в доме…

Я понял бессмысленность дальнейшей беседы. Лететь в Швецию и выяснять отношения мне очень не хотелось. Наверное, на этом разговоре заканчивается история нашей совместной жизни. Моральные аспекты ситуации понятны, но ведь еще существуют материальные, и их предстояло решать. Марина вряд ли проявит интерес к моему бизнесу в России, а всё, чем она располагает в Швеции, мне не нужно. Мы можем очень быстро и разумно поделиться, если она вдруг не станет выдвигать неожиданные для меня претензии. От лирики я перешел к делу:

– Замечательно! Вот на этой мажорной ноте я хотел бы понять уровень твоих материальных претензий. Недвижимость, деньги и все тому подобное.

Марина задумалась.

– Я впервые развожусь, и у меня нет опыта, поэтому объясни, пожалуйста, на что я могу рассчитывать?

– В нашем случае самым оптимальным решением является договоренность сторон. Я имею в виду, что мы подпишем контракт, в котором опишем имущество, переходящее к тебе в собственность, а также некоторый объем денежных средств, – дипломатично предложил я, понимая, что если мы не договоримся, то в наш процесс втянутся адвокаты, которые заработают и на мне, и на Марине. Результат будет тот же, я не дам им добраться до своих средств в России. Про Швецию мы и так все знаем, зато потеряем кучу денег.

– Хорошо! Я согласна! – неожиданно быстро произнесла Марина. – Мои предложения: все имущество в Швеции – дом, машина, мебель – переходят ко мне. Ты мне даешь, ну скажем, двадцать миллионов крон.

Я взбесился:

– Послушай, ты с ума сошла – двадцать миллионов крон! Это больше, чем три миллиона долларов. Я не в состоянии вынуть такую сумму из бизнеса и отдать тебе. Я предлагаю треть от названной тобой суммы и выплату в течение пяти лет. – В этом случае мне предстояло выплатить около миллиона долларов за пять лет. Тысяч по двести ежегодно. Сложно, но осуществимо.

– Пять лет меня не устраивает. Я хочу, чтобы выплата продолжалась три года, и после этого еще пять лет ты будешь выплачивать мне по двести тысяч крон.

Та скорость, с которой Марина согласилась, и добавленная сумма говорили, что моя жена подготовилась к разговору. Я уже хотел согласиться, как неожиданно она добавила:

– Кроме этого я требую, чтобы ты ежегодно предоставлял Алине не менее пятидесяти тысяч долларов.

Эта фраза меня возмутила. Уже несколько лет я полностью содержал нашу дочь, купил ей квартиру, делал дорогие подарки. До начала ее работы в нефтяной компании ежемесячно давал деньги и оплачивал ее счета. Марина это прекрасно знала. Я не мог понять, зачем она заговорила о дочери.

– Марина, пожалуйста, не переходи границу. Я очень внимательно слежу за жизнью нашей дочери. Так было и так будет всегда! Она моя единственная и любимая дочь. Готовь контракт по всем тем позициям, которые мы обсудили с тобой. Я приеду через неделю и подпишу.

Марина как-то обреченно сказала:

– Ты обещаешь мне, что не оставишь Алину?

– Не говори ерунду! Такой же вопрос мог бы задать тебе и я.

– Хорошо, я тебе верю! Прощай!

– До свидания! – сказал я и почувствовал, как тоска охватывает меня. А может, стоит все вернуть назад? Зачем?

Я положил телефон перед собой на письменный стол. Больше ни с кем говорить не хотелось. И так достаточно для одного дня. Наговорился!

Мне вдруг в голову пришла интересная мысль. Я в юности очень любил математику и сейчас вспомнил о существовании такого понятия, как система определенных уравнений, имеющая однозначное решение при количестве неизвестных, совпадающем с количеством уравнений. При одном неизвестном – это было одно уравнение, при двух – два и так далее. Передо мной была абсолютно новая математическая задача: предстояло решить всего одно уравнение при трех известных. Банально просто, а вот с решением никак не получалось. Хотя суть ответа мне была понятна. Как результат должны получиться любовь, счастье, а главное – полное спокойствие. «Известные» четко обозначены – Оля, Вика и Марина. Любовь в той или иной степени существовала, а вот ни счастья, ни спокойствия не было.

Кого же выбрать, на ком остановиться? Похоже, что сегодня все три «известные» дали мне от ворот поворот, но при этом страдали и они, и я. Необходимо срочно понять, кто и на каких условиях все-таки примет меня обратно. Нет, неправильно. Главное, к кому я сам хочу вернуться?

Я понял, что одинаково хочу и люблю всех трех моих «известных». Каждая из них обладает определенными достоинствами, хотя, с другой стороны, имеет такое же количествонедостатков. К каждой из моих любимых женщин я мог бы прибавить какую-нибудь овеществленную характеристику, ну, например, марку одежды, которая нравилась той или иной. Ольга – это «Шанель» или «Кристиан Диор». Виктория – немного хулиганистая, вместе с тем очень ответственная, скажем, «Эрмано Шервино». Марина – консервативная «Макс Мара». В разные периоды жизни мне больше нравилась «Шанель» или «Макс Мара», иногда «Эрмано Шервино», а в данный момент я любил все.

Я сидел в полном недоумении. Меня мучил главный вопрос русской интеллигенции: «Что делать?» В этот момент в дверном проеме показалась голова моего партнера. Вид у него был очень уставший. Тем не менее он изобразил подобие улыбки и спросил:

– Тебе интересно, как их брали? Я вскочил с кресла и закричал:

– Да, конечно!

Глава 13

Мы отправились в кабинет к Николаю. Он моментально развалился на диване, а я пошел к письменному столу. Взял кресло, подкатил его к журнальному столику и сел напротив товарища. Затянувшаяся тишина тяготила меня, поэтому я пододвинул кресло поближе и обратился к Николаю:

– Давай рассказывай, не тяни!

– А что рассказывать? Их взяли, они в ментовке дают показания, – устало произнес Петренко. – Дай отдохнуть.

– Ты же позвал меня, чтобы рассказать о захвате.

Николай был очень напряжен. Было видно, что он еще переживает события последних часов. Психологически в данной ситуации необходимо разрядить обстановку, переменить тему и затем вновь к ней вернуться. Я часто использовал такой прием, когда заходил в тупик при решении какой-нибудь задачи. Для разрядки начинал с решения простого вопроса, получал положительные эмоции по его завершении и возвращался к сложным проблемам. Вот и сейчас я пошел по самому простому пути.

– Анекдот в тему хочешь?

– Давай, – без энтузиазма согласился Николай.

– Пришел поручик Ржевский в публичный дом и говорит хозяйке: «Мне сегодня девочку постройнее и помоложе». Клиент поручик был уважаемый, поэтому она решила направить самую стройную и юную девочку, помогавшую поварихе заведения на кухне. Через пять минут стук в дверь. Заходит девочка… лет тринадцати. Поручик опешил, но тем не менее сел на диван и начал сапоги снимать. Тут девушка взмолилась и говорит: «Дяденька, давайте не будем, дяденька давайте подождем, вот я подрасту, и тогда мы с вами ой-е-ей, что сделаем!» Поручик посмотрел на нее и сказал: «Ладно, расти… пока я сапоги сниму».

– Можно смеяться? – приподняв голову, спросил мой партнер.

– Может, не сильно смешно, зато к месту.

– Это в каком же смысле – к месту? – встав, удивленно произнес Николай.

– Ты попросил дать тебе возможность отдохнуть, вот и отдыхай, пока я кресло ближе к столу поставлю. Всё, отдохнул? Теперь рассказывай.

Николай прикрыл глаза и начал:

– Все было как в кино. На меня повесили микрофон. Я приехал на встречу. Наши друзья-юристы уже сидели в ресторане. Поговорили немного, а потом, когда я им передал деньги, в зал ввалился ОМОН. Положили этих придурков на стол, пару раздолбанули прикладами по почкам, пригласили понятых из-за соседнего столика и предъявили им меченые деньги.

История Николая была предельно лаконичной. Будучи человеком не эмоциональным, он не любит рассказывать о происходящих событиях красочно, с описанием деталей и образов, чем очень сильно отличается от меня. За долгие годы общения я привык к особенностям характера моего друга и обычно не расспрашивал его о проведенном отпуске или вечеринке – бесполезно. Все равно последует лаконичное описание событий, как будто рассказчик если уж не слепой, то подслеповатый на один глаз точно. Любая картинка получается плоская и без цвета, как у дальтоника. Но в данной ситуации мне хотелось узнать обо всем подробнее, поэтому я спросил:

– А что явилось сигналом для прихода ОМОНа?

– Произнесенная мной фраза. Мы договорились, что слова «Будем считать первую совместную операцию успешной!» будут означать: «Портфель с деньгами у „юристов“, и они уже оставили на ручке свои отпечатки».

– А если они, например, сказали бы, что понятия не имеют, откуда эти деньги, а портфель ты попросил подержать? – выясняя детали, уточнил я.

– Я же тебе объяснил: на мне был микрофон, и менты параллельно писали всю нашу беседу, в которой я «юристам» объяснил, что наличных денег мы в дальнейшем давать не сможем. Назывались конкретные суммы сегодняшней операции и наши ближайшие возможности.

– Тебе было страшно?

– Немного. Все-таки кто знает, а вдруг они на нервной почве стрельбу откроют и ножик в меня воткнут?

– А как отреагировали посетители ресторана? Интересно взглянуть на захват со стороны. Почти как в кино, но все происходит рядом с тобой.

– Народу было мало. А потом, когда их взяли, ресторан вообще закрыли. – Последние слова Николай произнес несколько нервно, как будто ресторан принадлежал ему и закрытие поставило бизнес на грань банкротства.

– Кстати, а оружие у них было?

– У того, которого ты Мятым окрестил, был газовый пистолет. Ерунда какая-то, но по виду совсем не отличишь от настоящего. Особенно если такой дилетант, как ты, отличать будет! – с улыбкой произнес Николай, и я понял, что он ожил окончательно и сел на своего конька – критиковать окружающих. К моему величайшему огорчению, дальнейший рассказ стал мне неинтересен. Теперь уже на меня накатила невероятная усталость и тоска. Я вспомнил о том, что сегодня остался совсем один. Меня выставили все мои любимые женщины.

Я встал с кресла и бросил Николаю:

– Ладно, пока! Я поехал домой! – вышел из кабинета партнера и, не заходя к себе, направился к машине.


Следующие два дня мы с нетерпением ждали информацию от друзей из милиции. Я ходил как вареный, совсем не работалось, мысли постоянно возвращались к событиям, произошедшим накануне. Только через три дня вечером позвонил Сергей и предложил встретиться и попить кофейку. Сигнал сам по себе достаточно позитивный. Значит, как и прежде, он может с нами спокойно общаться, не опасаясь слежки ни наших противников, ни службы собственной безопасности МВД.

Назначили место встречи в кафе «Аист» в 21.30. Не дожидаясь Николая Петренко, я поехал на Большую Бронную с тем, чтобы посидеть в одиночестве минут пятнадцать до начала встречи.

Я люблю рестораны Новикова, там вкусно кормят и очень уютно. Нет помпезности, присущей заведениям некоторых его конкурентов, нет непонятных мне изысков высокой кухни. Домашние котлетки с маминым картофельным пюре – это для меня самое выдающееся блюдо, и поэтому, открывая меню, стараюсь найти их в той или иной интерпретации. Но сегодня есть не хотелось, да к тому же был поздний час, и я решил ограничиться яблочным пирогом и шариком мороженого.

Как только я попробовал пирог, то тут же вспомнил, что точно таким же меня угощала Виктория. Сравнение было не в пользу ресторанных поваров. Неужели я больше никогда не смогу насладиться Викиными кулинарными талантами? Все-таки, пожалуй, после первых трех суток, посвященных решению моего непростого уравнения, я почувствовал, что больше всех скучаю по Виктории. От этих невеселых мыслей меня оторвал подсевший к столу Сергей.

– А где Коля? – с удивлением произнес полковник.

– Ты же знаешь, он должен опоздать минут на двадцать, так что скоро приедет! – Я посмотрел на вход и с удивлением увидел, что мой партнер уже на пороге.

– Надо же, ошибся, он уже здесь! Может быть, заболел или съел чего? – в шутку бросил я.

Мой собеседник рассмеялся, а подошедший Петренко, посмотрев на нас, произнес:

– Сказать, о чем вы сейчас говорили с такой радостью?

Мы дружно закивали.

– Вы обсуждали вон тех девчонок с двухметровыми ногами в коротеньких юбочках. – Он показал взглядом на соседний столик и с гордостью добавил: – Дедукция, Ватсон! Я увидел ваши маслянистые глаза и понял: баб обсуждают. А кого еще обсуждать, если не этих красавиц?

В это время девушки, видимо поняв, что говорят о них, стали бросать на нас заинтересованные взгляды. Николай, поймав эти взгляды, помахал рукой и крикнул:

– Привет, девчонки! Сейчас, закончу с дедушками беседовать и к вам подойду.

Одна из девушек с улыбкой ответила:

– Ждем!

– Разрешите огорчить вас, Холмс. Наш разговор был посвящен вашей персоне! – произнес я и увидел на лице Николаю искусно состроенную гримасу разочарования. – Ладно, не переживай, в следующий раз угадаешь.

Николай тут же заулыбался и обратился к полковнику:

– Какие новости? Как ведут себя наши несостоявшиеся друзья?

– В принципе нормально, как в учебниках. Первые пару часов хорохорились, говорили, что со всех погоны поснимают. А когда их приперли информацией, которую мы к тому времени нарьши, запели как соловьи.

– Что за информация? – с нетерпением спросил я.

– Выяснилось, что ребята, которые наведывались к вам, никакие не силовики, да и не юристы тоже. Когда-то в молодости и тот и другой закончили общевойсковые училища, дослужились аж до капитанов, ну а потом занялись коммерцией. По большей части получая экономическую информацию, «разводили» бизнесменов. В этом деле их можно отнести к достаточно успешным мошенникам. По нашим первым оценкам, не меньше пяти компаний, вроде вашей, «сотрудничали» с юристами. Деньги они имели очень неплохие, думаю, около семи миллионов в год.

– Долларов? – поинтересовался Николай.

– Или евро, но в любом случае не рублей! – ответил Кленов.

– Кто же снабжал их информацией? – задал я самый главный вопрос.

– О! Ты подошел к самому интересному. Вот здесь ребята ведут себя на удивление твердо. Бубнят, что никто их не наводил. Всю информацию они якобы получили из открытой прессы и от каких-то клерков конкурсной комиссии. Проанализировали ее, обобщили и в результате вышли на вас.

Я внутренне сжался и крепко ухватился за стол руками.

– Это вранье, они обладают фактами, которые могли знать только люди из нашего круга! – Я был так возмущен явной ложью наших супостатов, что просто выкрикнул последние слова.

Друзья замахали руками, зашикали на меня, а Кленов тем временем продолжил:

– Вот то-то и оно. Мы прекрасно понимаем, за ребятами стоит кто-то серьезный и они будут выгораживать босса до последнего, понимая, что это гарантия выбраться от нас.

– А если применить к ним меры повышенного воздействия?

– Не получится, – с сожалением произнес Кленов. – За ними стоит свора лучших адвокатов, которые появились в ту же секунду, как мы доставили жуликов в милицию. У них, видимо, был наблюдатель во время встречи, и он видел момент задержания.

– И что же, мне опять уходить на нелегальное положение? Я уже немного утомился! – без энтузиазма проговорил я.

– Нет. Ты уже не представляешь для этого человека никакого интереса. Его люди у нас. Их взяли с поличным. Твои показания зафиксированы. Уж если говорить об опасности, то теоретически угрозы могут быть обращены в адрес Николая. Но вряд ли. Абсолютно бессмысленно!

– Да ну, ерунда! Я им не нужен! – резко сказал Петренко.

Кленов тем временем продолжил:

– К тебе, Яша, есть одна просьба.

– Слушаю внимательно, – подобрался я.

– Пожалуйста, больше никому ничего не рассказывай. Ни в общих чертах, ни в деталях!

Я очень огорчился, получив такую жесткую инструкцию.

– Вот именно, – с радостью сел на своего конька Петренко. – Сколько раз я тебе говорил – держи язык за зубами! А у тебя вода в одном месте не держится. Не успеешь что-нибудь узнать, как тут же бежишь всем рассказывать.

– Не надо, Коля! Ему и так плохо, ты его сейчас добьешь!

– Ладно… – согласился Николай. – Что же будем делать дальше?

– Ничего экстраординарного. Рутинные действия. Если ваши «юристы» проговорятся, то выйдем на заказчика, если нет, то дело поиска осведомителя может повиснуть. «Юристов» подведем под мошенничество и вымогательство. Получили ордер на обыск в их квартирах, может, там чего-нибудь найдем. Сейчас идут обыски у «юристов» в офисе.

В это время зазвонил телефон Сергея, он ответил:

– Понял! Плохо. Пока не дергайтесь и не паникуйте. – Сергей посмотрел на меня: – Ребята начали отказываться от всех показаний. Видимо, они получили сигнал к действию. Вот и пошли в обратку. На воле остался их влиятельный покровитель, они надеются на него и теперь будут от всего отказываться. Но мы посмотрим, кто кого. Здесь уже дело принципа. Вот и вся история!

Я настолько сильно расстроился, что оба собеседника начали успокаивать меня. Я попросил рюмку водки, выпил, понял, что безумно устал, извинился и покинул ресторан.

На улице было уже совсем холодно. С неба падал первый снежок, домой ехать не хотелось, а больше некуда. Никто меня видеть не хотел. Я решил погулять по улочкам, в которых прошли мои детство и юность. Подзарядиться энергетикой Патриарших прудов. Минуя Малую Бронную, дошел до Спиридоновки, свернул направо и оказался в переулке моего детства – Гранатном, правда, тогда он назывался улицей Щусева. Защемило сердце, ужасно захотелось того, что было невозможно – оказаться лет на тридцать-тридцать пять моложе. Чтобы были живы мои бабушки, няня и много других людей, даривших мне тепло и любовь.

В таком сентиментальном настроении я вынул телефон из кармана. Набрал номер.

– Привет, Вика! Ты не спишь? Приезжай сейчас ко мне!

– Хорошо!

Глава 14

Самолет быстро взмыл под облака. Буквально за несколько секунд под нами остались занесенные декабрьским снегом города и поля центральной России. Для меня всегда являлось загадкой, почему иностранные самолеты набирают высоту моментально, а наши долго-долго, как будто не решаясь покинуть родную землю. Вот и сегодня, не успел я подумать об этом геополитическом парадоксе, как милая стюардесса принесла тарелку с рыбными закусками – черную и красную икру, балык, осетрину, крабов и королевских креветок. Она ни о чем не спрашивала. Все мои пожелания помощница передавала в авиакомпанию «Вельвет» за два дня до вылета. Мне гарантировалась еда из ресторанов Новикова, а выпивка на самолете имелась любая и только высшего класса – коньяки ХО, односолодовый виски восемнадцатилетней выдержки, лучшие сорта водки и, конечно, несколько сортов пива. Я так быстро привык к полетам самолетами бизнес-авиации, что очень скоро даже не мог вообразить, как можно летать по-другому.

Вот уже два месяца в моем графике один раз в неделю предусмотрен день для полетов и встреч за границей с производителями оборудования и поставщиками материалов. Сначала пользование частными самолетами было вынужденной мерой. Ведь когда вся поездка происходит в течение суток, практически невозможно подстроиться под расписание регулярных рейсов. Да и комфорт, связанный с возможностью приезжать в аэропорт практически перед самым вылетом, позволял проводить большее количество встреч во время поездок.

Немаловажное значение имело и чувство спокойствия, которое вселялось в меня, как только я вступал на борт «Челленджера» или «Фалькона». Постепенно я так пристрастился к еженедельным полетам, что начал сам придумывать причины для поездок. Каждый раз приглашал кого-нибудь из коллег, а иногда и друзей присоединиться ко мне. В этот раз я решил пригласить Викторию, у которой выдалась пара свободных дней.

Она с радостью согласилась поехать со мной, а для большей романтики мы решили добавить к встречам запланированным на сегодня и завтра один день для прогулок. Тем более что послезавтра будет суббота и я хотел отдохнуть от дел. Единственное, что плохо, я опять не попаду к Марине, откладывая уже в который раз подписание бракоразводных бумаг. У меня все время находились какие-нибудь дела. На прошлой неделе пришлось даже заниматься финансовыми вопросами.

Я вместе с коллегами из «Ферростара» летал в Цюрих для обсуждения вопросов предоставления единой консолидированной гарантии банка, под гарантии многочисленных банков наших поставщиков и субподрядчиков. Это была уже вторая совместная поездка за границу с Котовым и Долгих. Первая была скорее туристическая, в Финляндию.

По программе мы должны были познакомиться с производителями лифтов на фабриках «Коне», а фактически, встретившись один раз с руководством концерна, все остальное время провели в казино, на рыбалке и в многочисленных саунах. Я уяснил пристрастия друзей в еде и напитках. Как мне объяснил во время очередного обильного возлияния Котов, их президент Иван Романович Глухов был недавно в Шотландии. Он посмотрел, как производятся виски, пообщался с местными стариками и сделал вывод: виски – эликсир молодости и здоровья. Теперь все в «Ферростаре» пьют только виски.

Готовясь к очередному совместному визиту, я решил удивить моих друзей и в графе «Напиток для аперитива» заказал двадцатиоднолетний виски «Мак Калан». Каково же было мое удивление, когда оба отказались от предложенного стюардессой виски, а Котов пояснил:

– Иван Романович на прошлой неделе проходил обследование в Италии, и там ему порекомендовали для улучшения работы сердца выпивать два бокала сухого красного вина ежедневно. И теперь мы пьем только красное вино!

– А как же быть с эликсиром молодости и здоровья – виски? – с деланным удивлением спросил я.

Ни капли не смутившись и абсолютно серьезно Котов ответил:

– Последние исследования мировой медицины подтверждают, что красное вино полезнее, чем виски, – и демонстративно хлебнул из спешно принесенного бокала красного вина, при этом глоток выдавал в Котове человека, всю жизнь специализирующегося на потреблении водки.

Я немного разобрался в образе жизни и мыслях моих новых коллег. Теперь следовало учитывать, что в палитре управленческих решений существует только мнение Ивана Романовича Глухова и ничье больше. Последующие переговоры показали, что с этими людьми невозможно создавать ничего нового, поэтому я принял решение в будущем их на встречи не брать. Делал вид, что внимательно прислушиваюсь к советам, а фактически делал все наоборот.

Сегодня я летел во Флоренцию для встречи с известным профессором архитектуры Джованни K°-радетти. Мы уже встречались в Москве и договорились, что я прилечу с ответным визитом в Италию. Мне рекомендовали Корадетти как специалиста по внутренним интерьерам зданий. При этом он не только создавал проектную документацию, но, имея обширные связи с лучшими в мире производителями каррарского мрамора, комплектовал и монтировал «под ключ» выполненные на бумаге интерьеры.

Для меня это была настоящая находка. Я сразу же решил структурировать весь проект на крупные блоки и найти для этих блоков серьезных и ответственных исполнителей. Переговорив с Корадетти, я увидел – он понимает, что я хочу. Ему можно отдать работу над всеми внутренними интерьерами комплекса. Теперь надо было только убедиться в его возможностях.


Итальянец встречал нас в аэропорту. Импозантный седой профессор лет шестидесяти, с пятидневной щетиной, в длинном пальто и шарфе, обмотанном вокруг шеи, как будто вышел из кадра итальянского кино. Он галантно поцеловал ручку Виктории, обнялся со мной как со старым другом и сказал по-английски:

– Вы, наверное, устали? Я предлагаю сразу отправиться в гостиницу, а через пару часов, если будете готовы к этому времени, поехать смотреть мастерскую и шоу-рум.

Я возразил Корадетти:

– Мы приехали только на два дня и не хотели бы откладывать дела, поэтому давайте бросим вещи в гостиницу я поеду по делам, а Виктория погуляет по городу.

– Ва бене, – грациозно произнес мэтр.

Мы комфортно разместились в незнакомом мне представительском автомобиле «Ланчия».

Во Флоренции я всегда останавливаюсь в «Гранд-отеле». Мне очень нравится его дворцовая атмосфера, роскошные залы на первом этаже, вид из окна на реку Арно. Общение за завтраком с итальянскими князьями и американскими миллиардерами добавляло романтики к восхитительным прогулкам по улочкам столицы итальянского Ренессанса. Особое удовольствие доставляла мне встреча с менеджером отеля: после вопроса о наличии брони он с радостью произносил приветственные слова в связи с прибытием такого важного гостя. Конечно, это игра, но что я мог с собой поделать: ему все равно, а мне приятно. Сегодня все произошло так же, как и всегда, за исключением того, что менеджер узнал моего спутника, и они, не отвлекаясь на рабочие проблемы, минут двадцать обсуждали что-то очень важное, по-итальянски. Потом столько же времени менеджер совершал манипуляции с нашими паспортами и кредитной карточкой, поэтому когда через час после прибытия я спустился в лобби гостиницы, Корадетти посмотрел на часы и сказал:

– Время ланча! Я приглашаю вас и вашу жену съесть пасту и выпить по бокалу спуманте.

Я видел, что Вика понравилась профессору. Мне это было приятно, я не стал возражать против его предложения и позвонил в номер. Виктория, желая помотаться по магазинам, с видимым неудовольствием спустилась к нам минут через пятнадцать. Корадетти расцеловался с моей любимой так, как будто они не виделись годы, и произнес:

– Я думаю, что пасту есть надо в Перуджино. Это недалеко, и главное, там домашняя обстановка.

Мы опять расселись в профессорском лимузине и под негромкие итальянские мелодии тронулись на ланч. К счастью, дорога до ресторана заняла всего сорок минут. Красивые пейзажи Тосканы, виноградники на холмах, одинокие виллы – все вокруг радовало глаз, хотя я и задавался вопросом: «Неужели во Флоренции невозможно найти ближе заведение, где можно съесть пасту и запить бокалом спуманте?»


Паста была действительно потрясающая. Как мне объяснил хозяин ресторана, подсевший к нам за стол, ее делали сегодня, она была свежайшей, чуть недоваренной и абсолютно диетической. Хозяин – итальянец, возраста Корадетти – с восхищением смотрел на мою девушку. Он даже оставил других клиентов ради возможности перекинуться с ней парой слов. Я был на седьмом небе от счастья – мужикам доставляет удовольствие, когда их любимые женщины нравятся окружающим. Виктория, увидев мою радостную улыбку, наклонилась ко мне, шепнула на ушко и рассмеялась:

– Все итальянцы – мои!

Часа через три мы подъехали к гостинице, и профессор спросил:

– Что вы предпочитаете на обед – рыбу или мясо? – И пояснил, поймав мой удивленный взгляд: – Не сейчас, конечно. Часок отдохнете, и мы поедем. Кстати, я рекомендую мясо, так как к основным достопримечательностям Тосканы относятся красное вино и флорентийский стейк.

– Тогда давайте попробуем мясо, – с грустью согласился я, с ужасом подумав о предстоящем приеме пищи после столь плотного ланча.

Ровно через час Корадетти вновь поджидал нас в гостинице. В баре рядом с профессором расположились какие-то молодые люди, по внешнему виду похожие на студентов-архитекторов. И опять я поймал плотоядные взгляды итальянцев, обращенные к моей даме. Мне это начинало надоедать. На будущее, от греха подальше, не следует отпускать Вику одну в Италию. Она делала вид, что не замечает особого внимания молодежи, а Корадетти обвел рукой своих спутников:

– Это мои коллеги! Я пригласил их представить вам, а завтра с утра встретимся в студии и обсудим производственные вопросы. – Архитекторы радостно пожали нам руки и кинулись из гостиницы, по-видимому, очень торопились подготовиться к завтрашней встрече или пообедать пастой, рыбой, а может быть, мясом.

Как только мы сели в машину, профессор позвонил по телефону и долго о чем-то договаривался.

– Я позвонил в ресторан и предупредил, что мы выехали.

– А зачем? Чтобы нас встречали с оркестром? – в шутку бросил я.

– Нет! – удивленно воскликнул Корадетти. – Мясо должно томиться у печки час-полтора. Как раз то время, которое нам понадобиться, чтобы доехать до ресторана.

– Что? – неподдельно удивился я. – А ближе во Флоренции нет места, где можно съесть флорентийский стейк?

– Есть, – невозмутимо произнес итальянец. – Но мы едем в лучшее место!

Когда я увидел лежащие у печки гигантские куски мяса, то понял, что вероятнее всего мы закончим жизнь именно здесь, в одном из самых благодатных уголков планеты.

Корадетти, поймав мой взгляд, удовлетворенно кивнул:

– Мясо роскошное, правда?

– Да, красиво, если так можно сказать о продукте, – согласился я и представил себе, с каким трудом через некоторое время мы будем поглощать этот стейк.

Мы сели за стол. Процедура ланча повторилась с точностью до деталей. К нам подошел хозяин заведения, принял заказ, вышел в подсобку и вернулся с бутылкой вина. Конечно же «Кьянти»! Я решил блеснуть и спросил, нельзя ли подать «Брунело ди Монтальчино», и услышал в ответ, что предлагаемому сорту вина, которое производят в этой деревне, никакие «брунелы» в подметки не годятся.

Это оказалось чистейшей правдой. Как и то, что вкуснее мяса я в жизни не ел. Опять Виктория была в центре мужского внимания. Она позволяла восхищаться собой, а я был на седьмом небе – вино, любовь и тосканский воздух. Я понял, почему именно в этих краях родились величайшие произведения человеческого гения, и был безумно рад, что нашел такого классного подрядчика.

После обеда, который закончился часов в одиннадцать, мы сели в машину, я положил голову на плечо своей любимой и крепко уснул безмятежным сном. Проснулся, когда подъехали к гостинице. Мы обнялись с Корадетти как самые близкие люди и договорились встретиться в десять утра.


Утром в лобби меня ждал один из молодых коллег профессора. Архитектор извинился и сказал, что босса вызвали в университет, он скоро появится, а мы пока могли бы посидеть в баре и выпить по чашечке кофе. Меня непроизвольно передернуло, о еде я не мог даже слышать, поэтому предложил:

– Может быть, лучше поедем в мастерскую?

Архитектор, как показалось, испугался. Создавалось впечатление, что Корадетти не планировал приглашать меня в мастерскую или, похоже, молодой коллега не знал, где она находится.

– Профессор не сказал, что я вас должен куда-то сопровождать.

В этот момент в дверях показался мой итальянский друг. Я очень жестко потребовал:

– Едем в шоу-рум смотреть образцы, а потом ваши объекты.

Корадетти растерялся, он явно не понимал, почему я проявляю такое упорство. Наконец махнул рукой и сказал:

– Ладно, поехали, там и поедим. Но имей в виду – сегодня вечером мы идем в рыбный ресторан, я не приму отказа!

– Как далеко от Флоренции находится этот ресторан? – все так же жестко спросил я.

– Довольно близко, час, может полтора. Но там самая свежая рыба в Тоскане.

– Хорошо! – обреченно произнес я и направился к автомобилю.

То, что я увидел, превзошло все мои ожидания. Мы встретились с самыми крупными производителями каррарского мрамора. Они целовали Корадетти как родного брата. Во всех деревеньках нас кормили пастой, мясом, рыбой. Поэтому вечером, входя в рыбный ресторан, я не мог видеть ничего, что было связано с едой. Обрадовало только то, что все мужчины как по команде обернулись, глядя на Вику. Я воспрянул духом и, кажется, понял – решение моего уравнения найдено!

Глава 15

Больше откладывать поездку в Швецию было невозможно. Позвонила Алина и впервые в жизни отчитала меня:

– Папа, ты собираешься к маме уже два месяца и никак не можешь до нее доехать. Это нехорошо, ты же обещал ей!

– Не ругайся, у меня нет ни секунды времени. Я даю тебе честное слово, что появлюсь в Швеции в эти выходные. Кстати, ты не хочешь ко мне присоединиться? Давай, дочка? – с мольбой в голосе произнес я, надеясь, что ее присутствие позволит оформить бумаги мирно, без скандала.

– Попробую, пожалуй. Я в любом случае планировала на Рождество съездить к маме. Если поедем вместе с тобой, то с учетом выходных получится на пару дней дольше. Все равно дел на работе перед Новым годом у меня особых нет. Отлично! Договорились, только не обмани, пожалуйста.

Я, конечно, не собирался обманывать. Получалось, что решение вопроса с Мариной позволит мне решить мое жизненное уравнение. Виктория занимала в моей жизни все больше места. Ольга, о которой я по-прежнему вспоминал с грустью, уже три месяца отказывалась не только встречаться со мной, но даже разговаривать по телефону. Видимо, по закону о сообщающихся сосудах Виктория занимала в моей жизни столько места, сколько теряла Ольга. После поездки в Италию, где моя спутница произвела настоящий фурор, я стал как-то по-другому на нее смотреть.

Черт возьми, неужели в моей жизни наступит полное спокойствие, я буду любить только одного человека, думать только о нем? И о работе. Со мной никогда такого не было. Как объяснял один астролог, Близнецы, к коим я имел удовольствие принадлежать, имеют такое большое сердце, что его хватает для вселенской любви. Любить всего одного человека никто из Близнецов не пробовал, я буду первым! Мое сердце переполняло чувство исключительной ответственности. Поеду сейчас в «Крокус-Сити Молл» и куплю какой-нибудь роскошный подарок.


Около магазина скопилось множество машин. «Бентли», «Мейбахи» присутствовали в таком количестве, что автомобили представительского класса – «Мерседесы» и «БМВ» стояли вокруг, как бедные родственники. Думаю, что подобную парковку вряд ли можно увидеть даже на Родео-драйв в Лос-Анджелесе или на Пятой авеню в Нью-Йорке. «Молл» убивал своей помпезностью, он чем-то напоминал Россию. Я бы сформулировал это так: горючая смесь богатства, китча и утонченного духа. А все вместе – достижение азербайджанского предпринимателя, умудрившегося собрать под одной крышей все известные мировые марки.

У меня как истинного россиянина и бизнесмена торговый комплекс «Крокус-Сити Молл» вызывал только одно чувство – глубокого уважения. Для того чтобы построить островок роскоши на подмосковном пустыре, безусловно, нужны талант и деловое чутье.

Погруженный в философские размышления о месте таланта в обществе, я добрел до бассейна, в котором выступали синхронистки. Вокруг стояли празднично одетые люди, словно сошедшие со страниц гламурных журналов. Красивые, загорелые мужчины и еще более красивые и более загорелые, а главное – на голову выше своих спутников женщины. Пара человек помахали мне приветственно, приглашая присоединиться к их тусовке. «Ладно, – подумал я, – посижу часок, выпью бокал шампанского, заодно придумаю, что же купить своим дамам».

Я подошел к столу, сел и посмотрел на соседку, желая познакомиться. Успел только произнести:

– Добрый вечер, меня зовут Яков… – и оцепенел.

Рядом со мной сидела Ольга. Единственное, что я смог выдавить, было: – Привет! Как ты?

Ее рука предательски дрогнула, она поставила бокал с шампанским на стол.

– Нормально, живу… – Над верхней губой у Ольги образовалась капелька. Я видел это второй раз в жизни. В первый раз капелька выступила семь лет назад, когда Ольга была беременна, а я ей сказал, что не хочу ребенка. Тогда мы обсуждали предстоящий аборт.

– Не обманывай, я же вижу, что ненормально! Я, слава богу, хорошо тебя знаю.

В этот момент, я обратил внимание, что у нее дрожат ноги, и понял, ничего в наших отношениях не закончилось. Я взглянул на Ольгу и зачем-то вместо ласковых слов поинтересовался:

– С кем ты пришла?

– Да тут с одним, – пренебрежительно произнесла она. – Не имеет значения.

– Тебе виднее, – ответил я ей в тон.

– Да уж, конечно!.. – попыталась перейти в наступление Ольга и остановилась, как-будто споткнулась.

– Давай завтра увидимся, – произнес я, то единственное, что мне действительно хотелось сказать.

– Не могу, я через два часа уезжаю в Питер!

– А отложить? – с надеждой спросил я.

– Меня ждут с утра на конференции, я докладчица. Днем несколько важных встреч, в Москве появлюсь только в конце недели, в пятницу поздно вечером.

– Хорошо, давай увидимся в субботу, – предложил я.

Ольга кивнула, и в эту секунду я вспомнил, что обещал Алине прилететь на выходные в Швецию. «Ладно, – подумал я, – поеду к Марине на день позже», а вслух произнес:

– Договорились! Звоню тебе в субботу утром, а вечером пойдем ужинать. Куда бы ты хотела?

– Мне без разницы! – сказала Ольга, и я увидел в ее глазах такой призыв, которого не видел за все годы нашего общения.

Я взял Ольгу за руку, поцеловал ее в щеку и почувствовал невероятное желание. Черт возьми, как можно любить только одну, если ты – Близнец? Еще час назад из всех женщин, живущих на Земле, я любил только Викторию, а сейчас готов отдать душу и Родину за одну минуту с Ольгой.

– Хорошо! Только не забудь!

– Не забуду! – произнесла Оля, и стало понятно, что в эти минуты она переживает то же, что и я.

К этому моменту в зале собралось значительное количество моих знакомых. Я встал из-за стола, попрощался. Мужчины одобрительно отозвались о моей, по их мнению, новой знакомой. Расцеловались, и я двинулся покупать подарки. К планируемому количеству прибавился еще один. Для Ольги.


Докладывать Алине о том, что не приеду в субботу, я не стал. Очень не хотелось шума, а он бы случился. В пятницу вечером позвонил Ольге. Она ждала моего звонка, тем не менее уже после того, как мы договорились завтра в три пообедать в ресторане «Вертинский», спросила:

– Ты уверен, что это нужно – начинать все сначала?

– Да! – с твердостью в голосе крикнул я.

Утром следующего дня меня захлестнули дела, но когда в два часа помощница вошла в кабинет с очередной кипой бумаг, я уже стоял одетый у стола и рассматривал себя в зеркале, поправляя рубашку. Очень хотелось понравиться Ольге. Хотя, по большому счету, это не имело ни малейшего значения. За годы знакомства мы видели друг друга и опрятными, и не очень. Я чувствовал в теле приятную дрожь и истому ожидания, время еле двигалось. Как дожить до встречи? На автопилоте двинулся к машине, сел, назвал адрес ресторана. Мои мысли прервал телефонный звонок. На дисплее высветился номер дочери. Совсем некстати…

– Привет, папа! Ты где? – задорно поинтересовалась Алина.

– Я еще в Москве, но через несколько часов вылетаю, – с ходу соврал я, хотя прекрасно понимал, что в лучшем случае вылечу только вечером или завтра. Лариса по моей просьбе заказала билеты в бизнес-класс на два сегодняшних вечерних рейса, все завтрашние и послезавтрашний утренний. Она была очень удивлена, прежде такого не случалось. А объяснялось все очень просто: неиспользованные билеты можно будет сдать практически без потерь, а я пока не знал, как будут развиваться события у нас с Ольгой сегодня, но не исключал, что мы отправимся куда-нибудь за город на все воскресенье. Следовательно, раньше понедельника я в Стокгольм не попаду. – Скоро поеду в аэропорт, – продолжал я врать дочери.

Алина с иронией спросила:

– На чем же ты собираешься лететь? Аэрофлотовский рейс уже улетел, а сасовский ты не любишь!

– Что делать, при всей моей нелюбви я заказал билет на САС, зная, что с утра буду занят. Привет маме! До встречи, – быстро закончил я, потому что мы подъехали к ресторану, а разговаривать с дочерью в присутствии Ольги мне не хотелось.

До трех часов оставалось еще пятнадцать минут. Оставаясь в машине, на всякий случай позвонил Виктории. Для спокойствия проверил, где она сейчас находится, заодно еще раз попрощался. Домой сегодня вечером я не попаду в любом случае.

Все – можно заходить. Я вышел из машины, ноги были абсолютно ватными, коленки дрожали. Как будто школьник, идущий на первое свидание. К счастью, Ольга еще не пришла, и у меня оставалось время, сев за столик, немного расслабиться. Я заказал пятьдесят граммов водки и воды. Официант начал предлагать какие-то экзотические сорта водки и еще более экзотические сорта воды.

Я остановил его на полуслове:

– Рюмку «Русского стандарта», обыкновенного, и воды «Витель» без газа, только не холодную. – Тут же выпил, запил и почувствовал некоторое облегчение.

«Пожалуй, следует повторить», – подумал я и бросил официанту:

– Еще водочки!

Может быть, после этого встреча потечет в нужном мне направлении? А какое оно – нужное направление? Вернуться к тем проблемам, которые у нас были раньше, или попытаться найти новую форму общения? Не знаю! Понимаю только одно – я безумно хочу Ольгу.

В этот момент она вошла в зал. От ее потрясающей фигуры, изящных коленей, длинной, словно лебединой, шеи у меня закружилась голова. Я поднялся ей навстречу. Поймал ее взгляд, увидел так хорошо знакомые карие глаза с поволокой и понял – в душе моей спутницы происходит такая же революция. Тем не менее у меня хватило сил обнять девушку и поцеловать ее в губы. Она не предприняла кокетливой попытки увернуться, подставив, как это бывает, щеку под поцелуй. Это был хороший знак.

Мы сели напротив друг друга, юбка у Ольги немножко приподнялась, и ее коленки, чертовски возбуждающие, слегка касались моих коленей.

– Привет! Как ты? – произнес я таким тоном, как будто мы расстались вчера.

– Нормально… – тихо ответила Ольга, капелька над губой предательски выдавала ее состояние.

– А я соскучился. – Я решил перейти в атаку, чтобы сразу понять ее настроение. Выпитая водка помогла. Я ждал ответа.

После небольшой паузы Ольга сказала:

– Я тоже соскучилась, – и через несколько секунд, опустив глаза, добавила: – Очень…

– Ты хочешь есть?

– Нет, только бокал грейпфрутового сока фреш, – ответила негромко Ольга.

– Что, совсем ничего не будешь?

Вместо ответа она только отрицательно помотала головой, по-прежнему не поднимая глаз. Ситуация была мне понятна, продолжать обострять ее не имело смысла. Можно сказать наверняка: в данную секунду на планете Земля существуют по меньшей мере два человека, которые больше жизни хотят быть вместе. Хоть на один миг!

Будь что будет, я набрался смелости:

– Поедем куда-нибудь?

– Ко мне? – спросила Ольга с такой интонацией, что стало понятно – это не вопрос, а предложение.

– Давай к тебе! – радостно ответил я и незаметно посмотрел на часы.

Черт, на дневной самолет в Стокгольм уже опоздал! Может быть, успею на вечерний рейс, через Копенгаген? Или уже не дергаться и лететь завтра?

Я расплатился по счету. Ольга встала, я пошел за ней и снова залюбовался ее точеной фигурой, божественными ногами, эротично обтянутыми тонкими шелковыми чулками.

«Какой же я идиот! – мысленно ругал я себя. – О чем еще сейчас думать, кроме как о предстоящем неземном удовольствии? Какой, к дьяволу, Стокгольм или Копенгаген?»

Ольга обернулась, поймала мой игривый взгляд, улыбнулась и знакомым, полным нежности и чувственности, голосом, произнесла:

– Поехали на моей машине!

Глава 16

В воскресенье утром уставший, но безумно счастливый, я ехал в аэропорт Шереметьево-2. До утреннего рейса в Стокгольм было достаточно времени. Я не заказывал VIP, поэтому мне хотелось, пройдя процедуру регистрации, посидеть спокойно в бизнес-лонже и собраться с мыслями перед встречей с Мариной.

Она звонила несколько раз, я не подходил к телефону. Только однажды, пока Ольга была в ванной комнате, я отважился набрать номер жены и скороговоркой объяснить, что меня из аэропорта вернул один министр, и теперь я смогу прилететь только завтра утром. Я уже представил, как она удивленно пожимает плечами, но тут услышал:

– Делай как знаешь!

Алина вообще не звонила, по-видимому, раскусив мой обман и сильно на это обидевшись.

Не звонила мне и Виктория. Но по другой причине. Мы договорились, что, пока я нахожусь в Швеции, обсуждая детали развода, она мне звонить не будет Общались мы эсэмэсками, которые я отправлял, как только Ольга выходила из спальни. Или, наоборот, я уходил на кухню, в ванную и писал оттуда любовные послания.

Я на редкость быстро прошел регистрацию и пограничный контроль. Купив традиционные бутылки коньяка «Хеннесси ХО» и виски «Гленфидик 15 лет», я буквально побежал в бизнес-лонж. Набрал слоеных пирожков с капустой и яблоками, взял эспрессо с молоком и разместился, как всегда, в маленьком закутке у телевизора. Ну что ж, теперь в тихой обстановке можно прикинуть, что мы имеем в результате активно изменившейся обстановки на поле битвы.

«Итак, – мысленно начал я монолог, – на нынешнем жизненном этапе у меня вновь образовались две любимые и одна жена, причем действующая. Предположим, – я откусил пирожок, глотнул кофе, – сегодня в Швеции я договорюсь о разводе, останутся только две любимые женщины. Уже лучше, но с другой стороны, у нас с Мариной может быть грандиозный скандал, к которому добавится колоссальная проблема, связанная с разводом. Если получится, то надо выработать определенный статус-кво и ограничить общение с любыми женщинами на расстояние вытянутой руки. Будут ли терпеть эту ситуацию Ольга с Викторией? Не думаю. Но даже если будут, то как мне разобраться с ними? Да, между прочим, благополучно договорившись о разводе, я все равно столкнусь с проблемой выбора. Какое-то нерешаемое у меня получилось уравнение. Софистика, яйцо и курица, что было раньше?»

К счастью для моей закипающей головы, объявили посадку на Стокгольм и я не спеша побрел к самолету.


В аэропорту Арландо меня встречала Алина. Разговаривать она явно не хотела, а когда я попробовал поцеловать ее в щечку – отвернулась. Без твердости в голосе, поскольку чувствовал себя виноватым, я попытался разговорить дочку:

– Как погода? Тишина.

– Как вы подготовились к Рождеству? Тишина.

– Как мама? Опять тишина. Я взорвался!

– Алина, кто дал тебе право так вести себя со мной? Я если и виноват в чем-то, то перед мамой, но не перед тобой!

– Папа, ты, правда, хочешь услышать ответ?

– Да, конечно!

– Вряд ли я открою тебе что-нибудь новое. Но раз хочешь – слушай! Всю жизнь ты жил только собственными интересами. Маму любил, потому что тебе так было удобно, писал учебники, потому что тебе это нравилось, зарабатывал деньги, потому что тебе доставляло удовольствие пользоваться ими…

– Но вы тоже пользовались и пользуетесь моими деньгами! – с возмущением перебил я.

Алина тем не менее как ни в чем не бывало продолжала:

– А ты кого-нибудь из своих близких спросил, может, им не нужно столько денег, а они хотят иметь отца и мужа, а кто-то и любовника?

– Какая же ты неблагодарная дочь!

– Нет, папа, я просто очень тебя люблю. Вот и все. Ты у меня один-единственный, другого не будет. И даже желанный принц на белом коне будет значить для меня меньше, чем ты и мама. Пожалуйста, постарайся понять!

У меня выступили слезы, и я с трудом сказал:

– Я понимаю! Прости меня, дочка!

После этих слов всю дорогу до дома мы провели молча, каждый, по-видимому, анализируя происшедшее – высшую степень откровенности между отцом и дочерью, высказанную всего за несколько секунд.


Я не люблю маленькие городки. Мне кажется, что жизнь в них остановилась и медленно дрейфует по течению. Не спеша люди идут на работу, не спеша рожают детей, так же неспешны и их похоронные процессии, наверное, и любовью они занимаются без страсти, тоже неспешно. При этом не имеет ни малейшего значения, в какой стране расположено селение. Сонные городки есть во всем мире. Я видел их в Америке, Германии, Швейцарии и даже – трудно себе представить – в бурлящей в бесконечном движении Италии. Но чемпионами по круглогодичной спячке являются наши скандинавские соседи, и особенно Норвегия и Швеция.

Вероятно, это ощущение возникло оттого, что родился и вырос я в Москве, а значит, с молоком матери впитал ритм и дух большого города. Почему-то эта мысль возникала у меня, когда я въезжал в маленький и уютный городок Никопинг, находящийся в восьмидесяти километрах к югу от Стокгольма.

В этот раз я думал совсем по-другому. Я восхищался игрушечными старинными домами в центре города. Мне нравились без гламурной роскоши одетые горожане, бредущие от магазина к магазину в поисках рождественских подарков. Меня радовала нелепо украшенная большая елка в центре города, на которую я прежде никогда не обращал внимания. В голову приходили дурацкие мысли: «Неужели я больше никогда сюда не вернусь и это мое последнее Рождество в этом райке с моей (пока еще моей!) семьей?»

Дом, в котором жила Марина, был расположен в трех минутах ходьбы от центра. На тихой улочке, по соседству с домами простых шведов-врачей, адвокатов, профессоров местного колледжа, водителей автобусов и даже беглых косовских албанцев. Парадоксом нашего северного соседа являлось то, что в Швеции все люди были простыми, за исключением членов королевской фамилии. Именно поэтому на улице застрелили идущего без охраны из кино премьер-министра страны – легендарного Улофа Пальме, а много лет спустя в центральном универмаге зарезали министра иностранных дел Анну Линд. Все депутаты сами сидели за рулем, а бизнесмен, приехавший на встречу с охраной, был такой же редкостью в Стокгольме, как свободно гуляющий по улицам Москвы бурый медведь.

Как только моя семья переехала в Никопинг, Марина, прогулявшись по улицам городка, объявила:

– Я хочу жить только на улице Бломменсховаген!

Я не возражал, поскольку у меня уже тогда был роман с Ольгой и хотелось что-нибудь сделать, чтобы загладить свою вину. Несколько месяцев ушло на поиск выставленного на продажу дома, и когда мы, наконец, его купили, Марина вновь твердо сказала:

– Я хочу снести старый дом и построить новый!

И опять я не возражал. Марина, вспомнив свою профессию, а она, так же как и я, была инженером-строителем, с увлечением взялась за проектирование и строительство нового дома. Сейчас я пожинал плоды проявленной много лет назад активности.

У нас был один из самых красивых и функциональных домов в районе. Стандарт жилых домов в Швеции предполагает потолки в комнатах высотой в два метра сорок сантиметров. Для меня, последние годы живущего в квартирах с четырехметровыми потолками, такие низкие потолки были неприемлемы. Поэтому я предложил, не меняя общего местного стандарта, на первом этаже сделать несколько ступеней вниз из холла в гостиную. Мы получили потолки в огромной, по скандинавским меркам, сорокаметровой гостиной выше трех метров. Принимал я активное участие и в работах по озеленению прилегающего участка. Участок рядом с домом был традиционным для шведских городков – максимум сотки четыре, и росло на нем несколько фруктовых и декоративных деревьев, посаженных мною.

Я отдавал команды и согласовывал посадку сотен, а может быть, и тысяч деревьев, в том числе и на моем участке в Подмосковье, а вот собственными руками посадил только два фруктовых дерева в Никопинге – сливу и черешню. Моя жена Марина относилась к созревшим плодам равнодушно, зато Алина в тех случаях, когда во время урожая она бывала в Швеции, непременно звонила и комментировала: «Папа, только что съела сливу с твоего дерева. Это самая вкусная слива, которую я пробовала в жизни!» Или: «Сегодня ела твою черешню, она вкуснее, чем азербайджанская». От всего этого я должен был в ближайшие несколько часов отказаться. Не исключал я, что вижу дом и сад сегодня в последний раз.

С такими мрачными мыслями я вошел в дом, подошел к Марине, поцеловал ее в щечку и традиционно выставил на стол в гостиной купленные в аэропорту бутылки.

Жена, словно меня не видя, спросила у дочери:

– Как дорога? Не скользкая?

– Нормальная, ее уже почистили после ночного снегопада. А что, ты куда-то собираешься?

– Да! – абсолютно равнодушным голосом и опять не глядя на меня, ответила Марина. – Хочу поехать в Стокгольм в оперу, а потом поужинаю с друзьями.

– А как же я? – наигранно-недовольным тоном спросил я.

– А что ты? Ты так долго ехал… – начала Марина, явно заводясь сильнее и сильнее после каждого следующего произнесенного слова, – что я уже решила тебя не дожидаться и начать судебный процесс!

Последние слова она произнесла с вызовом. Я понял – скандала не миновать. Надо было каким-то образом отыгрывать ситуацию назад.

– Не понял? Какой суд? Мы же с тобой обо всем договорились – всё в Швеции остается тебе плюс к этому определенное денежное содержание! Зачем что-то менять?

– Я не хотела ничего менять. Ты обещал приехать два месяца назад. Не приехал! Потом кормил меня обещаниями каждую неделю. И опять не приезжал! Я решила упростить тебе задачу и решить все вопросы через суд. Сможешь на него прийти – замечательно, нет – нас разведут без тебя, в связи с твоей систематической неявкой. Я проконсультировалась у адвоката.

Я перешел на крик:

– Какой суд?! Какой адвокат?! Они сдерут с нас кучу денег, а в итоге все будет так, как мы с тобой договорились! Пожалуйста, отзови материалы из суда.

Я не понимал, почему так взвился. Ну, суд. Ну и пусть. В Швеции у меня ничего нет, кроме того, что я хотел отдать. До российского состояния они не дотянутся, а если и дотянутся, то ничего не получат. Компания с уставным капиталом сто тысяч долларов и почти нулевым балансом. Куча долгов нам, а от нас нашим поставщикам. В этом сам черт ногу сломит. А уж что касается низкобюджетных шведских юристов (на дорогих у Марины, как я полагал, денег не было), так те вообще не поймут, как я свожу концы с концами и до сих пор не умер от голода.

В этот момент ко мне подошла Алина и шепнула на ухо:

– Папа, не заводись. Никуда мама документы не подала! Поговори с ней нормально, и все будет хорошо!

«Ничего себе – хорошо!» – подумал я, а вслух произнес:

– Марина, извини меня, пожалуйста, я был очень занят и никак не мог приехать.

И в тысячный раз в жизни Марина простила меня. Не сказав ни слова, пошла в кабинет. Вернулась оттуда с бумагой, договором о разводе, написанном на шведском и английском языках. Договор, на котором стояла завтрашняя дата, был подписан Мариной.

Я быстро пробежал его глазами, убедился, что он слово в слово соответствует нашей договоренности, достал ручку и, перед тем как подписать, спросил:

– Почему в договоре стоит завтрашняя дата?

– Потому что завтра последний день перед праздниками работает ратуша, и я планировала сдать документы на регистрацию.

– А если бы я сегодня не подписал?

– То я бы завтра передала документы в суд, – абсолютно спокойно ответила Марина.

– Понятно, – задумчиво произнес я и тут же размашисто подписал все три экземпляра документа, ставившего точку в более чем двадцатипятилетней нашей совместной истории. – Ты правда уезжаешь в Стокгольм?

– Да, но если хочешь, можешь остаться и переночевать в доме. Проведешь вечер с дочерью. Разберешь диван и постелешь в кабинете, на первом этаже. – С этими словами моя уже бывшая жена резко повернулась и направилась на второй этаж в нашу, но теперь уже тоже бывшую спальню. Туда, куда отныне и навеки дорога мне закрыта!

Все! Одно известное в моем уравнении отпало! Навсегда!

Глава 17

В эту минуту мой телефон просигнализировал, что получена очередная эсэмэска. Я посмотрел на дисплей и увидел несколько принятых посланий, которые остались без ответа. Автором половины из них была Ольга, а остальные были направлены Викторией. Одно из посланий совпало до знаков препинания:

«Хочу! Скучаю! Целую!»

Странно, что же за мистическая связь существует у меня с представительницами лучшей половины человечества? Если они даже одинаковые послания пишут. Одно событие могло меня в эту минуту порадовать – мне осталось разобраться только с двумя любимыми, а вернее – выбрать из двух одну. Или оставить все как есть. Ладно, утро вечера мудренее.

Марина уехала в Стокгольм, абсолютно без эмоций поцеловав меня в щечку. Я пригласил Алину поужинать в лучший городской ресторан. Мы вернулись домой, выпили по бокалу «Хеннесси ХО», поговорили о жизни, не затрагивая темы грядущего развода. Я предупредил, что завтра утром улетаю. Везти в аэропорт меня не нужно, доеду на рейсовом автобусе. Потом я пошел стелить себе постель в кабинете. Немножко унизительно, но что делать. Сам заслужил!


Днем по возвращении в Москву я поехал домой, где меня уже ждала с королевским обедом Виктория. По пути из аэропорта позвонил Ольге и сказал ей, что, к сожалению, задерживаюсь в Швеции, занимаюсь разводом. Надеюсь, что сегодня к вечеру закончу и завтра прилечу.

Вика бросилась мне на шею со словами: – Как долго тебя не было! Больше никуда не отпущу, не хочу быть без тебя ни минутки!

– А я никуда и не собираюсь, – безмятежно ответил я.

– Зато мне нужно будет на пару дней отъехать.

– Куда это? – спросил я, артистично сыграв неудовольствие в связи с ее предстоящим отъездом.

– Надо маму с дочкой перед Новым годом отвезти к родственникам в Питер. Надеюсь, что больше двух дней поездка не займет.

– Ну что ж, надо так надо… – все так же расстроенно сказал я и добавил: – А сейчас за стол, едим, выпиваем, потом в постель – отдыхаем. Здорово я придумал! Прямо стихи получились.

– Ну да, вот только какие-то белые. Рифма не очень, да и смысл не сильно глубокий.

– Ладно, понял, ты просто завидуешь моему таланту и успешности.

Она бросила скороговоркой:

– Было бы чему! Хватит болтать, пошли к столу, а то все остынет!

Только вечером смог я ответить Ольге на эсэмэску пообещав пригласить ее на обед к себе домой. Для нее это был хороший знак, говорящий, что горизонт чист и соперниц не наблюдается.

Я так запутался в любовных хитросплетениях, что ничего не замечал вокруг, не заметил, как рядом взрывались предновогодние фейерверки. На площадях уже стояли пышные ели, вычурно наряженные нелепыми игрушками, в магазинах звучала рождественская музыка, запасливые дамы, а заодно с ними и мужчины мелкими перебежками передвигались из магазина в магазин, покупая подарки для друзей и близких. Бизнесмены ходили на корпоративные вечеринки, некоторые по две в один вечер. На улицах стоял легкий морозец, но и его я тоже не замечал, как, впрочем, и все остальное. Я был сильно влюблен. Причем в двух женщин одновременно.


Ольга вошла в мою квартиру, настороженно озираясь по сторонам.

– Не бойся, я один!

– Нет, я пытаюсь понять, как новая пассия изменила среду твоего обитания, – строго сказала Ольга. Она не была у меня с момента нашего разрыва и, безусловно, все изменения в квартире рассматривала как посягательства на наши отношения.

– Не говори ерунду, давай выпьем по бокалу и в постель!

– Фу, как банально.

– Что я могу сделать, если я тебя все время хочу!

– Я тоже, – произнесла она таким голосом, что я забыл про еду, приличия и все остальное, обнял Ольгу, и мы через мгновение оказались в кровати.

Тело, кожа, дурманящий аромат – формула притяжения, которую пытаются описать из века в век. Что может быть проще – всего два слова: хочу, люблю! У меня на плече лежала голова самой желанной женщины на свете. Еще позавчера я целовался, правда, формально, с теперь уже бывшей женой. Вчера занимался любовью с женщиной, окружившей меня теплом и лаской. А сегодня рядом со мной она – самая желанная и, надеюсь, единственная. В эту секунду желание вновь овладело мной. Ольга с удивлением посмотрела на меня:

– Не зря мы расставались! Ты понял, что лучше меня не бывает!

Я в это время уже продолжал свои любовные восхождения, говорить не хотелось, очень уж мне нравилось то, чем я занимался. Ради этих минут стоило жить! Неужели удовольствие может закончиться? И вдруг я почувствовал беспокойство. Мы лежали, обнявшись, было хорошо, но сердце неожиданно предательски заныло. Я вспомнил о Виктории. Как вести себя с ней дальше? И не в далеком будущем, а завтра или через пару дней, на Новый год? Мне стало мучительно больно, что я обманываю человека, всецело доверяющего мне.

Ольга почувствовала перемену в моем настроении, прервала молчание и спросила, как будто почувствовав то, о чем я только что думал:

– Где ты будешь на Новый год?

Я вернулся из мучительных размышлений в квартиру на Арбате и ответил:

– Я думал, что мы будем вместе… – И тут же с ужасом подумал, что если Ольга скажет: «Да, вместе!» – я должен буду объясняться с Викторией.

– Извини, дорогой, но я собралась в Куршевель с друзьями и не смогу отменить поездку. Никак!

Увидев, что ситуация складывается для меня удачно, я решил сыграть роль обиженного ревнивца.

– Неужели ради совместной встречи Нового года ты не можешь отказаться? Я буду скучать!

– Я тоже! Я бы все сделала, чтобы быть с тобой, но понимаешь, мы договаривались с девочками месяца два назад, когда я даже не предполагала, что наши отношения возобновятся! Не переживай, со мной едут положительные девчонки и пара «голубых» пацанов.

Честно говоря, меня такой расклад устраивал, но я решил продолжить свою партию.

– Жаль, – с грустью в голосе произнес я, стараясь при этом не перегнуть палку, а то не дай бог, Ольга правда решит остаться. – Мы бы поехали за город и устроили романтическую новогоднюю ночь с сексуальными оргиями.

Ольга, похоже, уже хотела согласиться, но я перехватил инициативу:

– Ну ладно, не задерживайся во Франции, вместе проведем остаток январских праздников, я не уезжаю из Москвы.

– Хорошо, дорогой… – промурлыкала Ольга, прижалась ко мне своим плоским животиком, и я опять почувствовал неудержимое желание, но на сейраз решил сдержаться. Так много заниматься любовью в моем возрасте нельзя, вредно для здоровья!


На кухне мы пили чай с фирменной Викиной шарлоткой. Когда я накрыл на стол и сказал, что Виктория сама готовит все блюда, Ольга скривилась так, как будто ее хотят отравить. Но тем не менее съела два куска пирога, и если бы не попытка казаться обиженной, доела его до последней крошки. Я не мог понять почему, но я испытывал абсолютно идиотское чувство гордости за двух своих любимых женщин. Одна была красивая, умная и очень светская, другая – не менее красивая, практичная и очень хозяйственная – в сумме они составляли одну идеальную женщину.

Примерно по такому же сценарию мы провели следующий вечер, поздравив друг друга с наступающим Новым годом. Я подарил Ольге часики «Бреге» модели «Reine de Naples», о которых она намекала мне еще полгода назад. Взамен получил какую-то дурацкую рамку для фотографий. Ольга никогда не умела выбирать подарки.

Целый час после ее ухода я потратил на уборку квартиры и уничтожение следов пребывания посторонней женщины у меня в квартире. Засунул постельное белье в стиральную машину, что никогда не делал раньше.

Все было готово к приезду Виктории.


Утром 31 декабря мой водитель встретил Вику в аэропорту и повез сразу домой.

Я быстренько закончил дела и сел на телефон, обзванивать по списку наиболее близких друзей и знакомых, поздравляя их с праздником. С некоторыми из них я не общался больше трех месяцев, с того самого дня, когда в мою жизнь пришел этот замечательный и злополучный проект.

Звонил я, конечно, выборочно, потому что в противном случае мне пришлось бы сделать четыреста поздравлений. В каждой записной книжке двух моих мобильных телефонов – билайновском и эмтээсовском имелось не менее двухсот абонентов. Дойдя до буквы «Г», я вдруг понял, что не виделся с моим ближайшим другом Громовым три месяца. Я обиделся на него за двусмысленные взгляды и попытки флиртовать с Викторией. Недели через три после того вечера, когда все обиды забылись, я частенько вспоминал о необходимости встретиться с товарищем, но потом забывал и вовсе закрутился в работе и любви. Так что сейчас, набирая номер Громова, я немного волновался. К счастью, никто не подошел к телефону, но я дал себе слово обязательно дозвониться и поздравить Александра Георгиевича с Новым годом.

Потратив часа два на телефонные поздравления, я обошел все кабинеты и лично поздравил сотрудников с праздником. Разрешил им закончить работу и сам собрался домой.

В дверь моего кабинета постучалась, и вошла Лариса.

– Разрешите поздравить вас с Новым годом, здоровья вам и личного счастья, – сказала она, смутившись, и протянула коробочку.

Я встал из-за стола, поцеловал помощницу и дал ей подготовленный заранее традиционный конверт, в котором лежали пятьсот долларов. Этой традиции было много лет – выросли наши дети, менялись офисы и кабинеты, а мы по-прежнему, с небольшим налетом интимности, обменивались подарками на праздники и дни рождения. Наверное, накладывал отпечаток наш несостоявшийся роман пятнадцатилетней давности.

Лариса сказала:

– Вам вызов пришел в Дом правительства на девятое января.

– Что же ты мне не показываешь?

– Я думала, что вы будете отдыхать до середины января.

– Да, я буду отдыхать до середины января, но на встречу в Белый дом поеду обязательно! Кстати, кто приглашает? Принеси мне быстрей письмо.

Лариса вышла, а я почувствовал легкое возбуждение – не каждый день меня приглашают в Белый дом. Из письма следовало, что вице-премьер Волков собирает координационное совещание участников реализации крупнейших российских проектов. Ну что же, это неплохо. Значит, моя скромная персона попала в поле зрения правительственных чиновников.

Я быстро собрался и поехал домой, но на сердце кошки скребли. Я чувствовал, что-то должно случиться. Но в ту секунду, когда я вошел в квартиру, все опасения отпали, я увидел Викторию, и она бросилась мне на шею. Я быстро снял пальто, и мы пошли в гостиную, где начали целоваться, а потом все закончилось тем, чем и должно было закончиться. На диване «Фенди», очень романтично, без простыней и подушек.

Мы решили встречать праздник вдвоем. Время уже приближалось к восьми вечера. Пора было готовить праздничный стол, но прежде необходимо отказаться от новогодних приглашений. Я позвонил моему товарищу, известному киношному продюсеру Костину, в компании которого мы планировали провести сегодняшний вечер. Извинился:

– Толик, ты знаешь, у меня не получается присоединиться к вам сегодня.

– Что-нибудь серьезное? – с деланным волнением спросил он.

Я прекрасно понимал, что ему абсолютно все равно, буду я или не буду сидеть рядом с ним за праздничным столом. Вокруг него имелось такое количество мнимых и настоящих друзей, что одним больше, одним меньше, это не играло большой роли.

– Нет, ерунда, мы просто решили встретить с Викторией Новый год вдвоем!

– Ну и отлично! Давай приезжай завтра или второго вечером ко мне на дачу!

– Здорово! С наступающим Новым годом!

Я крикнул в глубину квартиры:

– Ура! Вика, мы встречаем Новый год вдвоем! Быстрее накрывай на стол, очень есть хочется, я сегодня успел только позавтракать! Да и праздник скоро!

В ответ на мои слова я услышал что-то среднее между стоном и мычанием. Предчувствуя нежелательное развитие событий, я кинулся в спальню и застал там Викторию с перекошенным лицом.

Она показала мне на кровать и спросила:

– Что это?

Я совершенно честно ответил:

– Кровать!

– Не юродствуй! Я спрашиваю вот про это! – Виктория подняла подушку и показала темный волос, одиноко лежащий под моей подушкой. Именно в том месте, где я не убирался, полагая, что там ничего быть не может.

– Волос. Судя по цвету – мой!

– А по длине он чей? – овладев собой, с иронией спросила Виктория.

Я взял волос в руку, посмотрел его на свет и задумчиво покрутил перед носом:

– Наверное, горничной, которая убиралась вчера днем!

– Вряд ли у горничной-блондинки могут быть темные волосы, или у тебя появилась новая горничная?

– Нет, вчера была Наташа, блондинка, – вяло ответил я, понимая, что врать бесполезно, Виктория могла легко позвонить Наташе и проверить, была ли она у меня накануне.

– Тогда ответь мне, пожалуйста, чьи эти волосы?

– Ты имеешь в виду – волос? – резко поправил я.

– Нет, милый друг, именно волосы во множественном числе! Пойдем, покажу! Причем могу тебе заявить с полной ответственностью: дама с темными волосами, теряющая их так сильно, что скоро будет лысой, была у тебя неоднократно.

– Почему ты сделала такой вывод? Метод дедукции?

– Нет, никакой дедукции. Наташа вчера поменяла постель, но, видимо, не успела выстирать полотенце, которым пользовалась твоя подруга. Положила его в грязное белье, ты не заметил, а я развернула полотенце и нашла все те же волосы.

Вика говорила ровным голосом, и вдруг голос задрожал и она горько заплакала. Молча она собрала в дорожную сумку какие-то вещи и со словами: «Я не хочу тебя больше знать!» – сильно хлопнула дверью.

Я остался в квартире один. Замечательная встреча Нового года! Я остался один не только в квартире, но и на всей Земле! Понимая, что для меня одиночество в праздничную ночь подобно смерти, я набрал номер Костина и спросил:

– Я к вам присоединюсь, можно?

– С девушкой? – как-то растерянно пробурчал друг.

– Нет, один! Я не помешаю?

– Приезжай! В «Националь».

Я и без Толика помнил, что они празднуют в «Национале», ехать очень не хотелось, но что делать, в моем положении выбирать не приходилось.

Глава 18

Новый год начинался на редкость неудачно. Виктория от меня ушла, Ольга веселилась в своей аристократически-голубой компании в Куршевеле, а Марина, услышав мои поздравления, сухо произнесла: «Спасибо» – и положила трубку, не пожелав мне ничего в ответ.

Само празднование Нового года было, как я и ожидал, очень скучным. Компанию, сидящую со мной за столом, я знал хорошо. Когда-то знакомство с этими людьми доставляло мне удовольствие – модные представители российского шоу-бизнеса с периодически меняющимися богатыми спонсорами. С годами однообразное общение начало тяготить, а в последнее время и вовсе надоело.

Я плавненько, без резких движений перестал по воскресеньям ходить в Сандуны, потом посещать премьеры и модные показы и в конце концов попал в число персон, о которых забыли. Меня перестали приглашать на совместные праздники и дни рождения. Честно говоря, я был несказанно рад, потому что каждый такой визит бьш сопряжен с безумными расходами – прийти на день рождения с подарком стоимостью меньше полутора-двух тысяч долларов считалось дурным тоном. Поэтому, перестав быть членом тусовки по собственному желанию, я точно так же мог по собственному желанию в любую минуту вернуться.

Не зря говорят, что в одну и ту же реку два раза не входят.

В мудрости этой поговорки я убедился еще раз в новогоднюю ночь. Произносили неискренние тосты, светились вымученные улыбки. Себя предлагали какие-то молодящиеся особы, похоже, уже давно перешагнувшие шестидесятилетний рубеж. За соседними столиками праздновали немосковские бизнесмены со своими еще более немосковскими женами и девушками.

Я покинул праздник одним из первых, на часах не было еще и двух. Поехал домой и с тех пор вот уже второй день маялся, не выходя на улицу и гуляя по квартире. То вытаскивал какую-нибудь книгу из книжного шкафа, то в очередной, тысячный раз брал серебряную вещицу из своей коллекции. Я очень люблю серебро с детства. Несколько лет назад понял – собрать все серебряные изделия мира невозможно. Необходимо сконцентрироваться на чем-то одном. И я выбрал. Мои интересы сосредоточились на русском серебре.

За пять лет я сумел обзавестись потрясающими предметами искусства работы русских ювелиров. У меня были произведения практически всех крупных домов – поставщиков двора Его Императорского Величества. Но больше всех я любил Болина, потому что был знаком с его прямым наследником Кристианом Болином, и Хлебникова – потому что имел десяток потрясающих по красоте предметов его работы.

Промаявшись два дня, я взял себя в руки и начал готовиться к встрече с Ольгой. Мое состояние невозможно было описать парой слов. Это был целый спектр чувств и ощущений. С одной стороны, мне казалось очень комфортно ни перед кем ни за что не отчитываться. Хотя с другой стороны, именно этого мне, привыкшему к дисциплине, и не хватало. Я очень надеялся, что с приездом Ольги все изменится, поэтому вразрез со всеми выработанными ранее привычками я сам поехал встречать ее в аэропорт.


Я объявил Ольге, что принял решение о нашем совместном проживании. Та восприняла сказанное как само собой разумеющееся. Как же наивны наши любимые! Не вспыли и не уйди накануне Виктория, ничего бы у нас с Ольгой теперь не случилось. Тем не менее, не вдаваясь в подробности, Ольга сказала, что ей надо домой за вещами и она готова начать свой переезд ко мне.

Через пару часов Ольга впервые переступила порог моей квартиры в качестве хозяйки, и так же по-хозяйски начала обследовать квартиру.

– Да, серьезные изменения произошли в твоей квартире под напором этой нахрапистой персоны.

– Кого-кого? – искренне не понял я.

– Ну, твоей бывшей сожительницы, – произнесла Ольга с ударением на слове бывшей и добавила: – К сожалению, все, что я вижу, не улучшило дух твоей квартиры. Все как-то примитивно, по-мещански.

Я удивленно пожал плечами. Поддерживать разговор не имело смысла. Если быть до конца откровенным, мне все нравилось. И единственное, что сделала Виктория, так это превратила мою богатую холостяцкую квартиру в уютный семейный уголок.

На столах вместо нелепых скатертей возникли дизайнерские подставочки и салфетки. На кухне вместо пакетов для хранения хлеба появилась хлебница. В каждом санузле в мыльницы было положено ароматное дизайнерское мыло, а к каждому полотенцу были пришиты петельки, и они были аккуратно развешены. Куча мелочей, на которые я не обращал внимания, теперь, после слов Ольги, сразу бросились мне в глаза и показались необыкновенно нужными.

Я вдруг отчетливо понял, что с этой минуты никто не будет поддерживать уют, к которому я так быстро привык за последние месяцы. Ну и не надо! Главное, рядом со мной женщина, которую я люблю и которую я хочу. Как будто доказывая эту формулу, мы без ужина кинулись в постель и получили огромное удовольствие. Я лег на спину, Ольга положила голову мне на плечо и поглаживала мою грудь. Я повернул голову и увидел слезы, наполнившие потрясающие Ольгины глаза.

– Ты чего?

– Не знаю, – прогундосила Ольга, приподнялась и посмотрела на меня. – Наверное, от чувств. Я так мечтала об этом мгновении. И вот случилось. Так все просто…

– Да, уж не сильно сложно, – сказал я и подумал: «Надолго ли это?» – и сам себя одернул: «Фу, какие дурацкие мысли лезут в голову!»


Следующие дни прошли одинаково, как под копирку. Я просыпался утром, шел работать в кабинет. Писал статьи, придумывал схемы оптимизации по цене и срокам строительства комплекса «Ферростара», искал в Интернете информацию о вице-премьере Волкове. Чем он занимается и какие проекты предположительно будут рассматриваться на предстоящей встрече.

К середине дня, когда мне уже надоедала работа, я отправлялся в спальню, где в кровати досматривала сны Ольга. Я прикладывался на краешек, она каким-то чутьем ощущала это, придвигалась и прижималась ко мне своим горячим и таким желанным телом. Я конечно же не мог удержаться да и не хотел.

Мы сплетались в клубок, обнимались, целовались, а потом долго и с удовольствием занимались любовью. Я с удивлением думал: «Сколько еще у меня хватит сил?» Эта мысль приходила ко мне дважды в день, потому что кроме дневного у нас в рационе имелся еще и ночной сеанс любви. Повалявшись днем часик-другой в кровати, мы вставали и шли на кухню, где я подавал кофе с пирожными, купленными накануне. После этого начинали неспешно собираться и часам к семи вечера отправлялись в ресторан.

Москва была пуста. Практически все наши друзья и знакомые уехали в теплые края загорать под тропическим солнцем или в холодные горы ломать себе руки, ноги и головы. В ресторанах скучающие официанты толпой обслуживали нас по самому высшему разряду, который может существовать в их понимании. Не спеша мы заканчивали трапезу, немного гуляли по улицам и, возвращаясь домой, холодные с морозца быстро раздевались и опять ложились в постель.

Накануне встречи в Белом доме я вдруг почувствовал, что это романтическое времяпрепровождение мне начинает надоедать. Поэтому вечером, когда я лег под бок к нетерпеливо поджидавшей меня Ольге, я с максимально серьезным видом объявил:

– Мне завтра предстоит очень важная встреча! Я должен выглядеть как огурчик. Предлагаю пропустить вечерний сеанс. Завтра я отработаю.

Как я и предполагал, Ольга обиделась, ее красивые губки сразу как-то эротически надулись:

– Знаешь, дорогой, если ты рассматриваешь наши отношения как повинность, за которую требуется отработка, то тогда лучше ничего не надо. Для меня – это любовь.

Я промолчал и только подумал: «Такую любовь еще физически выдержать надо!» Ольга тем временем демонстративно повернулась спиной и отодвинулась от меня.


Утром без пятнадцати десять я уже стоял около Дома правительства. Процедура прохода мне была знакома. Раньше я несколько раз уже бывал здесь и каждый раз вспоминал, как еще будучи студентом участвовал в субботниках на строительстве этого советского долгостроя. Хотя по тем меркам здание построили довольно быстро.

Офицер проверил мои документы и подробно объяснил, где будет проходить встреча. Я вышел во внутренний двор. Выпавший за ночь снежок похрустывал под ногами. Каникулярную Москву еще не заполонили армады автомобилей, и даже здесь, в самом центре огромного города, чувствовалась какая-то удивительная, совсем не городская свежесть. Так бывает крайне редко, в первые минуты после вдруг прекратившегося обильного летнего дождика, или, как сейчас, в полупустом городе после вновь выпавшего снега. Я вдруг подумал – как сейчас должно быть здорово за городом! На даче или где-нибудь в гостинице. И неожиданно вспомнил Викторию, нашу первую встречу.

Мне стало очень тоскливо. На автомате вошел в здание, разделся и в буквальном смысле слова добрел до приемной вице-премьера. От душевного подъема, с которым я ожидал предстоящую встречу, не осталось и следа. Сердце заныло, и я опять почувствовал знакомое состояние неопределенности. «Только не сейчас. Собраться, не раскисать!» – дал я себе мысленную установку и в ту же секунду увидел идущего мне навстречу институтского товарища.

Олег, в отличие от меня, сразу после института пошел на стройку, где работал на всех должностях, начиная от простого мастера. Сейчас он возглавлял крупнейшую строительную компанию России, которая, так или иначе, участвовала во всех значительных проектах страны.

Вместе с карьерой росло и его благосостояние, с полным пакетом подтверждаемых это атрибутов – катание на лыжах в Куршевеле, дома на Рублевке и Лазурном Берегу, квартира на Остоженке и, конечно, обязательный в последнее время «Бентли». Лично у меня как коренного москвича на все это были немного другие взгляды. К достижениям друга я относился с глубоким уважением. Нас связывали теплые чувства, наша дружба имела юношеские истоки и продолжалась не один десяток лет.

– Олежек, ты чего здесь делаешь? Ты же уехал кататься на лыжах со всем семейством?

– Для встречи с вице-премьером можно и лыжи отложить, – как всегда со значимостью произнес мой товарищ.

– А ты не знаешь, по какому вопросу нас собирают?

– Я поговорил с референтом. Мне кажется, что основная тема – координация реализации крупных резонансных коммерческих и государственных проектов.

Я с удивлением спросил:

– Что такое резонансные проекты? И как возможно объединить идеи частных и государственных проектов?

– Ты что, прикидываешься? А то ты не знаешь, что такое резонансные проекты?! – И, не дожидаясь моего ответа, Олег как профессор, читающий лекцию, продолжил: – Вот, например, твой проект с «Ферростаром» – резонансный. О нем каждую неделю пишут в прессе или рассказывают по телевизору. Взять, например, мой проект… – Олег начинал распаляться, а когда это происходило, его невозможно было остановить.

Лучше бы я спросил его о жене и внуках. К моему счастью, в этот момент двери вице-премьерского кабинета открылись и помощник произнес:

– Господа, проходите на совещание!

Человек десять бизнесменов, которых я знал практически всех, проследовали гурьбой в кабинет. За длинным столом сидели несколько чиновников. Мне знакомы были только вице-премьер и министр, отвечающий за стратегию развития макроэкономики в стране. Вице-премьер поднялся, поздоровался со всеми вошедшими за руку и предложил садиться вокруг стола, сам же он сел, как и полагалось хозяину, во главе.

Я огляделся по сторонам. Мебель, похоже, стояла в кабинете итальянская, не новая. По-видимому, уже пережившая многих своих хозяев. На столе лежали блокнотики с эмблемой Дома правительства и рядом с каждым карандаш. Обстановка мне понравилась, да и хозяин кабинета вызывал симпатию своим умным интеллигентным видом. Как будто подслушав мой вопрос, обращенный к Олегу в приемной, вице-премьер, начал:

– Коллеги, хочу пояснить цель нашего сегодняшнего мероприятия. В страну пришло много иностранных инвестиций. Очевидно, что большая часть из них так или иначе будет использована в строительстве. Если отбросить те мелкие объекты, которые строились и будут строиться без нашего на то влияния, то перед правительством стоит сложная задача координации управления десятью—пятнадцатью наиболее крупными объектами, возводимыми в нашей стране. Это могут быть офисные здания, заводы и даже многомиллионные жилые комплексы с частными или государственными инвестициями. Их дальнейшее использование для нас не имеет значения, ведь они так или иначе имеют социальную направленность. Главное – объекты должны быть реализованы в срок с высоким качеством. Они являются залогом обеспечения граждан страны рабочими местами, доступным жильем и, что не менее важно, поднимать авторитет нашей экономики перед иностранными инвесторами. Я пригласил вас, чтобы услышать мнение о том, как лучше организовать работу консультационного совета. При этом, если вы не возражаете, рассматриваю каждого из вас членом этого совета. Кто хочет выступить?

По очереди выступили почти все, эмоционально рассказав о возникающих трудностях и государственной бюрократии. Вице-премьер конспектировал речи выступающих так, как будто он впервые об этом слышал.

Я же решил рассказать совсем о другом. О необходимости внедрения новейших технологий и возможности тиражирования наиболее интересных решений для всех крупных объектов. Когда во время своего выступления я посмотрел на вице-премьера, то увидел, что тот перестал писать и смотрит куда-то вперед перед собой. Значит, то, что я рассказываю ему, не интересно. Ну и ладно. Поговорили и забыли. После моих слов еще немного пообсуждали, и хозяин кабинета подвел черту.

– Спасибо вам всем за то, что приняли участие в сегодняшнем обсуждении. Много из услышанного сегодня предстоит обдумать и систематизировать. В чем я уверен точно – это то, что консультационный совет нужен. Он будет создан. Возглавлю его я сам, а вот в качестве заместителя на общественных началах я бы попросил поработать господина… – вице-премьер заглянул в блокнот с записями, – Рубинина Якова Моисеевича. Не возражаете?

Все присутствующие за столом обернулись ко мне, а я, словно персонаж из пьесы советских времен, с пионерской готовностью произнес:

– Нет!

После этого присутствующие как-то быстро засобирались. Вице-премьер пожал всем руки, а мне сказал:

– Я приглашу вас к себе через пару недель, когда мы обозначим круг вопросов, которыми будет заниматься совет.

– Хорошо, – обыденно ответил я, как будто вице-премьеры приглашали меня к себя каждый день.

Попрощавшись со всеми участниками встречи, я вышел на улицу вместе с Олегом. Падал легкий снежок, в воздухе царила все та же загородная свежесть, и вновь сжалось сердце – мне ужасно захотелось позвонить Виктории. Но я не мог этого сделать – очень уж сильно я обидел девушку. И главное – что я мог ей предложить? Хотя нет, я не поэтому не мог ей позвонить. У меня внутри сидела обида. Как это так – мною пренебрегли и бросили в канун Нового года?! Ну и пусть теперь живет как знает!

Ехать домой не хотелось. Я предложил Олегу:

– Давай сходим куда-нибудь? Я приглашаю.

– Давай, я сейчас холостой! – сказал Олег.

– А я, похоже, всегда холостой. Поехали в «Ноа», здесь рядом.

Глава 19

Ресторан «Ноа» был пуст, как и большинство модных ресторанов города в это время года. Тем не менее Олег попросил метрдотеля проводить нас в VIP-зал.

– Странно как-то устроена жизнь в нашей стране. В любом заведении, начиная от публичного дома до заводской столовой, имеется VIP-зал, – произнес я.

– Ничего странного в этом нет. Люди столько лет имели одинаковые возможности, что теперь ищут любой повод, чтобы отличиться друг от друга. Вот долго ли это продлится, вопрос?

– Думаю, долго. Помнишь историю с Моисеем, который водил евреев по пустыне сорок лет, пока не умер последний человек, живший с духом раба. Так и здесь – пока не выветрится из людей показная необходимость демонстрировать свое преимущество.

– Думаю, ты прав, – сказал Олег и толкнул дверь в зал.

Моему взору предстала небольшая комната без окон с одним столом и диванами, стоящими вокруг него. На стене висел плазменный телевизор. Меня посетило странное ощущение, которым я решил незамедлительно поделиться с другом.

– Знаешь, подобное помещение больше подходит какому-нибудь борделю, чем модному фешенебельному заведению, каковым хочет казаться «Ноа».

– Возможно, ты и прав, но мне здесь нравится! – ответил Олег и принялся деловито изучать меню.

Как обычно во время наших встреч, заказали водки. Для начала очень интеллигентно – граммов триста. Это уже стало традицией – начинать с трехсот граммов, потом добавлять еще двести, а потом два раза по сто. И в целом получалось неплохо. Олег один из немногих моих близких друзей, с кем мне было комфортно выпивать, ведя нескончаемые беседы о смысле бытия, больше тридцати лет. За это время мы совершили эволюционный цикл по спирали с возвращением на исходные позиции.

Начинали мы студентами с дешевой водки, освоили вина, виски, коньяки и вернулись уже достаточно обеспеченными людьми все к той же дешевой водке, правда, в очень дорогих заведениях. За те деньги, которые мы сейчас платили за одну бутьшку водки, во времена нашей юности можно было купить несколько ящиков этого отнюдь неблагородного напитка.

Выпили, конечно, за Новый год, потом за наших друзей.

– Ну, рассказывай, – произнес Олег и пристально посмотрел на меня.

– А чего тебе рассказывать? Все в порядке. – Я решил не начинать разговор, потому что толком не представлял, что следует открыть приятелю, а что оставить в секрете.

– Не обманывай! Я же вижу, что-то тебя тяготит. Не хочешь говорить – не надо. Но я понимаю, что тебе нужны чьи-то уши. Я готов выслушать, если тебе это надо. Нет – значит, так тебе будет лучше!

– Ты как всегда прав! Я не хотел ничего рассказывать тебе, потому как считаю, что грузить близких своими проблемами не следует. У тебя и своих достаточно!

– Прекрати, зачем же тогда друзья существуют? Для того чтобы водку вместе пить? Нет, это не так! Рассказывай мне ровно столько, сколько ты считаешь возможным.

Я медленно начал:

– Да, собственно, ничего нового и не произошло. Просто я в конец запутался со своими женщинами. Ты знаешь, с кем я сейчас живу?

– Конечно, с Викторией! – с возмущением бросил Олег, давая мне понять, что вопрос ниже пояса. Как это он может не знать, с кем живет ближайший друг?

– А вот и не угадал. С Ольгой!

– Ну ты даешь! – только и смог произнести удивленный друг.

– Вот именно, за десять дней кардинально поменял жизнь. Перед Новым годом ты желал мне счастья с Викторией, а сейчас должен пожелать того же с Ольгой.

– Нет, я желаю счастья лично тебе, в первую очередь тебе! Я уже привык, что вокруг тебя женщины меняются, как в почетном карауле. Но чтобы так часто, даже не ожидал…

– Я и сам не ожидал. Но главное то, что сегодня я почувствовал, что опять хочу Викторию.

Олег странно посмотрел на меня и, как мне показалось, сделал попытку отодвинуться как от опасно больного.

– Может, ты нездоров? – с сочувствием спросил он.

– Конечно! Ты знаешь, Авиценна, будучи величайшим доктором в истории человечества, считал, что любовь – это болезнь мозга. Мне кажется, у меня именно эта болезнь. И чем дальше, тем больше она прогрессирует!

– Я не доктор, но могу тебе сказать следующее. Каждая новая попытка найти себя все дальше удаляет от достижения идеала. Ты узнаешь что-то новое, может быть даже лучшее, отличающееся от того, с чем тебе приходилось сталкиваться прежде. И именно это заставляет забыть то хорошее, что было частью твоей жизни. А как ты знаешь, лучшее – враг хорошего. В итоге у тебя не будет ни лучшего, ни хорошего! Вот так!

– И что же мне делать? – спросил я друга с надеждой, как крошка-сын у отца.

– Не знаю! Я бы на твоем месте упал к ногам Вики и попросил ее вернуться. Мне она очень нравится. И главное, ты, общаясь с ней, прямо расцвел.

– Спасибо, – процедил я и подумал, что легко Олегу давать советы в амурных делах, прожив более тридцати лет с одной женщиной, с которой он познакомился еще в институте.

Без энтузиазма допили взятые триста грамм. Продолжать не хотелось. Не было настроения. Попрощались на улице и расселись по машинам. И только тут я сообразил, что у меня до сих пор отключен мобильный телефон. При входе в Дом правительства я отключил его, следуя инструкции. Потом, видимо, пытаясь избежать нежелательных разговоров, забыл включить. Но сейчас уже около трех. Ольга определенно уже проснулась и наверняка потеряла меня из поля зрения. Я включил телефон, и тут же раздалсязвонок.

– Дорогой! – заверещала трубка. – Куда ты подевался? Я уже два часа пытаюсь с тобой связаться, и все бесполезно! Я проголодалась. Давай сходим поедим.

– Я уже пообедал.

Образовалась пауза, через несколько секунд голос собеседницы задрожал:

– С кем? – спросила она и тут же поняла неправомерность такого вопроса: – А как же я?

– Не знаю. Если хочешь, могу заехать в «Седьмой континент» купить салатиков, паштетов и какой-нибудь нарезки.

– Я не хочу готовить, – все так же плаксиво произнесла Ольга.

– Ты считаешь, что разложить готовые салаты – это сложно? – В который раз за сегодня я вспомнил Викторию, которая все делала с энтузиазмом и сноровкой. – Ну и сиди тогда голодной!

– Почему ты мне хамишь? Чем я провинилась перед тобой?

Я задумался: а ведь правда Ольга ни в чем не виновата. Просто мне не хочется идти домой и видеть ее, но это моя проблема. Мне опять, как часто бывало раньше, стало неловко. Помимо желания я начал оправдываться.

– Извини, я действительно неправ. Был очень тяжелый день. Я сейчас приеду домой, и мы сходим с тобой в ресторан.

– Ты же сказал, что уже обедал, – с иронией проговорила Ольга. – Кстати, я не поняла! Так с кем ты обедал?

Не хотелась откровенничать о нашей встрече с Олегом. Тем более что Ольга не любила его. Она узнала от своих знакомых, что мы с Викторией общаемся по-семейному с Олегом. Захаживаем друг к другу в гости, вместе ходим на концерты, в рестораны. Простить такое было невозможно. Причем ярость Ольги обрушилась не на меня, а на моего товарища. Поскольку мы давно не виделись с ней, я даже предположить не мог о той внутренней борьбе, которая идет в ее душе по поводу моей личной жизни. Оказывается, Ольга знала, с кем я живу, с кем общаюсь, к кому хожу в гости. Обо всем этом она рассказала на второй день нашей совместной жизни. Честно говоря, я восхитился характером подруги. Стремление быть рядом со мной, наводить справки и отказываться от любых контактов до тех пор, пока не будут приняты ее условия, мог только человек с железной волей. Все это пронеслось в моей голове за долю секунды, и все-таки чувствовалось, что пауза затягивается. Необходимо было отвечать, и я соврал:

– Я обедал с коллегами после встречи в Белом доме. Ты никого не знаешь. Кстати, кормили так себе, и я уже проголодался. Ты решай, куда отправимся, я подъезжаю.

– Пойдем в «Недальний Восток»! – бодро сказала Ольга, явно оттаивая.

В душе моей бурлили необъяснимые чувства. Ольгу видеть не хотелось, а я ехал к ней на встречу. Мало того, так еще и в собственную квартиру. Я очень соскучился по Виктории, ее я как раз очень хотел бы видеть. Но она меня сильно обидела своим уходом, так что если она позвонит, я не отвечу. Да, похоже, Авиценна прав, мои мозги сильно больны.

Машина подкатила к дому, около которого поджидала Ольга. Не представляю, как ей удалось так быстро собраться? Видимо, она почувствовала мое состояние и испугалась, что я могу передумать. Она села в машину, подставила роскошные пухлые губы для поцелуя и кокетливо проворковала:

– Привет, я очень соскучилась!

– Привет, я тоже! – соврал я и вдруг отчетливо понял: единственное, что я хочу в жизни, – это чтобы Ольга немедленно покинула мою квартиру. Но как всегда, смалодушничал и начал поглаживать спутницу по коленке. Что было еще более удивительным – мне это нравилось. «Ладно, – подумал я, – завтра новый рабочий день, что-нибудь придумаю».


Утром, как всегда в девять тридцать, я спустился в паркинг, сел в машину и включил мобильный телефон. Я боялся признаться сам себе, что выключил его умышленно, чтобы лишить Викторию возможности позвонить мне. Домой же, по всей видимости, звонить она не будет, не желая услышать голос ненавистной соперницы. Но и дома, чтобы не испытывать силу своего характера, я на всякий случай отключил телефон. Надеюсь, человечество без связи со мной проживет несколько часов.


Не успел автомобиль выехать из паркинга, раздался звонок. Я бросил взгляд на дисплей, и у меня как колокол забилось сердце. Как я и предполагал, надпись гласила: «Вика». Первым моим желанием было тут же ответить на звонок, но я взял себя в руки и прослушал раз десять жужжание телефона. Пусть теперь поборется за меня. Я буду долго помнить новогоднюю ночь. Может быть, никогда не забуду. Но в глубине души я прекрасно понимал, что прощу ее. Нет, не так – обязательно прощу! А может быть, и нет… Все зависит от развития ситуации с Ольгой. Мне опять стало очень плохо, опять ничего непонятно. В моем жизненном уравнении уменьшилось количество «известных» с трех до двух. Но от этого легче не становилось. Я отключил мобильный телефон, чтобы не испытывать искушение, если вдруг Виктория попробует вновь связаться со мной. Настроение было испорчено. Не очень-то весело начинался для меня новый год.

Глава 20

Офис оживал после затяжных праздников. Сотрудники с помятыми от отдыха болезненными лицами вяло поздравляли друг друга. Видимо, здоровье и задор были растрачены за праздничными столами.

В приемной с озабоченным выражением лица меня встретила Лариса. Зная помощницу уже много лет, я понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– С праздником. – Лариса попыталась выдавить улыбку, но у нее ничего не получилось.

– Тебя тоже! Что случилось?

– Звонил Котов, ругается, что не может до вас дозвониться.

– Черт, я же отключил мобильный телефон и забыл его включить!

– Он говорит, – продолжала Лариса, – что их президенту Глухову пришла бумага, подписанная руководителем инспекции технического контроля о возможном закрытии строительного объекта.

– А ты откуда такие подробности знаешь? – удивленно спросил я, зная особенность Котова не откровенничать с персоналом, особенно по телефону.

– Георгий Афанасьевич очень нервничал. Он со вчерашнего вечера не мог с вами связаться ни по мобильному, ни по домашнему телефонам. Рассказал суть проблемы и велел срочно с вами связаться.

– Так что же ты меня не нашла через водителя?

– Котов только что сказал, чтобы я срочно связалась с вами. До этого он просто звонил. Раза три, наверное. Я уже планировала начать поиски, но тут охрана снизу передала, что вы подъехали.

– Ну ладно, не переживай! Все нормально.

– Спасибо, а то я так расстроилась, что даже плохо стало, – сказала Лариса и устало опустилась в свое кресло.

Ее нервозность передалась мне, и я, не успев войти в кабинет, набрал номер телефона Котова. Без приветствий услышал:

– Где ты пропадаешь?

Не хотелось вдаваться в подробности, поэтому я сухо ответил:

– На работе.

– Неправда, я звонил тебе и на работу, и домой, у тебя сутки не работали телефоны! – с возмущением прокричал в трубку мой собеседник.

– Это правда. Телефоны не работали, но сейчас я нахожусь на работе! Не кричите, а лучше спокойно расскажите, что стряслось.

Обалдев от моей наглости, Котов перешел на спокойный тон:

– Начальник получил бумагу из техконтроля, что на площадке творятся безобразия, строители не реагируют на предписания инспекторов, используют некачественные материалы, работают по несогласованным чертежам, и так далее и тому подобное. Телега на трех страницах. Я попытался ему объяснить, что все написанное чушь! Но он даже слышать не хочет. Требует тебя. Что стряслось? Ты же обещал, что с подобными ведомствами у нас не будет проблем!

– Я и сам не пойму, что случилось. Мне надо немного времени разобраться в сложившейся ситуации.

– Давай разбирайся и к двенадцати подъезжай к Глухову Да, чуть не забыл. Они в письме написали, что с сегодняшнего дня закрывают стройку. До устранения замечаний. Эта формулировка означает, что стройку закрывают до тех пор, пока ты не уладишь с ними проблемы!

– Понял. В половине двенадцатого я буду у вас. Надеюсь, к тому моменту разберусь, кто организовал наезд! Пришлите мне, пожалуйста, копию письма к Глухову.

Ситуация была явно подготовлена заранее. Организовано было все очень грамотно. Предполагалось, что после праздников, пока народ не пришел в себя, те, кто это задумал, успеют закрыть объект. А потом уже заработают бюрократические механизмы, и открытие объекта станет очень большой проблемой, вплоть до смены подрядчика. Здорово придумали. Но кто? Это надо же! В личной жизни сплошные проблемы, одна чернота. Думал, хоть на работе белое пятно. Так нет, и здесь черт знает что творится!

Вошла Лариса и принесла письмо, направленное Котову Чушь собачья. Все, что в нем было написано, не выдерживало никакой профессиональной критики.

Я позвонил Краснопольскому и попросил его зайти ко мне. Алексей появился почти в ту же минуту. Создалось впечатление, что он стоял за дверью и ожидал вызова. По озабоченному виду моего заместителя стало понятно – он в курсе возникшей проблемы.

– Ты уже в курсе? – уточнил я.

– Да, я знаю, что стройку закрыли. – Увидев удивление на моем лице, Краснопольский добавил: – Несколько минут назад!

– Как закрыли?! – прокричал я.

– Очень просто. Пришел инспектор и принес предписание о прекращении всех видов работ.

– Кто подписал и что нам инкриминируют?

– Подписал какой-то местный начальничек, а замечания все надуманные. За исключением некоторой мелочевки, которую мы устраним через пару часов.

– Алексей, подготовь максимально возможную информацию по тем замечаниям, которые изложены в этой бумаге. – Я протянул письмо из техконтроля.

– А, теперь понятно, откуда начался этот наезд. Кто-то его заказал. Но что удивительно, обрати внимание, письмо подписал заместитель руководителя департамента, отвечающей совсем за другие вопросы. В компетенцию этого человека не входит контроль за строительными площадками.

– Надо же, я даже внимания не обратил.

– Я бы тоже не обратил, если бы не знал этого фрукта. По-моему, как говорят мои компетентные источники, он первый кандидат на увольнение. Вот перед уходом и решил срубить немного деньжат. Ладно, я пошел готовить бумаги, которые ты просил.

– Подожди минутку. Ты сегодня больше, чем я, связан с производством. С учетом всех последних веяний и практики расскажи мне подробнее, как была организована эта афера?

– Все очень просто, – сказал Алексей и сел передо мной. Все это время он стоял, а я даже не предложил ему стул, настолько был погружен в свои мысли. – Предписание на приостановку работ на объекте выдает местная или региональная инспекция техконтроля. Как ты знаешь, в нашем случае в силу масштаба и значимости проекта он попал под федеральную юрисдикцию, а значит, решение принимал кто-то из региональных начальников. Основанием для этого служат серьезное отклонение от параметров проекта, прошедшего экспертизу, или ненадлежащее качество выполнения работ. И то и другое должны носить систематический характер или иметь необратимые последствия, способные привести к аварийной ситуации. В нашем случае недобросовестный инспектор мог подсунуть своему руководителю письмо вышестоящего федерального начальника. Не разобравшись в праздничной кутерьме, сколь несерьезны данные обвинения, а также достаточна ли компетенция начальника для подобных указаний, руководитель инспекции и выписал предписание. Если же в цепочке завязаны федеральный начальник и руководитель региональной инспекции, то для нас будет хуже.

– Подожди, – остановил я заместителя, – неужели возможен такой невысокий уровень принятия решения, чтобы запретить строительство столь огромного объекта?

– Формально, как это ни парадоксально, да. Но реально – я раньше не слышал о подобных действиях. Очевидно, что заинтересованные в афере люди заплатили столь значительные деньги, что чиновники решились пойти ва-банк. Даже если их сейчас уволят за проявленную профессиональную ошибку, другого криминала ведь доказать не смогут, они получат кругленькую сумму. Уйдут спокойно на новую работу, купив новую машину или квартиру. Здесь мне трудно оценить размеры доброй воли заказчика.

– Значит, обратные действия должны быть совершены как минимум через участника операции, то есть руководителя региональной инспекции.

– Если мы уверены, что он в связке… – начал Алексей, но его перебил звонок моей помощницы.

Дрожащим голосом та сообщила:

– Яков Моисеевич, только что через охрану прошли два офицера из управления по борьбе с экономическими преступлениями. Они показали охраннику постановление на выемку документов по строительству объекта «Ферростар».

– Успокойся, ничего страшного не происходит, – произнес я как можно более спокойным голосом, а про себя подумал: «Да, лихо закрутилось колесо. Кто же заказывает музыку к этой чертовой карусели?» – Заведи их к Петренко. Он знает, что делать.

Краснопольский, слышавший отдельные фразы, вопросительно посмотрел на меня:

– Что еще случилось?

– Ничего страшного. Управление по экономическим преступлениям пожаловало по нашу душу, и все на эту же тему. Давай закончим разговор. Мы остановились на том, что начальник региональной инспекции может быть замешан в происходящей ситуации.

– Да, конечно. Но, по большому счету, это не имеет значения, поскольку для снятия запрета нам нужно будет заручиться поддержкой руководства технадзора. А местный босс их указания примет под козырек.

– Понял, спасибо. Иди собирай бумаги. И сделай копии в двух экземплярах. Полагаю, что второй экземпляр потребуется для передачи милиционерам.

Петренко тем временем уже встретил пришедших офицеров. Я не собирался принимать в этом участие. Николай без меня знал, как себя вести. Любое предписание подобного рода потребует времени для подготовки запрашиваемых документов. За это время мы должны понять, что от нас хотят, насколько серьезны предъявляемые претензии и кто, кроме нас самих, способен помочь уладить дело. Я знал абсолютно точно, что ничего криминального мы не совершали, а следовательно, нуждались только в коммуникационной поддержке. То есть найти людей, поверивших бы нам и пожелавших остановить заказанный кем-то произвол. Еще десять минут назад мне казалось, что у меня на работе проблема, а сейчас я понял, что это больше, чем проблема. Если сложить вместе домашние и рабочие события, то правильнее будет сказать, что у меня в жизни случилась беда. Это одновременно пугает, но и мобилизует.

Я зашел к Алексею, просмотрел подготовленные им бумаги. Отобрал те, которые мне нужны для встречи с Глуховым, и быстро побежал к машине.


Перед тем как идти к президенту «Ферростара», я зашел к Котову Показал документы. Георгий Афанасьевич по первой профессии, до того как он стал профессиональным функционером, был инженером. Понимал довольно неплохо содержание тех материалов, которые я принес с собой. Прочитав их, Котов удовлетворительно кивнул.

– Ты знаешь, у вас все чисто. С этим можно идти к шефу. Он свяжется с вице-премьером. По-моему – это обыкновенный беспредел. Я-то боялся, что у вас рыльце в пушку! А тут вижу – все почти идеально. Лучше на стройке и быть не должно.

– Может, мне самому стоит попытаться позвонить вице-премьеру Волкову?

Котов с удивлением посмотрел на меня. В глазах его читался вопрос: «А ты откуда Волкова знаешь?» – но чтобы не уронить марку фирмы, он сказал:

– Не надо, сами справимся!

– Да, вот еще, – заторопился добавить я. – У нас в офисе сотрудники управления по экономическим преступлениям.

– А эти почему?

– Все по тому же! Но я надеюсь, с ними мы сами решим вопрос. У нас все в порядке.

– Ладно, давайте. Если что не так – информируй. Мы знаем там пару достойных ребят. Пойдем к шефу.

Встреча у Глухова прошла, как и предполагал Котов, очень позитивно. Президент «Ферростара» тут же по «кремлевке» связался с Белым домом. Мой знакомый вице-премьер пообещал связаться с руководством Федерального агентства по контролю за строительными объектами. Договорились, что я к концу рабочего дня встречусь с референтом высокого чиновника и передам все имеющиеся у нас материалы. Сам вице-премьер через полчаса уезжал в командировку и должен был появиться в Москве только через три дня. Он пообещал звонить и узнавать, как дела со строительством, но я понимал, что до его возвращения решения нашего вопроса не будет.

– Ну что, ребятки, чувствую, наступили вы кому-то на мозоль, – по-отечески проговорил Глухов. – Мы, конечно, проблемку решим, но следует понять, откуда ветер дует, чтобы больше эта ерунда не повторялась. Поезжай в Белый дом, там все сделают. И держи меня в курсе событий.

Мы вышли от президента «Ферростара» и направились к Котову.

– Думаю, насчет сегодняшнего дня, как, впрочем, и ближайшей недели, шеф погорячился. Даже если через три дня по возвращении вице-премьера, поступит указание сверху, пройдет пару недель, прежде чем оно достигнет самого низа. Как известно, именно пешки определяют судьбу королей.

Я с удивлением посмотрел на Котова. Не ожидал услышать от него столь глубокую философскую мысль. За время общения с Георгием Афанасьевичем я привык, что его изречения можно использовать как практические рекомендации, но никак не примеры высокого слога. Видимо, он совсем недавно услышал это изречение и, пока оно не ушло из его памяти, постарался им воспользоваться. Не останавливаясь на уточнении деталей, я спросил:

– Что же мне делать в течение двух недель? Вы же будете требовать выполнение графиков.

– Конечно, – с гордостью ответил Котов, – это уже ваша проблема. Могу дать совет. В возникшей ситуации – абсолютно бесплатный. Глядишь, вы после этой остановки разоритесь…

– Спасибо за хорошую шутку, – резко оборвал я собеседника.

– Ладно, не обижайся! Я тебе рекомендую подождать до возвращения вице-премьера. Машина заработает, и эти дворняжки не решатся что-либо сделать с тобой. Так что твои новогодние каникулы продлены еще на несколько дней. Можешь смело ехать к своей красавице.

– Да у меня и с красавицей не все в порядке, – непонятно почему вдруг разоткровенничался я.

– Это плохо. Работа работой, а вот красивых баб надо беречь, холить и лелеять. Не так уж много их встречается на нашем жизненном пути.

Котов добил меня окончательно. Мало того что он сказал именно то, что я думал, так он еще и сформулировал это самым наилучшим образом.

Глава 21

– Дорогой, ты когда приедешь домой? – пропела телефонная трубка Ольгиным голосом.

После всех сегодняшних переживаний очень хотелось домой, но также не хотелось видеть Ольгу

– Знаешь, мне нужно срочно улетать в командировку, – соврал я, предполагая, что лучше поехать на дачу или на худой случай снять номер в гостинице, чем ехать к женщине, которую совсем не хотелось видеть.

– А почему ты мне об этом раньше не сказал? – с нотками обиды в голосе спросила Ольга.

– Потому, что я об этом узнал только две минуты назад! – возмущаясь, пробурчал я, как будто на самом деле собирался в командировку, а подруга лезла не в свои дела.

– Куда же ты уезжаешь на ночь глядя, да еще в праздники?

– В Питер! Меня там ждут партнеры, – бросил я первое, что пришло мне в голову, и, как оказалось через несколько секунд, напрасно!

– Я хочу поехать с тобой! Я честное слово не буду тебе мешать.

– Нет, у меня назначены конфиденциальные встречи!

– Но я буду сидеть в гостинице и ждать, пока ты освободишься, а потом куда-нибудь сходим.

– Нет! – жестко сказал я. – Мне это неудобно. Я не смогу сосредоточиться на своих делах. Буду все время думать о тебе, торопиться. А дела предстоит решать очень серьезные. Извини, но я не смогу тебя взять с собой.

Когда я закончил свою речь, то уже сам верил, что собираюсь в Санкт-Петербург.

Может быть, правда, туда слетать? Взять хорошеньких девушек, отвлечься. Нет, единственная женщина, которую я сейчас хотел, – Виктория. Вместе с тем я никак не мог поступиться собственной гордостью, простить ей все то, что она мне сделала. Так устроены мужчины. Они могут гадить на голову любимой женщины и думать, что это нормально. Но не дай бог случайно ей же не так посмотреть на своего любимого, а тем более что-то не так сказать. На этом могут закончиться и дружба, и любовь, а порой случается, даже рушится семья.

Я отвлекся, а надо было продолжать разговор с Ольгой. В это время она, после долгой паузы поняв наконец мое настроение, спросила:

– Может быть, мне лучше уехать домой?

– Как хочешь.

Вторая линия прорывалась на моем телефоне. Какой идиот придумал эту вторую линию? Сначала было модно заказывать подобный сервис у мобильных операторов. Сейчас стало модно отказываться от приема второго звонка во время продолжающегося разговора. Несмотря на внутреннее неприятие долбившего мне в ухо абонента, я посмотрел на дисплей. Номер телефона был незнакомым, и я решил не отвечать. Надо было прежде закончить разговор с Ольгой.

– Мне собрать вещи?

– Как хочешь.

– Я хочу быть с тобой! Мне важно знать, что хочешь ты! Скажи, тебе все равно, останусь ли я у тебя?

Тут я внутренне собрался и мужественно произнес:

– Как хочешь.

– Тогда я собираю вещи и уезжаю из твоей квартиры!

В этот момент вновь раздался звонок по второй линии. Все тот же неизвестный номер. А вдруг это помощник министра, а я не подключаюсь?

– Извини, дорогая, мне нужно поговорить с коллегами, дверь можешь просто захлопнуть. Пока!

– Я уезжаю! – резко ответила мне Ольга, и я понял, что это наш последний разговор.

Нажал на кнопку, переводящую меня на контакт со второй линией, и услышал голос Виктории.

– Привет!

Не отвечая, нажал на красную кнопку. Сброс. Дурак! Опять я сделал не то, что хотело мое сердце! Ну и ладно, пусть будет, как будет. Ольга соберется через час. Значит, часа через два можно будет ехать домой.

– В офис! – бросил я водителю и углубился в программу новостей на канале НТВ.

Страна понемногу начала оживать после новогодних праздников. В репортажах уставшие и поэтому не очень веселые журналисты рассказывали о елках, катках, катаниях на тройках. Показывали румяных девиц, летящих на санках с горы и с задорным смехом влетающих в сугроб, задорных перней, якобы спасающих своих подруг. Они хватали девушек в охапку и целовали их словно по заказу. Журналисты расписывали преимущество отдыха в Сочи перед отдыхом во всяких там Швейцариях и Франциях. На протяжении программы почти ни одного слова не сказали о бизнесе, а уж тем более о стройках. Я подумал, что живу я, наверное, совсем не так. Рядом со мной существует другая планета, жители которой могут радоваться таким простым человеческим удовольствиям, как эти парни и девушки. Как попадают туда? Где та самая граница, отделяющая меня от того беззаботного мира? Почему всё, чего я ни коснусь, обязательно в конце концов превращается в одну большую неразрешимую проблему? Хочу любить – не могу сделать выбор! Хочу работать – не дают! Может быть, у меня сейчас черная полоса, а за ней наступит белая? Ну уж очень эта полоса черная. Я бы даже сказал, что иссиня-черная. Надеюсь, что после такой полосы в моей жизни обязательно будет полоса хрустально-белая. Хотя возможно все… И тут мне вспомнился анекдот:

«Встречаются два еврея.

Абрам, скажи, ну почему мне так плохо живется?

– Понимаешь, Изя, в жизни людей обычно не бывает плохо без того, чтобы потом было хорошо. Жизнь – она, как зебра, полосатая. Сегодня черная полоса, завтра белая. Тебе понятно?

– Нет, Абраша, не совсем!

– Ну как тебе попроще объяснить? Представь себе мед.

– Да, конечно! Сладко, вкусно!

– Ну вот, мед – это хорошо! А, скажем, дерьмо – это плохо! Так вот, у каждого человека жизнь то мед, то дерьмо!

– Понял! У меня сейчас – дерьмо! Отлично! Значит, скоро жизнь будет медом.

– Молодец, Изя! Правильно, сейчас у тебя жизнь дерьмо, но скоро медом будет!

Встречаются они через месяц. Теперь уже Абрам, который уверен, что у товарища все замечательно, спрашивает:

– Ну как ты, Изя?

– Да, дерьмо!

– Подожди, Изя. У тебя дерьмо раньше было! Сейчас должен быть мед!

– Нет, Абраша! То дерьмо, которое раньше было, мне сегодня медом кажется!»

Вот и я боюсь, как бы сегодняшний кошмар в дальнейшем не начать принимать за благо! С другой стороны, что может быть хуже? Любимых я потерял. Стройку закрыли. В офисе обыски. Точно, чем-то я сильно прогневал Всевышнего.


В офисе атмосфера напоминала кладбищенскую. В коридорах ни души. Сотрудники забились в свои комнаты и, по-видимому, обсуждают ситуацию с закрытием стройки. Для них это серьезный моральный удар. Наша компания похожа на большую семью. Люди здесь проводят большую часть своей жизни. Отмечают дни рождения и праздники, иногда хоронят коллег. В Новый год получают, как дети, подарки. И так повторяется из года в год на протяжении почти двух десятилетий. Конечно, для сотрудников неприятности со строящимся объектом проблема не только материальная, но и плевок в адрес их руководителя, то есть меня, которого они искренне любят.

Я чувствовал: если в ближайшие несколько дней мы не переломим ситуацию, то потеряем в глазах сотрудников фирмы то, что ни купишь ни за какие деньги, – авторитет. Мобильный телефон я не включал. Лариса зашла ко мне в кабинет. Положила какие-то малозначительные бумаги. По ее виду можно было понять, что у нее имеется информация, поделиться которой помощница не решается.

– Ну говори, что еще?

– В общем-то ерунда. Три раза звонила Виктория.

– Что ты ей сказала? – встрепенулся я.

– Сказала, что вы очень заняты. Она просила перезвонить, как освободитесь!

– Перебьется, – шепотом пробормотал я.

– Что вы сказали?

– Ничего! Будет звонить – гони ее!

– Куда гнать? – удивленно спросила Лариса.

– Мне все равно куда. Главное, подальше от меня! – в задумчивости произнес я.

– Вы не должны так говорить! – Лариса произнесла слова и зарделась.

Она была очень хорошим работником и не могла позволить себе подобную вольность в присутствии шефа. Слова будто случайно выскочили у нее. И кроме того, за то незначительное время, что я общался с Викторией, между двумя дамами возникли теплые отношения, поэтому помощница, нарушая все возможные правила субординации, сказала:

– Но девушка такого отношения к себе не заслуживает!

– Тебе виднее. Живите с обоюдным чувством взаимоуважения. Можете продолжать общение и даже бизнес. – Последние слова были полной чушью. О каком бизнесе между моей помощницей и любимой женщиной могла идти речь? Но меня уже несло, и я никак не мог остановиться. – Меня отныне это не касается. Как хотите, так и спасайте зеленые насаждения от варваров-строителей.

Лариса с удивлением посмотрела на меня и второй раз за последние пять минут, как, впрочем, и за весь период наших отношений, нарушила субординацию.

– Извините, пожалуйста, но я не поняла, о чем вы сейчас говорили?

– Лариса, миленькая, я сам последнее время не понимаю не только, что говорю, но во многом и то, что делаю! У меня все валится из рук. Я поругался с любимой. Ты видишь, какие проблемы на работе.

Лариса посмотрела на меня странным взглядом исподлобья. Так в кинофильмах обычно смотрят шаманы и колдуньи. Выдержала паузу в несколько секунд, тряхнула головой и произнесла:

– На работе у вас все будет хорошо! А с Викторией вы помиритесь. Хотите, я соединю с ней?

– Нет! – почему-то закричал я. – Ни в коем случае!

– Как хотите, – спокойно сказала Лариса, повернулась и вышла из кабинета.

Я привык свои действия раскладывать по полочкам. Анализировать предстоящие шаги. В настоящий момент вся жесткая структура моей жизни сбилась. Однако я понимал, что без разработанного анализа сложившейся ситуации бессмысленно двигаться вперед. Я взял листок чистой бумаги и начал перечислять на нем наиболее сложные жизненные проблемы, от решения которых зависело мое спокойствие и благополучие.

«На работе». Две проблемы, мешающие мне жить. Первая – срочно открыть строительную площадку. На это потребуется дней десять. Надеюсь, что справлюсь с решением этой проблемы в планируемый срок. И вторая – убрать из офиса борцов с экономическими преступлениями. Здесь, я думаю, еще проще. Приложим некоторые усилия и объясним, что мы чисты как младенцы. Неделя, максимум две, и порядок.

Удивительное дело. Анализ показывал – никаких глубинных проблем не существует. Да, понадобится время. Да, будет нервотрепка. Но очень скоро в этом разделе моей жизни наступит полная нормализация.

Далее я перешел к следующему блоку проблем.

«В личной жизни». Решение моего пресловутого уравнения зашло в тупик. Я растерял всех моих дам сердца. Понимаю, что по-прежнему каждой есть место в моей жизни, но могу уверенно сказать, что они не очень туда стремятся. То место, что я отводил моим любимым, их не устраивает, а поменять что-то в себе не хватает понимания. Что же надо изменить? А главное, как это все отразится на моем гусарском образе, с таким старанием создаваемым в течение многих лет? Хотя, честно говоря, я уже созрел, особенно в последние недели, отказаться от этого образа вольного гуляки и предпринять еще одну попытку свить теплое семейное гнездышко. Фу, как банально! Но очень хочется. А с кем свить такое гнездо? Только с Викторией! Надо с ней мириться. Позвонить ей я не могу. Мужская гордость не позволяет..

Раздался телефонный звонок. Лариса спросила:

– Яков Моисеевич, я вам больше сегодня не нужна?

– Нет, Лариса, спасибо. Я тоже сейчас ухожу. Кстати, Вика больше не звонила?

– Нет!

«Ладно, пойду домой. Посижу в одиночестве, поразмышляю, а завтра утром начну действовать. Утро вечера мудренее!»

Ольга покинула мой дом, практически не оставив никаких следов. Как говорят англичане – и это тоже одна из моих любимых поговорок – «Easy come, easy go». Я походил по квартире. Было ужасно одиноко. Все телефоны безмолвствовали. Звонить кому-либо я не хотел.

«Попью чая и лягу спать», – решил я, и в эту секунду раздался звонок в дверь. Я настолько опешил от неожиданности, что, не посмотрев в монитор, моментально открыл дверь. На пороге стояла Виктория. Она произнесла единственную фразу:

– Прости меня! Я больше не могу без тебя!

Ноги у нее стали подкашиваться, и она повалилась на меня. Я, ошарашенный, неловко подхватил девушку под мышки, потом взял на руки. Покрутился в прихожей. Почувствовал уже ставший родным аромат ее духов, перемешанный с запахом желанный женщины. Сбрасывая на ходу Викины одежды вперемешку со своими, целуя ее в губы, шею, бросился бегом в спальню. Мы раздевались с такой скоростью, как будто кто-то из нас опаздывал или мог передумать и куда-нибудь уйти.

В эту ночь мы любили друг друга так искренне и так неистово, что мне подумалось: «Только ради этого не испытанного ранее состояния можно было расходиться. Чтобы потом сойтись!»

Счастливые и уставшие, мы заснули только под утро. И когда в десять часов зазвонил телефон, я ненавидел весь мир, себя, забывшего отключить трубку, а больше всех звонившего. Это был Краснопольский.

– Доброе утро!

– Привет… – просипел я в трубку.

– Извини, похоже, я тебя разбудил. Но не мог не сообщить тебе новость. Со строительной площадки сняли запрет!

– Как?! – через силу произнес я и добавил: – Как это произошло?

– Очень обыденно. Тот же инспектор, который предъявил вчера предписание о запрете работ, принес сегодня предписание о разрешении на ведение работ. В силу устраненных, обозначенных в предыдущем предписании замечаний.

– Это чудо! – проснувшись окончательно, сказал я.

– Похоже на то, – невозмутимо произнес мой сотрудник.

Я посмотрел на мерно сопевшую рядом со мной Викторию и подумал: «А может быть, просто началась белая полоса?»

Глава 22

Я опять с головой окунулся в работу. Немного смущала ситуация с Ольгой. Она не сделала мне ничего плохого. Мы расстались несколько дней назад. С тех пор никто никому не позвонил, а сделать это было необходимо. Хотя бы для того, чтобы поставить точки над i и лишить друг друга иллюзий о возможности дальнейшего развития отношений. В отличие от ситуации с Викторией я очень легко решился на этот звонок. У меня катастрофически не хватало времени. И когда в суете дня я вдруг вспоминал о предстоящем разговоре, то было или очень поздно, или, наоборот, очень рано.

В один из дней, уходя с работы уже глубокой ночью, я взял лист бумаги и написал большими буквами «Ольга». Положил в центр стола в полной уверенности, что уж завтра точно позвоню.

Когда я на следующий день после посещения стройки и моих друзей в «Ферростаре» явился в офис, то на столе было аккуратненько прибрано и бумага, оставленная вчера, исчезла. Я почти не сомневался, что это происки Ларисы, недолюбливающей Ольгу и опасавшейся, что оставленная записка должна послужить мне сигналом для возобновления с отставленной любимой отношений. Лариса знала о моем возвращении к Виктории, была очень этому рада и как могла была готова воспрепятствовать любым моим посторонним контактам. Тем более с Ольгой. Но именно пропажа бумаги сподвигнула меня к скорейшему завершению отношений с Ольгой. Может быть, не звонить вообще? Нет, это неправильно, я оставлю для себя и для нее надежду на возможность возвращения. Похоже, впервые в жизни я хотел быть только с одной женщиной, и эта женщина – Виктория.

Я немного волновался. Надо подобрать какие-то правильные слова. Очень не хотелось обидеть собеседницу. Она ни в чем не виновата.

– Привет, это я.

– Что тебе нужно?

– Оля, а почему ты мне грубишь? – ответил я, переходя в атаку вопросом на вопрос, что безумно не любил делать в обычных ситуациях. В данном случае у меня не было моральных сил контролировать правильность построения фраз.

– Какую еще глупость ты хочешь меня спросить?

– А что, я так много глупых вопросов тебе задаю?

Наш диалог превращался в перечень вопросов участвующих в дискуссии сторон. Как на деловой презентации, когда аналитики заранее прогнозируют предполагаемые вопросы, чтобы подготовить на них ответы. Разница заключалась только в том, что отвечать никто не хотел или не мог.

– Зачем ты мне звонишь?

Я решил прекратить пустой разговор и перейти к делу:

– Хочу извиниться перед тобой. Ты не заслужила такого к себе отношения.

– Принимаю.

– Ты не хочешь со мной говорить?

В трубке раздались рыдания. Этого выдержать я уже не мог. Надо было как можно скорей закончить разговор. Но не класть же трубку. Рыданья не прекращались, но при этом Ольга не произносила ни одного слова.

– Оля, извини еще раз. Так получилось. По-видимому, мы не можем жить вместе. Вывод, который мы должны сделать. – Я, наверное, пытаясь направить абсолютно не складывающийся разговор в рациональное русло, говорил полную чушь. От этого ситуация еще больше усугублялась.

– Замолчи! Ничего не хочу слышать! Никогда мне больше не звони! Ты понял? Ни при каких обстоятельствах, даже когда ты от кого-нибудь услышишь, что мне нужна помощь! Имей в виду, что от тебя я не приму ничего. Ни в радости, ни в горе!

Ольга отключилась, а я сидел и не испытывал абсолютно никаких сожалений о потере страстной и желанной любовницы. Для ясности наших отношениях с Викторией этот разговор был необходим. Человек, который грешит всю жизнь и однажды принимает решение, что так больше жить нельзя, вдруг может стать святей самого папы римского. Примерно то же самое происходило сейчас и со мной. Мне захотелось расстаться со всеми дамами, кто хоть чуть-чуть задевал мое сердце. Хотя всяким Катям-Машам звонить не стоит. Просто я их вычеркну из своей жизни.

Я встал, прошелся по кабинету. Было невероятно легко. Хотелось танцевать, жалко, не умею, петь – тоже не умею. Зашел к Петренко. Тот, как всегда, с кем-то увлеченно обсуждал вопросы ремонта или строительства очередной квартиры или дачи. Мой партнер обладал потрясающей способностью все время что-то строить или перестраивать. Для себя, для детей, для многочисленных знакомых. Он не успевал закончить одну квартиру, как тут же принимался за другую. Я все время говорил ему: «Если бы ту энергию, которую ты тратишь на бесконечные ремонты, использовать для работы нашей компании, то мы бы уже были миллиардерами».

Николай, не прекращая разговора, рукой показал мне на кресло. Я сел, всячески выказывая жесты нетерпения, стал дожидаться окончания столь важного для моего партнера разговора. По отрывкам произносимых им фраз я понял, что речь идет о какой-то работе, за которую с моего друга хотят получить лишние двести долларов. Такого ущерба для своего бюджета перенести было невозможно. Поборовшись еще минут пять, Петренко уступил сто долларов и с удовлетворением закончил разговор.

– Зачем ты теряешь столько времени и нервов на решение копеечных вопросов?

– Не все же такие великие. Ты тратишь время на глобальные проблемы, я – на мелочные, а в целом получается очень неплохо.

– А могло бы быть еще лучше! – возразил я.

– Возможно, – как-то с сомнением произнес партнер. – Да, кстати, проверка борцов по экономическим преступлениям закончена. Как и ожидалось, мы абсолютно чисты.

– Что же ты сразу мне это не сказал?

– Я хотел тебе об этом сказать, но ты начал приставать ко мне с какими-то дурацкими вопросами.

– Хватит издеваться! Ты же знаешь, как для нас это важно.

– Я же тебе сразу пообещал, что все будет нормально. Пацан сказал, пацан сделал!

– Фу, как вульгарно. Где ты подхватил эту фразу?

– От моей новой девушки. – Предвосхищая мой следующий вопрос, Николай добавил: – Ей всего двадцать лет, и у нее есть чему поучиться.

– Да ну тебя! – с улыбкой бросил я. – Значит, можно сказать, что на текущий момент все наши проблемы решены?

– Не совсем, – вдруг очень серьезно ответил партнер. – Мы не знаем, кто нам пакостит. И до тех пор, пока этого типа или команду не установим, подобные события могут периодически случаться. Кленов по-прежнему занимается этим вопросом.

Я понимающе кивнул, но даже такое пессимистическое заявление партнера не могло испортить моего настроения от происходящих событий. Белая полоса царила в жизни, а серенькие оттенки, которые появлялись на ее фоне, были как те черные пятна на Солнце. Ученые что-то об этом пишут, но нас, простых жителей планеты Земля, данное астрономическое явление не касается. Нам светло и иногда даже тепло!

Я сделал единственно правильный вывод. Все изменилось в лучшую сторону с возвращением в мою жизнь Виктории.

По-моему, я ее люблю! Нет, уверен – я сильно люблю Вику.

Глава 23

Зима, как всегда, очень тяжело покидала Москву Ночью и утром еще были заморозки, но в воздухе уже носились ароматы весны. А может быть, это было что-то другое. Просто люди, уставшие от тяжелых зимних одежд, скинули их и увидели вокруг стройные мужские и женские тела. И к ароматам просыпающейся природы добавились фантастические запахи любви.

Я не был исключением из общего правила. У меня, как и у всех, легонько кружилась голова. Вика говорила, что это весенний авитаминоз, но я-то понимал, что причиной моего состояния являлась именно она – Виктория.

Успехи на строительной площадке были ошеломляющими. Вереницей к нам потянулись корреспонденты деловых газет и журналов. Последние пару недель добавились телевизионные каналы, а после того как меня показали в программе «Вести», огромное количество моих друзей, о существовании которых я даже не подозревал, начали названивать, предлагая различные услуги. Особую гордость подобный интерес прессы имел у моих родителей.

Каждый вечер папа или мама звонили мне и рассказывали, что обо мне говорят знакомые. Мамина фраза «какой у меня красивый сын» стала у нас чем-то вроде приветствия. Безусловно, мне льстило подобное внимание. Кроме общей узнаваемости компании появилось особое внимание среди потенциальных заказчиков. Офис работал с двойной нагрузкой. Все наши переговорные комнаты были заняты с утра и до вечера. На стадии подписания находилось несколько контрактов. Пусть не таких глобальных, как ферростаровский, но и они давали уверенность о безбедном существовании в будущем.

Параллельно с этим я принимал активное участие в работе правительственной комиссии. Три раза вместе с другими ее участниками выезжал в города России. Пользы для себя я особо не видел. Зато постоянно обрастал новыми контактами, которые рано или поздно могли «выстрелить».

Дома царили любовь и блаженство. Я бежал с работы в ресторан, театр или домой, как только появлялась малейшая возможность. И торопился к одной-единственной любимой женщине. Удивительная вещь, но я перестал заглядываться на красивых женщин. Даже грядущая весна пробуждала во мне дополнительную энергию только для общения все с той же, моей единственной. Главным событием последних месяцев было появившееся ощущение, что мое сердце до краев наполнено любовью. В нем было место только для одного человека, что раньше со мной никогда не случалось. Но что удивительно, никого другого пускать в свою жизнь и не хотелось.

Друзья не узнавали меня, но что не менее удивительное – я сам себя не узнавал.

Подобного состояния в жизни я никогда не испытывал. Полное благополучие в профессиональных и домашних делах.

Моя белая полоса тянулась уже так долго, что я боялся, как бы она вдруг не прервалась. Поэтому из чувства суеверия даже маленькие серенькие эпизодики я считал темными полосами. Быстро справлялся с возникавшими проблемами и опять счастливо парил в поднебесье.

Мне хотелось все время делать что-нибудь приятное для Виктории. Почти каждый день я приносил домой какие-то небольшие подарки как знаки моего внимания. В пятницу вечером, во время традиционного выхода, я вручал своей любимой девушке коробочку с новой ювелирной безделушкой. Каждое воскресенье мы ходили на бранчи – придуманное друзьями-капиталистами праздное времяпрепровождение выходного дня. С музыкой, какими-то артистами и огромным количеством еды. Все действо длилось от завтрака и до ужина. Сопровождалось огромным количеством шампанского или пива, в зависимости от настроения, с еще большим количеством вкусной еды. Мы обошли все гостиницы, в которых существовал бранч. Признали чемпионом по этому виду спорта «Гранд отель Мариотт» на Тверской улице.

Когда поняли, что по одному разу были везде, я решил разнообразить выходные и пригласил Викторию в романтическую поездку. После недолгого совещания мы решили остановиться на Париже. Честно говоря, я не очень люблю Париж да и Францию вообще. Моему сердцу ближе Италия. Рим, Флоренция, острова Неаполитанского залива. Одни эти названия навевали на меня приятную истому удовольствия от общения с итальянскими музеями, кухней, магазинами. Но Виктория сказала, что Италия в ее глазах представляет нечто более приземленное.Поскольку хотелось красивого и возвышенного, то наш выбор в этот раз пал на Париж. Я сам выбрал гостиницу, которая, по моему мнению, представляла дух Парижа, но при этом была современной. Я не люблю останавливаться в столь модных среди российской тусовки старинных отелях. Отель «Интерконтиненталь Гранд де люкс», расположенный у парка Тюильри, наилучшим образом соответствовал моим требованиям. Неподалеку находились Лувр, Вандомская площадь и Гранд опера. Сопричастность к истории Парижа на протяжении веков, связанная с месторасположением гостиницы, не омрачалась свойственной французам манерой не тратиться на качественную мебель и интерьеры и называть рухлядь, стоящую в номерах, национальным антикварным достоянием. Я останавливался в «Интерконти» несколько раз, и у меня осталось очень хорошее впечатление.


Мы решили добавить к выходным один день и вылететь в пятницу. В самолете, несмотря на раннее утро, мы выпили французского шампанского и обсудили, как будем проводить время.

– Первым делом пойдем в Лувр! – назидательно сказала Вика.

– А как же шопинг? – с деланной издевкой спросил я.

– Какой такой шопинг? – приняла игру девушка. – А, ты в смысле походов по магазинам?

– Да!

– Ну это обязательно! Как же мы без шопинга, да еще и в Париже?! «Шанель», «Кристиан Диор», «Гермес» с нетерпением ждут нас!

Я радостно закивал. А Виктория продолжила:

– Но только после посещения музеев, выставок и прочей культурной программы.

Мы, продолжая игру, заспорили и сошлись на том, что шопинг у нас будет в субботу, но в ответ я соглашаюсь на вечернее путешествие по Сене с романтическим ужином. С Викой я был готов на все. Если бы она предложила совершить эту прогулку вплавь, то думаю, согласился бы и на это.

Оставив вещи в номере, мы спустились к консьержу. Я решил выполнить взятые на себя обязательства и заказать ужин на кораблике. Консьерж лет тридцати пяти по виду напоминал жуликоватого хозяина арбатского антикварного магазина. Было понятно, что деньги он готов делать на всем, за что в состоянии заплатить клиент. На мой вопрос о билетах на кораблик он со счастливым видом открыл какую-то книгу и сообщил:

– Мсье, вам невероятно повезло, есть один билет на четверг! Вы знаете, большая навигация только-только начинается, и судов еще очень мало.

Я удивленно посмотрел на француза и сказал:

– Мне нужно не один, а два билета. Кроме того, мы уезжаем в воскресенье, поэтому хотим пойти на ужин завтра, в субботу.

Ни выказав ни малейшего удивления, консьерж спросил:

– Вам первый или второй класс?

– Лучше первый.

– Первого, к сожалению, нет.

– Ну, тогда второй! – начал заводиться я.

– Второго тоже нет.

– Я не понял тогда, что у вас есть?

– Есть возможность договориться о VIP-билетах.

– А это что еще такое?

Я мог себе представить, что на прогулочном кораблике могли существовать зоны более или менее дорогие, но наличие специального сервиса для особых гостей меня немного удивило.

– Вам предложат отдельный вход, столик для двоих на носу корабля и два персональных официанта, которые весь вечер будут обслуживать только вас и вашу очаровательную спутницу. – Произнеся последние слова, консьерж скосил глаза в сторону Виктории.

Я понимал, что за этим должна последовать какая-то комбинация, приготовленная ловким французом.

– И сколько же будет стоить такое удовольствие?

– По двести пятьдесят евро с человека и сто евро моему другу, через которого я постараюсь сделать заказ, а все остальное на ваше усмотрение.

Я прекрасно понимал, что никакого друга не существует, а все деньги сверх номинальной стоимости положит в карман мой благодетель.

– Я согласен. Требуется какой-нибудь депозит?

– Нет, что вы. Для наших клиентов достаточно их устного подтверждения. – Он сделал вид, что вспомнил нечто важное. – Хотя, знаете, оставьте мне на всякий случай сто евро.

Видно, парень решил сразу забрать свой куш. Понимая, что завтра уже на этом месте будет стоять другой человек, я сказал:

– Да, да, конечно! Только дайте мне, пожалуйста, чек.


Закончив столь важное для нас дело, мы побежали в Лувр. Походили пару часов, уставшие от перелета и впечатлений, поймали такси и поехали на Елисейские Поля поесть мулей, проще говоря – обыкновенных мидий.

Я не любитель моллюсков. Устриц не ем вообще. С тех самых времен, когда каждый россиянин, имевший хоть какие-то деньги и только что переставший называться «гражданином СССР», должен был восхищаться вкусом свежих устриц, доставленных якобы только пять минут назад к его столу. Во-первых, я практически не сомневался, что эти устрицы были почти всегда залежалым товаром. Во-вторых, мне просто не очень нравился их вкус. Терпеть, конечно, можно. Но зачем терпеть да еще при этом нахваливать то, что пришлось не очень по вкусу? Вот так из духа противоречия и возникло мое полное отрицание устриц. Что же касается мулей-маринаре – отваренных в белом вине, приправленных ароматными травками мидий, то к ним я относился с большей любовью. Моллюски в ракушках подавались в большой чугунной кастрюле, треть которой составлял вкусный бульон. Получалось, что в одном заказе ты получал и первое и второе. Аккуратно, при помощи пустых раковин, действуя ими как китайскими палочками, я доставал мясо мидии и запивал бульончиком или легким белым вином. Несмотря на неприязнь к подобной пище, это блюдо раз в год я мог себе разрешить. Как сказала Виктория, когда мы выбирали ресторан: «Мидии очень положительно влияют на мужскую потенцию». После таких слов мой выбор был предопределен, и мы направились в популярный у французов бельгийский ресторан «Леон».

Две огромные порции мулей мы проглотили за полчаса. Организм тут же почувствовал их пользу. Мое и без того неослабевающее желание заставило меня отказаться от кофе и десерта, быстро рассчитаться и пулей броситься в гостиницу. Портье с удивлением проводил нас с Викой взглядом, когда мы почти бегом направились к лифту. Почти бегом мы приблизились к номеру, снимая на ходу верхнюю одежду. А потом наслаждались любовью так, как это могут делать влюбленные, не видевшие друг друга вечность и наконец встретившиеся в столице любви и страсти – Париже.


На следующий день был шопинг. Очень интеллигентный, мы приобретали одну, максимум две вещицы в бутиках знаменитых французских марок. Символически, как будто отмечаясь в торговых достопримечательностях французской столицы.

Вечером нас ждал корабль. Он превзошел мои ожидания. Нас действительно, как и обещал консьерж, провели на палубу через отдельный вход. У столика встретили с шампанским на подносе два милых молодых человека.

Вика тут же шепнула мне на ухо:

– Зайки. – Что в лексиконе моей любимой означало нетрадиционную сексуальную ориентацию.

Меня всегда удивляла ее способность на мой вопрос «Как ты можешь определить, что эти ребята геи?» отвечать: «Чувствую это как женщина. Мужского желания не ощущается! Не переживай, они обслуживают гораздо лучше, чем натуралы».

И это оказалось сущей правдой. Люди, заказавшие другие столики, еще не успели рассесться по своим местам, а нам уже по третьему разу принесли шампанское. Чтобы вызвать большее уважение к себе, я протянул одному из официантов пятьдесят евро. После этого ребята начали бегать еще быстрее. На стол поставили закуску. В нашем VIP-меню обед начинался с холодного фуа-гра. Принесли по бокалу «Сотерна». Я довольно плохо разбираюсь во французских винах, но даже мне вино показалось отличным. На стол поставили бокалы для красного и белого вина. Я пил белое вино, ел салат, заправленный креветками, а когда подали медальон на горячее, выпил пару бокалов красного вина. Вика все это время чокалась со мной одним и тем же бокалом белого вина, и с интересом посматривала на меня.

После обеда я попросил на десерт «Порто», она рассмеялась и спросила:

– Где же я тебя искать буду?

– Рядом с собой в постели, – заплетающимся языком ответил я.

На радостях дал официантам еще на чай, и они помогли Вике отвести меня до поджидавшего нас такси. В машине меня укачало, но, несмотря на это, я все время пытался поцеловать мою Викторию – мою победу!

– Сегодня был такой вечер! – пафосно восклицал я, все больше и больше теряя нить разговора. – Такой вечер!

– Какой? – подтрунивала надо мной девушка.

И единственное, что я мог к тому моменту произнести членораздельно:

– Ну очень, очень хороший!

Такси подъехало к гостинице, я вывалился из салона и увидел роскошную машину, стоявшую перед входом.

– Смотри, «Мазерати Кватропорте» цвета бордо. «Мазерати» бордо. Тебе нравится?

Я посмотрел на Викторию и впервые поймал ее восхищенный взгляд, всегда такой безразличный к любым неодушевленным предметам.

– Да, очень!

Глава 24

На следующий день я мучился от страшной головной боли, которая прошла только после второй таблетки анальгина. В самолете я не притронулся к алкоголю, мне неприятно было даже смотреть на спиртные напитки. Я пил только воду. Вика при этом потягивала белое вино и, посмеиваясь, гладила меня по голове, как делают заботливые мамы, когда ласкают своих заболевших детишек.

Я хотел только одного – лечь в постель и уснуть. Все наше французское турне спрессовалось в голове как одно секундное действо. Но между тем периодически яркими разрывами вспыхивали эпизоды – мы в Лувре, мы на Елисейских Полях, мы на речном кораблике. И все-таки, несмотря на тяжелое похмелье после путешествия, было здорово. На душе светло и спокойно. Я понимал, что этим душевным состоянием обязан Виктории. Да и она, как мне казалось последнее время, жила со мной на одной волне, наслаждаясь нашими отношениями.


Самолет вернулся из весеннего Парижа в зимнюю Москву. Нас встретили у самолета и провели в зал официальных делегаций. Виктория сразу же побежала припудрить носик, а я стал рассматривать находившихся в зале людей. Каково же было мое удивление, когда среди встречающих я заметил моего партнера. Николай прогуливался вдоль барной стойки с очень озабоченным видом. За долгие годы нашего знакомства он впервые приехал в аэропорт встречать меня. Может быть, произошло совпадение и он поджидал кого-нибудь другого? Хотя вряд ли. Я чувствовал – что-то произошло! Наверное, моя белая полоса закончилась. Какую же страшную весть принес мне Петренко? Мысли пронеслись за одно мгновение. Николай, увидев нас среди пассажиров, вошедших в зал, приветливо помахал рукой. Я абсолютно не сомневался, что обо всем плохом он сообщит мгновенно, в первую же секунду. Такая манера раздражала друзей и коллег. Я раньше пытался с этим бороться. Предлагал начинать с хороших вестей, а только потом переходить на негатив. Партнер отвечал: «Ты же все равно рано или поздно узнаешь о плохом. Так пусть будет раньше, быстрее решишь проблему». Подобная логика имела право на жизнь, с годами я привык к манере друга и почти успокоился.

– Привет, Яша! Как долетели?

– Здравствуй, Коля! Спасибо, вот только голова немного болит. После вчерашнего. Ты не нас случайно встречаешь?

– Случайно вас!

– Чем же я обязан такой чести?

– Тем, что мы выяснили, кто организовал на нас все наезды. И вот я решил поведать тебе об этом лично.

– Спасибо большое. А что изменилось, если бы я узнал об этом завтра утром? Почему такая необычная срочность, зачем ты сорвался от своих дел в воскресный день?

– Да в том, партнер, что этим гадом оказался Громов!

У меня перехватило дыхание, подкосились ноги, и я начал оседать. Николай подхватил меня под руки.

– Этого не может быть… – выдавил я.

– Я тоже сомневался, пока Кленов не рассказал мне такую историю, в которую нельзя не поверить. Кстати, прокуратура выписала ордер на арест, и Громов объявлен в розыск. Я ожидал такую реакцию с твоей стороны и поэтому решил подъехать и все рассказать сам.

Силы полностью оставили меня.

– Спасибо. Я поеду домой. Приду в себя и позвоню. Расскажешь подробности.

В это время Виктория вернулась из туалета и увидела меня, сидящего в непривычной позе, согнувшегося в три погибели, а рядом со мной растерянного Петренко.

– Что случилось? – спросила она и, вдруг поняв, что не поздоровалась с Николаем, сказала: – Привет, Коля! Яша! Что с тобой? Почему ты такого зеленого цвета? – повернулась она ко мне. – Коля, объясни ты мне, что происходит?

– Уже ничего. Сейчас все в порядке! Яков тебе дома расскажет. Главное, что никакой паники быть не должно. Все действительно хорошо! Отправляйтесь домой, я заберу вещи и подъеду к вам.


Через два часа у меня дома сидели Петренко и Кленов, а я, уже окончательно пришедший в себя, слушал рассказ о предательстве моего старшего товарища.

– Этот самый консультант очень давно сдавал так называемым «юристам» и прочей нечисти своих друзей. В откровенных разговорах он узнавал подробности об успешных контрактах, движении денег или чем-то подобном, что могло заинтересовать профессиональных разводил. Те под прикрытием каких-то ветеранских организаций, к которым толком и отношения не имели, приходили в фирмы и предлагали им «крышу» за небольшую дольку в контракте или в компании. С Громовым, по результатам операций, расплачивались сполна. От некоторых сделок он имел половину. По тому же сценарию развивалась и ваша история. Но ребята недооценили способности Николая и провалились.

– Как вы до всего этого докопались?

– Сигналов о подобных наездах было предостаточно и у нас, и у наших смежников…

– Ты имеешь в виду ФСБ? – перебил Николай.

– Нуда, – односложно ответил Кленов, не желая вдаваться в подробности, и продолжил: – Ребята, пришедшие к вам, были уже на крючке. Если бы их не взяли в «Стромене», задержали бы через неделю или через месяц в какой-нибудь другой фирме. Проверили все связи и установили людей, имеющих отношение ко всем пострадавшим фирмам. Был только один-единственный человек, который дружил или общался с руководителями компаний, – Громов Георгий Александрович. А дальше чуть-чуть профессионализма, и «липовые юристы» сдали своего подельника с потрохами за двадцать четыре часа!

– Что же они так быстро сломались?

– Ну, во-первых, повторяю, мы очень даже неплохие профессионалы. А во-вторых, они, наверное, обиделись на Громова, что тот практически ничего не предпринял. Побарахтался немного в самом начале и исчез. Если бы он потратил некую сумму денег, явно у него имеющуюся, то мог бы и освободить горемык. Сегодня адвокаты чудеса творят. Пойманного с орудием преступления бандита отмазывают. Придумывают какие-то формальные следственные неточности и освобождают в зале суда в силу ничтожности улик. А в нашем случае больше было догадок и предположений, чем фактов. Этот гад своих людей бросил. Вот это и сыграло нам на руку. Ладно, я пошел. Теперь уже значения не имеет, поймаем мы Громова или нет. Он, говоря модным сленгом, сбитый летчик.

– А почему? – все еще не до конца ощущая реальность происходящего, спросил я.

– Да потому, что когда это дело решить можно было с легкостью щелчка двух пальцев, он пожалел денег. А сейчас всех его денег не хватит для закрытия дела. Да и волна уже пошла в нашем мире. Никто с ним работать не будет. А как выяснилось, никаких больших друзей и не было – все одна болтовня. Все, теперь я точно ухожу, – сказал Кленов и поднялся с дивана.

В это время в дверь кабинета просунулась голова Виктории.

– Никуда я вас не отпущу, пока не поужинаете с нами!

Я с удивлением уставился на любимую. Неужели за два с небольшим часа после нашего приезда она умудрилась приготовить что-нибудь толковое? Как будто читая мои мысли, Вика сказала:

– У меня есть вкусные домашние котлетки с жареной картошкой, цыплята-табака, соленья и салат «оливье».

Мои друзья переглянулись и, не сговариваясь, громко рассмеялись. Я был горд за свою любимую, а они, как мне показалось, немного мне позавидовали. Белой завистью.


Жизнь продолжалась в том же белом свете, в том же темпе. По выходным мы начали выезжать на дачу.

Я решил сделать Виктории сюрприз. В один из воскресных дней она, как всегда, колдовала на кухне. Мы ожидали гостей, что теперь случалось практически каждый выходной. Вернее сказать, каждый день. Ведь если нас не приглашали куда-нибудь, то мы принимали кого-то. За несколько недель меня посетили все близкие друзья, родственники, коллеги по работе, а затем даже школьные друзья, которых я не видел целую вечность. Сегодня начинался очередной виток встреч с моими родственниками.

Ровно в час мне позвонил водитель и сообщил:

– Мы будет через десять минут!

– Понял, позвони с проходной.

Ровно через десять минут я зашел на кухню и позвал Викторию:

– Пойдем на крыльцо, покажу тебе кое-что!

– Мне некогда. Давай попозже.

– Нет, сейчас, срочно!

В это время раздался звонок, подтверждавший, что водитель уже на территории поселка.

Вика нехотя проследовала за мной. Мы вышли на крыльцо, с которого была видна дорога, ведущая от проходной поселка к моему дому. К воротам на большой скорости подъехала машина, те автоматически открылись, и автомобиль вкатился во двор.

– Что это? – с удивлением и восхищением спросила Виктория.

– «Мазерати» бордо. Твоя машина – «Мазерати» бордо!

Вика повернулась ко мне. Глаза девушки наполнились слезами..

– Спасибо за сюрприз. Но знаешь, у меня тоже для тебя кое-что есть!

– На кухне? – придуриваясь, поинтересовался я.

– Нет, – Вика скосила глаза на живот, – вот здесь! Я беременна!

Теперь уже у меня выступили слезы.

Примечания

1

«Подвиг разведчика» – популярный советский фильм о работе советских разведчиков в фашистском тылу. Паролем при встрече являлась фраза: «У вас продается славянский шкаф?» – «С тумбочкой?»

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • *** Примечания ***