Христиана и ее дети [Джон Буньян] (fb2) читать постранично

Джон Буньян Христиана и ее дети

Глава первая ХРИСТИАНА ГОТОВИТСЯ В ПУТЬ

Милые спутники!

Я недавно поведал вам свой сон о пилигриме Христианине и его трудном путешествии в Небесный Град. Сделал я это с большой радостью и надеюсь, что не напрасно. Я упомянул жену и детей Христианина, которые не одобряли его стремления покинуть родину. Потому-то он и решил с ними расстаться и уйти один, не желая погибнуть вместе со всеми жителями города Гибель.

Из-за многочисленных дел я долго не мог выбраться в те места, по которым он прошел, и не осведомлялся о тех, кого он покинул. Недавно, однако, я вновь побывал там, поселился в полутора верстах от города, и когда однажды заснул, мне приснилось следующее.

… Вижу пожилого человека, идущего в том же направлении, что и я. Я присоединился к нему. Мы разговорились. Речь случайно зашла о Христианине.

— Не знаете ли, почтенный, что это за город там внизу, слева от нашей дороги?

Человек по имени Проницательный ответил:

— Это город Гибель, жители которого страшно беспечны.

— Так я и думал, что это именно этот город! — ответил я. — Я однажды побывал в нем и потому могу подтвердить ваши слова.

— Увы, мне было бы гораздо приятнее иметь лучшее мнение об этом городе.

— Я вижу, вы человек добрый. Не слышали ли вы, что случилось с жителем этого города Христианином, который однажды отправился в путешествие?

— Как не слышал? Слышал! — ответил Проницательный. — Я даже знаю, через какие неприятности, сражения и испытания он прошел во время своего путешествия. Надо сказать, что вся округа о нем толкует. Все интересуются подробностями его путешествия. Мне кажется, я даже могу смело сказать, что его решение внушило многим глубокое к нему уважение, хотя сначала его считали безумцем. Говорят, ему там хорошо живется; даже те, которые никогда не решатся последовать его примеру, завидуют его счастью.

— По-моему, — заметил я, — они правы, считая, что жить ему там привольно. Он живет около Источника жизни без труда и печали, ибо там скорбь неизвестна. Но скажите, что же о нем рассказывают?

— Самое разное. Одни — что он теперь облечен в белую одежду, а на шее носит золотую цепочку. На голове его будто бы золотой венец с жемчугом. Другие толкуют, что те силы света, которые иногда ему являлись во время путешествия, теперь его близкие товарищи, и что он с ними в таких же дружеских отношениях, как здесь сосед с соседом. Притом утверждают, что Царь той страны наградил его богатой и роскошной обителью в Своем чертоге и что он ежедневно ест, пьет, беседует и отправляется на прогулки с Ним, получая милости от Того, кто Судья всех. Кроме того, толкуют, будто бы Царь этот вскоре прибудет в наши места узнать причину, почему здешние жители так презирали и осмеивали Христианина, когда он решился начать странствование. И даже уверяют, что за несправедливости, причиненные ему здесь, Монарх осудит их, как за соделанные Ему Самому. И не мудрено: ведь из одной любви к Царю пилигрим решился на путешествие.

— Я в этом уверен, — ответил я, — и радуюсь за этого человека, отдыхающего теперь от своих трудов. Он пожинает радость за пролитые слезы и находится в безопасности. Ему не страшны больше стрелы врага, он далеко от тех, кто ненавидел его. Я очень доволен, что слух о нем распространился по всей округе. Кто знает, может, и другие одумаются! Но позвольте спросить, не знаете ли вы чего-нибудь о его жене и детях, что сталось с ними?

— Христиана и ее сыновья? Кажется, они теперь на правильном пути, хотя когда-то и не вняли просьбам и слезам Христианина, не решились идти с ним. Впоследствии, однако, они одумались. И потому, собрав пожитки, пошли его искать.

— Отлично! — воскликнул я. — Неужели и жена, и дети пошли?

— Да, я был свидетелем и знаю все подробности дела. Мать и четыре сына отправились в путешествие. И так как я вижу, что нам с вами еще долго предстоит идти вместе, то могу рассказать подробно, как все это случилось. Женщина эта (имя Христиана она приняла в тот день, когда пустилась с детьми в путешествие), лишь только муж ее перешел реку Смерти и вестей от него больше не было, стала обдумывать свое прошлое и будущее. Она страдала от потери доброго мужа, чувствуя, что теперь узы любви порваны. «Мы, живые, не можем не грустить о дорогих нашему сердцу близких, которых лишились». Христиана стала вспоминать свое дурное обращение с мужем и решила, что это — единственная причина их разлуки. Ее мучила совесть, бремя вины камнем лежало на ней. Кроме того, она сильно скорбела, вспоминая его бессонные ночи в слезах и стенаниях, как он ее упрашивал пойти с ним вместе с детьми. И каждое слово, и каждое действие Христианина перед тем, как он решился искать избавления от бремени, живо вспоминалось ей… Сердце ее разрывалось от горя. Его душераздирающий возглас, явно вырвавшийся из глубины души: «Что мне делать, чтобы спастись?» звучал в ее ушах.

Тогда она обратилась к своим детям: «Милые