Скотство и чуть чуть о плохих грузинах [Andrew Лебедев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (67) »
Andrew Лебедев
Скотство и чуть чуть о плохих грузинах
Andrew ЛебедевЪ скоТоВоды (скотсТВо) Роман из серии гламур-ТВ "Героям нашим турмалаи отдали джинсов 10 пар А мы теперь – уходим в бар Где, может быть, и вы торчали" Борис Гребенщиков "В объятиях джинсни"
ПРОЛОГ
***
Еще никогда Тушников не бывал так унижен. Случалось, что он унижал. Да. Но чтобы его! Драные помоешные кошки скребли теперь на душе. И уныние, порожденное очевидным бессилием что-либо изменить, усугублялось нынче уже еще и бездонной тоской предчувствия, что подобные унижения будут теперь случаться с ним все чаще, потому как он уже не огражден, как прежде, бронёй этаких распальцованных понтов, что давали ему статус телезвезды… Всё, проехали… Не телезвезда он уже. Короче, набили ему морду в поезде. Причем, по сути дела, такие же ребята, каким он сам был еще каких-нибудь пару месяцев тому назад. А от этого Тушникову стало еще обиднее и ещё тошнее. Максим ездил в Москву – ездил не разгонять тоску, а для того, чтобы побегать там, потусоваться в кабинетах останкинского начальства, подразузнать, нельзя ли запродаться куда-нибудь на какой-нибудь телеканал со своим некогда гениальным, как считал сам Тушников, проектом ночного телешоу. Съездил Максим неудачно. Когда Тушников заходил в кабинеты и начинал рассказывать о своём эфире, московские ребята презрительно поджимали верхнюю губу и кривились в своём этаком патентованном московском высокомерии – от того же, наверное, патентного бюро, что некогда, еще при царе Горохе выдало им лицензию равно как и на московское хлебосольство, и на хамство столичное, от которого, как мыслил Тушников, спортивные обозреватели с радио Эхо Москвы никогда не упоминали в своих обзорах о победах питерского Зенита. Вобщем, москвичи, делая stiff upper lip, назвали его проект откровенно тухлым и дали Максиму от ворот поворот. И поехал Максим восвояси. В Питер. И вот как раз в поезде, в знаменитой и до некоторой поры столь любимой Тушниковым Красной Стреле – поезде N2 – дали ему по хлебальничку… Да и так обидно дали, что и вспоминать стыдно.
***
На Ленинградский вокзал Тушников приехал на этот раз не как положено деловому человеку, которого провожают представители принимающей фирмы, когда шофер черного "майбаха" нагло ставит машину аж в третьем ряду, перегородив все движение по площади трех вокзалов, в самом узком месте ее трафика – но зато прямо на траверсе вокзального крыльца, и когда холуи несут провожаемому товарищу его портфельчик аж до самого вагона и до самой разряженной в форменное красное пальто красавицы-проводницы… Да, в таких случаях, ездок-пассажир Красной Стрелы мог позволить себе прибыть и за пять минут до отправления…Но Тушникова на сей раз никто так не провожал, и вообще он приехал на вокзал, стыдно сказать – на метро! В Питере то он себе такого не позволял – узнавали и сразу начинали либо нагло пялиться с улыбочками толкая плечиком своих спутников, мол, подывыся, батьку, живой Тушников едет в метро, либо норовили пугливо на всякий случай поздороваться, мучительно припоминая, кто это и не начальник ли он этот хрен с горы, чья рожа так до чертиков знакома? Но здесь, на этой высокомерно-надменной Маскве – их питерский телеканал не показывали. И никто в метро Тушникова не признавал. Вобщем, прикатил Максимушка за час до отправления и как позорно-обычный и самый демократически-ординарный пассажиришка, Тушников еще минут пятнадцать ошивался по залу ожидания, по этому блатному базар-вокзалу, пространство которого приличные люди, проходят очень быстро, по рассекаемой охраной и провожающими дорожке… А Тушников ко стыду своему еще и ждал, покуда подадут к перрону поезд, и в этом постыдном, не приличествующем его былому статусу ожидании, Максим даже потыкался скучающим рылом своим в витрины и прилавки вокзальных магазинчиков, будто он не питерская телезвезда, хоть и бывшая, а какой-нибудь там тверской или рязанский идиот… Короче, как подали Стрелу к перрону, поплелся Тушников к своему одиннадцатому вагону ЭС-ВЭ, подал одиноко торчавшей возле дверей проводнице свой билет с паспортом, думая, – ну, вот хоть эта сейчас узнает, а если и не узнает, то прочтёт фамилию в паспорте и заулыбается, а то и автограф попросит… Но дура-проводница даже не удосужилась раскрыть Максимову ксиву и со скукою дежурно отправила Тушникова в его купе. Наверное с начальником поезда или со старшим проводником трахается, шлюха, – с ревнивой злостью подумал Тушников, протискиваясь по длинному и пустому коридору к своему купе. За последние пять лет, что он непрерывно сидел верхом на ночном эфире питерского канала "ТВ-восемь", Максим привык к тому, что все красивые барышни улыбаются только ему одному и мечтают только об одном, как бы отдаться ему – звезде ночного эфира Максимушке Тушникову… Вошел в купе, засунул портфель под свою полку, снял пиджак, повесил его на плечики, прилег и принялся ждать,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (67) »
Последние комментарии
21 часов 16 минут назад
23 часов 33 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 23 часов назад