Конец «Рыжей хризантемы» [Анатолий Петрович Днепров] (fb2) читать постранично, страница - 3

отдыхающим хищником. Пока проигрывалась лента, я дремал, и в тупой башке вертелись какие-то нелепые видения… Я увидел кролика, после начал щипать траву, после стало очень жарко. Проснулся лев оттого, что у него под шкурой сильно зачесалось. И вместо того, чтобы, как человек, почесаться рукой, я стал чесаться ногой. Бог, хромаю до сих пор…

После льва «Хризантема» попросила меня прочувствовать пуму. Здесь дело было другое. Я сразу увидел перед собой заросшее камышом болото и огромную пузатую птицу, со здоровенным красным клювом. И вот я помчался за этой птицей. Сожрать этого пеликана стало делом моей жизни, и я прыгал и метался, и кидался, а крылатая тварь все ускользала. Но вот я притих, и усталая птица пошла прямо на меня… Именно на этом месте кончалась запись… «Хризантема» была в восхищении. Она сказала, что если бы провода от сенсографа были подлиннее, а комната побольше, то я бегал бы и прыгал бы куда более эффектно. Пуму проиграла и она. Если я делал то же самое, то мне, право, стыдно.

«Агонию» я прочувствовать отказался наотрез, хотя хозяйка предлагала мне целых пятьдесят долларов. Черт его знает, чем кончилась агония пантеры…

«Хризантема» была жестокая и бездушная женщина. Когда вечером пришел пьяный мистер Бернер, она убедила его сыграть «Агонию». Меня при этом не было, но только вскоре я услышал, как миссис Эвелина набирала телефонный номер и вызывала врача. Но доктор приехал слишком поздно. Мистер Бернер скончался от паралича. «Рыжая хризантема» оплакивала его целых два дня, а после принесла запись новорожденного тюленя. Я чуть со смеху не умер, глядя как хозяйка таращит на меня круглые глупые глаза и, отпихиваясь руками, ползает по паркету.

– Мое терпение лопнуло, когда «Рыжая хризантема» притащила пленку с «Медузой, заглатывающей краба». «Медузу» я испытал на себе. Ничего особенного. Перед глазами туман. Будто посадили в банку с молоком, и страшно сосало под ложечкой.

Я твердо решил уйти из дома «Рыжей». В течение нескольких недель в Квизпорте были модными записи кобр и питонов, потом ящериц, затем насекомых, и я решил, что, славу богу, скоро весь животный мир кончится, проклятые толстосумы опустятся до самого его дна и успокоятся. Меня очень забавляло смотреть, как моя хозяйка повторяла всю эволюцию Дарвина, так сказать, наоборот…

Конечно, до правительства дошли слухи о том, что делается в Квизпорте. Жители кэмпа друг друга загрызали, душили, кусали и глотали. Они озверели в буквальном смысле слова! В ночном клубе устраивались сеансы под заглавием «Джунгли». Там собиралось несколько десятков шакалов, тигров, медведей, гиен, кобр и крокодилов, в общем, целый зоопарк, и то, что там творилось во время проигрывания долгоиграющих записей, трудно представить. Каждые «Джунгли» кончались серьезными увечьями и двумя-тремя умопомешательствами.

Ван-Бикстигу предложили убраться из страны. И вот перед самым отъездом он распродал несколько десятков экземпляров новой психокомпозиции с таинственным заглавием. Он утверждал, что эта запись – неповторимый образец нового научно-технического искусства, и что она содержит такие ощущения, которые стоят не менее пяти тысяч долларов за штуку.

Стоит ли говорить, что «Хризантема» была первой, кто купил последнюю сенсограмму Ван-Бикстига. Перед тем, как ее проиграть, она приказала мне уйти.

«Это я должна прочувствовать в одиночестве», – сказала миссис Эвелина.

Целый час я ходил по улицам Квизпорта. Во всех домах были погашены огни. Кэмп как будто вымер, но я знал, что это не так. Одуревшие от психосимфоний богачи проигрывали на себе что-то. Только что? Тишину иногда прорезали яростные выкрики, стоны и завывания. Из одного дома послышался такой страшный вой, что я не выдержал и поспешил домой.

Хозяйку я застал на полу мертвой. Я позвонил доктору. Мне сказали, что врачи разъехались по срочным вызовам и что миссис Эвелина поставлена на очередь.

Тогда я снял с магнитофона ленту, и начал отключать от хозяйки электроды. Меня удивило, это электрод отвалился с поясницы сам собой. И только тут я увидел, что и верхняя и нижняя половины тела соединялись вот такой трубкой…

Куппер вытянул свой указательный палец. Он у него был толстый, волосатый, кривой и желтый от табака.

– Вот такой перемычкой соединялись верх и низ хозяйки. Я так до сих пор и не знаю, почему она пыталась разорваться. Большинство смертей в Квизпорте произошли точно по этой же причине…

Куппер умолк. После долгого молчания кто-то спросил:

– И все же, что предполагают?

– Держат в тайне, – сказал Куппер. – Кстати, я сохранил на память последнюю ленту… Он вытащил небольшую катушку с голубой наклейкой.

– А ну-ка дай, прочитаем, что здесь написано.

– Непонятно. По-латыни.

– Я знаю латынь, – вдруг сказал молодой парень, студент-медик. Он взял катушку и прочитал. «Бацилла коли. Митозис».

– Господи, так ведь это!..

– Что? – уставились мы на студента.

– Это кишечная палочка в период