Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
чалавека, якога звалiла хвароба. Было б вартым вялiкага шкадавання, калi б да людзей не паклiканых дайшлi якiя-небудзь звесткi пра стан, у якiм у вынiку хваробы апынуўся вялебны айцец.
На гэта пан дэ Мантэса сказаў:
- Разумею, шаноўны ойча. Можаш быць спакойны, такога не здарыцца. Вушы маiх людзей - мае вушы. Языкi iх - таксама.
Падрэ Дыега, усё яшчэ задуменны, глядзеў на яго хвiлiну, пасля, не сказаўшы нiчога, адвярнуўся. "Я прапаў, - падумаў дон Ларэнца. - Паказаў недаравальную ўпэўненасць у сабе. Я прапаў". Стаў паспешна шукаць словы, якiмi яшчэ мог бы завязаць i ўратаваць перапыненую гаворку, але нарэшце, калi яму ўжо здалося, што знайшоў патрэбныя, яго ахапiла нiякавасць. "Я прапаў", падумаў яшчэ раз. I, на сваё здзiўленне, замест страху, якога чакаў, адчуў вялiкую палёгку. Зусiм спакойны i насуперак сваiм звычаям ён пачаў азiрацца па баках, каб адгадаць, хто з блiжэйшых яго таварышаў зойме ў недалёкiм часе яго пасаду. Без цяжкасцi i толькi на аснове вядомай яму нянавiсцi налiчыў пяцёра. Падумаў, што, калi б захацеў, мог бы iх усiх пацягнуць за сабой у прорву, але адразу зразумеў, што цяпер ён не вельмi важная пешка, бо, раз узяты пад падазрэнне, не мае права вызначаць нi характару, нi памераў вiны.
Тым часам першыя дамоўнiкi наблiжалiся да Сан-Вiцэнтэ.
Першы, хто вельмi рана прыбыў у Сант-Вiцэнтэ, быў Яго Эмiненцыя бiскуп Авiлы дон Бласка дэ ла Куэста. Вялебны падрэ Дыега, якому паведамiлi пра гэта, пакiнуў вялебнага айца i, абмяняўшыся ў суседняй цэлi некалькiмi словамi з доктарам Гарсiя i з прызначаным для супольнага чування братам, пайшоў у рэфекторый.
Яго Эмiненцыя, хоць i прыехаў з вялiкiм дваром у атачэннi многiх прыёраў, прэлатаў i канонiкаў капiтулы, адразу пасля прыбыцця ў кляштар i пасля размовы з абатам пакiнуў усiх i чакаў айца Дыега адзiн. Убачыўшы яго, паспяшаўся насустрач, шалохцячы сваiмi дарагiмi фiялетамi.
Мiнулыя гады дадалi яго целу паўнаты, быў ён вялiкi, вельмi тоўсты, шырокi ў плячах, але пры ўсёй гэтай надмернай паўнаце поўны годнасцi.
- Вiтаю цябе, мой ойча, - сказаў гучным, яшчэ не старым голасам. - У якiх смутных акалiчнасцях сустракаемся праз столькi гадоў! Цi праўда, што стан вялебнага айца такi цяжкi?
- Праўда, - адказаў падрэ Дыега, - толькi на Бога можам ускладваць надзею.
- Ён прытомны?
- Спiць.
Пан бiскуп задумаўся.
- Так, цяжкiя гэта для ўсiх нас хвiлiны. Калi прачнецца вялебны айцец, я змагу яго ўбачыць?
- На жаль, - адказаў падрэ Дыега, - хай прабачыць Ваша Эмiненцыя, але гэта не здаецца магчымым пры стане, у якiм цяпер вялебны айцец. Лекар наказаў аберагаць яго ад усякiх узрушэнняў. Спакой, спакой i яшчэ раз спакой патрэбен яму больш за ўсё.
Яго Эмiненцыя не налягаў.
- Гэта праўда, маеце рацыю, мой ойча. Сапраўды, гукi свету не павiнны ў такую хвiлiну муцiць яго розум. Калi, аднак, ты ўспомнiў пра спакой, то, разумеючы яго глыбокi i iстотны сэнс, нельга ўявiць сабе, каб хто-небудзь з нас мог перад аблiччам смерцi мець спакой больш дасканалы, чым той, якi заслужыў сабе вялебны айцец. Сапраўды, мала каму дадзена пакiдаць гэты часовы свет са свядомасцю спаўнення справы дасканалай i трывалай. Ты, зрэшты, вялебны ойча, столькi гадоў прабыўшы ля яго, найлепей можаш зразумець i ахапiць тое, што нам, якiя стаяць далей ад яго асобы, уяўляецца толькi ў недакладных формах. З сапраўднай узрушанасцю гляджу я на цябе, мой ойча, колiсь мой сыне. Калi я вяртаюся ў памяцi ў тыя днi, як мы жылi побач i разам, мне здаецца, нiбы ад тых хвiлiн сплыў цэлы век.
- Так, - сказаў падрэ Дыега, - час той дзякуючы велiчы падзей сапраўды можа здавацца вельмi значным.
- Ён значны! Калi ў дзеях вера i праўда абаперлiся на падмуркi такiя роўныя i моцныя, як у нашыя часы i на нашых вачах? Немалое табе, мой ойча, выпала шчасце, што ў гэтай справе давялося табе браць удзел такi непасрэдны i важны. Памятаеш той дзень, калi я быў тым першым, хто прыйшоў перадаць табе вялiкую навiну?
Падрэ Дыега паглядзеў пану бiскупу проста ў вочы.
- Памятаю, Ваша Эмiненцыя.
- Я часта думаў, як гэта здарылася, што ў той час, у тыя даўнiя гады, вялебны айцец, хоць ён так мала ведаў цябе, намнога трапней i дальнабачней, чым я, твой прыёр, змог ацанiць сапраўдныя рысы твайго розуму i характару. Цяпер, праз столькi гадоў, калi мае тагачасныя страхi аказалiся, на шчасце, памылковымi, магу табе, мой ойча, сказаць, што быў ты тады прадметам маёй вялiкай трывогi.
Падрэ Дыега паглядзеў пану бiскупу ў вочы.
- Не зусiм разумею, што Ваша Эмiненцыя мае на ўвазе.
- Сваю памылку, - сказаў той. - Цi гэта праўда, што адзiн з тагачасных братоў, менавiта брат Матэа, наколькi мяне не падводзiць памяць, да таго зганьбiў сябе ератыцкiм адшчапенствам, што быў Святым трыбуналам адлучаны ад царквы?
- Так, - сказаў падрэ Дыега, - так, на жаль, усё яно i было.
- Цяпер усё разумею. Ён жа мне казаў на споведзi, як свайму настаўнiку, пра твае бунтарскiя нiбыта, а нават блюзнерчыя думкi. Спавядаўся i ў розных сваiх сумненнях, здаваўся поўны пакоры, сумленна прымаў вызначаныя яму цярпеннi... як я мог здагадацца, што адначасова i сваё аблiчча ўкрывае, i цябе плямiць?
Падрэ Дыега адказаў на гэта спакойна:
Последние комментарии
2 часов 41 минут назад
5 часов 30 минут назад
1 день 15 часов назад
2 дней 44 минут назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 8 часов назад