Четвертый разворот [Петр Васильевич Кириченко] (fb2) читать постранично, страница - 4

пройтись по поселку; впервые, с тех пор как он уехал, ему захотелось увидеть деревянный ларек, где он покупал когда-то мороженое, мостик через канаву и прилавки базара, на котором по вечерам он с дружками играл в прятки. Словом, потянуло ко всему тому, что казалось давно забытым.

День был солнечный, хороший, и Павел Спиридонович, шагая по улице к центру поселка, весело глядел на аккуратные кирпичные дома, на сады и сараи — тоже по-хозяйски прочные, обложенные красным кирпичом. Он подумал, что люди стали жить лучше: раньше на весь поселок было всего несколько кирпичных зданий: вокзал, кинотеатр, больница. Тогда никто и не мечтал строить хату из кирпича, все из глины да соломы, в лучшем случае, из шлакоблоков... На дороге толстым слоем лежала серая пыль, ветки вишен, перевешиваясь из-за заборов, тоже были пыльными. Павел Спиридонович даже потрогал одну ветку, уловив такой знакомый, но позабытый запах нагретой пыли. И вспомнилось ему, как однажды бежал он к разбитому и тогда еще не отстроенному кинотеатру, услышав, что его приятели откопали неразорвавшийся снаряд. Ему стало обидно, что откопали без него, и он пустился туда со всех ног, мимо старой бани, мимо разлапистых кленов... Тут-то, у кленов, его задержала упавшая с дерева соседская девочка.

— Ты чего туда лазила?! — накричал он на девочку, подхватывая с земли, и увидел, что щека ее пробита насквозь и льется кровь.

А девочка, испугавшись, даже не плакала и смотрела на окровавленную руку с удивлением. Он поглядел на нее, не зная, что же делать, затем прилепил к щеке лист подорожника и наказал бежать домой. Девочка всхлипнула и, размазывая по лицу кровь, пошла к воротам, а он побежал дальше. И когда был метрах в десяти от входа, услышал, как ахнуло над ним так, будто гром прогремел. Ничего не понимая, он взглянул на безоблачное небо и влетел внутрь развалин, но тут же выскочил: рванувший снаряд разметал в клочья его друзей.

Выйдя на центральную улицу, Павел Спиридонович сразу же увидел, что многое на ней поменялось: не было ни мостика через канаву, ни самой канавы — по всей улице теперь стелился асфальт. Стало просторнее, но как-то безлико. На том месте, где они снимали когда-то квартиру, выстроили гостиницу. Рядом стоял двухэтажный магазин, и Павел Спиридонович потоптался в нерешительности, не зная, зайти ли в магазин или пройтись еще. Вокруг было довольно людно, оживленно...

— Павлик! — услышал он и от неожиданности вздрогнул: так его давно никто не называл.

Оглянулся и увидел молодую женщину, которая, улыбаясь и махая рукой, шла к нему. Лицо ее показалось Павлу Спиридоновичу знакомым.

— Вот и встретились! — живо сказала женщина, подойдя. — Здравствуй! — И протянула руку, улыбаясь. — Никак не ожидала!..

— Здравствуйте! — Павел Спиридонович как-то поспешно пожал женщине пальцы, тоже улыбнулся, хотя и несколько смущенно: встреча действительно вышла неожиданной, да к тому же он не мог вспомнить имени.

— В гости?

— Да, в гости, — ответил Павел Спиридонович и зачем-то оглянулся. — Приехал, знаете... Так сказать, места родные... Старики мои здесь обитают...

Женщина смотрела на Павла Спиридоновича радостно, с удивлением, будто ждала, что он скажет что-то важное, и понимающе кивала головой. Встреча так взволновала ее, что у нее закраснелись щеки; молодое, очень милое лицо в волнении стало еще живее, глаза блестели, а маленький шрам на щеке придавал ей необъяснимую привлекательность.

— А я иду, гляжу, — сказала она, когда Павел Спиридонович, промямлив о родителях, замолчал. — Гляжу — Павлик!.. Даже не поверила! Надо же, вот встреча!..

— Да, — согласился он, чувствуя, как ему тяжело говорить. — Встреча, конечно... Как поживаете?

— Хорошо, — ответила женщина, будто отмахнулась от вопроса. — Я сразу-то и не узнала: ты или не ты... Возмужал! Рассказывай, как там!., где?.. Ну прямо не узнать! — еще раз воскликнула она и в порыве схватила Павла Спиридоновича за локоть. — Бывает же такое!..

— Да, — сказал он. — Да-да!..

— Столько не виделись и — вот...

— Годы прошли, — разумно сказал Павел Спиридонович, страдая оттого, что никак не может вспомнить имя женщины. — И годы немалые...

Они помолчали; женщина все так же смотрела в глаза Павла Спиридоновича.

— Да, годы, — согласилась женщина, вздохнула, у нее даже голос изменился, лицо стало серьезным, и только глаза все еще улыбались. — Я так рада, что встретила... вас. Очень рада.

Павел Спиридонович улыбнулся, но промолчал.

Говорить было вроде бы и не о чем — они постояли с минуту, глядя друг на друга, а затем женщина протянула руку.

— Отдыхайте хорошо, — сказала. — Прощевайте!

— Всего доброго... — проговорил Павел Спиридонович и даже голову наклонил. — До свидания!

И они расстались.

Гулять по центру Павлу Спиридоновичу расхотелось, и он отправился домой. Возвращаясь теми же улицами, брел неторопливо, не смотрел ни на дома, ни на сады, а думал о встрече с женщиной. Он вспомнил ее имя — Люся. И вместе с именем вспомнился тихий летний вечер и то, как он возвращался домой с