Цветочная лавка на заправочной станции [Анна Сергеевна Сокол] (fb2) читать постранично

Аня Сокол Цветочная лавка на заправочной станции

Колокольчик над дверью задребезжал, и посетитель дернулся, словно не игрушку задел, а кнопку разгерметизации отсека. Этот гнусавый непривычный звук пугал почти всех, исключение составляли либо глухие, либо контуженные. Но потом испуг зачастую сменялся интересом, все-таки раритет. Тетка говорила, что в древности такими устройствами оснащали все магазины, чтобы хозяин всегда знал, когда в зале покупатель. Врала, поди, как барометр в четырехтактном прыжке.

Да, что там посетители, даже я иной раз вздрагивала от перезвона металлической хреновины. Палец на экране дрогнул, и виртуальный крейсер, успешно прошедший три этапа головоломной трассы аккуратно размазался по каменному обломку класса Б. «Минус одна жизнь», — оптимистично сообщила программа.

И тем не менее за пять лет, что мне пришлось хозяйничать в лавке, рука так и не поднялась снять звонилку.

— Доброго космоса, — поприветствовала я мужчину средних лет, среднего телосложения и со среднего размера лысиной на макушке.

— Доброго-о-о… — ответил незнакомец, отшатываясь в сторону от качнувшегося растения.

Mustilia, прозванная ласковым вьюнком, безвредна, относится к виду сверхчувствительных, улавливает тепло человеческого тела. Все что она «умеет», это касаться. Не обладая ни ядом, ни иглами она пугала людей куда сильнее Venerum, совершено неподвижной и фонящей радиацией так, что место на ближайшем кладбище вам обеспечено.

— Я хотел бы… — мужчина с брезгливостью отцепил от рукава широкие листья ласкового растения, — Хотел бы купить цветок.

— Тогда вы пришли по адресу, — я свернула экран, — Выберете сами или нужен совет?

— Нужен цветок, — повторил мужчина и уточнил, — Красивый.

Самое распространенное слово в моем магазине. И самое непонятное. В прошлый раз покупатель счел красивым плотоядный Corus с Крипта, отдаленно напоминающий заплесневелый кружок вяленой колбасы и воняющий помойкой.

— Вам в подарок? Девушке? Или по более официальному поводу?

— Да-да, девушке и по поводу — ответил он на все вопросы разом, и отчего-то смутился.

Мужику под сорок, надеюсь, он не на первое свидание собрался, иначе тут никакой цветок не поможет. Я дежурно улыбнулась.

— Возьмите псевдо Руэлию. Недорогая, цветет месяц и вкусно пахнет, — я указала рукой на ряд невысоких кустиков с изящными малиновыми цветами.

— А почему псевдо?

— Настоящая запрещена к вывозу за пределы системы Цанэ. А это, всего лишь привитый к универсальному Фиту¹ побег, отцветет и разрастётся в дичок.

— Одноразовое растение? Как-то это… неправильно.

— Тогда Тринийские бархатцы, — я указала на пушистые кустики в зеленых горшках, — Уж они точно не одноразовые, к тому же светятся в темноте.

— Не знаю, не думаю что… — он запнулся и замолчал.

Мне даже не нужно было выходить из-за стола, чтобы понять, куда смотрит мужчина. К этому я тоже уже успела привыкнуть. При виде Розы Заката замолкали все. Алый цветок размером с ладонь, с бархатными листьями и черной сердцевиной заставляла терять речь даже далеких от цветоводства космобайкеров. Правда, потом всегда следовал витиеватый мат, с помощью которого они выказывали восхищение.

— А это? — спросил он, указывая на цветок.

— Увернийская Роза Заката. Красивая, дорогая, по верованиям предвещает разлуку, — сразу поставила его перед фактом я.

Посетитель обошел столик с Окской рассадой. Саженцы уже начали белеть, если не продам в ближайшие два дня, начнет вонять. Цветок стоял у стены в белом пластиковом горшке. Синеватый свет вытянутой лампы падал на бархатные лепестки.

— Разлуку? — переспросил он, поднимая руку.

— Да. В это верили первые поселенцы. Нам с вами необязательно.

— Не ядовито? — пальцы замерли в миллиметре от бордового лепестка.

— Еще как, — хмыкнула я, выходя из-за стойки. Мужчина, вздрогнув, убрал ладонь, так и не коснувшись лепестка, — Самые красивые цветы всегда самые ядовитые, — подняв руку, я осторожно дотронулась до стебля.

Покупатель прерывисто вздохнул. Но вопреки ожиданиям ничего не произошло. Я не захрипела, не забилась в конвульсиях и не грохнулась к ногам лысеющего влюбленного.

— Ее можно касаться, нюхать и при желании даже жевать, — пояснила я, — Пока горит эта лампа, — пальцы коснулись железного ободка, круг света качнулся, — Пока бутон раскрыт. Как только лепестки соберутся, он начнет источать… — я задумалась, подбирая слова, — Вы кто по профессии?

— Я? Археолог. Это важно?

— Не особо, просто биологу объяснить проще. Помимо обычных тычинок, у цветка есть еще ложные. Они больше похожи на мешочки, — я поправила лампу. — Когда цветок закрывается, они раскрываются и выпускают другую пыльцу. Токсичную. Если ее вдохнет человек…

— Умрет?

— Нет. Растения первого класса опасности запрещены к розничной продаже частным лицам. Не умрет, потеряет голову от любви.

— К первому