Искательница [Татьяна Урсова] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Искательница
1
378 год эпохи Упадка. Силдж, приграничье. Вендела тихонько прошмыгнула в свою комнату и осторожно затворила дверь. Слава богам, удалось не попасться на глаза отцу, а то сегодня он особенно не в духе, и точно не одобрит то, что его единственная дочь разгуливает по дому в мужском кожаном костюме. Подобный вид допускался только во время тренировок и сражений — женщинам приграничья было не зазорно брать оружие в руки — но в мирной жизни положено ходить в платьях. И, конечно же, штаны всегда надевали искательницы, отправляясь в Пустошь. Устроившись у окна, затянутого слюдой, а не бычьим пузырем, как в большинстве домов Силджа, Вендела бережно раскрыла тонкую книжицу в потертом кожаном переплете и в который раз вчиталась в строки, написанные ровным красивым почерком, но уже изрядно выцветшие от времени, которые она практически выучила наизусть. В свое время девушка потратила немало времени, чтобы расшифровать особо пострадавшие фрагменты. «Дорогой мой потомок! С сожалением и страхом в душе, предчувствуя свой скорый конец, я бесконечно скорблю о том, что не могу передать эти знания тебе лично. Каждой клеточкой своего старческого тела я ощущаю, как магия покидает этот мир. Будь проклято наше поколение за то, что слишком сильно поверило в свою исключительность и безнаказанность, за то, что допустило эту чудовищную Войну, за то, что фактически проиграло ее и не смогло предотвратить смерть Источников. И все же теплится глубоко в моей душе надежда, что иссушенные Источники быть может не умерли окончательно, а лишь уснули до поры, и что спустя годы, а может и столетия, затеплятся новые Искры, и магия вернется в наш многострадальный мир. Со всей силой, на которую только способно мое израненное сердце, я верю, что настанет день, когда ты, мой потомок, сможешь воззвать к Свету Стихий. А потому оставил я тебе эти наставления, чтобы ты смог снова ступить на тот путь, по которому однажды прошли мы, ведомые мудрыми наставниками и старшими братьями. Тебе же придется пройти его в одиночку, за что я отдельно прошу прощения. Итак, твой первый шаг — это магическое зрение. Для этого тебе следует…» Этот дневник неизвестного предка, — да-да, оставив максимально подробные указания и наставления в плане постижения азов магии, этот, безусловно, предусмотрительный человек забыл упомянуть свое имя, — в свое время стал спасением для Венделы, подарил ей надежду и цель в жизни. Это случилось шесть зим назад. Это был самый страшный год в ее жизни, и один из самых тяжелых в жизни города на памяти девушки. Ее отец, ярл Эджилл, со своей дружиной тогда совершал объезд сторожевых постов на границе с Пустошью. И в качестве подарка на десятую весну дочери, взял Венделу с собой. Девочка была старшим ребенком, и в тот момент безумно гордилась оказанной ей честью. А уж как сильно ей завидовали младшие братья, словами не передать! Дьярви и Кристер остались дома с матерью, под защитой надежных стен Силджа. Путешествие было бесконечно интересным и познавательным, и на все новое юная Вендела смотрела, открыв рот. Отец над ней посмеивался, а дружинники норовили то угостить чем-нибудь эдаким дочку ярла, то рассказать ей особо страшную, но безумно захватывающую историю, а то и вовсе, пока отец не видел, учили девочку метать ножи. Это были лучшие три семидицы в ее жизни. Потому что возвращение домой разделило жизнь на до и после. Пока дружина ярла была в отъезде, произошел Прорыв, и твари Пустоши, в неиссякаемых количествах хлынув из Разлома, вышли к жилью. Не спасли Силдж ни высокие стены, ни храбрые воины на них, ни остатки защитных амулетов, как зеница ока хранимые с начала эпохи Упадка, которые яра Келда, жена ярла Эджилла и мать Венделы, повелела тратить без сожаления. Яра, подавая пример людям, взяла в руки оружие и сама встала на стену. Ее сыновья тоже помогали сражавшимся, подтаскивая камни и зажигательные смеси к катапультам, подавая лучникам вязанки новых стрел и перевязывая раны бойцам. Это было страшное побоище. Прорыв удалось остановить ценой немалой крови, но почти в каждую семью в Силдже в те дни постучались горе и скорбь о погибших отцах, мужьях и сыновьях. Так остался ярл Эджилл вдовцом, а Вендела — его единственным ребенком. Город был спасен, и ни одна тварь не просочилось в мягкое подбрюшье Срединного королевства, но разве легче от этого тем, кто потерял своих близких? Узнав страшные новости, ярл напился так, как никогда в жизни до этого. В бессильной ярости он громил мебель, запершись в своем кабинете, а маленькая Вендела сидела под дверью, вздрагивая при каждом новом звуке, и глотала горькие слезы, размазывая их маленьким кулачком по щекам. Некому было подойти и утешить ее, не было в тот день слуг в доме. Да и после не вернулись они к ярлу — полегли, защищая детей хозяина. В тот день Вендела повзрослела. Когда, наконец, все звуки из-за двери стихли, девочке показалось, что отец не выдержал тяжести потери и тоже отправился к праотцам, оставив ее одну-одинешеньку на белом свете. Она так сильно испугалась, что, стащив нож на кухне, умудрилась просунуть его в щель в дверном проеме и поднять засов. А, зайдя в кабинет к отцу, увидела, что он в бессилии или в хмельном угаре лежал на полу. Тогда же среди обломков массивного деревянного письменного стола, служившего украшением кабинета ярла — семейной реликвии со времен Войны — обнаружила тонкую книжицу в кожаном переплете. Ту самую, пролежавшую в тайнике в недрах этого деревянного красавца несколько столетий, и вернувшуюся в мир живых именно тогда, когда она была нужнее всего. Будто далекий предок предчувствовал, что одному из его потомков понадобиться его поддержка, и протянул руку помощи сквозь века. Так юная Вендела обрела мечту и цель во что бы то ни стало стать магом. Ведь если в ее роду были одаренные, значит, и она сможет обрести силу? Возможно, уже где-то сейчас теплятся новые Искры, просто об этом никто не знает. После того дня ярл сам лично ответ девочку на ристалище и вложил в хрупкую руку тяжелый меч. Сначала деревянный, потом металлический с затупленной кромкой, а позже и настоящий боевой. Он учил дочь защищать себя, стараться выгрызть себе лишние несколько мгновений из лап смерти в любых обстоятельствах и не бояться совершать поступки, которые затронут чужие жизни. В моменты, когда ей не удавалось отразить атаки отца, и на теле появлялся очередной болезненный кровоподтек, Вендела ревела, размазывая сопли, пот и грязь по лицу. — Так нечестно! — взывала девочка к справедливости. — Ты сильнее меня! — Любой мужчина всегда будет сильнее тебя! — Злился в ответ ярл, сплевывая в пыль ристалища. — Пойми это и никогда не дерись, полагаясь на силу. Твоими козырями должна стать хитрость и ловкость. Уворачивайся, отклоняй удары, используй силу противника против него самого. А еще лучше стреляй издалека и так, чтобы повторного выстрела больше не потребовалось. Этот урок девушка хорошо усвоила. — Яра Вендела! — Отвлек от воспоминаний голос служанки, шумным вихрем ворвавшийся в комнату. Конечно, ее не должны были звать ярой — это титул жены ярла, но отец так и не женился, и Вендела, не только взвалившая на свои хрупкие плечи управление домом, но еще и помогавшая отцу с делами Силджа, подозревала, что так горожане высказывают свое к ней уважение. — Ой, а чего это ты так вырядилась? — Да вот, новый костюм получила, разнашиваю. — Девушка шустро вскочила на ноги, спрятав дневник за пазуху. Сквозь слюдяное окошко пробивались лучи опускавшегося к горизонту солнца. — Нужно, чтобы кожа хорошенько обмялась и села по фигуре, а то натрет еще чего. Лучше скажи, принесла все, что я просила? — Конечно, все, как ты и говорила! — Мия с усилием водрузила заплечный мешок на стол. — Замечательно! Спасибо, — от радости Вендела чмокнула девушку, которая была не столько единственной служанкой в доме — отец так и не смог смириться с утратой и открыть двери для новых людей в своей жизни, — сколько подругой, в щеку. И сейчас яра с нетерпением протянула руки к заплечному мешку. Через два дня ей предстоял новый выход в Пустошь. Третий в ее жизни. — Ты уверена, что отец тебя отпустит? — с сомнением спросила Мия, помогая разбирать покупки. — Не уверена, потому и запасаюсь заранее. Вендела вытащила связку тяжелых болтов, изготовленных на заказ к ее специальному компактному арбалету — подарку отца на прошлый день именин. Именно они вызывали больше всего вопросов, но мастер справился, успел подготовить заказ в срок. Девушка вытащила один болт, пристроила его в ложе, примерила и осталась довольна. Она сильно сомневалась, что ей пригодится вся связка, да и веса, если честно, они прибавляли изрядно. Но еще было время решить. Арбалет отправился на стол, а мешок подвергся дальнейшему досмотру. Вяленое мясо, сухари, крупы, мешочки с травами. Пришлось пополнить запасы кровоостанавливающего сбора — уж очень не вовремя пришли лунные дни, а к моменту выхода в Пустошь не должно быть и намека на запах крови. — Может, сразу запакуешься и оставишь мешок у меня? Так будет меньше вопросов, если что, — задумчиво предложила подруга. — Останется только водой запастись. Твой теплый плащ я уже вычистила. — Я уже говорила тебе, что ты замечательная?! — Вендела с энтузиазмом восприняла предложение, и вместе девушки доверху забили наплечный мешок различными полезными вещами, начиная от огнива с кресалом и пары факелов до мотка веревки со специальным крюком на конце. Сама бы Вендела вряд ли догадалась о необходимости подготовки подобного снаряжения, но она ходила с опытными искателями, которые, не скупясь, делились своими знаниями, и, что важно, очень быстро училась. — Зачем ты заказала себе столько железа? Ты будешь бряцать так, что тебя за километр все услышат! — Мия придирчиво оглядела новый костюм юной искательницы, задержав взгляд на наручах и поножах, выполненных из цельного металла, в то время как кожаная броня торса была лишь усилена металлическими пластинами, демонстративно взвесила упакованный мешок. — Да и вес совсем немаленький. Как ты с такими наплечниками собралась свой мешок тащить? — Здесь главное не мешок, а защита шеи! — Оскорбилась Вендела. Но все же пояснила: — Я видела, как Викар ледяные иглы словил. Голову руками закрыл с такими же цельнометаллическими наручами, только это его и спасло. — Так может ну его? Зачем тебе в Пустошь? Пусть мужчины ходят, — в который раз принялась отговаривать Мия. — Ты же знаешь, городу нужны амулеты. Наши запасы исчерпаны, мы живет только за счет того, что приносят искатели. Я же пытаюсь защитить Силдж и все Приграничье. — Защищать его должны воины! А ты должна им управлять, заботиться о жителях и улучшать их жизнь, чем ты и занимаешься. Но если считаешь, что этого недостаточно, выходи замуж и рожай сыновей! — Этого мало! — Со стоном вымолвила девушка. Подобный разговор происходил уже не первый раз, и тем чаще, чем ближе был поход в Пустошь. А перед первым разом, когда Вендела должна была покинула город через северные ворота, ведущие в обитель тварей Разлома, Мия вообще все уши ей прожужжала, даже отец меньше протестовал. Искательница надеялась, что со временем подруга свыкнется с ее занятием. Но сейчас нужно было прекращать спор, поэтому она воспользовалась последним, самым убойным аргументом. — Я же яра! Я обязана защищать свой город. На стене от меня толку мало, а там, — кивок за окно, — я могу принести пользу. Меня не будет всего пару семидец, Силдж за это время не рухнет. Вернусь и займусь прямыми обязанностями яры, не переживай. Мия была одной из немногих, кто знал, что Вендела освоила магическое зрение. Еще об этой тайне знали ее товарищи-искатели. Пришлось рассказать, когда она стала видеть ловушки, пусть не все, только слабые, но именно эта ее особенность и позволяла их отряду выходить из передряг с наименьшими потерями. Именно поэтому ее так охотно брали с собой в группу опытные искатели, а не из-за родства с ярлом, как считали многие. — Ох, Дела, что ж с тобой сделаешь… Но ты все же лучше переоденься. Не то отец увидит, всыплет так, что сама ни в какие пустоши не пойдешь — просто не сможешь идти, — Мия решила отыграться на другом фронте. Служанка подошла к шкафу и достала красивое красное платье с высокой талией и рунической обережной вышивкой по вороту, манжетам и подолу. — А я не могу его надеть! — Яра показала язык. — Это почему же? — опешила подруга. — Выросла из него, не влезаю, — девушка указала себе на грудь, наглядно демонстрируя, что именно у нее выросло и не влезает. — Давай я его лучше тебе подарю? Серьезно, Мия, ты столько для меня делаешь! Надевай его скорее. Служанка еще какое-то время отнекивалась для виду, но было заметно, насколько сильно ей приглянулось платье: красивое, богатое, господское, можно сказать — то, которое она себе вряд ли сможет позволить. Так что вскоре Мия уже переоделась. Девушки встали рядом. Они были похожи ростом, фигурами и даже цветом волос, белым, словно пепел, столь редким в королевстве, но часто встречающимся в Приграничье. — Ну вот, теперь ты яра, а я — твоя защитница! — Рассмеялась собственной шутке Вендела. Раздался стук дверного била, и девушки тут же притихли. Шаги снизу известили о том, что ярл Эджилл сам пошел встречать гостей. — Ой, — пискнула Мия, — надо срочно переодеваться обратно! — Но вместо того, чтобы снимать с себя обновку, служанка побежала к шкафу, выбирать платье для подруги. Если в доме гости, яре, как хозяйке дома, по местному обычаю нужно выйти их поприветствовать, и мужской костюм, местами больше напоминающий доспех, совсем не подходил для подобной цели. Только если ты не хочешь оскорбить гостя. От входной двери послышался раскатистый бас ярла, ему вторил совершенно незнакомый мужской голос с характерным мягким акцентом жителя Срединного королевства. — Интересно, кто в гости пожаловал? Издалека, может, даже из самой столицы. Никак, сваты, — хихикнула Мия. Искательница приложила палец к губам, призывая подругу к молчанию, а сама тем временем прислушалась. — Рад видеть представителей короны в своем доме, — грохотал внизу голос ярла. — Чем обязан? — Это достаточно долгий разговор, а в ногах правды нет, — еще один незнакомый голос. Его хозяин не выговаривал букву «р». — Дело государственной важности. Но мы не против участия в разговоре ярины Венделы. Наслышаны, она многое делает для Силджа, ее совет в этом вопросе не будет лишним. Искательница поморщилась. Ярина… Точно не местные. Свои называли ее ярой. Интересно, что им вдруг понадобилось? Обычно представители короны просто так не приезжают, тем более без предупреждения. Вариант, что отец просто забыл ей сообщить о скорых гостях, даже не рассматривался. Наверное, случилось что-то срочное и важное. По спине побежали мурашки. — Да, конечно, — с непонятной интонацией ответил ярл. То ли он гордился дочерью и тем, что слухи о ее талантах дошли даже до столицы, то ли переживал, как бы не ее прогулки в Пустошь вызвали интерес столичных господ. Или его посетили те же мысли, что и дочь. — Вендела, подойди, ты мне нужна. Девушка аж присела от громкого голоса отца. Им хорошо команды дружинникам раздавать да врагов запугивать, но никак не звать ребенка. — Мия, будь другом, выйди, потяни время. Похоже, мне, и правда, нужно переодеться. — Вендела уже держала очередное платье в руках, на этот раз насыщенного цвета морской волны, потому служанка только кивнула и вышла за дверь. Не прошло и нескольких секунд, как с лестницы донесся истошный женский визг, резко оборвавшийся со звуком щелчка тетивы, а затем что-то тяжелое прогрохотало по ступенькам. Этот характерный щелчок Вендела не спутает ни с чем, слишком много времени провела она в свое время вместе с дружинниками на стрельбище. Не понимая, что происходит, находясь в какой-то прострации, искательница, все еще держа бесполезную тряпку в руках, тоже выскочила за дверь и увидела, что ее подруга лежит внизу лестницы с арбалетным болтом в глазнице, а из перерезанного горла отца фонтаном хлещет кровь. Двое незнакомцев синхронно повернулись к ней. На их лицах читалось выражение крайнего удивления. Тот, что повыше, выругался и принялся перезаряжать арбалет. Его напарник перехватил окровавленный кинжал и побежал наверх по ступеням. Ее спасло то, что у нападавших был только один арбалет, и его разрядили в Мию. Вендела забежала обратно в комнату, закрыла дверь на засов. Слишком хлипкий, чтобы спасти от преследователей, но способный подарить ей несколько дополнительных мгновений. Нужно бежать. Схватив заплечный мешок и арбалет, так и оставшийся лежать на столе, прикладом разбила слюдяное окошко, скинула пожитки вниз, ужом выскользнула наружу и, повиснув на руках, сама оказалась на земле. Уже забегая за угол дома, девушка услышала, как в щепки разлетелась дверь в ее комнату. Но было поздно. Теперь главное выбраться из города, а там ищи ветра в поле. О том, чтобы позвать на помощь, Вендела даже не думала. Людям короля никто не указ, защиты можно было просить разве что у ярла. Но ярл мертв. В сгущающихся сумерках искательница быстро пробиралась к северным воротам, ведущим в сторону Пустоши. Хотя ворота — это громко сказано, так, большая, хорошо укрепленная калитка с толстой кованой решеткой, на самом деле выводящая на северо-запад. О том, чтобы идти на запад, к воротам, ведущим в сторону обжитых земель, не было даже и речи. Там ее будут искать в первую очередь. А в Пустоши можно схорониться на время или выйти к любому из сторожевых постов. Постепенно осознание того, что только что произошло, стало прокрадываться в девичий мозг. По щекам побежали предательские слезы. Перед глазами стояло изувеченное лицо подруги, отец, держащийся за горло в бессильных попытках остановить кровь, и, самое главное, лица их убийц. Их Вендела не забудет никогда. Она обязательно их найдет, найдет и отомстит, не будь она ярой. Злость немного отрезвила, но все равно девушке пришлось закусить костяшки пальцев, чтобы не закричать. К воротам она подошла уже в темноте. Постояла, выглядывая из-за угла, убедилась, что в дозоре ее знакомый стражник, тот самый Викар, с которым она в прошлый раз ходила в поход. Пока мужчина восстанавливался после ранения, он мог только смотреть на Пустошь, но никак не ходить туда. Свистнула, привлекая внимание. Мужчина обернулся, но не увидел ее в темноте. Пришлось отступить от стены дома и жестом показать, что дело дрянь. У искателей была своя система знаков, позволявшая им общаться без слов. Иногда требовалось объясниться в полной тишине. Бывший напарник кивнул, и девушка снова слилась со стеной дома. — Эй, Акке, смени меня ненадолго. Живот скрутило, сил нет! — спустя пару мгновений раздался громкий голос Викара. — Тебе ж не кишки продырявили, а голову, — хохотнул вышеназванный стражник, выходя из сторожки. — Ладно, сменю, чего уж там. С тебя эль! — Не вопрос, — мужчина хлопнул напарника по плечу и поспешил вниз со стены. — Ты только так, чтобы тут не воняло! — донеслось вслед, когда Викар уже подходил к девушке. — Что случилось? — Отца убили люди короля. Двое. Меня тоже пытались, но перепутали с Мией. Я сбежала, но они будут искать. — Как ни старалась искательница храбриться, а голос ее все равно дрогнул. Викар помолчал, переваривая новость. Вендела смотрела на него с надеждой. Отчего-то вспомнилось ранение мужчины, и она попыталась разглядеть его шрамы. Но в темноте, да скрытые шлемом, они остались невидимыми. Наконец, он стал задавать вопросы: — В Пустошь пойдешь? — Девушка кивнула. — Оттуда в Тарус? — Опять кивок. — Чем помочь могу? — Дай незаметно выбраться из города. — На этот раз кивнул мужчина. — И еще мне нужен запас воды, я совсем пустая. И еда бы не помешала. И деньги. Не знаю, Вик, я просто не понимаю, что мне делать! — Вендела нервно закрыла лицо руками. Лишь бы не разреветься! — Успокойся, девочка, все сделаю. Вот, держи, — Викар протянул ей свой кошель, — тут немного, но сколько есть. Еду с водой соберу, оставлю под лестницей. Твоя задача дождаться, когда Акке уйдет в сторожку, и тихо подняться на стену. Там я спущу тебя на ту сторону по веревке — калитку просто так не откроешь, решетка скрипит. Дальше. Слушай и запоминай. Помнишь развалины, в которых мы останавливались в тот раз, когда меня ранили? Отсчитываешь третью нишу справа от входа, там одна плита слегка шатается. Сдвинешь ее, за ней будет тайник. Мы с мужиками не все в город тащим, иногда оставляем что-то на удачу или на черный день. Возьми все, что посчитаешь нужным. Поняла меня? — Поняла, — непослушными губами прошептала Вендела, до конца не веря, что ей доверили такую тайну. Узнал бы ярл, что кто-то из искателей крысит у города, или, хуже того, налево продает свои находки, убил бы без разговоров. Значит, теперь она точно искательница, одна из своих. — Все, береги себя! За час ты должна выйти из зоны видимости со стены, потом меня сменят. Да помогут тебе боги! — Мужчина порывисто обнял свою бывшую напарницу, и, развернувшись, побрел к сторожке. Через какое-то время стражник поднялся на стену, а его сменщик все не спешил уйти в сторожку. Девушка нетерпеливо кусала губы, ожидая, когда же этому Акке надоест дышать свежим воздухом. Время тянулось, словно патока, испытывая и без того пострадавшие сегодня нервы на прочность. Уже пузатый месяц лениво вскарабкался на небосклон, а темноту ночи прорезал свет рассыпанных по небу звезд. В голову лезли навязчивые мысли, сменяясь образами убитых близких, а глаза застилали слезы. Это была настоящая пытка. Но, наконец, ненужный свидетель скрылся в сторожке. Пора. Подхватив по дороге небольшой, но, главное, полный бурдюк на длинной лямке с привязанным к нему тряпочным узелком и перекинув через голову, Вендела тихо поднялась на стену. Мужчина молча указал ей на уже привязанную к зубцу веревку. Он упорно делал вид, что находится на стене один и бдит, не сводя глаз с Пустоши. Девушка взялась обеими руками за веревку, забралась на парапет, развернулась спиной вперед и, перебирая ногами, начала спуск по стене. Ладони предательски вспотели, сердце бухало в груди так, что, казалось, весь город слышит, а поклажа тянула вниз. Но спуск, наконец, кончился, и лишь ощутив под ногами твердую землю, искательница поняла, как сильно у нее подкашиваются коленки. Отойдя на несколько метров от стены, так, чтобы ее видел Викар, девушка подняла кулак, оттопырив большой палец и мизинец. «Будем жить!» «Будем жить!» — так же жестом ответили ей со стены города, бывшего когда-то родным, но в одно мгновение превратившимся в чужой. Больше она не оглядывалась.2
За месяц до описываемых событий. Срединное королевство, Эйдал. Молодой мужчина в дорогом камзоле сидел в жестком деревянном кресле и читал послание, написанное на небольшом куске пергамента. Подобные компактные письма обычно пересылают с птицами. Нахмурив брови, отчего лоб расчертила неглубокая пока морщина, он задумчиво побарабанил пальцами по столу, заваленному бумагами, после чего решительно поднялся, да так, что тяжелый предмет мебели жалостливо скрипнул ножками по добротному дубовому полу. Мужчина, не обратив на это никакого внимания, подошел к большой карте, висящей на стене. Еще раз нахмурился, вернулся к окну, раздвинул тяжелые шторы, чтобы солнечный свет озарил комнату, и вернулся к карте. Теперь стало заметно, насколько тщательно она была прорисована, с каким усердием на нее наносились всевозможные пометки. Не только города, дороги, леса и реки, но и многочисленные руины на севере — жалкие остатки былого величия, теперь безжалостно поглощенные Пустошью. Внимательный взгляд мог заметить, что линия границы обжитых земель и Пустоши несколько раз перерисовывалась, смещаясь южнее и южнее, и каждый раз людям оставался все меньший кусок суши. Весь верхний край полотнища занимал уродливый шрам Разлома. Сверившись с письмом, мужчина отмерил что-то на карте, переступая большим и средним пальцами, и замер, когда его ноготь уперся в красиво прорисованную башню на территории Пустоши. Еще раз перечитал послание и снова попытался определить нужную точку, на этот раз очерчивая воображаемый круг одному ему известного диаметра. И снова башня, так не понравившаяся мужчине в первый раз, оказалась под его пальцем. Все еще озадаченно глядя на карту, мужчина запустил пятерню в свои пшеничные волосы и взлохматил копну, чуть не достающую ему до плеч, отчего стал похож на едва достигшего взрослого возраста мальчишку. Положение не спасала даже легкая небритость, с помощью которой молодой мужчина пытался казаться солиднее. И, чего греха таить, притягательнее для прекрасной половины. Хотя от недостатка внимания он никогда не страдал: то ли из-за привлекательной внешности, то ли из-за лукавых огоньков в вечно смеющихся глазах, то ли из-за той самой небрежности в прическе, что выдавала в нем человека порывистого, открытого и эмоционального. Хотя и положение единственного наследника богатого и влиятельного рода его привлекательности никак не убавляло. Внезапно дверь в рабочий кабинет лорда Эдриана распахнулась, и в помещение вошел совсем еще молодой мужчина, практически юноша, одетый в изысканный камзол с воротником стойкой, расшитый золотым узором. Его темные волосы, вопреки моде, принятой в столице, были коротко острижены, а на лице, отмеченном печатью самовлюбленности и изрядной доли бахвальства, красовались небольшие усики и аккуратная щегольская бородка. — Ты чего это такой всклокоченный? — сразу проходя к рабочему столу, поинтересовался вошедший. Он встал спиной к хозяину кабинета, повертел в руках тяжелое пресс-папье из цельного куска малахита, рассматривая одному ему видный изъян, хмыкнул и вернул предмет интерьера, которым, казалось, ни разу не пользовались по назначению, на место. — Если бы ты потрудился постучать в дверь перед тем, как сюда врываться, я бы, конечно, успел придать себе более благообразный вид. Но нет, подобное поведение не достойно наследника короны. — Незлобно огрызнулся хозяин кабинета. — Вот только не надо грязи! Я второй сын, и, соответственно, второй в очереди на престол, который, надеюсь, мне ни разу не светит. Так что тебя настолько выбило из колеи, что ты принялся драть свои лохмы? Лорд Эдриан молча протянул другу послание, которое изучал несколько минут назад, а потом так же молча указал на карту. Принц Артур внимательно ознакомился с содержанием письма, проделал все те же манипуляции, что и его предшественник, отмеряя только им одним ведомые расстояния на карте, и тоже замер, когда его палец уперся в изображение башни. — А теперь по порядку. — Ворвавшегося в кабинет эксцентричного молодого мужчину как будто подменили: на его месте теперь стоял собранный, готовый к действиям правитель. Точнее, наследник, второй в очереди на трон. Эдриан вздохнул — к сожалению, подобные метаморфозы с юным принцем случались не столь часто, как хотелось бы — серьезным он становился только тогда, когда сам был искренне заинтересован в происходящем. Все же остальное время он оставался бесшабашным оболтусом, избалованным, инфантильным, не терпящим ответственности и уверенным, что весь мир ему что-то да должен. Бывший всего на полтора года старше принца, лорд Изард периодически ощущал себя едва ли не умудренным сединами старцем рядом с Артуром и всячески старался вправить венценосному другу мозги. — Особо рассказывать нечего: искатели из Вильсии передали короне координаты интересной находки, обчистить которую у них самих не хватило духу или наглости. Это, в общем, стандартная практика — нам дают наводку и, если она подтверждается, получают некое денежное вознаграждение. На этом понятное заканчивается, и начинаются сплошные вопросы. Первое: почему именно нам? До того же Силджа ближе, а там институт искателей развит лучше всего. Второе: как и зачем их занесло в Башню Магов, если считается, что оттуда вымели все, что только можно, в первые же годы после образования Разлома? Ну и третье, что меня смущает — слишком далеко, слишком сложно и слишком же похоже на ловушку. — Почему ловушка? — Удивленно переспросил принц. — Я просто не могу представить себе состав и подготовку отряда, способного беспрепятственно добраться практически до самого Разлома. Ближе к нему только Айсгир, но посетить это место — несбыточная мечта всех искателей без исключения. Так что данные, скорее всего, ложные. — Ты параноик! Прекрати видеть ловушки там, где их нет — это работа лорда Вудлоу. — Мужчины переместились к креслам, установленным у большого книжного стеллажа. — Уверен, всему есть свое объяснение. Допустим, на второй твой вопрос существует вполне простой ответ, и он кроится в твоих же словах — Башню эвакуировали в первые годы войны. Значит, вывозили из нее только важное и ценное, оставив всякую ненужную мелочевку. Мы же, спустя столетия, как падальщики бросаемся на любые объедки, и то, мимо чего, не задумываясь, прошли бы маги прошлого, для нас представляет величайшую ценность. — Возможно, ты и прав. Тогда я не могу понять следующего — даже после эвакуации Башню не могли оставить без защиты. Там должно быть масса охранных чар, ловушек и прочих сюрпризов для незваных гостей. Пусть не магических, если уже тогда с запасами энергии было туго, пусть механических… Все равно просто так туда не попасть. И это не считая близости к Разлому, о которой я тебе уже говорил. — И что ты в итоге думаешь? — Поинтересовался принц. — Не знаю пока. Возможно, соберу экспедицию — слишком лакомый кусок на кону. В любом случае, стоит проконсультироваться с ребятами из гильдии искателей Силджа. — Так и сделай, но, увы, не в ближайшее время. Я, собственно, зачем пришел: отец хочет, чтобы ты съездил в Тарус. Он посчитал твой доклад о состоянии доставляемых оттуда амулетов достаточным аргументом, чтобы перепроверить всю цепочку поставок. Если и местным достаются такие же крохи магической энергии, как бы волнений в городе не началось. По идее, это работа безопасников, но сам понимаешь, все, что касается Пустоши — твоя зона ответственности. Так что собирай вещи и вперед, спасать наши поставки. Лорд Эдриан кивнул. В свою должность Хранителя он вступил около года назад, после смерти отца. Именно заступничество младшего принца позволило ему занять должность, передаваемую в их семье из поколения в поколение — в тот раз традиция могла нарушиться, потому что слишком многие считали, что сын покойного лорда Этельстана еще слишком юн, чтобы занимать столь ответственный пост. С другой стороны, управлять запасами артефактов королевства и следить за их пополнением — не такая уж и сложная работа. Скорее, она требует безграничной преданности короне, ведь Хранитель имеет доступ в святая святых — закрытую сокровищницу королевства, где хранится не золото и драгоценные камни, но нечто, гораздо более ценное — наследие Магической Эпохи. Все, что удалось сохранить с тех времен, как из мира ушла магия. Сейчас уже сложно было сказать, почему именно род Эдриана стал Хранителями, откуда пошла эта должность, и чем занимались Хранители предыдущих поколений. Молодой лорд старательно изучал семейную библиотеку и хроники королевства, чтобы ответить на эти вопросы, но среди множества историй, изложенных на бумаге и пергаменте, наверняка он выяснил только одну вещь: его пра-пра-прадед (или сколько раз нужно вставить это пра, чтобы отразить всю длительность прошедших веков) был магом. Так же как и столько же пра-прабабка. Их род Изардов был знатным, древним и дюже могучим задолго до того, как произошел Первый Прорыв, и материк был расколот уродливым шрамом Разлома. — Но тебе все же стоит взять кого-то из людей лорда Вудлоу. Я распоряжусь, чтобы у тебя были для этого все полномочия. Все-таки ребята-безопасники незаменимы во многих щекотливых вопросах. — Теперь это так называется? — Хохотнул юный Хранитель. — Конечно, Ваше высочество, как прикажете. Скажите, пожалуйста, какие кальсоны мне следует надеть в эту поездку? — Исключительно розовые с рюшами, — подыграл другу принц Артур. На следующий день, едва солнце прочертило первую светлую полосу на предрассветном небе, из ворот королевского замка выехала группа всадников. Лорд Эдриан, возглавлявший процессию, торопился поскорее покинуть город и достичь Ветряного холма к тому моменту, когда дневное светило позолотит крыши домов столичного Эйдала. Без преувеличения, это один из самых красивейших городов мира, в котором дома знати и просто зажиточных горожан, кажется, пытаются перещеголять друг друга в том, у кого черепица выкрашена в более изумительный цвет, узоры на чьих кованых оградах больше поражают воображение, и витражи в чьих окнах заставляют сердце сладостнее замирать, любуясь игрой бликов и отражений. Им вторят тенистые скверы и парки, прячущие в своих недрах фонтаны, мраморные или же позолоченные статуи, а также магазины, чьи витрины и вывески украшают замысловатые картины, манекены и гирлянды. Но самым главным украшением Эйдала является королевский замок, больше напоминающий сказочный дворец. Он раскинулся на возвышенности, так что каждый житель и гость столицы мог его видеть практически из любого места города. Построенный ярусами из камня теплого песочного оттенка, помимо основного донжона он имел еще несколько крыльев, каждое из которых было оформлено в своем неповторимом стиле и, тем не менее, все это изумительно смотрелось в сочетании. Крыло магов было вынесено далеко на утес, соединяясь с основным донжоном лишь красивой крытой галереей, чья ширина позволяла разъехаться и нескольким каретам. Оно было построено в виде стилизованной пирамиды с отрезанной вершиной, имело множество разнообразных террас и балконов и даже несколько высоких башенок, казалось, парящих в небе. Эдриан знал, что простым смертным в эти башни было не попасть — туда не вело ни дверей, ни лестниц — маги же просто-напросто переносились в свои апартаменты. Или прилетали — этого сейчас уже никто не мог сказать наверняка. И Хранитель был уверен, что там, в дальней части дворца, спрятано гораздо больше реликвий и артефактов, чем в подшефной ему закрытой сокровищнице. Мужчине хотелось верить, что когда-нибудь и это запечатанное крыло откроет ему свои тайны. В сторону же города было обращено так называемое научное крыло: место, где располагалась величайшая в королевстве библиотека, а также собирались лекари, философы и другие ученые мужи, чтобы проводить свои исследования и делиться опытом. Этот храм науки был украшен колоннами, статуями мыслителей в несколько человеческих ростов и тремя высокими круглыми башенками, опоясанными на разных уровнях крытыми галереями. А над всем этим великолепием возвышался центральный донжон — место обитания правящей династии и приближенной знати — прямоугольный в основании и круглый в верхней части, он имел множество открытых площадок, окруженных парапетами с зубцами, как у настоящей крепости, был опоясан собственной круговой галереей и завершался башней с огромным куполом. На самой большой открытой площадке располагалось одно из главных сокровищ замка — огромный золотой диск стационарного телепорта. Сейчас, ясное дело, им никто не мог воспользоваться, но раньше… Еще одним приветом из прошлого был неработающий ныне водопад, образованный искусственной рекой, несущей свои воды от главного донжона, мимо научного крыла и далее впадавшего в реку Эйд, на которой, собственно, и была построена столица. И главной деталью, восхищающих всех без исключения обитателей Эйдала, была огромная золотая статуя, изображавшая Защитницу королевства — деву с крыльями за спиной. В одной руке она держала волшебный меч, по которому струились языки пламени, а в другой — большой щит с гербом Срединного королевства. Символом королевского дома было солнце в зените, над которым изображалась корона, а под ним — два перекрещенных меча. Раньше по красоте с Эйдолом мог поспорить разве что Айсгир — столица Северного королевства. Но, когда открылся Разлом, и пошли первые Прорывы, оказавшийся слишком близко к эпицентру битв город был частично разрушен и покинут в самом начале войны. Сейчас уже никто и не скажет, что именно произошло со стольным Айсгиром, ставшим, пожалуй, столицей Пустоши. От самого Северного королевства, как и от его главного города, тоже мало что осталось. И сейчас небольшой кусочек не поглощенных прожорливой Пустошью земель образовывал то самое Приграничье, в котором и обитали искатели. В один из городов Приграничья — Тарус — сейчас и направлялся отряд. Лорд Эдриан позволил себе любоваться столицей долгие десять минут. Этот город действительно был неповторим, и его жители всячески старались поддерживать красоту и величие старых стен. Пока что им это удавалось. Но что произойдет, когда иссякнут и рассеются последние поддерживающие заклятия, Хранитель даже не мог себе представить. Уже сейчас защитная система дворца, даже находясь в спящем состоянии, требовала прорву магической энергии. Ради нее поглотители — так назывались специальные установки, которые могли извлекать магическую энергию из всевозможных еще оставшихся в наличии магиесодержащих предметов и заряжать уже опустошенные — ежегодно опустошали амулеты и артефакты, которые могли бы принести гораздо больше пользы, но остаться без символа Магической эпохи королевство не могло. Этот дворец, построенный в свое время могущественными магами, давал людям, живущим сейчас, в эпоху Упадка, надежду. А сколько волшебный замок простоит без своей магической защиты — неведомо никому. С момента отбытия отряда лорда Эдриана прошло всего четыре дня, а принц Артур уже несколько раз успел пожалеть, что не отправился в поездку с другом: уж лучше целыми днями трястись в седле и глотать дорожную пыль, решая какие-то повседневные задачи, чем отбиваться от «тонких» намеков маман на тему женитьбы. Старшего своего сына, наследного принца Вильяма, она вроде как пристроила — брат как раз сейчас находился в дипломатической поездке на Острова, и был велик шанс, что вернется он оттуда с дочерью сёгуна в виде невесты — и теперь королева Евгения окучивала своего второго отпрыска. Естественно, ни о каких чувствах в выборе невесты у наследников престола речи идти не могло. Вильяму доставался кот в мешке: говорят, Асеми обладала экзотической внешностью и была весьма недурна собой, а, кроме всего прочего, воспитана и послушна. Но что скрывалось за этими разговорами, неизвестно никому. Одно бесспорно — на Островах крайне рьяно чтили традиции, и по одной из них девушка обязана беспрекословно подчиняться сначала своему отцу, а затем и мужу. Артуру нравилась эта традиция, хотя он и считал ее выдумкой, как и большую часть информации, известной об Островах. Дело в том, что после появления Разлома и последовавшей затем Войны, Острова предпочли изолироваться от проблемы: были в срочном порядке отозваны все дипломатические миссии с континента и закрыты границы. Жителям Северного, Срединного и Южного королевств позволили вернуться домой, а о тех, кто предпочел остаться, больше никогда и не слышали. Маги с Островов не принимали участия ни в одном из сражений с порождениями Прорывов, как, впрочем, и воины этого маленького обособленного государства ни разу не поднимали оружие на тварей Разлома. Поэтому никому доподлинно не известно, что же творилось на небольшом клочке земли, отделенном морскими водами от содрогающегося в лихорадке Войны континента. Контакт с ними вновь удалось наладить лишь спустя несколько столетий после Войны, и то это была вынужденная мера: слишком уж сильно стал проявлять агрессию южный сосед, а ослаблять северные границы Срединное королевство не имело права — это значило отдать жителей Приграничья на расправу тварям Разлома. Как и не имело смысла договариваться с Волкалдией — восточным соседом, часть земель которого тоже поглотила Пустошь. Южное королевство оказалось единственным государством на континенте, не пострадавшем от появления Разлома. Точнее, пострадавшим меньше всего, так что рано или поздно подобная ситуация должна была все-таки случится. И хорошо, что она произошла именно поздно. От размышлений о политической обстановке принца Артура отвлек слуга, передавший приказ королевы Евгении срочно явится в ее покои. Настроившись на очередной разговор о выборе спутницы жизни — было бы, из кого выбирать: в Волкалдии юных венценосных особ в данный момент не наблюдалось, а пригреть змею из Южного королевства мужчине совсем не улыбалось, — младший принц нехотя поплелся в покои маман. Но вовремя вспомнив о неизбежных нудных нотациях, преследовавших его всю сознательную жизнь из-за неподобающего наследнику престола внешнего вида, расправил плечи, задрал подбородок и с гордым видом проследовал за слугой по коридору замка до покоев королевы. Кивнув провожатому, принц толкнул резные ясеневые двери и в гордом одиночестве вошел в комнаты. Вопреки ожиданиям, маман не встретила сына в своей малой гостиной, как делала это обычно. Ее вообще не оказалось в женской половине, зато весьма красноречиво была распахнута дверь в опочивальню короля, и принц Артур последовал безмолвному приглашению. Спальня Его величества короля Антония была погружена в полумрак: тяжелые портьеры на окнах были задернуты, а одинокий подсвечник с двумя зажженными свечами не мог осветить довольно просторного помещения, лишь бросал желтые блики на сидящую на краешке кровати королеву, отчего лицо женщины делалось похожим на бледную маску. Услышав шаги за спиной, она даже не обернулась, все так же продолжая держать мужа за руку. Король спал, и его шумное хриплое дыхание похоронным маршем разливалось в вязкой тишине опочивальни. — Маман, Вы звали? — отчего-то шепотом спросил Артур. Он встал в шаге от постели, всматриваясь в лицо отца в неверном свете свечей. Черты лица некогда красивого и статного мужчины заострились, под глазами пролегли глубокие тени, а сам он очень резко похудел. Король бодрился, старался не обращать внимания на недуг, но приступы боли и слабости все чаще заставляли правителя забывать о государственных делах и все больше времени посвящать сну и отдыху. — Да, милый, — в голосе женщины послышались слезы. — Твоему отцу хуже. Болезнь забирает его силы слишком быстро! Лекари сказали, что ближайшего месяца он может и не пережить. Я не знаю, что мне делать… Господьвсемогущий, я этого не вынесу! — И, не справившись с эмоциями, королева Евгения громко всхлипнула, закрыв лицо руками. Мужчина обнял плачущую мать, стараясь поделиться с ней своим теплом. Его родители были редким исключением из правила, и их договорной брак из простого политического союза перерос в сильное и беззаветное чувство. Артур знал, как сильно маман любила своего мужа, и не исключал, что она действительно могла не справиться с горем. За последние несколько месяцев, после того, как лекари озвучили страшный вердикт о неизлечимой болезни короля Антония, женщина очень сильно сдала и постарела. Да, она крепилась, поддерживала мужа, но каждый раз, когда, гонимый очередным приступом плохого самочувствия, король был вынужден отправиться на дневной сон, горе тисками сжимало ее сердце. Она практически не выходила из покоев своего мужа, не прекращая попыток уговорить его использовать один из оставшихся исцеляющих амулетов. На что мужчина неизменно отвечал, что не может украсть шанс на спасение у своих потомков, а он-де уже пожил достаточно. Более того, особым королевским указом он запретил использование в целях своего излечения амулетов из сокровищницы, и подданные не могли ослушаться — остаточная магия защитной системы дворца просто не даст использовать амулет вопреки воле монарха. Его упорство было понятно: именно подобный исцеляющий амулет в свое время спас Вильяма, когда тот получил смертельное ранение в одной из схваток с тварями Разлома. Это случилось три года назад. Прорыв произошел в глубине обжитых земель: никто не ожидал, что порождения Разлома смогут незамеченными миновать Приграничные сторожевые посты в таких грандиозных количествах, и несколько деревень были поголовно истреблены, прежде чем королевские войска остановили нашествие. А, по словам Эдриана, в сокровищнице этих амулетов осталось всего три. Все они были бесценны, и отец ни за что не соглашался потратить на себя ни один. Вот если бы нашелся еще один амулет, не относящийся к запасам закрытой сокровищницы… Магия защитной системы дворца его бы пропустила. В голове младшего принца внезапно сложилась ясная картина: Эдриан, послание, Башня Магов… Ведь там действительно могли остаться исцеляющие амулеты! Только вот ждать возвращения друга, чтобы уговорить его снарядить экспедицию в Пустошь, а тем более консультироваться с гильдиями искателей, времени не было катастрофически. Он сможет собрать команду и сам. Более того, он ее возглавит! Это дело слишком серьезно, чтобы доверить его постороннему. — Матушка, не плачьте, пожалуйста! — Артур чмокнул женщину в щеку. — Кажется, я знаю, что делать. И юный принц стремительно покинул покои умирающего отца, затушив порывом ветра от взметнувшейся полы камзола одну из горящих свечей.3
Пустошь. Вендела сидела на коленях и с остервенением шатала плиты в одной из ниш старого полуразвалившегося строения недалеко от Силджа. Точнее, пыталась расшатывать. Уже около получаса девушка посвятила этому бесполезному занятию. Сначала она думала, что легко найдет тайник искателей, но поверхностная проверка результатов не дала, а тщательный и, что гораздо хуже, безрезультатный осмотр сначала стен, а теперь и пола, выводил юную искательницу из себя. Ей потребовалась половина ночи, чтобы добраться до искомых развалин, и, почувствовав себя вне досягаемости королевских убийц, девушка просто провалилась в тяжелый сон. Организм был слишком измотан даже для того, чтобы мучать ее кошмарами, и несколько часов спасительного забытья позволили немного восстановить силы. Утром Вендела проснулась от холода, отчаянно стуча зубами, но, слава богам, не хлюпая носом. Наскоро перекусив пирогом с мясом, заботливо завернутым Викаром в не сильно чистую тряпицу, девушка рассчитывала быстро осмотреть тайник и продолжить двигаться дальше. Она была слишком близко к Силджу, чтобы чувствовать себя в безопасности, если это чувство вообще применимо к той, что в одиночку решилась идти сквозь Пустошь. Но упрямый тайник никак не хотел открывать искательнице своих тайн, как будто отказывался признавать ее своей. Видят боги, то количество проклятий, что сыпалось на бедного Викара в эти полчаса, мужчина точно не заслужил. Ну что ему стоило сказать, какая именно плита должна шататься: стены или пола, справа или слева?! Отчаявшись, девушка со стоном поднялась на ноги, ощущая неприятное покалывание в затекших конечностях, и уже хотела было покинуть гостеприимные развалины не солоно хлебавши, как обратила внимание на странную кучку песка на одной из половых плит. Слишком одинокую и ровную, чтобы быть просто кучкой. Подняв голову, девушка с трудом подавила в себе желание хорошенько приложиться лбом о каменную стену, причем несколько раз подряд. Полчаса потрачено впустую! Ловко подпрыгнув и оттолкнувшись ногой от стены, Вендела взобралась на карниз, опоясывающий нишу и расперлась ногами в противоположные стены. Потолочная плита легко сдвинулась, отчего на пол просыпалось еще немного песка, и, пошарив рукой, девушка наткнулась на тряпичный сверток, оказавшийся на удивление тяжелым. Искательница спрыгнула на пол и, затаив дыхание, развернула находку. Первым, что бросилось Венделе в глаза, был кинжал: рукоятка оружия из какого-то серого металла была инкрустирована перламутром, а лезвие отливало загадочным сиреневым цветом. Этой находке девушка обрадовалась, как родной! Еще бы, ведь спешно покидая Силдж, она совсем не задумывалась о самых элементарных предметах быта: ножи, котелки и даже миски — а остаться без ножа в походе — то еще удовольствие — всегда носили ее товарищи. От самой Венделы требовалось сначала просто не подставляться самой и не задерживать других искателей, а позже — смотреть во все глаза и распознавать ловушки. Хотя и без магического зрения у девушки развилась какая-то поразительная чуйка на ловушки. Мужчины-искатели называли это бабской интуицией, а сама она верила, что в ней проснулась кровь предков, которые, возможно, эти же ловушки когда-то и устанавливали. А уж в том, что в жилах Венделы течет кровь настоящих магов, сомнений уже не было. Еще в тайнике нашлись кое-какие украшения — перстни, кулоны и даже один браслет — которые привлекли искателей, скорее всего, именно своим богатым убранством и искусной работой. Перейдя на магическое зрение, девушка заметила слабый магический след только на одном колечке. Зато так полюбившийся с самого начала кинжал фонил вовсю, и Вендела решила, что с этой находкой уж точно не расстанется. Еще запасливые искатели лишились одного совершенно немагического женского кольца и кулона. Девушка рассудила, что этого, если продать по нормальным ценам, ей должно хватить на первое время, чтобы обустроиться на новом месте. А в остальном она будет полагаться на милость Норн, плетущих человеческие судьбы — если ей удастся пересечь Пустошь, то, скорее всего, с пустыми руками она уж точно не выйдет. А если нет… Что ж, мертвецу тем более не нужно золото. А вот искателям оно еще пригодится. Поколебавшись немного, Вендела спрятала в тайник и дневник своего предка. В конце концов, она могла воспроизвести его едва ли не дословно по памяти, а вот искателям, которые были к ней так добры, магическое зрение может очень сильно пригодится: ведь даже за те немногочисленные выходы в Пустошь, что девушка провела с товарищами, это умение спасло несколько жизней. Аккуратно придав тайнику первоначальный вид, Вендела спешно собрала свой немногочисленный скарб, пристроила кинжал на поясе, проверила, чтобы он хорошо выходил из ножен, и покинула развалины. Она и так потеряла слишком много времени. Солнце уже клонилось к горизонту, когда девушка решила остановиться на ночлег. Весь день она пробиралась на север, старательно увеличивая расстояние, отделявшее ее от Силджа. Да, придется сделать изрядный крюк, чтобы добраться до Таруса, но идти напрямик, на восток, Вендела слишком боялась. Забредать слишком далеко от обжитых земель Приграничья она тоже не планировала — все-таки, чем ближе к людям, тем безопаснее. Да и пока, слава богам, путешествие через Пустошь было совершенно необременительным. Единственное, что расстраивало искательницу — полное отсутствие сколько бы то ни было пригодных мест для ночлега. Вот уже пару часов она брела по высохшей голой земле, больше напоминавшей рассыпавшиеся осколки огромного зеркала, чем некогда плодородную почву. Трава и та отказывалась здесь расти. Каждый шаг отзывался противным хрустом, когда под подошвами сапог трескались клочки иссушенной земли. Ни о каких ручьях или колодцах речи не могло идти и подавно. Как и о каких-либо развалинах, пещерах или иных местах, которые могли приютить усталую путницу. Единственное, что ее радовало, это нахождение в столь негостеприимной местности вечером — днем бы с девушки сошло семь потов под палящим солнцем. И еще то, что ни одна тварь Разлома не могла подкрасться на этой открытой местности незамеченной. О том, что и сама Вендела была как на ладони, девушка старалась не думать. Более того, оглядываясь назад, она отчетливо видела цепочку собственных следов. Ну, хоть потеряться ей не грозило! Именно поэтому, заметив одиноко стоящее дерево, искательница направилась прямо к нему. Может быть, среди корней найдется небольшое углубление? Или среди ветвей удобное лежбище? Девушка еще ни разу не ночевала на дереве, но старшие товарищи ей рассказывали о подобной возможности. В конце концов, выбор-то не велик. Обойдя вокруг дерева и прошуршав ногами по опавшей листве, Вендела тщательно осмотрела корни, но так ничего и не заметила. Дерево как дерево. Только почему-то листья роняет в середине лета. С другой стороны, что еще можно ожидать от растения, неведомо каким образом выросшего в этой безжизненной пустыне. Может, ему просто воды не хватает? До ближайшей ветки просто так было не дотянуться, поэтому, недолго думая, искательница нагребла большую охапку опавших листьев и расстелила на ней свой плащ. Наскоро поужинав припасенными сухарями, девушка с сожалением допила последние запасы воды. Флага, врученная ей Викаром, оказалась слишком маленькой. Вендела экономила воду, как могла, но та все равно закончилась слишком быстро. Завтра нужно срочно что-то придумать. Кроме того, выйти лучше по рассветному холодку, чтобы до жары успеть преодолеть мертвую пустыню. Лежать было тепло, уютно и даже мягко, но сон, не смотря на усталость, никак не шел. Перед глазами всплывали лица отца и Мии. Их сменяли образы убийц, и девушка заставляла себя прокручивать в голове мельчайшие подробности внешности негодяев, чтобы, когда боги дадут ей возможность отомстить, не ошибиться: не пройти мимо виноватых и не обрушить свой гнев на невиновных. Искательнице казалось, что она слышит стоны подруги и шепот ярла, взывающие к ней, Венделе. Голоса просили о помощи, жаждали мести, плакали и стенали. Иногда девушке казалось, что она слышит даже детский плач, но, подняв голову с лежанки и тщательно прислушиваясь к окружающей тишине, искательница понимала, что это все игры ее воображения, галлюцинации, вызванные усталостью, горем от потери самых близких людей и даже недостатком воды. Она опять опускалась на лежанку и слушала невнятные полубредовые рассказы о чужих жизнях, проблемах, надеждах и непрожитых годах… Вендела не заметила, как уснула. Сон ее был беспокойным, тревожным, а с первыми лучами солнца девушка проснулась в холодном поту. Долгую минуту искательница сидела, невидяще глядя перед собой, пока, наконец, не поняла, что испугавший ее кошмар был только сном. Но вот что происходило в этом жутком сне, вспомнить она так и не смогла. Возможно, она бы и дольше так просидела, если бы ей на нос вдруг не приземлился маленький белый лепесток. Девушка с удовольствием вдохнула сладкий весенний аромат цветущего сада и подняла голову к дереву, усыпанному мелкими белыми цветочками. Часть из них уже отцвело, и сейчас на землю, словно крупные хлопья снега, летели белоснежные лепестки. Голова гудела, дико хотелось пить, поэтому, едва заметив в кроне еще недозревшие зеленые плоды, похожие на яблоки, Вендела принялась трясти дерево в надежде, что оно поделится дарами природы со страждущей. Заполучив сочный кислый плод, девушка впилась в него зубами, и только тогда поняла, что что-то было не так. Шумно сглотнув внезапно образовавшийся ком в горле и вытерев тыльной стороной ладони текущей по подбородку сок, девушка еще раз подняла глаза к кроне дерева. Так и есть: свежая зеленая листва, цветы и даже плоды. Как такое могло произойти, если еще вчера это дерево расставалось со своими старыми пожухлыми листьями, а сегодня оно опять цветет и плодоносит?! Что за наваждение Пустоши?! В панике девушка заозиралась вокруг, пытаясь найти опровержения страшной догадке: а что если дерево совершенно нормальное, и это она проспала целых полгода? И именно с ней что-то не так? Но вокруг была все та же безмолвная безжизненная пустыня, на которой даже трава отказывалась расти, виднелась уходящая вдаль цепочка женских следов, под плащом нашлась изрядно придавленная и помятая охапка пожухлых листьев, а в руке — истекающий соком кислый плод. Вопрос остался без ответа. Похоже, Норны решили проверить нить ее судьбы на прочность, и теперь дергают за нее, выплетая самые невообразимые узоры. С богами не спорят — это юная искательница усвоила еще с детства. Она могла только достойно принять все испытания и не упустить выпавший ей шанс. Поэтому Вендела философски пожала плечами, закинула в рот остатки неизвестного плода и принялась собирать его собратьев. Она же хотела найти воду — Боги подарили ей живительную влагу, и ее не должно волновать, почему они избрали такой странный способ. Поэтому изрядно наполнив свой заплечный мешок сочными фруктами и оставив у корней дерева в дар богам один сухарь, девушка продолжила путь. Спустя несколько часов искательница вышла на дорогу. Обычную, хорошо утоптанную до твердости камня грунтовую дорогу, будто бы даже ухоженную, которая неизвестно откуда могла взяться в Пустоши. Вендела даже присела на корточки у края дороги и поковыряла ножом полотно, чтобы убедиться, что это не игры воспаленного разума. Под толстым слоем пыли, придававшем дороге цвет земли, оказалось гладкое блестящее покрытие темного цвета. И все сразу встало на свои места: девушка читала, что в древности маги прокладывали самые важные тракты, что называется, на века, просто-напросто сплавляя в единый монолит составляющие их камни. Вроде бы и сейчас несколько таких дорог отходит в разные стороны от Эйдала, но своими глазами чудо Магической Эпохи девушка ни разу не видела. Странно то, что другие искатели ни разу не упоминали о дорогах в Пустоши. Она ведь не так далеко зашла от Силджа — здесь должно быть все хожено и перехожено! Может, избегали ходить через ту самую высохшую пустыню, в которую она по дурости или незнанию сунулась? Сверившись с солнцем, девушка прикинула, что дорога идет практически с востока на запад. Получается, она может пойти по ней и выйти в сторону Таруса! Только вот что там виднеется вдалеке с западной стороны? Похоже на какое-то строение. Вендела оценила имеющиеся у нее запасы продовольствия и поняла, что она может позволить себе потратить несколько часов на то, чтобы обследовать здание. В конце концов, она же искательница, и это ее прямая обязанность! О том, что так близко от обжитых земель уже все должно быть выметено подчистую, девушка старалась не думать. В конце концов, здание стоит у дороги, о которой никто ничего не говорил, а, значит, шанс есть! Ее охватил азарт. Это оказалось большое даже по меркам Силджа каменное двухэтажное сооружение с частично обвалившейся крышей и полностью разрушенной стеной с дальней от дороги стороны. По неровности окружающей территории и разбросанным в нескольких местах грудам булыжников Вендела предположила, что когда-то это был целый комплекс зданий, но сохранилось только одно — самое важное и потому выполненное из камня. Оно манило и притягивало к себе темными провалами окон и дверей, и, казалось, гуляющий по развалинам ветер нашептывает девушке приглашение зайти внутрь. Или это шум крови в ушах? Искательница почувствовала, как сильно бьется ее сердце. Усилием воли она постаралась успокоить разыгравшееся воображение и заставила себя еще раз обойти по кругу и тщательно осмотреть развалины, периодически переходя на магическое зрение. И только убедившись, что явная опасность отсутствует, девушка забралась внутрь через одно из окон в торце здания. Интуиция подсказывала, что дверьми или провалом в стене лучше не пользоваться — их могли облюбовать местные обитатели, превосходящие ее размерами. Оказавшись в небольшом полутемном помещении, Вендела осмотрелась. Похоже, когда-то это была жилая комната: две напрочь сгнившие деревянные кровати, несколько трухлявых досок, которые, предположительно, когда-то были столом и непонятная груда мусора в углу. Может быть, это была лавка, может — сундук для вещей или еще какой-либо предмет мебели. Девушка брезгливо поворошила кучу носком сапога. Если действовать грамотно, ей нужно тут все тщательно осмотреть — именно так поступают искатели в надежде наткнуться на что-то ценное, магическое и металлическое, не подверженное разрушению так же легко, как дерево, но от одного вида мусора весь азарт пропадал. Лучше сначала осмотреть все здание, может, в других комнатах найдется что поинтереснее? Но ожидания начинающей искательницы не оправдались: соседняя комната была практически точной копией предыдущей, разве что сгнивших кроватей нашлось аж целых три штуки, а мусор был равномерно рассредоточен по полу помещения. Похоже, кто-то не побрезговал в нем покопаться. И, судя по тому, что в первой комнате похожая куча осталась нетронутой, ничего стоящего не нашел. В неповрежденной части первого этажа нашлись еще две жилые комнаты, кухня, опознанная по большому и тяжеленному даже на глаз чугунному казану, подвешенному над очагом, и одна большая зала, в которую вели двери с улицы. Из всего увиденного девушка сделала вывод, что она оказалась в придорожном трактире: большом и когда-то очень богатом. Ведь даже в Силдже не было столь больших постоялых дворов, таких, что включают в себя целый комплекс зданий! В зале также была лестница наверх, но ее состояние оставляло желать лучшего. Поэтому девушка решила осмотреть для начала первый этаж. В недрах кухни обнаружилось несколько ржавых ножей, остатки мебели и полок, черепки разбитой глиняной посуды и прочий неинтересный хлам. В какой-то момент девушка чуть не провалилась вниз в прикрытую досками дыру в полу, ведущую в подвал. Сначала Вендела в панике отскочила от опасного места, а потом, чуть успокоившись, полезла осматривать находку. В нос тут же ударил затхлый запах. Лестница вниз отсутствовала, но высота была не столь велика, а в рюкзаке имелась хорошая веревка с крюком. И девушка решилась спуститься. Как известно, любопытство сгубило не одну кошку, но они по-прежнему продолжают совать свои носы куда не следует. Видимо, это свойство женской натуры — безрассудно поддаваться эмоциональным порывам. Но в этот раз боги благоволили юной искательнице — осмотрев подвал магическим зрением, она уловила странное колебание фона у дальней стены. И девушку совсем не смутило, что это колебание исходило из большой кучи сгнивших за прошедшие года кучи мокрых, покрытых плесенью досок. Сейчас ни отталкивающий вид, ни мерзкий запах не могли погасить того огня азарта, что разгорелся в крови вставшей на след чего-то интересного искательницы. Девушка вернулась за ржавыми ножами на кухню и, используя их как копательные орудия, принялась методично ворошить мусорную кучу. Наградой за почти получасовой труд и изрядно погнутый и поломанный инструмент стали три глиняные бутылки, тщательно закупоренные крышками. Именно от них и исходило легкое сияние магии. Вендела знала, что сейчас держит в руках практически целое состояние. За напитки времен Магической Эпохи, сохранившиеся в первозданном виде благодаря специальным чарам, наложенным на бутылки — а маги древности растрачивали свое колдовство на все подряд — богатеи готовы были отвалить не один десяток золотых. Далеко ходить и не нужно — у ее отца тоже была припрятана одна такая бутылка на случай особо важных мероприятий. Правда, девушка не знала, сколько ярл в свое время за нее заплатил. Или это был подарок? Но в данный момент это не столь важно. А важно то, что она, Вендела, сейчас раскупорит одну бутылку, не думая о цене, и утолит свою жажду. И еще важно то, что она с удовольствием бы обменяла ее на полный бурдюк чистой, холодной ключевой воды. Несмело сделав первый глоток, Вендела закрыла глаза в блаженстве, позволяя чудесному напитку раскрыть свой вкус. Следующие пару глотков подарили искательнице не менее приятные ощущения, так что, утолив мучавшую ее все утро жажду и слегка опьянев от сладкого, терпкого вкуса фруктового вина, которому было без малого несколько сотен лет, девушка припрятала оставшиеся две бутылки в мешок, чтобы не поддаться соблазну отведать и их. О том, что в идеально сохранившихся благодаря магии бутылках разлит настоящий божественный нектар, она уже не сомневалась. Наверное, такой Эйнхерии и валькирии пьют на пирах в Валгалле. После этой дегустации девушке стали понятны мотивы людей, платящих полновесным золотом за одну лишь возможность отведать напитки времен Магической Эпохи. И да, теперь ей никакая вода в обмен на вино не нужна! Настроение резко поползло в гору, плечи юной искательницы расправились, а в глазах зажегся притухший было огонек. Казалось, все невзгоды, обрушившиеся на хрупкие плечи Венделы в последние несколько дней, отступили, и девушка снова почувствовала вкус к жизни. Окрыленная, она поспешила исследовать второй этаж. Ведь, получается, она сейчас находилась в дорогом и рес-пек-та-бель-ном (даже в уме это слово юной искательнице пришлось произнести буквально по слогам, что уж говорить про заплетающийся язык) заведении, в подвалах которого хранилось аж несколько бутылок дорогущего вина, значит, и посещали его люди весьма небедные. Подъем по полуразвалившейся лестнице, у которой даже несколько ступеней отсутствовало, подарил девушке немало острых ощущений, еще больше раззадоривая слегка опьяневшую искательницу. В этом состоянии она была готова свернуть горы, поэтому, забыв об осторожности и не сильно соблюдая тишину, Вендела принялась за обыск второго этажа. Здесь располагались только жилые помещения, и были они явно богаче. Пару раз девушка заходила в самые настоящие апартаменты, состоящие из нескольких комнат, объединенных гостиной. В одном из залов даже сохранился диван с резными ручками и мягкой обивкой, которая, правда, была изрядно подрана крупными когтями. От раздумий о том, что же за зверь мог оставить подобные борозды, Венделу отвлек блеск на одном из подоконников. Подойдя ближе, девушка увидела, что ее внимание привлекла игра солнечных лучей на гранях небольшого прозрачного бесцветного кристалла. Залюбовавшись зрелищем, девушка не сразу обратила внимание на движение на земле. А когда заметила, едва не лишилась чувств от испуга, как кисейная барышня. Все-таки до знаменитого хладнокровия матерых искателей ей, в свои неполные семнадцать зим, было очень и очень далеко. Внизу, внимательно обнюхивая землю и припадая на переднюю из трех пар лап, находилась огромная хищная тварь, отдаленно напоминавшая пантеру, покрытая гладким иссиня-черным мехом. Из ее мощной, с перекатывающимися буграми мышц, спины росли два длинных толстых щупальца, оканчивающихся шипастыми наростами. Искательница похолодела. Куорты, а она сейчас видела именно этого представителя бестиария Разлома, были крайне злобными и живучими тварями, с которыми под силу было справится разве что хорошо вооруженному отряду. Куда уж ей… И сейчас этот монстр обнюхивал то место, где она проникла в здание, а, значит, отсидеться точно не получиться. Хотя и отправляться в царство Хель девушке ой как не хотелось. Но то ли едва проснувшаяся жажда жизни, то ли изрядно разбавившее ее кровь вино, то ли сочетание этих факторов заставили Венделу аккуратно извлечь из подсумка один из болтов и взвести арбалет. У нее было только лишь четыре выстрела — остальные боеприпасы остались в заплечном мешке, который сейчас лежал на полу в кухне. Преступная беспечность! Если выживет, никогда не будет расставаться со своей поклажей, пока бродит в Пустоши. Болт занял положенное ему место. Совершая эту нехитрую манипуляцию, девушка даже вздохнуть боялась, не говоря уже о том, чтобы совершить хоть одно лишнее движение и стереть испарину, обильно выступившую на лбу. Щелчок взводного механизма, оповестивший о том, что оружие готово к стрельбе, громом разнесся в тишине Пустоши. Куорт поднял голову на звук, и на девушку уставились два горящих дикой злобой зеленых глаза. Лишь мгновение, показавшееся Венделе вечностью, монстр и искательница смотрели друг на друга, после чего тварь прыгнула. Девушка еле-еле успела выстрелить. То ли стрессовая ситуация, то ли слишком близкое расстояние, с которого было просто невозможно промахнуться, то ли бесконечная удача, позволили искательнице вогнать болт глубоко в глазницу монстра. Однако сбить инерцию прыжка уже не удалось, и огромная туша, будто на крыльях влетевшая в окно второго этажа, свалила девушку с ног. С диким воем боли со стороны куорта и полым ужаса криком со стороны искательницы, противники покатились по полу. Арбалет вылетел из руки девушки, но толку от него уже было немного. Пока искательница нервно шарила по поясу в попытках достать кинжал, исчадие Разлома уже пришло в себя и накинулось на, казалось бы, легкую добычу. Мелькнула оскаленная пасть с огромными десятисантиметровыми клыками, от которой разило похлеще, чем от давешней мусорной кучи, и Венделе пришлось подставить под удар руку, молясь всем богам, чтобы стальные наручи выдержали. Зубы зверюги сомкнулись на предплечье девушки, и под силой мощных челюстей металл начал предательски прогибаться, заставляя ее орать от боли. Наконец, правая рука нащупала рукоять магического оружия, и сиреневое лезвие, блеснув каким-то синим всполохом, по самую гарду вошло в неповрежденный глаз твари. Куорт несколько раз судорожно дернулся и завалился на бок, так и не выпустив из пасти руки Венделы. От боли в искалеченной руке у искательницы потемнело в глазах, и она потеряла сознание, оставшись лежать рядом со своим поверженным противником.4
Силдж, приграничье. Через 2 дня после смерти ярла. К южным воротам города, самым крупным и красивым, поскольку от них начинался тракт, ведущий в мягкое подбрюшье Срединного королевства, чьи украшенные орнаментом и чугунной ковкой тяжелые дубовые створки могли открыть лишь совместно несколько мужчин, неспешно приближалась целая кавалькада всадников. Пятеро мужчин, облаченных в тяжелые пластинчатые латы и вооруженных различными вариациями колюще-режуще-дробящего оружия ближнего боя, восседали на приземистых тяжеловозных меринах, составляя внешний периметр охраны. В центре ехали более легкодоспешные воители, облаченные в кольчуги двойного плетения и лишь в некоторых местах усиленные пластинами цельнометаллической брони, вооруженные арбалетами и полуторными мечами-бастардами. У каждого из всадников к седлу было приторочено по каплевидному щиту синего цвета с тремя диагональными белыми полосами и стилизованным изображением крокуса. На некоторых всадниках также были надеты синие котты с тем же гербом на груди. На острие этого построения, прикрываемый с боков еще двумя легкодоспешными бойцами, на красивом длинноногом скакуне игреневой масти в сторону приграничного Силджа держал путь обладатель вышеупомянутого цветочного герба, лорд Сайрус Винтердейл. Возраст мужчины вплотную приблизился к четырем десяткам, а, может, даже и перевалил за эту цифру, посеребрив его виски сединой и раскидав по лицу сеточку неглубоких пока морщин. Но по тому, как уверенно он держался в седле, как гордо были расправлены его широкие плечи и как небрежно держали поводья сильные руки, можно было сказать, что лорд не признавал груза прожитых лет и считал себя еще весьма нестарым человеком, практически в полном расцвете сил. Переговорив со стражниками на въезде, аристократ озвучил целью своего приезда в город визит к ярлу Эджиллу по, как он выразился, личному вопросу. Естественно, мужчина тут же был ознакомлен со свежей порцией новостей о состоянии дел в городе из-за гибели ярла и его дочери, коими был крайне опечален и раздосадован. Но столичный гость все же выразил желание самолично посетить особняк градоправителя и пообщаться с его исполняющим обязанности. В том, что Силдж не остался без руководства даже в столь тяжелое для города время, лорд был категорически уверен. Получив точные указания дальнейшего пути к интересующему его дому и оставив стражникам пару серебряных монет, чтобы смочили горло после смены, хотя их должно было хватить на полноценную пирушку, лорд махнул рукой своим сопровождающим и проследовал под защиту городских стен. Как только процессия скрылась из виду, старший смены подозвал к себе длинноногого мальчишку из небольшой стайки, что постоянно ошивалась у караулки в извечном желании детворы поглазеть на вояк и новоприбывших, а то и подержать в руках «всамделишный меч». Вихрастый босоногий паренек с самым серьезным видом выслушал поручение, несколько раз кивнул и сорвался с места так, что только чумазые пятки сверкнули. Десятник ухмыльнулся в усы и вернулся к несению службы. Как и любой северянин, он не любил столичных аристократов и не верил в простые совпадения. К тому времени, как лорд Винтердейл с охраной добрался до дома покойного ярла, его уже ждали. Помимо начальника городской стражи, сотника Йорана, который и исполнял роль градоправителя на данный момент, гостей встречал и глава гильдии искателей Силджа, Везунчик Мортен. Именно эти двое были ближайшими к ярлу Эджиллу людьми, его друзьями и поверенными, и именно подшефные им службы обеспечивали незыблемость власти ярла. С гигантом Йораном, по самые глаза заросшим черной жесткой бородой, ярл многие годы сражался плечом к плечу и водил крепкую мужскую дружбу, начавшуюся, как это обычно водится у мальчишек, с хорошей драки. В свое время именно жена Йорана, Сигне, помогла воспитывать потерявшую мать Венделу — ведь вояка Эджилл, каким бы храбрым и искусным он ни был, не мог помочь девочке освоить женские хитрости и занятия. Мортен же был одним из самых удачливых искателей, и всегда умудрялся вернуться из Пустоши живым и практически невредимым, благодаря чему и получил свое прозвище. О некоторых особо неприятных моментах биографии мужчине напоминала изуродованная левая рука, на которой не хватало трех пальцев, и широкий бугристый шрам с неровными краями, расчертивший шею, грудь и живот бывалого искателя. Именно под его ответственность и поддавшись его уговорам, дублировавшим просьбы самой Венделы, ярл первый раз отпустил свою дочь в Пустошь. Эти двое были вхожи в дом Эджилла, им ярл доверял безгранично, и теперь они жаждали разобраться, что же произошло два дня назад в этих стенах на самом деле. О том, что в злополучный день рядом с телом их друга нашли не Венделу, а переодетую в ее платье Мию, мужчины были в курсе. Самой же девушки не было нигде видно, и именно этот факт убедил обоих мужчин в том, что в Силдже произошло что-то не только из ряда вон выходящее — а как иначе относиться к убийству ярла, вождя, вот уже более пятнадцати лет возглавлявшего город — но еще и в крайней степени странное. Более того, в тот же день в мертвецкой был обнаружен Викар, уродующий лицо покойницы Мии. Лишь после долгих уговоров, в результате которых неудачливый искатель получил еще одну травму, несчетное количество синяков и ссадин, и даже распрощался с одним из зубов, Викар сознался, что помог Венделе бежать из города, а также пересказал услышанную от нее информацию. Именно поэтому похороны, а точнее кремация ярла и его дочери, были произведены в рекордные сроки, а всем участвовавшим в расследовании было строго-настрого запрещено распространяться о том, что свою смерть в тот злополучный день нашла именно Мия. Для всех остальных дочь ярла была мертва. Так в тайну Венделы оказались посвящены еще четверо, помимо самого Викара. И двое из причастных уже стояли на крыльце дома ярла и ожидали появления столь внезапно посетившего город столичного лорда. Конечно, в Силдж регулярно прибывали приезжие. Это были и торговцы, подвозившие в город, стоящий на неплодородных землях, зерно и муку, а также стремившиеся подешевле купить не заинтересовавшие подчиненных лорда-Хранителя наследия Эпохи Магии, чтобы потом перепродать их в столице многократно дороже. Они бы с превеликим удовольствием и магическое наследие выкупили, но только их все искатели были обязаны сдавать ярлу или главе Гильдии для последующей отправки короне, за соответствующее вознаграждение, естественно. Также в город стремились авантюристы, либо верившие в романтику жизни искателей, исследовавших Пустошь, либо жаждущие быстро разбогатеть. Разумеется, в Силдже достаточно неплохо была развита обслуживающая инфраструктура с тавернами, гостиницами на любой кошелек и, что естественно, домами любви. Качество услуг последних, опять же, зависело от кошелька страждущих. Более того, с пониманием относясь к специфике занятий искателей, местные жрицы любви позволяли своим клиентам больше, чем в центральных районах королевства, что, опять же, не уменьшало поток приезжих. Кроме того, после Прорыва трехлетней давности, когда твари Разлома вышли в обжитые земли, недалеко от крупнейших городов Приграничья — Силджа, Таруса и Вильсии — регулярно квартировались королевские войска, по официальным данным проводящие в этих местах учения, а, по сути, направленные для усиления границы. Не смотря на тяжелую политическую обстановку и притязания южного соседа, король Антоний не был готов рисковать жизнями своих подданных на севере. Также Силдж, как, впрочем, и остальные города, расположенные на границе с Пустошью, славились своими ремесленниками. Причем это касалось не только оружейного и доспешного дела, что было бы логично в местах обитания такого большого количества воителей и искателей, но и представителей других, более бытовых и мирных ремесел. Это, опять же, обуславливалось деятельностью искателей — порой из Пустоши вместе с магическими артефактами и просто дорогими побрякушками они приносили и секреты мастерства ушедшей эпохи, которые местные дельцы, если, конечно, успевали раньше вездесущих торговцев, выкупали во имя патриотизма и с выгодой для себя в дальнейшем. И уж эти секреты хранились, как зеница ока, передаваемые по наследству или, в крайнем случае, внутри гильдии. Так Тарус славился производством удивительного цветного стекла, которое не разбивалось от удара о землю, в Вильсии умели производить потрясающие по своим свойствам ткани, способные выдержать попадание пущенной издалека стрелы или несильный удар ножа, и различные женские краски и притирки, поставляемые аж в саму столицу и, говорят, даже в Южное королевство и Волкалдию, а сам Силдж был местом, где обитали самые лучшие на всем континенте травники и алхимики. — Добрый день, господа, — поприветствовал встречающих аристократ, элегантно спрыгивая со своего игреневого коня. — Меня зовут лорд Сайрус Винтердейл, я прибыл из столицы. С кем имею честь? Йоран с Мортеном переглянулись — у них было принято, что первым должен заговорить хозяин, но никак не гость — но все же представились. Затем сотник на правах временного градоправителя предложил столичному лорду, по всей видимости, посчитавшим ниже своего достоинства ознакомиться с обычаями и традициями Приграничья, пройти в кабинет для дальнейшего разговора. Бросив охране «ждите здесь», мужчина проследовал вслед за северянами в дом. Зайдя в кабинет, Йоран играючи подхватил одно из кресел и, поставив рядом с хозяйским, опустился на него. Мортан занял место ярла во главе стола, так что лорду ничего не оставалось, как разместиться напротив, как бы отгородившись от жителей Силджа. И вновь аристократ заговорил первым: — По приезду в ваш, безусловно, замечательный город, я был шокирован и крайне опечален известием о смерти ярла и его восхитительной дочери. Не будете ли вы столь любезны, чтобы поведать мне подробности этой ужасной истории? Йоран даже опешил от такой наглости, зато Мортен с присущей всем опытным искателям изворотливостью и умением быстро ориентироваться в любой ситуации, лишь усмехнулся и уточнил: — На каком основании, уважаемый? Вы представитель короны? Или, может, наследник нашего ярла? — Нет, здесь я по личному вопросу, — отрицательно покачал головой лорд Винтердейл, добавив в голос скорби и никак не отреагировав на хамство северянина. — К роду ярла я также не имею никакого отношения и, к моему величайшему сожалению, уже не буду иметь. Ярина Вендела была моей невестой. Эта новость повергла северян в шок. Подобного поворота событий не ожидал никто: ни Йоран, бывший лучшим другом Эджилла, ни Мортен, один из двух самых приближенных людей к семье ярла, с которым, к тому же, в дружеских отношениях состояла и сама девушка. Чего уж греха таить, он и сам подумывал о том, чтобы позвать Венделу в жены через пару лет, когда та окончательно войдет в возраст и немного остепенится. Однако ж годы, проведенные в Пустоши, научили везунчика Мортена быстро справляться с любым потрясением и действовать дальше, что бы ни случилось. Поэтому он быстро согнал с лица удивленное выражение и продолжил беседу: — Это смелое заявление. — Голос искателя не дрогнул. Он надеялся, что столичный гость даже не заметил секундного замешательства. — Еще более смело утверждать подобное при друзьях и доверенных лицах ярла Эджилла. И, смею заверить, мы не осведомлены о планах ярла в отношении его дочери не потому, что он нам не доверял, а потому, что их не было. — Возможно, он не доверял вам настолько сильно, как вы себе это представляли, — задумчиво протянул лорд Винтердейл, глядя куда-то в потолок. Он даже позволил себе проверить, не затесалась ли грязь под идеально ухоженными ногтями, что было верхом неуважения по отношению к собеседникам, но вряд ли северные варвары поняли этот намек. — Мы с ярлом вели переписку по матримониальному вопросу касательно его дочери, и в последнем письме он дал свое согласие. Именно поэтому я покинул столицу и отправился в столь неблизкое путешествие — я ехал за своей невестой. Так что я имею право знать, что тут произошло! — В конце лорд подпустил столько стали и холода в голос, что на менее пуганых и тертых жизнью людей это должно было произвести неизгладимое впечатление. Однако эти-то двое едва ли не ежедневно слышали зычный командирский голос своего ярла, периодически оравший на самое ухо далеко не самые лицеприятные высказывания, так что на выпад аристократа даже не обратили внимания. Тем не менее, Йоран посчитал нужным ответить: — Два дня назад, уже под вечер, один из искателей пришел обсудить с ярлом рабочий вопрос касательно предстоящей экспедиции в Пустошь. Ему показалось странным отсутствие света во всем доме — а дело было уже в сумерках — и поэтому он предпочел оценить обстановку снаружи. В одно из окон первого этажа он заметил что-то, очень похожее на лежащего на полу человека — сами понимаете, через слюду много деталей не разглядеть — и поспешил позвать меня и мастера Мортена. Вместе мы зашли в дом и обнаружили ярла с перерезанным горлом и Венделу с болтом в глазнице. С того момента город закрыт на выезд, и даже искатели не выходили в Пустошь. Ведется расследование. Письмо королю Антонию о произошедшем так же было отправлено. Вам не о чем беспокоиться. — Я бы хотел принять участие в расследовании. Убита моя невеста — это дело чести. — Лорд Сайрус гневно сжал кулаки. — Только после соответствующего приказа короля Антония. Это внутренне дело Силджа. — Отрезал Мортен, со злобой поглядывая на аристократа. Подумать только, этот напыщенный столичный хлыщ мог стать мужем Делы?! Немыслимо! — Приказ будет, — уверено произнес лорд Винтердейл и поднялся. — Всего доброго, господа. — И что ты об этом думаешь, брат? — едва дождавшись, как за столичным гостем закроется дверь, поинтересовался у друга Йоран. — Не верю ни единому его слову. Мутный тип, — искатель хотел было сплюнуть сквозь зубы, но вовремя вспомнил, где он находится, и сдержался. — Я тоже считаю, что Эджилл не отправил бы Делу в столицу. Он бы нашел ей мужа северянина. — Мы можем это легко проверить, друже, — Мортен начал методично просматривать бумаги на столе ярла, затем полез в ящики стола и спустя совсем недолгое время извлек на свет целую пачку писем. Бегло просмотрев их содержимое, он скривился и зло швырнул бумаги на стол. — Не соврал, гаденыш! Пока более спокойный и рассудительный сотник тщательно изучал переписку, искатель метался по комнате, пытаясь ухватить ускользающую мысль. Наконец, он понял, что же его так насторожило. Подскочив к столу, Везунчик поднес одно из писем к носу и тщательно его обнюхал. После чего проделал эту же процедуру со следующим письмом. Йоран отвлекся от чтения, наблюдая за другом, методично обнюхивающим сначала все письма, а потом и другие бумаги из ящиков стола ярла. Так и есть: все письма пахли одинаково — мужским парфюмом, в то время как остальные бумаги имели совсем другой запах — кожи, пота и горького остролиста, который на севере иногда курили вместо дефицитного табака. Причем интенсивность запаха парфюма была одинаковой, чего просто не могло быть, если бы хотя бы часть из них пролежала в столе несколько месяцев. — Нас пытаются обвести вокруг пальца! — Зло оскалился глава гильдии искателей Силджа, и эта улыбка не сулила приезжему аристократу ничего хорошего. — Я покажу им всем, каково это — связываться с северянами! Лорд Сайрус придирчиво осмотрел свое отражение в небольшое походное зеркальце и, оставшись доволен увиденным, небрежно стер остатки пены с лица. Он терпеть не мог, когда кожу щек и подбородка покрывала жесткая щетина. Увы, походный график с ночевками под открытым небом — проклятое Приграничье, даже нормальных постоялых дворов нет! — не способствовал удовлетворению подобных желаний. Так что первым делом, разместившись в лучшей гостинице Силджа, лорд Винтердейл изволил побриться. Раздался стук вдверь. Аристократ улыбнулся — Вальтер как всегда пунктуален. — Можешь войти! — Мой лорд, — вошедший поклонился и тщательно притворил за собой дверь. Он был невысок ростом, да и внешность имел самую заурядную: светло-серые глаза, мышастого цвета волосы, собранные в низкий хвост, обычные, непривлекательные, но и не отталкивающие черты лица. Этот человек обращал на себя внимание только речью — он картавил. — Рассказывай, — Сайрус опустился в кресло возле небольшого столика, сервированного к обеду на одну персону, и приступил к трапезе. Его гость остался стоять. — Все выполнено в точности с вашими указаниями. — Проблемы были? — Случилась одна накладка, — чуть помявшись, ответил Вальтер. — Когда мы выполняли задание, в доме ярла находилась искательница. Она сбежала. Найти девушку за прошедшие пару дней не удалось. — Плохо… Я тобой не доволен. — Лорд сделал глоток сухого вина из большого серебряного кубка. Затем промокнул губы салфеткой и поинтересовался: — Вас могут опознать? — Нет, милорд, мы были под личинами. Пауза затянулась. Аристократ хмурился, что-то тщательно обдумывая, и, казалось, не обращал на своего слугу никакого внимания. Все это время Вальтер стоял навытяжку, боясь лишний раз пошевелиться и, не дай Бог, привлечь к себе внимание господина. Он прекрасно знал, как лорд Винтердейл бывает скор на расправу. И как злопамятен. — Почему ты решил, что это была именно искательница? — наконец, соизволил поинтересоваться аристократ. — Северянка в мужском костюме и доспехе — так одеваются только искательницы. Полагаю, она просто испугалась и затаилась. А хватать каждую беловолосую девку в Силдже — занятие бесперспективное. Но мы продолжаем поиски. — Оставьте. — Лорд поморщился, — у тебя будет новое задание. Нужно перехватить гонца, которого отправили в столицу местные управленцы, и подменить сообщение. Тихо и незаметно. После чего доставишь королю Антонию мое прошение о назначении меня градоправителем Силджа. Говорят, город сейчас закрыт на выезд, но ты же выкрутишься, да, Вальтер? — Конечно, мой лорд, можете не сомневаться. — Мужчина еще раз поклонился. — Хорошо, тогда можешь идти. Рихард передаст тебе послание. — Вальтер третий раз поклонился, на этот раз еще почтительнее, и, до сих пор не веря, что так легко отделался, уже собрался было выскользнуть за дверь, как его остановил голос лорда. — Хотя, постой. Что говорят в городе по поводу смерти ярла? — Люди опечалены и злы. Ярла Эджилла и его дочь здесь любили и уважали. Еще у меня сложилось впечатление, что горожан гораздо больше нервирует не сам факт убийства — северяне привыкли тесно общаться со смертью — а, скорее, способ. О том, что ярлу подло перерезали горло, стоя у него за спиной, сейчас уже чуть ли не весь город знает. Люди недовольны, что такой храбрый боец погиб столь бесчестно — мол, из-за этого боги могут не принять его в своем Золотом чертоге. — Мужчина некоторое время помолчал, собираясь с мыслями. — Еще по городу ходили слухи, будто пропала некая Мия, подруга Венделы. Кто говорил, что она сбежала, кто — что ее тоже нашли убитой. Но буквально в течение полудня все разговоры прекратились, и сейчас на расспросы о ней люди реагируют очень настороженно. Как будто кто-то запретил о ней говорить. — Эта та самая искательница, которую вы упустили? — Нет, милорд, Мия была прислужницей в доме ярла. К искателям она не имеет никакого отношения. — Как пошло, дружить с прислугой. — Лорд Винтердейл сделал еще один глоток вина. Вальтер не стал ничего комментировать. — Раздобудь ее описание. Заодно проверишь тракт, ведущий на юг — если она и сбежала из города, то точно не в сторону Пустоши. — Будет сделано, мой лорд! Отпустив слугу, Сайрус принялся сочинять письмо на имя короля, в котором он, помимо главного аспекта — прошении о назначении себя любимого на роль градоправителя — старательно расписывал ужасы, с которыми может столкнуться Силдж во время отсутствия грамотного руководства. Кроме того, описывая своих основных конкурентов на эту роль — ту парочку северян, что сегодня общались с ним в доме ярла — лорд постарался придать им определенные черты характера, не желательные для управленцев такого масштаба, как то импульсивность, твердолобость, зацикленность на мелочах и прочее в том же духе. Причем вся информация была подана исключительно с точки зрения заботы о государстве и народе. Насколько знал Сайрус, король Антоний в данный момент находился не в самом лучшем состоянии здоровья, так что вряд ли он будет особо старательно разбираться в ситуации, а просто подпишет приказ о назначении, исключая необходимость ломать голову о поисках лучшего из возможных вариантов. Так что в том, что он, не смотря на обстоятельства, складывающиеся отнюдь не в его пользу, задержится в этой отдаленной, если не сказать, крайней точке бытия надолго, лорд Винтердейл нисколько не сомневался. Все-таки дело того стоило. А ярл Эджилл был глупцом! Если бы он согласился отдать свою обожаемую дочурку замуж, как изначально и планировал лорд Сайрус, не пришлось бы пачкать руки с этими убийствами. Нет, жениться на невоспитанной северянке, хоть и, по слухам, красавице, он, естественно, не планировал, но статус жениха позволил бы ему находиться в Приграничье сколь угодно долго. Оставалось еще накидать несколько тезисов, которые Вальтер должен будет добавить к письму северян — все-таки многочисленные таланты слуги, к которым, помимо крайнего презрения к чужой жизни и умению проникать в даже самые защищенные места, относилось и подражание чужим почеркам, аристократ весьма ценил. Поэтому он и не стал наказывать провинившегося исполнителя за произошедшую накладку со сбежавшей искательницей, списав все на непредвиденные обстоятельства. Но промах запомнил. Так что если Вальтер все же попадет в немилость, — а в том, что это возможно, лорд Винтердейл был более чем уверен, — тому припомнятся все его грехи. А заодно и грехи предков, так бездарно похоронивших самый ценный ресурс, имевшийся в этом неблагодарном мире — силу, способную даровать власть, здоровье и долголетие.5
Тарус, в то же время. Лорд Эдриан устало растер лицо руками и с трудом подавил желание пару раз стукнуться лбом о стол, за которым он просидел безвылазно уже большую половину дня. Молодой мужчина проверял и перепроверял документы эмиссара, отчеты об экспедициях искателей в Пустошь за последние несколько лет, сверял с теми данными, что были известны ему, пытаясь найти ниточку, за которую можно было бы потянуть, чтобы распутать сложившуюся в Тарусе сложную ситуацию. Прибыв сюда пять дней назад, лорд Эдриан ожидал увидеть если не бурления народных масс, то сквозящую в воздухе напряженность как минимум. Какого же было его удивление, когда он окунулся в привычную шумную атмосферу крупного города Приграничья — места обитания рисковых искателей, ушлых торговцев, непроходимых романтиков и простого люда, как всегда думающего лишь о том, чтобы было, где переночевать, чем набить брюхо, ну и чтобы близкие были здоровы, куда ж без этого. Ни о каких волнениях, предрекаемых принцем Артуром, речи не шло. Ситуацию немного прояснил, или, правильнее будет сказать, запутал окончательно, визит в гильдию искателей Таруса, которые и решили обратиться к королю с тем, что к их «работе» начали предъявлять претензии. Мастер Холджер, глава гильдии, радушно встретил юного Хранителя, с которым уже успел познакомиться за прошедший год пребывания Эдриана на этом посту, и с удовольствием вывалил на приезжее начальство свое видение ситуации. — Видите ли, лорд Эдриан, — уже немолодой мужчина слегка запыхался, пока поднимался на второй этаж. Ему пришлось завязать с походами в Пустошь около десяти лет назад, после тяжелой болезни, которая не могла не оставить след на здоровье искателя. Однако ж авторитет среди коллег и удивительная чуйка на магическую составляющую вещей не позволили ему остаться не у дел. — Я был крайне удивлен, когда получил нелестный отзыв о работе нашей гильдии из Эйдала. Не далее как полгода назад Вы сами нас проверяли, и остались довольны увиденным. — Да, мастер Холджер, я прекрасно помню тот визит. У вас самые лучшие показатели по Приграничью — ни одной осечки с добычей не было. Я до сих пор поражаюсь, как Вам это удается. Скажите, у Вас в роду были маги? Старый искатель с видимым удовольствием прищурил глаза и огладил бороду — комплимент молодого аристократа был ему приятен. В том, что добыча — а именно так называли добытые гильдией в Пустоши вещички, в которых могла быть хоть капля магической энергии — прошедшая через его руки, никогда не оказывалась пустышкой, он был уверен. Ни одна другая гильдия, кроме Тарусской, не могла похвастаться столь удивительными результатами. — Да, лорд Эдриан, говорят, что моя прабабка вела свой род от магов Айсгира, но после Войны мало кто следил за чистотой родословной, особенно на разоренном севере. — На это заявление проверяющий лишь пожал плечами: он мог наизусть рассказать всю свою родословную на десять поколений назад, и все представители семейной династии имели четко прослеживающиеся магические корни. В столице королевства по-прежнему тщательно следили за чистотой крови, тем более что раньше, до эпохи Упадка, все маги был аристократами, а все аристократы — магами. — Но мы отклоняемся от темы. Я по-прежнему уверен, что во всех отправляемых в столицу находках есть магия. Да и со стороны нового эмиссара нареканий тоже не было. — Какого такого нового эмиссара? — молодой мужчина не справился с удивлением, округлив глаза так, что те едва не повылезали из орбит. — Ну как же ж… — лоб Холджера покрыла испарина, и он просто вытер ее рукавом. Однако потрясенный Эдриан даже не обратил на это внимания. — Практически сразу после Вашего первого визита, как раз когда Бриан, ну, Вы должны его помнить, это наш предыдущий эмиссар, слег с неизвестной болезнью, приехал виконт Стоунэл, предоставил все верительные грамоты, королевский приказ о назначении… Все чин по чину, Вы не думайте, я все проверил. Я тогда только удивился, что очень быстро как-то в столице обо всем узнали, подумал, может Бриан сам просил об отставке в личном разговоре с Вами? — Нет, — протянул обескураженный Хранитель, — я первый раз слышу о смене эмиссара в Тарусе. Да как такое вообще возможно? — Мужчина, не совладав с эмоциями, вскочил с кресла и принялся мерить комнату шагами. В его голове просто-напросто не укладывалось, как он мог не знать о столь важных кадровых перестановках в подшефном ему ведомстве. По сути, эмиссар — это правая рука Хранителя в Приграничье. Именно он занимался приемкой амулетов и артефактов от гильдии искателей и, после специальной проверки, подтверждавшей наличие магии в том или ином изделии, переправлял все в столицу. В режиме строжайшей секретности и под приличной охраной. Получается, некто неизвестный практически полгода держал в своих руках около трети поступлений магического запаса в сокровищницу. Немыслимо! Просто уму непостижимо! А если бы мастер Холджер не поднял эту тему с несправедливым обвинением своей гильдии, Эдриан бы и дальше ничего не знал о творимом беспределе? Хороший же из него лорд-Хранитель получается, ничего не скажешь! Возможно, правы были его недоброжелатели, утверждавшие, что он еще слишком юн, чтобы занимать столь ответственный пост. А что если Тарус — уже не просто неприятное исключение из правил, а только первая ласточка, и кто-то слишком хитрый и наглый уже провернул подобные аферы и в других подшефных ему гильдиях? От осознания масштабов предполагаемой трагедии волосы на голове Хранителя встали дыбом, и он поспешно пригладил взъерошенную шевелюру рукой. Определенно, как только закончит здесь, обязательно устроит инспекцию по остальным городам Приграничья. Спустя пару минут беспорядочных метаний мужчина немного взял себя в руки. Нельзя показывать слабину, нужно убедить всех, что он держит ситуацию под контролем. Хотя бы частично. Эдриан вернулся в кресло, смахнул несуществующую пылинку с походного камзола и уже совершенно спокойным голосом поинтересовался: — Мастер Холджер, какие еще нововведения, события и перемены произошли в Тарусе за прошедшее время? — Да, собственно, это почти все. — Старый искатель пожал плечами, — Бриан вскоре после прибытия нового эмиссара скончался. А Стоунэл этот живет здесь, особо с местными не общается. Девка к нему приехала пару месяцев назад. Говорит, что жена, но мне что-то не верится… Знаете, такие только в полюбовницах ходят: яркая, красивая, но какая-то ненастоящая. Мужики таких обычно за версту обходят, когда речь о женитьбе идет. — А что с добычей пошло не так? — Да все так, лорд Хранитель! Я по-прежнему могу за каждую вещь ручаться — в них есть магия! — Магия-то есть, но она минимальна… Поглотители практически не могут ничего высосать из ваших поставок. Поэтому мы и заинтересовались этой проблемой. — Теперь настала очередь главы гильдии искателей Таруса метаться по комнате в попытках найти хоть какое-то объяснение свалившимся на него новостям. Пот обильно тек по лицу старого искателя, да и камзол окрасился темными пятнами на спине и под мышками. — Мастер Холджер, я Вас ни в чем не обвиняю, — постарался успокоить старика Хранитель. — И, более того, я уверен, что мы оба оказались заложниками чьего-то злого умысла. Поэтому мы оба должны быть искренне заинтересованы в том, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Давайте теперь обо всем по порядку. И начнем, пожалуй, с документов, предоставленным Вам новым эмиссаром. Холджер немного успокоился и принялся суетливо доставать и выкладывать перед юным лордом всю имеющуюся у него документацию, начиная от верительных грамот виконта Стоунэла и заканчивая отчетами об экспедициях искателей в Пустошь, которые он, как чувствовал, заставлял своих подчиненных исправно предоставлять в письменном виде. Лорд Изард пообещал внимательно ознакомиться с бумагами и вернуться к этому разговору позднее — сейчас же ему не терпелось нанести визит эмиссару Таруса. Но в тот момент, когда целая делегация, ведомая лордом Эдрианом, в состав которой входили как люди его личной охраны, так и представители департамента безопасности, возглавляемого всем известным своими принципами и отчаянной преданностью короне лордом Вудлоу, подошли к дому виконта Стоунэла, тот оказался пуст. Мастер Холджер, который лично вызвался проводить столичных гостей к интересующему их зданию, растерянно разводил руками и уже готовился пойти на плаху как предатель, обвиняемый в государственной измене. На мужчине лица не было, а руки, испещренные старческими морщинами, мелко подрагивали. Но, при этом, держался он с достоинством, доступном не всякому аристократу. И лишь один вопрос интересовал старого искателя — кто же после его смерти возглавит гильдию, и как приемник справится с работой. Оставив безопасников обследовать дом, Хранитель отправил своих людей в компании старика Холджера опрашивать стражей на воротах — нужно было понять, когда эмиссар — или, что более вероятно, тот, кто выдавал себя за оного — покинул город. Как и его супруга. Сам же лорд Эдриан отправился в гостиницу изучать предоставленную главой гильдии искателей документацию. Ни в тот же вечер, ни на следующий, ни даже несколько дней спустя дело не сдвинулось с мертвой точки. Обыск дома эмиссара не дал никаких зацепок — было видно, что мужчина собирался хоть и в спешке, но, тем не менее, умудрился вывезти все личные вещи. Если таковые вообще были. Единственной находкой безопасников оказались копии отчетов об отправке добычи в столицу — при этом почерк нового эмиссара полностью совпадал с почерком почившего ныне Бриана. Изрядно поломав головы, опросив всех причастных и добавив толику воображения, проверяющим из столицы удалось восстановить некую цепочку событий, которая, предположительно, имела место быть в самом удаленном от Эйдала городе Приграничья. Практически сразу после масштабной поездки по городам-оплотам искателей молодого Хранителя в связи с вступлением им в должность, некто неизвестный, чей портрет со слов очевидцев уже был составлен в нескольких вариациях, прибыл в Тарус, имея на руках все необходимые документы. Причем в одном из них лорд Эдриан с удивлением узнал свою подпись, которую, он был уверен, никогда не ставил. Более того, молодой аристократ навскидку не мог вспомнить ни одного виконта Стоунэла, подходящего под описание лжеэмиссара, хотя с представителями этого рода был знаком. Вскоре после прибытия нового эмиссара старый отправился к праотцам, и у неизвестного оказались развязаны руки. Судя по отчетам гильдии, он исправно получал добычу от искателей, при этом каждая из предоставленных на проверку вещей содержала в себе магию. Чуйка старика Холджера исправно сообщала тому, что именно нужно предоставлять эмиссару для отправки в столицу. Что последний так же исправно и делал, параллельно выкачивая определенную долю магической энергии из каждого амулета и артефакта. От масштабов потерь у юного лорда вставали дыбом волосы на голове. Да и не только там. А уж от мыслей и фантазий на тему, куда именно неизвестный мог потратить всю эту прорву энергии… В очередной раз пересматривая отчеты искателей, Эдриан, наконец, понял, что же его смущало. В поисках чего-то стоящего отчаянные головы уходили все дальше и дальше в Пустошь, и именно из этих длительных экспедиций доставляли самую интересную и богатую добычу. Более того, прекрасно помнящий карту Пустоши мужчина мог соотнести с ней маршруты искателей. Получается, одна из экспедиций совсем немного не дошла до Разлома. И до Айсгира. А оттуда и до Башни магов рукой подать. Значит, наводка искателей из Вильсии вполне может быть правдивой. Или, второй вариант, там тоже кто-то мутит воду. Юному Хранителю не терпелось оставить проблему в Тарусе на попечение безопасников — все-таки сейчас речь шла уже о подделке документов, подписей монарха и других видных государственных деятелей, хищении магической энергии в особо крупных размерах и, как апофеоз, угрозе королевству — и поскорее наведаться в другие города Приграничья и убедится в том, что хотя бы там дела под контролем. Но на месте его держало отсутствие распоряжений из столицы. Лорд Эдриан отправил отчет о происходящем в Тарусе в первые же сутки своего здесь пребывания, а ответа до сих пор не было. От размышлений мужчину отвлек стук в дверь. — Милорд, пришло сообщение из Эйдала. — Поклонился зашедший в комнату Хранителя слуга и передал послание, снятое с почтового сокола, — от королевы Евгении. — Неожиданно, — лорд кивком поблагодарил прислугу и с нетерпением развернул письмо. С каждым прочитанным словом он все больше и больше мрачнел, после чего спрятал послание в нагрудный карман и приказал: — Ларса ко мне, срочно! Ждать безопасника долго не пришлось. — Вызывали, милорд? — Мужчина средних лет бесшумно проскользнул в дверь. — Да, проходите, присаживайтесь. Мне нужен Ваш совет. — Хотя Эдриан и мог, как старший по статусу, обращаться к этому человеку на «ты», но уважение и восхищение его умом, мудростью и изворотливостью не позволяли скатиться до столь панибратского общения. Более того, за эту долгую поездку молодой Хранитель умудрился перенять у бывалого сотрудника департамента безопасности немалое количество полезных в жизни и работе нюансов и мелочей. — Выглядите расстроенным и озадаченным, лорд Эдриан. Что же могло столь сильно пошатнуть Вашу уверенность в собственных силах? — Ларс вольготно расположился в кресле, настраиваясь на долгий разговор. Ему нравились беседы с молодым Хранителем, как и то, что юный лорд не был заносчив, умел слушать и, главное, думать. — Пришел ответ из столицы. Нам настоятельно рекомендуют назначить нового эмиссара, приостановить расследование и как можно скорее выдвигаться в Силдж. Ярл Эджилл и его дочь Вендела убиты неделю назад. Внезапно оказавшийся в городе лорд Сайрус Винтердейл готов взять его под свое крыло. Королева просит разобраться в происходящем и дает мне полномочия назначения нового городского главы. — Час от часу не легче, — Ларс потер переносицу и на долгое мгновение устало прикрыл свои слегка навыкате глаза, отчего на его лице навсегда поселилось несколько удивленное выражение. — Почему сообщение пришло от королевы Евгении? Как себя чувствует его величество? — Король Антоний весьма плох. Поэтому принц Артур решил самолично отправится в Пустошь в попытках найти способ его излечения. — Эдриан не выдержал и в сердцах стукнул кулаком по ладони, — а принц Вильям еще не вернулся из своей поездки с Островов. Больше просто некому. — И в чем же именно Вы хотели спросить моего совета? Как я понимаю, мы выдвигаемся в Силдж если не сегодня, то завтра. — Я никак не могу понять, что же это получается: нас пытаются таким образом отвлечь от событий здесь, в Тарусе? Или, наоборот, отвлекающим маневром был Тарус? Или вообще не стоит искать связи между этими двумя происшествиями? — Давайте порассуждаем, милорд, — эта фраза всегда означала для Эдриана долгий, интересный и, главное, весьма познавательный разговор. Хранитель весь подобрался, готовый внимать, Ларс же еще раз потер переносицу и продолжил: — для начала перечислите все события, которые, Вы думаете, можно объединить в единую схему. — Начнем с Таруса, — лорд Эдриан невольно скопировал жест своего собеседника, также помассировав переносицу, и даже не обратил на это внимания. — Мой визит сюда, болезнь предыдущего эмиссара Бриана и его скоропостижная смерть, появление самозванца, снижение поставок энергии в столицу, разбирательство и, как следствие, мой повторный визит сюда, о котором, кстати, никто особо и не знал. Я-то уж точно не афишировал цель своего отъезда. Но, тем не менее, самоназванный эмиссар успел смыться из города. При этом то ли он сам, то ли кто другой, умеет подделывать документы и копировать почерк. Только этим я могу объяснить тот факт, что мы ничего не заподозрили в столице. Здесь меня очень волнует, кто за всем этим стоит и куда ушла вся потерянная магическая энергия. — Потери большие? — сочувствующе осведомился безопасник. — По моим прикидкам, этим объемом мы могли питать защитную систему дворца год, — убитым голосом произнес Хранитель. Ларс удивленно присвистнул. — Да, именно так. Судя по одному из отчетов, последняя экспедиция оказалась очень удачной. И, помимо практически опустошенной добычи, что нам досталась, в отчете об отправке в столицу не достает одного предмета, предположительно артефакта. — Кто-то играет по крупному. На кон, можно сказать, поставили все. — И, видя удивление на лице молодого лорда, сотрудник службы безопасности пустился в объяснения: — Рано или поздно мы бы заметили подвох. И эта вероятность была тем больше, чем наглее ведут себя злоумышленники. Если до этого они воровали лишь энергию, а потом пропал целый артефакт… Либо стадия чьего-то плана, связанного с Тарусом, была завершена, либо кто-то посчитал, что нужно ускорить события, либо… — Либо искатели притащили нечто, что оправдывало риск разоблачения, — закончил за собеседника Эдриан. — Предположим, некто нуждался в определенном артефакте и в энергии, чтобы его зарядить. Если второе получить при этой схеме было легко, то с артефактом должны были возникнуть проблемы: нужно знать, что и где искать, и при этом умудриться вытащить это из Пустоши. Более того, совпало так, что сразу из двух обителей искателей были организованы экспедиции в окрестности Айсгира. Еще будучи в столице, я получил письмо из Вильсии. Гильдия сообщала об очень интересных находках практически у самого Разлома, но расписывалась в невозможности их оприходовать собственными силам. Признаться, я уже был готов сорваться и ехать туда, но карты спутал приказ о посещении Таруса. — Так-так… Получается, что если еще и из Силджа отправляли экспедицию к Айсгиру, значит, искали что-то определенное, практически точно зная, где оно лежит. И к этой истории теперь можно подвязать убийство ярла Эджилла. Непонятно только, почему дочь тронули? — Она была искательницей, — глухо пояснил Хранитель. От открывающихся перспектив он был готов волосы на себе рвать. — Получается, кто-то получил артефакт. Теперь нужно понять, как и где он будет его использовать. И какие цели преследует. Как не вовремя Артур уехал из столицы! Страна, по факту, сейчас без управления… — Неужели Вы считаете это совпадением? Король болен, оба наследных принца весьма далеки от дома, а, значит, и от государственных дел… Даже если подобный расклад и не был подстроен, кто-то уж точно решил им воспользоваться. — Мы в полной заднице! — В сердцах выругался Хранитель. — Хоть сейчас срывайся и возвращайся в столицу. — Не волнуйтесь, милорд, в Эйдале остался лорд Вудлоу, он не допустит, чтобы свершилось непоправимое. Я поставлю его в известность о происходящем. Нам же с Вами нужно закончить дела в Приграничье. На следующее утро немного поредевший отряд покинул Тарус. Лорд Эдриан был вынужден оставить одного из своих доверенных лиц в городе, до того, как туда прибудут представители департамента безопасности для более полного расследования обстоятельств случившегося, а вместе с ними и новый эмиссар. В том, что дело принимает очень плохой оборот, молодой Хранитель уже нисколько не сомневался, и был готов видеть своими наместниками только хорошо знакомых лиц. Решив проверить свои вчерашние догадки, Эдриан и Ларс еще раз пообщались с искателями, ходившими в экспедицию к Айсгиру. Охотники за наследием Магической эпохи сначала некоторое время отшучивались или отмалчивались, будто не решаясь говорить, но сурово насупленный Холджер показал мимолетный жест, и вот уже у матерых мужиков развязались языки. О том, что там можно разжиться богатой добычей, им сообщил эмиссар, мол, это распоряжение короны попробовать поискать счастья у Разлома. Эти слова крайне удивили Хранителя, но прерывать рассказ, дабы опровергнуть данную информацию, он не стал. Отчаянные головы достаточно быстро согласились на авантюру, — этот факт еще больше удивил лорда — и результаты оправдали все ожидания. Помимо самих амулетов и артефактов удалось достать и приличную партию зелий, за которую эмиссар заплатил золотом. А о том, что ни одно из зелий в предоставленных отчетах не фигурирует, искатели знать не знают и ведать не ведают. Они-то поступили по закону, сдав все находки представителю короны, а не сбыв налево. Относительно характера утерянных артефактов они тоже не могли ничего сказать, лишь предоставили примерное описание. Правда, толку от того, что теперь требовалось искать тяжелый, размером с ладонь диск белого металла, расписанный какими-то рунами, а не абстрактный артефакт, не прибавилось. Так что вопросов становилось все больше и больше, а вот ответов на них, увы, как не было, так и нет. Города Приграничья между собой соединял достаточно хорошо утоптанный, ухоженный тракт. Его нельзя было назвать ни широким, ни оживленным, но корона исправно выделяла средства на его содержание, и эта мера была оправдана. Растительность вдоль тракта постоянно прореживалась, чтобы окрестности хорошо просматривались — предостережение на тот случай, если какая-то из тварей Разлома вдруг решит выйти к обжитым землям. На расстоянии в дневной переход друг от друга на всем протяжении этого граничного, как его называли в народе, тракта располагались сторожевые посты. Некоторые были совсем небольшими, некоторые — весьма крупными и имели даже небольшие подшефные деревеньки с собственными трактирами. Более того, каждый пост был обязан выделять небольшие отряды на патрулирование прилегающих территорий. Дорога мерно ложилась под копыта коней, солнце уже давно перевалило зенит, и все чаще молодой Хранитель осматривал окрестности на предмет подходящей для привала поляны. Мелкие, будто оборванные облака плыли по небу, не давая спасительной тени. Наконец, когда по правую руку показался редкий пролесок с весело журчавшим небольшим ручейком, лорд дал отмашку сворачивать с дороги. Оставив готовку сопровождающим, мужчина занялся конем: его нужно было почистить, напоить и отправить немного попастись. Однако возле самой воды животное вдруг занервничало, начало прядать ушами и тревожно пофыркивать. — Тише, дружок, тише. Что это на тебя нашло? — попытался успокоить коня Эдриан, но скакун по-прежнему артачился. — Я бы тоже не хотел пить из ручья, в котором плавает труп, — раздался над ухом голос Ларса. Хранитель совершенно не слышал, как к нему подошел безопасник, отчего ругнулся про себя и пообещал быть более настороженным. Хорошо хоть не вздрогнул. Мужчина же спокойно прошел мимо опешившего лорда, преодолел еще шагов десять и присел, скрывшись от глаз в зарослях цветущего в эту пору шиповника. Оставив в покое коня, Эдриан двинулся следом. Когда он подошел, Ларс уже перевернул на спину не первой свежести мертвеца, до этого кормящего своим лицом обитавшую в ручье мелкую живность. Изрядно распухший, со сморщенной кожей, бледный с сине-багровыми пятнами труп распространял вокруг себя достаточно характерный аромат, и мужчина с удивлением для себя отметил, что и запах он тоже учуял далеко не сразу. Уязвленное самолюбие подсказало попросить у матерого безопасника несколько прикладных уроков. — Вот здесь, — Ларс указал на небольшую рану на шее, чуть ниже уха. — Били наверняка, в сонную артерию. Снизу вверх. Могу предположить, что убийца был ниже ростом. Да и сила удара не столь велика, лезвие явно не глубоко вошло. Тут либо женщина постаралась, либо подросток. — Я могу, конечно, ошибаться, но этот несчастный кажется мне знакомым, — задумчиво протянул Эдриан, пытаясь представить, как бы выглядел мертвец при жизни. Убрать припухлость, добавить кусок объеденной щеки и вытекший глаз. Вроде как и видел раньше. — Естественно, знакомый. — Хмыкнул безопасник. — На его портрет вы изволили любоваться последние пять дней. Это и есть наш искомый лжеэмиссар, виконт Стоунэл.6
Пустошь. Сознание возвращалось медленно, толчками, ощущением совершенно пустой головы и тянущей болью в руке. Горло саднило — похоже, умудрилась сорвать связки. Вендела попробовала пошевелиться и тут же пожалела — руку прострелила сильная боль, заставив измученное горло выдать невнятный хрип. Отдышавшись, девушка слегка повернула голову и осмотрелась. Солнце было еще высоко и, скорее всего, в беспамятстве она провела совсем недолгое время. И это было хорошо. Плохая новость же заключалась в том, что, умирая, куорт так и не расцепил зубы. И теперь рука искательницы оказалась в ловушке. Из которой можно попробовать выбраться, если разжать пасть твари Разлома с помощью того же кинжала, к примеру. Но до него еще нужно дотянуться — он так и остался торчать в глазнице мертвого зверя. А для этого придется как-то перетерпеть новый приступ боли. Но поскольку сейчас она была уже морально готова к очередной порции мучительных ощущений, сумела собраться с силами и проделать все необходимые манипуляции. Рука болела, не слушалась, а из-под прогнувшегося в форме пасти наруча тонкой струйкой сочилась кровь — в нескольких местах металл не смог сдержать чудовищный натиск, и клыки твари все-таки распороли кожу. А то и до мышц добрались. Кроме того, своим падением куорт умудрился наградить девушку вывихом в локтевом суставе. По крайней мере, Вендела искренне надеялась, что это был именно вывих, а не перелом, поскольку, что делать в первом случае, она хотя бы знала. Видела неоднократно и даже, было дело, вправляла одному пареньку-подростку, когда того неудачно сдернули с ветки дерева, на которой он висел. Только, вот беда, для этого нужно две руки. А у нее работала только одна. Можно, конечно, попробовать вправить за счет удара, но… В любом случае, сначала надо избавиться от наруча и осмотреть руку. Рассуждения — рассуждениями, а решимость девушки постепенно угасала. Чтобы немного подстегнуть собственную смелость да и, чего уж там, смазать болевые ощущения, Вендела залпом допила остатки вина из первой бутылки — а там было около четверти объема, и, стиснув зубы, принялась расстегивать ремешки, удерживающие металл на толстом кожаном основании костюма. На рукаве обнаружились четыре аккуратные дырки размером меньше ногтя мизинца. Кровотечение стало сильнее. Не сдержавшись, искательница выругалась в голос. Правда, вышло только хриплое воронье карканье, прерванное приступом кашля, от которого, к тому же, еще сильнее разнылась рука. Захотелось заплакать, но девушка вовремя поборола этот недостойный истинной северянки порыв. Похоже, нужно идти к вещам, раскупоривать вторую бутылку, чтобы обработать место укуса горячим вином, да и сбор от отравлений не мешает заварить. Кто знает, что у этой твари во рту побывало. А еще лучше — зашить раны, чтобы не истечь кровью. Только вот для спуска по полуразвалившейся лестнице нужно две руки… Эх, была не была. Зажав в зубах кожаный ремешок наруча, Вендела с силой ударилась об стену дома локтем, используя инерцию собственного тела. Раздался характерный щелчок, в глазах потемнело, но вскоре боль отпустила, оставив только ноющую пульсацию от сильного удара. С каким-то злорадным ощущением счастья девушка пошевелила вновь послушными пальцами и поспешила на первый этаж, не забыв прихватить свои вещи и, по сути, спасший ей жизнь кристалл. Будь у нее время, она бы и какой-нибудь кусок куора вырезала на память. Но, увы, сейчас было не до этого. Дальнейшее лечение оказалось менее драматичным. Все-таки, что делать с обычными, не особо глубокими ранами девушка знала с детства. Жалко, конечно, было переводить волшебный напиток, чтобы просто промыть укусы, но куда деваться. Остатки некогда дорогой и добротной мебели послужили дровами для небольшого костерка, который искательница развела прямо на полу в доме. Оставшееся содержимое второй бутылки вина ушли на то, чтобы заварить травяной сбор. А, может, и не совсем травяной — кто знает, чего еще туда алхимики напихали. Уже перевязывая поврежденную руку чистой тряпицей, Вендела уловила странный, слишком сильный для ее костерка, запах гари. Причем шел он как будто снаружи. Быстро закончив с делами, девушка схватила свои вещи, — зареклась ведь, что впредь будет перемещаться только с ними — выскочила на улицу и остолбенела. Все небо с западной стороны было затянуто черным дымом. Казалось, горела сама земля — искательница была там несколько часов назад и отлично знала, что ничего горючего там не было и быть не должно. Языки пламени растянулись, поглотив обширный кусок Пустоши, а посреди этого буйства стихии возвышался устремившийся в небо огромный огненный столб, закручивающийся вокруг своей оси и медленно ползущий в ее сторону. Огненный смерч двигался хоть и неспешно, но необратимо. И Вендела поддалась одному из самых древних инстинктов, не раз спасавших ее предков — инстинкту самосохранения. Девушка побежала прочь от страшной пламенеющей аномалии, так быстро, как только могла себе позволить, чтобы не сильно сбивать дыхание. Заплечный мешок бил по спине, рука ныла, отдаваясь тупой болью при каждом шаге, но искательница бежала все дальше и дальше. Бежала прочь от верной гибели, даже не думая о том, что так она еще больше удаляется от обжитых земель вглубь пугающей Пустоши. Бешеная гонка на грани закончилась уже глубокой ночью. Девушка буквально валилась с ног от усталости, в правом боку кололо, сухой язык, казалось, распух и отказывался помещаться во рту, а сердце было готово вырваться из груди — так сильно оно стучало. Перед глазами плясали цветные мушки, а в голове постоянно слышался гул ревущего пламени. Но, вновь и вновь оглядываясь назад, Вендела видела лишь далекое зарево бушующего где-то на просторах Пустоши пожара. Убедившись, что опасность миновала, она без сил рухнула на землю, кое-как стащила заплечный мешок и, перевернувшись на спину, невидящим взором уставилась в небо. Этот долгий день буквально перевернул с ног на голову все ее представления о Пустоши. Ей говорили, что все живое, обитающее в этих покинутых богами и людьми безжизненных землях, хочет лишь одного — смерти. Смерти всех тех, кто находится рядом — будь то люди или другие твари Разлома. Но сегодня она встретила целое стадо аттенуинов — огромных рыб-переростков, почему-то бегающих на двух ногах. Да и хвосты, если честно, у них были совсем не рыбные, а мощные, длинные, покрытые зазубренными пластинами, которые монстры использовали как оружие в дополнение к острым зубам, усеявшим большую, занимающую половину тупой морды, пасть. Естественно, что питаться они предпочитали отнюдь не травой. Схожесть же с представителями водного мира им придавали круглые навыкате глаза, расположенные с боков от морды, чешуя, покрывающая все тело, и ушные щели, расположенные по типу жабр. Не смотря на свою неповоротливость и мнимую медлительность, они считались очень опасными противниками, потому что, во-первых, всегда ходили стадами, а, во-вторых, если уж они разогнались, остановить их было просто невозможно — просто-напросто затопчут. В любой другой день, после встречи с этими тварями Разлома, Вендела была бы уже мертва. А сегодня аттенуины, также спасавшиеся от огненного смерча, просто мельком на нее посмотрели и побежали дальше. Может, не посчитали ее достойной причиной, чтобы задерживаться, а, может, в Пустоши тоже действовало что-то вроде «водного перемирия» — спасаясь от общей беды, твари не нападали друг на друга. Ведь, если подумать, аномалии Пустоши были им так же чужды, как и наш мир. Эти непонятные явления были ни чем иным, как остаточными отголосками страшной магической войны, разразившейся, когда маги той, еще старой эпохи, пытались защитить свои земли от порождений Разлома. Встречались они крайне редко и обычно были не столь масштабными — а уж об огненном смерче Вендела до сего дня вообще не слышала. А если б и услышала, то, пожалуй, не поверила бы своим ушам. Везунчик Мортен называл аномалии Пустоши эхом войны. Он говорил, что это фантомные проявления — отражения тех сил и заклятий, что почти четыре сотни лет назад гуляли по окрестностям Разлома, когда люди впервые столкнулись с порожденными им монстрами. В те времена, пока маги не объединились и не запечатали Разлом, который, по сути, являлся слишком истончившейся границей между двух миров, эти твари перли толпами, и спасения от них не было. Сейчас же в Пустоши бродят только их жалкие крохи — нестабильная заплатка межмирового прохода иногда дает сбои, и случаются новые Прорывы, совершенно несравнимые по масштабности с теми, что были раньше. Но, с другой стороны, раньше в мире была магия, а сейчас остались только эти аномалии, которые, на секундочку, тоже должны были от чего-то подпитываться. И это значит, что магия не ушла полностью! От посетившей ее голову мысли, такой простой и такой логичной, Вендела аж подскочила, совершенно забыв и о том, как она устала, и о том, что уж за четыре сотни лет кто-то должен был додуматься до этой гипотезы. Писал же ее неизвестный предок, что Источники могли просто уснуть после столь бесцеремонного с собой обращения, а спустя время — восстановиться. И, возможно, это время пришло! Воображение уже рисовало девушке, как она будет творить заклятия направо и налево, защищая свой город, а, чего уж мелочиться, свою страну от тварей Разлома. Рациональная же часть настойчиво твердила, что магов не осталось, и что проверить ее гипотезу некому. А тот самый дневник, что помог ей научиться смотреть магическим зрением, описывал только алгоритмы работы с потоками и энергиями, принцип построения заклинаний, но там не было ни одного действующего заклятия. Возможно, ее предок решил, что эта информация содержится и в других источниках, а ему нужно записать лишь то, что обычно наставники объясняли юным магам на словах, но факт остается фактом: проверить теорию искательница не могла. Если бы она только догадалась посмотреть на огненный смерч магическим зрением, может, заметила бы хоть какие-то нити заклинания, но теперь чего уж там. Не возвращаться же ради этого. Тем более, что она уже и так слишком далеко продвинулась на северо-восток. Может, имеет смысл пройти еще какое-то время по дороге? Она-то уж точно должна привести к чему-нибудь интересному. Вдохновленная этой мыслью, Вендела поднялась на ноги и заставила себя продолжить движение. Да, ей требовался отдых, но еще больше ей нужно было укрытие. Ночевать под открытым небом посреди Пустоши было смерти подобно. Еще через два дня безрезультатных блужданий по Пустоши, заметно подточивших ее решительность и веру в возможность воскрешения магии, полсуток из которых искательница проспала мертвым сном, едва добравшись до какого-то нагромождения больших камней и забившись в узкую щель между ними, она вышла к очень перспективному месту. За это время ландшафт успел измениться: вместо иссушенной равнины под ногами простирались еще довольно пологие, но уже заметно обозначившиеся холмы, а на горизонте показалась невысокая горная гряда. Ей тоже изрядно досталось во время Войны, отчего когда-то острые и гордые пики беззубо щерились в тщетной попытке отхватить кусочек вечного неба. От камней, казалось, веяло чувством обреченности и апатии, отчего девушка лишь зябко передернула плечами и ускорила шаг. Но от еще одного беглого взгляда на побежденного исполина не удержалась. Это были Сваррские горы, в былые времена источник богатства и процветания Северного королевства. Там добывали драгоценные камни и некоторые редкие металлы, только вот какие именно — Вендела, сколько ни пыталась, не могла вспомнить. И то хорошо, что когда-то прочитанная информация о географии северных земель до появления Разлома хоть в таком скудном объеме, но все же всплыла в голове. Девушка никак не могла предположить, что попытки матери вложить в нее не только классическое воспитание ярины, дочери северного ярла, но и образование, достойное леди из столицы Срединного королевства, пригодятся таким вот неожиданным образом. Если бы в свои неполные десять лет она знала, что когда-нибудь ей пригодятся знания о бывшем Северном королевстве, она бы училась гораздо прилежнее. Но тогда ей хотелось путешествовать с отцом и уметь сражаться не хуже соседских мальчишек, чтобы никто и никогда не посмел ее дразнить и дергать за длинную толстую косу цвета серебра. И вот сейчас, стоя посреди Пустоши, уставшая,одинокая и не имеющая ни одной причины жить, кроме мести за родных, на фоне Сваррских гор Вендела отчетливо различала силуэт целого комплекса зданий. Они были окружены высоким каменным забором, скалившимся обширными провалами и дырами в когда-то неприступной стене. В лучах заходящего солнца камни, казалось, отсвечивали какими-то ржаво-багряными оттенками, тщась рассказать неизвестно как здесь оказавшейся девушке свою кровавую историю о том, как они защищали хозяев от тварей Разлома, как дробились и крошились от ударов мощнейших лап и хвостов, как плавились в огне заклинаний и складывались в послушных големов, подчиняясь воле магов-защитников. Вендела тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошенное видение, и лишь ускорила шаг, торопясь оказаться в укрытии до наступления ночи. Осторожно подобравшись к ограде, стараясь не шуршать каменным крошевом под ногами, искательница заглянула в провал и долго всматривалась в сумерки, пытаясь угадать в неверных движениях теней грозящую ей опасность. Помимо шелеста листьев на изуродованных и изломанных, но продолжающих каким-то образом расти, деревьях, девушка слышала еще один звук, в реальность которого никак не могла поверить. Журчание воды! Она слышала, Рататоск* отгрызи ее уши, журчание воды! Облизав вмиг пересохшие губы, Вендела, не медля больше ни секунды, двинулась на звук. Последняя бутылка вина закончилась сегодня утром, а сочные фрукты, так долго спасавшие ее от жажды — и того раньше. Однако, не пройдя и сотни метров, девушка застыла в изумлении — посреди небольшого, некогда очень уютного дворика, отделенного от основной территории ажурной стеной с несколькими сложенными из необработанного камня арками, располагался фонтан. От статуи, служившей когда-то украшением как самого фонтана, так и дворика в целом, остались только мраморные ноги, выглядывающие из-под длинного одеяния, расколотого напополам. Именно из этой трещины и сочился слабенький ручеек, стекая в круглую чашу с проломленным бортом и впитываясь в землю неподалеку. Перейдя на магическое зрение, искательница увидела подтверждение своей догадки — фонтан питала магия, слабо мерцавшая блеклым синим светом. Этого оказалось достаточно, чтобы выйти из ступора и жадно припасть к живительной влаге. Это была одна из самых лучших ее ночей в Пустоши. Вода, пробивающаяся из полуразрушенного магического фонтана, опьяняла не хуже древнего вина. Аура полуразрушенного поместья, как ни странно, совсем не тягостная или пугающая, вселяла в голову крупицу безумия. Хотелось раскинуть руки и, хохоча, пробежать по всем крытым галереям, огромным залам, лестницам, ведущим в самое небо из-за того, что крыша местами обвалилась. Искательница даже поддалась этому порыву, правда, ненадолго и молча, но поместье все же осмотрела. Больше всего Венделу поразила обсерватория, как девушка обозвала про себя необычное помещение круглой формы со стеклянным куполообразным потолком, неведомым образом пережившим все неурядицы Войны и последовавших за ней столетий упадка, верхней галереей по одному отрезку стены, заканчивающейся двумя полукруглыми лестницами, и совершенно невообразимой конструкцией из металла и хрусталя в центре. Внутри ажурного металлического каркаса был подвешен круглый прозрачный кристалл с прожилками в центре, напоминавшими зрачок у глаза. Снаружи каркас был затянут паутиной и покрыт пылью, поэтому искательница не сразу поняла, что кристалл внутри металлической сферы плавал в прозрачной студенистой массе. Не смотря на то, что магии в этой конструкции не было от слова совсем — перейдя на магическое зрение, девушка не заметила даже намека на свечение — жидкость почему-то не вытекала через отверстия в каркасе. На полу вокруг него были изображены какие-то письмена и вставки из темного металла, напоминавшие лучи звезды, центром которых была сфера с глазом. О назначении этой конструкции Вендела даже не могла предположить, поэтому, не сильно ломая голову, ушла устраиваться на ночлег. В одной из комнат оказалась удивительно свежая обстановка: ни грязи, ни пыли, ни затхлого запаха, лишь совершенно не старая мебель, кровать под балдахином, одежный шкаф, большое зеркало на дальней стене и пара пуфиков в углу. Даже свечи в канделябре на прикроватном столике, казалось, только-только поменяли, хотя на потолке висела люстра с магическими кристаллами. Вендела читала, что такие кристаллы давали ровный яркий свет, и освещали гораздо лучше любых свечей, но, может, хозяин спальни любил живое пламя? Картина, висевшая на стене справа от входа, на которую обязательно должны были падать солнечные лучи из большого окна, лишь слегка прикрытого атласной портьерой, не выгорела, хвастаясь яркими пронзительными красками. Сначала искательница опасалась заходить в это странное, совершенно чуждое заброшенному поместью, помещение, предполагая ловушку, но интуиция молчала, а магическое зрение показало тонкую серую пленку, укрывавшую, как покрывало, потолок, стены, пол и все предметы в комнате. Собравшись с духом, девушка перешагнула порог. Небо не раскололось на части, не началась великая зима Фимбулвинтер, и даже Фенрир, волк ужаса, не сбросил свои древние оковы. Только серая пленка подернулась рябью и опала пеплом, тут же истаявшим под ногами. Еще долгую минуту Вендела стояла неподвижно, пытаясь заметить или почувствовать хоть какие-нибудь изменения в окружающем пространстве. А затем решительно прошла вглубь комнаты. Откинув покрывало с кровати, она увидела белоснежные простыни, почувствовала под рукой мягкую перину, и все сомнения отпали. Сегодня она будет спать здесь. А перед этим хорошенько вымоется в фонтане, любуясь тем, как лунный свет серебрит дворик, а ласковый ветерок игриво касается ее обнаженной кожи, покрывая ее мурашками. Хотя о чем это она? Какая луна в Пустоши? Небо над этими мертвыми землями было столь же безжизненно, но помечтать о столь красивой картине было приятно. Искательница сама не поняла, когда она заснула. Вот ее голова только-только коснулась мягкой подушки, и вот она уже бесплотным духом скользит следом за неким мужчиной по поместью, переживавшему свои лучшие времена. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь цветные витражи, раскрашивали пол галереи в причудливые цвета. В настенных светильниках были закреплены магические кристаллы, ковры под ногами глушили звуки шагов. Вдоль стен располагались доспехи, напольные вазы, какие-то столики-подставки с небольшими безделушками на них. С портретов улыбались неизвестные люди, но девушка не останавливалась, чтобы их рассмотреть, боясь отстать от своего проводника. Мужчина завернул за угол и спустился на первый этаж. Вендела, шедшая за ним, узнала комнату, смежную с помещением-обсерваторией, в котором располагалась столь заинтересовавшая ее конструкция. Странный проводник подошел к стене, вжался в нее лопатками, и сделал шесть больших шагов, громко считая вслух. Подпрыгнул, отчего плита пола, на которой он в этот момент стоял, с громким щелчком просела сразу на два пальца, переступил на соседнюю по диагонали, еще на одну, и снова подпрыгнул. После чего дотронулся до навершия посоха изображенного на каменном барельефе старика, и толкнул стену там, где, высеченная из камня, красовалась воинственная Валькирия, сжимавшая в руках копье. Неожиданно стена подалась назад, приоткрывая небольшой проход в темноту. Мужчина повернулся и, глядя прямо Венделе в глаза, отчетливо произнес: — Все запомнил? На этом моменте она проснулась. В комнату сквозь неплотно задернутые шторы пробился солнечный лучик, несмело ощупал кусочек пола и торопливо забрался на кровать, чтобы, наконец, познакомиться с человеком. Сколько дней, лет и даже веков лучик заглядывал в это окно, но неизменно видел лишь пустоту и безмолвие. Однако девушка, лежащая в кровати, порыва не оценила — заслонилась рукой, когда лучик попытался заглянуть ей в глаза. Кусочек солнца обиделся, и нарочито медленно переполз дальше, но Вендела этого даже не заметила — она обдумывала свое видение. В том, что это был не простой сон, она была уверена. В Пустоши ничего не бывает просто так. Более того, видение однозначно говорило, что прошлый хозяин поместья догадывался о вторжении когда-нибудь в будущем, ждал его и даже хотел поделиться секретами своего дома. Видимо, то заклинание, которое она потревожила своим присутствием, и запустило механизм передачи информации. Только вот какую цену придется заплатить за эти знания? А, может, это было приглашение? Девушка на мгновение представила, что она будет жить в этом доме, спать в этой кровати, любоваться видом Сваррских гор по утрам, потягивая ароматный травяной чай из большой кружки. А еще отсюда удобнее исследовать Пустошь и охотиться за редкостями. Естественно, это будет, когда она станет сильной магичкой, которая будет в состоянии защитить себя и свой дом. Окрыленная нарисованной воображением перспективой, Вендела потянулась и вскочила с кровати. Душа требовала действия. А ведь она даже толком поместье не осмотрела вчера. Прокрутив сон еще раз в голове, искательница убедилась в том, что хорошо запомнила последовательность действий. И даже места, на которые нужно было нажать на барельефе, тоже помнила, хотя на само каменное украшение вчера совсем не обратила внимания. Наскоро перекусив и с неудовольствием отметив, что припасов почти не осталось — нужно осмотреть территорию поместья, возможно, в свое время тут был плодоносящий сад — Вендела решила, что она внимательно обследует свое потенциальное будущее жилье и после этого сразу же отправится на юг, к обжитым землям. Начала искательница со спальни, так любезно приютившей ее на ночь. В шкафу обнаружились мужские вещи — рубашки, брюки, камзолы и даже одна мантия. Все чистые, свежие и без каких-либо следов времени на них. Судя по качеству ткани, их владелец отнюдь не бедствовал, но и страстью к чрезмерной роскоши не страдал — одежда была больше функциональная, чем нарядная. На картине, что привлекла внимание девушки прошлым вечером, был изображен вид на город, похожего на который она не видела ни разу в жизни. Он как будто был единым целым — и дворец, и дома, и оборонительные сооружения — все постройки были выточены прямо в скале удивительного белого, аж до синевы, цвета. Высокие башни соединялись между собой переходами, образуя целую сеть галерей, мостиков и порхающих, будто в невесомости, садов и беседок. Весь город, казалось, сочетал в себе всего два цвета — холодный белый и насыщенный зеленый. Зелеными были витражи и шпили башен дворца, сады в воздушных галереях и открытых террасах, даже статуи воинов, как мужчин, так и женщин, повсеместно украшавших город, были выполнены из зеленого камня всевозможных оттенков. Бело-зеленый город в скале… Она же читала про это. Осознание пришло резко, будто молния прострелила память: Айсгир. Художник изобразил столицу Северного княжества, Айсгир — родину ее предков. От осознания близости к чему-то столь родному по коже девушки пробежали мурашки, и ей захотелось прикоснуться к полотну хотя бы самыми кончиками пальцев. Картина, не смотря на холодные тона, казалась Венделе удивительно теплой, а величественный город — манящим. Глядя на Айсгир, она поклялась себе, что однажды обязательно вступит на его мостовые, пройдется по его улицам и прикоснется к былому величию предков. Любоваться картиной можно было до бесконечности, но трезвый расчет подсказывал, что в этом случае ее иссушенные кости станут лишь жалким дополнением к удивительному пейзажу, изображенному на холсте, но воочию эту красоту она сможет увидеть, лишь заставив себя шевелиться. И сейчас важно было продолжить осмотр поместья. Из спальни имелась еще одна, почти незаметная дверь в небольшое помещение со странным бассейном в полу, и какими-то непонятными каменными вазами на разных уровнях. Но, поскольку вся комната была укутана тем же серым невесомым покрывалом, Вендела не стала заходить внутрь, чтобы не разрушить заклинание. Прихватив свои вещи — на всю жизнь теперь наученная — девушка отправилась на дальнейший осмотр. На втором этаже нашлось еще одно помещение, окутанное сетью аналогичного заклинания — гостиная. Ее стены были обшиты панелями из темного дерева, центральное место занимал камин, вокруг которого стояли три больших и даже с виду уютных кресла. Еще одна зона была тематически отделена большим ковром, на котором стоял низкий стеклянный столик, диван и еще пара кресел, у каждого из которых располагались подставки с магическими кристаллами. Вдоль одной из стен примостились какие-то шкафчики и полочки, заставленные посудой, статуэтками, бутылками и прочими безделушками. Еще одна из стен состояла сплошь из огромных окон от потолка до пола, через которые было видно горы. Вендела смотрела на это великолепие и не понимала, откуда люди Магической эпохи брали столько стекла (а ведь когда-то она искренне гордилась, что в их с отцом доме были слюдяные окна, а не бычьи пузыри, как у большей части населения). И как вообще можно было жить в подобной роскоши?! Она понимала, что попала в поместье мага — или просто очень богатого человека — но сама за всю жизнь не сталкивалась с подобными проявлениями достатка. Естественно, что тревожить заклинание девушка пока поостереглась. Еще одна дверь на втором этаже искательнице просто не поддалась: как она ни старалась, открыть двустворчатую дубовую махину не смогла. Что, в общем, и не удивительно — на ней тоже была какая-то пленка заклинания, на этот раз, будто для разнообразия, желтого цвета. Остальные же комнаты имели нормальный разрушенно-истлевший вид — ведь именно так должно выглядеть жилье спустя почти четыре сотни лет запустения. Пусть даже и жилье мага. Больше в этом крыле ничего интересного не было, и Вендела спустилась на первый этаж. Первым делом девушка отправилась проверять барельеф — ей хотелось убедиться, что ночью ей привиделся не простой сон. Эйфория от увиденного в поместье немного смазала утренние ощущения, но теперь предвкушение чего-то волшебного вновь вернулось. Так она каждый год в детстве ждала праздника смены лет, на который принято было дарить друг другу подарки и веселиться день и ночь напролет. Считалось, что чем радостнее провести смену лет, тем счастливее будет следующий год. Конечно, отец дарил ей подарки и на день именин, но его она, по понятным причинам, не любила. Барельеф оказался на месте. Вендела застыла, пораженная в самое сердце. Как она могла раньше не заметить подобную красоту? На каменном панно была изображена батальная сцена: северяне сражались с иноземными захватчиками. Пешие воины, одетые лишь в кожаные доспехи да меха, смело смотрели в лицо своей смерти, сжимая в руках окровавленные секиры, копья и мечи. Над ними кружили девы битв, прекрасные Валькирии. Воители сбились в круг, защищая какого-то старика с посохом в центре. У их ног валялись порубленные трупы врагов, но вдалеке показалась новая волна нападавших, на этот раз конница. Мчащийся впереди остальных рыцарь уже занес меч для удара и слегка наклонился в седле. Девушке казалось, что она видит яростный блеск его глаз в прорезях шлема, ощущает решительность и обреченность защитников, но вместе с тем и надежду — старик воздел руки к небу и взывает к богам. Может, они откликнуться? — Может, они и на мою молитву откликнуться? — тихо прошептала искательница. Затем подошла к стене, как сделал провожатый из сна, отсчитала положенные шаги и подпрыгнула. Раздавшийся щелчок был слаще победных фанфар! Перейти, подпрыгнуть, дотронуться, толкнуть… С громким скрежетом стена поддалась и отъехала в сторону, открыв узкий проход. Глубоко вздохнув, девушка шагнула в неизвестность. Едва Вендела перешагнула порог, как в коридоре, в котором она оказалась, зажглось несколько магических светильников, позволяя рассмотреть каменные ступени, ведущие вниз. Еще раз воззвав к богам с просьбой придать ей решимости, девушка шагнула на первую ступеньку. Сердце стучало в груди, и искательницу едва ощутимо потряхивало от волнения. Выждав несколько ударов сердца и убедившись, что ничего плохого не произошло, она сделала еще один шаг. На третей ступеньке девушка уже немного расслабилась и пошла вниз смелее. Когда она уже ступила на пятую, сзади послышался скрежет камня по камню, и мгновенно обернувшаяся на звук искательница с ужасом увидела, что проход закрылся. Сердце ухнуло в пятки, и буквально одним прыжком одолевшая отделявшее ее от двери расстояние девушка в бессильной злобе ударила кулаком по двери. Та, естественно, не поддалась. Хорошо еще, что магические светильники на стенах продолжали гореть, иначе она бы в панике рвала на себе волосы или же билась в истерике. Каменная плита, отделявшая Венделу от свободы, была ощупана, обнюхана, обтрогана и обдавлена во всех возможных и невозможных местах, но ни на волосок не сдвинулась с места. Как снова открыть проход, девушка не имела ни малейшего представления. Она категорически не понимала, что заставило ее сунуться в этот проклятый тайник, не имея ни малейшего представления о том, как будет выбираться обратно. Как будто кто-то невидимый залез ей в голову и напрочь отключил критическое мышление и инстинкт самосохранения, который и так, если говорить начистоту, у искателей пребывал в зачаточном состоянии, а то и вовсе атрофировался, как рудимент. Неужели маг, бывший хозяином этого жилища, так на нее повлиял? Это он ведь пригласил ее сюда войти. Что ему от нее нужно?! Девушка почувствовала, что ей стало не хватать воздуха, а мысли принялись метаться в голове, как пьяные белки, объевшиеся перебродивших ягод, и Вендела без сил опустилась на ступеньку, прислонившись спиной к холодному камню плиты, отрезавшей ей выход. Нужно успокоиться. В конце концов, светильники по-прежнему горят, да и лестница никуда не делась. Ей есть, куда идти и чем заняться. Там, внизу, она может попробовать найти ответ, зачем именно понадобилась хозяину поместья. Раз он привел ее сюда, может, он же и покажет, как выбраться наружу. В любом случае, от того, что она будет сидеть здесь, не изменится ровным счетом ничего. Все, что она могла сделать — она уже испортила, хуже уже некуда. Надавав себе мысленных оплеух, искательница решительно поднялась на ноги и начала спуск. * Рататоск — в скандинавской мифологии белка-«грызозуб», посредник, связующее звено между «верхом» и «низом».7
Пустошь. Принц Артур ругался. Громко, смачно, вспоминая все слышанные за свою насыщенную жизнь обороты и словосочетания. Маман, если бы, не приведи Господь, услышала такое, упала бы в обморок. Но, к счастью, тирада Артура не могла достигнуть ее изнеженных дворцовым этикетом ушей, и поэтому принц продолжал костерить на чем свет стоит клятый поход, предательницу-Пустошь, долбанный Разлом с его тварями, свою самонадеянность и твердолобость. Конечно, доставалась и спутникам, но гораздо большее негодование вызывала его собственная персона. Этот поход не задался с самого начала. И во всем был виноват только он один! Это ж надо быть таким тупоголовым кретином?! Хорошо, что наследным принцем является Вильям, а не он, Артур, иначе свобода и независимость бедного Срединного королевства кончились бы быстрее, чем силы восторженного юнца в руках опытной куртизанки. Да, сначала все шло даже по плану. Улизнув из дворца с отрядом из нескольких телохранителей и быстро покинув Эйдал, принц уже за городскими стенами, чтобы никто ничего не заподозрил, встретился с тремя бойцами из команды Эдриана, с которыми тот совершал свои экспедиции в Пустошь. Он же не дурак — соваться в Пустошь без бывалых людей. И дорога до Вильсии легко ложилась под копыта коней. Принц передвигался инкогнито, чтобы не привлекать ненужного внимания и не задерживаться лишний раз в пути — все-таки время отца было не безгранично, и требовалось торопиться. И, тем не менее, вооруженный отряд из восьми человек представлял собой достаточно серьезную силу, чтобы лихие люди не решили проверить свою удачу на дороге. Неприятности начались уже в Вильсии. Местные искатели наотрез отказывались идти по озвученным координатам. Да, некоторые из них бывали в окрестностях Башни Магов бывшего Северного королевства, но теперь они либо отправились к праотцам, либо зареклись в дальнейшем появляться в этой части Пустоши. Даже разоблачение инкогнито в гильдии искателей Вильсии и воззвание к верноподданническому долгу не помогло принцу Артуру заручиться поддержкой местных. На вопрос, кто же додумался продать координаты столь опасного места короне, глава гильдии лишь флегматично пожал плечами, мол, Пустошь, в принципе, не для слабаков, а за полезные сведения лорд-Хранитель платит звонкой монетой, вне зависимости от того, удалось ему что-то поиметь с этого или нет. Они ж никого не пытались нагреть — все честно: по озвученным координатам имеется много всего интересного, а уж ломать голову, как это все извлечь — проблемы короны, которые, как известно, искателей не е… волнуют. Из гильдии принц вышел в ужасном настроении, категорически не понимая, как Эдриан умудряется сотрудничать с подобными личностями. Он даже не потрудился запомнить имени хама — то ли Арнгейр, то ли Арнльот, то ли вообще Арнбьёрн — весь язык с этими северянами сломаешь. Решив, что разбираться с проблемой поиска проводника он будет завтра, Артур отправился на постоялый двор, где остановился их отряд — для всех, кроме немногочисленных искателей, присутствовавших в тот момент в гильдии, они оставались лишь любителями острых ощущений, решивших пощекотать себе нервы в Пустоши. Точнее, любитель был только один — взбалмошный сынок кого-то богатенького, остальные же составляли лишь его охрану. В тот же вечер почтовый сокол доставил письмо от маман, в котором та сообщала о трудностях, возникших у Хранителя в Тарусе, и просила сына быть осторожнее и осмотрительнее, если у него до этого момента так и не проснулась совесть, и он не решился повернуть назад. Там же она обмолвилась, что король стал совсем плох, чем, по сути, еще больше подстегнула Артура к необдуманным действиям — порывистый юноша пропустил все предостережения мимо ушей, лишь все более и более утверждаясь в мысли, что только чудо, а точнее, исцеляющий амулет, может вернуть короля к полноценной жизни. В своих мечтах он уже был спасителем монарха, да и чего мелочиться-то, всего королевства в целом. Утром на постоялый двор, где остановился отряд, явился искатель и предложил свои услуги проводника. Обрадованный принц тут же согласился, но быстро выступить, как на то рассчитывал венценосный исследователь Пустоши, не получилось — проводник заломил за свои услуги весьма приличную сумму золотом, которой, естественно, у путешественников с собой не было. Пришлось идти на поклон к градоправителю, раскрывать свое инкогнито уже ему и изымать золото из казны Вильсии в счет будущего налогового послабления. Предприимчивый градоправитель стряс с короны еще двадцать процентов сверху указанной суммы, которую, как предполагал принц, собирался положить в карман. Но разбираться с такими мелочами Артуру совсем не хотелось — наоборот, он предпочитал даже не думать об этом, чтобы не раздражаться из-за вынужденных задержек еще больше, чем уже есть сейчас. — Арч, есть минута? — за стол к молодому принцу, которого в целях конспирации спутники называли Арчем, подсел Никас — участник экспедиционной команды лорда Эдриана. Артур молча кивнул на стул напротив. Мужчина плавным движением перетек за стол, жестом показал подавальщице, что жаждет получить бокал вина, и, лишь после того, как его пожелание было удовлетворено, а дородная деваха с пепельными волосами, заплетенными в тугую косу, и длинной челкой, скрывающей половину покрытого оспинами лица, отошла от стола, обратился к собеседнику: — Не нравится мне наш проводник, командир. Скользкий типок какой-то. Артур честно вспомнил человека, назвавшегося Ингилейвом, и попытался определить, что же так не понравилось подчиненному Хранителя. Обычный северянин с серо-пыльными длинными волосами, собранными в тощий хвост, короткая по сравнению с местными неухоженная борода, светло-голубые, будто водянистые, глаза, говор с северным акцентом, активно сдобренный ругательствами. Ничего выдающегося. Да, появился как-то подозрительно вовремя, но ведь они же искали проводника. И совершенно этого не скрывали. Когда Артур общался с представителями гильдии искателей, парни из отряда занимались поисками проводника в городе. — Обычный северянин, — озвучил вердикт принц. — Да, грубоват, но здесь половина жителей явно не слышали о правилах приличия и этикете. — Вот именно, Арч, он уж слишком обычный, как будто ненастоящий. Если бы тебя попросили описать среднестатистического северянина, ты бы представил себе такого вот Ингилейва. И имя его доверия не вызывает — «оставленный королем». — Ты знаешь северный диалект? — удивился Артур. О том, откуда вдруг простой вояка узнал такие неожиданные слова, как, например, «среднестатистический», он даже не задумался — привык общаться со знатью, где каждый первый имел хорошее или даже отличное образование. — Обижаешь, командир. Когда лорд Эдриан собирал свой отряд, он сразу для всех уяснил, что возьмет только тех бойцов, которые разумеют язык бывшего Северного королевства. У меня матушка с этих краев, так что с измальства приучен был. — Допустим. Так что не так с Ингилейвом? — Мутный он, — пожал плечами Никас. — Словами объяснить не могу, а чуйка говорит держать с ним ухо востро. Я местных поспрошал, но разве ж своего сдадут? Да, в Пустошь ходил, а что да как — никто и не знает вроде ничего. — Хорошо, я тебя услышал, — принц вздохнул, взъерошив несколько отросшую за прошедший в поездке месяц шевелюру. — В любом случае, другого проводника у нас нет. Так что завтра выдвигаемся с этим. А ты за ним поглядывай, и мужикам скажи, чтоб хлебалами лишний раз не щелкали. Вояка кивнул, усмехнувшись в усы. Поднабрался принц за месяц путешествия человеческих слов да выражений. А то как вобла сушеная был, все извольте да будьте добры. Но ничего, воспитаем. Как показал пример лорда Эдриана, которого Никас искренне уважал, и среди аристократов имеются нормальные люди. А что касается проводника — на другой результат он и не рассчитывал. Хорошо хоть не послал его вашество далеко и надолго. А мужиков он и без распоряжений начальства уже обо всем предупредил. На следующее утро, едва только солнце окрасило темно-серые каменные зубцы крепостной стены Вильсии, из восточных ворот города вышел чуть увеличившийся в размерах отряд исследователей Пустоши. Коней пришлось оставить на попечении мальчишки-конюха с постоялого двора. Как бы Артур ни пытался ускорить темп передвижения, отправиться в экспедицию конным не рискнул даже он. Через день пути от Вильсии начинались Туманные болота, где и человеку-то местами несладко приходилось, а уж кони и подавно ноги бы себе переломали. Когда группа искателей вышла к низине, изрытой то тут, то там многочисленными ямами и лужами, заполненными зеленоватой затхлой водой, начался личный ад принца Артура. Сначала увиденная картина даже показалась ему притягательной — теплая земля парила, отчего одинокие тощие сосны, разбросанные на редких островках твердой земли, были окутаны плотным туманом зеленовато-желтого цвета. Или это так мелкие водяные брызги солнечные лучи преломляли? Издалека, когда еще не чувствовался едкий запах, от которого слезились глаза, а ноги в добротных сапогах лишь несильно чавкали по утоптанной десятками прошедших тут искателей тропе, мужчина даже любовался непривычной глазу картиной. Но счастье его длилось недолго. Ингилейв показал себя умелым проводником, выбирая наиболее крепкие тропки и безошибочно выводя спутников на такие места для стоянок, где главное неудобство отряду доставляли лишь едкие испарения да вездесущая мошкара. Она с упорством сказочных карликов, добывающих радужную руду в Сваррских горах, вгрызалась в кожу путешественников, заставляя тех постоянно чесаться, лезла в глаза, рот и нос, и даже, казалось, копошилась в ушах. Мужчины передвигались, замотанные по самые глаза в большие отрезы плотной ткани, которые местные называли арафатками. С одной стороны, они дарили хоть какое-то спасение от мошкары и испарений, а с другой — Артур проклинал этот атрибут пыточной камеры за невозможность нормально дышать, за то, что ткань вечно норовила съехать на глаза, а пропитавшись потом, вызывала страшный зуд. Стоит ли говорить, что вспотел наследник короны в первые же часы перехода по болотам. Дома он много внимания уделял своей физической подготовке, гордился умением обращаться с мечом, держаться в седле… Но в этих клятых болотах приходилось идти днями напролет, передвигать натертыми в промокших насквозь сапогах ногами, выискивая более-менее крепкую землю для каждого шага. Принц понимал, что идет медленнее своих спутников, а устает гораздо быстрее них. Что там, где тот же Ингилейв легко перепрыгивал с кочки на кочку, практически не издавая лишних звуков, сам Артур шлепал, как огромный неповоротливый лягух, поднимая тучи брызг, а пару раз и вовсе соскальзывал, проваливаясь по колено в вонючую жижу. Уже к концу первых суток в болотах он был готов молить о пощаде и просить повернуть назад, и лишь осознание того, что каждый шаг приближает его к спасению отца, придавал молодому мужчине сил. И это было лишь началом. Ему казалось, что спутники то и дело на него косятся, перешептываясь за спиной, а то и позволяя себе отпускать едкие комментарии в сторону наследника престола, когда тот не слышал. Подобное снисходительно-пренебрежительное отношение еще больше выводило Артура из себя, все приближая момент, когда натянутые, как струна, нервы юного наследника не выдержат. А тот миг, когда отряд впервые встретился с видимым противником, а не изматывающими всю душу километрами болот, Арч воспринял чуть ли ни как праздник или избавление. Нападавших выдало жужжание крыльев. Огромных, размахом больше роста человека, жестких перепончатых крыльев. Их обладателей, напоминавших стрекоз-переростков, чьи хвосты были увенчаны бликовавшими на солнце жалами, мигом напрягшиеся искатели обозвали пестирами. Отряд тут же ощетинился мечами, короткими луками и скрамасаксами, пытаясь организовать некое подобие оборонительного построения на зыбкой земле. К принцу с обеих сторон тут же придвинулись его телохранители, оставаясь хоть и на предельно близкой дистанции, чтобы суметь защитить венценосного наследника, но и давая тому самому пространство для маневра. Артур тоже обнажил клинок с нанесенными на лезвие магическими рунами, поудобнее перехватив рукоять обратным хватом — именно эту тактику они отрабатывали в свое время с телохранителями: сам принц работал на короткой и сверхкороткой дистанции, воины охраны — на длинной. Во вторую руку удобно лег магический кинжал. Мужчина предпочел не рисковать, отправившись в поход с фамильным оружием, лучшим из того, что еще сохранило свои свойства со времен Магической эпохи. — Берегитесь жал — они ядовиты, — проинструктировал новичков Никас, приготовившись отражать атаку парными скрамасаксами. Северяне, коим мужчина был аж наполовину, часто отдавали предпочтение этим коротким и маневренным клинкам. Если, конечно, не орудовали чем-то большим, тяжелым и двуручным. — А еще крылья режут не хуже острых лезвий. Кожаную броню могут распороть, как нехрен делать. Пестиры атаковали внезапно, пикируя с высоты, сложив крылья и выставив вперед мощные жала. Первого Артур принял на меч плашмя, сбив с траектории полета, и следом проткнул брюхо кинжалом. Магическое оружие прошло через тушку, как горячий нож сквозь масло. Окрыленный первым успехом, мужчина не сразу заметил движение слева от себя, а когда обернулся, успел увидеть лишь, как Мартин, один из его телохранителей, разрубил тушку второго пестира практически надвое. Кивком поблагодарив воина, Артур сосредоточился на новых противниках, коих наблюдалось навскидку больше трех десятков. От следующего пестира пришлось уклоняться, и, уже разворачиваясь по инерции, принц умудрился достать тварюгу самым кончиком меча. Не сказать, чтобы зачарованный металл причинил монстру заметные страдания, но, тем не менее, лезвие окрасилось чем-то коричневым и вонючим. Тварь не издала даже писка. Только сейчас принц заметил, что пестиры нападают беззвучно — если бы не жужжание огромных крыльев, сражение и вовсе бы протекало в тишине, не считая выдохов, рычания и ругательств бойцов. На появление нового противника Артур успел отреагировать — следующий пестир сам насадился на подставленный меч, скрежетнув по нему крылом. Звук раздался такой, будто скрестились два металлических клинка. Мужчина поморщился и поспешил освободить оружие от балласта. Когда он, наконец, справился с этой задачей, сражение было кончено — отряд приходил в себя и подсчитывал потери. — Все живы? — хриплым голосом поинтересовался Ингилейв. — Раненые есть? — Ридерса задело, — отрапортовал Мартин, старший охраны принца. — Да так, царапина, — отмахнулся вышеназванный воин, зажимая кровоточащую рану на плече. — Тварям Разлома величина дырок на твоей шкуре по барабану, у них нюх на кровь похлеще, чем у кобелей на сучек во время течки! Тебе две минуты на то, чтоб перевязать рану, чтоб кровь остановилась, и сваливаем отсюда со скоростью взбесившегося Рататоска! — Было видно, что проводник нервничает. — В темпе, в темпе, шевелитесь, если собственные шкуры еще дороги. Не хватало, чтоб сюда наги пожаловали или какие-нибудь скальциды. Артуру хотелось узнать, чем же упомянутые твари так страшны, но в данный момент от расспросов он воздержался. Пока Ридерс спешно бинтовался, принц обозревал место недавнего сражения и с гордостью подсчитывал количество поверженных противников — получилось чуть меньше пяти десятков. Или по пять-шесть крылатых монстра на брата. А ему всего-то три досталось. Хорошо сработали телохранители, ничего не скажешь, хоть противник для них и непривычный. Нужно будет им по возвращении премии выписать. Блуждания по болотам заняли пять дней без малого. За это время Артур успел проклясть все на свете, а ноги в мокрых сапогах, казалось, стесались до самых костей. Спина болела от тяжести неудобного заплечного мешка, врезавшегося узкими лямками в измученные плечи, кожа зудела, не переставая, а мелкие расчесы от постоянной влажности и едких испарения начали воспаляться. Та же участь постигла и царапину Ридерса — сама атмосфера болот не способствовала заживлению раны, отчего та загноилась, а крепкого молодого мужчину разбивали слабость и лихорадка. Один раз отряд все-таки встретил наг, но Артура это не коснулось. Две женщины-змеи, покрытые чешуей цвета молодой весенней листвы, выползли на тропу, по которой шел отряд, но встреча оказалась неожиданной как для них, так и для искателей. Твари Разлома сориентировались быстрее, расправив капюшоны и обнажив тонкие длинные клыки, бросились на добычу, но были встречены холодным железом. Основной удар приняли на себя Ингилейв и Никас, шедшие в голове отряда, но и остальные бойцы тоже не сплоховали, моментально подключившись к мясорубке. В этот раз искателям удалось обойтись без потерь, но только лишь потому, что на руку им сыграло численное превосходство и ошеломление противника. Поэтому, когда отряд ступил на твердую землю, облегченного вздоха из уст как минимум половины исследователей избежать не удалось. А когда Туманные болота и вовсе скрылись из виду, Ингилейв вывел искателей к небольшому плато, окруженному вытесанными из камня причудливыми идолами, между которыми журчал звонкий ручеек с удивительно холодной, буквально сводящей зубы водой, и объявил дневку. Артур не мог поверить своему счастью: неужели завтра не надо будет никуда идти? Неужели сбитые ноги смогут немного отдохнуть, а сапоги, наконец, высохнуть? Он понимал, что причиной вынужденной остановки было все ухудшавшееся здоровье Ридерса, но не мог не радоваться грядущему дню отдыха. — Куда двигаемся дальше? — Покончив со своей порцией мясной похлебки, Никас приступил к расспросам, старательно вытягивая из проводника их дальнейший маршрут. — Нам нужно держаться северного направления, немного забирая на восток, — лениво отвечал Ингилейв, помешивая палкой угли маленького, разожжённого в нише у камня костерка. Треск поленьев и пляска язычков огня, казалось, согревали саму душу, продрогшую в жутких болотах, и принц Артур не сильно вслушивался в разговор своих спутников. — Там есть перевал через Сваррские горы. Правда, сначала нужно переправиться через Юргару. Восточнее тоже есть перевал, но он отрезан от нас бурным течением Лейны. — А если на запад? Без форсирования рек не обойдемся? — Подключился к разговору Ингвар, еще один подопечный лорда-Хранителя Эдриана. — Я знаю тропу через горы в тех краях. — Если мы повернем на запад, придется идти через Безумие Флейт, — поморщился Ингилейв, сплюнув сквозь зубы. — Вы как хотите, а я не готов совать свою голову под молот Тора. — Безумие Флейт? Звучит интригующе. Что это? — встрепенулся Артур. — Ох, Арч, лучше тебе и дальше не знать — целее будешь. Хотя ты и так найдешь способ убиться, — заржал проводник, но потом все же решил пояснить. — Это какое-то сооружение времен Магической эпохи, и никто до сих пор так и не понял, зачем наши предки его собрали. Сплошные трубы, растопыренные во все стороны, проходя через которые ветер издает разные звуки. Когда нормально это воспринимается, а когда и башку сносит, что на своих кидаться начинаешь. Или с обрыва прыгаешь, уверенный, что сможешь полететь. Нас туда заносило. Первый раз пронесло, прошли и посмеялись над страшилкой для слабаков, а когда обратно возвращались… в общем, я тогда контуженный был, почти ничего не слышал. Это меня и спасло… а остальные там и остались. Так что больше я туда ни ногой. Помолчали. Артур готов был поклясться, что каждый из присутствующих здесь мог припомнить свою историю о том, как он терял друзей. Каждый, но не он. Наследник трона, баловень судьбы… По сути, самым сложным испытанием в его жизни была последняя неделя пути. А до того, как он отправился в путешествие, что его волновало? Как открутиться от матушкиных разговоров о женитьбе? Как на спор отбить у Эдриана любовницу, доказывая, что все придворные дамы — меркантильные сучки, и если подвернется вариант повыгоднее, каждая вцепится в него, принца, зубами, оставив лорда за бортом? Как многого он не знал о жизни! Теперь понятно, почему друг периодически позволял себе смотреть на него, как на неразумного ребенка — опыта у лорда-Хранителя было в разы больше. А еще становится понятно, почему Вильям старается как можно больше путешествовать: он пытался объяснить младшему брату, что только дорога, новые люди и сложные ситуации позволяют быстро расти над собой. Подумать только, всего неделя в Пустоши, а он, Артур, уже готов признать никчемной и втоптать в грязь всю свою прошлую жизнь. Ту жизнь венценосного ублюдка, которую ценой собственных готовы защищать его телохранители. Только сейчас он понял, что свою рану Ридерс получил из-за того, что привыкший думать только о себе Артур увернулся тогда на тропе от пестира. Спать принц ложился с тяжелым сердцем. Его не ставили в дозоры, не привлекали к лагерным делам, да и вообще просили лишний раз не совать свой нос в дела настоящих мужчин. Но этот вечер стал исключением — Арч сам вызвался поухаживать за раненым. Только так он мог отблагодарить своего телохранителя и хоть немного придушить противное чувство вины, начавшее грызть его изнутри. Никас объяснил, как промыть и заново перевязать рану. Артур старательно выслушал инструкцию, вскипятил воды, развязал повязку и еле сдержал рвотный порыв. Что вид, что запах «царапины» выбил неподготовленного принца из колеи, но он постарался взять себя в руки. Как смог, оказал помощь, поразившись тому, насколько горячей казалась кожа боевого товарища. Ридерс уже не приходил в себя, бредил и лишь изредка проваливался в сон. Искатели переглядывались и, судя по всему, просчитывали, сколько бедняге осталось мучиться. Поэтому, закончив процедуры, Артур, с трудом преодолевая ком в горле, попросил прощения у своего телохранителя. И, на всякий случай, попрощался. А наутро лагерь был разбужен руганью Ингвара. Мужчина проснулся с рассветом, удивленный тем, что его не разбудили дежурить. Быстрая перекличка и осмотр стоянки показали, что Ингилейв, который и должен был разбудить искателя, пропал. Отряд моментально всполошился, началась суета. Никас и Ингвар отправились обследовать окрестности в поисках хоть какого-либо намека, способного пролить свет на произошедшее. Остальные спешно собирали лагерь, готовясь немедленно сорваться в путь. Арча, как обычно, никто не трогал, и он поспешил к раненому Ридерсу. Телохранителю стало хуже, и принц в очередной раз почувствовал себя виноватым. А когда вернулся Никас и сообщил, что обнаружил следы Ингилейва, спокойно покинувшего лагерь в одиночестве и, судя по всему, по доброй воле, Артур не выдержал и ругнулся вслух. Понял, что ему даже немного полегчало, и поспешил выразить все, что накопилось на душе. Он не заметил, что спутники встретили тираду понимающими взглядами, не обратил внимания на их переглядывания и одобрительные хмыканья в местах, когда принц костерил свою дурную голову, и прекратил заниматься самобичеванием только когда глазастый Торван, третий искатель из команды лорда-Хранителя, усмотрел небольшой отряд вдалеке, уверенно двигавшийся в направлении плато с идолами. — По нашу душу спешат, твари, — высказал вслух очевидную мысль Никас. — Ингилейв, падла, сдал нас кому-то. — Разве искатели устраивают разборки в Пустоши? — Искренне изумился Артур. — Искатели нет, они как раз друг за друга горой — просветил принца Торван. — Нас же в ряды искателей никто не принимал. Так что валить надо, и чем быстрее, тем лучше. — А как же Ридерс? — Все еще стоящий рядом с раненым Арч оглядел своих спутников. Никас молча провел ладонью по горлу, Ингвар так же молча кивнул, поддерживая предложения товарищей. Остальные телохранители лишь опускали глаза или предпочитали смотреть в сторону. Каждый из них понимал, что бросать раненого товарища в Пустоши — это последнее дело, и, естественно, не хотел подобной участи себе, но Ридерс, если говорить откровенно, уже был одной ногой в могиле, да и своя шкура всегда ближе к телу. — Так же нельзя! — Можно, Арч, и даже нужно! — резко оборвал принца Никас, — тынаследник престола, учись принимать жестокие решения. Мы не сможем оторваться от погони, если нас будут тормозить носилки с раненым. — Я тоже вас торможу! — Голос Артура внезапно сорвался, дав предательского петуха. — И что, меня вы тоже бросите?! — Вас, Ваше высочество, мы будем защищать до последней капли крови, это наш долг, — вступил в спор Мартин. — И Ридерс тоже. Так что в данной ситуации, как бы прискорбно это ни было, я согласен с тем, что он только замедлит наш отряд. Но решать, естественно, Вам. — Тогда я сам, — еле слышно прошептал наследник. Никто из присутствующих не посмел оспорить решение будущего правителя. Это был первый раз, когда он должен был отнять жизнь человека. Более того, верного ему человека, бывшего с ним последние несколько лет во всех возможных передрягах и сейчас оказавшегося в состоянии между жизнью и смертью тоже из-за его, Артура, оплошности. Выхватив кинжал из ножен, мужчина подошел к своему раненому телохранителю и опустился перед ним на колени. Совершенно невозможная ситуация там, в столице, но такое естественное движение здесь, в Пустоши. Глубоко вздохнув и прочитав молитву Всевышнему, Артур размахнулся и вонзил клинок прямо в сердце. Рука предательски дрогнула, и удар получился немного смазанным, но, тем не менее, он достиг цели. Раненый Ридерс не нашел даже в себе сил приоткрыть веки в последней немой попытке взглянуть на своего убийцу, а, наоборот, как показалось Арчу, с облегчением выдохнул, испуская свой последний вздох. Магический кинжал сверкнул рубином в рукояти и с удовольствием впитал свежую кровь. Когда мужчина вынул оружие из раны, клинок был девственно чистым. А дальше началась бешеная гонка. Никас задавал темп, заставляя отряд нестись чуть ли ни галопом по скользким камням, еще плохо различимым в рассветных сумерках. Принц пыхтел, обливался потом и молился Всевышнему, чтобы не оступиться. Он не успевал смотреть по сторонам и, естественно, не мог заметить, как кроваво-алый диск солнца лениво выполз из-за горизонта, окрашивая окружающий каменистый пейзаж в мягкие теплые тона. Принц не замечал, как ему под ноги легла длинная неверная тень, карикатурно повторяющая каждое движение венценосного исследователя Пустоши. Не видел он и золотых бликов, кои щедро рассыпало дневное светило в водах журчавшего неподалеку ручейка, хотя в другой раз непременно бы залюбовался игрой света. У принца попросту не было на это сил, и все его мысли сводились лишь к тому, как не забыть вовремя переставить ноги. Раз-два, раз-два… Мужчина бесконечно повторял в голове этот счет, боясь сбиться, споткнуться и упасть, прекрасно понимая, что сил подняться у него уже не будет. Раз-два, раз-два… У него даже забрали заплечный мешок, распределив вес друг между другом, чтобы хоть немного облегчить задачу венценосному отпрыску. Но силы Артура утекали, как вода свозь пальцы, и отряд был вынужден остановиться на краткий отдых. — Ты решил рискнуть через флейты? — воспользовавшись передышкой, поинтересовался Ингвар. Взошедшее солнце отчетливо давало понять, что отряд идет на запад. — Не вижу другого выхода… — Честно признался Никас, прикладываясь к фляжке. — Там у нас хоть есть шанс оторваться: скоро начнутся предгорья. А если сунемся к реке, точно провалимся. Брода-то никто из нас не знает. — Вы уверены, что они преследуют именно нас? — слегка отдышавшись, рискнул поинтересоваться Арч. Он категорически не хотел верить, что нанятый им проводник предал их. — А ты оглянись, — зло сплюнул Торван. — Вопросы сразу и отпадут. Артур честно последовал совету, но тягаться в зоркости с глазастым искателем было бесполезно. К тому же его слепило солнце. Пришлось поверить на слово. — Отдохнул? — Совершенно не щадя самолюбие принца, поинтересовался Никас. — Тогда ноги в зубы, и попидорили. И гонка продолжилась. Артур выбивался из сил, выжимая из себя максимум и даже больше, но постепенно и он стал различать преследователей, оглядываясь назад. Расстояние между двумя отрядами неуклонно сокращалось, заставляя мужчину нервничать и ломать голову над тем, чем же он насолил Ингилейву. Получается, Никас был с самого начала прав — кто-то подослал проводника, совершенно точно зная, кем является наниматель. Вывод напрашивался сам собой: его инкогнито было раскрыто лишь в гильдии искателей и у градоправителя, и кто-то именно из этих двух организаций надеялся без шума и пыли лишить Срединное королевство одного из наследников. Никто же, кроме них, не знал, что младший принц отправился в Пустошь, а исчезновение обычного отряда энтузиастов в беспощадных владениях Разлома — явление вполне себе ординарное. Получается, дело приобретало совершенно неприятный оборот и просто-таки пованивало государственной изменой. Столкновение было неизбежно, и опытный Никас решил использовать их единственное преимущество — навязать бой на собственной территории. К выбору места будущего сражения он подошел со всей возможной ответственностью, тщательно выискивая баланс между возвышенностью, естественными препятствиями, пригодными для защиты обороняющихся, и возможностью удрать в случае провала. Возможно, кто другой предпочел бы более благозвучную формулировку наподобие «стратегически отступить» или «совершить отвлекающий маневр», но Никас не первый раз ходил в Пустошь и прекрасно понимал, что бегство перестает быть позорным, как только позволяет совершить главное — спасти жизнь. А в том, что он обязан вывести мальчишку, как он называл про себя принца Артура, из-под удара, опытный искатель нисколько не сомневался. Приготовления не заняли много времени, и отряд предпочел немного передохнуть, восстанавливая свои силы перед сражением. Но как только преследователи подобрались на расстояние выстрела, в них тут же полетели стрелы. К сожалению, лучников в отряде было всего двое, а короткие луки не могли похвастаться ни дальнобойностью, ни серьезностью наносимого урона, так что сражение очень быстро перешло врукопашную. Артур был окружен сразу четверыми своими телохранителями, в то время как искатели предпочитали сольные схватки. В очередной раз отбивая атаки своего противника-северянина, принц с удивлением отметил, что прошедшая гонка потрепала не только его. Преследователи тоже были весьма уставшими и изможденными, и, не смотря на их численное преимущество, отряд принца имел все шансы, чтобы выйти из этого сражения с минимальными потерями. Арч принял на лезвие меч противника, позволил ему скользнуть вдоль кромки до гарды и чуть вывернул кисть, выкручивая клинок высокого северянина вместе с рукой. Принц надеялся, что его мастерства хватит, чтобы совладать с превосходящей физической мощью противника, и пока тот, напрягая жилы, пытался вернуть себе контроль над оружием, поднырнул под руку и быстро вспорол бок северянина волшебным кинжалом. Как обычно, доспехи не стали преградой для наследия Магической эпохи, только вот принц не был готов к тому, что кровь брызнет из раны горячей струей прямо ему в лицо, заливая глаза и мешая обзору. Несколько долгих мгновений ослепленный мужчина был беспомощнее слепого котенка, судорожно пытаясь стереть кровь и прочистить зрение. Он отчетливо слышал, как один из телохранителей принял на клинок удар, предназначавшийся самому принцу, как раздался чей-то предсмертных хрип, а из чьего-то разорванного горла с противным бульканьем вытекала жизнь, но по-прежнему не мог сориентироваться в обстановке. Когда, наконец, удалось вытереть глаза и без того грязным рукавом походной куртки, первым, что рассмотрел Арч, оказался покрытый лоснящейся иссиня-черной шерстью бок какой-то многолапой твари. Она удивительно проворно вырвала кусок плоти из тела несчастного, которому не повезло оказаться на пути у этого исчадия Разлома — принц даже не смог понять, был бедолага выходцем из их отряда или одним из преследователей, после чего монстр повернул окровавленную морду в сторону остолбеневшего мужчины и атаковал его толстым щупальцем, растущим прямо из спины. Непонятно каким образом, но от первого удара Артур сумел увернуться, необдуманно оказавшись к твари боком. За что и поплатился, схлопотав удар тяжелой лапой, увенчанной огромными когтями, прямо в живот, который не смог погасить даже толстый кожаный доспех. Сознание пронзило вспышкой боли, мгновенно расползшейся по рукам и ногам, выкручивающей само естество и заставляющей орать, срывая голос или же сжимать зубы до хруста, сплевывая их крошево вместе с кровью. Еще какое-то время Артур пытался сопротивляться накатывающей со всех сторон темноте, поглощающей звуки происходящего — он слышал лишь бешено стучащее собственное сердце да чувствовал пульсирующую нитку артерии на виске, но потом спасительное забытье приняло мужчину в свои объятья — принц потерял сознание. Он уже не мог видеть того, что схватка превратилась в настоящее месиво — бывшие враги объединялись, чтобы суметь сдержать натиск куортов, а потом вонзали клинки в спины временных союзников, как падали один за другим его телохранители и нападавшие, как испустил дух последний из трех монстров Разлома, очень неудачно привлеченных запахом свежей крови. А еще он не мог видеть того, что один из нападавших, воспользовавшись неразберихой, поспешил покинуть поле боя, спасая собственную жизнь и наплевав на честь, как, впрочем, не видел и того, что еле державшийся на ногах Никас с мертвецки бледным лицом, затаив дыхание, проверяет, жив ли он, Артур, или уже отправился в царство Всевышнего. И как облегченно выдыхает искатель, нащупав под пальцами слабую пульсацию жизни в израненном теле.8
Силдж, приграничье. Кора приблизила лицо к зеркалу, тщательно всматриваясь в свое отражение. Волосы уложены так, чтобы скрыть слегка распухшее левое ухо, макияж маскирует ссадину на щеке, но, увы, не до конца. Ей бы еще пару дней, чтобы окончательно в себя прийти, но разве ж лорд Сайрус Винтердейл будет столько ждать? Конечно, нет. Вот и приходится выкручиваться всеми возможными способами. Последний штрих — мушку над губой, чтобы отвлечь внимание от некоторых несовершенств. Улыбнуться. Нет, не так томно! А эта улыбка больше похожа на предвкушающий оскал… Надо что-то более нежное и беззащитное. Да, пожалуй, этот вариант сойдет. Прощальный взгляд в зеркало, подмигнуть своему отражению, взять в руки деревянный сундучок, выполненный в непривычной, круглой форме, и вперед, на баррикады. Кора приехала в Силдж глубокой ночью и позволила себе лишь несколько часов сна. После непростого задания и не самой легкой дороги ей хотелось расслабиться, отдохнуть, вдоволь понежится в горячей ванне, привести себя в порядок, в конце концов, но она, как никто другой знала, как не сдержан и скор на расправу бывает ее наниматель. Или, правильнее сказать, хозяин? Поэтому она встала с первыми петухами, чтобы к тому моменту, как лорд Сайрус соизволит начать свой новый день — а привык он делать это весьма рано, в отличие от многих известных ей аристократов — оказаться уже в его спальне с весьма и весьма хорошими новостями. В том, что к ее работе не будет нареканий, девушка была уверена. Ведь тот самый сундучок, что она сейчас держала в руках, был так нужен лорду Винтердейлу, а, значит, и обещанная ей награда — нет, речь идет не о пошлом золоте, хотя оно тоже весьма приятно греет душу — стала на шаг ближе. В Силдже было пять постоялых дворов разной степени изысканности и претенциозности. Два — откровенных клоповника, для самых жадных и прижимистых людей или же для конченых неудачников, отбросов общества. В свое время жизнь помотала Кору и по таким заведениям, и теперь она была готова переплачивать втридорога, лишь бы не окунуться вновь в эту атмосферу безысходности и тлена. Третий постоялый двор был поприличнее, и заезжие авантюристы, отправившиеся поближе к Пустоши с целью заиметь быстрых денег, останавливались, в основном, в нем. И два весьма приличных заведения, одно из которых — «Путеводную звезду» — облюбовала для себя Кора: чистые постели, вежливая прислуга, добропорядочные купцы-соседи и отсутствие желающих познакомиться поближе с одинокой девушкой. Точнее, желающие-то были, куда ж без них, но им достаточно отказа на словах. В первой категории постоялых дворов для того, чтобы твой отказ приняли, приходилось обнажать оружие и пускать кровь, а делать это Кора любила, только когда чужие увечья оплачивались звонкой монетой. Самым же изысканным считался «Северный молот», постоялый двор, который можно было прировнять к элитному клубу, где гости, не обремененные мучительными думами о недостаточной толщине своего кошелька, могли получить все на свете, начиная от богатых комнат, персонального обслуживания и действительно вкусной еды до удовлетворения всех возможных потребностей души и тела. Именно туда держала путь Кора, уверенная, что лорд Винтердейл не мог остановиться в более простом заведении. Теперь главное, чтобы ее саму туда пустили без особых проблем. Утренняя прогулка по Силджу, а точнее заинтересованные взгляды встречных мужчин, слегка подняли девушке настроение. Обладая яркой и запоминающейся внешностью, она давно уже привыкла к знакам внимания со стороны противоположного пола, но все равно любила такие моменты. Огромные зеленые глаза, темные, почти черные слегка вьющиеся волосы, узкая талия и женственные формы — иногда она и сама считала себя совершенно неотразимой. Все портил нос с горбинкой, который Кора терпеть не могла. Ей казалось, что при разговоре все смотрят только на него и смеются за ее спиной. Пожалуй, именно этот нос и позволил ей не превратиться в самовлюбленную стервозную дрянь, как это обычно бывает у излишне красивых девушек. Хотя все же нет, дрянью она как раз-таки была редкостной, и, в общем-то, гордилась этим. Никаких привязанностей, кроме как к красивой жизни, никаких обязательств перед мужчинами, которые ей эту жизнь обеспечивали, и никаких сожалений, когда с ними приходилось расставаться. Своего предыдущего любовника она отравила по заказу его же жены. Обе остались довольны: вдова получила огромное наследство и возможность наслаждаться жизнью без оглядки на старого немощного супруга, а Кора — приятный гонорар и рекомендации к лорду Винтердейлу, возле которого и задержалась на неприлично долгое время. Но менять ситуацию она пока не планировала — слишком уж интересные вырисовывались перспективы. «Северный молот» встретил девушку вышколенным служащим на входе, который услужливо открыл перед ней дверь. Подобный сервис Кора встречала только в столице, и никак не могла понять, зачем в Силдже, по сути, захолустном городке на границе королевства, нужно заведение такого уровня. Кто здесь может останавливаться? Не каждый же день аристократия Срединного королевства решает отправиться в вояж по Приграничью. — Доброе утро, сударыня, — стоило только Коре войти в помещение, к ней тут же подскочил еще один услужливый молодой человек весьма приятной наружности. — Чем могу помочь? — Лорд Сайрус Винтердейл назначил мне встречу. Как я могу его увидеть? — Девушка подпустила в голос мурлыкающие интонации и улыбнулась той самой нежной и милой улыбкой, которую еще совсем недавно репетировала перед зеркалом. — Лорд Винтердейл не предупреждал нас о визитере. Сами понимаете, заведение нашего уровня не может позволить себе тревожить покой постояльцев по каким-либо неоговоренным причинам. Даже если они столь обворожительны. Так что я вынужден попросить Вас подождать, пока мы получаем подтверждение от его милости. — Все так же вежливо улыбаясь, служащий указал на небольшие диванчики, стоящие чуть в отдалении в холле. Кора благосклонно кивнула и, не споря, решила подождать, пытаясь побороть возникший в голове диссонанс: в ее представлении все северяне, разве что за редким исключением, были грубыми и неотесанными варварами. Единицы из них могли похвастаться хоть каким-то образованием. Но чтобы северяне были способны вести столь изысканные речи — девушка не могла себе представить подобного даже в самых смелых мечтах. Куда катится этот мир? Спустя буквально пару минут холл огласило радостное восклицание Рихарда, камердинера его милости: — Дорогая Франческа, как давно Вас не было видно! Мы все уже заждались, особенно его милость лорд Сайрус. — Мужчина подошел к удивленной девушке и галантно поцеловал ей руку, после чего пригласил проследовать на второй этаж. — Прошу! — Рихард, что происходит?! — Едва с любопытством оглядывающий развернувшуюся перед его взором картину служащий пропал из поля зрения, прошипела Кора. — Какая, к чертям, Франческа? Что за представление ты устроил? — Я действительно очень рад тебя видеть, Кора! — Поддавшись мимолетному порыву, камердинер приобнял девушку за плечи, что для него, человека всегда сдержанного, являлось просто верхом вольности. — Надеюсь, ты с хорошими новостями? А то нам всем придется несладко. — Да что случилось, Разлом тебя поглоти?! — Громче, чем следовало, воскликнула взволнованная девушка, чем заслужила укоризненный взгляд Рихарда. — Плохие новости из Вильсии. А остальное ты узнаешь от его милости. С этими словами мужчина постучался в одну из дверей на втором этаже и, дождавшись разрешения войти, просто впихнул в нее дезориентированную Кору. Сделав пару шагов вглубь хорошо обставленной комнаты, служившей лорду Винтердейлу кабинетом и малой гостиной одновременно, девушка склонилась в реверансе, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за лордом Сайрусом. Стоило мужчине повернуться, Кора как бы невзначай сделала глубокий вдох, выставляя свои прелести в еще лучшем свете, и мимолетом стрельнула глазками, снова потупив взгляд. — Встань, моя милая Кора, — аристократ подошел к девушке и, приподняв ее лицо двумя пальцами за подбородок, повернул к свету сначала одной стороной, затем другой. Оставшись не сильно довольным увиденным, поцокал языком. — Ты плохо выглядишь. Девушка опустила глаза и чуть прикусила губу, но не проронила ни слова. Спорить с его милостью, пытаться оправдаться или же, как в ее случае, давить на жалость, рассказывая о трудностях пути и задания, было себе дороже. Лорд, не ограничившись проведенным осмотром, обошел вокруг девушки, остановившись сбоку и чуть сзади. Растер в пальцах кокетливо выбившийся из прически локон, втянул его запах и, повернувшись спиной, отошел к окну. — Впрочем, пахнешь ты, как всегда, хорошо. Раздевайся. Девушка так же молча поставила принесенную шкатулку на край стола и принялась распутывать шнуровку корсета. То, что мужчина даже не поинтересовался ее успехами, означало, что он в отвратительном настроении и, скорее всего, еле сдерживает свой гнев. А значит, сорвет свою злость на ней — секс будет жестким и болезненным. Но, тем не менее, ослушаться она не посмела. Платье с тихим шелестом опустилось к ногам Коры. Следом полетела кружевная комбинация и панталоны. Изящно перешагнув через юбки, девушка медленно подошла к Сайрусу со спины и начала мять его плечи, прижавшись упругой грудью к мужчине. Шелк его рубашки холодил тело, по коже пробежали мурашки, но Кора не обратила на них внимания. Холод — далеко не самое страшное, что ей предстоит испытать в ближайшее время. Аристократ резко развернулся, схватил Кору за ягодицы и сильно сжал, оставляя синяки. Девушка постаралась замаскировать болезненный стон под выдох наслаждения и поскорее опустила руки к брюкам мужчины, расстегивая пояс. Ладонь тут же ощутила всю силу желания ее хозяина. Его руки с силой надавили девушке на плечи, заставляя опуститься на колени и ласкать его ртом. Еще одна вещь, делать которую Кора не любила — но и отказать лорду Сайрусу в исполнении его желания она тоже не могла. Когда же, наконец, он буквально за волосы поднял ее на ноги и, развернув к себе спиной, вдавил в холодную стену, девушка вздохнула едва ли не с облегчением. Несколько сильных болезненных толчков, и, сдержанно зарычав, мужчина кончил. — Я рад, что ты вернулась, — Кора услышала, как мужчина надел штаны и опустился в кресло. Послышались звуки наливаемого в бокал вина. Как будто вторя им, появилось ощущение стекающей липкой субстанции между ног. Девушка прижалась лбом к холодной стене и постаралась успокоиться. К тому времени, как она повернулась, чтобы подойти к оставленной одежде, на ее лице уже играла милая и обворожительная улыбка. — Нет, — прозвучал властный голос, как только она протянула руку к платью. — Я не хочу, чтобы ты одевалась. И вновь девушка лишь молча повиновалась. Впервые в ее голову закрались мысли о том, что игра не стоит свеч — слишком уж надоело ей чувствовать себя безвольной вещью. Она была достаточно умна, чтобы понимать — лорд Винтердейл никогда не будет относиться к ней, как к равной. Для него она — всего лишь полезный и удобный инструмент, который, возможно, аристократ решит наградить за старание и труды. Весь вопрос в размере награды. А, зная переменчивый характер лорда Сайруса, Кора иногда начинала сомневаться, что получит обещанное. — Рассказывай, — вновь прозвучал приказ, но никак не просьба. — Как пожелает мой господин, — впервые подала голос Кора и походкой от бедра проследовала к столу, где оставила шкатулку. Взяла ее в руки, задумчиво покрутила, якобы собираясь с мыслями. Это была ее маленькая месть: проверить нервы аристократа на прочность. Особым терпением он никогда не отличался, но она всегда умела ловить ту грань, переступать которую не следовало, чтобы не навлечь гнев лорда на себя. Вот и сейчас, едва заметив, как глаза мужчины разгораются бешенством, девушка поспешила начать рассказ. — Ваш приказ выполнен. Искатели добыли Диск Ардика, и я поспешила свернуть наше представительство в Тарусе. К сожалению, Биажио стал задавать слишком много вопросов, и его любопытство помешало ему доехать до Силджа. — Где Диск?! — нетерпеливо перебил подчиненную лорд Винтердейл. Кора подала ему шкатулку и отступила на пару шагов. Мужчина быстро щелкнул замком, и его взору открылся красивый, весь испещренный рунами Северного королевства диск из белого золота, в центре которого были инкрустированы пять драгоценных камней, образуя круг с выемкой между ними. Каждый из камней символизировал свою стихию: рубин — огонь, изумруд — землю, сапфир — воду, голубой топаз — воздух, алмаз — дух. Лорд Сайрус медленно провел пальцами по каждому символу стихии и, устало выдохнув, прикрыл глаза. — Наконец-то. Кора обиженно надула губки: лорд Винтердейл должен был ее похвалить. Она же так старалась, она молодец. Будто заметив ее гримасу, мужчина раскрыл глаза и усмехнулся. — Голодна? — Его тон смягчился. Не дожидаясь ответа, аристократ позвонил в колокольчик. Дверь тут же распахнулась, и в комнату вошел верный Рихард и поклонился. Кора поежилась от его мимолетного взгляда, скользнувшего по обнаженному телу. — Что угодно Вашей милости? — Завтрак и бокал вина для дамы. И побыстрее. — Слова лорда никак не вязались с его поведением. Разве можно называть дамой ту, чью наготу ты выставляешь на всеобщее обозрение? Камердинер вновь поклонился и выскользнул за дверь. Кора молча проглотила еще одно унижение. Она привыкла, что мужчины ей любовались, преклонялись и жаждали бросить к ее ногам если не весь мир, то хотя бы свое состояние. А тут такое пренебрежение. Раньше Сайрус не позволял себе такого. Неужели она больше не представляет для него интереса? Внезапная догадка заставила девушку внутренне содрогнуться: «бокал вина для дамы»… Уж не хочет ли он ее отравить? Избавиться от более не нужной ему вещи? Словно в подтверждение ее мыслей, мужчина произнес: — А не слишком ли ты много на себя взяла, свернув наше представительство в Тарусе? Коре стоило больших усилий сохранить внешнее спокойствие. Внутри у нее все тряслось от страха, безысходность захлестывала буквально с головой, а мозг лихорадочно соображал, как выпутаться из сложившейся ситуации. Но все же она нашла в себе силы, чтобы взглянуть в глаза своему хозяину и твердо ответить: — Нет, Ваша милость. В Тарус прибыл Хранитель с комиссией. Я предпочла пожертвовать малым, чем подставлять под удар все мероприятие. Вы сами меня этому учили. — Хранитель, говоришь? Им тут что, всем медом намазано?! — Глаза аристократа опять полыхнули гневом. Он взглянул на Кору и недовольно поморщился: — одевайся. Твои прелести отвлекают меня от дела, а нам предстоит много работы. Кора поняла, или скорее даже почувствовала, что опасность миновала, и поспешила спрятаться за пусть тонкой, но все-таки броней платья. К тому времени, когда Рихард принес поднос с яствами и напитками, девушка уже сидела в кресле напротив лорда Сайруса и, гордо вскинув подбородок, следила за действиями камердинера. Заметив, что он разлил вино из только что принесенной бутылки по двум кубкам, Кора чуть успокоилась. А когда и сам лорд принялся за принесенную еду, вовсе пришла в себя и настроилась на рабочий лад. Ей пришлось подробно рассказать все детали происходящих в Тарусе событий, умолчав лишь о том, что информацию о прибытии Хранителя она узнала несколько заранее, что помогло ей успеть подготовить отъезд. Бесценным информатором оказался сын главы гильдии Искателей города, хваставшийся ей тем, что к словам его бати прислушиваются даже в самой столице, и аж целый лорд-Хранитесь едет в Приграничье исключительно по его просьбе. Наивный юноша, таким образом, пытался поднять свой авторитет в глазах прекрасной дамы в надежде задержаться в ее постели чуть дольше, чем на пару ночей. Она знала, что наличие других мужчин в ее жизни собственник-Винтердейл никогда бы не простил. Но Кора не могла отказать себе в удовольствии наставить ему рога и, чего греха таить, самой побыть желанной и любимой. Лорд Сайрус же поведал ей о так взбесивших его новостях из Вильсии. Один из верных ему людей опознал принца Артура в некоем молодом авантюристе, искавшем проводника к окрестностям Башни Магов. Это могло значить только одно: кто-то из его помощников в столице слил информацию о замыслах лорда короне, и юное поколение власть имеющих решило разобраться своими силами. Иначе, зачем вдруг младший принц и его лучший друг в одно время оказались на границе королевства, пусть и в разных городах? Хуже того, Ингилейв взял на себя смелость самостоятельно решить образовавшуюся проблему, причем самым кардинальным методом, о чем ставил лорда Винтердейла в известность. СТАВИЛ ЕГО В ИЗВЕСТНОСТЬ. Именно этот факт бесил аристократа больше всего, но он понимал, что скорость доставки писем почтовыми соколами хоть и превышала скорость передвижения гонцов, все же была недостаточной, чтобы он мог как-то повлиять на сложившуюся ситуацию. Коре потребовалось много усилий, чтобы убедить мужчину в том, что смерть младшего принца пойдет им только на руку. Еще одним фактором, держащим лорда Сайруса в напряжении, было письмо от королевы Евгении, в котором женщина вежливо, но непреклонно отказала в удовлетворении его прошения о назначении его главой города, пообещав наделить полномочиями о принятии подобного решения более компетентных лиц, нежели она сама. А это значило, что и в Силдж скоро явятся очередные проверяющие, отчего риск срыва его планов все больше и больше возрастал. Хорошо хоть Коре удалось достать диск Ардика — это был огромный шаг вперед. Обсудив с девушкой все интересующие его вопросы, аристократ еще раз воспользовался телом своей помощницы, на этот раз более вдумчиво и продолжительно, после чего отправил ее к себе, наказав не отсвечивать особо и явиться пред светлы очи начальства лишь только после того, как ее вызовут, причем в более приличном виде, чем сегодня. Вернувшись в «Путеводную звезду», девушка еще долго драила себя мочалкой в большой лохани с теплой водой, заменяющей на севере ванну, пытаясь смыть неприятный осадок от встречи с нанимателем. Хотя второй раз ей все же больше понравился, да и туго набитый золотом кошелек, врученный перед уходом с формулировкой «на булавки», приятно грел душу. Но все же мысль о смене хозяина с определенной периодичностью возвращалась в ее прелестную головку. Правда, девушка не представляла, какой властью должен обладать этот новый хозяин, чтобы защитить ее от гнева нынешнего нанимателя. Указания лорда о приличном виде девушка восприняла со всей ответственностью. Первым делом она позволила себе выспаться. Затем прошлась по магазинам, посетила портниху, сапожника и травницу, пополнив гардероб и закупившись необходимыми и просто милыми сердцу мелочами. В общем, последующие несколько дней девушка наслаждалась заслуженным отдыхом, молясь всем богам, чтобы лорд Сайрус и вовсе про нее забыл. Была середина дня, когда уставшая от одиночества Кора решила пообедать в общем зале. Уже через десять минут девушка прокляла свое решение: в «Путеводную звезду» приехал шумный отряд и явно намеревался остаться здесь на ночлег. А это значит, ей предстояло сегодня спать под крики гуляний мужиков, добравшихся до цивилизации. Кора недовольно поморщилась и уже собралась было уходить, как среди новоприбывшего отряда наметанный глаз выцепил знакомое лицо. Не то, чтобы они были знакомы лично или ранее встречались, но не узнать хоть и уставшего с дороги и заросшего трехдневной щетиной лорда Эдриана Изарда, Хранителя Срединного королевства, девушка просто не могла. В ее голове тут же начал зреть план. Почувствовав чей-то пристальный взгляд, Эдриан обернулся, встретившись глазами с красивой темноволосой девушкой. Незнакомка задумчиво его рассматривала, и, сама не замечая, водила пальчиком по краю стоящего перед ней бокала, но отметив, что ее интерес не остался без внимания, тут же потупила взор. Хранитель воспользовался ситуацией и беззастенчиво осмотрел красавицу. Со всей этой кутерьмой и дорогой он и забыл, когда последний раз был с женщиной, а тут такой шикарный вариант подвернулся. Отдав спутникам последние распоряжения, он уже собрался подойти познакомиться, как девушка выпорхнула из-за стола, бросив на него пару монет, и поспешила к выходу на улицу. Опасаясь упустить незнакомку, Эдриан ускорил шаг и пошел наперерез девушке, отчего та, пытаясь обойти препятствие, чуть задела мужчину плечом. — Ой, простите меня, я такая неловкая, — девушка смущенно улыбнулась, а потом взглянула на него своими огромными ярко-зелеными глазами. Ловелас внутри Эдриана предвкушающе облизнулся. — Это я вынужден просить у Вас прощения, сударыня. — Хранитель чуть склонил голову. Девушка сделала вид, что задумалась. — Что ж, я готова принять Ваши извинения вечером. Вы же тоже остановились здесь? А сейчас, к сожалению, я спешу. — И, одарив Эдриана многообещающей улыбкой, девушка скрылась. — Видели, какие красотки тут водятся? — довольный открывающимися перспективами, юный лорд обратился к незаметно подошедшему Ларсу. — Таких ярких зеленый глаз я еще никогда не встречал. Безопасник застыл, уставившись отсутствующим взглядом в дверь, ведущую на улицу. — Эдриан, опиши-ка ее, — не то попросил, не то приказал Ларс, напрочь забыв о субординации. — Красивая, яркая, темные вьющиеся волосы, пронзительные зеленые глаза, нос с горбинкой, пухлые губы, — послушно выдал лорд-Хранитель. А потом и сам застыл, пораженный догадкой: — это же описание пропавшей жены виконта Стоунэла! Не сговариваясь, оба мужчины сорвались на бег в попытках догнать незнакомку, но той и след простыл. Улица, отходящая в обе стороны от «Путеводной звезды», достаточно хорошо просматривалась, но искомой девушки видно не было. Тогда мужчины разделились и поспешили обследовать оба направления. Эдриану показалось, что в одном из переулков он заметил мелькнувший подол темно зеленого платья, как раз такого, в которое была облачена девушка, и ринулся следом. Забежав за угол, он опять заметил лишь след незнакомки, словно дразнящей его из-за очередного поворота. Преследование длилось недолго, и спустя несколько минут лорд Эдриан застал девушку, беспомощно осматривающую стены тупика, в котором она оказалась. Единственный выход перегораживал большой и страшный бородатый лорд. От этой характеристики себя любимого Эдриан даже усмехнулся. — Кажется, я назначила Вам встречу вечером в зале «Звезды», а не днем в подворотне, — голос девушки звенел от ярости, но в то же время в нем слышались панические нотки. — Что Вам от меня нужно? Зачем Вы меня преследуете? — Я просто хотел поговорить, но был не в силах дождаться новой встречи, — мужчина постарался как можно более обезоруживающе улыбнуться. — Был сражен Вашей неземной красотой наповал! — Вы показались мне более воспитанным человеком, — все еще продолжала негодовать незнакомка, тем не менее, медленно подходя к Хранителю. — Но за красивую спасибо. Так о чем же Вы хотели поговорить? — Как Вас зовут? — Франческа, — Кора решила воспользоваться так вовремя придуманным Рихардом псевдонимом. — Скажите, Франческа, Вам доводилось бывать в Тарусе? — Эдриан заметил, как напряглась от его вопроса девушка. — Приходилось, — после небольшой заминки все же ответила собеседница. А затем сама решила перейти в наступление, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу мужчине. — Это что, запрещено? — Ни в коем случае, — Эдриан поддержал игру девушки, перейдя на полушепот. — Тогда позвольте еще один вопрос: Вам знакомо имя виконта Стоунэла? — Безусловно, — прошептала девушка, впиваясь жарким поцелуем в губы Хранителя. Мужчина опешил, но поспешил ответить на порыв. Резко отстранившись и набрав полную грудь воздуха, Франческо вдруг истошно заорала: — Помогите, насилуют! От неожиданности Эдриан отстранился, а девушка вновь перешла на шепот: — Вы же простите мне мой маленький спектакль, правда? — И опять потянулась к мужчине, на этот раз просто чмокнув его в губы. — Что же до Вашего вопроса, да, это имя мне знакомо. Трусливый самовлюбленный урод, игравший роль моего мужа. Мне пришлось убить его. Едва договорив, Кора оттолкнула от себя Хранителя, умудрившись полоснуть его по руке вытащенным у него же из ножен во время поцелуя кинжалом, и, громко взывая к помощи, побежала на выход из переулка. Эдриан, ошалело зажимая порез чуть выше локтя, поспешил за ней, но нос к носу столкнулся с огромным северянином, который, недолго думая, могучим апперкотом отправил лорда-Хранителя в нокаут.9
Пустошь. Спустя два десятка ступеней и сотни погибших в неравном бою нервных клеток искательница вышла в просторное помещение без окон, освещенное магическими шарами, что хорошо позволяло оценить обстановку. С первого взгляда можно было сказать, что она очутилась в лаборатории. В комнате было шесть столов, на каждом из которых было оборудовано специализированное рабочее место: здесь — какие-то алхимические приспособления, колбочки, перегонный куб со змеевиком, горелкой и множеством других вещей непонятного Венделе назначения, там — большой чугунный котел на треноге, еще на одном — приличных размеров хрустальный шар на вычурной подставке в виде львиных лап, в углу — обычный письменный, на поверхности которого лежал исписанный мелким почерком лист. Вдоль стен стояли стеллажи и шкафы, заваленные, засыпанные и заставленные различными емкостями, мешочками, камнями, травами и другими всевозможными ингредиентами. Первым делом девушка подошла к письменному столу, возле которого имелось кресло, будто специально чуть отодвинутое и приглашающее присесть. Но от очередного предложения неведомого мага Вендела решила все же отказаться и, стараясь ни к чему не прикасаться, склонилась над столом и приступила к чтению письма, написанного на старом северном диалекте, стоя. «Приветствую тебя, наследник! Ты читаешь это послание потому, что Дух дома признал твой потенциал достаточным, чтобы научиться повелевать Светом Стихий на должном уровне и испить из Источников силы. Так что можешь гордиться собой. Это только начало твоего Пути, и я помогу тебе его пройти. Но не жди легкой прогулки. Настали тяжелые и темные времена, которые требуют не менее тяжелых решений. Поэтому ты либо научишься использовать свои силы, либо не выйдешь из моего дома вовсе. Третьего не дано. Проход откроется лишь после того, как ты применишь заклинание, которое найдешь на втором листе. Я оставил тебе подробные инструкции, как действовать, но учти, что у тебя мало времени. Пускай маг может обходиться без пищи и воды более длительное время, чем простой смертный, но все же я не советую тебе испытывать ресурсы своего организма дольше, чем полную декаду. В помощь тебе есть три восстанавливающих силы эликсира, ты найдешь их на этом же столе. Учитывай, что между приемами должно пройти не менее суток, иначе твое сердце может не выдержать. Засим я должен откланяться, чтобы не отвлекать тебя от первого в твоей жизни настоящего испытания. Если оно окажется для тебя слишком сложным, значит, ты не достоин Света Стихий, и я нисколько не буду скорбеть о твоей смерти, ведь, скорее всего, я тоже уже не дышу воздухом мира живых. Если же ты сможешь его преодолеть, значит, есть шанс, что мы с тобой еще сможем встретиться и все обсудить. Да прибудут с тобой Боги, адепт». В конце послания был изображен символ, составленный из нескольких рун, но едва Вендела на нем сосредоточилась, чтобы понять значение, он вспыхнул нестерпимо ярким светом, ослепляя искательницу. А когда девушка проморгалась, утирая слезящиеся глаза, она обнаружила себя стоящей в полной темноте. Темнота была такой вязкой и пугающей, пробирающей до мурашек и заставляющей ежится от холода, что Вендела непроизвольно закрыла лицо руками и опустилась на пол, не понимая, чего же ей хочется больше — плакать навзрыд или громко и долго смеяться, чтобы, наконец, выплеснуть напряжение последних дней, проведенных в Пустоши. Девушка полностью отдалась в руки истерики, подкравшейся так незаметно и неотвратимо. Она сейчас не думала о том, что настоящие северянки так себя не ведут, что слезами горю не поможешь, что, в конце концов, ей надо взять себя в руки и просто найти выход из этой ловушки — он ведь где-то рядом. Нет, она просто самозабвенно рыдала, размазывая злые слезы по лицу, и периодически начиная хохотать, как сумасшедшая. Искательница потеряла счет времени, и, когда, наконец, смогла успокоиться, не могла точно сказать, столько же драгоценных мгновений она потратила на это неподобающее занятие. Оставалось лишь надеется, что не слишком много. Но, стоит признать, ей стало все-таки немного легче. — Все, поднимайся, — девушка попробовала говорить вслух, но, вопреки ожиданиям, звучание собственного хриплого голоса не принесло облегчения. Напротив, то, как окружающая темнота поглощала все звуки, казалось ей еще более пугающим. Зябко передернув плечами, Вендела все же поднялась на ноги и постаралась нашарить письмо на столе. Неизвестный маг обещал оставить все инструкции, нужно лишь их найти и прочесть. Но ни размахивания руками, ни робкие шаги в нужном направлении не позволили ей коснуться ни одного предмета мебели, коих в лаборатории было с избытком. Тогда искательница вновь опустилась на корточки, но вместо ожидаемого каменного пола ощутила лишь гладкую скользкую холодную поверхность. Определенно, она сейчас не в том подвале, где читала послание давно отправившегося к праотцам чародея. Девушка сама не заметила, как страх и отчаянье, до этого практически безраздельно властвовавшие в ее душе, немного отступили, уступив место интересу и даже восторгу. За последнюю неделю в Пустоши она столкнулась с таким огромным количеством проявлений магии, сколько не видела, наверное, за всю свою недолгую пока жизнь. И сейчас она была в неведомом месте, куда попала с помощью магии. Той самой, которой во время эпохи Упадка, по всеобщим уверениям, не существует! Искательница перешла на магическое зрение, и из темноты стали проявляться тонкие нити силы, сплетающиеся в удивительные узоры, сверкающие самыми невообразимыми яркими и насыщенными цветами, постепенно формирующие пол, потолок и стены того помещения, в котором она оказалась. По форме оно напоминало неправильный многоугольник, изломанный так, что стены длиной по одному-два метра сходились под разными углами, образуя либо слишком графичную кляксу, либо какую-то расплывшуюся звезду. Сама Вендела стояла где-то в центре этого непонятного помещения, и ей пришлось сделать еще несколько шагов, чтобы коснуться рукой стены. На ощупь та была сделана из того же гладкого холодного материала, что и пол. Стоило только дотронуться до светящихся нитей, сплетавших стену, как из-под пальцев пробежали разноцветные искорки, перебираясь на соседние узоры и постепенно затухая. Девушка нажала чуть сильнее, желая проверить, будет ли искорок больше, или вдруг они станут ярче, но неожиданно одна из нитей прогнулась. А стоило только убрать руку — тут же вернулась на место, немного поколебавшись, отчего искорок и правда стало больше. Повинуясь неведомому порыву, девушка зацепила одну из нитей пальцами и потянула на себя. Сначала та охотно поддалась, слегка истончаясь и растягиваясь, но очень скоро Венделе пришлось прикладывать немалые усилия, чтобы удерживать ее на месте, и девушка решила отпустить. С легкими колебаниями нить вернулась на место, и по узору опять побежали разноцветные искорки. Завороженная удивительно красивыми эффектами, искательница еще несколько раз коснулась струн, как будто пыталась сыграть одной ей известную мелодию. Правда, в этом месте по-прежнему царила тишина, и музыку она только видела, как бы странно это ни звучало. Хотя о каких странностях вообще может идти речь? Она заперта в подвале какого-то древнего поместья по воле мертвого мага, которому неожиданно вздумалось взрастить себе приемника! И понятия не имеет, что с этим делать и как отсюда выбираться! В попытке отогнать непрошенные мысли, практически вплотную граничащие с паникой, Вендела открыла глаза и буквально остолбенела. Темноты больше не было! Напротив, в скудном освещении, непонятно откуда появившегося в этом странном месте, уже можно было разглядеть помещение, в котором она оказалась. Пол, потолок и стены, образующие все тот же неправильный изломанный многоугольник, остались на своих местах, и все они были сделаны из зеркал. Причем каждое из них отражало ее, Венделу, но при этом показывало что-то свое. То зеркало, напротив которого она сейчас стояла, и чьи нити силы перебирала совсем недавно, являло взору искательницы десятилетнюю девочку. Она приветливо улыбалась и махаларукой. В другой руке девочка держала метательные ножи, которые ей украдкой подсунул дядя Йоран, пока ярл Эджилл был занят своими делами. Вендела вспомнила тот день. Один из самых счастливых дней ее жизни. А потом, меньше чем через сутки, она узнала о смерти матери и братьев. Непрошеные слезы навернулись на глаза искательницы, и она поспешно перевела взор на другое зеркало. В нем отражалась та же девочка, совсем немного подросшая. Она была облачена в слишком большой ей кожаный доспех, а в руках держала пусть и затупленный, но все же настоящий меч. На скуле девчушки красовалась ссадина, под глазом — синяк, побелевшие костяшки пальцев были сбиты, а руки, держащие оружие, дрожали. Но, тем не менее, она улыбалась, искренне и беззаветно, радуясь своей первой победе над взрослым мужчиной. Да, позже она узнала, что тогда отец ей немного поддался, но в тот момент она была уверена, что именно ее ловкость и хитрость позволили одолеть соперника, гораздо сильнее и опытнее ее. А ярл Эджилл не стал ее в этом разубеждать. Отец, который любил ее больше жизни, хотел дать ей возможность поверить в свои силы. Отец, которого убили практически у нее на глазах, а она, такая ловкая и хитрая, лишь позорно сбежала из родного дома, как самая настоящая предательница. Не в силах больше смотреть на это, Вендела резко отвернулась, чтобы на смену пришло новое воспоминание в очередном зеркале. В нем отражалась уже более взрослая особа, которую еще нельзя назвать девушкой, ибо очертания не успели пока принять подобающую женственность, а как будто слишком длинные руки и ноги делали угловатую фигуру еще более нескладной. Но и считать ребенком отразившуюся в зеркале девушку уже тоже было нельзя. Как и ее предшественницы, она улыбалась, любуясь браслетом из палочек, камушков, глиняных бусин, когтей и перьев, который когда-то смастерила Мия и подарила ей в знак дружбы. Именно тогда в жизни несколько одичавшей ярины Венделы появился второй после отца самый близкий ей человек. Человек, которого она тоже не смогла спасти. Слезы уже безостановочно катились по щекам девушки, но она все всматривалась и всматривалась в зеркала. Ее первый выход в Пустошь, когда опытный искатель подставился под удар вирида, существа, похожего на человека, покрытого зеленой слизью. Мужчина тогда погиб, а Вендела сейчас не могла даже вспомнить его имя. Радость от находки первого магического предмета в Пустоши, буквально через пару часов омраченная травмой Викара, когда группе пришлось спешно возвращаться в Силдж, чтобы спасти искателю жизнь. Ее первый поцелуй, подаренный парню на три года старше, который вскоре погиб во время обороны города от очередного Прорыва… В какое бы зеркало она ни посмотрела, везде видела радостные события из собственной жизни, которые были перечеркнуты и напрочь испорчены следовавшими за ними потерями и утратами. Все люди, дарившие ей радость, сейчас мертвы или же лишь чудом умудрились не отправиться к праотцам. Абсолютно все! И именно она, Вендела, была причиной их смертей! Так почему же они ушли, а она осталась? Не лучше ли ей тоже погибнуть в этой зеркальной комнате, окруженной призраками воспоминаний? К чему бороться, искать выход, учиться магии? Зачем все это, если любой ее успех так и останется лишь ее достижением, которое не с кем будет разделить? Никчемная жизнь в одиночестве… Лучше прекратить мучения прямо сейчас, одним верным движением. Искательница сама не заметила, как потянулась за кинжалом, висящим на поясе. Но то, как рукоять магического оружия обожгла ей ладонь, не заметить было просто невозможно. Вендела тут же отдернула руку. Боль отрезвила, и девушка обнаружила себя сидящей на полу. Все на том же ненавистном зеркальном полу. Только сейчас она обратила внимание, что пол и потолок показывали реальность, а не ее воспоминания. Да, отражаясь друг в друге, они выстраивались в бесконечный туннель с сотней копий заплаканной девушки, сидящей на полу и тем самым сводили ее с ума, но, тем не менее, эти отражения не пытались хотя бы влезть ей в голову и заставить наложить на себя руки. В том, что мысли о самоубийстве были не ее собственными, девушка не сомневалась — она не могла себе позволить подобной слабости, пока не отомстит убийцам отца и Мии. И как хорошо, что с ней оказался магический кинжал. Сложно представить, что было бы, если бы волшебное оружие не отрезвило затуманенное зеркальной комнатой сознание. И пока это проклятое богами место не нашло очередную лазейку в ее голову, нужно найти способ отсюда выбраться. Вендела задумчиво покрутила магический клинок в руках. Раз он спас ее один раз, следует попробовать воспользоваться его помощью снова. Подойдя к тому самому зеркалу, которое обследовала первым, девушка наугад вытянула одну из нитей силы и попробовала ее перерезать. Для того, чтобы проделать все эти манипуляции, пришлось опять перейти на магическое зрение. Нить поддавалась с трудом, издавая дикий скрежет и будто бы плача. Но все же спустя долгих две минуты лопнула со странным свистом, как будто из надутого бычьего пузыря резко выпустили воздух. Оглядев комнату как обычным, так и магическим зрением, Вендела не заметила никаких изменений. Успокоив себя тем, что лиха беда начало, она перепилила еще две нити и повторила осмотр. К собственному удивлению девушка заметила только четыре свободных конца, а та нить, что была повреждена первой, опять срослась. Вендела решила провести эксперимент: перепиливая следующую нить, она следила за той, которую разорвала второй. И заметила, как оборванные кончики медленно поползли навстречу друг другу, снова восстанавливая целостность поврежденной сети. Получается, она никогда не сможет создать себе выход подобным образом. Задумавшись на пару мгновений, искательница решила проверить следующий вариант и занялась с нитями пола. С ними картина практически повторилась, разве что сращиваться нити начинали чуть позже, но освободить хоть один сектор ей все еще не удавалось. Следом девушка попробовала натянуть нить как можно сильнее и перерезать ее уже в истонченном состоянии. Тактика дала свои плоды, и нить поддалась воздействию кинжала гораздо быстрее. Но Вендела потратила время, пока она возвращалась к зеркалу и вытягивала следующую. Тогда девушка решила сначала натянуть максимальное количество нитей, а потом уже резать их друг за другом, но оказалось, что удержать в руках она могла не более трех нитей сразу. Они начинали как будто жечься, пронизывая кончики пальцев маленькими колючими иголочками. Причем чем дольше она держала нити, тем сильнее становилось жжение, и, в конце концов, Вендела разжала кулачок. Ладонь болела. Перейдя на обычное зрение, девушка заметила следы ожога: кожа покраснела и даже начала вздуваться мелкими, но от этого не менее болезненными волдырями. Решив, что покалечить себя она всегда успеет, искательница временно отложила эксперименты с хватанием нитей руками. Требовалось придумать что-то другое. Вендела снова уселась на пол, перебирая возможные варианты дальнейших действий. Достаточно долго в голову не приходило ничего путного, и девушка уже было решила проверить, что произойдет, если она не будет делать ровным счетом ничего. Или все так же будет понемногу повреждать нити. В конце концов, она находится внутри какого-то магического пространства, которое создали несколько сотен лет назад и уже давно не подпитывали. Рано или поздно, запас энергии истощится, и ловушка разрушится. И тут Венделу осенило: она ведь могла форсировать истощение ловушки и более действенным способом! Ведь могли же поглотители каким-то образом высасывать магическую энергию из добычи искателей, значит, и она сможет поступить подобным образом. В том, что она способна научиться работать с потоками силы, девушка уже ни сколько не сомневалась. Иначе бы покойный маг не назвал ее своей преемницей, и не признал способной пройти это испытание. К тому же стоит вспомнить все знания, почерпнутые из дневника далекого предка — наверняка, он тоже готовил ее к чему-то подобному. Другое дело, что обращаться с магической энергией она толком не умела — не было даже возможности для практики — но это сейчас совсем не важно. В конце концов, теперь у нее есть практически вся жизнь, чтобы этому научиться! Потому что, если она не освоит эту науку, жизнь ее будет весьма и весьма недолгой. И, опять же, лучше делать хоть что-то, чем просто сидеть и ждать своей участи. Искательница долго и придирчиво изучала комнату магическим зрением в поисках наиболее тусклых и, наоборот, самых ярких мест переплетения силы. Расчет был прост: либо попробовать порвать плетение там, где и так тонко, либо попробовать выкачать больше энергии оттуда, где ее больше всего. Ведь всем известно, что вода всегда течет из полного сосуда в пустой — вряд ли природа вещей менялась оттого, что это были вещи магические, а не обычные. Найдя одну из самых ярких, как ей казалось, нитей, Вендела подошла практически вплотную к зеркалу и протянула всю ту же многострадальную обожженную ладонь — рисковать второй рукой и становиться совсем беспомощной девушке категорически не хотелось. А дальше дело за малым: нужно всего лишь представить, что нити силы — это бурный поток, а она — пустой сосуд, куда должна хлынуть энергия, стоит только убрать плотину. Вот только как это сделать? В своем дневнике, том самом, что девушка оставила в тайнике искателей недалеко от Силджа, ее предок писал, что сила мага идет от какого-то солнечного сплетения, мол, там располагается ее источник. Где находилось это сплетение искательница, увы, не знала. Но зато она знала, где у нее болит в животе, когда она голодная. Значит, в ее теле должен быть такой же пустой сосуд, который будет болеть, когда в нем нет силы. Девушка прислушалась к ощущениям, но ничего, кроме настырных напоминаний живота о необходимости подкрепиться в виде неприятных спазмов где-то под ложечкой, не почувствовала. Пожав плечами, Вендела мысленно представила в этом месте пустую колбу и тонкий ручеек, который неторопливо отделяется от стены и стремится эту колбу напомнить. Ее магически одаренный пра-пра в своем дневнике писал, что все действия с магией надо сначала красочно представлять так, как будто видишь все на самом деле, а потом «глаза привыкнут», и маг действительно сможет видеть все происходящие в эфирном мире изменения и манипуляции. Главное, воображать и самому в это верить. Когда девушка читала про это, она подумала, что, если представлять магию во всей своей красе и искренне верить, что видишь это на самом деле, можно и дурачком стать. А сейчас у нее просто не было другого выбора. Итак, тонкий ручеек силы течет в ее пустую колбу. Заполняет ее капля за каплей, а скоро так вообще до краев дойдет. И почему она решила представить себе всего лишь маленькую колбу? Надо было сразу бутылку, например, как от того волшебного вина, которое она обнаружила в Пустоши. Ай, чего мелочиться, нужен сразу большой котел! Прыснув от смеха, Вендела старательно визуализировала огромный чугунный котел, упиравшийся своими краями ей в ребра. Потом немного подумала, и вытянула его в длину вдоль всего туловища, чтоб повместительней оказался. Еще и крышкой озаботилась, чтобы скопившаяся энергия не утекала обратно. Занятая своими изысканиями, девушка не сразу заметила, как в груди растеклось приятное согревающее тепло, саднящая ладонь перестала болеть, а в голове образовалась тяжесть, как будто после бочонка доброго вина. Мысли путались, вяло плескаясь в черепной коробке и рождая странные образы, в которых обязательно фигурировал мужчина. Абстрактный, неизвестный, но проделывающий с ее телом совершенно невозможные вещи, от которых по коже бежали мурашки, а волосы буквально вставали дыбом. С ней творилось что-то непонятное, тело отказывалось слушаться, требуя совершенно реальной, а не абстрактной близости с мужчиной. Да что там, если бы сейчас рядом был хоть кто-то, она бы накинулась на счастливчика, не раздумывая! Пораженная страшным открытием, искательница открыла глаза и с удивлением заметила, что зеркальные стены стали как будто подернутыми дымкой, блеклыми, а отражения в них — далекими и неясными. Перейдя на магическое зрение, девушка обратила внимание, что и сами нити стали тусклее. Получается, что ее план работал?! Энергия и правда наполняла огромный чугунный котел где-то в животе начинающей магички! Вот только дармовая сила, растекшаяся по венам, опьяняла, кружила голову и призывала отринуть все нормы и границы, навязанные воспитанием и обществом, и творить все, что душе заблагорассудится. Она окрыляла, и, не в силах справиться с накатывающими эмоциями, Вендела запрокинула голову и захохотала, как безумная. Она чувствовала, что магия буквально переполняла ее тело, пропитывала каждую клеточку организма, но продолжала все тянуть и тянуть в себя силу из проклятой всеми богами ловушки. С каждой секундой удерживать бурлящий поток энергии внутри себя становилось все сложнее, но свечение нитей тускнело слишком медленно, и Вендела понимала, что просто не потянет, не справится с таким объемом силы, сойдет с ума. Она чувствовала, что долго ситуацию под контролем не продержит, поэтому выхватила кинжал свободной рукой и с размаху вонзила в зеркало, а потом с силой провела лезвием по поверхности стены, оставляя уродливый разрез за зачарованным клинком. Магическим зрением она видела, как силовые нити, истощившись, лопались одна за другой, и не спешили срастаться обратно. Внезапно послышался звон бьющегося стекла, стены окружающей ее зеркальной ловушки осыпались к ногам крупными осколками, а сама девушка вновь оказалась стоящей посреди подземной лаборатории. В руках она держала злополучное послание мертвого мага, отправившее ее в ловушку, а рунный символ, который ее собственно и активировал, расплылся чернильным пятном по листу. В груди по-прежнему было тесно от распиравшей ее силы, которая путала мысли и мешала сосредоточиться на происходящем. Вендела помнила, что где-то на столе должен был лежать лист с плетением, отпиравшим выход, но никак не могла собраться с силами, чтобы его поискать. Внезапно у нее за спиной раздались редкие, будто насмешливые, аплодисменты. Три хлопка в брошенной подземной лаборатории прозвучали как гром среди ясного неба. Подскочив на месте от испуга, девушка резко развернулась к источнику звука. Лучше бы она этого не делала, малодушно забившись под какой-нибудь из рабочих столов! Искательница с ужасом уставилась на полупрозрачную фигуру мужчины, в котором легко можно было опознать хозяина этого гостеприимного поместья, приснившегося ей прошедшей ночью и заманившего в эту ловушку! В этот момент она совершенно не думала о том, что неизвестный маг лишь озвучил приглашение, а вот попалась в передрягу она исключительно по своей глупости и недальновидности. Кто вообще в здравом уме лезет в потайные проходы древних поместий, затерянных где-то в глубинах Пустоши, не имея подстраховки в виде товарищей, которые смогут повторно этот самый проход открыть? Вендела понимала, что она потеряла бдительность, слишком поверила в благосклонность богов, поддалась охватившему азарту первооткрывателя, соблазнилась возможностью найти что-то поистине ценное и уникальное. В конце концов, она сознательно пошла в ловушку, надеясь чуть ближе прикоснуться к волшебному миру магии, утраченному, казалось, навсегда, и вдруг поманившему ее в щелочку приоткрытой двери. Естественно, она поддалась соблазну, а теперь злится и ищет, на кого можно свалить вину. И такой козел отпущения нашелся! Он стоял, уставившись на нее своими бездонными провалами глаз, сложив руки на груди, и девушка буквально кожей ощущала идущий от него холод Хельхейма. — Первое испытание позади! — Раздался пронизывающий до мурашек голос призрака. — А теперь возьми кристалл со стола в руки и напитай его энергией. Тогда мы сможем поговорить. Вендела вдруг поняла, что воля призрака каким-то неведомым образом заставила ее подчиниться чужому приказу. На девушку накатила паника, и пока мозг пытался сбросить с себя парализующие волю оковы, тело, вопреки отсутствию желания своей истинной хозяйки, опять развернулось к столу. Ноги отказывались слушаться, в голове поселился вязкий туман, а руки, повинуясь чужой воле, крепко обхватили овоидной формы гладко отполированный кристалл, размером больше напоминающий хороший булыжник, нежели яйцо птицы. С ужасом Вендела почувствовала, как переполняющая ее сила потекла в кристалл, но ничего сделать и, тем более, противопоставить воле призрака не могла. Вот уже перед глазами от слабости заплясали цветные пятна, голова закружилась, а прожорливый артефакт все тянул и тянул из нее магию. Внезапно все прекратилось. Девушка поспешила опереться о стол руками, чтобы не упасть от накатившего бессилия. Сзади раздался довольный голос: — Как же хорошо! Ты действительно постарался во время испытания. — Боги, ее хвалит призрак! Призрак, только что едва не вытянувший из нее жизнь. Докатилась! — Пей зелье. Я что, зря его готовил? Искательница опять почувствовала присутствие чужой воли в голове. Непослушные руки схватили и откупорили одну из склянок. В нос ударил терпкий запах можжевельника и чего-то еще, что девушка сразу и не смогла опознать. Повинуясь приказу существа, неведомо каким образом покинувшего царство Хель, отведала укрепляющего зелья. По телу разлилось блаженное тепло, а шум в ушах немного стих. — Повернись! — прозвучал приказ, и Вендела почувствовала, что к ней опять возвращается свобода воли. И все же девушка решила не испытывать терпение говорившего. Ее всегда учили смело смотреть страхам в лицо, а трусливо прятаться от врагов — это удел южан. Поэтому Вендела обернулась. Ее собеседник был все так же эфемерен и полупрозрачен. Разве что свет от магических светильников стал как будто чуть ярче, и девушка решила рассмотреть призрака подробнее. При жизни он явно был северянином: об этом говорили и длинные пепельные волосы, небрежно лежащие на плечах, и волевой подбородок, и резко очерченные скулы, и длинный хищный нос. Вендела была готова поклясться, что у него были светло-серые или светло-голубые глаза, совершенно нереального цвета стали, блестящей на солнце, но, увы, разглядеть подробнее девушка не смогла — глаза призрака представляли собой два темных провала. Мужественности лицу жившего несколько сотен лет назад мага придавали небольшие ниточки шрамов, пробежавшие по правой щеке и слегка задевшие переносицу. — Ты — женщина! — Не то удивленно, не то презрительно выплюнул маг. Это были первые эмоции, прорезавшиеся в голосе призрака, и Вендела пока не могла понять, хорошо это было или плохо. Она предпочла лишь молча кивнуть и выпрямить спину, выпячивая доказательства своей женственности. — Неожиданно. Что ж, это несколько меняет дело. Дух замолчал, что-то обдумывая, а девушка все же решилась задать мучавший ее вопрос: — А что, раньше не было видно, что я женщина, когда ты запихивал меня в ловушку? Или когда высасывал из меня энергию?! — Обида и усталость от пережитого все-таки давали о себе знать, вытесняя робость перед духом предка и страх неизвестного. Девушка решила попробовать пойти на контакт с призраком мага, но, не обладая должным опытом в плетении словестных кружев изысканных диалогов, решила начать речь с обвинения, справедливо предположив, что оправдывающийся противник уже не так страшен. О том, что неизвестный может в любой момент и ее саму отправить в Хельхейм, Вендела даже не подумала. — До этого дом жил по запрограммированной заранее матрице, мой же разум вышел из сна только после того, как ты поделилась энергией с накопителем. А я, знаешь ли, как-то не предполагал, что меня вернет к жизни женщина-маг, ждал мужчину. Или ты здесь не одна? — Снизошедший до ответа призрак демонстративно осмотрелся по сторонам, потом прикрыл глаза и спустя полминуты вынес вердикт: — дом пуст. Причем, судя по состоянию охранных чар, пребывает таковым уже давно. Какой сейчас год? — Триста семьдесят восьмой год эпохи Упадка. — Не задумываясь, ответила девушка. А потом любопытство взяло верх: когда еще она сможет расспросить живого свидетеля Магической эпохи и прикоснуться к собственной мечте? Ну, почти живого. Кстати, об этом: — То есть, ты все это время спал? Значит, не все маги умерли? Или ты все же умер, раз стоишь предо мной весь такой прозрачный. Ты дух? А как ты понял, что дом пуст? Ты что, умудрился облететь его весь за столь короткое время? Но ты же был здесь! — Вот поэтому я и не рассчитывал, что меня пробудит женщина. Столько слов, а все без толку. — На самом деле, маг лукавил. Обилие информации в короткой речи девушки заставило его задуматься и срочно просчитывать варианты дальнейших действий. Решаясь на этот эксперимент, он надеялся, что погружение в стазис даст ему и миру необходимую отсрочку, Источники смогут восстановиться после столь варварского обращения, и полное воскрешение не составит труда. Он был уверен, что продумал все от и до: заклинание, наложенное на дом, не даст посторонним проникнуть, куда не следует, охранная система пропустит только мага, обладающего достаточным потенциалом, испытание поможет отсеять совсем уж непроходимых тупиц и неучей, и ему останется лишь объяснить приемнику, как провести обратный ритуал. А по факту он проболтался в стазисе вместо запланированной сотни лет почти четыре века, если верить его собеседнице. Причем магия, судя по отсутствию магов, не восстановилась. Пожалуй, этот момент все же следует уточнить подробнее: — Лучше поясни, что за упадок ты имела ввиду? — Эпоха упадка, — девушка слегка расслабилась и принялась подробно рассказывать то, что каждый житель Срединного королевства знал едва ли не с пеленок. — Так мы называем время, которое длится с тех пор, как из мира ушла магия. — Почему ты уверена, что магия ушла? — усмехнувшись, перебил дух. Нельзя дать девчонке понять, насколько ответ на этот вопрос важен для него. — Как же ты тогда смогла напитать накопитель? — Я воспользовалась энергией, которую позаимствовала из ловушки-испытания. Хотела истощить ее целиком, но до конца не получилось. Так что повезло, что смогла выбраться. — Позаимствовала энергию? Достаточно неожиданное и элегантное решение. — Похвалил девушку маг. — Я рассчитывал, что претендент попросту взломает контур, я оставил вполне очевидные концентрационные точки. Вопрос был только в способности претендента оперировать мощными потоками. Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос. — Ни слова не поняла из того, что ты сказал, кроме последней фразы. Да и никто бы не понял. У нас нет магов, и все знания по этой теме утеряны. Собственно, именно поэтому я считаю, что магия ушла. Как и все жители нашего мира. — Вендела продолжила свой грустный рассказ. — Когда во время Войны маги все же решились объединить силы, чтобы запечатать Разлом, что-то пошло не так, как они запланировали. Источники пересохли. А без силы Стихий даже самые сильные маги превратились в обычных смертных. Кто-то смирился сразу, кто-то еще долго питался остатками энергии, заключенной в амулетах и артефактах. За них шла настоящая война. А некоторые предпочли уйти с гордо поднятой головой, оставив нам, потомкам, силу основных защитных артефактов — ведь даже при запечатанном Разломе Прорывы случаются, и бороться с этими тварями обычным железом очень сложно. «А кто-то решил быть умнее, но перехитрил сам себя», — с потаенной болью подумал маг. Весь привычный ему мир обратился в пепел. Рассказ девчонки о событиях, о которых та имела весьма смутное представление, затронул глубоко запрятанные чувственные струны души — он-то был их непосредственным участником. Неужели больше никто из Ковена не выжил? Как мог Архимаг Инг Ролло допустить подобное? Как вообще знания, накопленные поколениями талантливейших магов, оказались преданы забвению? Столько вопросов, на которые некому дать ответ. Вслух же он поинтересовался: — Что ж, кажется, нам пора познакомиться. Торстейн Локер, магистр теоретической магии второй степени. Как твое имя? — Вендела Эджиллсон. — Искательница решила представиться по мужским правилам. Раз уж, не смотря на все напасти и испытания, боги оставили ее в живых, единственную из славного рода ярлов Силджа, она имела право взять себе второе имя. Добавив приставку «сон» к имени отца девушка признавала себя главой рода. И расписывалась в своей полной беззащитности в мужском мире. Потому что получить эту приставку девушка могла только в одном случае — если у нее не имелось в живых ни одного родственника мужского пола, в том числе и супруга. — Даже так? — Удивился призрачный маг, поняв весь подтекст, сказанный между строк. Видимо, это правило не изменилось за прошедшие века. — Что ж, возможно, это даже к лучшему. Ты согласна стать моей ученицей, Вендела Эджиллсон?10
Силдж, приграничье. Кора достаточно быстро добралась до «Северного молота», лишь совсем немного для проформы пропетляв по узким улочкам. Ей снова пришлось объясняться с вежливым служащим на входе в святая святых и смиренно ждать появления Рихарда все на тех же диванчиках. На этот раз камердинер его милости не демонстрировал каких-либо чувств по отношению к девушке, лишь удостоил ее придирчивого изучающего взгляда и отстраненно пригласил проследовать наверх. «Да что он себе позволяет?! Кто он, вообще такой, чтобы ТАК на меня смотреть?!» — Тут же вскипела гордячка, но очень быстро сникла. По настроению слуги Кора уже давно научилась отслеживать и настрой хозяина. Что ж, судя по всему, лорд Сайрус опять не в духе, а, значит, ей опять придется буквально танцевать на лезвии клинка. «Ладно, не впервой!» — мысленно подбодрила сама себя девушка и, сделав глубокий вдох, будто перед прыжком в воду, вошла в комнату аристократа и склонилась в изящном поклоне. Что-что, а грациозностью своих движений она могла заткнуть за пояс едва ли не каждую вторую леди из высшего общества. К тому же, ей было нужно спрятать все еще сверкающие гневные искорки в глазах. А как это лучше сделать, если ни опустив смиренно очи долу? — Кажется, я запретил тебе являться сюда без приглашения, — тон лорда Винтердейла был сух и холоден. Мельком глянув из-под ресниц, Кора отметила, что мужчина даже не соизволил повернуться к ней, все так же занимаясь своими делами. — Все так, мой лорд. Однако определенные обстоятельства заставили меня нарушить Ваш приказ: сегодняшний день преподнес не совсем приятный сюрприз и, посчитав, что я не имею права утаивать столь важную информацию, я осмелилась Вас побеспокоить. Прошу простить мне мою самонадеянность. — Ближе к делу, Кора, — мужчина порывисто развернулся, наконец, соизволив обратить внимание на все еще склоненную в поклоне собеседницу. — Можешь встать. — Мой лорд, в Силдж прибыл Хранитель. Буквально час назад. — Ты уверена? — Аристократ недовольно поджал губы. Было видно, что известие его не обрадовало, однако и распекать Кору за своеволие он тоже уже не стал. — Да. Видела собственными глазами, как он с отрядом прибыл в «Северную Звезду». И сразу же поспешила к Вам. — Ты сделала все правильно. — Кора еще раз поклонилась, принимая похвалу. — Что-то еще? — Боюсь, мне небезопасно возвращаться в этот постоялый двор. Да и мое пребывание в городе теперь может вызвать вопросы. Если Хранитель не дурак — а он, я думаю, достаточно умен — то у него уже есть мое описание в связи с событиями в Тарусе. Не хотелось бы привлекать лишнее внимание и, тем более, обозначать Ваше присутствие в этой истории. — Кора-Кора, — задумчиво протянул аристократ, теребя искусной работы браслет на запястье. Девушка была готова поклясться, что в последний свой визит ничего подобного у мужчины не видела. Что ж, теперь понятно, почему лорд не спешил покидать Силдж после того, как получил Диск Ардика — он хотел выжать из пребывания в Приграничье максимум. Интересно, сколькими еще артефактами успел он разжиться за это время? В том, что браслет был пропитан магией, Кора тоже не сомневалась. От размышлений ее отвлек голос лорда Сайруса: — если бы все мои подчиненные были столь смышлеными, как ты и Рихард… Но приходится работать с теми, кто есть. Что ж, пока поживешь здесь, на улицу не выходи. Кажется, нам пора покинуть этот городишко. Девушка еще раз склонилась в поклоне. Заикнуться о том, чтобы отправить кого-то в ее комнату за вещами, она уже не посмела. *** В лицо плеснули ледяной водой, и сознание соизволило вернуться к своему исконному хозяину. Морозящая влага стекала по шее и пробиралась за ворот, заставив лорда Эдриана непроизвольно передернуть плечами. Да уж, давненько с ним не обращались подобным образом. Пожалуй, единственный случай, когда ему, лорду по праву рождения, наследному Хранителю Срединного королевства, таким бесцеремонным образом выплескивали что-то в лицо, столь же пробирающее до мурашек из-за весьма низкой, но мотивирующей температуры, тоже произошел на севере, а, точнее, в Пустоши. Тогда Эдриан только начинал выстраивать отношения и налаживать субординацию в своем недавно сформированном отряде. Искатели же решили подобным образом (как и десятком других способов) проверить на прочность молодого аристократа, вздумавшего сунуться на территорию для настоящих мужчин. Вот он частенько и становился объектом сначала насмешек, а потом и весьма неординарного проявления дружеских симпатий суровых северных мужиков. До этого в насыщенной жизни Эдриана были только детские шалости играющих в войну и отчаянно поливающих друг друга водой мальчишек, которые в счет не берутся. Так что непривычный к такому с собой обращению лорд разозлился. Туго связанные в запястьях и начавшие затекать руки настроения не улучшали. — Очухался, страдалец! — Грубый голос с характерным акцентом мог принадлежать только северянину. Перед глазами мелькали мушки и расплывались цветные круги, поэтому Эдриан предпочел пока ориентироваться на слух. — Тебя звать-то как? — Йоран, что ты с ним церемонишься? Он девку снасильничать пытался, а ты, вместо того, чтобы хорошенько ему рожу начистить, разговоры с ним разговариваешь, — недовольно проворчал другой голос, тоже, что неудивительно, принадлежащий северянину. — Зато ты кулаками за нас двоих намахался, хватит уже! Выйди лучше за дверь, нужен будешь — позову. — Послышалось недовольное сопение, но ослушаться командного тона неизвестный любитель применения физической силы не осмелился. Наконец, сознание прояснилось настолько, что Эдриан сумел сфокусировать взгляд на говоривших. Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть обоих. Одним из них был тот самый здоровяк-северянин, что отправил его в нокаут после встречи с Франческой. Да уж, правду говорят, сила есть — ума не надо. Хорошо, что его попросили выйти за дверь, иначе одной опухшей челюстью — а лорд Эдриан уже чувствовал, как наливалась и пульсировала болью левая скула и подбородок — он бы не отделался. Напоследок здоровяк решил оглянуться, видимо, в надежде, что начальник передумает и разрешит присутствовать при разговоре, но встретился глазами с Эдрианом. Лорд тут же послал оппоненту самый гневный свой взгляд, и северянин, наконец, покинул помещение, громко хлопнув при этом дверью так, что аж стены задрожали. Возможно, Хранителю еще аукнется столь провоцирующее поведение, но сам факт того, что какой-то провинциал совершенно некуртуазно начистил ему рожу, выводил из себя неимоверно. И ведь болит же, зараза! Осторожно подвигав челюстью и убедившись, что ничего не сломано, мужчина перевел взгляд на второго северянина. Гигант, рядом с которым даже первый знакомец казался не таким уж и огромным, по самые глаза заросший черный бородой, смотрел прямо на него и терпеливо ждал, пока пострадавший придет в себя. Заметив гримасы южанина, Йоран лишь усмехнулся. — Асвёр скор на расправу, не держи на него зла. — Дождавшись подтверждающего кивка от собеседника, северянин продолжил: — Кто такой, с какой целью прибыл в Силдж? Зачем к девицам пристаешь? — Лорд Эдриан Изард, Хранитель Срединного королевства. — Теперь настала очередь аристократа изгибать губы в усмешке, глядя, как вытягивается лицо гиганта. Возможно, не стоило вести себя вызывающе, но мужчина чувствовал острую потребность именно сейчас вернуть пошатнувшуюся было уверенность в собственных силах. — Прибыл в Силдж по поручению ее величества королевы Евгении с целью расследования обстоятельств убийства ярла Эджилла и его дочери ярины Венделы. Также я уполномочен назначить нового ярла города. А та девица, чью честь ваш несдержанный Асвёр ринулся отстаивать, подозревается в убийстве виконта Стоунэла, эмиссара Таруса. Еще вопросы? Ответом ему стала изумленная тишина. Правда, к чести допрашивающего, недолгая. — Складно говоришь, но кто может подтвердить твои слова? Лордом может назваться каждый, но не каждому следует верить. — Взял себя в руки северянин. — Мои спутники, с которыми я прибыл сегодня днем в Силдж, как минимум. А из ваших, местных, пожалуй, глава гильдии искателей, Мортен — мы с ним знакомы. Кстати, с кем имею честь говорить? — Все так же насмешливо отвечал южанин. Не смотря на подбитую челюсть, саднящий бок и не самое лучшее общее самочувствие, Эдриан чувствовал себя хозяином положения, чем изрядно выводил Йорана из себя. Благо, начальник гарнизона Силджа был более сдержан, чем его подчиненный. — Глава городской стражи, сотник Йоран. Исполняю роль градоправителя на данный момент, — отрапортовал здоровяк. После чего поднялся со стула, жалобно скрипнувшего от веса северянина, и вышел за дверь, бросив напоследок: — Я пошлю за Мортеном. Эдриан же чуть подвинул собственный табурет — гады, зажали нормальный стул! — и с наслаждением откинулся на стену, прикрыв глаза. Голова гудела, и аристократ подозревал, что Асвёр умудрился-таки наградить его сотрясением. К тому же перетянутые кисти рук уже не просто затекали, а начинали неметь, делая его положение еще более неприятным. Скосив глаза, Эдриан заметил багровое пятно, расползшееся по рубашке в том месте, где его полоснула кинжалом загадочная Франческа. Хорошо хоть, по ощущениям, порез неглубокий, и перестал кровоточить самостоятельно. Это ж надо было так глупо подставиться! Мужчина уже даже не злился. Он скорее просто недоумевал, как мог оказаться в такой нелепой ситуации: приехал наводить порядок в городе и оказался в местном управлении стражи, потому что слишком ретиво выполняющий свой гражданский долг горожанин посчитал его сомнительным и опасным для общества элементом. Еще и Франческа эта с ее «представлением». Только сейчас лорд-Хранитель начал понимать, что девушка затеяла всю эту погоню с поцелуями и признаниями в убийстве неспроста. Чего она добивалась? Хотела заинтересовать? Что ж, это ей более чем удалось. Зачем тогда кинжал стащила? Может, желала похвастаться собственной неуязвимостью, открыто признаваясь в содеянном и оставаясь при этом безнаказанной? Получается, пока он тут прохлаждается в управлении стражи, красотка легко могла сбежать из Силджа, и поминай, как звали! И все-таки мозаика никак не хотела складываться в голове молодого аристократа. Он крутил известные ему факты и так, и эдак, но никак не мог понять: почему, сработав удивительно чисто в Тарусе, Франческа так бездарно подставилась здесь, в Силдже? Этот вопрос даже оттеснил на второй план другой — что же происходит в королевстве? Кто дергает за ниточки, и чего этот неизвестный кукловод добивается? Погруженный в собственные думы, Эдриан не заметил, как пролетело время. Дверь в комнату распахнулась, и в помещение вошел мечущий гром и молнии Ларс. Заметив аристократа, устало привалившегося к стене, со связанными руками и перекошенной отекшей челюстью, безопасник буквально вскипел от переполнявшего его гнева, не смотря на то, что внешне никак этого не показал. Но Хранитель слишком хорошо успел узнать своего консультанта по щепетильным вопросам за прошедшее время, чтобы однозначно сказать: тот был в бешенстве. Правда, от мужчины не укрылось и облегчение, промелькнувшее в сурово прищуренных глазах Ларса. Следом показался Мортен, глава гильдии искателей Силджа. Текучая плавность движений и пружинящая походка выдавали в нем опытного бойца, не позволяющего себе расслабиться ни на минуту. А, судя по быстрым взглядам, бросаемым искателем по сторонам, мужчина ждал подвоха и был готов вступить в драку. Процессию замыкал хмурый Йоран, после чего дверь снова закрылась, отрезая всех четверых от окружающего мира. — Да, друже, ты умудрился притащить в управление лорда-Хранителя. Это лорд Эдриан Изард собственной персоной, — хохотнул Мортен и от души хлопнул гиганта по плечу, не сводя, тем не менее, настороженного взгляда с аристократа. — Разрешите Ваш клинок, — Ларс требовательно протянул руку, обращаясь к главе городской стражи. Свое оружие он сдал при входе в здание. Получив желаемое, безопасник молча подошел к Эдриану, перерезал веревку, после чего вернул кинжал Йорану, сопроводив тихим: — благодарю. — Приношу свои извинения за случившееся, — произнес Йоран, принимая обратно оружие. Уже то, что он без слов одолжил свой кинжал незнакомому человеку, подтверждало то, что северянин полностью признавал свою вину. Хранитель с нескрываемым удовольствием растер затекшие запястья. На неприятные ощущения покалывания иголочек он не обратил ровным счетом никакого внимания. Приложил ладонь к ране на боку и убедился, что свежей крови не наблюдается. Остальные ждали хоть какой-то его реакции, но аристократ продолжал молчать. Пауза затягивалась. И без того наигранная улыбка сползла с лица Мортена, придавая тому еще большее сходство с диким зверем. Йоран напрягся, не спеша при этом еще каким-либо образом вымаливать прощение у столичного гостя — он действовал на благо города, не позволяя себе ничего лишнего, и особой вины за собой не чувствовал. Ларс немного утихомирил свой гнев и с интересом ждал, что же будет дальше: месяцы общения с Эдрианом дали ему возможность понять, что Хранитель далеко не так прост, как можно ожидать от молодого мужчины, еще даже не разменявшего четверть века. — Извинения принимаются, — наконец, произнес Эдриан. Гудящая голова никак не располагала к предстоящему ему трудному разговору, и мужчина решил не усугублять ситуацию еще больше. — Присаживайтесь, господа, нам следует многое обсудить. Но перво-наперво я прошу объявить в розыск одну особу. Важно проследить, чтобы она не покинула город. Ларс, будь добр, снабди наших коллег описанием вдовы виконта Стоунэла. И введи их в курс дела, насколько сам посчитаешь нужным. — Выезд из города осуществляется только по специальным разрешениям, подписанным мною лично, — не без гордости заявил Йоран. По крайней мере, в этом они не облажались. — Я бы не стал так надеяться на обычные бумаги — мы столкнулись с фактом их искусной подделки, — начал рассказ безопасник, но Хранитель его уже не слушал. Набат в голове отчаянно трезвонил, мешая сосредоточиться на происходящем. Сильно ж его приложило… К реальности Эдриан вернулся, когда слово взял Мортен. По словам искателя выходило, что дочь ярла осталась жива. Опасаясь, что удар не прошел бесследно для умственных способностей, мужчина поспешил переспросить. — Вы не ослышались, лорд-Хранитель. Вендела осталась жива после покушения. По какой-то причине убийцы перепутали ее с Мией, прислужницей ярла Эджилла, и девушка, на которую, без сомнения, продолжили бы охоту, поспешила покинуть город через северные ворота. Дежуривший в тот момент на стене искатель помог ей выбраться тайно, а потом еще и сделал опознание тела убитой невозможным. Он же поведал нам эту историю со слов самой Венделы. Она уверена, что убийцы служат короне. Повисла напряженная тишина. Йоран никак не ожидал, что его друг решит открыть все карты какому-то столичному молокососу, самым что ни есть непосредственным образом связанным с этой самой короной. Бросив быстрый взгляд на Везунчика, заметил быстрый жест, мол, все под контролем, и немного расслабился. Все-таки искатель гораздо лучше разбирался в людях, а его чуйка могла дать фору любому из здесь присутствующих. Сам же Йоран был просто не готов влезать в политические игры: интриги, как путь достижения целей, он не признавал, а размеренная жизнь на севере приучила его доверять людям. Что ж, если он задержится в роли градоправителя, придется избавляться от привычек простого вояки. Эдриан с Ларсом переглянулись. Опять проблемы в Приграничье. Опять кто-то играет от лица королевской власти, все поднимая и поднимая ставки. Опять они вынуждены тыкаться носами, как слепые котята. — Что за п…! — В сердцах выругался Хранитель. Выдержка и воспитание все-таки отказали ему. — Нас имеют во все дыры, а мы еще и добавки просим! — Это еще не все, — сделав определенные, явно устраивающие его, выводы по реакции собеседников, Мортен решил выложить все карты на стол. — Буквально через пару дней после убийства в город заявился ваш столичный лорд, Винтерстейн, кажется. Сказал, что приехал жениться на Венделе, но раз уж свадьба сорвалась, просил хоть в расследовании ее гибели поучаствовать. Толку от него, правда, ни на грош. — Может, Винтердейл? — Не то произнес, не то простонал Эдриан, держась за голову. — Королева Евгения писала, что получила от него прошение о назначении на должность ярла Силджа. Что ж ему в столице-то не сиделось? Поперся на мою голову за невестой в Приграничье. — Южанину никогда не стать ярлом Силджа! — взревел Йоран, до этого молча слушавший диалог. — Не бывать этому! — Да ясное дело, — поморщился от громкого звука, тут же отдавшегося в многострадальной голове, Хранитель. — Кого сам ярл Эджилл-то готовил себе на смену? Надеюсь, он был достаточно дальновиден, чтобы предвидеть вариант своей возможной нетрудоспособности? — Венделу и готовил, — как само собой разумеющееся, произнес Мортен. — Точнее, ярлом должен был стать ее супруг: негоже девушке не иметь за спиной сильного мужчину. Даже такой, как она. — То есть, мне следует удовлетворить прошение Винтердейла, раз он и так должен был стать ярлом? — Откровенно растерялся Эдриан. — Да нет же! Эджилл никакой свадьбы в ближайшее время точно не планировал. Мы считаем, что письма подкинули. — Пояснил, еще больше запутав ситуацию, Йоран. — Я сдаюсь… Ларс? — С мольбой протянул Эдриан, глядя на безопасника. — Я, кажется, понял чуть больше, но мне тоже требуется уточнить пару моментов, — усмехнулся мужчина. По долгу службы он и не стакими косноязычными товарищами общался, наловчился уже. — Давайте по порядку. Некто, имевший наглость назваться представителем короны, пробирается в дом ярла Эджилла, убивает его и служанку, а Венделе, его дочери, которую, кстати, пророчили в яры в будущем, удается бежать. Сразу два вопроса: известно ли, к какому именно ведомству отнес себя преступник и как он умудрился перепутать девушек?— Убийц было двое, и они нахально вошли в дом средь бела дня, — тут же поправил Мортен. — Про ведомство не знаю. А вот на последний вопрос отвечу: Дела с Мийкой были похожи внешне — и ростом, и фигурами, и цветом волос. Если не знать их лично, а иметь только описание, то и не отличишь. Не знаю уж, как так оказалось, но в тот момент Мия была наряжена в платье яры. Видимо, она первая попалась на глаза, вот и получила предназначенный другой болт. — Какой яры? Разве ярл Эджилл успел жениться второй раз? — Опять не смог сопоставить имеющуюся информацию Эдриан. — Да нет же, мы просто так Делу называли. Хоть она и была лишь дочерью ярла, но по факту воспринималась, как полноправная хозяйка города. — Хорошо, с этим прояснили, — вернул разговор в конструктивное русло Ларс. — Давайте дальше. Девушка, спасаясь от убийц, предпочла сбежать из города. Получается, знала, что те осознают свою ошибку и будут ее искать. Почему не обратилась за помощью к вам? Почему предпочла убежать? Куда она направилась, кстати? — Кто ж в здравом уме попрет против короны? — пробасил Йоран, недовольный непонятливостью собеседника. Он все еще был не согласен с решением Мортена и не понимал, можно ли доверять этим двоим. — Она ушла в Пустошь. Куда дальше собирается — не говорила, — все-таки ответил на вопросы Везунчик. — Одна?! — Не выдержал Эдриан. Мало ему неприятных новостей за сегодня, так еще и привычный мир готов вот-вот рухнуть. Он, не смотря на весь свой опыт, до сих пор побаивался далеко заходить в Пустошь. А тут такое. Неужели северянки настолько суровы? — Интересная девушка, ничего не скажешь. — Дальше. — Опять прервал не относящиеся к делу рассуждения безопасник. — Вы решили прикрыть девушку, и не стали афишировать факт ее побега. Какие меры для поимки убийц были предприняты? — Мы закрыли город, опросили всех проживающих и пребывающих неподалеку от места событий. Даже получили описания этих убийц, перетряхнули Силдж вверх дном, обыски повсеместные провели — а они как сквозь землю провалились. Подходящих под описание мужчин никто не видел ни до, ни после. — Нехотя расписался в собственной несостоятельности Йоран. Он до сих пор тяжело переживал тот факт, что не смог найти убийц ярла, и его друг до сих пор не отомщен. — Через три дня пришлось разрешить выезд, но мы тщательно обыскиваем покидающих город и записываем все их данные. — Не густо, — развел руками Ларс. — Ладно, продолжим. Через два дня в город приезжает лорд Сайрус Винтердейл, якобы за невестой. Но вы уверены, что это фикция, не смотря на то, что он предоставил какие-то письма, так? — Письма мы нашли в столе ярла, — ответил Мортен. — Правда, уже после разговора с этим лордом: он на них практически указал. Только вот все письма положили в стол в одно время, и я сильно сомневаюсь, что ярл их когда-либо вообще читал. — Понятно. Значит, нам следует пообщаться с лордом Сайрусом. Тем более и повод есть — его прошение. — Ларс хлопнул себя по колену, готовый вставать. — Погоди, есть еще один момент, — Эдриан опять забыл, что всегда обращался к Ларсу на «Вы», а более панибрацкое отношение показалось в этой ситуации вполне естественным, — я догнал вдову Стоунэла. Она призналась в том, что убила виконта. А потом устроила этот цирк с изнасилованием. Заорала на всю улицу, и ее тут же прибежали спасать. — Я уверен, что Асвёр сделал это, не разобравшись в ситуации, — вступился за подчиненного Йоран. — Да я не про это, — поморщился Хранитель, непроизвольно дотронувшись до распухшей челюсти. — Почему она объявилась именно в Силдже? Вскоре совещание завершилось. Мортен вызвался выяснить все про некую зеленоглазую красотку, появившуюся в Силдже предположительно несколько дней назад. Йоран с Ларсом отправились обыскивать ее комнату в «Северной звезде», а Эдриану, как пострадавшему, выделили время на отдых, пока остальные занимаются делами. Позже всем четверым предстоял визит к лорду Сайрусу Винтердейлу. Пока Хранитель отмывался после дороги и всех последовавших за этим приключений, он все пытался выстроить логическую цепочку происходящих событий. Теоретически, лорд Винтердейл мог быть тем неведомым игроком, решившим выступить против короны — ему хватает для этого возможностей. Особенно, если действует он не один. Вопрос мотива. Ларс учил, что мотивом обычно выступает жажда власти или богатства. На крайний случай, дела любовные или примитивный страх. Обычно, чем больше у людей денег и той самой пресловутой власти, тем больше они хотят еще. Или просто больше, чем у соседа-брата-свата — в общем, к этой же категории мотивов можно отнести зависть. Теоретически, жаждой власти и богатства можно объяснить часть аферы: имеющий доступ к поставкам магической энергии из Пустоши мало того что прилично обогащается, так еще и получает в свое распоряжение любые артефакты Магической эпохи, знай себе их подпитывай. А это уже практически стопроцентная власть, в противовес нынешней королевской, как минимум. Но, если бы целью было именно богатство, злоумышленник не стал бы так рисковать, все повышая и повышая ставки. Значит, деньги и энергия — только средство достижения цели. А вот стремление к власти — вполне себе подходящая цель. Достойная любой крупной рыбы, считающей себя акулой. И над этим стоит подумать поподробнее. Допустим, кто может претендовать на престол в случае гибели наследников? Бастардов, насколько Эдриану было известно, король Антоний не плодил. Родственники королевы Евгении? Да, она из древнего и знатного аристократического рода Лорейн, но он и при нынешней власти не обижен. Следующей вероятной персоной, приближенной к власти, была принцесса Светланика, младшая сестра Антония, уже лет пятнадцать назад проданная в Южное королевство. Официально, конечно, ее выдали туда замуж за султана Мурада то ли третей, то ли четвертой женой, но Эдриан предпочитал называть вещи своими именами. Юную принцессу просто отдали на растерзание южным змеям, выторговав тем самым пару десятков лет спокойствия, и это время уже было на исходе. Могла ли сама принцесса претендовать на власть в Срединном королевстве? Конечно, нет, но вот если она родила сына… К своему стыду, Хранитель не интересовался судьбой Светланики, и сейчас был вынужден строить свои умозаключения, основываясь исключительно на предположениях. Задумавшись о принцессе, Эдриан сам не заметил, как его мысли переключились на оставшийся мотив: женщины — а непосредственных участниц этой истории аж целых две. Вендела и Франческа, две женщины, причем одна неординарнее другой. И это значит, что о логике в данной ситуации можно забыть напрочь. Об обеих женщинах он узнал в Тарусе, и обе умудрились влипнуть в историю здесь, в Силдже. Нет, это ж надо в одиночку ускакать в Пустошь?! У Эдриана до сих пор не укладывался в голове такой поступок. Причем ладно бы какая-то восторженная дурочка посчитала себя всемогущей и неуязвимой, но Вендела, мало того, что уже бывала в Пустоши не раз, так еще и слыла девушкой умной и образованной. Что могло заставить ее, очертя голову, бросится в эти неприветливые и опасные земли? Неужели только страх перед людьми короля, в чем его пытались убедить северяне? Может, она знает или имеет что-то такое, что позволяет ей не бояться Пустоши? Какой-нибудь артефакт? Будучи искательницей и дочерью ярла, она могла утаить что-то от эмиссара. Может, это что-то и рассчитывал заполучить Винтердейл, прискакав в Силдж женихаться, а убийство Эджилла спутало ему все карты? Артефакт! Ведь это идея: в Тарусе искатели говорили про какой-то диск, который они передали эмиссару. После чего Стоунэла убили, а его жена объявилась в Силдже, где и должна была с этим артефактом что-то сделать. Кому-то передать? Вполне возможно, что и тому же Винтердейлу. Не хочется делать его затычкой в каждой версии, но других подозреваемых Эдриан на данный момент просто не имел. Итак, допустим, лорд Сайрус рассчитывал получить недостающую часть артефакта от искателей этого города. Или ее, наоборот, должны были изъять из дома ярла после его убийства? Так, может, именно спасая эту самую недостающую часть, а отнюдь не свою жизнь, Вендела и убежала в Пустошь? Где еще спрятать артефакт ушедшей эпохи, если не там? Узнать бы еще, для чего этот самый диск предназначен! Голова шла кругом, и Хранитель погрузился в воду по самую макушку, желая немного отвлечься. Вынырнув из лохани, откинул с лица мокрые пряди и замер, уставившись в одну точку в пространстве. Озарение пронзило Эдриана внезапно, заставив снова с головой ухнуть в бадью с водой. Какой же он идиот! У него, как у Хранителя, есть доступ ко всем архивам Срединного королевства, а он до сих пор не попытался выяснить, что же это за артефакт! Откуда-то же о нем узнала противоборствующая сторона. Только вот поручить этот вопрос нужно человеку, в котором он, Эдриан, полностью уверен. Что ж, уже сегодня он отправит сокола в столицу. Заодно и о состоянии дел в Эйдале уточнит. Может, Артур выходил на связь с матушкой? Младший наследный принц. Лучший друг. Еще одна головная боль и заноза в заднице. Вот что заставило его самолично отправится в Пустошь? Поморщившись, будто проглотил кусок незрелого криста, Эдриан заставил себя выкинуть хотя бы эту часть головоломки из и без того раскалывающейся головы. Сейчас не время. Проблемы он будет решать по мере их поступления. И сейчас на очереди очная ставка с Винтердейлом, замаскированная под ни к чему не обязывающую беседу. Ближе к вечеру лорд Эдриан и Ларс подошли к «Северному молоту». Не теряя времени даром, безопасник еще днем договорился от имени Хранителя о встрече — это же так естественно, что два столичных лорда, случайно оказавшись в одном захолустье в Приграничье, решат обсудить последние новости. Вышколенный слуга проводил гостей в вычурно обставленную обеденную залу, где уже были накрыты столы. Позолота, канделябры со множеством горящих свечей, камин в половину стены, в котором сейчас плясал лишь небольшой огонек, видимо, больше для виду, нежели для тепла. Резные стулья с накинутыми на них шкурами пушных животных. И ломящийся яствами стол. Привыкший к походной кухне Эдриан изрядно обрадовался, заметив оленину в клюквенном соусе, запеченных форелей, вяленое мясо утки и другие деликатесы, опознать которые он оказался не в силах — все-таки блюда северян разительно отличались от тех, что обычно подавали в столице. Запотевшие кувшины с вином делали предстоящую трапезу еще более заманчивой. Так что Хранителю даже пришлось напоминать себе, зачем он инициировал эту встречу. — Добрый вечер, лорд Эдриан! Бесконечно рад встретить в этих варварских землях истинного аристократа, — лорд Винтердейл не заставил себя долго ждать, появившись в зале вскоре после Хранителя. Заметив опухшую челюсть гостя, мужчина не смог сдержать иронии: — вижу, Вы на себе прочувствовали всю мощь северного гостеприимства. — Взаимно, лорд Сайрус! — Пытаясь придумать остроумный и дипломатичный ответ, Эдриан тянул время, обмениваясь принятыми в столице рукопожатиями с собеседником. Да уж, на севере такой жест точно не поймут и не оценят: тут скорее радостно сгребут в охапку и будут обнимать до треска ребер или просто плюнут в лицо, если же визави неприятен. — Можно сказать, пострадал за честь короны. Закончив обмениваться любезностями, мужчины подошли к столу. Верный камердинер тут же отодвинул стул для лорда Винтердейла. Аналогичное действие выполнил и исполняющий роль слуги Ларс. «Да уж, вот кто истинно страдает за корону. Стоять и обливаться слюнями добрый час, лишь бы не упустить ничего важного!» — подумалось Эдриану. План действий и ход разговора они с безопасником обсудили заблаговременно. Некоторое время мужчины наслаждались едой в тишине, после чего лорд Сайрус на правах хозяина нарушил молчание: — Отведайте вот это блюдо, лорд-Хранитель. Маринованные языки карпов, очень нежное сочетание, надо сказать. Пожалуй, за одно это я готов смириться со своим пребывание в Приграничье. — Благодарю, — Эдриан легким жестом указал своему «слуге», чтобы тот положил вышеозначенный деликатес хозяину в тарелку. Фарфоровую, между прочим. Неслыханная роскошь! И это — в постоялом дворе, пусть и лучшем в городе. Похоже, он многого не знает о Приграничье. — Что же за дела заставили Вас отправиться так далеко на Север? Признаюсь, я был порядком удивлен, когда узнал о Вашем пребывании в Силдже. — Увы, моим планам не суждено уже сбыться, так что не будем о них. — Так это правда? — Немного наигранно воскликнул Эдриан, отчего сам себе сделался противен. Он терпеть не мог таких вот сплетников при дворе, а сейчас вынужден был сам им уподобиться. Чего не сделаешь ради дела. Ларс тот вообще подписался на пребывание в образе бессловесного голодного истукана за его спиной. — Когда глава города мне сообщил, что Вы прибыли сюда осуществить определенные матримониальные планы, честно сказать, едва ли не высмеял его в присутствии своих и его людей. Где это видано, чтобы закоренелый холостяк и потомственный аристократ, решил выписать себе невесту из Приграничья. — К сожалению, лорд Эдриан, вдовец не может считаться закоренелым холостяком. Но, видимо, мне суждено и дальше прозябать в одиночестве: эта ужасная история с ярлом и его дочерью как будто знак свыше. — Согласен с Вами, лорд Сайрус. Совершенно отвратительная история. И, представляете, у ярла Эджилла не было приемника. Боюсь, если оставить руководить Силджем этого вояку Йорана, город ждут тяжелые времена. — Полностью с Вами солидарен, — кивнул Винтердейл, пригубив вино и вольготно откинувшись на спинку резного стула. Запустив пальцы в длинный и мягкий ворс свисающей с подлокотника шкуры, мужчина отстраненно продолжил: — меня тоже посетили аналогичные мысли, и поэтому, раз уж судьба привела меня в этот Богом забытый город в столь нелегкое для него время, я предложил королю Антонию свою кандидатуру на этот пост. — Вы поступили как истинный верноподданный! — Эдриан постарался выдать как можно более заинтересованное выражение лица. Внутренне же его буквально тошнило от всех этих расшаркиваний и насквозь фальшивых речей. — И что же, Вас можно поздравить? Или, скорее, посочувствовать, что теперь Вы привязаны к этому месту? — Бог миловал! — Так же притворно отмахнулся лорд Сайрус, — мое предложение было отклонено, и теперь, раз уж сюда прибыли Вы, я с чистой душой могу покинуть Приграничье. Пожалуй, завтра же отправлю Рихарда за разрешением на выезд. Тоже мне, придумали, чтобы я, потомственный лорд, выпрашивал себе какие-то подорожные грамоты. Хотя чего тянуть? Рихард, отправишься к временному градоправителю Йорану сегодня же. Слуга за спиной лорда Винтердейла поклонился. Не найдя, что возразить, Эдриан перевел разговор в другую плоскость. С одной стороны, если таинственным кукловодом являлся лорд Винтердейл, то его лучше держать под присмотром. С другой стороны, в столице им займется департамент безопасности во главе с лордом Вудлоу — это их профиль. А он сможет навести какой-никакой порядок в Приграничье. Плюс всегда оставался шанс, что они подозревают невиновного человека. Тогда тем более не стоит задерживать лорда здесь. Если хоть на миг представить, что его версия событий правдива, то мужчине можно только посочувствовать: захотел жениться, а невеста — на погребальном костре. Или в Пустоши, что ни капли не лучше. Нельзя было сказать, что ужин прошел в непринужденной обстановке: Эдриан то и дело разглагольствовал на далекие ему темы с натянутой на лицо фальшивой улыбкой, а более опытный в подобных делах Винтердейл с определенной периодичностью прикидывал, когда же будет уместно указать гостю на выход, чтобы это не противоречило правилам поведения, принятым в высшем обществе. Так что, когда все формальности были соблюдены, новости — естественно разрешенные для широкой огласки — были обмусолены, а животы — изрядно набиты, мужчины вновь пожали друг другу руки и распрощались с чувством облегчения. Заметив сцену прощания двух встретившихся на чужбине аристократов, совсем еще юный мальчишка, не более десяти зим отроду, заложил два давно немытых мизинца в рот и протяжно свистнул. Вскоре из-за угла «Северного молота» вышел Везунчик Мортен, осмотрелся по сторонам и всучил нетерпеливо ерзающему наблюдателю серебряную монетку, отчего у пацана тут же загорелись глаза, а босые пятки поспешили унести его подальше от непривычно щедрого нынче главного искателя. Мужчина же, выждав еще пару минут, неторопливо покинул площадь в том же направлении, в котором совсем недавно скрылся лорд Эдриан в сопровождении своего мнимого слуги Ларса. Вскоре на площади показался и отправился следом за соучастниками якобы занимавшийся своими делами в здании напротив Йоран. Мужчинам требовалось обменяться полученной информацией и выработать новый план действий.
Последние комментарии
12 часов 49 минут назад
15 часов 6 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 14 часов назад