Пути титанов (полная версия) [Александр Павлович Бердник Олесь Бердник] (fb2) читать онлайн

Олесь Бердник ПУТИ ТИТАНОВ

Художник Г. В. Малаков

«…будущее… мир покоренного вещества и энергии, подвластный воле почти бессмертного человека…»

«…Мы живем в эпоху, когда расстояние от безумных фантазий до совершенно реальной действительности сокращается с невероятной скоростью…»

М. Горький

«Земля — колыбель человечества. Но нельзя всегда жить в колыбели…»

«Невозможное сегодня станет возможным завтра…»

К. Э. Циолковский

ОТ АВТОРА

Земля-колыбель моя! Чудесная планета! Ты прекрасна…

Всю тебя не объездишь, не обойдешь, не облетаешь, чтобы полюбоваться дарами твоей разнообразной природы. Но мысль моя обнимает тебя, заглядывает в самые дальние уголки континентов и океанов…

Душа замирает перед величием гор, которые стремительными вершинами пробивают небо, уподобляя собой стремление нашего духа. Как многое могут сказать горы человеку, его любознательному и тревожному разуму!

Исполинские нагромождения скал, которые тянутся хаотичными лестницами вверх, импонируют беспокойным, бурным натурам, для которых жизнь — это беспрерывная ломка и обновления. Белоснежные вершины, покрытые вечными снежными шапками, напоминают нам о чистоте души, которую надо беречь, идя через болото и пыльный путь жизни. Они заставляют нас задумываться, забывать про тщеславные помыслы, помнить о долге…

Горы — твои дети, планета моя!

О них можно писать без конца, и нет, наверное, такой души на свете, в которой бы их суровая и необычная красота не нашла отклика…

А моря, океаны!

Разве не манила бесконечная даль тысячи и тысячи бурных сердец к новым краям, к приключениям, к славе и смерти ради необычных открытий?

Чье мужественное сердце не билось радостными и тревожными ударами, когда оно попадало в бурю? Неправда, что ураганы страшны! Они страшны только мелким и ничтожным душам, для которых жизнь — гладкая дорога или коварная тропинка змеи.

А морская дорога — полная опасностей и приключений, неожиданностей и борьбы — схожа с жизнью храбрых и сильных людей. Бурные океаны и их душа — одно целое, они сливаются в крепких объятиях навсегда, они катят свои грозные волны — волны воды и волны души — вперед и вперед, за новые горизонты.

Но вечно не бывает буря. Она может бушевать несколько дней, недель или месяцев. Стихает ураган, исчезает волна, успокаивается океан.

Облака расходятся, и тогда улыбающееся солнце рассыпает золотые перлы по голубовато-зеленым водам. Замирает в тревожном покое необъятная грудь моря-океана и успокаивается вместе с ним бурное сердце человека. Оно отдыхает, набирает силы, оценивает их, чтобы с новым ураганом ринуться вперед — на поиски нового, к опасностям, славе, а может, навстречу смерти!

Прекрасные твои океаны, Земля моя!

Но даже в пустынных местах, где редко ступает нога человека, открытое сердце, пытливый взгляд найдет сокровища для души. Песчаные барханы, на которых лепится лишь колючий кустарник, разве не находят отклик в душах туркмена или араба?

А наисуровейшие уголки твои — Север и Антарктика! Они издавна звали к себе смельчаков, манили своей неповторимой красотой, строго карали авантюристов, награждали достойных великою славою!

Кто попадал в те края, тот не мог остаться таким, как был раньше.

Края трескучих, страшных морозов и неимоверной силы буранов, края для поэтов и героев, края для верных душ и великих свершений — вот что такое твои полюса, родная моя планета!..

Континенты твои покрыты зеленой одеждой. То леса, то лучшее украшение твое. Разные они по виду и содержанию, всякий имеет свой голос, говорящий к сердцу человека, манит или предостерегает.

— Будь осторожным! — мрачно шумят непролазные джунгли Африки и Индии, где за каждым кустом подстерегает смерть, сверкая коварными глазами хищника, где в полумраке влажных болот и зарослей неслышно ползут тысячи гадов.

— Иди, отдохни! — ласково шепчут леса умеренных широт, низко кланяясь человеку нежными ветками берез, дрожащими листьями осины, темно-зеленою кроною могучего дуба.

— Будь нам другом, и мы дадим тебе все, что захочешь, — доброжелательно гомонят необъятные массивы тайги. — Иди, сколько глаз достигает! Под корнями поваленных великанов-деревьев ты найдешь ночлег, в полноводных реках поймаешь вкусную рыбу, в чащах насобираешь сладких ягод. Сядь, отдохни! Наша вековечная песня войдет в сердце твое, и покой снизойдет в тревожную душу!..

Да, чудодейственны леса твои, Земля моя!

Но разве только леса?

Реки, что несут неутомимо воды в океан — спокойные, величественные, будто умудренные долгой жизнью деды, или игривые, как дети горные потоки — неразрывно связаны с жизнью людей, с их помыслами, с их повседневными делами. Степи — бескрайние поля золотого, спелого хлеба или прерии — пастбища диких мустангов! Везде — волшебство, везде — непобедимое буйство торжествующей жизни, что поет гимны тебе, планета моя!

И самое дорогое мне — моя Родина, земля, где я родился, край, где я вырос, село, где впервые ступил из колыбели на землю неуверенными, шаткими ногами. О, не забыть их никогда, ни за что!

Не забыть днепровских лугов, зацветших морем душистых трав, заросших чащами густой лозы, плавней и протоков, где среди водорослей хищно снуют острозубые щуки или медленно, сонно рыщут в иле толстые лини. Я храню в самых глубоких закоулках души волшебные воспоминания о первых детских впечатлениях, о тех днях, когда необъятный мир охватил мое новорожденное сознание цепкими руками и понес, понес в бесконечность, покатил течением бурной жизни.

Большое спасибо тебе за все то, что я переживал и переживу еще, пользуясь твоим неизменным гостеприимством, дорогая планета, колыбель моя!

Но почему, почему — скажи мне — я не довольствуюсь твоими дарами?

Что мне еще нужно, куда порывается моя неугомонная мысль?

Угасает день. Ночь нависает над половиной мира. Люди ложатся спать… Все ли? Нет, не все!.. Много, ой, как много не спит!

Я смотрю вверх, на мерцающие звезды, и забываются тревоги или радости дня. Взгляд уже не может безразлично опуститься вниз. Почему? Что он ищет в темноте ночи, среди созвездий?

Не скажешь ли ты, Земля моя?

А впрочем, что я тебя спрашиваю?! Ты — шар мертвой материи среди пустыни Космоса, немая и равнодушная. Ты даже не знаешь того, что миллиарды лет назад на тебе возникла жизнь, — железные непоколебимые законы Природы породили ее и вели через хаос бытия, чтобы создать цвет Вселенной — Разум!

Земля! Прислушайся к шагам, которые эхом отзываются в пространстве — по груди твоей идет Властелин мира — Человек! Он не довольствуется уже твоей первозданной красотой, а перерабатывает ее, он застроил просторы степей гигантскими городами, засеял хлебом, пустил в воздух над тобой сказочные корабли, залил морем электрического огня темные ночи и, наконец, поднял в необозримую даль пространств пытливый острый взгляд ученого и фантаста.

Поэтому гордись, Земля! Будь счастлива тем, что тебе выпала такая необычная судьба — баюкать на своей груди Человека.

Колыбель стала тесной. Вот почему Человек устремил взгляд вверх, вот почему он решительно открыл новую эру 4 октября 1957 года. Это началась Космическая Эра!..

Что найдет Человек в темной бездне пространства, где мигают, маня к себе, светильники звезд? Какие тайны откроет перед ней Природа?

Кто скажет об этом?

Никто!..

Можно только гадать о будущем, творить гипотезы, мечтать о встрече с другими Людьми далеких систем. Такие мечты — это не хлеб для голодного, не рубашка для раздетого, не дом для бездомного. Это — не проблема сегодняшнего дня!

Но мы знаем, что это наше завтра и послезавтра, это — сегодняшний день безудержного человеческого интеллекта!..

Конечно, найдутся скептики. Они будут говорить, что не стоит думать о послезавтрашнем дне, отрываться от земли, мечтать о том, что не осуществится сегодня. Да и мало ли чего не скажут противники великой человеческой Мечты?!

К счастью, их немного. Именно поэтому полет Мечты неудержим. Никто не поставит ей границ!

Упали навсегда тенета предрассудков, над миром встала исполинская фигура Ленина. Исчезла ночь. Перед сиянием нового дня уже не удержатся остатки тьмы. Ход истории неумолим!..

Еще раздается грохот пушек на Земле, еще стонет мир под тяжестью вооружений, еще умирают от голода индийцы и арабы, и ходят безработные рядом с атомными электростанциями, но уже торжественно призывают сигналы спутников Земли:

— Космическая эра открыта!

Человек! Скоро настанет время, когда с тебя спадут лохмотья антинародной капиталистической системы! Подошла пора осмыслить свое бытие, объединить силы, выбрать общую цель и строить широкую дорогу в Будущее.

Что будет в новой эре? Какие необъятные возможности получат люди, какие новые силы поставят себе на службу? Будущее скрыто во мраке времени, законами которого пока еще не может овладеть Человек. Как же тогда заглянуть на тысячи лет вперед, на десятки тысяч лет?

Трудно это сделать! Очень трудно!

А Мечта, наша Мечта! Она не знает преград, она, вопреки всему, рвется через безбрежные океаны времени, стремится видеть тот мир, где не будет болезней и смерти, где не будет нищеты и горя, где будет лишь творческая борьба и творческое горение, радость любви, побед и свершений…

Так умчимся же и мы в наше далекое, прекрасное Будущее, в то будущее, ради которого страдают, борются, любят и умирают тысячи и тысячи поколений. Мы не сможем абсолютно зримо представить тот грядущий мир; это, наверное, будут слабые, туманные очертания удивительной жизни.

Но верьте, друзья мои: мечтать надо всегда, всюду! Если Человек перестанет мечтать — истории придет конец!..

Той час наступив, Земле моя!..

Вот почему мы твердо уверены, что Человек будет бессмертным, всемогущим, вездесущим, что перед ним откроются и послушно лягут к ногам такие пути, о которых раньше могли только мечтать многочисленные поколения! Это будут пути Титанов!..

Готовь лоно свое, планета-колыбель моя! Идут, рождаются новые поколения — с открытым лицом, светлыми очами и чистым сердцем! Они возьмут наши мечты, как знамя, поднимут в звездные дали и понесут твою славу в галактические просторы.

Это время наступило, Земля моя!..

Часть первая ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

РАЗГОВОР О СЧАСТЬЕ

…Полыхал костер. Золотистые языки пламени танцевали посреди поляны, разбрасывая вокруг мириады веселых искр.

Светозар открыл глаза. В звездном небе плыли нежные пряди облаков, освещенные далекой луной. Над головой нависали густые ветви кряжистых дубов, где-то вверху пели тонкими голосами вершины сосен.

Пламя и тени. Звезды и дикие, извечные деревья. Нежное дыхание ветра и золотые искры огня!.. Как все странно, тревожно, волнующе…

Где он? В какой эпохе?..

Будто и не было долгих тысячелетий сурового и радостного пути! Будто снова вернулись далекие и невероятные годы, когда предки Светозара добывали на этой земле право свободно жить и любить!..

Юноша снова закрыл глаза. Оживи, мечта, убаюкай меня! Пусть будет чудо, пусть оживут тени далеких и родных людей! Ведь они тут, среди нас, они смотрят на нас сурово и требовательно, требуя правдивого отчета — что выросло на той земле, которая окроплена праведной кровью?

Нет! Не оживают тени прошлого! Какое далекое оно! А может, его и не было? Может, оно выдумка, сказка, сон истории?

Но почему же тогда так грустно звенят деревья? Почему? Может, они передают старинную песню-пересказ, в которой вместились все сожаления, все трагедии умерших поколений? Может, в той песне недолюбленная любовь, недомечтанная мечта, потерянная цель и личные трагедии миллиардов «я»?..

Кто-то дергает парня за руку, слышится мелодичный знакомый голос:

— Светозар! Что с тобой?..

Светозар провел рукой по глазам, очнулся от призрачного впечатления.

Вокруг — парни и девушки, его ровесники. Всем по восемнадцать лет. Все сегодня вступают в жизнь — величественную, тревожную, полную поисков, приключений и свершений, жизнь! Они собрались на традиционный праздник — вечер Мечты. Так делается на протяжении тысячелетий. Юноши и девушки получают универсальное образование на заводах, плантациях, в самых разных учреждениях, — а в день совершеннолетия сходятся на Сбор своего округа.

На вечер Мечты — по неписаной традиции — все прибывают пешком. Наземные и летательные аппараты движения забыты. Сбор происходит среди леса — огромного заповедника на берегу Днепра. Один за другим выходят к очагу юноши и девушки. Они взволнованно говорят о своих мечтах, желаниях, о далекой цели личной жизни. Они, как это было всегда, восстают против «консерватизма» взрослых и выдвигают далекоидущие фантастические идеи — технические и социальные…

А потом участники «вечера Мечты» идут в жизнь, чтобы непрерывным творческим трудом претворять свои мечты в реальность…

Светозар виновато оглянулся. Он забыл, для чего пришел сюда. Вот на него укоризненно смотрит Лио — его неизменная подруга с детства. Ее зеленоватые глаза блестят восторгом — очевидно, что-то интересное говорит высокий худой юноша. Надо послушать его, а то как-то некрасиво выходит, — пришел на сбор и замкнулся сам в себе…

— …Итак, по моему мнению, — пылко произнес юноша, — счастье в непрерывном движении! Движение к цели, преодоление препятствий, поиски истины, утверждение новооткрытых законов — вот что такое Счастье!..

— А любовь? — раздался звонкий девичий голос.

— Что… что такое любовь? — Оратор растерялся. В свете костра он выглядел очень забавно — расставленные беспомощно руки, растрепанные волосы.

Послышался дружный смех.

— Я говорю о любви! — снова назойливо отозвалась девушка. — Ты ни словом не обмолвился о ней. Цель, истина, поиски дорог, законы, движение! А чувство, которое всегда волнует все поколения людей, ты оставляешь в тени!..

— Меня оно не волнует! — как-то неуверенно ответил оратор.

— Тем хуже для тебя! — сердито крикнула девушка.

— Это дело интимное! — послышался еще один девичий голос. — Может, не стоит говорить об этом!..

— Неправда! — горячо возразили десятки голосов. — Говорить!.. Говорить о любви…

Лио тихонько засмеялась, придвинулась ближе к Светозару.

— Правда, интересно?..

Светозар рассеянно качнул головой. Он снова углубился в свои размышления. Девушка обиделась.

— Что с тобой? Ты весь вечер грустный, не слушаешь никого…

— Прости, — спохватился Светозар. — Я никак не могу избавиться от своих мыслей…

— Каких?

— Когда-нибудь скажу…

Девушка сердито отвернулась, но все время косо смотрела на Светозара.

Близилась полночь. В небе проплыли красные огни ракетных кораблей. Ветер затих. Костер угасал.

Горячая дискуссия о Счастье и Мечте заканчивалась. Как всегда, в ней «противники» не могли примирить своих взглядов. И им оставалось только одно — идти по трудным дорогам жизни, опытом проверять свои планы, лично достигать цели…

…Глухими тропами Светозар и Лио шли домой. Он не проронил ни слова. Девушка тоже молчала. Так они вышли на край заповедника. В сиянии луны, которая катилась на запад, заблестели гигантские мачты энергетических сооружений, сферические колпаки каких-то зданий.

Рядом пролегали пункты летательных машин — гравилетов. Светозару и Лио надо было расставаться. Они жили на расстоянии ста километров друг от друга.

Светозар остановился, виновато взглянул на подругу.

— До свидания, Лио, — сказал он.

Девушка не ответила. Она какое-то мгновение постояла, опустив взгляд вниз, потом тяжело вздохнула. Светозар неловко переступил с ноги на ногу.

— Послушай, — тихо сказала Лио. — Я завтра улетаю на Марс, на завод космических автоматов… Приглашаю тебя… Навсегда! — тихо добавила она.

Светозар понял. Лио хотела стать его женой. Он давно чувствовал это, понимал, что это — вполне логично, но почему-то все естество восставало против такого «обычного» чувства.

Как сказать ей, как объяснить, чтобы она не обиделась?..

— Милая Лио! — мягко сказал Светозар. — Я не могу ехать с тобой!..

— Не можешь? Почему?.. — Голос Лио упал, как-то увял и задрожал. Глаза — тревожные зеленые огоньки — упорно искали взгляда парня. — Ты пойдешь с другой?..

— Нет! Нет, Лио! Ты же знаешь, что только ты одна делила со мной мечты юношества. Но другие мысли захватили меня… И я часто думаю, что не имею права предаваться личному! Я будто слышу голоса…

— Какие голоса? — сквозь слезы отозвалась Лио.

— Ты не поймешь! — неуверенно ответил парень.

— Вот как? — загорелась Лио. — Я не пойму! Ты просто хочешь, чтобы я ушла… Пусть будет так!.. Желаю тебе счастья!..

— Подожди, Лио! Ты не поняла! Подожди!..

— Прощай, Светозар! Прощай, друг! — прозвучало из темноты. Маленькая фигура мелькнула напротив луны белым платьицем и исчезла.

Светозар тяжело вздохнул. Необходимо было объяснить ей. Она все поняла бы… Но надо спешить. Скоро наступит рассвет. Приедет семья, чтобы отпраздновать день совершеннолетия, а он даже не отдохнет перед встречей.

Парень мгновение поколебался. Может, догнать Лио? Потом решил — нет! Не надо!.. Он вышел на трассу и направился к пункту гравилетов…

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СИСТЕМЕ

…Из необъятной тьмы надвигались причудливые, никогда не виданные зловещие образы. Огненные смерчи катились по земле, разрушая здания, сжигая дотла леса, посевы, преследуя охваченные ужасом толпы. По дымным, грязным дорогам лежали искаженные взрывами машины, почерневшие гробы людей. Чад и смрад стоял над миром.

Сердце сжимала фатальная мысль: уже из этого хаоса не возродится человечность, добро, справедливость, любовь, смелость. Над планетой, над душами человеческими навеки нависли зверская жестокость и ужас смерти!..

Но нет!

Спокойно, решительно шли среди того шквала люди, обычные люди, одетые в скромную одежду солдат.

Они шли в пасть огня и смерти. Шли умирать. И на лицах их нередко играла веселая улыбка…

Взрывы рвали многих, а те, которые оставались живыми, — все шли и шли, зажав в горячих руках небольшие металлические предметы, которые несли смерть врагам!

Страшными были лица людей в бою — они искажались ужасным выражением мести и жестокости.

И только ночью, когда затихали бои, в глазах исхудавших, утомленных солдат загорались огоньки светлой Мечты. Именно Мечта вела этих людей на муки, лишения, смерть!..

…Светозар проснулся. И сразу все исчезло. Не стало ни смерти, ни огня, ни мужественных, истощенных страданиями людей. Луч рассвета мягко упал на лицо парня, приглашая вставать.

Минутку! Еще мгновение! Он хочет удержать у себя пропавшие образы. Кто они? Откуда? Почему так хочется Светозару быть с ними?

Ага, вспомнил!.. Это же недавно он видел старинный фильм-хронику периода социальных революций. Впечатление было неповторимым! Несколько месяцев парень не мог опомниться. Даже теперь те образы преследуют его в снах! Даже на вечере Мечты он не мог избавиться от них…

Значит, путь должен быть единым! Он твердо решил.

Юноша быстро вскочил с широкой кровати, поправил подушку, разослал простыню. Потом легкими шагами вышел в небольшой сад, окруженный сплошной стеной вьющихся растений. Посередине сада, в розовом отблеске утра искрилась в бассейне вода. Светозар нырнул несколько раз, выйдя из бассейна, сделал цикл гимнастических упражнений.

Одеваясь в прохладную светло-серую одежду, он тревожно взглянул на горизонт.

Вот-вот взойдет солнце. Надо спешить! Родные, видимо, уже ждут его…

Светозар небрежно расчесал пепельные волосы, безразлично осмотрел свою фигуру в зеркале и решительно направился к двери, ведущей в центр здания.

Он вошел в круглый зал. Мягкий розовый свет разливался по помещению. Вьющиеся растения ползли по стенам к куполу, расцветали большими бледно-фиолетовыми колокольчиками. От них веял тонкий нежный аромат.

За круглым столом сидело несколько человек.

Когда Светозар зашел, их лица единодушно повернулись в его сторону. Парень широко, немного виновато улыбнулся.

«Мои родственники точнее меня», — подумал Светозар, склоняясь в приветственном поклоне. Вслух он сказал:

— Простите, я, кажется, опоздал…

Его слова заглушил мелодичный звон. Это астрономические часы возвестили о восходе солнца. Высокий мужчина встал из-за стола, крепко обнял Светозара. Его серо-голубые глаза мягко улыбнулись. Это был Светозаров отец — Мировол.

— Ты точен, как всегда, — сказал он. — Это мы поспешили. Поздравляю тебя с совершеннолетием, сынок! Желаю тебе ясности мысли и великого знания!..

Из-за спины Мировола выступила худенькая стройная женщина со строгим круглым лицом и стальными глазами. На первый взгляд можно было сказать, что она очень сердита. Но Светозар знал, что это только кажется, а на самом деле его мать Лелиока была чрезвычайно нежной.

— Поздравляю, сын! — прозвенел голос Лелиоки. — Желаю тебе большой любви!..

— Поздравляем, брат! — воскликнули вместе две сестры, Эни и Тора, целуя парня в щеки с обеих сторон.

— Мужества тебе до конца! — сказала Эни.

— Хорошей девушки тебе — верного товарища на всю жизнь! — добавила Тора.

Светозар покраснел, отмахнулся:

— Я об этом не думаю. И никогда не буду думать! — решительно добавил он, вспомнив печальное прощание с Лио.

— Придет время, подумаешь! — ласково улыбнулась мать, погладив сына по плечу.

Светозар, сдерживая волнение, охватил сильными руками четыре родные головы и прижался к ним. Так обнявшись, все замерли на мгновение. Раздался последний удар перезвона часов. И в тот же момент купол помещения загорелся золотым огнем. Казалось, там расцветал огненный цветок. Вот от центра выросли красочные лепестки, они распространялись дальше и дальше, достигли краев купола. Теперь все помещение заиграло цветами радуги, небесные краски легли на радостные лица присутствующих.

— Солнце взошло! — тихо сказал Мировол. — Начался первый день твоего нового пути, сын, пути в зрелость!..

Все расселись за столом. Начался живой разговор. В середине стола появилось отверстие. Мировол достал оттуда две темно-красные бутылки с серебристыми головками, пять хрустальных старинных бокалов.

— Отец! — предусмотрительно отозвался Светозар. — Я не буду пить! Кажется, ты сам когда-то мне говорил об ужасных последствиях, которые в древности вызывало употребление алкоголя!..

Мировол засмеялся.

— Ты не забыл моих уроков! Это хорошо. Но ты уже взрослый и имеешь закаленную волю. Думаю, что это питье не увлечет тебя. А выпить надо! По традиции, которая ведется с седой старины!..

— Ну, если так, то выпьем! — махнул рукой Светозар.

Громко треснуло. Пробки полетели вверх. Искристо-золотое вино — густое и душистое — запенилось в бокалах.

Все встали. В молчании прозвенел хрусталь. Никто не провозглашал тоста — желание было высказано без слов.

— Ну, а теперь, — Мировол высоко поднял в руке пустой бокал, — делайте все так!

Он размахнулся и ударил бокалом об пол. Во все стороны брызнули прозрачные осколки. Потом разбились на мелкие куски еще четыре бокала. Несколько минут все стояли в торжественном молчании.

— Когда-то в такие дни юбилярам или именинникам дарили всякие вещи, ― сказал Мировол, давая знак садиться. — Теперь тебе не нужны подарки. Вся бесконечность перед тобой, сын, и ты ее хозяин!.. Ты знаешь, для чего мы прибыли?

— Конечно, — удивленно ответил Светозар. — Чтобы поздравить меня…

— Не совсем так, — возразил Мировол. — Ты получил универсальное образование и теперь будешь выбирать свой собственный, любимый путь. Или ты выбрал его?..

Светозар не ответил. Снова молниеносно в его памяти предстали образы древних времен, фигуры далеких предков, преследующих его и во снах. Гром далеких боев прозвучал где-то в темноте сознания, призывая, напоминая… Парень вздрогнул.

— Что с тобой, сын? — удивленно спросил отец. — Ты вдруг почему-то помрачнел.

— Так, ничего… — Светозар пришел в себя. — Послушай, отец… Я пойду…

— Подожди! — перебил его Мировол. — Не говори… Перед тем, как ты выскажешь свое желание, я хочу показать тебе прелести разных профессий. Лучшие специалисты расскажут тебе об этом. Я приготовил длинную, но интересную лекцию специально для сегодняшнего дня…

— Но ведь, отец, я выбрал!..

— Возможно. И все же, посмотри, подумай…

Мировол подошел к маленькому щитку на стене помещения, нажал кнопку. Непроницаемая черная завеса начала быстро подниматься от пола к высоченному куполу. Это действовала внутри стоп система светофильтров. За несколько секунд стало совсем темно. И тогда во мраке раздался голос Мировола:

— Начнем с космонавтики. Осмотрим постепенно всю систему.

Перед собравшимися вспыхнул бледно-зеленым сиянием прямоугольник стереоэкрана^[1]. Казалось, пространство помещения отодвинулось в бездну. Вот на темном фоне засияла звездочка. Она молниеносно выросла, превратилась в планету. Над планетой в черной пропасти пульсировал гигантский шар солнца. Его сияние было ослаблено фильтрами. Под палящими лучами расстилалась бесконечная голая пустыня. Раскаленные камни, неимоверно глубокие трещины, неистовые вихри разреженных газов, что вырываются изнутри планеты! Смотреть на такое зрелище было неприятно…

— Меркурий! — констатировал Светозар. — Ужасный мир!..

— Не спеши с выводами, — послышался голос Мировола. — Смотри дальше…

Казалось, объектив приблизился к самой планеты и внезапно проник под грунт. На экране появились астрономические обсерватории, которые специально занимались изучением Солнца. Вот за пультом, в воздушном кресле повис где-то под потолком человек. Он смотрел на экран телеустановки, напевая какую-то веселую песенку.

— Генимар, — сказал Мировол. — один из лучших астрономов системы, большой знаток в области космогонии…

Астроном будто услышал голос, повернулся в кресле и посмотрел вниз. Его молодое худощавое лицо улыбнулось.

— Генимар! — крикнул Мировол. — Мы приветствуем тебя!

Генимар ответил грациозным жестом руки.

— Мой сын вступает сегодня в жизнь. Я показываю ему систему и предлагаю выбрать путь. Расскажи, чем интересна твоя профессия?..

— С удовольствием! — послышался резкий высокий голос астронома. — День и ночь, то есть всегда, — потому что здесь нет ни дня ни ночи, ― наши наиточнейшие инструменты изучают деятельность центрального светила. Нам повезло дать исчерпывающий ответ о происхождении Солнца, источники его энергии и эволюцию… Наука считает, что перед угасанием Солнце вспыхнет под влиянием изменений, которые наступят после окончания цикла ядерных реакций^[2]? Это угрожает жизни на Земле и других планетах. Мы должны быть готовы к переселению в иные миры или к использованию искусственных источников тепла и света.

— Я слышал об этом, — сказал Светозар.

— Возможно, — продолжал Генимар. — Недавно вокруг Плутона запущены спутники с реакторами, создается планетная атмосфера и моря. Начнется круговорот, создастся органический грунт, а затем появится жизнь. Можно сказать, что люди готовы к переселению в другие миры…

— И скоро это будет? — тревожно спросил Светозар.

Генимар засмеялся.

— Время относительно. Тем более, что мы вступаем в эру бессмертия. Но ждать еще очень долго. Не менее биллиона лет… Однако, необходимо все время следить за деятельностью Солнца, чтобы быть готовым ко всему!..

— А может, мы найдем методы борьбы с циклическими взрывами Солнца? — горячо отозвался парень.

— Возможно, — сказал Генимар. — Даже наверное! Как бы там ни было, ты видишь, что в астрономии — бездна работы. Я думаю, что моя профессия — очень нужная и романтичная!.. Желаю счастья!..

Фигура астронома исчезла. На экране появились длинные подземные залы, где автоматы добывали из глубины планеты различные металлы и превращали их в сложные машины. Но самой интересной была энергетическая установка Меркурия. Она охватывала подземным кольцом весь Меркурий. На экране появилось лицо женщины — руководителя энергетикой внутренних планет. По просьбе Мировола она сказала:

— Энергия ядра любых элементов конденсируется в вакуумных аккумуляторах. Такие энергетические пункты в нашей системе есть на Марсе, на шести спутниках Юпитера, трех спутниках Сатурна, двух спутниках Урана и Нептуна и на Плутоне. Есть несколько небольших установок на астероидах, которые преобразованы в орбитальные станции. Нет таких станций только на Земле и Венере…

— Почему? — вырвался вопрос у Светозара.

— Потому, — ответила женщина, — что вакуумные аккумуляторы сохраняют невероятные запасы энергии, которые могут уничтожить планету при несчастном случае. Мы решили на заселенных планетах не создавать энергетических пунктов такой мощности…

— Для чего используется энергия этих пунктов, кроме потребностей промышленности заселенных планет? — спросил Мировол.

— Основная масса энергии консервируется. Так постановил Космический Совет. Вы знаете, что в наши дни проводятся эксперименты по преодолению Пространства без аппаратов, за счет нейтрализации тяготения^[3]. Вот как раз для таких целей мы и консервируем энергию. Чтобы вам стало яснее, могу сказать, что общая мощность энергетических запасов нашей Системы в переводе на гравитационный^[4] потенциал превышает гравитационную энергию ста тысяч солнечных масс…

Светозар, а также Эни и Тора, не слышавшие таких цифр, охнули от неожиданности. Женщина довольно улыбнулась.

— Энергетика — это жизнь, это будущее, — сказала она. — Желаю счастья…

Ее фигура исчезла. На экране снова появилась черная пропасть Космоса, усеянная кружевом звезд. Из нее медленно вырастала вторая планета, окутанная белым одеялом непроницаемых облаков.

— Венера, — торжественно сказал Мировол. — Ну, здесь не нужно объяснений других, здесь работаю я и расскажу тебе обо всем…

На экране открылась перспектива планеты. В пасмурную даль катились тяжелые фиолетовые волны океана. Над берегами раскинулись плантации пышных деревьев с желто-горячими листьями и кроваво-красными плодами. За плантациями, под грядой серо-зеленых гор, виднелись купола белоснежных коттеджей.

— Посмотри, — с гордостью сказал Мировол. — Когда впервые наши далекие предки прибыли на Венеру, они попали в ад. Множество действующих вулканов, воздух заражен углекислотой и ядовитыми испарениями, высокая температура, при которой невозможно было нормально жить и работать. Прошло несколько тысячелетий и планету нельзя узнать. Мы нейтрализовали большинство вулканов, ликвидировав очаги радиоактивного распада, мы очистили атмосферу, ускорили вращение Венеры вокруг оси, потому что она вращалась раньше очень медленно. И, наконец, мы вырастили ряд растений со сказочными свойствами…

— Что же это за растения? — не удержался Светозар. — Мы еще не знаем о них?..

— Нет! — ответил Мировол. — Только в этом году мы завершили опыты. Длительная проверка была успешной, и наши растения будут выращиваться также на Земле… Так вот, качества этих растений необычные, их плоды имеют в себе абсолютно все необходимое для организма человека…

— Подожди! — воскликнул удивленный Светозар. — Ты хочешь сказать, что люди смогут совсем избавиться от кухни? Исчезнет все разнообразие пищи, к которой мы привыкли?..

— Ну и что же! — Было слышно, как Мировол засмеялся в темноте. — Разве это плохо? Выращивать только одну культуру растений и не думать совсем о кулинарии. Вы представляете, насколько это облегчит нам жизнь? На искусственных спутниках, станциях, на космолетах будут оранжереи с этими растениями. Людям останется только одно — ухаживать за ними…

— Но тогда начнет меняться структура организма! Пищеварительная система и целый ряд других постепенно превратятся в рудименты!

Мировол пожал плечами.

— Ты, я вижу, отстаиваешь эстетические формы человека, которые утверждены тысячелетиями. Это пустое! Нам кажутся некрасивыми формы наших диких предков — волосатых, длинноруких, низколобых, а наши потомки, возможно, будут смеяться над формами Дианы или Афродиты, которым до этого времени поклоняемся мы… А впрочем, можно выработать ряд гимнастических упражнений, чтобы сохранить наши формы, о которых ты так беспокоишься!..

— Во всяком случае — это чудесное открытие! — отозвалась Лелиока. — Можно поздравить тебя, Мировол?..

— Не меня, а Селекционный Институт Венеры, — скромно уточнил Мировол. — Потом, потом… Сейчас речь идет о судьбе Светозара. Пошли дальше…

Снова на экране открылась бездна. Одна за другой проплывали чудесные картины разнообразной жизни Системы Солнца. Присутствующие побывали на десятках искусственных спутников Земли и Солнца, которые обслуживали космические пути, на астероидах, где добывались металлы и минералы, на Плутоне, в помещениях биологической станции, где ученые работали над выведением таких форм растений и животных, которые приспособились бы к температуре мирового пространства и почти полного вакуума. Первые результаты были успешными, как рассказал Мироволу руководитель работ Бин.

Наконец, отец вернул сына на Землю. Перед зрителями заплескались волны Северного океана. Экран перенес зрителей под воду, где на дне, под могучими колпаками, работали мощные реакторы, которые поддерживали в океане стабильную температуру. Такие станции были также в Антарктике. Они все вместе регулировали климат Земли.

Затем появились подводные плантации морских съедобных растений, колоссальные рудники редких элементов, подземные индустриальные центры, умные машины, которые руководили автоматикой планеты, научные экспедиции в стратосфере и на дне океана, археологические раскопки в Африке и на островах в Тихом океане и еще много интересных захватывающих картин.

Наконец, экран погас. Черный занавес покатился вниз. Море солнечных лучей ринулось в помещение. Мировол нажал рычажок на столе. Прозрачные пластины, из которых состоял купол помещения, двинулись вниз, скрываясь под землю. Только на невидимом каркасе осталось кружево вьющихся растений с нежными цветами-колокольчиками. Вокруг раскинулась трепетная туманная даль. В ней тонул голубой рукав широкой реки с плакучими ивами на берегах, белые и розовые дома на той стороне и широкие плантации плодовых деревьев.

Светозар тревожно вздохнул, повернулся лицом к отцу.

— Ну вот, сынок, и все! — сказал Мировол. — Теперь ты можешь сказать, какой же выбор ты сделаешь.

— Я скажу, — живо отозвался Светозар. — Слушай меня, отец, слушай, мама, слушайте, дорогие сестры, и поймите! То, что я только что увидел, — еще больше укрепило меня в моем решении… Я видел невероятные, сказочные достижения, счастливую жизнь разумных существ, полную смысла и перспективы. И я подумал, как думал часто до сих пор: а кому же мы обязаны этим счастьем, этими перспективами? Как жили они, те далекие и неизвестные наши предки, о которых мы так мало знаем? Какими болезнями они болели, каким страданием страдали, о чем мечтали, на что надеялись? И днем, и ночью меня преследуют тени предков, их неизвестные, но чудесные дела, их страдания и боли… И я решил отдать свою жизнь изучению прошлого, изучению деятельности наших далеких предков. Я пойду в Мировой Архивный Фонд! Хочу знать, что они желали видеть в наш век, чего требовали от нас…

Тень недовольства пробежала по лицу Мировола.

— Ты хорошо подумал, сынок? — спокойно спросил он.

— Да! — твердо ответил сын. — Но разве я не прав? Скажи, разве я не убедил тебя?..

Мировол молчал.

Лелиока положила руку на плечо мужа, мягко улыбнулась.

— Может, ты не понял его? Может, надо согласиться с ним?..

— За него логика, — пожал плечами Мировол. — Что я могу сказать?..

— Нет! — горячо возразил Светозар. — не логика, не веление разума, а голос сердца зовет меня на эту дорогу. Веришь, отец?..

Мировол молчаливо, но искренне обнял сына, прижал к широкой груди…

ИЗ МРАКА ВЕКОВ

На душе Светозара повисла легкая грусть. Получилось не совсем хорошо. Хотя отец, мать и сестры от всей души желали ему счастья и успехов, но они были явно недовольны его выбором.

— Стоило ли молодому парню зарываться в архивные подземелья? — осторожно спрашивал Мировол, боясь обидеть сына.

— Я решил! — сдержанно бросил Светозар.

На этом полемика закончилась. Семья весело праздновала Светозарово совершеннолетие, перебравшись из коттеджа на заросший ивами и лозой песчаный остров посреди реки. Там они купались, плавали, ловили удочками зеленоватых окуней.

Затем Мировол предложил совершить прогулку на летающей площадке. Они летели низко над землей, и Мировол, явно адресуя свои слова сыну, тихо говорил:

— Мы часто даже не думаем о достижениях человечества на пути к истине. Но какая бездна разделяет нас и наших предков… Вот посмотрите — перед вами Институт Воскрешений. Мы произносим эти слова спокойно, как давно знакомые, привычные. Нам кажется, — тут Мировол пристально посмотрел на сына, — что в этих словах или даже в этом учреждении нет никакой романтики, а лишь однообразная работа по возвращению трупов к жизни…

Светозар легко улыбнулся, но не ответил. Он перегнулся через барьер, взирая на огромное здание Института Воскрешений. Оно поднималось тонкими гармоничными линиями над морем зелени и само казалось порождением могущественной силы земли, напоенной жизненным соком. Зеленоватые купола центрального здания проплыли внизу и таяли вдали.

— Полторы тысячи лет назад начал функционировать этот институт, — мечтательно продолжал Мировол. — С мертвыми тех пор не прощались, их консервировали в специальных помещениях в этом институте при низких температурах и затем воскрешали. Наши далекие предки считали бы это чудом, а мы спокойно смотрим на людей, которые умирали по два-три раза и снова были возвращены к жизни… А теперь, говорят, скоро начнется новый этап в работе Института Воскрешений…

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Лелиока.

— Официально еще не сообщалось, но я слышал, что Институт решает проблему бессмертия…

Светозар недоверчиво покачал головой. Ему казалось, что отец специально для него говорит все эти невероятные вещи, чтобы захватить его какой-нибудь другой профессией.

Мировол, увидев выражение сомнения на лице сына, оставил эту тему. Он важно показал рукой на золотой шпиль гигантского здания, выплывавшего из-за горизонта. Туда лететь не разрешалось, и Мировол повернул площадку, облетая эту территорию вокруг. Там простирались длиннющие площади космодромов. Оттуда стартовали и там приземлялись свои и чужие звездолеты. А посередине территории, на низком плоскогорье, сурово возвышались в небе темно-фиолетовые массивы зданий строгой четкой архитектуры. Они переливались на солнце разными цветами темных тяжелых тонов.

— Космический Совет, — торжественно сказал Мировол. — Мозг четырех систем и одно из звеньев бесконечной цепи, соединяющей все заселенные миры Галактики^[5]. Тебе это ничего не говорит? — вдруг повернулся Мировол к Светозару.

— Продолжай, я слушаю, — уклончиво сказал сын. — Это очень интересно…

— Ладно… Так вот, если бы такое услышали наши далекие предки, они бы, наверное, посмеялись над этими словами. А теперь мы почти равнодушно слушаем сообщение о том, что к нам прибывает корабль из далекой системы, расположенной в ста парсеках от Солнца, или что наш космолет направляется к шаровому звездному скоплению и вернется обратно только через пятьсот лет…

— Отец, — мягко сказал Светозар, — разве ты не чувствуешь, что я еще больше прав в своем решении? Разве ты доказал, что я был неправ? Ведь это наши предки тут умирали, страдали, боролись, ложились в эту землю, где теперь возвышаются великолепные здания и откуда стартуют могучие космические корабли.

— Сын, — шутливо защищался обеими руками Мировол. — Я ничего тебе не говорю, сдаюсь! Твоя воля, что хочешь, то и делай!..

Мать и сестры засмеялись. Мировол замолчал и оставил попытку повернуть сына на другую дорогу. Парень выбрал свою цель…

…Той же ночью Мировол вылетел на Венеру, в свой Институт, Лелиока поехала в Африку, где проводились археологические раскопки, а Энни и Тора, которые были медиками и биологами, полетели к своим биологическим станциям, кружившимся в пространстве между орбитами Земли и Венеры…

…На другой день Светозар вылетел в Мировой Архивный Фонд. Он приземлился на берегу горной реки. Совсем рядом глухо гудели вершинами стройные ели, гордо трясли курчавыми головами дубы-великаны. А в узком ложе — дикая и нетронутая — бесновалась река, бросала темно-зеленые горбатые буруны на камни, покрытые мхом и зеленой слизью.

«Чудесно! — с волнением подумал Светозар. — Одну эту речушку я не отдал бы за возможность жить на Меркурии или на Венере. Отец мой! Разве я виноват, что так люблю родную землю и ее прошлое?..»

Парень радостно вздохнул, набирая полные легкие душистого воздуха, и повернулся лицом вверх. В самом подножии ее над небольшим входом сияли золотые буквы:

МИРОВОЙ АРХИВНЫЙ ФОНД

Оставив площадку, Светозар направился ко входу. Полуовальные тяжелые двери бесшумно открылись. Впереди вспыхнули стены и озарили мягким светом бесконечный коридор. Вдоль него росли высокие стройные пальмы с темно-зелеными широкими листьями. Парень вошел в коридор, посмотрел налево. Там на стене образовалось отверстие, на экране появилось лицо — веселое, полное, круглое. Глаза человека вопросительно ощупывали Светозара.

— Я директор Мирового Фонда. Кто ты и что тебе нужно? — прозвучал вопрос.

— Вчера был мой день — день выбора профессии, — немного волнуясь, сказал Светозар.

Брови директора смешно дернулись вверх, потом вниз, он вскочил из-за стола, заваленного какими-то цилиндрами, и лихорадочно выпалил:

— Дальше, дальше! Что дальше?..

— Я выбрал работу в Мировом Архивном Фонде!

— Это… серьезно? — недоверчиво спросил директор, а потом замахал руками, увидев, что Светозарпожимает плечами: — Ладно, ладно, не буду! Прости! Но дело в том, что к нам почти никто не идет! Даже старые! Все где-то летят, плывут, что-то изобретают… А изучать жизнь предков — нет никого! А ты — такой юный!..

Директор бросил взгляд сверху вниз, остановился на худощавом волевом лице, на задумчивых синих глазах и, видимо, остался доволен осмотром.

— Я очень, очень рад! — сказал он, прижав ладони к груди. — Сейчас я сам выйду к тебе…

Рядом с экраном отодвинулась глыба в стене, и перед Светозаром появился директор. Он приветственно поднял руку. Светозар ответил таким же движением.

— Меня зовут Дионил, — сказал директор.

— А меня — Светозар…

— Чудесное имя… Старинное. Люблю такие. И вообще люблю древности, не то что многие нынешние юноши…

Светозар улыбнулся. Всякому свое!

Дионил заметил улыбку на лице собеседника, радостно пожал ему локоть.

— Итак, к делу… Я скажу помощникам, они проинформируют тебя обо всем. В каком отделе ты хотел бы работать?..

— В Отделе Прошлого. От двадцатого века до тридцатого…

— Чудесно! Пойдем…

Они зашли в проем, гофрированная дорожка поплыла узким коридором и вынесла их в просторный зал. Стены зала были усеяны экранами, пультами, индикаторами автоматов. Все это предназначалось для управления работой гигантского Архива. Директор подошел к одному из пультов. Над пультом загорелся экран, на нем возникло лицо молодой женщины с желтыми пышными волосами и узко посаженными черными глазами.

— Нени! Этот парень в твой отдел…

Молодая женщина склонилась в низком поклоне перед прибывшим.

— Я с радостью жду тебя, друг…

…Несколько дней Нени, которая заведовала Отделом Прошлого, знакомила Светозара с работой. Она скупо похвалила его за решение идти работать в Архивный Фонд.

— Многие люди не понимают, насколько это интересно, — сказала она. — Задача следующая: создать ясную, правдивую, стройную, исчерпывающую историю последних десяти тысячелетий. Разве это не почетная задача?..

Светозар так увлекся работой, что забывал отдыхать. Он лишь дважды за месяц побывал в коттедже, чтобы связаться с родными и поговорить с ними. Первые недели работы убедили парня, что он выбрал правильную дорогу.

Он просматривал старинные документальные фильмы, телегазеты, книги, записанные на микропленки. Автоматы помогали ему отбирать необходимое, запоминающие машины^[6] записывали, и результаты пересылались на центральный пункт Фонда…

Не дыша, Светозар смотрел на давно минувшие события далеких веков. Его потрясала кровавая социальная борьба в двадцатом веке, — становление первых социалистических формаций, исполненное достижений и противоречий, сомнений и героизма, невероятного мужества и предательства, жестоких войн и, наконец, торжества идей мира.

Светозар видел, как в конце двадцатого столетия простые, скромные люди вылетали на небезопасных, несовершенных аппаратах в Космос, прокладывая первые тропинки в Бесконечность. Многие из них погибали, другие возвращались героями, и благодарная Земля торжественно встречала их. Шли годы. Первые звездолеты достигли ближайших планетных систем. И вот Светозар наткнулся на удивительное событие.

В середине двадцать первого века, как сообщали документальные фильмы, а также телегазеты, была снаряжена экспедиция для полета в галактику Большого Магелланового Облака^[7]. Космолет, который мог лететь со сверхсветовой скоростью, стартовал с Земли в две тысячи пятьдесят восьмом году…

Светозар, прослушав эту информацию, переведенную автоматами, в изнеможении откинулся в кресле. Невероятно! Почему никто не говорит об этой экспедиции? Ведь даже теперь еще не было внегалактических экспедиций, а это десять тысяч лет назад!..

Светозар лихорадочно просмотрел документы, в которых освещалась дальнейшая судьба экспедиции. Он увидел портреты мужественных юношей, которые шли в неизвестную и опасную дорогу ради будущего. И вот, наконец, небольшая информация о девушке, которая была невестой начальника экспедиции. Эта информация настолько взволновала Светозара, что он не спал целую неделю, пока не просмотрел все материалы, касающиеся тех периодов. Но уже больше нигде не сообщалось о судьбе экспедиции. Новые грозные времена наступили для Земли. Началась сокрушительное война с соседней системой. Информация тех лет оказалась очень скупой. Об экспедиции к Большому Магеллановому Облаку после войны не упоминалось…

Светозар не выдержал. Он хотел с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Выбор пал на Нени.

Нени внимательно просматривала материалы, а Светозар тревожно следил за выражением ее лица. Почему-то в сознании возник вопрос: «А Нени смогла бы так сделать, как та молодая девушка далекого прошлого?»

Решил: если Нени смутится, прочитав заметку, значит, смогла бы!

Парень не сводил глаз с заведующей отделом. Он радостно заметил, как всегда спокойное, бледное лицо Нени порозовело от волнения, глаза начали моргать и, наконец, преисполнились влагой.

Светозар торжествовал, радовался, как ребенок. Почему? Что случилось? Разве ему не безразлично, как будет реагировать случайно встреченная девушка Нени на то или иное событие?

Сердце подсказывало — нет! И желтые волосы девушки, и ее влажные черные глаза, и худощавая хрупкая фигура — все волновало Светозара, наполняло его существо тревожным предчувствием чего-то необычного.

Вспомнил Лио. Так, все стало ясным! Не прошлое мешало Светозару пойти с ней, не голоса предков, а отсутствие любви!.. А теперь…

Нени отвернулась от него. И долго молчала, пораженная до предела.

— Что сделаем? — прошептал парень.

— Запрос! Пошли запрос об этом событии!

Светозар вызвал Институт Галактических Экспедиций, запросил справку. Ему ответили, что о такой экспедиции Институту ничего не известно, и просили прислать материалы. На второй день Светозар связался с Институтом Воскрешений и Космическим Советом. Его информация очень заинтересовала одного из членов Космического Совета.

— Председателя Совета нет, — сказал он. — Римидал на космодроме. Туда прибыл неизвестный корабль из Космоса. Завтра в связи с этим событием будет проведено внеочередное заседание Совета. Немедленно присылай материал. Часть документации пришли в Институт Воскрешений. Поздравляю тебя!..

В тот день Светозара приветствовали все сотрудники Мирового Архивного Фонда. Радостный парень дал себе волю после долгих месяцев напряженного труда, и всю ночь гулял вдоль горной реки вместе с Нени, любуясь нетронутой красотой заросших лесом скал… Голоса предков ясно говорили ему, что они боролись и за любовь, что властно вошла в его сердце.

…Утром Светозар связался с Селекционным Институтом Венеры и сообщил отцу о своем первом успехе на новом пути и о женитьбе на Нени…

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

…Ученый боролся со смертью. Перед глазами плыли разноцветные круги, в ушах непрерывно звенело. Ему казалось, что мозг напухал, расширялся за пределы черепа и терял способность думать…

Надо преодолеть ужасную силу, которая бросает его в черную пропасть. Еще немного! Еще совсем немного! Если организм выдержит, это будет большой победой над неумолимой смертью. Фантастично! Ради этого он готов пойти еще на какие угодно муки!..

Сквозь туман, который окутал сознание, ученый взглянул на пульт. Специальные приборы аккуратно отмечали малейшие изменения в его организме и передавали в запоминающие машины. Если даже он не выдержит, останутся для родной планеты наиточнейшие результаты исследований Аэровела.

Но что это? Конец? Неужели? Победа!!!

Будто страшный груз упал с плеч ученого, затихли неприятные звуки, шумы в голове. Туманная пелена понемногу развеивалась…

Еще не веря своим чувствам, Аэровел поднял над пультом руку, осмотрел ее, тихонько засмеялся. Да! Он остался жив! Он победил смерть! Вот напряженно пульсирует на его руке артерия, убедительно доказывает, что его гипотеза подтвердилась…

Над пультом засиял красный огонек. Послышался сухой щелчок. Аппарат слабо задрожал. По серебристым стенкам каюты поползли смутные голубые и розовые пятна — блики зрения. И снова наступила тишина.

Аэровел, старейший ученый Системы, улыбнулся, довольно прикрыл уставшие веки. Автоматы действовали безукоризненно. Космический корабль замкнул последний круг и входил в спираль торможения.

Необычный и опасный полет закончился! Аэровел помнит и до сих пор, как друзья не пускали его, особенно Лиахим.

— Ты ставишь под угрозу осуществление новых изобретений и работу Института! — убеждал он.

— Ты не имеешь права рисковать, — выискивали аргументацию другие. — Есть моложе!..

Но Аэровел — глава Института Воскрешений — категорически отклонил все возражения. Он автор нового проекта, он и должен изведать опасность, связанную с опытами. Он страшно рассердился тогда на профессора, который сказал «есть моложе!». Позор! Конечно, эта фраза — остатки далекого, темного прошлого, но все равно недопустимо, чтобы из уст человека срывались такие слова, да еще в то время, когда решается проблема бессмертия.

Эксперимент блестяще оправдался. Космолет описывал круги вокруг Системы на расстоянии двадцатой части парсека^[8] от ее центра в течение десяти лет. Аэровел изучал условности Времени и Пространства, их действие на человеческий организм и многие другие проблемы. Его полет был одним из последних опытов, сложных и необычных, которые проводили ученые Института…

Уже скоро — родная планета! Какое счастье! Почувствовать под ногами твердую почву, нежное дыхание ветра на щеке, вдохнуть запах цветов на лугах у воды, искупаться в ласковом течении реки, видеть женщин с сияющими глазами, слушать их песни, наполненные непостижимой грустью, непобедимой мечтой, дивными чарами. Нет! Невозможно заменить все это никакими достижениями науки, никакими чудесами других миров или романтикой полетов в Пространстве…

Ученый включил стереозеркало, посмотрел в него. Все в порядке. Полет совсем не изменил его, хотя на родной планете прошло десять лет. С зеркала смотрело на Аэровела бледно-матовое лицо, сияющие молодостью и странной тревогой серые глаза. Глубокая вертикальная борозда прорезала высокий лоб, но на щеках не было ни одной морщинки. Микроклимат, созданный в аппарате, и условность времени^[9] полностью сохранили ученого. Вот только что-то не в порядке с волосами. Они стали за время полета редкими. Надо будет провести опыт в Институте…

Аэровел выключил зеркало, лег на прозрачную кровать. Пока аппарат будет идти к границам Системы, надо отдохнуть. Но сон не шел, несмотря на усталость. Чувство тревоги — неведомое, неоправданное — гнездилось в сердце. В чем же дело? Может, это тревога перед последним экспериментом, который откроет дорогу в бессмертие?.. Может…

Но надо поспать. Над телом ученого появился овальный рефлектор. Медленно погас свет, источники которого были спрятаны в потолке каюты. В рефлекторе что-то затрещало, голубые мягкие лучи окутали тело человека. Аппарат сна начал действовать.

Этот аппарат сконструировал Институт Воскрешений. Излучение тормозило кору мозга, вызывая вместе с тем к действию далекие, волшебные воспоминания детства, несбыточные мечты души. Такой сон был не только отдыхом, но и прекрасным путешествием в страну волшебства, которую Аэровел назвал Царством Сказочной Мечты…

Вот в такую ​​страну и полетел теперь ученый. И казалось ему, что он летит на широких, красочных крыльях над безграничными золотыми полями, лугами, лесами, а затем останавливается на берегу полноводной, широкой реки, где когда-то родился и вырос. Берег круто обрывается вниз к воде. Зеленовато-голубая волна бьет в кручу, и радуга играет в лучах светила. Легкая и нежная рука ложится на плечо Аэровела. Он знает, чья это рука. Оглядывается и видит, что не ошибся. Перед ним стоит стройная фигура, закутанная в длинное голубое покрывало. На русоволосой голове венок из белых лилий, медленно поднимаются длинные ресницы, и из-под них сияют серо-зеленые глаза, излучая нежность и любовь.

Это же Осенний Лист, его незабываемая жена с таким странным именем. Как давно это было — много лет прошло с тех пор. Смерть — неумолимая, жестокая — забрала жену в расцвете лет. Именно тогда Аэровел и поклялся всю жизнь посвятить борьбе со смертью! Он сдержал слово!.. Ты слышишь, Осенний Лист, смерть будет побеждена!..

Уста женщины медленно шевелятся, она произносит едва слышные слова, которые несутся в пространство, как шелест ветра.

«Что ты говоришь, я не слышу? — с грустью спрашивает Аэровел и наклоняется к ней. — Откуда ты явилась ко мне?.. Зачем мучаешь меня бесполезными воспоминаниями? Ведь ты знаешь, что другой у меня не будет!..»

«Я пришла к тебе из прошлого, — звенят чуть слышными аккордами слова, — пришла, чтобы благословить тебя, друг мой…»

Видение затмевается туманными хаотичными образами, Осенний Лист тает в бездне пространства, срывается буря, и вокруг наступает темнота…

…Тревожные сигналы доносятся до слуха ученого. Сознание борется с действием сна. Голубые лучи в рефлекторе исчезли, на их месте трижды зажглись красные. В следующее мгновение Аэровел вскочил на ноги. Сознание вернулось молниеносно. Он посмотрел на пульт — космолет не успел пролететь даже десяти миллиардов километров. Но что это?

На центральном контрольном экране побежал световой сигнал.

Родная Планета хочет говорить с Аэровелом. Включен гравитационный аппарат связи? Что случилось?

Поворот рычажка. Левее пульта, в стене, возник новый куб пространства. Сначала он был заполнен розовой полутьмой, что переливалась, как жидкость, затем эта полутьма внезапно исчезла, и в кубе возникла ярко освещенная фигура человека с продолговатым желтым лицом, черными пронзительными глазами и копной буйных русых волос.

Глаза человека остановились на лице Аэровела и засияли чувством счастья. Сердце ученого тоже забилось радостными тревожными ударами. Перед ним появился Лиахим, его друг с детских лет. Он считается старейшим ученым Системы после Аэровела.

Губы Лиахима шевельнулись. Аэровел с наслаждением слушал родной голос:

— Приветствую тебя, друг! Итак, все в порядке? Эксперимент закончился успешно?..

— Чудесно! Наши предсказания подтвердились… Точнее можно будет сказать потом… Теперь же скажу одно — нервные клетки имеют способность к возрождению! Ты понимаешь?..

— Это правда?! — пораженно воскликнул Лиахим.

— Об этом говорят записи автоматов, — довольно улыбнулся Аэровел.

— Поздравляю тебя!.. — протянул руки вперед Лиахим. — Сожалею, что не могу обнять…

На лицо Аеровела вдруг набежала тень беспокойства. Он пытливо посмотрел на друга.

— Послушай, Лиахим! Но что случилось? Для чего нужно тратить энергию планеты? Ведь я возвращаюсь домой.

Лиахим продолжал улыбаться, но где-то в глубине глаз гнездилась тревога.

— Во-первых, поздравляю тебя с днем ​​рождения. Сегодня тебе исполнилось пятьсот восемьдесят лет. Ты, наверное, забыл?

Аеровел сердито нахмурился, гневно откинулся на спинку кресла.

— Это нехорошие шутки, брат мой! Я благодарю тебя за память, но неужели только для этого…

— Нет! Не для этого, — возразил Лиахим. Лицо его стало серьезным. — Слушай меня. За десять лет, пока ты проводил свой эксперимент, произошли необычные события. Несколько ученых нашей Системы подготовили опасный проект и подали его на рассмотрение Космического Совета. Один из авторов проекта Семоний.

— Семоний? — удивленно переспросил Аэровел. — Я знаю его давно. Он всегда был слишком горячим. Это, наверное, влияние южной крови. Ну так что за проект он подал?..

— Его проект предусматривает передачу функций научно-технического, а также всякого другого громоздкого мышления машинам и полное освобождение людей от интеллектуального труда…

— Это безумие! — почти закричал Аэровел. — Неужели есть безумцы, которые поддерживают этот проект?..

— И даже много, — ответил Лиахим. — Его одобряют даже ученые соседних систем. Не все, конечно… Такие, как Алл-Аскор-Гудин из системы Центавра, Брраж-Си с Сириуса и некоторые другие. Я знал, что ты поддержишь меня, и решил тебя вызвать. Без тебя Космический Совет не будет рассматривать проект. Спеши! Может, твой авторитет остановит их!

— Не авторитет, а логика и человеческий разум, — строго сказал Аэровел. — Хорошо! Отключайся. Я ускорю возврат.

Фигура Лиахима исчезла. В кубе пространства снова поползли розовые тени. Поворот рычажка — свет погас…

Аэровел набрал группу цифр на клавиатуре пульта. Электронный мозг космолета получил задание. Теперь аппарат вернется на родную планету быстрее.

Надо бы отдохнуть, но ученый забыл об этом. Страшная тревога, неизвестная за все полтысячи лет его сознательной жизни, проникла в сердце.

Опасное дело задумали члены Космического Совета. Необходимо каким угодно способом не допустить осуществления проекта.

Аэровел включил радиостанцию, поймал музыкальную телепередачу с родной планеты через трансляционный спутник. В кубе пространства возникли объемные изображения, раздались звуки волшебной музыки.

Ученый прислушался. Мелодия была незнакомой, но в ней слышались давно известные мотивы. Аэровел придвинулся ближе, передача полностью захватила его. Послышался голос диктора:

— Фантастическая музыкально-зрительная композиция молодого музыканта Мена на тему: «Прогресс».

…Из невероятной глубины пространства начала рождаться пытливо-тревожная мелодия.

На экране протянулась каменистая равнина. Никакой перспективы, только туман повсюду, густой удушливый туман. Где-то впереди угадывается источник света. Что там? Звезда, солнце или, может, мертвая планета, что сияет отраженным светом? Эта болезненная мысль написана на челе изможденной высокой женщины, которая, протянув руки вперед, идет вслепую в тумане.

И гремит торжественная оратория — гимн в честь этой женщины, которая не взирает на кровавые раны на ногах, ища дорогу среди мрака.

— Куда идешь, безумная? — угрожающе гремит мелодия, и кажется, что этот вопрос бросают всемогущие силы Космоса. — Разве ты не видишь, что невозможно проникнуть в вековечные тайны Бытия, что тебе суждено вечно бродить в тумане?..

— Нет, — тихо отвечает женщина, и ее голос раскатывается волнами внизу, а эхо подхватывает его и несет в бесконечность. — Нет, я не верю в это! Я знаю, я вижу, что где-то впереди сияет звезда. Там Истина! Кто может остановить меня в моем порыве?

— Ты совсем обессилена! — грозит Космос. — Ты еле передвигаешь избитые камнями неудач ноги! Куда же, несчастная, думаешь ты дойти?..

— Каждая удача будет целебной для меня, — гордо отвечает женщина и упорно движется вперед. Свет яснеет, появляется золотой ореол. Туман понемногу рассеивается.

— Вот видишь, злая сила, — торжествуя, восклицает женщина, — свет яснеет, путь все короче, а я не старею, раны мои заживают!..

В ответ раздается громовой смех — смех ненависти и иронии.

— Взгляни, несчастная! Еще круче гора перед тобой! Так будет всегда по дороге к Истине! Ибо она бесконечна и недостижима! Вернись!..

— Нет! Не вернусь в туман, в черную тьму! Здесь счастье, в этом трудном пути…

Лицо женщины молодеет, огонь юности и знания загорается в смелых глазах, тело наливается силой. Все более жидким становится туман, все более ясным становится ослепительный свет впереди. Где-то издалека в мелодию поединка сил тьмы и света вплетается мелодия гимна Человеку, его поют покоренные силы природы… Аэровел выключил передачу, закрыл глаза. Чудесная оратория! Это же Человечество — та женщина, идущая на крутую гору в тумане, это же вечный порыв к познанию Вселенной, который живет в душе каждого человека.

Послышались гармоничные звуковые сигналы. Поплыла мелодия Гимна Системы. Аппарат прошел ее границы — первые опорные пункты Разума перед провалами Космоса. Этими границами были тысячи искусственных планет — лабораторий, станций, пунктов неотложной помощи, которые вращались вокруг центрального светила за орбитой последней планеты.

Неслышно отодвинулась могучая металлическая глыба, закрывавшая оптическое отверстие звездолета. За прозрачной броней на фиолетовом фоне пространства приветливо засияли голубые, розовые и зеленые огоньки станций.

Скоро — Родная Планета…

ЗАСЕДАНИЕ КОСМИЧЕСКОГО СОВЕТА

…Лиахим сам лично примчался на космодром, чтобы встретить Аэровела. Спутники слежения давно уже сообщили о нормальном прохождении его космолета мимо внешних планет и пояса астероидов.

Шли тревожные минуты. Сотни людей впились взглядами в экраны локаторов. И вот над круговой площадью космодрома взвыли пронзительные сирены. Это был знак, что космический корабль Аэровела захвачен полем тяготения планеты. Вот он появился на экранах локаторов. И тогда мощные потоки энергии хлынули навстречу гостю, окружив его электрогравитационной подушкой. Аппарат, сверкая матовыми боками, мягко и бесшумно опустился на этой подушке на космодром. Его тело, похожее на гигантский стометровый волчок, нависло громадой над спрятанными в грунт помещениями космодрома.

Мощные струи голубого газа ударили со всех сторон, скрестились над аппаратом и через несколько минут растаяли в воздухе. Радиоактивные или космические излучения, которые могли заразить обшивку корабля в полете, были полностью нейтрализованы.

В подземных помещениях замигали зеленые огоньки разрешения. Лиахим оторвался от экрана и бросился к выходу. Лифт молниеносно поднял его на поверхность. Следом за ним на космодром из-под земли высыпало больше сотни инженеров и научных работников Центральной Академии Системы. Они приготовились забирать из космического корабля результаты опытов Аэровела. Взгляды присутствующих сосредоточились на нижней части гигантского волчка. Наконец там появился черный прямоугольный проем. Из проема вышел человек. Это был Аэровел.

Он прикрыл глаза ладонью, будто от яркого света, пошатываясь, сделал несколько шагов от корабля, приветствуя собравшихся. Его слова полетели над космодромом:

— Простите, друзья, что не могу долго побыть с вами и поговорить. Дела требуют немедленного моего отъезда. Прошу заняться аппаратом. Все данные автоматов переправьте в Центральный Научный Фонд.

Большая группа инженеров окружила космолет. Они один за другим исчезали в проеме. Внешне, у барьера поля, остался только Лиахим. Он, сдерживая волнение, поднял руку.

Аэровел увидел Лиахима, широко улыбнулся. Друзья кинулись друг другу навстречу и без слов горячо обнялись.

Аэровел отступил на шаг, глубоко вдохнул воздух.

— Какое счастье, брат мой, чувствовать себя среди друзей, — сказал он. Глаза его заблестели. Лиахим понял тон, которым были сказаны эти слова. Он улыбнулся.

— Поехали! Тебе надо отдохнуть перед Советом и увидеться с родными…

Аэровел весело засмеялся.

— Если со всеми, то на это уйдет не менее полугода. Нет, нет! Никаких свиданий. Ты мне теперь же должен рассказать обо всем. Когда начинается Совет?

— Все знают о твоем возвращении. Заседание назначено на послезавтра. Гости из соседних систем тоже давно ждут. Посмотри — вот их корабли… Они решили прибыть лично, потому что Совет будет продолжаться долго и по радио консультироваться нельзя.

Действительно, на соседних полях виднелись три космических корабля неземной конструкции. Два из них были похожи на треугольники с шаровидными вершинами, а третий имел обтекаемую рыбоподобную форму.

Аэровел посмотрел на чужие космолеты, удовлетворенно кивнул головой.

— Алл-Аскор-Гудин и Брраж-Си прилетели? — спросил он.

— Да.

— О, тогда будет горячий бой, — засмеялся старый ученый. — Поехали ко мне…

На краю поля космодрома стояли темно-вишневые площадки с удобными креслами и маленьким пультом. Это были гравилеты. Друзья поднялись на один из гравилетов и сели. Поворот рычажка включил антенну приема энергии. Площадка был лишена веса. Вслед за тем магнитно-гравитационная тяга бесшумно подняла ее в воздух.

Сразу же за космодромом блеснули внизу голубые ленты каналов, зеленые прямоугольники полей, прозрачные чудесные дворцы среди цветущих деревьев. Космодром таял вдали, где-то позади.

Аэровел, полюбовавшись давно не виденным пейзажем, положил руку на плечо Лиахима.

— Ну, друг мой, я слушаю тебя…

…Восемьдесят членов Космического Совета и двадцать гостей из соседних планетных систем заняли места, которые шли амфитеатром вокруг круглого возвышения — стола. В состав Космического Совета входило по двадцать ученых от каждой системы, которые составляли Великий Союз. Представители каждого мира занимали отдельный сектор амфитеатра. Слева от стола сидели хозяева системы Солнца. Они были одеты в голубые матовые плащи, которые спадали красивыми складками вниз. Головы ученых были непокрыты. И хотя самым молодым исполнилось по двести и более лет, их лица сияли молодостью и красотой. Этого достигла биохимия, преодолев старения клеток организма.

В соседнем секторе расположились ученые из системы Центавра, разумные существа планеты Крак-Ру. Они были одеты в красочную, горячих тонов, одежду и мало чем отличались от хозяев помещения Космического Совета. Только высокие черепа не имели растительности, да глаза были посажены очень далеко друг от друга.

Третий сектор заняли представители планеты Ай-Сса-Мрра из системы Сириус — не очень похожие на людей разумные существа с темно-фиолетовой кожей, приплюснутым назад большим черепом, покрытым зелено-желтоватыми волосами, круглыми, рыбьими глазами и четырехпалыми руками.

И, наконец, в четвертом секторе были ученые недавно открытой планеты у незаметной красной звезды всего на расстоянии шести парсеков. Слабая радиация светила этой системы была причиной того, что планета Кома вошла последней в Великий Союз, хотя она достигла достаточно великой культуры и могущественного технического потенциала. Представители Комы внешне не имели ничего общего с другими разумными существами. Кожа их была нежно-зеленой и, казалось, просвечивалась насквозь. Ночью тела этих существ светились фосфорическим светом. Они были лишены шеи, зато туловище могло поворачиваться во все стороны очень подвижно. Люди Комы были наделены тремя органами зрения, вместо пальцев на конечностях шевелились чрезвычайно ловкие щупальца, которые, кстати, могли возрождаться при ранении. Одежда их состояла из черных блестящих покрывал.

Члены Космического Совета зашевелились на своих местах. На возвышение вышел глава Совета Римидал в сопровождении десяти помощников. Затем в боковом проеме появились Аэровел с Лиахимом. Присутствующие поднятием правой руки сдержанно поприветствовали старейших ученых Великого Союза Систем. Новоприбывшие сели в первом ряду. В зале заседаний воцарилась тишина.

Римидал нажал кнопку на столе. С купола помещения вдоль стен посыпались вниз красные шаровидные разряды. Они становились гуще, объединялись и превращались в шнуры, похожие на медленные молнии. Вокруг присутствующих поплыли в пространстве почти невидимые прозрачные розовые волны. Это начал действовать аппарат, который стимулировал внимание и усиливал функции мышления. Римидал поднял руку. Над залом прозвучали его слова — тихие, четкие и лаконичные:

— Наша планета, вся Система, а также другие системы, представители которых присутствуют здесь, пережили много революций. Я говорю не о тех социальных революциях, что бушевали десять тысяч лет назад и ознаменовали поворот к новым отношениям между народами. Я имею в виду революции в Науке, которые помогали и помогают нам все глубже познавать таинственный и бесконечный Космос. Но последние тысячелетия привели нас к необычному кризису. Этот кризис двойной. Вы все знаете опасность вырождения. Эта давняя опасность стала особенно страшной сейчас. Причина ее — чрезмерная интеллектуальная нагрузка. Вторая опасность — ограниченность мозга, а вместе с тем ограниченность мышления.

Мы достигли долголетия в пределах тысячи лет, но и этого человеку очень мало, чтобы он мог впитать в себя мудрость предыдущих поколений. Наука разделилась на бесконечное количество ручьев, а логика зовет к упрощению, к универсальности.

У нас есть машины памяти. Но для того, чтобы двигать вперед Знание, которое становится все более сложным, необходимо знать все его основные вехи. Это уже теперь часто приводит к безумию, к нарушению нормальных Функций мышления. Знание превосходит возможности разума!..

Необходима новая революция, которая выведет нас из этого кризиса. Такая Революция возможна. Сейчас перед вами выступит Председатель Института Электронно-гравитационных машин Семоний. Он с группой ученых нашей и соседних систем разработал грандиозный проект, способный в одночасье решить все проблемы, о которых я только что говорил. Внимание! Будет говорить Семоний!..

Римидал повернул голову направо. Там, с первого ряда, по лестнице поднимался ученый, одетый, как и все остальные, в голубой плащ. Это был Семоний. Он родился триста лет назад в системе Центавра от земной женщины по имени Розовый Рассвет, которая была специалистом по гравитационным машинам и помогала ученым Крак-Ру. Она полюбила молодого, горячего ученого Ми-Бра, и он стал отцом Семония. Очевидно, от отца ученый получил в наследство горячий, безудержный темперамент, поспешность в осуществлении замыслов и большую принципиальность. Члены Космического Совета с интересом смотрели на Семония. Его лицо было усталым и тревожным. Очевидно, он очень волновался. Семоний вышел на возвышение у стола, сел в середине зеленого овала и положил руку на маленький пульт, откуда осуществлялось руководство демонстрационными машинами. Он встретился взглядом с Аэровелом, какое-то мгновение не мог оторваться от глаз старого ученого, потом овладел собой и включил микрофон.

— Друзья! — прозвучал голос Председателя Института Электронно-гравитационных машин. — Вы все понимаете, перед какой опасностью стоит мир Разума. Об этом только что говорил Римидал. Я не знаю, стоит ли вам, представителям Науки, напоминать о фактах, которых достаточно в каждой из систем. Забота о будущем велит нам пойти по пути освобождения разумных существ от интеллектуальной нагрузки, которая стала непосильной.

Проблема такова: передача основных функций научного мышления электронно-гравитационным машинам. Мы сконструировали мощный автоматический центр, управляющий машинами планеты. Теперь мы хотим дать ему способность самостоятельно мыслить в чисто научной сфере. Разумный автоматический центр получит возможность абсолютно безошибочно анализировать все данные, которые будут поступать в него извне, и именно по таким законам, по которым идет развитие человечества. Отсюда необычная перспектива — Знание будет развиваться быстрыми темпами, так как реакция электронно-гравитационных машин в миллионы раз быстрее человеческой, а логика безошибочна и лишена сомнений. Таким образом, мы освободим людей от страшной перегрузки в сфере мышления…

Я предлагаю на рассмотрение Космического Совета проект, который предусматривает научную революцию невиданных масштабов. Мы будем говорить здесь не о технической стороне дела, потому что каждый из вас знает об абсолютной реальности такого проекта, — мы обсудим моральные, этические и научные нормы подобной перестройки.

Предварительная консультация показала, что многие члены Космического Совета проект одобряют. Самые серьезные возражения выдвинул Лиахим — руководитель Института Галактических Экспедиций. На данном заседании нам нужно полностью решить судьбу проекта, а вместе с тем и судьбу дальнейшего развития разумных существ Великого Союза Систем. Кто скажет за или против проекта?

Из сектора системы Центавра поднялся высокий ученый с большой головой и нахмуренными бровями. Его сухие губы сжались, потом медленно разошлись. Он плотнее закутался в красочную накидку и начал говорить. Римидал включил машину, которая переводила речь ученого на языки четырех систем. Все с уважением прислушивались к словам Алл-Аскор-Гудина, потому что он был самым выдающимся специалистом по электронике на планете Крак-Ру.

— Я буду говорить коротко, — сказал ученый. — Академия моей планеты согласна с проектом Семония. Проект даст возможность сделать невиданный скачок в Бесконечность. Великий Союз Систем объединяет четыре планеты, которые дружно идут в развитии Знания. Но у нас много соседей-планет, где культура разумных существ стоит на низком уровне развития. Колоссальный рост технического потенциала при передаче функций научного мышления электронно-гравитационным машинам позволит оказать помощь и этим отсталым соседям… Повторяю: я и Академия планеты Крак-Ру — за осуществление проекта!

Алл-Аскор-Гудин замолчал и медленно, торжественно сел на свое место. Семоний с благодарностью посмотрел на него. Он уже совсем успокоился и держался даже с каким-то вызовом, что было очень странным. Ведь он знал, что придется выдержать поединок с наисильнейшим противником — Аэровелом. Семонию уже сообщили, что старейший ученый выступил категорически против проекта.

Действительно, Аэровел уже поднялся с места и, махнув краями голубого плаща, вышел к зеленому овалу. Лицо его было злым и нахмуренным. Никто не видел подобного выражения на лице какого-либо из ученых, и поэтому среди присутствующих возник еле слышный шум. Даже ученые планеты Кома, которые были лишены возможности понимать эмоциональные изменения на лицах хозяев Системы, почувствовали напряженность ситуации и, вытянув причудливые зеленые головы, замерли неподвижно.

Над амфитеатром раздался энергичный громоподобный голос:

— Очень странно! Ко мне вернулось чувство, которое разумные существа наших систем считают анахронизмом. Ко мне вернулась ярость! И только уважение к высокому собранию и нормы этики заставляют меня говорить спокойно!

Ряды ученых зашевелились. Лиахим одобрительно кивнул головой. Семоний удивленно вскинул вверх красивые черные брови. Глаза его метнули тревожные молнии. Он не ждал такого вступления.

— Кто из вас, ученые, думал, как следует, о результатах утверждения этого проекта? — гремел дальше Аэровел. — Осознаете ли вы, что принесет для разумного мира такая «революция»?

Аеровел бросил эти слова прямо в лицо Семонию, Римидалу, а потом перевел взгляд на сектор, где сидели ученые из системы Центавра. Алл-Аскор-Гудин, к которому была обращена реплика, даже не пошевелился. Семоний и Римидал тоже молчали. Старейший ученый снова повернулся к амфитеатру.

— Логика говорит сама за себя. Я скажу коротко. Мы знаем опасность вырождения. Но нам теперь она не страшна. Преждевременно объявляя результаты работы Института Воскрешений, я с полной ответственностью утверждаю, что мы решили проблему бессмертия. Итак, вопрос вырождения отпадает!..

В секторе Сириуса поднялся толстый, невысокий ученый. Это был один из защитников проекта Семония Брраж-Си.

Энергично жестикулируя четырехпалой рукой, он перебил Аэровела, и над залом поплыл низкий, с переливами голос:

— Ты говоришь о бессмертии, Аэровел? Пусть так! Это невероятное, сказочное достижения! Но тогда возникнет другая проблема — проблема искусственного сокращения рождаемости. Будет время, когда наши системы не вместят невероятно большого количества населения. Это во-первых! Во-вторых, бесконечность жизни может породить апатию, равнодушие к любой деятельности… Миры заполнятся людьми с бесконечно устаревшими впечатлениями и идеями…

— Неправда! — резко ответил Аэровел. — Пусть население наших систем увеличивается без конца. Нам это не страшно! Перед человечеством бесконечный Космос. Конца в его познании нет. И нам потребуются бессмертные поколения, чтобы посылать их во все направления Пространства. Радость бессмертия — в непрерывном познании Вселенной! Эволюция интеллекта приведет к тому, что устаревшие идеи будут отмирать, забываться, а новые — выкристаллизовываться. Это ясно, это — аксиома!..

Итак, слушайте, ученые Великого Союза Систем! Я думаю, всем ясно, что аргумент о вырождении отпадает… Теперь вторая проблема — ограниченность мозга! До этого времени нам хватало умственного потенциала. Теперь действительно мы чувствуем некоторый кризис. Знание развивается слишком быстро. Но потенциальные возможности мозга можно неизмеримо расширить в ближайшее время, вместе с решением проблемы бессмертия. Работа в этом направлении также почти завершена…

Это что касается «опасностей», которые так напугали предыдущих ораторов. Теперь о неразумном — извините, не могу удержаться! — о неразумном проекте, который вы так серьезно обсуждали.

Позвольте спросить — кто будет использовать научные данные, полученные умом электронно-гравитационных машин?

Семоний, которому был адресован вопрос, несмотря на выдержку, растерялся. Он неуверенно ответил:

— Контролировать и координировать работу мыслящих агрегатов будет Космический Совет и ученые на местах…

— А все остальные разумные существа?

— Они будут освобождены от умственной деятельности в сфере науки. Наступит время отдыха, блаженства, развлечений и невиданного счастья. Тысячелетия каторжного труда останутся позади. Мы имеем право остановиться. Наши функции возьмут на себя машины — порождение нашего разума. Не все ли равно, каким образом мы будем познавать вселенную — биологическим мозгом или электронным? Последний даже надежнее!..

— Страшная ошибка! — загремел Аэровел. — Неужели вы не понимаете, что тогда человеческий разум деградирует, и скоро машины поднимутся выше людей? Я просматривал старые фильмы и книги. Еще десять тысяч лет назад в человеческом обществе были проповедники подобных взглядов, — только тогда монополию мышления забирали себе не машины, а группы людей. А теперь вы, представители Человечества, которое поднялось так высоко в познании Мира, хотите заменить чудесный человеческий интеллект холодным разумом машины? Стыдитесь!..

Римидал не выдержал и сорвался с места.

— Друг мой! Проект рассматривали десятки ученых! Ты, по-моему, слишком много выдумываешь страхов…

Аэровел предостерегающе поднял руку.

— Одобрение проекта учеными еще ничего не значит. Если вы посмеете его принять, я вынесу вопрос на рассмотрение Большого Совета Человечества четырех Систем! Это касается судьбы миллиардов существ — пусть они скажут свое решающее слово!..

Его страстные слова прервал тревожный аккорд вверху. Римидал включил одну из кнопок на панели. Стало совсем тихо. В пространстве, прямо над столом, появилось молодое серьезное лицо девушки.

— Что случилось, Искорка? — спросил Римидал. Он был очень удивлен. Прерывать заседание Космического Совета разрешалось только в исключительных случаях.

— Срочное сообщение, — ответила девушка. — Локаторные станции несколько часов назад зарегистрировали приближение космического корабля. Главная диспетчерская служба Института Галактических Экспедиций сообщает, что ни с одной планеты известных систем не ожидается никакого космолета. Выявлено, что конструкция корабля совсем незнакомая…

— Вы попытались связаться с объектом? — бросил с места Лиахим.

— Да! Никакого ответа! Очевидно, экипаж мертв или…

— Никаких или, — прервал Римидал. — Захватите его гравиполем и посадите на центральный космодром. Включите все гравитационные станции на случай агрессии. Людей под защиту! Корабль нейтрализуйте! Мы скоро прибудем!..

Фигура девушки исчезла. В зале поплыл оживленный разговор.

— Заседание Космического Совета переносится на завтра, — сказал Римидал. — Кто будет выступать — приготовьтесь!

Под куполом зала заседаний вспыхнул яркий свет…

ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

Лиахим, Римидал и Аэровел прямо из помещения Космического Совета вылетели на центральный космодром, где встречали небесного гостя. Перед взорами ученых возникло невиданное зрелище.

В центре космодрома поднимался высоко в небо странный космический аппарат. Он был цилиндрической формы, суженный кверху. Вокруг цилиндра обвивалась массивная спираль. Весь корабль был ржаво-грязного цвета — очевидно, он прошел неизмеримые пространства.

Инженеры, которые приняли аппарат на космодром, еще не начинали исследовать его внутри, они ждали распоряжений. К ученым подошла Искорка, которая была Главным Инженером космодрома, вопросительно посмотрела на Лиахима.

А ученые никак не могли налюбоваться удивительным кораблем. Глаза Аэровела заблестели восторгом.

— Уверяю, это конструкция дегравитационного^[10] корабля, но более примитивной культуры, чем наша. Наверное, эти люди, создатели космолета, как и наши предки когда-то, рвались прямо в бесконечность, как на лодочке в океан…

— Мне тоже кажется, что это так, — прошептал Лиахим, — но почему в твоем тоне ирония?..

— О, нет! — сказал старейший ученый. — Я, наоборот, преклоняюсь перед их мужеством! На нашей планете уже десять тысяч лет назад была разработана теория антигравитации. Я прочитал об этом в старинных книгах. Но последняя страшная, жестокая и бессмысленная война с соседней системой уничтожила эти конструкции. Только впоследствии, через несколько веков, было повторено то изобретение, которое привело теперь к полной победе над притяжением…

Римидал знаком подозвал к себе Искорку. Она подошла к главе Космического Совета, подняла на него пушистые золотистые ресницы.

— Вы пытались связаться с разумными существами, которые могут быть внутри?

— Да! — ответила девушка. — В полете и теперь, на космодроме. Но в ответ никаких сигналов. Мы просветили корабль гравитационным пучком — видимость неясна, но не установлено никакого движения…

— Каково же ваше мнение?

— Наверное, живых существ в аппарате нет. А если даже и есть, то бояться не стоит — конструкция свидетельствует о высоком интеллекте создателей…

Аэровел тихо засмеялся.

— Ты слышишь, Римидал? Разве электронная машина, даже самая умная, пришла бы к такому выводу? Вот что значит человеческий разум!

— Ее утверждения ложны, — сухо ответил Римидал. — Вспомни войну с Полярной в двадцать четвёртом веке. Агрессоры имели высокий интеллект! Но этот спор ни к чему. Что тыдумаешь сделать? — обратился он к Лиахима.

— Открыть, — ответил ученый. И, уже загораясь интересом и нетерпением, сказал Искорке:

— Будьте осторожны! Не повредите приборов, а прежде всего, живых существ, если они есть. Может быть, они находятся в состоянии анабиоза…

Искорка зашла под прозрачный сферический навес, села за портативный пульт. Из-под земли появились разнообразные механизмы. К космическому гостю поползли автоматические тележки. Из них выросли ажурные вышки и достигли середины гигантского корабля. Несколько минут гравитационные излучатели изучали обшивку аппарата. Вот они нашли пустоту. И тогда автоматические ядерные ножи вырезали большое отверстие в корпусе космолета. Тележки отъехали и спрятались под землю.

Маленький лифт поднял троих ученых и Искорку к отверстию. Первым в корабль ступил Римидал. Он с интересом смотрел на края расплавленной обшивки. Металл был нежно-золотистого цвета.

— Надо будет проверить его кристаллическую структуру, — отозвался Лиахим. — На глаз трудно определить состав…

Лиахим включил портативный фонарь. Луч осветил высокий коридор, где они стояли. Коридор извивался спиралью вокруг гигантской центральной трубы, где, наверное, были расположены энергетические аппараты. Ученые двинулись по спирали вверх. Вокруг горели красные и зеленые огоньки каких-то сигналов, но не было слышно ни единого звука. Так они обошли по спирали несколько раз и, наконец, остановились перед глухой стеной. Собственно, это была не стена, а прозрачные двери. Лиахим усилил луч фонарика, направил на дверь. И тогда перед пораженными учеными возникла странная картина.

За прозрачной стеной находилась каюта, откуда, очевидно, осуществлялось управление аппаратом. По бокам поблескивали матовые экраны, темные панели с многочисленными кнопками и рычажками. Перед основным пультом стояли два глубоких кресла. В одном из них виднелась фигура человека с опущенной на пульт головой. Человек был неподвижен.

В неспокойном освещении колыхнулась его фантастическая тень и показалось, что космонавт зашевелился. Искорка тревожно вздохнула.

— Это космонавт из нашей системы, — я убежден в этом, — прошептал Аэровел. — Но когда он вылетел? Почему мы ничего не знаем об этом полете?..

— А может, он только похож на нас? — возразил Римидал. — Мы узнаем об этом завтра…

Лиахим — взволнованный и торжественный — вернулся к Искорке и дал короткий приказ:

— К следующему заседанию Космического Совета полностью изучить конструкцию корабля, разыскать данные всех автоматов, которые здесь есть, фильмы и записи магнитного, электронного или иного характера. Подготовить к демонстрации на заседании…

— А космонавта, — добавил Аэровел, — пока не трогать. Я немедленно вызову специалистов из Института Воскрешений. Труп надо забрать с максимальной осторожностью, поместить в инертный газ и сегодня же перевезти в Институт…

…Члены Космического Совета собрались на заседание с предвкушением чего-то необычного. Все уже знали о прилете разумного существа, которое было найдено мертвым в каюте космолета. И когда Семоний потребовал продолжения вчерашней дискуссии, ученые категорически запротестовали. Это было традицией разумных существ Великого Союза Систем — рассматривать сначала вопросы, касающиеся судьбы других миров. А прибытие неведомого гостя обещало много интересного и загадочного.

Космический Совет был в полном сборе. Кроме постоянных членов, Римидал пригласил тысячу представителей научных кругов Земли. Все сектора амфитеатра были заполнены до отказа.

Председатель Космического Совета занял место в зеленом овале, за демонстрационным пультом.

— Друзья, — сказал он, — все вы знаете о прилете космического корабля из неведомых глубин Пространства. Знаем все мы, что в страшные и таинственные дали разумные существа летят за огнем Знания, за Истиной. Не всегда жертвы приносят плоды. Тем более, мы должны быть максимально внимательными к каждой вести из других миров. Капли соединяются в ручьи, ручьи в реки, реки в моря, а моря текут в океан Бесконечности!

— В аппарате найдены пленки магнитной записи примитивной конструкции, а также пленки кинофильмов для демонстрации на плоский экран. Все это было на пульте управления перед трупом космонавта и, очевидно, он обращался перед смертью к разумным существам — своим братьям по духу. Мы прослушаем записи и, если человек был из каких-то известных нам систем, поймем их. Пленки готовы — значит, мы начинаем…

Свет погас. Зал заседаний погрузился в полную тьму. Но вот снова вокруг поплыли розовые волны из стимуляторов мышления. Римидал нажал кнопку на панели. Что-то зашипело, послышался спокойный человеческий голос. Он говорил на непонятном языке. Римидал выключил аппарат воспроизведения.

— Включите машины памяти, — тихо сказал он. — Все языки, начиная с периода религий.

Прошло несколько минут напряженного ожидания. На столе вспыхнул зеленый сигнал. Опять Римидал включил аппарат воспроизведения. И вот аудитория радостно вздохнула.

Над залом послышался мягкий голос переводной машины:

— Двадцать первый век. Две тысячи пятьдесят восьмой год. Галактические координаты на кинопленке…

Римидал выключил аппаратуру. В зале плыл гул удивления.

— Десять тысяч лет назад! Невероятно!..

Председатель Космического Совета поднял руку.

— Для абсолютной проверки просмотрим кинопленку.

Плоское изображение старинной кинопленки, пройдя через ряд трансформаций в новейших приборах, воспроизвелось в пространстве над залом.

Перед присутствующими возникло изображение Галактики. Из груди ученых вырвался вздох удивления и восхищения. Несмотря на невероятно высокую культуру и необычные возможности, космолеты за пределы Галактики не отправлялись. А это изображение было не теоретической схемой, а фотографией извне. Вот гигантская звездная система приблизилась, медленно вращаясь вокруг центрального сгущения. Она с каждой минутой вырастала, разделялась на звездные скопления и отдельные небольшие системы. Между двумя отводами спирали, среди почти пустого пространства ярко засияла желтая звезда.

Она приблизилась, превратилась в диск. Вокруг нее закружились в причудливом танце девять планет. Третья от центрального светила остановилась, начала вращаться. Возникли очертания материков, океанов. Из-за планеты выполз бледно-желтый диск спутника. Затем изображение исчезло. Пленка закончилась.

В зале засиял свет. Никто из ученых не шевельнулся.

— Аппарат и человек с нашей планеты, — твердо произнес Римидал. — Об этом свидетельствует речь человека, галактические координаты, а также сообщение Всемирного Архивного Фонда…

Аудитория удивленно насторожилась.

— Молодой работник Фонда Светозар наткнулся недавно на материалы о внегалактической экспедиции в двадцать первом веке, — пояснил Римидал. — Друзья! Факты позволяют утверждать, что мы встретили корабль далекого прошлого… Но, к сожалению, без единого живого существа, — грустно добавил он. — Много тысячелетий наши предки ждали, чтобы мы прослушали их последние слова, адресованные нам. Я предлагаю просмотреть все материалы, касающиеся необычного события…

Опять послышалось тихое шипение, легким движением руки Председатель Космического Совета включил демонстрационные автоматы…

Часть вторая ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

СПОР НА СЪЕЗДЕ

…Земля встречала смельчаков. Овациям, приветствиям не было конца. Невероятный эксперимент был блестяще завершен. Начинался новый этап в исследовании космоса, решались самые смелые проблемы межзвездных путешествий.

Так оценивали общественные и научные круги результаты полета аппарата «Мысль» к системе Центавра. Четыре человека — молодые ученые и инженеры — составляли экипаж корабля. «Мысль» пролетела расстояние от Альфа Центавра и обратно не за восемь лет, как раньше, а за десять дней согласно показаниям атомных часов корабля. Переворачивались все физические теории, рушилась основная концепция Эйнштейна, потому что «Мысль» летела в пространстве со скоростью, превышающей скорость света в миллионы раз.

Головокружительный успех окрылил молодых героев. И они выдвинули на рассмотрение следующего съезда в Цветограде проект экспедиции, граничащий с бредом, как выразился один очень старый академик. Съезд был поражен. Все, не дыша, слушали пламенные заключительные слова Георгия — командира экипажа «Мысли».

— …Далекие поколения будут оценивать наши дела. Они ждут наших открытий. Вот почему я так настойчиво требую у вас разрешения готовить эту экспедицию…

Гром аплодисментов заглушил его слова. Георгий благодарно улыбнулся, обвел лучистым взглядом синих глаз амфитеатр зала… Кажется, все в порядке!

Он переглянулся с товарищами, сидевшими в первых рядах. Они радостно поднимали вверх руки, приветствуя общий успех.

И вот медленно стихла овация. В зале воцарилась тишина.

И среди этой тишины вдруг послышался старческий кашель. Это отозвался академик Горин — директор объединенного Института ядерных проблем. Председатель съезда, не спрашивая академика, объявил его выступление.

Георгий с уважением освободил место на трибуне и хотел вернуться в зал, но его остановил тихий голос Горина:

— Подождите!

Георгий удивился, но остался на месте. И вот все услышали слова академика, неожиданные, жестокие, неумолимые:

— Я тоже аплодировал прекрасным мечтам командира «Мысли». Да, именно мечтам! С сожалением хочу констатировать здесь, перед высоким съездом, что упомянутый полет не может осуществиться!..

Смешанный шум растерянности и недоумения поплыл над залом.

— Почему? — резко прозвучало среди шума вопрос Георгия. Судорожно ухватившись рукой за барьер трибуны, он сверлил глазами старого ученого.

Горин дружески, мягко посмотрел на Георгия. Кустики седых бровей над прищуренными глазами подскочили вверх.

— Знаете ли вы, какая энергия нужна вашему аппарату?

— Знаю! — с вызовом ответил Георгий. — Но к чему этот вопрос?

— Сейчас скажу. Дегравитационное поле «Мысли» невозможно создать без энергии, которую дает аннигиляция^[11] вещества и антивещества^[12]. Это душа, движущая сила корабля. Ведь так?

— Так!..

— Вы использовали для полета к Альфа Центавра запасы антивещества, готовившихся реакторами в течение шести месяцев. А чтобы осуществить этот ваш проект, нужна десятилетняя напряженная работа всех установок по изготовлению антивещества!.. Десять лет! Вы понимаете?..

— Мы готовы ждать десять лет! — раздался звонкий голос с передних рядов амфитеатра. Это говорил один из членов экипажа корабля.

— Да, мы готовы! — подтвердил Георгий. — Не только десять — двадцать, тридцать, сколько потребуется…

Академик грустно улыбнулся, развел руками.

— Дети, просто дети! Почему вы, восхищаясь своим проектом, не думаете о множестве других исследований? Ведь антивещество используется не только в вашем аппарате. Согласится ли Институт Космонавтики ради этого проекта отменить все другие исследования на десять лет? — обратился Горин в президиум съезда.

— Ни в коем случае, — категорически возразил директор Института. — Космолет «Мысль» получил бы такое количество антивещества, которое остается от других запланированных исследований…

— Но этого хватит разве что для полета на сотню парсеков! — возмущенно воскликнул Георгий, обращаясь к залу.

— Мы не имеем права при данной ситуации замораживать другие работы. Неужели вы не понимаете, что далекое будущее, которому служит ваш проект, может подождать по сравнению с проблемами сегодняшнего дня?!

Зал мрачно молчал. Георгий опустив голову, не говоря ни слова, сошел вниз. Говорить было нечего.

Члены экипажа «Мысли» встали с мест и направились за командиром к выходу. Ступенька за ступенькой, не оглядываясь, медленно шли они, будто ждали, что их позовут обратно, что не все еще пропало…

Делегаты съезда сочувственно провожали взглядами молодых ученых. Среди напряженной тишины глухо стукнули двери. Теперь только чудо могло спасти чудесный, невероятный проект…

КАТАСТРОФА ПОДСКАЗЫВАЕТ ВЫХОД

Георгию было стыдно смотреть в глаза товарищам. Кажется, ни в чем не виноват, все случилось помимо его воли, но на душе остался неприятный осадок, что он наврал самым близким друзьям, обманул их в лучших ожиданиях. Так бывает всегда — чем прекраснее мечта, тем горше, больнее разочарование!

Через три дня Институт Космонавтики поставил перед экипажем «Мысли» задание — лететь к планетной системе звезды Сириус. Для подготовки давалось два месяца. После визита в Институт Георгий встретился с друзьями и рассказал о новом полете. Он видел, что ребята были очень недовольны.

— Не киснуть! — засмеялся Георгий. — Рано еще опускать головы! Слетаем на Сириус, а затем добьемся своего! Слышите, ребята? Мы же действительно немного поспешили… Пока не протоптали тропинки вокруг дома, а уже хотим отправляться в дремучий лес!..

Космонавты решили разъехаться на один месяц для отдыха. Георгий вылетел в Киев.

Воздушный лимузин высадил его на левобережье, среди гидропарка. Попрощавшись с водителем, Георгий сел в открытый вагончик воздушной дороги и переехал к речному порту.

Был теплый день первого месяца лета. Буйные соцветия каштанов осыпались на головы прохожих, над Владимирской горкой неслась нежная мелодия знакомой песни. Георгий радостно вдохнул душистый воздух родного города, тревожно напрягся. Впереди предстояла встреча с Марианной — невестой, которую он еще не видел после полета на Альфа Центавра.

Георгий медленно пошел вверх, до Крещатика, не желая пользоваться ни транспортом, ни самодвижущимися тротуарами. Времени было предостаточно — Марианна заканчивает работу в Институте Энергетики только через час. За это время можно полюбоваться красотой Киева. Ведь более полугода он не был здесь.

Быстро пролетел час. Взволнованно поглядывая на часы, Георгий ждал у входа в Институт. И вот среди работников Института появилась высокая, стройная девушка с короной темных волос. Она остановилась у колонны, небрежно поправила прядь волос.

Марианна! Чудесная, единственная!..

Сердце Георгия забилось звонкими, частыми ударами. Только при взгляде на нее он понял, как несказанно сильно любит ее, как невозможно оторвать ее от сердца и пойти в черную бездну космоса, без надежды встретиться снова.

Взгляд девушки остановился на фигуре Георгия. Удивление, радость, любовь, упрек загорелись в больших черных глазах. Она задыхалась, не могла сказать ни слова.

Георгий побледнел. Он протянул руки и ждал. Марианна не выдержала. Она в изнеможении сделала несколько шагов навстречу и, несмотря на любопытные взгляды подруг, упала в объятия любимого…

…Георгий и Марианна выехали вниз по Днепру. На одном из островков они остановились. Здесь было решено провести месяц отдыха. Надо было хоть на какое-то время забыться, отмежеваться от назойливых мыслей о неудаче на съезде. А Марианна втайне радовалась, что все-таки ее неугомонный Георгий полетит не в неизвестность, а «недалеко», только до Сириуса. Все-таки оттуда можно дождаться его.

Георгий сделал шалаш у воды, под плакучими ветвями ивняка — ствол дерева проходил как раз посередине нехитрого жилья. На сучки можно было цеплять одежду, различные припасы. Все дни были полны весельем и развлечениями. Вспомнив детство, Георгий ловил рыбу под корягами, а Марианна варила на треножниках вкусную, пропахшую дымком, уху.

Изредка они включали радио или портативный телевизор, слушали передачи из Киева, Москвы, Цветограда и других городов. Приятно было поймать музыкальную передачу, а затем отплыть на лодке в гущу лозы и, остановившись среди белых цветов кувшинки, слушать, как несется мелодия над сонной водой и замирает где-то в левобережных лесах.

Так проходил месяц. Надо было собираться. В предпоследний день солнце скрылось за облаками, подул студеный ветер. Марианне нездоровилось, и она утром смотрела передачи по телевизору.

Георгий напоследок решил половить рыбу руками. Может, никогда уже ему не придется пройтись по этим родным, близким сердцу берегам. Пусть хоть воспоминания останутся в душе даже посреди темноты пространства…

Уже в связке трепетало три окуня и один сомик. Ловя находчивого налима, который крутился в лабиринте коряг, Георгий прислушивался к звукам телевизора, что доносились из шалаша. Марианна крутила ручку настройки, перескакивая с одного диапазона на другой. И вдруг Георгий услышал отчаянный крик девушки. Она звала его.

Ничего не понимая, растерянный Георгий оставил рыбу на произвол судьбы и побежал сломя голову к шалашу.

— Что такое? — крикнул он, откинув простыню у входа.

Марианна молча показала на телевизор. На экране виднелась туманная фигура человека. Лицо его было растерянное, глаза наполнены тревогой и страхом.

— Это же Димитр, командир корабля «Огонь»! — приглушенно сказал Георгий.

Марианна схватила его за руку.

— Он обращается ко всей Земле, — судорожно сказала она. — Что-то случилось с кораблем!..

Мысль Георгия лихорадочно охватила сразу все, что касалось полета ракеты «Огонь». Год назад пятеро космонавтов на ней полетели к быстролетящей звезде, которой дали характерное название «Чужая». Эта звезда, как определили астрономы, имела собственную скорость около тысячи километров в секунду. Значит, она не принадлежала к Галактике, а была чужаком, инородным телом, которое случайно попало в пределы другой системы. Согласно задания Института экипаж «Огня» решил посетить странную звезду и провести там ряд исследований. Что же случилось с ними?..

Губы Димитра шевельнулись. Послышался хриплый, приглушенный голос:

— Дорогие друзья! Очевидно, «Огонь» погибнет. Мы включаем все оптико-электрические аппараты для передачи на Землю. Слушайте и смотрите! Мы попали в зону притяжения крайней планеты. Наш корабль неожиданно охватил настоящий вихрь огня. Аппараты показывают, что обшивка звездолета катастрофически разрушается. Температура повышается, уже трудно дышать…

Димитр замолчал. На экране появилось изображение корабля снаружи. В черной глубине неба призрачным сиянием пульсировало гигантское розовое солнце, слева быстро вырастал диск планеты, окруженной голубой короной атмосферы. А вокруг корпуса звездолета бушевало море огня. Казалось, будто разгневанное божество бросало в корабль потоки молний, ​​которые понемногу, но неумолимо разрушали аппарат.

— Мы ничего не понимаем! — послышался растерянный голос Димитра. — Корабль теряет управление. Аппаратура движения выходит из строя. Попробую посадить на планету!..

— Проклятье! — закричал Георгий, рванув воротник рубашки. — Назад, назад! — замахал он кулаками в телевизор, глядя расширенными глазами на диск планеты, который быстро рос на экране…

Марианна растерянно схватила Георгия за руку.

— Что? Что там? Ты понимаешь?

— Они погибнут! — застонал Георгий. — Надо поворачивать прочь от звезды, в пространство!.. Они попали в мир антивещества!..

Кровь застыла в жилах Марианны от этих слов. Ведь при встрече вещества и антивещества происходит взаимное уничтожение, и тогда… тогда то и другое превращается в поток мезонов и гамма-лучей. Значит, конец?!

— Прощайте, друзья! Конец!!! — неожиданно звонко раздался голос Димитра.

Марианна закрыла лицо ладонями, бросилась в угол шалаша и зарыдала. А Георгий строго и мрачно смотрел, как на экране разноцветные фейерверком пылал, разваливаясь на части, прекрасное творение человеческого разума, космолет «Огонь». Теперь он действительно соответствовал своему названию.

Багровым пламенем вспыхнул экран, что-то затрещало. Потемневшее лицо Георгия дергалось нервной судорогой. Конец!..

Он долго молча сидел у потухшего экрана и механически гладил плечо Марианны. Девушка все еще содрогалась в рыданиях. И вот будто молния пронзила мозг Георгия. Нет! Недаром погибли товарищи из «Огня»! Их смерть поможет следующим поколениям!

Да! Это выход! Недалеко от солнца, всего на расстоянии десяти парсеков, летит звезда с планетами, которая полностью состоит из антивещества. Неисчерпаемый запас! Не надо тратить колоссальную энергию на создание антивещества на Земле. Организовать полет к этой звезде, набрать дармового топлива сколько угодно, и тогда… тогда лети хоть через всю бесконечность… Только надо окружить корабль, скафандры, аппараты полем защиты! Риск? Риск есть!.. Но что сделаешь без риска? Решено! Их проект снова возродится. Теперь уже ничто не станет им помехой…

— Марианна! Вставай! Идем! — потормошил Георгий девушку. Она подняла заплаканное лицо, всхлипнула.

— Куда?..

— В Цветоград! К товарищам! — возвышенно сказал Георгий. — Немедленно!.. Я снова буду защищать свой проект!..

Не успела девушка опомниться, как Георгий развалил шалаш, перенес вещи в лодку и, посадив ее на сиденье, решительно направил утлую посудину к Днепру, на трассу быстроходных атомоходов…

ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

До начала выступления оставалось несколько минут. Георгий промчался по центральной площади и остановил свой лимузин возле Дворца съездов. Широкими мраморными лестницами поднялся до колоннады. И вдруг остановился. Из за колонны метнулась тень, фигура женщины в легком розовом наряде.

— Марианна?! — удивленно воскликнул Георгий.

— Да, я! — приглушенным голосом ответила девушка, судорожно сжимая руки. — Ты последние дни совсем не хотел видеть меня, ты избегал наших встреч… ты… ты не любил меня никогда!..

Высокий лоб Георгия покрылся бледностью. Синие глаза заблестели. Но слова текли сдержанно, спокойно:

— Это неправда! Нет и не будет в мире другой любви у меня, кроме любви к тебе… Но ты же знала, что мы готовили корабль. У меня не было времени… Вылет — завтра!..

— Так почему же ты не возьмешь меня?.. — простонала девушка. Ее большие черные глаза, окруженные длинными ресницами, излучали необычную нежность. Лицо было усталым, полные темно-красные губы вздрагивали.

Георгий не выдержал. Трудно смотреть в такие волшебные глаза любимой девушки. Он отвернулся.

— Ты знаешь, почему я не могу взять тебя, — едва выдавил он из себя.

Марианна поправила тяжелый узел волос. Легкий ветер с моря озорно трепал блестящие черные кудри. На ресницах у девушки повисла прозрачная слеза. Но в следующее мгновение Марианна решительно вытерла ее. Глаза ее стали сухими, строгими.

— Значит, не возьмешь меня?

— Нет, Марианна, не возьму!

Твердыми шагами Георгий прошел мимо девушки, поднялся на трибуну. Старался не встречаться с ее укоризненным взглядом. Ведь все решено! Его больше нет на Земле! Это — последнее прощание!

Затаив дыхание, впились глазами сотни представителей различных народов Земли в оратора. Для людей двадцать первого века все это казалось непостижимым. Реальным, родным и близким был только голос Георгия:

— Дорогие друзья! Сегодня наша наука празднует завершение создания небывалого звездолета. Отныне ограничения в скорости передвижения, предсказанные теорией относительности для материальных тел, разрушены. Еще недавно считалось, что скорость света — это предел для любого полета, что человечество никогда не сможет вырваться за пределы ближайших систем, так как никакой жизни не хватит для таких полетов^[13]. Но наука разрушает все границы, которые сам перед собой устанавливает консервативный разум. Вы знаете, что год назад был построен аппарат, который достигает любых скоростей. Все это даже создателям аппарата казалось невероятным. И полет звездолета «Мысль» до Альфа Центавра и обратно за десять дней по относительному времени корабля убедил всех. Факты сильнее консервативной привычки!..

Науке удалось создать мощное дегравитационное поле, и, таким образом, использовать новый источник энергии — энергии гравитации. Аппарат, окруженный дегравитационным полем, может полностью изолироваться от сил мирового притяжения! Квантовый предел^[14] для нашего корабля не существует!..

Зал Съездов загремел бурей аплодисментов. Георгий сдержанно поклонился, поднял руку.

— Не было только антивещества, чтобы осуществить наше путешествие. Запасов Земли не хватает для такой цели. И вот… — Георгий тяжело вздохнул, — трагедия экипажа «Огонь» помогла нам. Мы летим к звезде «Чужой», где попробуем добыть запасы антивещества. «Мысль» оборудована для путешествия в антимир…

Георгий помолчал.

— Друзья! Мы прощаемся с вами! Нас двенадцать человек. Вы не встретитесь с нами, если даже все члены экспедиции вернутся домой…

В задних рядах послышался тяжелый вздох, приглушенный плач. Присутствующие тревожно оглянулись. К выходу быстро шла высокая фигура в розовом. Вот она на минуту остановилась, повернулась. Блеснули неповторимые, страстные глаза. Девушка открыла дверь.

Пальцы Георгия до боли впились в барьер трибуны, но лицо сохранило спокойствие. Двери закрылись. За ними исчезла Марианна. Родная, чудесная, любимая…

Надо сдержаться! Впереди — бездна, которую необходимо побороть ради далеких, неведомых потомков. А для себя — ничего!

Ровным, спокойным голосом, будто ничего и не произошло, Георгий продолжил:

— После путешествия к антизвезде мы полетим в соседнюю галактику — Большое Магелланово Облако. О жертве не надо говорить. Человечество не на такие жертвы идет во имя науки, во имя познания Вселенной! Цель — грандиозна! Я горжусь тем, что руковожу такой необычной экспедицией!..

Конечно, жаль, что вы, наши современники, не увидите результатов наших исследований. Огромная скорость космолета, разрушая привычные представления о времени, перенесет членов экспедиции в далекие будущие годы. Мы, если останемся живы, встретим здесь, на Земле, далеких потомков, удаленных от нас на тысячи лет. Но первый и последний человек — это члены одного и того же великого человеческого рода! Значит, наш долг — нести огненную эстафету Науки через мрак Времени и Пространства к Бесконечности!..

В полной тишине сошел Георгий с трибуны Съездов, исчез за дверью. И все еще неподвижно сидели представители народов Земли в зале и миллионы зрителей у телевизоров. Все были поражены величием необычного научного подвига…

…Георгий зашел в рубку радиостанции Института Космонавтики. Навстречу ему шагнул от пульта смуглый живой парень с черными, как смоль, волосами.

— Вызовите всех членов экспедиции! — приказал Георгий.

— Слушаюсь! — Парень, завистливо поглядывая на синеглазое лицо начальника небывалой экспедиции, быстро орудовал кнопками и рычажками на пульте. О, как бы он хотел улететь вместе с ним в черную неизвестность! Не потому, что эту белокурую шапку волос знает каждый человек на планете, что многие девушки вздыхают вечерами, рассматривая строгое лицо на фотографии. Он хотел бы краем глаза заглянуть в далекие миры — неизвестные, необычные, бесконечные…

Одна за другой над пультом загорелись одиннадцать маленьких цифр. Все члены экспедиции были на своих местах. Парень повернулся к Георгию.

— Можете говорить…

— Друзья! — Георгий встал перед телеобъективом, в голосе его слышалось волнение. — Напоминаю, что завтра в три часа дня — вылет. Прощайтесь с родными, погуляйте в последний раз по родной Земле. До свидания, дорогие друзья!..

На пульте погасли красные огоньки. Георгий горячо пожал руку радиста.

— Значит, я больше не увижу вас? — с каким-то страхом прошептал парень.

Георгий долго и внимательно смотрел в самоотверженные глаза юноши, потом грустно покачал головой.

— Нет! Не увидишь… Но меня встретят твои далекие потомки. Разве это не все равно?..

— Я верю вам… Но я не все понимаю!..

Георгий не ответил, ушел. Ему еще самому надо было осознать то, что должно произойти. А сознание до сих пор не охватывало будущего полета во Вселенную.

Разум создал аппарат, который переворачивал все представления людей о Времени и Пространстве, Разум проложил пути на звездных картах в другие океаны материи, Разум же оставлял позади все, что было дорого для сердца — Землю, родных, любимую девушку…

Георгий остановился на огромной площади родного города-сада, задумался. Может, разыскать Марианну? Нет! Не надо бередить старые раны, которые до сих пор кровоточат! Если он сумел противостоять своей безграничной любви и горячим просьбам Марианны, то теперь недостойно отвергать давние решения — решения Разума!..

Где-то в глубине сознания жужжала ехидная мысль:

«А знаешь ли ты, что важнее, чьи решения — Разума или Сердца? Уже одно то, что ты думаешь об этом, говорит о равноценности того и другого».

Нет! Лучше не думать! К людям, к радости и веселью!

Послышались голоса совсем рядом. Его узнали, группа юношей и девушек приветствовали его. Искренность и неподдельное восхищение было написано на молодых лицах. Георгий помахал рукой, улыбнулся и быстро пошел к краю площади.

Мимо проплывал открытый вертолет. Георгий остановил его, взбежал по лестнице к сиденью, бросился на мягкие подушки.

— В «Небесную симфонию»…

Запел под винтами ветер, облака из далекой синевы летели навстречу. Ажурные кровли города поплыли вниз, в волнах моря блеснули искорки красного солнца, заходящего за красочный горизонт…

…Неслышно гудели мощные воздушные винты, поддерживая огромное помещение «Небесной симфонии», которая кружила над морем. Со стен свисали гирлянды чудесных ароматных цветов, вьющиеся темно-зеленые растения. Издали сооружение было похоже на большой вазон с цветами, что витал в воздухе под облаками.

«Небесная симфония» была прекрасным местом для отдыха. Целые семьи, влюбленные пары, друзья находили в этом романтическом убежище на небесах все развлечения, которые желали сердце и душа, переполненные чувствами. Георгий еще не был здесь. Годы учебы и терпеливой подготовки к полету не давали возможности оторваться от бесконечных забот. Он мечтал вместе с Марианной побывать вот в таких местах… Но жизнь рассудила иначе! Он не сожалеет о том! Он не жалеет, что личная жизнь не удалась, что их — красивых и влюбленных — разделит навсегда черная, непонятная пропасть. Не жалеет?.. Но почему же так щемит сердце, болит душа? Разве они не подчиняются обязанности? Почему так часто вспоминается милый островок среди Днепра?..

Послышались звуки волшебной нежной музыки. Они вырастали, усиливались, невидимыми волнами плыли в пространстве. Наконец, вертолет повис у приемной площадки сооружения. Георгий поблагодарил пилота и вышел из машины, которая сразу же улетела. Сделал несколько шагов, оглянулся.

Солнце зашло за горизонт, в городе загорелись огни. Здесь воздух еще рассеивал последние лучи дня, высеребривая прозрачные стены небесного здания.

Георгий, посмотрев зачарованным взглядом на багровый горизонт, направился по розовой лестнице вверх. Навстречу ему вышла веселая улыбчивая девушка в нежно-голубом платье. Она увидела вновь прибывшего и окаменела. На лице появилась растерянность.

— Вы узнаете меня, Георгий? — спросила она, все еще не веря глазам. Густой румянец заливал ее щеки.

— Аннабела? — удивился Георгий. Это была его школьная подруга. — Откуда ты здесь?..

— Чему ты удивлен? — спросила в ответ девушка. — Разве это не почетная работа — устраивать досуг людей? А ты разве не сюда пришел?..

— Нет, нет! Бела! Дорогая! Прости, я не то хотел сказать… Но ты помнишь, как мы мечтали, как учились вместе…

На нежных щеках Аннабелы пролетела тень печали. Она опустила золотые ресницы вниз.

— Помню… Я никогда не забывала те далекие сказочные времена. Ты ничего не помнил, не видел…

— О чем ты, Бела? — Голос Георгия был растерянным, он пытался взглянуть в глаза девушке.

Аннабела покраснела, потом, пересилив себя, весело рассмеялась, смахнула невидимую слезу.

— Пустое! Ты лучше скажи: что привело тебя сюда? Ведь завтра вылет?..

— Ну и что же? Разве мне нельзя в последний раз, перед прощанием погулять как следует?..

— А как же… она…

— Что? — Между бровями Георгия пролегла резкая складка.

— Ты понимаешь, о чем я говорю… Я все знаю. Все!

— Ты о Марианне?

— Да!

— Не надо… Не надо! Я пришел сюда, чтобы забыть ее! Она зовет меня обратно, властно зовет, а я — ты слышишь, Бела, — а я не имею права!..

— Забыть? — Аннабела грустно улыбнулась. — Хотела бы и я забыть многое в жизни, но…

Она замолчала на полуслове. Глаза Георгия были закрыты. На висках пульсировала жилка. Тогда девушка сжала его ладонь, в ее глазах блеснул дерзкий огонек.

— Эй, друг! Почему раскис?..

Судорога боли прошла под кожей на лице Георгия, а в следующую минуту он уже овладел собой. Синие глаза заискрились, исчезла бледность.

— Я рад побывать у вас!..

— Но помни — у нас нельзя быть печальным! Здесь надо только веселиться!

— Я для этого и пришел сюда…

— Тогда вальс со мной. «Солнечный вальс»!

Девушка махнула рукой кому-то в глубине помещения. Полилась музыка вальса в огненном, энергичном темпе. Аннабела перегнулась через руку Георгия, и они закружились по зеркальному полу танцевального зала среди десятков других пар.

Девушка, цветы, веселые люди — все это смешалось в глазах Георгия. Он чувствовал горячее тело, он видел искры зеленых глаз, он чувствовал что-то такое, что предшествовало забвению. О, если бы, если бы забвение! Хоть на эти последние полсуток! До того времени, когда вокруг будет корабль и Вселенная!

Но нет! Не забыть ему о полете, о скорой разлуке с Марианной! О, Марианна! Где ты?..

Танец закончился. Георгий остановился, с благодарностью склонился перед Аннабелой. Она, тяжело дыша, улыбаясь, легко положила свою руку на его локоть.

— Что ты хочешь теперь, друг?..

— Вина! Старинного, хорошего вина. Впервые в жизни! И, может, в последний раз!

В голосе Георгия послышались нервные нотки. Девушка с пониманием посмотрела на него, подвела к украшенному столику. Рядом был барьер, а внизу — два километра пространства до земли. Георгий посмотрел вниз, залюбовался ночной далью. На темном фоне переливались живые разноцветные огоньки города, и казалось, что это какая-то неведомая звездная система повисла в небе.

«Я даже думать начинаю по-космически», — с иронией подумал Георгий. Аннабела коснулась плеча, показала вниз.

— Осторожно…

Он засмеялся.

— Ты забыла, куда мы завтра летим?!.

Девушка смутилась, вышла. Через минуту она, вернулась, неся на подносе бутылку золотистого старинного вина и поднос с ароматными сочными грушами. Георгий налил два бокала, один подал Аннабеле, глядя на знакомые ему с детства черты милого молодого лица.

«Может, хоть твои чары, волшебство детской любви закроют от меня образ Марианны, — подумал Георгий. — Дай, дай мне забвение».

Оба отпили по глотку тягучей жидкости, засмеялись, потом выпили все до дна. Горячая волна ударила в не привыкший мозг, хмель — приятный, как сон о детстве, всколыхнул уснувшую душу…

— Песен! Я хочу песен, — прошептал Георгий. — Ты попроси…

— Сейчас, — ответила Аннабела. — Я закажу специально для тебя… Современную народную песню…

Девушка отошла к наряженной цветами эстраде. Руководитель оркестра с огромной седой шевелюрой кивнул ей, махнул смычком. Свет погас. На фоне темного зала возникло звездное небо, Млечный Путь. Из глубины далеких миров едва заметными контурами начал вырисовываться образ женщины в прозрачном наряде. Почти неслышными аккордами оркестр заиграл волнующую мелодию. Казалось, те звуки неслись из неизвестных систем, они звали, возбуждали, грустили.

Белые руки женщины, как крылья сказочной птицы, протянулись вперед, будто хотели обнять далекие созвездия. В пространство полетели серебряные звуки странной песни:

Песня замерла, и последние слова подхватило далекое эхо где-то над морем. Зажегся свет. Послышались крики одобрения. А Георгий, закрыв лицо руками, сидел неподвижно.

— Что с тобой, Георгий? — испуганно прошептала Аннабела. Затем поняла — песня! Ее друг никуда не убежал от непреодолимого чувства, оно таилось в каждой щели души и сердца.

С эстрады зазвучали бурные аккорды танца. Пальцы Аннабелы запутались в белых кудрях Георгия. Он поднял голову, провел рукой по глазам, будто снимая паутину, и встал. Снова вихрь музыки подхватил их, и снова они летели с девушкой в ​​мир старой и вечно новой сказки — сказки забвения. А когда на востоке проснулся рассвет и зарозовели стены «Небесной симфонии», Георгий опомнился от чар и пошел к выходу. Аннабела догнала его, остановила…

— Друг, — тяжело дыша, сказала она. — Неужели все…

Он молчал. Девушка обвила его шею руками. Горячие губы обожгли, взволновали. Но молниеносно перед мысленным взором предстали большие, как мир, глаза Марианны — единственные на Земле. Георгий осторожно отклонился, крепко сжал руки Аннабелы.

— Нет, нет! — прошептал он.

Она кивнула. Глаза девушки улыбались, но в них стояли слезы.

— У вас такое заведение, — пошутил Георгий, — где не разрешается грустить. Прощай, Аннабела! Прощай, мой друг!..

Он сел в воздушный лифт, еще раз улыбнулся девушке, нажал на рычаг. Лифт плавно пошел вниз, держась в равновесии на мощных струях сжатого воздуха.

И долго еще стояла зеленоглазая девушка среди цветов, склонившись над барьером, и смотрела в туманную даль. Слезы катились по ее молодым щекам, и утренний ветер высушивал их…

ПРОЩАНИЕ

…Космический корабль стартовал в десяти километрах от Цветограда. Здесь, недалеко от моря, специально оставили пустое место, чтобы проводить небезопасные эксперименты. Пятнадцать лет назад среди степных курганов заложили первые камни фундамента гигантского цеха, который был сооружен из прозрачного вещества. Пятнадцать лет шла напряженная работа сотен ученых, инженеров, десятков различных институтов. И вот посреди гигантской площади появился невиданный аппарат. О нем заговорил весь мир. Несколько месяцев назад этот аппарат вернулся из пробного путешествия к системе Центавра. Теперь «Мысль» была готова стартовать в неизвестность — в другую галактику…

Многотысячные толпы людей напирали на барьеры, изменяя многолетней привычке к выдержке. Всем хотелось добраться до поля, где стоял звездолет, который сверкал белыми спиралями в лучах солнца. Но за барьер не допускали никого, даже родственников космонавтов и представителей Всемирного Совета Народов.

Не было пышных речей, патетических слов. Говорили переполненные до предела сердца крепкими пожатиями рук, скупыми пожеланиями успеха. В стройной шеренге замерли двенадцать молодых ученых и инженеров. Они сознательно уходили от солнца, цветов, любимых девушек во мрак, в неизвестность ради торжества Знания.

Георгий с гордостью посмотрел на молодые лица.

Вот Джон-Эй. Опытный штурман! На волевом лице его не прочитаешь ничего. Глаза сухие, хотя в груди, возможно, буря. Он сдержанно машет рукой своей старенькой матери. Не увидятся уже они, навеки провожает мать своего сурового сына во мрак небес. И смотрит она на него так, будто Джон-Эй лежит в гробу. Сердце матери не хочет понимать, что эта разлука — ради других, далеких, тех, которые придут из небытия в ясный, построенный предками мир.

Орамил и Тавриндил. Два юноши-астронома из Афин. Они весело смеются, пытаются согнать выражение грусти с милых личек своих девушек. Отличные ребята. Их черные южные глаза будут искриться смехом даже тогда, когда смерть предстанет перед ними…

Новые члены экипажа тоже по сердцу Георгию. Вот биолог Вано — великан с Кавказа. Механики Антоний и Вильгельм — братья-близнецы, оба рыжеволосые, веселые, оба энтузиасты космических путешествий. Второй штурман Борислав, медик Джар и энергетики Симон, Иосиф и Дэн — также испытанные ученые, и им можно довериться в любых обстоятельствах.

Георгий решительно подошел к микрофону и поднял руку.

— Друзья! — загремел его голос над полем. — Через час — вылет! Я понимаю ваши чувства, но осторожность требует, чтобы за полчаса до старта не было ни одного человека в пределах пяти километров! Прощайте, дорогие друзья, до встречи с вашими потомками!

Толпа зашумела. Близкие и родные вылетающих не выдержали; перегибаясь через барьер, они со слезами на глазах целовали сыновей, братьев, любимых. А с задних рядов уже взлетали в воздух легкие вертолеты и несли людей прочь от стартового поля. На башнях непрерывно крутились телекамеры, которые передавали в эфир все, что происходило вокруг.

Внизу гигантского цилиндра открылся вход. Один за другим члены экспедиции исчезали в аппарате. На поле остался только Георгий. Он с грустью оглянулся вокруг. Марианна не пришла. Не пришла! Ну и пусть!..

Два часа сорок пять минут. Двадцать первое августа. Две тысячи пятьдесят восьмой год. Осталось пятнадцать минут до старта.

Георгий повернулся к аппарату, сутулясь, подошел к люку. Переступив возвышение у входа, оглянулся еще раз, в последний раз.

Поле было пустынным. Над холмами кружили подорлики или коршуны, высматривая добычу. На горизонте дымилась земля, казалось, что там волнуется море или бегут, перегоняя друг друга, стада ягнят. Далеко в голубом тумане темнели здания города, ветер доносил издалека аромат цветов и жизни. Тишину нарушали только скрип автоматических телеобъективов на башнях и едва слышный шелест ветра.

Острая нервная боль пронзила тело Георгия. Он отступил шаг назад и резко повернул рычаг на пульте у входа. С мощным хлопком закрылись массивные двери. Еще поворот рычага. Магнитное поле уничтожило щели между дверью и стеной. Теперь те, что зашли внутрь, были полностью изолированы от внешнего мира.

Внутренним лифтом Георгий поднялся наверх, вошел в командирскую каюту. За ним автоматически закрылись прозрачные двери. За пультом в кресле, слева от командирского места, уже сидел Джон-Эй — первый помощник Георгия.

— Все на местах, — скупо сказал он. — Амортизация включена. Можно давать старт. Осталось пять минут.

Георгий молча сел в свое кресло, пристегнул широкие мягкие ремни. Протянул руку к пульту. Справа вспыхнул небольшой экран. На нем появилось внимательное лицо пожилого человека с седыми волосами. Мужчина грустно, но ободряюще улыбнулся. Это был Президент Всемирного Совета Народов.

— Земля благословляет вас, дорогие сыны! — сказал он. — Высоко держите флаг нашей цивилизации. Наши потомки будут ждать великих сокровищ Знания, ради которых вы улетаете…

— Мы будем помнить ваши слова, — тихо ответил Георгий, сдерживая волнение. — Прощайте…

Экран погас. Наступила грозная тишина. Лицо Джон-Эя окаменело, он впился неподвижным взглядом в перископ. Там, на светло-голубом фоне неба, медленно проплывало маленькое облачко. Казалось, оно посылало последний прощальный привет от имени Земли смельчакам. Вот облако закрыло светило. Стрелка атомных часов коснулась роковой черты. По стенкам каюты поплыли солнечные пятна.

Руки Георгия тяжело легли на командирский пульт…

К НЕВЕДОМОМУ

Тысячи телеобъективов, биноклей и старинных подзорных труб с дальнего расстояния наблюдали за космодромом, где через несколько минут стартует огромный корабль с четко написанным красной краской словом: «Мысль». Это был триумф не только экипажа корабля, не только коллектива конструкторов. Глаза ученых, учителей, рабочих, поэтов, глаза тысяч людей следили за «Мыслью», провожая ее в бесконечный путь, как своего выпестованного тысячелетиями ребенка. Действительно, в этом корабле воплощалась мечта поколений, гений множества ученых и инженеров. Это они своими руками поднимали аппарат в Космос, передавая эстафету науки в будущее.

Даже самые отъявленные скептики убеждены были в успехе, несмотря на необычайную смелость путешествия. Это убеждение подтверждалось чудесной конструкцией звездолета.

Реактор, который работал на аннигиляции вещества и антивещества, давал такую ​​колоссальную энергию, которая позволяла внешнюю оболочку корабля обезвешивать и создавать вокруг нее универсальное антиполе. Поле имело напряжение, которое превышало напряжение непроницаемого вещества типа плотных звезд. «Мысль» могла полностью изолироваться от влияния гравитационных, электромагнитных полей Галактики и набирать любую скорость. Для путешествия в антимир предполагалось использовать мощные электромагнитные поля таких частот, которые позволяли бы, взаимодействуя с антивеществом, опуститься на антипланету звезды «Чужой». В антимире можно будет оставаться до тех пор, пока хватит энергии реактора…

Все считали секунды. Старт «Мысли» очень скоро. И не один человек на Земле с болью в сердце подумал о тех, кого больше никогда не встретит ни один современник…

— Друзья! — послышался голос Георгия во всех каютах корабля. — Я включаю дегравитацонное поле и даю старт. Внимательно следите за контрольной аппаратурой. Если я или Джон-Эй выйдем из строя — немедленно берите на себя управление!.. Джон-Эй! Поле!..

Помощник спокойно повернул маленький рычажок. Автоматы начали работать. Красным огнем вспыхнул пульт, а затем ровно засияли живые пульсирующие зигзаги на экранах. Георгий посмотрел в перископы. Мир снаружи померк, превратился в едва заметное сборище теней. Притяжение становилось все меньше, тело почти ничего не весило, в ушах тихо зашумело.

Это вступили в действие мезонаторы, которые обезвесили оболочку корабля и укутали ее мощным антиполем. Георгий включил электронный автопилот, который должен был вывести корабль за пределы системы. Там необходимо будет определить курс точнее.

Послышался приглушенный гром. Тени в перископах поползли вниз. Вокруг повисла черная тьма, усеянная размытыми пятнами звезд. Звездолет вышел в мировое пространство. Земля, люди, жизнь — все осталось где-то позади, там, в ледяной бездне. Глухая боль в сердце Георгия затихала, образ Марианны превращался в сияющее прекрасное воспоминание.

«Мысль» по заранее вычисленной кривой прошла мимо внешних больших планет и направилась в район Веги, где недавно появилась быстролетящая «Чужая».

Георгий, сняв антиполе, дал задание управляющим автоматам. Они уточнили направление. Укутав звездолет дегравитационным полем, Георгий усилил мощность двигателей. «Мысль» поглощала пространство со скоростью биллионов километров в секунду. Так прошло несколько часов…

— Пора тормозить! — взволнованно сказал Георгий. — Мы прошли более тридцати световых лет. Скоро — границы антисистемы…

Поток ядерных частиц хлынул из передних дюз в направлении полета корабля. Скорость «Мысли» вскоре понизилась до скорости обычных космических кораблей. Надо было готовиться к встрече с антимиром.

Космонавты волновались. Ведь это была проверка земной науки, их путешествие в антимир должно было подтвердить правильность теоретических выводов человеческого разума.

— Неужели звездолет «Огонь» не мог спастись? — мрачно спросил Джон-Эй. — Почему они не вылетели обратно, в пространство?..

— Никто не мог предвидеть, что в нашей системе есть антизвезды. Это нелепая случайность. Тем более, что на расстоянии обнаружить антизвезду невозможно, ее лучи состоят из обычных фотонов… Ну, пора!..

Джон-Эй выключил антиполе. За иллюминаторами загорелось звездное небо, впереди, на экране, переливалась розовыми цветами гигантская звезда «Чужая». Гравиметры показали, что «Мысль» попала в сферу притяжения антисистемы. На экране телескопической установки вырастал диск крайней планеты, где погибли товарищи из «Огня».

— Друзья! — тихо обратился Георгий в микрофон. — Мы берем направление к планете!..

— Мы спокойны, Георгий! Давай!.. — послышался в динамике низкий, бархатный голос Вано.

И вот за иллюминаторами вспыхнули яркие звездочки.

Они окружили корпус «Мысли» ослепительно-голубым фейерверком. Корабль встретил потоки микрометеоров из антивещества.

Автоматы, по команде штурмана, мгновенно включили электромагнитное защитное поле. Корона огня исчезла.

Георгий вытер пот со побледневшего лица, слабо улыбнулся.

— Выдержало поле!..

— Подожди! — возразил Джон-Эй. — Впереди — встреча с массой антиматерии, которая в миллиарды раз больше массы метеоров!..

— Выдержит! — весело отозвался командир, не отрывая взгляда от экрана.

Планета приближалась. Она слишком была похожа на родную Землю. Над ее поверхностью плыли в голубой атмосфере белоснежные облака. Сквозь разрывы в облаках угадывались очертания материков, в некоторых местах под лучами розового солнца блестели искорками воды океана.

Космонавты не могли наглядеться на чудесную картину. Просто не верилось, что все вокруг: розовое солнце, планета, облака над ней — состоит из другого вещества, чем в родной системе.

Автоматы отметили ослабление защитного поля. Очевидно, корабль вошел в атмосферу планеты. Лицо Георгия будто окаменело. Каждый нерв напрягся до предела. С этой секунды жизни космонавтов зависела только от работы реактора. Защитное поле будет вести непрерывную борьбу с океанами антиматерии, которая окружает посланников другого мира со всех сторон.

Снаружи усиливалось сияние огненного вихря. Реакция взаимного уничтожения антивещества и мощных квантов защитного поля происходила на расстоянии десяти метров вокруг «Мысли». Вот мимо промелькнули облака — в иллюминаторах поползли туманные тени и оборвались. Сквозь ослепительную корону, окружавшую звездолет, открылась бескрайняя панорама неизвестной планеты. «Мысль», подчиняясь воле людей, все замедляя полет, опускалась на берег океана. Слева тянулись массивы зарослей, таяли вдали горные пики, а справа катились за горизонт зеленоватые волны океана…

Будто гигантский болид, сияя нестерпимым блеском, корабль Земли медленно опустился недалеко от воды и неподвижно повис в воздухе. Горячие вихри повалили исполинские деревья густого леса.

Низкое мощное гудение понеслось над океаном, замирая вдали.

Космонавты прибыли в антимир…

АНТИМИР

Джон-Эй передал приказ Георгия — всем собраться в центральной каюте. Через полминуты появился командир. Весь экипаж ждал его.

— Поздравляю вас, друзья! — радостно сказал Георгий. — Мы в антимире! Предсказания скептиков провалились!..

Долго сдерживаемое напряжение вылилось в бурные возгласы, но Георгий резким движением руки остановил товарищей.

— В нас нет ни одной лишней минуты. Антимир — это колоссальный океан враждебной нам материи. Нужно как можно быстрее вылететь отсюда. Джар! Симон! Дэн!..

— Я! Я! Я! — четко прозвучал ответ.

— Вам я поручаю взять запасы антивещества, — сказал Георгий. — Мы на берегу океана… Здесь есть много больших глыб камня. Трех кусков будет достаточно для нас. Одевайте защитные скафандры, берите контейнеры!..

Джар, Симон и Дэн с готовностью, не говоря ни слова, подошли к нишам с одеждой. Другие проворно помогали им натянуть на себя громоздкую аппаратуру защиты.

— Представляю, какой фейерверк из нас получился бы, если бы попасть в этот мир без защиты, — пошутил Дэн.

— Смотри, не напророчь себе! — мрачно бросил Джон-Эй.

— Хватит! — резко оборвал Георгий. — Друзья!.. Энергии для защиты в ваших костюмах хватит только на десять минут. Значит…

— Значит, за это время мы должны взять антивещество и вскочить обратно, в корабль! — засмеялся Джар. — Если же нет, то…

Он сделал выразительный жест рукой и свистнул.

За минуту все трое посланников в антимир были снаряжены. Внутренним лифтом они спустились вниз, к шлюзу.

Георгий и Джон-Эй поднялись в каюту управления и включили систему кругового обзора. Все оставалось, как раньше. Спокойно плескалась, переливалась на солнце вода океана и от вихрей горячего воздуха гнулись вниз гигантские деревья зарослей.

Джон-Эй связался с товарищами. На экране появилось изображение шлюза. У выхода стояли три странные фигуры. Вокруг скафандров обвивался причудливый ребристый каркас. Это была составная часть защиты.

— Вы готовы? — спросил Георгий.

— Да! — послышался голос Дэна.

— Контейнеры проверены?

— Все в порядке!..

— Включить защиту!

Вокруг космонавтов поплыли голубые струи энергии. Они стали похожи на сказочные привидения.

— Включить компрессоры! — приказал Георгий.

Джон-Эй нажал кнопку. Ураган сжатого воздуха завихрился у входа в корабль. Массивный люк медленно открылся. Из него наружу ударил бурный поток газа, не допуская внутрь корабля атмосферу антипланеты. Вокруг «Мысли», за пределами круга защиты, заклубилось облако огня. Это аннигилировал газ Земли с воздухом чужого мира.

— Вперед! — крикнул Симон. Он стремглав бросился прямо в огненный вихрь. За ним из люка быстро выскочили товарищи. Вход в корабль снова закрылся, компрессоры остановились. Три смельчаки оказались одни во враждебном антимире.

Девять пар глаз тревожно наблюдали за ними. Георгий видел, как Джар, Симон и Дэн подняли огромные, по полтора метра в диаметре, контейнеры и вышли за круг защиты. Все трое вспыхнули, будто факелы. Джон-Эй закрыл рукой глаза от слепящего сияния, затем, быстро надев защитные очки, снова посмотрел на экран.

— Защита выдерживает, — прошептал Георгий. — Скорее, друзья, скорее!..

Три горящих факела бросились на берег океана. Большие глыбы камня были рядом. Смельчаки подошли к ним. Вот что-то показывает Дэн. Он поднимает контейнер, накрывает им камень. То же делают два его товарища.

Георгий от напряжения закусил губу. Правильно! Все идет хорошо. Контейнер невесомый, антивещество будет держаться посередине, в мощном поле, не взаимодействуя со стенками! Хорошо! Чудесно!

Вот контейнеры уже закрыты, товарищи легко поднимают их и несут к кораблю. Победа!

— Победа!!! — кричит Георгий, и его голос зажигает радостью сердца друзей в центральной каюте.

Но что это?

Возглас замер на устах командира. Больно сжалось сердце.

— Георгий! Люди!.. — воскликнул Джон-Эй. Действительно, из зарослей деревьев бежали толпы людей или человекоподобных существ. Они были высокого роста, тела их покрывали золотистые волосы, на бедрах были маленькие повязки из неизвестного материала. Существа размахивали руками, очевидно, что-то выкрикивая. Они окружили трех космонавтов широким кругом и пали ниц, кланяясь и протягивая руки.

— Они считают их за богов! — воскликнул Джон-Эй. — Товарищи в безопасности!..

— Проклятье! — крикнул Георгий. — Ты забываешь, что сейчас у них кончится энергия защиты! Они сгорят, и мы не получим антивещества!!!

А снаружи корабля неумолимо разыгрывалась страшная трагедия. Три космонавта пытались пробраться через толпу существ к космолету, а те цеплялись за руки и ноги «богов», очевидно, вымаливая у них милости.

Георгий ломал себе пальцы. Где выход? Уничтожить этих существ? Но они же люди, хоть и низкой организации… Люди? А может, нет? Ведь их тела состоят из враждебной материи, они живут в антимире! Никогда, никогда не удастся говорить с ними, объединяться с ними!.. Это совсем чужой мир, чужие существа! И все-таки рука Георгия не поднимется, чтобы убивать этих существ. Что же делать?

А стрелка часов дошла до фатальной черты. Три космонавта прорывались через густую толпу существ и не могли пройти.

Вот, поняв, что их ждет смерть, махнул рукой Дэн.

— Все! — простонал Георгий. — Конец!..

В тот же миг голубые яркие лучи ослепили членов экипажа «Мысли». Гигантские столбы огня поднялись на том месте, где стояли смельчаки. Невероятной мощности взрывы смели с берега все — камни, человекообразных существ, заросли деревьев на несколько километров, «Мысль» была сорвана с места, на вихре раскаленного воздуха она поднялась вверх и начала падать в океан.

Георгий судорожно включил двигатели. Космолет загремел, преодолевая притяжение планеты, мелькнул над водой и, пробив облака, вышел в пространство. Страшный мир остался внизу, диск планеты медленно уменьшался на экране. Георгий передал управление автоматам и устало склонился на пульт. Плечи его задрожали от рыдания.

— Не надо, Георгий! — прошептал Джон-Эй, который сам едва сдерживал слезы. — Товарищи ждут твоего слова.

Георгий овладел собой, вытер влажные глаза и включил связь с центральной каютой.

— Дорогие друзья, — тихо сказал он. — Наш полет на антипланету закончился трагедией. Джар, Симон и Дэн погибли. Мы не имеем антивещества для дальнейшего полета. Мы не имеем и защитной одежды, чтобы повторить попытку. Единственный выход — возвращаться на Землю!!!

Товарищи не отвечали. Наступила гнетущая тишина. Тяжело бегали под кожей желваки Джон-Эя. Очевидно, все были категорически против возвращения.

— Что же делать? — еще раз сказал Георгий. — У нас нет выхода!..

— Выход есть, — послышались слова.

— Иосиф? — удивленно спросил Георгий. — Что ты считаешь возможным сделать?..

Широкое лицо Иосифа — последнего из энергетиков — появилось на экране. Он твердо посмотрел на командира, решительно откинул назад белокурую прядь волос.

— У нас есть большой контейнер для хранения антивещества? — спросил он.

— Есть! — ответил Георгий. — А дальше что?.. Я не понимаю!

— Я предлагаю прикрепить контейнер снаружи, ввести корабль в пояс астероидов, если он здесь есть, и…

— Понимаю! — воскликнул Георгий. — И поймать в контейнер подходящий метеорит!..

— Правильно! Именно так я подумал!..

Георгий вопросительно посмотрел на Джон-Эя. Глаза штурмана светились решимостью. Он одобрительно кивнул головой.

— Спасибо, Иосиф! — радостно сказал Георгий. — Это счастливая мысль! Успех будет зависеть только от нашего умения… Слушайте мою команду. Все по местам! Иосиф и Джон-Эй приготовят контейнер. Орамил и Тавриндил! К телескопам! Ищите метеорные потоки. Антоний и Вильгельм! Готовьтесь к связи с Землей. Если операция пройдет удачно, мы обо всем сообщим на родную планету!.. А теперь сойдемся вместе и попрощаемся с товарищами…

Спустя некоторое время девять астронавтов стояли в центральной каюте вокруг стола, на котором были установлены три объемные фотографии погибших товарищей. Глядя на дорогие лица, путешественники пели, раскачиваясь в такт суровым словам «Гимна погибшим космонавтам».

НАВСТРЕЧУ ВОЗЛЮБЛЕННОМУ

…Марианна всю ночь бродила по берегу моря — одинокая, грустная. Не думала, не вспоминала ничего. Все уже передумано, все решено. Навеки уходит от нее тот, чье сердце не сможет заменить ей никто… Остановить она его не могла, а если бы и могла, то не остановила бы. Она хотела одного — чтобы ее взяли в экспедицию вместо кого-нибудь из ребят. Ведь она инженер-энергетик и смогла бы быть полезной. Но Георгий решительно восстал против этого.

Проходила короткая летняя ночь. Над морем клубились прозрачные туманы, таяли в теплом, душистом воздухе. Под утро Марианна присела на камне, долго смотрела на дальние созвездия, которые меркли в лучах нового дня. Вот так и они — погаснут, как сон, как небывалое воспоминание, а на их месте новые поколения зажгут светильники другого дня. А может, так надо? Может, она зря мучается и терзает сердце ненужным анализом?.. Ведь ничего не изменится!

Смешно! Разве можно приказать чувствам? И есть ли что-нибудь важнее, чем чувства? Разум? Да! Разум… Он рушит счастье, ибо счастье, высшее счастье — только в любви! Так, может, долой разум? Зачем нужен он, когда забирает радость жизни?..

Марианна закрыла глаза, грустно улыбнулась. Хватит! Хватит ничтожных и ненужных мыслей! Вот перед ней звездный путь в новые далекие миры! Мужественные сердца открывают его для грядущих поколений.

Можно ли сейчас думать о себе? Сердце — на замок!

Маленькие облачка на востоке запылали таким ясным багрянцем, что показалось, будто какие-то великаны там, на небосклоне, зажигают гигантский костер. Вслед за этим ослепительные лучи солнца пронзили воздух и помчались прочь, в бесконечность, оставив торжественную блестящую дорогу на морской поверхности… Дохнул легкий ветерок, море заволновалось. А на душе Марианны воцарилось удивительное спокойствие.

Сняв обувь, она босиком побрела по траве, на которой серебром переливались под солнечными лучами росинки, прямо до стартового поля, которое лежало в семи километрах от моря. Там уже бурлила огромная толпа. Марианна поднялась на древнюю могилу. Отсюда видно было аппарат, который маячил над полем, фигуры Георгия и других отлетающих. Но она решила не подходить и несколько часов стояла на одном месте без мыслей, слушая шум провожающих, и млела от жары. Все выше поднималось солнце, ветер усиливался. И вот послышался усиленный динамиками голос Георгия, который предупреждал о старте космолета. Толпа начала редеть, вертолеты тучей поплыли в направлении города. И только теперь Марианна сдвинулась с места. Она в последний раз взглянула на провожающих, на фигуру Георгия и вдруг засмеялась.

— Какая же я дура, — сказала вслух и неожиданно запрыгала на одной ноге, как когда-то в детстве. Затем остановилась, смущенно оглянулась. Но поблизости никого не было — только горячий ветер гнул к земле серебристый ковыль на могиле.

«Вот будет сюрприз!» — внутренне улыбнулась Марианна. Глаза ее заискрились, личико расцвело румянцем. Она посмотрела на часы. Без пяти минут три. Через пять минут — старт! Марианна прилегла за камнем, уставилась глазами в звездолет. Сердце замерло.

Истекали последние секунды. И вдруг аппарат исчез. На том же месте вспыхнуло голубое сияние, похожее на туманную корону.

«Включено дегравитационное поле», — подумала Марианна. Сияние поплыло вверх. Потом задрожала земля. Прокатился невероятной силы гром. Потоки материи, вырываясь из дюз, метнули голубую корону вверх, в сияющее небо. Страшный вихрь поднял тучи песка и пыли, бросил Марианну на землю. В глазах у нее потемнело… Все было закончено. Девушка встала, оглянулась вокруг. Замолкли далекие взрывы сверху, медленно оседало на степь облако пыли. Над местом старта уже кружили вертолеты. Вот один пилот заметил Марианну, снизился к ней.

— Вы были здесь во время старта?! — испуганно закричал он, наклоняясь через борт открытой кабины.

— Да, — спокойно ответила Марианна.

— Вы с ума сошли! Вам надо немедленно лететь в Институт Излучений. Вы подверглись воздействию вредных лучей!..

— Не бойтесь, — засмеялась Марианна. — Мне это не страшно…

Она легко взбежала по лестнице к пилоту, села возле него.

— Проспект Цветов, 27 — сказала серьезно и кратко.

Пилот удивленно посмотрел на нее, но, не говоря и слова, поднял машину в воздух, взяв курс на город. Марианна замкнулась в себе. Как-то подсознательно чувствовала, что вокруг струится теплый, пьянящий воздух, что внизу проплывают безбрежные поля, сады, волшебные улицы родного Цветограда. Она задумала невероятное! Или печаль ее свидетельствовала о раскаянии? Нет, сто раз нет!

Вертолет сел возле дома. Это был розовый коттедж, построенный из органических материалов. Вокруг качались под дуновением морского ветра дрожащие березки. Марианна сама когда-то сажала их, перевозила саженцы из-за города еще тогда, когда были живы мать и отец.

Девушка попрощалась с водителем, медленно пошла к воротам.

— Советую вам побывать в Институте Излучений! — крикнул ей вслед пилот.

Марианна не отвечала. Она вошла в дом, в изнеможении упала на широкий диван. Под вечер сообщила в Киев о том, что она оставляет работу.

После этого Марианна ни одного часа не гуляла, не отдыхала. Каждый день слушала сообщение из Института Космонавтики, хотела знать все о судьбе «Мысли». Наконец, через месяц пришла радиограмма с далекой антизвезды.

Мир узнал о трагедии на чужой планете, о попытках поймать астероид из антивещества, которые увенчались успехом. Георгий и его товарищи поздравляли людей Земли, прощались с ними и передавали, что они берут курс на Большое Магелланово Облако…

На этом сообщение заканчивалось. Ослепленными от слез глазами Марианна смотрела на туманное изображение любимого, которое дрожало на экране телевизора. Вот оно потемнело, исчезло. Все!..

Девушка долго сидела неподвижно, спрятав лицо в ладонях. Затем вытерла слезы и вышла на улицу. Несколько минут она смотрела на нежные ветви березок, будто прощалась с ними, а потом выбежала на улицу и остановила вертолет-такси.

— В Институт Анабиоза^[15]! — коротко сказала девушка, когда пилот поднял машину в воздух.

Широкие площади и проспекты Цветограда быстро промелькнули внизу. По ним плыла суетливая толпа, но девушка не видела ее.

Вертолет сел на крыше огромного дома, окруженного глухой стеной. Марианна соскочила с сиденья и побежала вниз по широкой зеленоватой лестнице, покрытой мягким пушистым ковром. На первом этаже ей навстречу встал из-за стола полный врач в белом халате, с длинными седыми усами и добрыми светлыми глазами.

— Что вы желаете? — вежливо спросил он.

— Я знаю, вам нужны добровольцы для опытов по анабиозу, — нерешительно начала она.

— Да! Вы хотите предложить свои услуги?..

— Именно свои…

— Хорошо! Но для этого нужно созвать Совет Института. Сейчас!..

Врач нажал кнопку на столе, набрал несколько цифр на диске с номерами.

— А теперь пойдем, — обращаясь к Марианне, мягко сказал он, двинувшись по светлому широкому коридору. Девушка с замирающим сердцем пошла за ним. Вошли в небольшую комнату. Марианну посадили в белоснежное кресло с воздушными подушками. Она оглянулась. Сквозь матовые полупрозрачные стены проникал приятный свет дня. В комнате, кроме нескольких стульев и столика с голубыми цветами, которых Марианна никогда не видела, не было ничего.

Неслышно открылась дверь, зашли еще несколько мужчин и женщин в белом. Они поздоровались с девушкой и уселись вокруг.

— Итак, — начала женщина-врач, — мы — члены Совета Института. Нам предоставлены права отбирать добровольцев для анабиоза, чтобы перенести их в будущее. Вы это имели в виду?..

— Да, — едва слышно прошептала Марианна. Ее полные губы побледнели и слегка дрожали. — Я хочу перейти в следующие века…

— На какой срок вы позволяете усыпить себя?

— Я… не знаю…

Врачи удивленно переглянулись.

— Что это значит? — отозвался врач с усами. — Какая, собственно, причина вашего желания уйти из нашего века?..

Марианна поборола волнение, постепенно успокоилась и, заглядывая прямо в душу врачам черными глазами, начала говорить:

— Я невеста Георгия, начальника внегалактической экспедиции… Вы, наверное, знаете его?..

— Кто же на Земле не знает Георгия? — тихо откликнулась женщина-врач. — Почему же вы не вылетели с ним?

— Это было невозможно. Я пыталась, но безуспешно… Я люблю его… Но мы же больше никогда не встретимся, если я буду продолжать жить!.. Я не могу жить без него и прошу усыпить меня… Воскресить же тогда, когда вернется мой Георгий с Большого Магелланова Облака… Такое мое нерушимое желание!

Женщина-врач слабо улыбнулась, протерла очки.

— Но нас же тоже тогда не будет! До этого времени придется ждать тысячелетия!..

— Передавайте будущим поколениям врачей мое завещание, — упрямо твердила Марианна, нахмуривая брови.

Седой врач пожал плечами, провел пальцем по виску, неуверенно глядя на своих коллег.

— Но даже в состоянии анабиоза вы не проживете так долго. Нет, безусловно, нет!.. Вот разве только новые опыты…

— Какие опыты? — встрепенулась девушка.

— Бесконечно долго держать человеческое тело с жизнеспособной потенцией можно только в состоянии искусственной клинической смерти, но…

— Пусть будет смерть, — решительно перебила его Марианна, — лишь бы только я дождалась его!..

Врачи умолкли, тронутые большой любовью, которая не знала никаких границ.

С кресла поднялся врач с усами, тихо и торжественно произнес:

— В Великой Хартии Мира один из основных пунктов гласит: «Любое желание Человека, если оно не в противоречии с Разумом и не принесет вреда обществу, священно». Я согласен!

Медленно встала женщина, положила руку на черноволосую голову Марианны.

— В морально-этических заповедях Великой Хартии сказано: «Целесообразность любого действия, продиктованная настоящей человеческой любовью, не может ставиться под сомнение». Я согласна.

К Марианне подошел высокий ученый с пронзительными серыми глазами и большой лысиной. Впившись взглядом в ее лицо, он спросил:

— Вы хорошо обдумали этот шаг?

— Да…

— Может, это только порыв? Может, вы не совсем осознаете того, что вот теперь добровольно отказываетесь от солнца, цветов, друзей, родных и знакомых, от всего того, что составляет смысл жизни? Может, вы забыли о том, что воскреснете в такое время, когда вокруг будут только чужие люди, новые далекие поколения?

— Там будет он, Георгий! — сверкнув глазами, возразила Марианна. — И не чужие люди будут там, а наши с вами потомки… Я твердо решила…

Глаза ученого загорелись мягким блеском. Он отступил несколько шагов назад, склонил голову.

— Я согласен!

— Согласны! — подтвердили все другие члены Совета.

Марианна слегка побледнела. Ее судьба была решена. Она шла через тьму Времени навстречу любимому…

МЕЖ БЫТИЕМ И МРАКОМ

Сердце угасало, над всем царил Разум. И будто его непостижимое воплощение, мчался в пространстве с невероятными скоростями удивительный звездолет, неся из системы антизвезды в безграничную даль девять представителей Человечества…

Что встретят они в иных мирах? Какие тайны откроет перед ними Космос?

Такие вопросы стояли перед каждым из них. И все они знали, что, может, придется им погибнуть где-то там, в чужих мирах, как погибли трое товарищей в антимире, но не было ни одного сердца, которое дрожало бы при мысли о смерти.

Прошло некоторое время. Георгий и Джон-Эй отдыхали в креслах, но все время внимательно следили за работой автопилота. Вот послышался резкий звонок, вспыхнул красный сигнал. Автопилот прекратил работу.

— Звездолет вышел за пределы антизвезды, — сказал Георгий. — Джон-Эй, выключай поле…

И как только помощник повернул рычажок, в перископах загорелся чудесный узор звезд, на спиралях снаружи засияли отблески лучей.

Георгий склонился над микрофоном.

— Друзья! Слушайте меня внимательно! Сейчас мы определим точный путь и включим антиполе почти в полную силу. Мы разовьем скорость пятнадцать парсеков в секунду. Через тысячу секунд звездолет выйдет на границы Галактики, где мы выключим дегравитационное поле. Там мы начнем выполнять одно из наших первых заданий — изучение Галактики извне, исследование ряда звездных скоплений на границах и, наконец, перелет в соседнюю галактику. Друзья! Приготовьтесь делать каждый свое дело. Через тысячу секунд мы приступим к научной работе…

Георгий умолк, посмотрел на помощника. Тот странно усмехнулся.

— Я и теперь не могу привыкнуть к этому счету времени тут и там… Ведь у нас… вернее, у них… на Земле за эти «тысячу секунд» пройдут тысячелетия…

Георгий засмеялся, положил руку на его плечо.

— Мы для того и летим в непостижимую бездну, чтобы сделать ее постижимой для наших потомков… Но довольно об этом. Курс!..

Джон-Эй согнал с лица улыбку, снова стал строгим, как всегда, нахмурил брови. Перед ним над пультом засветился экран с лоскутом звездного неба. Экран был пересечен сеткой тонких линий с цифрами. Георгий внимательно присмотрелся. Увеличенное пятно Большого Магелланова Облака лежало чуть левее центра экрана.

И снова автопилот, получив задание, потрескивая счетчиками, вступил в действие. Пятно соседней галактики медленно передвинулось в центр. Экран погас.

— Поле! — снова приказал Георгий.

Звездное небо исчезло из перископов. Снаружи стояла полная тьма. Звездолет был почти полностью отрезан от мирового поля тяготения. Из дюз корабля вырвались страшные вихри материи. Аппарат развил скорость, которая была в миллионы раз больше скорости света…

Георгий, борясь с головокружением, посмотрел на помощника. Тот, как и раньше, строго и спокойно смотрел вперед, только по его худому лицу катились огромные капли прозрачного пота. Джон-Эй неотрывно следил за циферблатом наиточнейших атомных часов. Лишь бы не отказала аппаратура…

В перископах молниеносно пролетали размытые светлые линии. Это были следы звезд. Некоторые из них находились очень близко от пути звездолета, и тогда лицо Георгия каменело, челюсти сжимались.

— Если в нашем поле найдется щель, звездолет будет разорван гравитацией какой-нибудь близкой звезды, — тихо сказал Джон-Эй.

Георгий не успел ответить. Аппарат тряхнуло с такой силой, что в глазах астронавтов потемнело. Сотрясения нарастали, в каюте стала быстро подниматься температура. Послышались тревожные звонки из центральной каюты, световые сигналы.

— Температура восемьдесят. Охлаждающая установка не помогает!..

— Люди теряют сознание. Чувствуется упругое усиление первого удара!

— Что делать? Катастрофическая жара!..

Вопросы и сообщения сыпались одни за другим, но Георгий не мог ответить ничего. Задыхаясь от жары, он пытался понять, что случилось. Джон-Эй, превозмогая страшную тяжесть, что сковывала тело, повернул голову к начальнику экспедиции.

— Звезда! Мы зашли внутрь красного гиганта^[16]…

И вдруг прекратилось все. Невероятная тяжесть исчезла, температура понизилась до нормальной. Звездолет был невредим. Приборы показывали, что он продолжает лететь между полями Галактики с нужной скоростью. Слабая усмешка заиграла на устах Георгия.

— Ну, друг мой, это невероятно! Пройти сквозь центр звезды, где жара миллионы градусов, и остаться в живых?! Нашему кораблю цены нет!..

— Еще несколько секунд — и поле бы не выдержало, — мрачно ответил Джон-Эй. — Надо включать поле на полную мощность, иначе мы рискуем жизнью всех людей…

— Не нужно! — коротко бросил Георгий. — Мы выходим за границы Галактики.

Действительно, истекала последняя секунда. Выключился автопилот. В строй вступило автоматическое торможение. Еще десять секунд — и звездолет уже летел со скоростью двести тысяч километров в секунду. Джон-Эй выключил антиполе. В перископах возник рисунок звезд, которые объединялись в гигантскую серебристую спираль, что заполняла все небо. А впереди, на центральном экране, переливаясь разноцветными огоньками огромных звезд-цефеид^[17], уже вырастала новая галактика — Большое Магелланово Облако.

Георгий вызвал дежурных центральной каюты.

— Друзья! Включите всю аппаратуру кругового обзора! Начинайте работу!..

Слева от пути звездолета, совсем недалеко, сиял красный шарик одинокой звезды. Георгий увидел ее, довольно кивнул головой.

— Это, безусловно, старая звезда. Если там есть жизнь — она достигла высокого уровня. Мы исследуем эту систему…

— Ты хочешь остановиться здесь? — спросил Джон-Эй.

— Именно здесь, — ответил начальник экспедиции. — Во-первых, нам нужно проверить состояние корабля снаружи. Во-вторых, пространство в этом районе не засорено космической пылью, и нам легко провести комплекс исследований. Ну и, в-третьих, именно в планетных системах угасающих звезд можно встретить чрезвычайно высокие цивилизации…

Загремели взрывы, сдерживая молниеносный полет корабля.

МИР КРАСНОГО КАРЛИКА

Красная звезда становилась все больше. Она очень быстро вырастала на экране перископа и, наконец, превратилась в красный диск, который заполнил четверть небосвода. Но, несмотря на большие размеры звезды, радиация ее была незначительной. Это отметили автоматы-счетчики. Звезда была угасающим красным карликом.

Послышался сигнал автоматических радиотелескопов. Георгий включил экран. На черном фоне показалась сначала одна планета, потом еще две. Звезда имела три спутника. На каком же из них могла быть жизнь?..

Георгий включил «электронный мозг» и пустил для подсчета данные радиотелескопов и тепловых счетчиков.

Послышался сухой треск, а за тем поступил молниеносный ответ. Нормальная жизнь могла существовать только на первой от светила планете, так как там было достаточно тепла и сохранился кислород в густой атмосфере.

Георгий и Джон-Эй переглянулись, довольно усмехнулись.

— Ты не ошибся, Георгий, — сказал помощник. — Я уверен, что мы здесь встретим высокоразвитую жизнь…

— Значит, спускаемся?

— Да…

Звездолет вошел в спираль снижения, попал в гравитационное поле первой планеты. Расчеты электронной машины показали, что планета только в полтора раза массивнее Земли и вес на ней не намного превышает нормальный.

В действие вступил автопилот. Он, неуклонно снижая страшную скорость корабля, вел его на посадку, смягчая огромную силу перегрузки дегравитационным полем.

Из-за красноватых облаков, которые застилали поверхность планеты, проглянули небольшие водоемы, темные полосы растительности. Звездолет вошел в атмосферу и с пронзительным воем помчался над затемненной стороной нового мира.

Сердце Георгия сжалось. Чужой и неприветливой казалась ему поверхность планеты, что лежала внизу во тьме…

Издалека появилась красная полоса — линия терминатора, а затем выдвинулся мрачный красный диск угасающего светила. Скорость звездолета снизилась до минимальной, и он, повиснув над коричневой пустыней, медленно опустился на небольшое плоскогорье…

В перископах пламенел кровавый рассвет. Далеко, на десятки километров, тянулась коричневая пустыня. Только где-то на горизонте темнели то ли леса, то ли хребты невысоких гор. Небо было черно-синим, и в этой мрачной вышине быстро плыли багровые облака, похожие на уродливые космы сказочного существа из старинных легенд. На всем здесь лежал отпечаток неумолимой грозной смерти, медленного угасания, какого-то непонятного ужаса.

Георгий и Джон-Эй несколько минут мрачно наблюдали безрадостный пейзаж чужого мира среди полного молчания. Затем начальник экспедиции медленно повернул лицо к товарищу, с сомнением покачал головой.

— Похоже на то, что здесь прошла адская машина, которая сжигала все на своем пути. Посмотри — это не естественная пустыня, я вижу остатки руин… Или, может, мне так кажется? Ничего не понимаю…

Джон-Эй улыбнулся уголками тонких губ.

— Это в тебе проснулись наши земные предрассудки! Надо исследовать планету. Из пространства видна была растительность и что-то похожее на здания. Мы, возможно, приземлились в невыгодном месте…

— Да… Это верно… Мы организуем две экспедиции в разные стороны. Пойдут все, кроме нас двоих. Я думаю, что на этой планете есть высокоразвитые существа или хотя бы остатки их культуры… Необходимо провести очень много исследований…

Джон-Эй умоляюще посмотрел на Георгия.

— Я тоже пойду. Неужели ты не понимаешь? Я столько мечтал о путешествиях по чужим планетам… Оставь вместо меня кого-нибудь другого…

— Вечный странник, — засмеялся Георгий, и его синие глаза брызнули теплыми огоньками. — Ты все хочешь делать сам, ненасытная твоя натура.

— Ну… я тебя прошу!..

— Хорошо, хорошо! А после пойду я. Во вторую экспедицию! Теперь останусь один. Там будет нужен каждый человек! Посмотри на анализ воздуха…

Джон-Эй бросил взгляд на шкалу автоматического анализатора.

— Кислорода шестнадцать процентов, азота — восемьдесят два, остальные — углекислота, инертные газы и прочее. Водяной пар в незначительном количестве. С водой здесь плохо…

— Да, — пробормотал Георгий. — Атмосфера биогенного происхождения. Значит, жизнь есть! Дышать можно без скафандров…

Включив микрофон, Георгий раздельно и четко произнес:

— Друзья! Мы прибыли на какую-то старую планету на границах Галактики. Здесь начинается цикл исследований, направленных в далекое будущее, результаты которых адресованы грядущим поколениям. Вы понимаете ответственность, которая ложится на нас! Теперь вы пойдете в экспедицию для детального изучения этого мира. Я уверен, что вы встретите разумных существ, может быть, более развитых, чем наше человечество. Но возможно, что на пути встретятся существа, разум которых развивается эгоистично. Тогда это будут жестокие и беспощадные создания. Во всяком случае, решайте сами. Приказываю всем захватить оружие — тяжелые атомные излучатели. Джон-Эй определит состав групп. Главную группу поведет он сам. Высадить наружу вездеходы и оснастить их. Все должны одеть биозащитные маски — мы не знаем силы здешних бактерий. Со мной держать регулярную связь…

Джон-Эй отстегнул ремни, поднялся с кресла, решительно пригладил волосы.

— Ну, я пошел, Георгий!..

Георгий обнял товарища, крепко прижал к себе. И почему-то молниеносно в сознании возник образ Марианны — ощутимый, живой. Галлюцинация была настолько реальной, что Георгий вздрогнул. Джон-Эй вопросительно посмотрел ему в глаза.

— Что с тобой?..

— Ничего, друг… Понимаешь, почему-то не кстати вспомнилась Марианна… Не смейся!..

— Кто же будет смеяться над тобой? — с неожиданной лаской в ​​голосе сказал Джон-Эй. — Но вспомни о том, что на Земле уже прошли тысячелетия. Нет никого из тех, кто провожал нас. Марианны тоже. Забудь о том, что было когда-то! Нам надо думать о будущем…

Георгий с грустью посмотрел на коричневую даль в перископе, закрыл глаза.

— Нет, нет! Не забыть мне ее никогда!..

Он постоял молча, потом прошептал:

— Пора!..

Он еще раз обнял помощника, и когда тот, надев изоляционный теплый комбинезон, скрылся за прозрачной дверью, сел в командирское кресло.

Красная звезда поднималась все выше и выше. Наверное, здесь день был намного короче земного. Георгий включил внешние телеобъективы и микрофоны. На экране показался Джон-Эй с группой товарищей, которые один за другим выходили из люка звездолета. Сверху на автоматических кранах опускались узлы вездеходов. Члены экспедиции сразу же начинали их монтировать. Работа длилась не более часа. Скоро у аппарата стояли два вездехода — легкие подвижные машины на гусеничном ходу, которые могли передвигаться по любой местности. Один вездеход в несколько раз превышал величиной второй, он был полностью закрытым. На обеих машинах поблескивали кинотелеобьективы и передаточно-приемные антенны.

Георгий слышал извне только тонкий вой порывистого ветра и приглушенный разговор товарищей. Раздался голос Джон-Эя:

— По машинам!..

Путешественники расселись по вездеходам. Иосиф, Вано и второй штурман Борислав ехали на меньшей машине. Механики Антоний, Вильгельм и Тавриндил с Орамилом сели вместе с Джон-Эем в большую закрытую машину со всесторонней защитой и могучей броней.

Штурман, входя в кабину водителя, вернулся к звездолету, приветственно поднял руку. На его лице поблескивала матовая маска с большими очками.

— Не грусти, Георгий! — закричал он. — Мы скоро вернемся с делегацией местных жителей!.. Готовь закуску, дружище!

— Счастливого пути, друзья! — загремел голос Георгия в динамиках.

Машины двинулись с тихим гулом, поднимая гусеницами густую рыжую пыль, которая относилась ветром. Багровый диск светила быстро опускался вниз, бросая вокруг тусклые лучи. День заканчивался.

Тревога прокралась в душу Георгия, боролась там с голосом здравого смысла. Ну чего ему тревожиться и переживать? Ведь все в порядке!

Георгий не мог дать ответ на сомнения, что терзали его сердце. Он одиноко сидел в командирском кресле и с непонятной грустью смотрел, как два вездехода медленно скрывались в красноватой полутьме…

ЖЕЛЕЗНОЕ ВОЙСКО

Обе машины двинулись по заранее выбранному пути. Было намечено два направления, которые расходились под прямым углом от звездолета. Машина Джон-Эя двинулась навосток, к гряде дальних гор или полос растительности, а Борислав повел свой вездеход на север.

Джон-Эй и его спутники с удивлением и даже опаской смотрели на пейзаж, который их окружал. Собственно, пейзажа никакого и не было в подлинном смысле этого слова. Вокруг расстилалась все та же коричневая пустыня, усеянная островками черного пепла и зловещих остатков каких-то зданий, разрушенных жестокой неведомой силой. Сумрачный свет звезды придавал всему этому вид кошмара, который приснился в тяжелом неприятном сновидении.

Путешественники переглянулись, не осмеливаясь выразить определенное мнение. Джон-Эй, поколебавшись, включил радиотелестанцию. На маленьком экране возникло лицо Георгия. Он вопросительно посмотрел на Джон-Эя.

— Что-нибудь случилось, друзья?..

— Нет! — Голос помощника был смущенным. — Но я должен предупредить тебя. Характер пустыни, окружающей нас, свидетельствует о страшном разрушении, вызванном руками разумных существ…

— Так что ты хочешь?

— Я впервые придаю какое-то значение интуиции. Мы, как ты видишь, встретились с непонятными явлениями… Может, это следствие неуверенности?.. Стоит послать предупреждение Бориславу, чтобы они вели исследования с максимальной осторожностью…

Брови Георгия сдвинулись на переносице. Он с полминуты напряженно что-то обдумывал, потом решительно поднял голову.

— Хорошо! Я пошлю ему предупреждение. Если встретите существ с агрессивными намерениями, примените ядерное оружие. Периодически включайте связь. Когда случится что-нибудь интересное или важное — включайте телепередачу…

Лицо Георгия исчезло с экрана. Серые глаза Джон-Эя блеснули улыбкой из-за очков маски.

— Итак, друзья, будьте начеку! Приготовьте оружие! Я думаю, что не существует таких уродов, которые выдержали бы ядерный поток. Но это в крайнем случае. Мы прибыли сюда, прежде всего, как люди!..

Водитель машины прикоснулся к руке Джон-Эя.

— Впереди здание. Что делать?

Действительно, впереди вырастала из неглубокой долины странная постройка, похожая на гигантский ангар с куполообразной крышей и блестящими, красноватыми от лучей звезды, стенами. Машина, поднимая гусеницами легкий пепел, быстро приближалась к странному объекту.

Джон-Эй приказал остановиться. Гул моторов прекратился. И тогда ясно послышался свист ветра, который порывами выдувал из коричневых холмов грязный песок и пепел. Свист этот был неприятным и зловещим.

— Ну, что же, — проговорил Джон-Эй. — Мы не будем ждать. Хорошие хозяева перед нами или враги — мы обязаны первыми идти на знакомство. Антоний остается в машине. Другие со мной пойдут к зданию. Антоний! Поддерживай со мной радиосвязь. Товарищи…

Голос Джон-Эя прерывался от волнения. Штурман еще никогда не был таким возбужденным.

— Вы понимаете важность этого момента? — продолжал он. — Может, мы впервые в жизни встретим других разумных существ… А может, наоборот, это будет неприятная встреча! Друзья мои, будем готовы ко всему…

Блестящие взгляды молодых спутников были ответом на слова Джон-Эя.

— Антоний, — обратился штурман к механику, — включишь электромагнитную, биологическую и гравитационную защиту. Приготовь на всякий случай тяжелые излучатели. Жди моей команды. За мной, друзья!

Трое космонавтов, вслед за Джон-Эем, молча вышли из машины на сожженный грунт. Огромное светило, которое падало к закату, отразилось в очках, засверкало на маленьких заплечных антеннах.

Дверца машины закрылась с глухим стуком. Мужчины быстро и решительно зашагали к странной постройке. Джон-Эй не сводил с нее взгляда, обдумывая на ходу впечатление от причудливой планеты, которая так негостеприимно встретила далеких путешественников.

Как можно было понять такие странные контрасты? Бесконечная пустыня, усеянная остатками бывших зданий, и рядом — гигантское сооружение! Первое свидетельствует об ужасной ярости и жестокости, а второе — о высоком разуме! Здесь какая-то тайна, которую нужно разгадать!

Вот они приблизились к зданию на двести метров, а все еще никого не видно, не слышно ни звука, как будто там нет ни одного живого существа. Джон-Эй замедлил шаг. Пройдя еще метров двадцать, космонавты остановились. Неясная тревога зародилась в мужественных сердцах, постепенно перерастая в чувство непреодолимого туманного страха. Откуда было это чувство — темное и нехорошее — никто не понимал. Но вот Джон-Эй осознал его и колоссальным усилием воли разорвал паутину, которая опутала его психику. Затем он решительно повернулся к товарищам. За стеклом очков Джон-Эй увидел три пары наполненных ужасом глаз, бледные лица, странную борьбу между храбростью и страхом, которой до сих пор не знал никто из них.

— Друзья! — хрипло сказал Джон-Эй. — Это может быть действием необычной атмосферы и условий. Включите полное кислородное дыхание…

Через краткий миг глаза путешественников приобрели спокойное выражение. Живительная струя кислорода влилась в легкие, разогнала туман, господствовавший над психикой. Джон-Эй довольно улыбнулся.

— Пошли. Мы у цели. Будем готовы ко всяким неприятностям.

Группа двинулась дальше, направляясь к центру сооружения, что поднималось на сто пятьдесят метров вверх и тянулось полуовалом вдоль долины не менее, чем на три километра.

Вдруг Вильгельм, который шел с Джон-Эем, глухо вскрикнул и судорожно вцепился в рукав комбинезона соседа.

Остановились все, пораженные грандиозным, невиданным зрелищем.

Вдоль всего многокилометрового «ангара» в нижней части внезапно, одновременно появились черные прямоугольные отверстия. За ними была мутная черно-кровавая мгла, в которой что-то шевелилось. Джон-Эй судорожно включил рычажок на груди, связался с машиной.

— Антоний! Будь наготове! Свяжи меня с Георгием! Включи телескопическую телепередачу!

— Я слышу вас, друзья, — послышался напряженный голос Георгия. — Я вижу здание, но не совсем ясно видно, есть ли там кто-нибудь!

— Георгию! — отозвался Джон-Эй. — Внимательно наблюдай за нами. В здании мы видим какое-то движение…

— Хорошо! Будьте мужественными, друзья мои! Выполняйте…

Вдруг голос Георгия прервался, послышался возглас ужаса.

— Что с тобой, Георгий? — закричал Джон-Эй. Но он не успел получить ответа. Из темных отверстий неожиданно выплыли сотни причудливых существ. Но существ ли? Красная звезда, которая уже совсем заходила за горизонт, все еще освещала «ангар», и путешественники ясно видели кровавые отблески на сферических металлических телах «существ». А может, это были машины, в которых сидели разумные существа?..

От сооружения не доносилось ни звука, и это подчеркивало сказочность происходящего. Длинный ряд существ или машин выстроился перед «ангаром».

Джон-Эй удивленно посмотрел на своих спутников.

— Что они, технику свою демонстрируют перед нами?

Его шутка осталась незаконченной. В наушники ворвался встревоженный голос начальника экспедиции:

— Джон-Эй! От второй группы поступило сообщение. На их пути появились то ли машины, то ли живые существа. Они не подают никаких сигналов. Я дал приказ отступать. Очевидно, мы имеем дело с жестокой, враждебной расой, которая имеет сильный технический потенциал. Оружия зря не употребляйте. О, я вижу, перед вами такая же армия?!

— Да, — ответил Джон-Эй. — Они молчат. И, скажу откровенно, мне это не нравится.

— Может, попробуем вступить с ними в переговоры? — сказал один из спутников Джон-Эя.

Тот пожал плечами.

— О каких переговорах ты говоришь? Они настороженны и враждебны. Очевидно, здешняя цивилизация развивалась по пути, прямо противоположному нашему. Друзья, отступаем к машине! Быстро!

— Правильно! — послышался одобрительный голос Георгия.

Но едва путешественники успели сделать несколько шагов, как огромная лавина машин колыхнулась и неслышно двинулась вслед за ними, их полусферические тела, окруженные матовым мягким светом, будто плыли над пустыней, держась в воздухе неизвестно каким образом.

— Это ужасно, — прошептал Джон-Эй. — Мы даже не можем понять, с кем имеем дело…

— Будьте осторожны… будьте осторожны, друзья мои, — откуда-то издалека доносился тревожный голос Георгия.

Сердца четырех человек сжались в страшном предчувствии. Вот уже совсем близко металлические чудовища. Видно, как под полупрозрачной поверхностью спиралью переливается тяжелая жидкость. Или, может, так только казалось в полумраке этого ужасного мира?.. Вот осталось не более ста метров расстояния между машинами и беглецами.

— Приготовить оружие! — приказал Джон-Эй, побледнев.

А железное войско приближалось, окружая кольцом медленно отступавших людей…

БИТВА

…Оставшись в одиночестве, Георгий задумался, глядя на туманную даль, что виднелась за аппаратом. Ему не нравилась эта планета. Почему, он не мог сказать, это чувство возникло подсознательно. Может, остановить товарищей? Нет, это недостойно ученых, недостойно представителей человечества, которые вырвались в необозримую даль Времени и Пространства!..

Осталось одно — ждать! По прошлому опыту человечества причин для страха не было. На двух системах, соседних с солнечной, как говорили первые космонавты, разумные существа достигли высоких вершин Знания и были гуманны в наиболее высоком смысле этого слова. Того же самого экспедиция могла ожидать и здесь, где была надежда встретить разумную жизнь. Но почему же мозг находится в таком напряжении? Почему в груди словно натянута тетива лука? Сердце ждет чего-то необычного, страшного. Должно быть, это влияние невероятного, сверхфантастического полета с сумасшедшими скоростями и самого вида ужасной планеты в освещении багрового солнца. Эта пустыня неземной окраски, покрытая пеплом и нагромождениями разрушенных зданий, пугала.

Истекали утомительные минуты ожидания. Обе группы сообщали о том, что вокруг все та же пустыня, ничего нового не видно и живые существа не встречаются. Но вскоре началось страшное.

От группы Борислава пришло сообщение о встрече со странными машинами или существами, которые остановили продвижение вездехода. Затем то же самое сообщил Джон-Эй. Попытки связаться с представителями чужого мира оказались безрезультатными. Георгий велел отступать и включить телестанции.

Над его пультом загорелось два контрольных экрана. На них возникли изображения мрачной пустыни, по которой осторожно, но неуклонно двигались лавины металлических полусфер, окружая людей.

Особенно трудно было группе Джон-Эя. Между чудовищами и закрытой машиной осталось не более двухсот метров. Георгий видел горстку людей на фоне огромной армии чудовищ, и ему стало ясно, что товарищи не уйдут.

— Эх, если бы… — вырвалось у него. И, словно услышав мысль Георгия, самый молодой из группы — Орамил решительно остановился и, не поворачивая головы, резко сказал:

— Джон-Эй! Другого выхода нет! Я остановлю их! Вы все — к машине! Броня защитит вас!..

— Но что ты сделаешь один? — спросил Джон-Эй.

— Мы все остановимся, — отозвались Вильгельм и Тавриндил. — Ты должен любой ценой вернуться на звездолет. Ты штурман. Мы остаемся! Прощайте, товарищи!..

— Прощай, брат! — крикнул Вильгельм.

Джон-Эй хотел что-то возразить, но Георгий, который слушал спор, решительно вмешался в него:

— Вы правильно делаете, товарищи! Спасибо, ребята, дорогие мои друзья! Джон-Эй! Беги к машине!.. А вы медленно отступайте!

Джон-Эй, не говоря ни слова, бегом бросился к машине, силуэт которой уже виднелся в отблесках кровавой зарницы. Три его спутника остановились, выдвинув вперед себя тяжелые ядерные излучатели с широкими раструбами. Медленно остановилось и железное войско.

Но вот средние машины укутались зловещим красным светом, на их поверхности выросли подвижные параболические антенны.

Георгий оцепенел. Сейчас начнется что-то страшное.

— Друзья! Будьте внимательны! — начал он, но было уже поздно что-либо говорить. Яркие фиолетовые молнии ударили в группу товарищей. Орамил без единого звука исчез, мгновенно превратившись в кучку пепла, который был подхвачен и развеян ветром.

— Открывайте огонь! — с отчаянием закричал Георгий. Два путешественники, что остались в живых, увидев ужасную смерть Орамила, спокойно подняли свое грозное оружие. Невидимые концентрированные лучи резанули по машинам. Там, где они прошли, машины вспыхивали ярким пламенем и превращались в сплавленный кусок металла. Фланги железного войска остановились. В воздухе запестрели антенны и сотни фиолетовых молний хлынули туда, где стояли смельчаки.

Георгий закрыл рукой глаза от невероятно ослепительного света, а когда снова посмотрел на экран, вместо Вильгельма и Тавриндила над пустыней кружил лишь черный дымок. Слова застряли в горле Георгия. Волна отчаяния и страха прилила в мозг. Все пропало! Это же не люди, не разумные существа! Это демоны древних религий выползли на адскую равнину!..

А кольцо машин уже смыкалось вокруг главного вездехода. Джон-Эй едва успел добежать до него и заскочил, тяжело дыша, в открытую дверцу. Его подхватили руки Антония, который видел трагическую гибель трех спутников.

— Все формы защиты! — прохрипел Джон-Эй. — На полную мощность!.. Немедленно к звездолету!.. Круговой огонь по этим уродам!..

Джон-Эй с отчаянием и злобой сам переключил весь энергетический потенциал вездехода на излучатели. Машина наполнилась зловещим гулом. Стволы-рефлекторы нацелились снаружи на блестящих чудовищ. Бледно-зеленые лучи скользнули по машинам. Вспышка невероятной силы осветила пустыню. Горели в пламени колоссального взрыва сотни преследователей. Но из тьмы все так же, стройными рядами, появлялись тысячи новых машин и продолжали преследование.

Георгий с расширенными от ужаса глазами, вытирая холодный пот со лба, перевел взгляд на второй экран. Там положение было не лучшим. Железные армии отрезали от звездолета вездеход Борислава. Выход был только один — первыми применить оружие. Но меньшая машина не имела энергетической защиты, и ее судьба была решена.

Белый, как мертвец, Георгий, окаменев, смотрел, как в неравном бою погибали его товарищи от смертоносных фиолетовых молний. Смотрел и ничего не мог сделать. И вот, наконец, все закончилось… Машина Борислава была уничтожена. Товарищи превратились в пепел на страшной далекой планете за десятки тысяч парсеков и тысячи лет от родной Земли…

Это он, он один во всем виноват! Не надо было пускать всех! Но кто же мог предположить возможность встречи с такими жестокими созданиями? Позор! Трагедия в системе антизвезды и полный крах здесь…

А тем временем к звездолету приближался единственный уцелевший вездеход, окруженный мощным полем защиты, и в нем было два космонавта, оставшихся в живых. Буквально по пятам их преследовала многотысячная армия железных чудовищ, которая обстреливала машину потоками фиолетовых молний. Но страшные разряды не проникали сквозь невидимую броню вездехода. Джон-Эй смотрел на пульт, опасаясь, что магнитно-гравитационное поле не выдержит такого напряжения.

Вот из мрака вырос силуэт звездолета. Внизу уже темнело отверстие, предварительно открытое Георгием. Вездеход, стремительно подкатив к кораблю, резко остановился, подняв облако пыли. И в тот же миг Джон-Эй почувствовал страшную жару. Казалось, тело растапливается. Вездеход был окружен сиянием фиолетовых вспышек.

«Село защитное поле», — пронеслось в голове Джон-Эя. Он одним движением включил все рубильники внешнего оружия на полную мощность. Снаружи загремело. Побеждая страшную слабость, Джон-Эй открыл дверцу.

— Скорее, Антоний — закричал он. Никто не отозвался. В отблесках пламени горящих чудовищ Джон-Эй увидел открытые мертвые глаза механика. Штурмана одного спасло переднее защитное стекло. Ждать уже нечего! Отверстие звездолета недалеко! Джон-Эй вывалился из вездехода и пополз к кораблю. Он уже ничего не видел, не слышал…

Георгий наблюдал последствия страшного побоища. Когда последний живой член экспедиции — Джон-Эй вполз в звездолет и дверь за ним автоматически закрылась, необозримое пространство пустыни вспыхнуло огнем фиолетовых разрядов. Океан энергии хлынул на последнюю крепость людей. Но корабль был вне опасности.

По команде Георгия автоматы укутали его дегравитационным полем, отрезав от внешнего мира, а затем голубая тень снова мелькнула среди красных облаков, неся двух космонавтов с планеты смерти и ужаса в бесконечные пропасти Космоса…

Часть третья ЦАРСТВО ЖЕЛЕЗНОГО ДИКТАТОРА

БОЛЬШОЕ МАГЕЛЛАНОВО ОБЛАКО

…Первое, что увидел Джон-Эй, открыв веки, было лицо Георгия — худое, зеленое, с неподвижным стеклянным взглядом. Его глаза уставились в перископ, на губах запеклась кровь. На фиолетовом фоне пространства ярко сияли огромные звезды Большого Магелланова Облака, и в их призрачном освещении Георгий был похож на мертвеца.

Джон-Эй застонал. Сознание вернулось к нему молниеносно, восстановив в памяти зрелище страшных событий. Его глаза встретились с полусумасшедшим взглядом Георгия.

— Скажи, Георгий, все это… только сон?..

— Нет, не сон!.. Там, в этом… аду… мы оставили семерых товарищей… О, я никогда не прощу себе этого!..

Ужасные рыдания потрясли тело Георгия. Джон-Эй молчал, пытаясь осмыслить то, что произошло, во всей его невероятности. Наконец, он медленно поднял руку, коснулся плеча начальника экспедиции.

— Ты не виноват. Никто не мог предвидеть такого ужаса, такой жестокости. Мы еще на Земле знали, что идем на все… Успокойся…

Георгий выпрямился в командирском кресле, заскрипел зубами.

— Да, да! Ты прав! Ты, конечно, прав! Забыть! Обо всем забыть! У нас не было друзей! Они приснились нам!

Последние слова Георгий крикнул, захлебываясь от гнева и боли, прямо в лицо Джон-Эя.

Между бровей помощника проступила резкая морщинка.

— Не издевайся надо мной! Я поражен тем, что случилось, не меньше, чем ты! Но помни, что перед нами — невыполненное задание, ради которого погибли товарищи…

— Двенадцать человек не выполнили!.. Ты хочешь, чтобы это сделали двое?..

— Это наша обязанность!

Георгий печально склонил голову, долго молчал, невидящими глазами глядя на пульт.

— Ладно — наконец сказал он. — Мы доведем исследования до конца. Курс — Большое Магелланово Облако. Запусти в электронную машину данные, касающиеся вращения обоих галактик. Это потребуется для поворота назад. Остановимся в первом шарообразном скоплении звезд. Включай поле!..

Джон-Эй с радостью увидел, что к Георгию вернулся командирский тон. На похудевших щеках заиграл румянец, в исполненных болью синих глазах появились огоньки…

Штурман провел необходимые подсчеты и включил дегравитационное поле. Звездолету надо было перескочить пропасть, которая разделяла две галактики.

Снова в перископах погасло звездное небо. Аппарат задрожал, набирая невероятную скорость, пожирая биллионы километров в секунду…

Где-то далеко позади осталась страшная планета, на равнинах которой лежит пепел товарищей. Невероятно, непонятно! Как оправдать эту гибель, чем?..

Друзья думали, очевидно, об одном, потому что Джон-Эй, не поворачивая головы, тихо спросил:

— Как ты думаешь, что это было?..

— Сразу трудно сказать… Но, безусловно, не живые существа, а машины… И даже машины без живых существ внутри, а управляемые на расстоянии. Иначе трудно объяснить такую ​​жестокость, фанатизм и отсутствие страха…

— Но существа, создавшие такие совершенные машины — а они, безусловно, совершенные, — должны иметь высокий интеллект! Что же заставляет их так жестоко расправляться с гостями?..

— Кто же может сказать нам об этом? Мы не знаем ничего! Наличие интеллекта еще ничего не значит. Вспомни историю Земли… Разве великие ученые не отдавали свой гений для уничтожения себе подобных? Здесь может быть то же самое… Ты видел сожженную пустыню? Там была битва… Может, те, кого мы встретили, чужаки из других миров…

Георгий помолчал, а потом мягко, будто прощаясь, сказал:

— Джон-Эй! Прости меня! Ты практичный, строгий. Но что делать — какое-то предчувствие. Если я погибну — не забудь моего завещания. Я не умру спокойно, если не буду уверен в том, что ты…

— Георгий! Ну как ты можешь?..

— Подожди, не перебивай! Смерть товарищей, наши муки должны принести пользу грядущим поколениям, приблизить время бессмертие! Если я погибну — ты не забудь об этом, во что бы то не стало доведи «Мысль» до Земли!..

Джон-Эй крепко сжал руку Георгия.

— Хорошо, друг! Пусть будет так!

После этого Георгий решительно поднялся с кресла, достал объемные изображения членов экипажа. Джон-Эй первый затянул хриплым голосом «Гимн погибшим космонавтам». Удивительно и неестественно звучали в тишине Космоса голоса двух людей, отрезанных от родины безнадежными пропастями. Спев гимн, друзья долго еще стояли у пульта, не в силах отвести взгляды от изображений товарищей…

В тот же миг прозвучал сигнал автопилота, выключилось дегравитационное поле, и небо в перископах вспыхнуло такими яркими звездами, что стало больно глазам. Звездолет вошел в большое пограничное шаровое скопление Большого Магелланова Облака. На заднем перископе во всей красе сияла родная Галактика, которая была видима под небольшим углом к ​​ее экватору. В центре, где сосредоточились десятки миллиардов звезд, полыхало сплошное ослепительное пятно, прорезанное в некоторых местах полосами темной пылевидной материи. От центрального сгущения, как крылья сказочной птицы, вырастали две сияющие удивительные спирали, которые летели своими краями в темные бездны пространства.

Когда автоматы сфотографировали Галактику, Георгий сделал необходимые подсчеты с помощью «электронного мозга» и, улыбаясь, сказал:

— Нам пора поесть. Мы не ели, по земному счету времени, примерно восемьсот или девятьсот лет. А потом поищем систему для исследования…

Друзья выпили жидкости из специальных термосов. В ней были сконцентрированы в максимальных дозах все необходимые для организма питательные вещества, которые восстанавливали силу, бодрость, ясность ума.

После еды Георгий включил автоматы-телескопы кругового обзора. Эти приборы все свои данные — спектральные, тепловые, биоастрономические — молниеносно передавали в электронную машину для анализа. Электронный мозг определял возможности жизни в той или иной системе. На маленьком экране перед Георгием поплыл зашифрованный световой сигнал ответа электронной машины. Одна за другой отпадали близкие системы двойных и кратных звезд, цефеид, пульсирующих и новых звезд. На них жизни не могло быть. Наконец, на экране появился положительный ответ. Джон-Эй бросился к экрану телескопа, включил его. Автомат отметил голубую звезду-гигант, вокруг которой кружились на огромных расстояниях двадцать семь планет с колоссальным количеством спутников. Жизнь могла быть, согласно сигналам анализатора, не менее чем на десяти планетах и ​​их спутниках внешнего пояса. На более близких планетах сильная радиация центрального светила убивала все живое и даже испаряла, обметала, как гигантской метлой, газовые оболочки.

Джон-Эй удовлетворенно кивнул головой, встретился с одобрительным взглядом Георгия.

— Я считаю, что лучшую систему для всесторонних исследований, чем эта, найти трудно. Посмотри — у нас безграничное поле для научной работы. Остановимся здесь…

Георгий, регулируя увеличение изображений электронно-оптической системы, посмотрел на огромную систему. Это было невыразимо прекрасное зрелище. Вид голубой звезды, окруженной семьей из двадцати семи планет и не менее сотни разной величины спутников, вызвал чувство восторга. Казалось, в космическом пространстве исполняется странная симфония — гармоничная, божественно-совершенна, и творят ее разумные существа этих миров…

— Они есть, безусловно есть! — тихо шептал Георгий. — Смотри, Джон-Эй! Какие прекрасные должны быть люди в таких системах! Я горю желанием встретиться с ними…

Штурман склонил голову в задумчивости.

— Наши товарищи… Я не могу забыть… Какое бы счастье было, чтобы мы все вместе прилетели в этот сказочный мир!

Джон-Эй стиснул губы и, включив дегравитационное поле, за несколько минут ввел аппарат в систему голубой звезды. Приблизившись к полю тяготения крайней планеты, на которой предполагалась жизнь, он начал тормозить звездолет. Но вдруг случилось нечто неожиданное.

Острая резкая боль проникла в мозг людей, руки и ноги парализовала судорога. Они не успели сказать ни слова или о чем-то подумать.

Непреодолимый вихрь подхватил звездолет и, как соломинку, потянул к планете…

Георгий и Джон-Эй несколько минут, напрягая волю, пытались не допустить катастрофы. Но непонятная сила уже полностью затуманила их мозг, и они потеряли сознание…

ЖЕЛЕЗНЫЙ ДИКТАТОР

Джон-Эй почувствовал слабое дуновение ветра — приятное, ласкающее. Глаза не открывались, веки были тяжелыми, как свинец. Слышался тихий шелест. Где он? Что с ним?

Казалось, над головой шумят густыми ветвями дерева. Куда он попал? В лес что ли?

Не может быть! Если бы не дуновение ветра, вокруг стояла бы мертвая тишина.

Кто-то тихо застонал. Голос был очень знакомым. Кто же это? Джон-Эй никак не мог понять, где он. Мысли текли вяло, как после тяжелой болезни. Но все же они текли, наполнялись силой, становились более ясными, значительными. И вдруг, будто тысячи ручейков, соединившись, прорывают плотину, так поток мыслей прорвал плотину забвения и озарил ярким светом прошлое.

Джон-Эй вспомнил все — их полет в Бесконечность, битву с машинами, гибель товарищей и, наконец, непонятную катастрофу в системе голубой звезды в Большом Магеллановом Облаке. Но как он остался жив? Ведь страшная, непонятная сила потянула звездолет прямо к планете с невероятной скоростью! Неужели они не разбились? Неужели выручили автоматы? Но каким образом? И где Георгий? Он должен быть в кресле справа! В кресле? Но и он, Джон-Эй, тоже не чувствует кресла и вообще обстановки звездолета. Откуда этот поток воздуха или ветра, что за шелест? О, если бы открыть веки, которые будто налиты металлом…

Джон-Эй почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Этот взгляд гипнотизировал его, заставлял подняться. И вот, превозмогая страшную тяжесть, Джон-Эй открыл глаза.

Сразу же в глаза ударили ослепительные, светло-голубые лучи, и сначала он не мог понять, где он и что с ним. Затем Джон-Эй прикрыл глаза ладонью и где-то вверху заметил легкие перекрытия огромного прозрачного купола, за которым на светло-розовом небе горел диск голубого солнца. Слева стоял их звездолет, весь в ржавых пятнах.

Превозмогая боль, Джон-Эй медленно поднялся на руки, сел. Рядом с ним лежал Георгий. Его глаза были закрыты, грудь слабо вздымалась в такт дыханию. Значит, начальник экспедиции также жив…

— Георгий! — позвал Джон-Эй.

Веки Георгия вздрогнули, открылись. Вот он удивленно посмотрел на товарища, потом, прищурившись, посмотрел вокруг.

— Что это? — удивленно прошептал он. Джон-Эй только теперь отвел взгляд от Георгия и оглянулся.

Они лежали в таком колоссальном помещении, какое даже не хватало смелости назвать помещением. Его прозрачный купол, замеченный Джон-Эем ранее, поднимался на полтора-два километра от основания, а стен вообще не было видно.

Но путешественников поразило другое. Прямо перед ними стоял какой-то странный аппарат, похожий на срезанный наполовину шар до десяти метров в диаметре. Он был сделан из полупрозрачного материала, который пропускал изнутри чуть заметное фиолетовое излучение. Казалось, внутри полусферы переливается тягучая холодная жидкость. Верхушку полушария венчала параболическая антенна очень сложной, непонятной людям конструкции. Она сверкала разноцветными огоньками на местах соединений. Ниже, кругом были расположены десятки антенн, похожих на первую, но гораздо меньшего размера. И почти у самого основания аппарата пульсировали сотни световых ячеек синего, красного, зеленого и желтого цветов.

По бокам и сзади, за полусферой, насколько достигал взгляд, виднелись тысячи машин абсолютно такого же вида, как и те, от которых погибли семеро товарищей на пограничной системе в родной Галактике.

Друзья удивленно переглянулись. Что это — невероятный сон? Где они? Кто их вытащил из аппарата и где живые разумные существа, создатели этих удивительных машин?

Ответа не было. Тысячи маленьких полусфер стояли неподвижно, а главная машина обливала людей волнами фиолетового неприятного излучения, и на антеннах у нее потрескивали искры.

Джон-Эй оглянулся вокруг. Неужели не появится хоть одно существо? Что за страшный, мертвый мир? Насколько достигает взгляд, вдаль тянется черный матовый пол с масляным отблеском, а на нем, будто сказочные черепахи, немые механические создания. Кому они подчиняются? Почему они распространились так далеко? Ведь от этой планеты к системе красного карлика тысячи парсеков! Неужели этими машинами какая-то разумная раса завоевывает миры? Для чего?..

Множество вопросов кружило в головах путешественников, и ни один из них не находил ответа.

— Что нам делать, Георгий? — растерянно спросил Джон-Эй. — Зачем нас поместили сюда? Или, может, с помощью машин хозяева планеты хотят разговаривать с нами?..

Георгий что-то хотел ответить, но не успел. Весь ряд разноцветных ячеек на большой полусфере вспыхнул красным светом, и люди вдруг почувствовали, что чья-то всемогущая, жестокая, безжалостная рука врывается в их психику, выбирает холодными пальцами мозг и выбрасывает прочь. Это было страшное, несравнимое ни с чем чувство… Так продолжалось несколько секунд. Но за это мгновение, как показалось Георгию и Джон-Эю, непонятным образом перед внутренним взором промелькнули все их жизни, знания, чувства и все то, что у них было когда-то, теперь или в мечтах. Затем хаос прошлого закрылся тьмой, и властная невидимая рука, подняв людей с пола, поставила их на ноги.

Все было по-прежнему: через прозрачный купол лился в помещение океан яркого света от голубого светила, позади стоял, поднимаясь над головой, как ржавая гора, звездолет, и стояли вокруг бесчисленные ряды машин. Только в главной полусфере внутри вдруг прекратилось движение, спереди открылся черный прямоугольный проем и неожиданно послышался необычный для слуха людей Земли, но, безусловно, человеческий голос. Он сказал чистым земным языком, тем, на котором говорили космонавты:

— Кто вы?

Люди на какое-то мгновение онемели от неожиданности. То, что машина говорила, не было чудом. Через нее могли говорить разумные существа, которые здесь прячутся. Но как они узнали язык людей, живущих за десятки тысяч парсеков отсюда, в другой системе? В сознании Георгия начали зарождаться неясные подозрения, но опять прозвучал властный вопрос металлическим голосом:

— Кто вы? Вот ты, чье имя на твоем языке Георгий! Отвечай!

— Кто нас спрашивает? — наконец сказал Георгий, оправившись от удивления. — Почему вы прячетесь от нас, хозяева планеты?

— Я говорю с вами, я, что стою перед вами! — последовал ответ из черного отверстия. — Значит, отвечайте — кто вы?

— Мы — люди! — решительно ответил Георгий. — Если вы понимаете наш язык, то, надеюсь, поймете и что это значит!

— Что такое люди? — безразлично спросила машина. — Вы похожи на Идею, которая породила меня!..

— Какую идею? — ничего не понимая, прошептал Джон-Эй. Он слушал разговор, не осознавая, сон это или явь.

— Вот она — посмотрите сюда!

После того, как раздался голос с верхушки полусферы ударил тонкий луч справа от людей и показал на бледно-зеленое сферическое здание, которое возвышалось недалеко от них на расстоянии примерно тридцати метров. Прозрачные стены его переливались мягкими оттенками в лучах звезды. Внутри сферы виднелся черный пьедестал. На нем стояла в своеобразном прозрачном саркофаге прекрасная обнаженная женщина с длинными волосами огненного цвета. Тело ее было божественно правильно, смугло-розового оттенка. Оно будто излучало чудесную гармонию, которую так самоотверженно искали и ищут множество художников всех цивилизаций.

— Женщина! Женщина, похожая на нас — тихо шептал Джон-Эй, не имея сил оторваться от чудесного видения.

— Что все это значит?! — закричал Георгий. — Почему эту женщину вы называете идеей? Кто говорит с нами? Где мы?..

— Очень много вопросов, — последовал сухой ответ. — Вы не научились еще экономить мысль. Я бы и не отвечал вам, жалкие порождения чужого мира!.. Но я скажу вам обо всем. Затем вы узнаете — почему!

Георгий ущипнул себя за руку, протер глаза. Нет, это не снится. Страшный, фантастический мир существует в действительности.

Вот к космонавтам подплыли две грибовидные машины с рядами щупалец. Они обхватили ими беспомощных людей и понесли их в черное отверстие, под грунт. Не успели космонавты опомниться, как чудовища опустили их в большом сферическом зале, залитом морем искусственного света. Вокруг рядами росли причудливые бледно-розовые лиственные деревья — от них шел удушливый аромат, напоминающий запах ягод.

Впечатления от этого запаха было такое, будто кто-то набивал, втискивал во все поры тела, в каждое его отверстие насыщенный концентрированными эссенциями раствор.

Машины остановились по бокам. В конце длинного прохода, между рядами растений, виднелось что-то вроде трона. На этом сиденье пошевелилось живое существо. Затем раздался громкий металлический голос:

— Подойдите сюда!..

— Наконец, — радостно откликнулся Георгий. — Это, кажется, разумное существо…

— Не спеши с выводами, — мрачно ответил Джон-Эй. — Идем!..

Они медленно двинулись к странному созданию, на ходу разглядывая его.

Это был человек иного мира, настоящий человек, но очень безобразный. Одежда его состояла из черного широкого покрывала, из-под которого виднелось только коричневое, морщинистое, с крючковатым носом и подслеповатыми глазами лицо. По бокам причудливого трона, где сидело существо, расположились сложные агрегаты каких-то автоматов. Прозрачное их покрытие слабо светилось, в круглых отверстиях пробегали фиолетовые разряды в форме зигзагов. Черно-желтая, сухая рука существа лежала на круглом пульте со многими непонятными знаками на маленьких дисках.

Человек другого мира несколько минут не сводил взгляда слезящихся глаз с космонавтов. Георгий тяжело вздохнул, протер глаза. Не снится ли все это? Что за отвратительный кошмар?..

Но вот существо зашевелилась. Открылся рот. И тогда снова раздался металлический голос:

— Вы хотели знать, где вы и что с вами?..

Георгий удивленно оглянулся. Неужели эта дрянь имеет такой голос? Нет, это, видимо, автоматы перекладывают ее язык на язык людей Земли! Но как же это создание узнало язык далекого мира?

Размышления Георгия прервал голос Джон-Эя. Он сказал:

— Да! Мы хотим знать все! Кто вы? И куда мы попали?

Раздался неприятный звук. Казалось, существо смеялась.

Его веки открывались и вновь закрывались. Из-за них выкатилась мутная слеза. Наконец, послышался тот же странный громкий голос:

— Скажу. Все скажу. Вы — в центре Мироздания. Я — его Хозяин. Я и Железный Диктатор, которого вы видели. О, он немного лишнее говорит, я дал ему много ненужных качеств, но свои обязанности, мою волю он выполняет четко и безошибочно… Так вот. Когда-то на этой планете тоже бурлила никчемную жизнь. Ха! Борьба, мечты, устремления, поиски Истины!.. Мир был хаосом идей! А я — я понял правильный путь! Женщина, та, что вы видели, была против меня, но я победил. У меня были друзья, мы Управляющего автоматикой планеты превратили в Железного Диктатора, придав ему функций мышления. И я стал выше людей, я понял, что по железному закону бесконечного развития всего сущего на смену слабым и ничтожным смертным существам — мелочным, непоследовательным, сварливым и грязным — придут машины — бессмертные, с железной логикой, с безошибочной реакцией, придут и покорят весь Космос…

— Но ты же не машина! — неожиданно резко крикнул Джон-Эй. — Ты умрешь!..

— Нет, — гордо ответило существо. — Видите эти растения? Они выделяют газ — квинтэссенцию жизни! Мне не надо пищи. Я вдыхаю этот газ, и я буду жить вечно!..

Космонавты переглянулись. Ужасные идеи чудовища не воспринимались их психикой.

— Мы поняли верный путь! — продолжало существо, и казалось, что его уродливые глаза загорелись блеском. — Кто был против — тот уничтожен. Только избранники стали жить, как боги!..

«Как твари» — с отвращением подумал Георгий, а существо восторженно гремело:

— Теперь я остался один из великой касты! Один, потому что я бессмертен! Я — и Диктатор, мой верный слуга! Став Хозяином планеты, я направил ум Диктатора, который бесконечно развивается, во все концы пространства… Теперь я уничтожил жизнь на всех заселенных планетах галактики, вы ее называете Большое Магелланово Облако, а также на границах вашей Галактики. Я оставил женщину, которая создала когда-то Диктатора, — единственного представителя бывшей человеческой расы, как воплощение Идеи, что создала высшую форму разума — механического, непобедимого, единственно правильного, на который не действуют внешние факторы. И когда вся бесконечная Вселенная будет в моей власти, я брошу эту бесконечность к ногам Идеи, потому что ради нее я думаю и завоевываю миры!..

— Но если мир бесконечен, значит, никогда ты не достигнешь цели! — закричал пораженный Георгий.

— Жалкий твой ум, — ответило существо. — В моем распоряжении бесконечные возможности, непонятные тебе силы, неисчерпаемая энергия. Ты видел, как легко я притянул к планете твой достаточно сложный звездолет, как перед этим на границах Галактики я уничтожил твой экипаж, как мгновенно я изучил твой язык, проникнув с помощью Диктатора в твою психику. А чтобы ты не сомневался в моей бесконечной власти, я поставлю тебя рядом с этой женщиной, и ты, как и она, будешь воплощением древней Идеи. И ты будешь стоять так до тех пор, пока не будет уничтожена жизнь во Вселенной… Когда наступит время, я разбужу тебя, верну к жизни. Вот почему я говорю с вами, мизерные представители далекой расы! А теперь — хватит! Я покажу вам свое царство, покажу, как я осуществляю власть над миром, а затем произойдет то, что я решил!..

Ошеломленные люди не могли проронить ни слова. Но для этого не было и времени. Сзади подплыла машина; она быстро приблизилась к людям, остановившись над их головами, распростерла причудливые паукообразные щупальца-руки…

БОЙ В ВОЗДУХЕ

Разум космонавтов был на грани безумия. Сознание не смогло полностью понять поток невероятных впечатлений, воля, которая не привыкла преодолевать таких испытаний, была раздавлена ​​силой чудовища. Георгий, инстинктивно поняв опасность, перестал думать, закрыв психику завесой равнодушия… Впрочем, чего они могли ожидать?

Здесь борьба не приведет ни к чему!..

Механические щупальца схватили людей, подняли их в воздух. Друзья почувствовали, как легкая и мощная сила несет их над черным полом вон из помещения отвратительного существа… Пролетели ряды машин. Вот уже огромный ангар внизу, они вылетели на чистый воздух…

Георгий почувствовал, как в голове посвежело, возвращалась ясность мысли. Значит, ослабла страшная воля Железного Диктатора. Космонавты сидели на некоем подобии стула, туловище их охватывали щупальца, а летательной машиной служила стереотипная универсальная полусфера, которых было так много вокруг Диктатора…

Джон-Эй пока что молчал. Он, как и Георгий, впился взглядом в пейзажи планеты, проходящие внизу. На сотни километров за горизонт тянулись ряды ангаров, немного меньших, чем тот, где стоял Диктатор, но одинаковых во всех деталях. За прозрачными кровлями можно было увидеть сотни и тысячи тех же машин. И вот, наконец, внизу показались другие здания. В них работали машины других типов. Не видно было ни одного движения, ни одного колеса или маховика. Только над колоссальными агрегатами пульсировали разноцветные огоньки сигналов…

— Какое кошмар! — послышался сдавленный голос Джон-Эя. — Ни одного деревца! Голая пустыня!..

Георгий встретил взгляд товарища, пожал плечами.

— Друг, не это теперь нас должно интересовать! Вот куда несет нас эта проклятая таратайка?

— Ты слышал, — горько перебил его Джон-Эй, — урод показывает нам свое царство! Скажи, как могло случиться, что здешние люди загубили сами себя?..

— Это страшная ошибка, она может быть повторена и в другом мире… — ответил Георгий.

Джон-Эй резко повернулся к товарищу.

— Ты хочешь сказать, что и у нас?..

— И у нас… — грустно склонил голову Георгий. — Это более всего мучает меня. Умереть не страшно! Если бы только была возможность сообщить об этом кошмаре людям!.. Машина — Железный Диктатор — получила от ученых-маньяков и этого гадкого «хозяина» такие ужасные задатки, которые теперь гипертрофировались до бесконечности. Страшен не тот полуживой маньяк, страшна сама машина. Ведь она автоматически управляет миллионными армиями механических чудовищ. Наша система должна узнать об этом…

— А что это даст? Что сможет человечество противопоставить этой бесконечной мощи? — недоверчиво спросил Джон-Эй.

— Сможет, — понизил голос Георгий, будто боялся, что его кто-то услышит. — Ты забыл, что Диктатор имеет однобокий ум. Он не получил ни наших чувств, ни разносторонности, ни живого интеллекта. Он берет только молниеносностью своих реакций и энергетической мощью. Но человек, ты понимаешь, человек с живым умом, может и должен победить его!..

— Молчи, Георгий, — закрыл ему рот рукой Джон-Эй. — Может, он на расстоянии слышит нас… Надо думать, как нам спастись. А если не спастись, то хотя погибнуть по-человечески…

Друзья замолчали и, лихорадочно обдумывая ситуацию, начали оглядываться вокруг. Равнина внизу перешла в гряды невысоких холмов и скал. На черных склонах торчали остатки деревьев. Они были рыжие, без листьев. Чуть дальше стояли, как колонна войска, столбы. Осмотревшись, люди узнали в тех столбах уничтоженный, будто пожаром, лес.

— Ничего, ничего железному чудовищу не нужно! — простонал Джон-Эй, с отчаянием осматривая безрадостный горизонт.

Пейзаж внизу поплыл скорее. Машина, которая несла людей, опустилась ниже. На горизонтевырастали скалы, горные хребты, слева расстилалась пустыня. Ветер гнал по ней волнистые, совсем такие, как на Земле, красные барханы. Одна за другой появлялись здания с разбитыми, разрушенными верхами. Машины в них были неподвижны, покрытые слоем ржавчины и грязи.

— Смотри, Георгий, — удивленно указал туда рукой Джон-Эй. — Значит, Диктатор использует не все достояние людей?!

— Это вполне логично, — равнодушно ответил Георгий. — Ему нужно только то, что помогает осуществить его маниакальные цели, заложенные конструкторами…

На высокой вершине хребта люди увидели огромную башню, которая достигала прозрачных облаков. На башне был смонтирован грандиозный, на полкилометра в диаметре, сетчатый рефлектор, а ниже еще несколько меньших. Очевидно, это была сверхмощная энергетическая установка. Друзья не успели как следует рассмотреть ее, потому что летательный аппарат совсем снизился и полетел над рекой или каналом, где блестели остатки воды и ползла к пескам пустыни бедная, жалкая растительность бледно-розового цвета.

Джон-Эй вдруг дернул за рукав товарища. Глаза его горели удалью. Он показал позади себя. Георгий бросил туда взгляд и понял товарища. На верхушке полусферы стояла параболическая антенна. Она была обращена в одном направлении. Когда машина меняла курс, антенна автоматически восстанавливала нужное направление. Очевидно, эта антенна соединяла полусферу с Диктатором и источником энергии.

— Эх, если бы… — прошептал Джон-Эй.

— Что?

— Сорвать ее…

— А по силам?..

— Думаю, что да. Посмотри! Она совсем слабенькая, кроме того, направленного действия. Повернуть — и все! Приток энергии или сигналов прекратится!

— А потом?..

— Упадем вниз… Найдем убежище. А дальше я не хочу даже думать! Лучше смерть! Ты забыл, что, облетев вокруг планеты, эта таратайка принесет нас снова к Диктатору!..

Георгий кивнул головой. Внизу плыли гряды песков, полосы фиолетовых мхов или трав, маячили ряды старинных зданий, разрушенных, искалеченных, заметенных пылью, заросших примитивными растениями.

По сигналу Джон-Эя друзья повернулись на сиденье, насколько позволяли щупальца машины, что держали их за туловище, и вместе схватились за антенну. Антенна зашаталась под тяжестью двух тел. Георгий почувствовал, как мощный разряд парализует ему руки, затуманивает мозг.

— А-а-а! — дико закричал Джон-Эй.

Машина неуверенно закружилась в воздухе и начала падать вниз, прямо на высокий бархан. Затем она выровнялась, снова завертелась на месте.

Георгий почти лишился чувств. Последние проблески сознания он вложил в попытку сохранить равновесие, но струи энергии, которые проходили через его тело, толкали в черную пропасть. Джон-Эй совсем пришел в неистовство. Глаза его на худом лице стали похожими на гигантские фонари, наполненные безумием и отчаянием.

Выкрикивая проклятия, он стал бить антенну и почувствовал, как падает вниз вместе с ее обломками и машиной, потерявшей управление.

Удар! Сознание четко работало. Тело скользнуло по склону бархана и покатилось в долину. Поднялось облако песка, пыль набилась в рот и нос. Кашляя, Джон-Эй вскочил на ноги. Оглянулся.

Где Георгий? Ага! Вот он. В двадцати метрах, среди кактусоподобных растений. Он не шевелится…

Превозмогая боль в спине и ногах, Джон-Эй бросился к товарищу, припал к нему. Сердце работало, хотя лицо и руки Георгия были совсем синими, с багровыми пятнами под кожей.

Джон-Эй подбежал к каналу, который протекал рядом. Среди рыжих каменистых берегов струилась зеленоватая вода. Джон-Эй припал к ее холодной поверхности, обмакнул голову, напился. Это сразу освежило. Затем он снял с себя куртку, намочил ее, сорвал какой-то широкий красный листок неизвестного растения и, скрутив его воронкой, набрал воды. С такой ношей он осторожно добрался до Георгия, влил ему воду в рот. Окутав мокрой курткой голову товарища, Джон-Эй в изнеможении прилег на песок, чтобы несколько минут отдохнуть.

Только теперь он понял всю сказочность пережитых событий, понял, что они совсем в чужом мире, где нет спасения, не на кого надеяться. Над ними нависло розовое сияющее небо — такого цвета нельзя было бы и придумать, — а на этом фоне быстро падало вниз маленькое, но очень ослепительно голубое светило.

Порыв ветра нарушил тишину, зашелестел песок, который сыпался с вершины бархана. Больно впился в тело толстый белесый листок с колючками. Джон-Эй вскочил на ноги. Достаточно отдыхать! Железный Диктатор, наверное, послал погоню! Надо где-то прятаться. Может, побежать в руины старых зданий? Там механические чудовища, видимо, не найдут их!..

Джон-Эй затряс Георгия.

— Вставай! Слышишь, друг?..

Георгий открыл глаза, застонал. Увидев Джон-Эя, несколько минут пытался понять, что произошло. Потом в его глазах появилось осознанное выражение, он все вспомнил, слабо улыбнулся.

— Живы?..

— Живы, живы! — нетерпеливо ответил Джон-Эй. — Надо где-то прятаться…

— Ты думаешь, погоня?..

— Да! Бежим к руинам! Здесь недалеко… Потом подумаем, что делать…

С огромным усилием Георгий встал на колени, обнял Джон-Эя за шею и выпрямился. Долинкой, не выходя на гору, друзья направились к развалинам. Справа, на бархане, осталась разбитая полусфера. Джон-Эй в последний раз посмотрел на нее, покачал головой.

— Даже воспользоваться не чем, — сказал он. — Куча металла…

— Нет, очень совершенная машина, — возразил слабым голосом Георгий. — Чрезвычайно упрощена. Нам еще и не снились такие универсальные машины…

Они подошли к отверстию в темно-зеленой стене странного ромбического здания. Все было заросшее мхом и травами светлых цветов. Друзья осторожно вошли внутрь. На черном полу виднелись островки рыжего песка. Ослепительные лучи голубого светила смягчались здесь стенами, и жара не ощущалась.

Георгий поднял голову, оглядел потолок, что скрывался в синеватых сумерках, грустно покачал головой.

— Ну… что же теперь?.. Конечно, я начальник экспедиции, и мне надо решать… Но экспедиции уже нет… Есть только два несчастных беглеца. Одни среди непонятного и чуждого мира!

Джон-Эй угрюмо молчал.

— А впрочем, — продолжал Георгий, — стыдно нам опускать голову. Умирать, так умирать!.. Давай найдем убежище и подумаем.

Вдруг Джон-Эй схватил Георгия за руку и потянул прочь от отверстия, в глубину помещения.

— Что? — спросил Георгий.

— Погоня! — сдавленным голосом прошептал Джон-Эй. — Они совсем недалеко, кружат над барханами…

Георгий прислонился к стене, закрыл глаза.

— Я больше не могу, — простонал он. — Конец.

Бледный, как смерть, Джон-Эй беспомощно стоял возле товарища. Он слышал, как с резким свистом над помещением пролетело несколько машин. Сейчас они нащупают людей локаторами, и тогда все…

Эх, если бы хоть оружие какое-нибудь! Даже себя убить ничем!..

Вдруг произошло неожиданное, невероятное. Часть стены отодвинулась, за ней появилось отверстие. Несколько фигур выскочили из него и, схватив людей, повлекли вниз. Отверстие закрылось. Стало темно. А неизвестные существа бесшумно, мягко, но властно вели Георгия и Джон-Эя по темным переходам куда-то в глубину…

НЕОЖИДАННЫЕ СОЮЗНИКИ

… Впереди засиял свет. Темный коридор перешел в высокую пещеру, освещенную голубоватыми шарами, которые рядами шли вверху. Навстречу прибывшим со всех сторон высыпали десятки существ. Джон-Эй и Георгий с удивлением отметили, что это были настоящие люди высокого роста, очень красивые и сильные, со смугло-розовым оттенком кожи.

Где они видели такой цвет кожи? Ага, у женщины под прозрачной сферой в резиденции Диктатора.

Друзья удивленно переглянулись.

— Значит, Диктатор не погубил всех? — сказал Георгий. — Друг! Мы сможем что-нибудь придумать! Посмотри, у них есть освещение, значит, есть и технический потенциал!..

Джон-Эй не успел ответить. Один из тех, кто привел их сюда, — молодой, с орлиным носом, одетый в зеленую накидку, — поклонился, показал рукой в ​​боковой проход, приглашая зайти. Глаза его излучали гостеприимство и непонятную тревогу. Толпа живо переговаривалась между собой на странном языке, звуки которого имели чрезвычайно широкий диапазон в тональности. Люди Земли зашли вслед за проводником в боковое помещение. Оно было достаточно большим, но большую его часть, не менее трехсот метров, занимали какие-то агрегаты, прикрытые сферическими колпаками. Свет, падающий с потолка, отражался в черной полу. На возвышении, вдоль стен стояли разные приборы.

— Клянусь, это остатки расы, которую загнала под землю машина! — прошептал Георгий.

Джон-Эй в знак согласия кивнул. Их провели в конец зала. Там в кресле сидел закутанный до самого горла в черную мантию старый, морщинистый человек. Его запавшие глаза впились в лица прибывших. Скоро они загорелись огнями любопытства и дружелюбия. Старик бросил проводнику несколько слов. Тот подсунул людям два стула — простые, прямоугольной формы, сделанные из черного легкого материала. Георгий и Джон-Эй сели.

— Кто он? — сорвался вопрос из уст Георгия. — Правитель, вождь или ученый?..

Ответа не было. Человек другого мира подняла руку, показал пальцем на свою грудь.

— Ио-тинаас! — прозвучал серебристая раскатистая фраза. — Ио!

— Это его имя, — сказал Джон-Эй. — Ио!

Человек закивал головой и вопросительно показал пальцем на Георгия и Джон-Эя. Те назвали свои имена. Ио внимательно и очень правильно повторил их. Затем он, не поворачивая туловища, правой рукой потянулся к пульту, который был рядом, и что-то включил. Свет погас. Слева от Ио загорелся экран. На нем появилось изображение планеты, что, вращаясь, плыла в пространстве. Ио сказал слово. Оно звучало в земной произношении очень странно:

— Лоо-прраситария…

Показалось ослепительно голубое солнце.

— Си-немма! — сказал Ио.

Таким образом он назвал несколько предметов, понятий, а затем, снова начав демонстрации сначала, ткнул пальцем в сторону Джон-Эя и Георгия.

— Он хочет, чтобы мы называли все это своим языком, — сказал Джон-Эй. — Но для чего?..

— Лучше ничего не спрашивать теперь, — прошептал Георгий. — Ясно, что они наши друзья и союзники, и надо скорее объясниться с ними…

Ио терпеливо ждал, пока гости говорили. Наконец Георгий посмотрел на экран и начал говорить, называя каждый предмет, который показывался. Так было долго. Георгия заменил Джон-Эй. Прошло несколько часов. А старый Ио неустанно просил людей Земли называть все более и более сложные понятия. Наконец, космонавты устали так, что едва шевелили языками. Сказывалась невероятная усталость и пережитые приключения. Ио заметил это. Экран погас. Как только стало темно, всемогущий сон поборол друзей, и они забылись в тяжелых кошмарах…

…Проснулись Джон-Эй и Георгий в тех же креслах. Вокруг было мягкое голубое освещение, со своего кресла ласково улыбался Ио. Перед ним стоял низенький стул с несколькими темно-зелеными тарелками, на которых лежали длинные волокна то ли мяса, то ли плодов. Не думая об этом, друзья жадно набросились на еду. В тело вливалась энергия, мысль становилась яснее — это было главное! Поев, Георгий благодарно поклонился Ио. Тот ответил улыбкой. Затем снова пригласил сесть.

Друзья ждали чего-то необычного. Об этом говорил вид Ио. Он снова включил что-то на пульте и сказал несколько слов. Но вместо чужого голоса из раструба динамика рядом с Ио прозвучали земные слова, правда, с необычным произношением:

— Я приветствую вас, далекие братья наши!..

Люди Земли не удивились. Они поняли, что Ио специально спрашивал их вчера названия предметов и понятий на земном языке для того, чтобы говорить с ними с помощью переводной машины.

— Я счастлив, что встретил среди этой пустыни похожих на нас, — радостно ответил Георгий.

Джон-Эй тоже склонил голову в знак солидарности. Торжествующее выражение появилось на лице Ио. Глубокие морщины разгладились. Он сказал:

— Вы стали жертвами Диктатора, я понял это сразу. Вам удалось счастливо вырваться. Мы первые пострадали от него.

— Но разве не ваша раса виновата в том, что целая галактика завоевана бездушным уродом? — спросил Джон-Эй. Георгий дернул его за куртку. Однако старый Ио не обиделся. Печально опустив голову, он ответил:

— Это правда. Я тоже в определенной степени виноват. Я был ассистентом у главного инженера, который сконструировал Управляющего всей автоматикой планеты…

— Это женщина? — спросил Георгий, взволнованно протягивая руки к Ио.

— Да, — удивленно ответил старый ученый. — Но откуда вы знаете?..

— Мы видели ее…

— Где? — встревожился Ио.

— Там… в помещении, где стоит Диктатор. Она под прозрачным покрытием…

Георгий коротко рассказал Ио о разговоре с уродливым человекоподобным существом. Старый ученый, выслушав его, затрясся в беззвучных рыданиях. Люди Земли беспомощно смотрели на него, не зная, чем помочь.

— Простите, — наконец сказал Ио. — Стар я уже, не выдержал. Эта женщина — мой учитель! Она выдающийся ученый нашей системы. ее имя — Сиой, что значит Заря. Все одиннадцать населенных планет нашего солнца преклонялись перед ее умом. И вот что случилось. Тот человек, которого вы видели — Ро, помощник Сиой. Это было девяносто лет назад…

Космонавты, затаив дыхание, слушали страшный рассказ о судьбе гигантской системы. Все было невероятно, сверхъестественно, ужасно. Беда упала на человечество неожиданно. Сиой сконструировала Управляющего автоматикой планеты. Это была сложная квантово-гравитационная машина с зачатками технического мышления. Человечество освобождалось от каторжного громоздкого труда, выходило на светлую дорогу прогресса. И вот Ро предложил Сиой передать машинам функции всего мышления. Он утверждал, что это создаст условия для золотого века. Сиой была категорически против. Она считала, что самая большая радость для Человека — это мышление, способность мечтать и осуществлять свои мечты. Тогда Ро пошел на преступление. Он и ряд других ученых, поддержавших его, самовольно предоставили Управляющему агрегату функции мышления.

Сиой обратилась к общественным организациям. Совет народов потребовал устранения Ро от работы в области автоматики. Но тут случилось страшное. Ро использовал положение и пустил в ход множество универсальных машин, которые подчинялись Управляющему агрегату. Человечество было сломлено. Большинство погибло, остальные спряталась под землей. Кучка ученых стала властителями мира с помощью машин…

— Так появился этот Железный Диктатор! — грустно сказал Ио. — Каста «властителей» понемногу выродилась. Бездействие, разврат, никчемная жизнь привели всех их к гибели. Остался только Ро, которого вы видели… И еще — Сиой!.. Бедная Сиой!.. Я знаю, Ро добивался ее любви. Он любил ее! Но, наверное, она и в наикритичные дни не согласилась! Она, очевидно, в состоянии анабиоза… Она — создатель машины, и машина же держит ее в плену!.. Весь мир лег перед волей Диктатора!.. — тихо закончил старый ученый.

— Не весь, — возразил Георгий. — Разве мы прилетели не из свободного мира?..

— А что вы можете сделать? — покачал головой Ио. — Вести в свою систему не передадите, сами же вы бессильны!..

— А вы, вы почему сидите, ничего не делаете? — почти закричал Джон-Эй. — Разве у вас нет технических средств? Я вижу электронные и квантовые машины, электричество. У вас есть энергия и научные знания…

Ио поднял сухую руку, оборвав вспыльчивые слова Джон-Эя. Затем выдавил из себя:

— Не все сразу. Мы готовимся к борьбе с Диктатором давно, но для этого нужны сотни, а может, и тысячи лет.

— Но вы умрете к тому времени! — воскликнул Джон-Эй. — Да и не только вы, а все, кто сейчас живет в подземельях!..

Ио грустно улыбнулся, ласково положил руку на плечо Джон-Эя.

— Ну и что? Мы умрем, но наши потомки будут свободными. Я уверен, что они не повторят нашей ошибки!..

— Вы забываете, что за то время, пока вы будете готовиться, Диктатор посеет страшное опустошение во многих системах!

— Другого выхода нет! — склонил голову Ио. — Наш план рассчитан на кропотливый труд многих поколений… Мы уже нашли несколько подземелий с остатками людей, объединили все ресурсы и знания. План такой: постепенно узнать основные жизненные, энергетические центры Диктатора, провести туда тоннели и одновременно уничтожить их…

— А потом? — заинтересовавшись, спросил Георгий.

— А потом все будет просто!.. Все автоматы, все машины без приказов Диктатора мертвы. Это, может быть, наше счастье, что им не предоставлена ​​возможность действовать самостоятельно… После уничтожения Диктатора люди смогут спокойно выйти на поверхность и возродить жизнь… Ничтожное чудовище Ро не страшно без машин…

— Тысячи лет! — не сдержавшись, ударил кулаком по креслу Джон-Эй. — Нам тоже придется умереть в этих подземельях!.. А тем временем железное чудовище может достичь нашей системы.

— Не в том дело, — перебил его Георгий. — Дело не в нас…

Повернувшись в Ио, он с надеждой спросил:

— Неужели нельзя неожиданно напасть на Диктатора и уничтожить его сейчас?..

— Это невозможно. Вся поверхность планеты контролируется локаторами. Ро уничтожает все, что не относится к миру машин…

Георгий обессилено опустился в кресло, замолчал.

— Неужели у вас не найдется добровольцев, которые бы пожертвовали собой? — спросил Джон-Эй у старика.

— Пожертвовали? — удивился Ио. — Зачем?..

— Откуда получает Диктатор энергию? — продолжал Джон-Эй.

— Энергетических центров тогда было много, — ответил старый ученый, — но основная масса энергии направлялась к Диктатору через параболическую антенну в горах Вио-литта.

— Мы видели ее, помнишь, Георгий?! — воскликнул Джон-Эй. — Это замечательно!

— Что? — не понял Ио.

— Надо уничтожить антенну, и Диктатор будет лишен энергии!

Джон-Эй сорвался с места, он торжествовал. Георгий с сомнением покачал головой.

— Диктатор восстановит антенну или переключится на другие, — колеблясь, сказал Ио. — У него, наверное, есть аккумулированная энергия… Ро не мог не предвидеть такого случая!

— Это единственный выход! — не успокаивался Джон-Эй. — Мы сможем тогда захватить наш корабль и улететь отсюда!..

— А мы? — спросил Ио.

— Вы? Вы начнете новую жизнь, восстановите цивилизацию!.. Наша система поможет вам!..

— Что же мы сделаем?..

Джон-Эй прошелся по залу, разворошил пепельные волосы.

— А вот что, — наконец остановился он. — Надо действовать немедленно, пока Диктатор не погубил корабль. Взрывчатка у вас есть?..

— Попробуем найти…

— Нужно несколько мощных зарядов. Урановых. Пойдем мы… и несколько ваших людей… Найдутся желающие?..

Ио молчаливо поднялся с кресла, открыл дверь в коридор и бросил несколько слов. Через минуту в зал вошли три юноши. Голубая одежда плотно облегала их прекрасные стройные тела. Они сдержанно посмотрели на гостей, потом подошли к Ио и замерли неподвижно.

— Дети мои — тихо начал говорить Ио. — Вы не знаете прежнего прекрасного мира, который был на нашей планете до царства Диктатора. Вы родились в подземельях. Но такая жизнь недостойна человека. Мы уже начали впадать в отчаянье, думая, что у нас нет выхода. Случайно к нам попали далекие друзья из другой галактики. Они потерпели катастрофу. Но ясность мысли подсказала им путь к спасению. Правда, спасая других, спасая мир, надо кому-то пожертвовать жизнью. Зато тогда придет время, когда наши дети будут рождаться под голубым солнцем, а не во тьме, и вокруг будет бесконечный мир, а не черная яма, где трудно дышать…

Вперед выступил высокий, плечистый юноша с открытым лицом, черными глазами и огненными волосами. Он мягко перебил Ио:

— Отец! Что надо делать и когда? Мы готовы!..

СНОВА ПЛЕН

…Георгий и Джон-Эй пробирались по ущелью к резиденции Диктатора. Их вел юноша, один из тех, которые шли на смерть ради будущего. Другие, наверное, уже были недалеко от гигантской антенны в горах. В точно назначенное время, когда на небе появится большой круг спутника планеты Мани-оо, герои должны включить атомную взрывчатку, чтобы уничтожить антенну, а юноша, который провожает гостей, пробьет кровлю резиденции Диктатора. Георгий и Джон-Эй проникнут внутрь и обезвредят машину. Таков был план, разработанный лишенными техники людьми против всемогущего Диктатора и его хозяина Ро.

Ясно сияли огромные звезды на черно-кровавом небе, призрачные тени людей прыгали по темно-рыжим пескам. Где-то на горизонте периодически мелькали тонкие лучи. Очевидно, там работали какие-то машины.

Наконец, юноша остановился. Пораженные люди Земли только теперь заметили прозрачную кровлю ангара, где прятался Диктатор. Она поднималась в неизмеримую высоту темного неба. Трое смельчаков поползли между скалами, увлекая за собой цилиндр с зарядом взрывчатки. Метрах в ста от мощной стены ангара юноша остановился, взял цилиндр себе и протянул обе руки людям Земли. Глаза его горели пламенем отваги в слабом свете звезд. Георгий и Джон-Эй горячее пожали крепкие ладони смельчака.

— Имя? Как твое имя? — прошептал Джон-Эй. Юноша недоуменно покачал головой, что-то сказал низким мелодичным голосом.

— Ты забыл, что мы не знаем их языка, а переводной машины здесь нет, — сказал Георгий.

Юноша махнул рукой и пополз к стене. Вскоре он исчез между нагромождениями скал. На горизонте посветлело. Облака в вышине засеребрились. Затем выкатился краешек бледно-зеленого диска. Это взошел Мани-оо — спутник планеты. Сердца людей сжались. Сейчас! Время начинать!

Глухой взрыв потряс землю. Яркое, ослепительное сияние появилось на горизонте, расплылось по небу и быстро погасло. Только темное облако накатило на Мани-оо и закрыло его.

Георгий вытер крупный обильный пот со лба, сжал руку Джон-Эя. У ангара грянул второй взрыв. Он был намного слабее, чем первый. Люди Земли вскочили и побежали прямо к ангару. Им навстречу шел, спотыкаясь, будто во сне, юноша. На виске у него темнела рана, по груди стекала кровь. Он упал на землю и затих. Джон-Эй склонился над ним, послушал сердце. Оно не билось!

— Прощай, друг, — тихо сказал Джон-Эй. Георгий поцеловал мертвого, схватил товарища за руку, и они бросились в огромный проем, который был прорван взрывом. В отсвете звезд уже маячил недалеко их звездолет, окруженный рядами машин. Они стояли неподвижно и грозно. Значит, Диктатор лишен энергии?! Скорее к кораблю!..

Но радость космонавтов оказалась преждевременной. Не успели они миновать и нескольких рядов полусфер, как впереди возникло слабое фиолетовое сияние. Затем оно стало сильнее, слышалось тихое гудение.

Георгий испуганно остановился. Волосы у него зашевелилось.

— Это Диктатор! — в отчаянии воскликнул он. — Бежать к кораблю! Быстро!

Друзья, не разбирая, где машины, где проходы, кинулись, падая и снова вставая, к звездолету, который возвышался в туманном освещении далеко от них. Вот скоро, сейчас родной корабль защитит их от чудовища!..

И вдруг ярким пламенем вспыхнула гигантская полусфера Диктатора, на антенне вверху запылали искры, и люди остановились безвольные, парализованные. Туман беспамятства отчаяния покрыл их сознание…

Когда они пришли в себя, вокруг снова заливал все пространство океан ослепительного света, перед ними неподвижно стоял Диктатор и справа, под прозрачным покрытием, как и раньше, стояла прекрасная женщина, создатель ужасной машины.

— Вот и все, — едва слышно прошептал Джон-Эй.

Возле Диктатора что-то зашевелилось. Вперед выступила сморщенная фигура Ро. Он держал в руках портативный пульт с золотистыми дисками. Черный рот торжествующе смеялся. Смеха не было слышно, космонавты разбирали только какое-то отвратительное хлюпанье. И вот Ро успокоился, помрачнел и торжественно сказал:

— Вы пытались бороться со мной, бесконечно могучим и непобедимым! Посмотрите!..

Яркий свет дня внезапно погас. Перед людьми, как на экране, возникли странные картины страшного мира машин.

Автоматы добывали в подземельях руду, переплавляли ее, обрабатывали и делали детали; автоматы конструировали новые образцы смертоносного оружия, предназначенного для уничтожения живого мира; автоматы руководили гигантскими энергетическими станциями. Без конца автоматы, автоматы, автоматы! И все это подчинялось единому повелению — приказам Великого Диктатора, которому давал распоряжения Ро. Георгий и Джон-Эй видели, как армии страшных боевых машин в аппаратах, конструкция которых превосходила лучшие человеческие образцы, летели в окружающее пространство и сметали все живое со встречных планет и систем. И, преодолевая любое пространство за мгновенный отрезок времени странным излучением своего мозга, повсюду эти армии сопровождала железная, несгибаемая воля Диктатора.

Георгий застонал. Холодные пропасти Космоса и в них — планеты с сожженной, искаженной поверхностью без всякого кустика, без живых существ. Только машины, машины! Вот чем было грядущем царстве Железного Диктатора!

Вокруг снова заиграли лучи голубого дня.

«Наверное, прекрасным был этот мир до господства машин», — подумал Георгий, но его мысли прервал холодный голос Ро.

— Все! Для тебя исчезает современный мир! Ты проснешься в мире грядущего!

Джон-Эй с ужасом смотрел, как на боковых антеннах верхушки Диктатора заискрились огни. Из глубины помещения поднялись в воздух странные аппараты и подплыли к Георгию. Какие-то механические руки умело сняли с него одежду, и вот аппараты понесли неподвижное обнаженное тело к прозрачной сфере, проникли со своей ношей внутрь и поставили ее на пьедестал, рядом с женщиной. Глаза Георгия были открыты, они с немым вопросом смотрели куда-то над рядами машин в безграничную даль, где сияло огненное голубое светило.

— А тебя, что называешься Джон-Эй на твоем языке, я отправлю назад, в Космос, — послышался холодный, равнодушный голос Ро, — я не уничтожу тебя…

Джон-Эй уже не понимал ничего. Последним усилием воли он удержался на ногах и поднял глаза на отвратительную фигуру Ро…

Часть четвертая ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

ПОСОЛ В ВЕЧНОСТЬ

…Перед очима Джон-Ея попливли різнобарвні кола, обриси навколишніх предметів стали розпливатися. Велетенська напівсфера грізного Диктатора раптом здалась йому мордою казкового чудовиська з зеленими й червоними очима, блискучим носом і чорним ротом, схожим на глибоку яму. А з тієї ями чулися невблаганні слова, що заморожували розум:

…Перед глазами Джон-Эя поплыли разноцветные круги, очертания окружающих предметов стали расплываться. Огромная полусфера грозного Диктатора вдруг показалась ему мордой сказочного чудовища с зелеными и красными глазами, блестящими носом и черным ртом, похожим на глубокую яму. А из той ямы слышались неумолимые слова, которые замораживали разум:

— Я дарую тобі нікчемне життя, жалюгідний мікроб матерії! Ось твій зореліт — лети в свою систему! І нехай разом з тобою летить вістка про те, що в інші системи теж прийде воля всемогутнього Диктатора, і так до Безкінечності! Хай знають всі представники так званого розумного біологічного світу, що їм більше не потрібні знання, закони, інтелект. На зміну всьому цьому йде світ безсмертних машин, що підкоряються чистому розуму! Все! Йди!..

— Я дарю тебе никчемную жизнь, жалкий микроб материи! Вот твой звездолет — лети в свою систему! И пусть вместе с тобой летит весть о том, что в другие системы тоже придет воля всемогущего Диктатора, и так до Бесконечности! Пусть знают все представители так называемого разумного биологического мира, что им больше не нужны знания, законы, интеллект. На смену этому идет мир бессмертных машин, подчиняющихся чистому разуму! Все! Иди!..

Чорний отвір у куполі пропав. Спіраллю завертілось фіолетове полум’я всередині Диктатора. Джон-Ей безпорадно оглянувся, все ще не збагнувши, чого від нього хоче залізна потвора. Та ось він побачив позад себе рідний зореліт. Ага, йому дозволяється вилетіти звідси! Вилетіти з цієї проклятої планети! Скоріше, скоріше!.. Ро злорадно засміявся і десь зник.

Черное отверстие в куполе пропало. Спиралью завертелось фиолетовое пламя внутри Диктатора. Джон-Эй беспомощно оглянулся, все еще не поняв, чего от него хочет железное чудовище. И вот он увидел позади себя родной звездолет. Ага, ему разрешается вылететь отсюда! Вылететь из этой проклятой планеты! Скорее, скорее!.. Ро злорадно засмеялся и исчез.

Неслухняними ногами Джон-Ей ступив кілька кроків. На антені Диктатора спалахнув рожевий промінь, і до людини підпливли ті ж машини, які поставили Георгія на п’єдестал. Вони підхопили Джон-Ея під руки і швидко понесли його над чорною матовою підлогою до апарата. Скоріше, скоріше! Нехай закінчиться страшний кошмар! Ні, не кошмар! Він, Джон-Ей, з жахом відчуває дотик механічних рук до свого тіла і, трохи повернувши голову, прощається поглядом з Георгієм, який стоїть непорушно за прозорою стіною поряд з прекрасною жінкою. Прощай, Георгію! Тепер ти не людина! Ти — Ідея холодної, жорстокої машини, що хоче підкорити весь світ.

Непослушными ногами Джон-Эй сделал несколько шагов. На антенне Диктатора вспыхнул розовый луч, и к человеку подошли те же машины, которые поставили Георгия на пьедестал. Они подхватили Джон-Эя под руки и быстро понесли его над черным матовым полом к ​​аппарату. Скорее, скорее! Пусть закончится страшный кошмар! Нет, не кошмар! Он, Джон-Эй, с ужасом ощущает прикосновение механических рук к своему телу и, немного повернув голову, прощается взглядом с Георгием, который стоит неподвижно за прозрачной стеной рядом с прекрасной женщиной. Прощай, Георгий! Теперь ты не человек! Ты — Идея холодной, жестокой машины, которая хочет покорить весь мир.

Машини внесли Джон-Ея в отвір зорельота, відпустили і миттю зникли. Двері автоматично зачинилися. І тоді страшна лють закипіла в серці штурмана. Він швидко піднявся вгору, до каюти управління і, сівши в командирське крісло, включив зовнішні перископи. Зараз вій ядерними випромінювачами знищить проклятого Диктатора, огидну потвору Ро, зруйнує цей світ механічних тіней! Але що це?..

Машины внесли Джон-Эя в отверстие звездолета, отпустили и мигом исчезли. Двери автоматически закрылись. И тогда страшная ярость закипела в сердце штурмана. Он быстро поднялся вверх, в каюту управления и, сев в командирское кресло, включил внешние перископы. Сейчас он ядерными излучателями уничтожит проклятого Диктатора, отвратительное чудовище Ро, разрушит этот мир механических теней! Но что это?..

На екранах навколо — зоряне небо, страшна планета вже далеко внизу і навіть блакитна зоря-гігант, що породила жахливу загрозу для Всесвіту, швидко зменшувалась, зникала в темному проваллі. Яким чином він потрапив сюди? Адже апарати не включені!..

На экранах вокруг — звездное небо, страшная планета уже далеко внизу и даже голубая звезда-гигант, которая породила чудовищную угрозу для Вселенной, быстро уменьшалась, исчезала в темном провале. Каким образом он попал сюда? Ведь аппараты не включены!..

Та скоро Джон-Ей зрозумів усе. В перископ він побачив, як від корпусу зорельота відокремились чужі літальні машини і полетіли назад, до планети. А потім автоматично, в неймовірному ритмі, запрацював двигун корабля. Ро сам відправив зореліт зі свого царства. Він передбачив усе.

Но вскоре Джон-Эй понял все. В перископ он увидел, как от корпуса звездолета отделились чужие летательные машины и полетели назад, к планете. А потом автоматически, в невероятном ритме, заработал двигатель корабля. Ро сам отправил звездолет из своего царства. Он предусмотрел все.

Перемагаючи нездоланну вагу, Джон-Ей потягнувся рукою до пульта. Та руки були неслухняними, млявими, а перед очима метлялися химерні різноколірні тіні. Джон-Ей стріпнув головою, щоб відігнати хаотичні образи, які душили його психіку. Дарма! Все дарма! Невблаганна пітьма насунулася звідусіль, закрила світ. Джон-Ей застогнав і знепритомнів…

Побеждая непреодолимую тяжесть, Джон-Эй потянулся рукой к пульту. Но руки были непослушными, вялыми, а перед глазами плясали причудливые разноцветные тени. Джон-Эй встряхнул головой, чтобы отогнать хаотические образы, которые душили его психику. Напрасно! Все напрасно! Неумолимая тьма надвинулась отовсюду, закрыла мир. Джон-Эй застонал и потерял сознание…

БЕЗДНА

Спливали секунди, роки, століття. Для Безкінечності це не мало ніякого значення. Десь у Всесвіті мчав корабель — металева коробка з напівтрупом людини всередині. Загоралися в темряві і згасали знову галактики — велетенські зоряні системи; на білих спіралях «Думки» мерехтіло проміння пролітаючих зірок, позаду танули шлейфи гігантських газових туманностей… Так було довго, дуже довго…

Текли секунды, годы, века. Для Бесконечности это не имело никакого значения. Где-то во Вселенной мчался корабль — металлическая коробка с полутрупом человека внутри. Загорались в темноте и гасли снова галактики — гигантские звездные системы; на белых спиралях «Мысли» мерцали лучи пролетающих звезд, позади таяли шлейфы гигантских газовых туманностей… Так было долго, очень долго…

А Джон-Ей непорушно лежав, відкинувшись у кріслі. Очі його були заплющені, щелепи міцно стиснуті.

А Джон-Эй неподвижно лежал, откинувшись в кресле. Глаза его были закрыты, челюсти крепко сжаты.

Дійсність проходила мимо. Людський дух спав у лабіринті паралізованого тіла.

Действительность проходила мимо. Человеческий дух спал в лабиринте парализованного тела.

Та ось настало пробудження. В темряві задзвеніла струна. Вона прозвучала ледь чутно, але це були звуки життя, що трималося в немічному тілі. Тихі акорди гучнішали, викликали в свідомості інші звуки. Лавина мелодії наростала. Потім покотилася ще одна лавина. Друга! Третя! Вони зустрілися в неосяжному просторі, сплелися в огняному клубку. Грім! Удар! В усі боки полетіли іскри. Гаряче стало від тих іскор, у мозку запекло, і Джон-Ей розплющив важкі повіки…

Но вот настало пробуждение. В темноте зазвенела струна. Она прозвучала едва слышно, но это были звуки жизни, что держалась в немощном теле. Тихие аккорды становились громче, вызвали в сознании другие звуки. Лавина мелодии нарастала. Затем покатилась еще одна лавина. Вторая! Третья! Они встретились в необъятном пространстве, сплелись в огненном клубке. Гром! Удар! Во все стороны полетели искры. Горячее стало от тех искр, в мозгу запекло, и Джон-Эй открыл тяжелые веки…

Це повернулася свідомість…

Это вернулось сознание…

Джон-Ей довго не міг збагнути свого становища, дивився на пусте крісло поряд. Та ось погляд його впав на ряд фотографій товаришів зліва від пульта. Здалося, ніби очі Георгія блиснули веселою, підбадьорливою усмішкою. І штурман все згадав. Згадав трагічну подорож «Думки» від Землі до царства машин.

Джон-Эй долго не мог понять своего положения, смотрел на пустое кресло рядом. Но вот взгляд его упал на ряд фотографий товарищей слева от пульта. Показалось, будто глаза Георгия блеснули веселой, бодрящей улыбкой. И штурман все вспомнил. Вспомнил трагическое путешествие «Мысли» от Земли к царству машин.

Разом з свідомістю вернулася воля. Джон-Ей глянув на перископи. Зовні була тьма! Значить, антиподе включене? Хто ж це зробив? Напевне, він сам, коли був у стані непритомності!

Вместе с сознанием вернулась воля. Джон-Эй посмотрел на перископы. Снаружи была тьма! Значит, антиполе включено? Кто это сделал? Наверное, он сам, когда был в состоянии обморока!

Штурман рішуче включив автомати. В ілюмінаторах засяяли зорі. Вони об’єднувалися в срібну тремтливу кулю, що висіла в просторі лівіше курсу корабля. Але ж це не рідна Галактика! Куди залетіла «Думка»?

Штурман решительно включил автоматы. В иллюминаторах засияли звезды. Они объединялись в серебряный трепетный шар, который висел в пространстве левее курса корабля. Но это не родная Галактика! Куда залетела «Мысль»?

Поглянувши на атомний годинник, Джон-Ей жахнувся. Корабель летів близько трьох годин по відносному часу. На Землі за цей же відрізок часу минули тисячоліття. Хутко провівши з допомогою лічильної машини розрахунки, штурман заціпенів від несподіванки. «Думка» пролетіла не менше п’яти мільйонів світлових років! Де ж вона знаходиться? Куди летіти? Як знайти вірний напрямок?..

Взглянув на атомные часы, Джон-Эй ужаснулся. Корабль летел около трех часов по относительному времени. На Земле за этот же отрезок времени прошли тысячелетия. Быстро проведя с помощью счетной машины расчеты, штурман оцепенел от неожиданности. «Мысль» пролетела не менее пяти миллионов световых лет! Где же она находится? Куда летит? Как найти верное направление?..

Страх почав закрадатися в мужнє серце Джон-Ея, стиснув його холодними лапами. Кінець! Смерть! А може, це і є смерть — політ, безкінечний політ у металевій труні серед пустелі простору?!

Страх начал закрадываться в мужественное сердце Джон-Эя, сжал его холодными лапами. Конец! Смерть! А может, это и есть смерть — полет, бесконечный полет в металлическом гробу среди пустыни пространства?!

Джон-Ей поглянув на портрет Георгія, і ніби сили влилися в його змучене тіло. Ні! Треба боротися! Треба будь-що довести «Думку» до Землі! Він тут не просто самотня людина серед Космосу, він посланець далекої Батьківщини в майбутнє, він — воїн великої армії Розуму!..

Джон-Эй посмотрел на портрет Георгия, и будто силы влились в его измученное тело. Нет! Надо бороться! Надо во что бы то ни стало довести «Мысль» к Земле! Он здесь не просто одинокий человек среди Космоса, он посланник далекой Родины в будущее, он — воин великой армии Разума!..

Перед зором штурмана пропливли далекі, чарівні спогади — образи рідної Землі. Яскраво згадалося прощання і заплакане обличчя матері. її вже нема на Землі! Але хіба сльози її пройшли, любов її вмерла? Ні! Ні! Вона в серці Джон-Ея, вона в його волі, в наступних ділах, в рішучості довести «Думку» до Землі!..

Перед взором штурмана проплыли далекие, волшебные воспоминания — образы родной Земли. Ярко вспомнилось прощание и заплаканное лицо матери. Ее уже нет на Земле! Но разве слезы ее прошли, любовь ее умерла? Нет! Нет! Она в сердце Джон-Эя, она в его воле, в предстоящих делах, в решимости довести «Мысль» к Земле!..

Штурман включив усі телескопічні установки. Запрацювали автомати, аналізуючи дані телескопів. Один результат, другий, третій! Мерехтить на екрані сигнал. Джон-Ей тривожно і напружено читає його. Ні! Ні! Жодної знайомої системи! В яку ж далечінь він залетів? Де рідна Галактика?

Штурман включил все телескопические установки. Заработали автоматы, анализируя данные телескопов. Один результат, второй, третий! Мерцает на экране сигнал. Джон-Эй тревожно и напряженно читает его. Нет! Нет! Ни одной знакомой системы! В какую же даль он залетел? Где родная Галактика?

Джон-Ей запустив пам’ятну машину, намагаючись відшукати шлях «Думки» від Великої Магелланової Хмари. Але й тут його чекало розчарування. Пам’ятна машина не мала цієї інформації. Вона не була включена під час польоту.

Джон-Эй запустил запоминающую машину, пытаясь отыскать путь «Мысли» от Большого Магелланова Облака. Но и здесь его ждало разочарование. Запоминающая машина не имела этой информации. Она не была включена во время полета.

Зупинивши автомати, Джон-Ей знеможено опустив руки. Так! Треба дивитися правді в очі. Оптимізм не допоможе! Він не має можливості відшукати шлях назад. Не має!!!

Остановив автоматы, Джон-Эй в изнеможении опустил руки. Да! Надо смотреть правде в глаза. Оптимизм не поможет! Он не имеет возможности найти путь назад. Не имеет!!!

Насмішкувато моргали зорі попереду, ледве помітно пересувалися туманності збоку. «Думка» летіла в незрозумілу, невідому даль.

Насмешливо моргали звезды впереди, чуть заметно передвигались туманности сбоку. «Мысль» летела в непонятную, неведомую даль.

Джон-Ей заскреготів зубами, заплющив очі Він намагався опанувати себе. Треба було щось робити. Але що? Мимоволі прийшла думка: зореліт — це колосальний науковий центр з безцінною інформацією. Треба довести його до будь-якого розумного світу. Може, люди інших світів допоможуть кораблю знайти рідну Галактику…

Джон-Эй заскрежетал зубами, закрыл глаза. Он пытался овладеть собой. Надо было что-то делать. Но что? Невольно пришла мысль: звездолет — это колоссальный научный центр с бесценной информацией. Надо довести его до любого разумного мира. Может, люди других миров помогут кораблю найти родную Галактику…

Так! Складати зброю ще рано! Доки життя і думка не згасли, треба боротися!

Да! Складывать оружие еще рано! Пока жизнь и мысль не угасли, надо бороться!

Не вагаючись, штурман включив двигуни, дав наказ автоматам. Зореліт слухняно повернув назад по велетенській кривій. По команді автопілота потужна енергія реактора ринула до мезона-торів. Оболонка апарата стала невагомою, антиполе закутало зореліт, відрізавши його від зовнішнього впливу.

Не колеблясь, штурман включил двигатели, дал приказ автоматам. Звездолет послушно повернул назад по огромной кривой. По команде автопилота мощная энергия реактора хлынула к мезоно-торов. Оболочка аппарата стала невесомой, антиполе окутало звездолет, отрезав его от внешнего воздействия.

І знову більйони кілометрів поглиналися апаратом у стрімкому, шаленому темпі. Блискавично пролетіли десятки галактик.

И снова биллионы километров поглощались аппаратом в стремительном, бешеном темпе. Молниеносно пролетели десятки галактик.

Минуло кілька годин. Джон-Ей включав поле, жадібно запускавтелескопічні установки. Автомати звіряли зображення навколишніх галактик з фотографіями систем, близьких до рідної Галактики. Але все було марно!

Прошло несколько часов. Джон-Эй включал поле, жадно запускал телескопические установки. Автоматы сверяли изображение окружающих галактик с фотографиями систем, близких к родной Галактики. Но все было напрасно!

І знову тисячі, мільйони парсеків сліпого польоту, неясна надія, гарячкові досліди. Безумна жадоба успіху, бажання повернутися на рідну, теплу, заквітчану Землю, непереможність життя змушували Джон-Ея летіти все далі і далі в страшну безодню…

И снова тысячи, миллионы парсеков слепого полета, неясная надежда, лихорадочные опыты. Безумная жажда успеха, желание вернуться на родную, теплую, украшенную цветами Землю, непобедимость жизни заставляли Джон-Эя лететь все дальше и дальше в страшную бездну…

І ось настала невблаганна мить. Аналізатор показував, що скоро зупиняться всі вузли корабля. Виснажилось ядерне пальне в реакторі, що обслуговував енергетичну систему «Думки». Центральний реактор, від якого працювало антиподе і двигуни, не міг стати в пригоді — він не мав зв’язку з ядерною енергостанцією.

И вот наступило неумолимое мгновение. Анализатор показывал, что скоро остановятся все узлы корабля. Истощилось ядерное топливо в реакторе, обслуживавший энергетическую систему «Мысли». Центральный реактор, от которого работало антиполе и двигатели, не мог пригодиться — он не имел связи с ядерной энергостанцией.

Думка Джон-Ея кружляла в вузькому колі можливостей. Вихід був лише один — знайти планету в якій-небудь системі, посадити зореліт і спробувати роздобути уран. Хоч би уранову руду! На «Думці» є збагачувальна установка. Тільки б знайти! Знайти!..

Мысль Джон-Эя кружила в узком кругу возможностей. Выход был только один — найти планету в какой-либо системе, посадить звездолет и попробовать раздобыть уран. Хотя бы урановую руду! На «Мысли» есть обогатительная установка. Только бы найти! Найти!..

Поруч була спіральна галактика. Крайні зірки сяяли на відстані десяти парсеків. Джон-Ей вибрав жовту зірку типу Сонця і рішуче спрямував «Думку» до чужої системи.

Рядом была спиральная галактика. Крайние звезды сияли на расстоянии десяти парсеков. Джон-Эй выбрал желтую звезду типа Солнца и решительно направил «Мысль» к чужой системе.

СТРАННЫЕ СУЩЕСТВА

…«Думка» наближалась до планети біля жовтого сонця, яка була єдиною в цій системі. Описуючи спіралі над нею, Джон-Ей гравіметодом[18] визначив її масу. Можна було опускатися. Маса не переважала масу Землі.

…«Мысль» приближалась к планете у желтого солнца, которая была единственной в этой системе. Описывая спирали над ней, Джон-Эй гравиметодом^[18] определил ее массу. Можно было опускаться. Масса не превышала массу Земли.

Зореліт, погасивши швидкість, ввійшов у хмари. Вони тягнулися товстим, густим покровом на багато кілометрів над поверхнею планети. Це було небезпечно. Невідомо, що внизу — море, степ чи гори!

Звездолет, погасив скорость вошел в облака. Они тянулись толстым, густым покровом на многие километры над поверхностью планеты. Это было опасно. Неизвестно, что внизу — море, степь или горы!

Джон-Ей включив інфраекран[19]. По ньому попливли розмиті плями. Видно було широке озеро, далі тягнулася рівнина, очевидно, пустеля, потім промайнула велика затока моря. Нарешті, зореліт, який поволі опускався, вискочив з хмар. У перископах відкрилася панорама планети. Далина ховалася в тумані. З того туману стрімко виростали масиви лісів, гряди гір, океани, і знову танули внизу, позаду корабля.

Джон-Эй включил инфраэкран^[19]. По нему поплыли размытые пятна. Видно было широкое озеро, дальше тянулась равнина, очевидно, пустыня, потом мелькнул большой залив моря. Наконец, звездолет, который медленно опускался, выскочил из облаков. В перископах открылась панорама планеты. Даль скрывалась в тумане. Из этого тумана стремительно вырастали массивы лесов, гряды гор, океаны, и снова таяли внизу, позади корабля.

Джон-Ей до максимуму посилив потужність телеустановок. Він намагався примітити хоч які-небудь ознаки розумного життя. Але «Думка» замикала третю спіраль навколо планети, а слідів діяльності розумних істот не з’являлося. Незаймані ліси, стрімкі урвища гір, неосяжні простори океанів. Десь збоку до неба піднявся потужний струмінь бурих газів, блиснув вогонь. Аналізатор показав, що то був вулкан.

Джон-Эй до максимума усилил мощность телеустановок. Он пытался приметить хоть какие-нибудь признаки разумной жизни. Но «Мысль» замыкала третью спираль вокруг планеты, а следов деятельности разумных существ не появлялось. Нетронутые леса, стремительные обрыва гор, необъятные просторы океанов. Где-то сбоку в небо поднялась мощная струя бурых газов, блеснул огонь. Анализатор показал, что это был вулкан.

Серце Джон-Ея боляче стиснулося. Значить, планета не заселена розумними істотами. Тут йому ніхто не допоможе. Треба повертати в простір і шукати іншої системи.

Сердце Джон-Эя больно сжалось. Значит, планета не заселена разумными существами. Здесь ему никто не поможет. Надо возвращаться в пространство и искать другие системы.

Шукати? Ні! Це вже неможливо! Зараз, ось зараз зупиниться малий реактор, і тоді двигуни не зможуть працювати, центральний реактор завмре, зупиняться всі автомати.

Искать? Нет! Это уже невозможно! Сейчас, вот сейчас остановится малый реактор, и тогда двигатели не смогут работать, центральный реактор замрет, остановятся все автоматы.

Єдиний вихід — сідати! А далі що? Джон-Ей перебирав тисячі варіантів. Йому потрібна руда актинідів[20]. Треба сідати поблизу покладів. їх можна виявити!

Единственный выход — садиться! А дальше что? Джон-Эй перебирал тысячи вариантов. Ему нужна руда актинидов^[20]. Надо садиться вблизи залежей. Их можно обнаружить!

Гарячковими рухами штурман включив актинометри. Чутливі прилади ніби насторожились, похитуючи вусиками-стрілками, очікуючи сигналів з планети. І ось на восьмому витку спіралі прийшов успіх. Стрілочки приладів скажено стрибнули вгору, відмічаючи незвичайну активність гамма-радіації[21].

Лихорадочными движениями штурман включил актинометры. Чувствительные приборы будто насторожились, покачивая усиками-стрелками, ожидая сигналов с планеты. И вот на восьмом витке спирали пришел успех. Стрелочки приборов бешено прыгнули вверх, отмечая необычную активность гамма-радиации^[21].

«Думка» летіла з швидкістю кілометра в секунду. Джон-Ей круто повернув її, зробив гігантське коло над пустельною рівниною і повів корабель на посадку. Поклади руди радіоактивних елементів були десь біля гірського хребта, від якого простягалася на сотні кілометрів коричнево-жовта пустеля. З другого боку гір височіли масиви джунглів — велетенських дерев з темно-зеленим забарвленням.

«Мысль» летела со скоростью километра в секунду. Джон-Эй круто повернул ее, сделал гигантский круг над пустынной равниной и повел корабль на посадку. Залежи руды радиоактивных элементов были где-то около горного хребта, от которого простиралась на сотни километров коричнево-желтая пустыня. С другой стороны гор возвышались массивы джунглей — гигантских деревьев с темно-зеленой окраской.

Джон-Ей вибрав місце на величезній галявині, кілометрів за три від гір. Недалеко протікала вузенька бурхлива річка. «Думка», гримлячи двигунами, у вихорі розпеченого повітря опустилася на її крутому березі…

Джон-Эй выбрал место на огромной поляне, километрах в трех от гор. Недалеко протекала узкая бурная река. «Мысль», гремя двигателями, в вихре раскаленного воздуха опустилась на ее крутом берегу…

…Затихло все. Тільки у вухах шумувала розбурхана кров. Джон-Ей знеможено встав, похитуючись, пройшовся по каюті. Тіло відвикло від звичайного тяжіння, важко було зберегти рівновагу. Штурман приліг на ліжко, заплющив очі, намагаючись зосередитись…

…Затихло все. Только в ушах клокотала взбушевавшаяся кровь. Джон-Эй в изнеможении встал, пошатываясь, прошелся по каюте. Тело отвыкло от обычного притяжения, трудно было сохранить равновесие. Штурман прилег на кровать, закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться…

Так! Треба все збагнути! Він — людина з далекої Землі — в зовсім чужому світі! Пальне закінчилось. Розумних істот тут немає. Отже, необхідно розраховувати лише на свої сили…

Да! Надо все понять! Он — человек с далекой Земли — в совершенно чужом мире! Топливо закончилось. Разумных существ здесь нет. Следовательно, необходимо рассчитывать лишь на свои силы…

Спочатку розвідати околиці, познайомитися з тваринним світом. Проте тварини, навіть найстрашніші, не заподіють шкоди — атомна зброя знищить будь-якого гіганта. А потім… Потім треба знайти поклади руди… Вона десь тут, в кільці низьких гір, що тягнуться перед головним хребтом…

Сначала разведать окрестности, познакомиться с животным миром. Однако животные, даже самые страшные, не причинят вреда — атомное оружие уничтожит любого гиганта. А потом… Потом надо найти залежи руды… Она где-то здесь, в кольце низких гор, тянущихся перед главным хребтом…

Ех, якби! Якби вдалося! Тоді — знову політ, знову розшуки дорогої Землі… Хай даремно, хай невдача спіткає його, але все-таки політ, дія, устремління!..

Эх, если бы! Если бы удалось! Тогда — снова полет, опять поиски дорогой Земли… Пускай зря, пускай неудача постигнет его, но все-таки полет, действие, устремление!..

Джон-Ей схопився з ліжка. Зараз не можна киснути! Діяти! Він похапцем поїв концентрованої страви, включив аналізатор. Насоси втягнули порцію повітря ззовні. Аналіз показав, що в атмосфері є досить кисню для дихання. Шкідливих газів не було. Небезпечних бактерій аналізатор не виявив…

Джон-Эй вскочил с кровати. Сейчас нельзя киснуть! Действовать! Он быстро поел концентрированной пищи, включил анализатор. Насосы втянули порцию воздуха снаружи. Анализ показал, что в атмосфере достаточно кислорода для дыхания. Вредных газов не было. Опасных бактерий анализатор не выявил…

Одягнувши термозахисну куртку і теплий шолом, Джон-Ей пішов до виходу. Трохи подумавши, він захопив ядерний пістолет і портативний пеленгатор. Потім, включивши передавач, який випромінював у ефір безперервні сигнали, штурман спустився внутрішнім ліфтом униз.

Надев термозащитную куртку и теплый шлем, Джон-Эй пошел к выходу. Немного подумав, он захватил ядерный пистолет и портативный пеленгатор. Потом, включив передатчик, который излучал в эфир непрерывные сигналы, штурман спустился внутренним лифтом вниз.

Зовнішній люк відкрився з важким хрипом. Густий струмінь повітря дихнув прямо в обличчя штурману. Від п’янкого запаху запаморочилася голова.

Внешний люк открылся с тяжелым хрипом. Густая струя воздуха дохнула прямо в лицо штурману. От пьянящего запаха закружилась голова.

Джон-Ей схопився за стінку шлюзу і поволі рушив до виходу. Переступивши бар’єр, він озирнувся навколо.

Джон-Эй схватился за стенку шлюза и медленно двинулся к выходу. Переступив барьер, он огляделся вокруг.

Галявину встилала синьо-зелена цупка трава. Вона викидала жовті мітли дрібненьких квітів. Позаду стояла стіна лісу. Джон-Ей відзначив на око два види дерев: одні тягнулися довжелезним стовбуром на сотні метрів угору, розростаючись там списоподібними листками, інші — широколисті, м’ясисті — встилали всі проміжки між тими велетнями. Вони мали густий маслянистий чорно-зелений колір і росли не вище десяти метрів.

Поляну устилала сине-зеленая плотная трава. Она выбрасывала желтые метлы меленьких цветов. Позади стояла стена леса. Джон-Эй отметил на глаз два вида деревьев: одни тянулись длинным стволом на сотни метров вверх, разрастаясь там копьевидными листьями, другие — широколистные, мясистые — устилали все промежутки между теми гигантами. Они имели густой маслянистый черно-зеленый цвет и росли не выше десяти метров.

Галявина обривалася над річкою, що клекотіла між нагромадженнями скель. А за річкою бовваніли в тумані такі ж ліси, як і навколо галявини. Над тим краєвидом нависали сірі хмари. Вітру не було. Здавалося, сіра ковдра придушує все живе до землі, не дає дихати.

Поляна обрывалась над рекой, которая клокотала между нагромождениями скал. А за рекой виднелись в тумане такие же леса, как и вокруг поляны. Над этим ландшафтом нависали серые облака. Ветра не было. Казалось, серое одеяло придавливает все живое к земле, не дает дышать.

«Не дивно, що тут немає розумних істот, — сумно подумав Джон-Ей. — Важко було б жити в таких умовах…»

«Неудивительно, что здесь нет разумных существ, — грустно подумал Джон-Эй. — Трудно было бы жить в таких условиях…»

Він підійшов до кручі, глянув униз. З щілини між камінням, різко крикнувши, вискочив чудний блакитний птах. Він низько пролетів над водою і зник у лісі на протилежному боці.

Он подошел к обрыву, посмотрел вниз. Из щели между камнями, резко крикнув, выскочила странная голубая птица. Она низко пролетела над водой и скрылась в лесу на противоположной стороне.

Тупа стихія, примітивній світ. Ліси, низькі форми тварин, незаймані ріки і скелі. Треба покладатись на свої сили!

Тупая стихия, примитивной мир. Леса, низкие формы животных, девственные реки и скалы. Надо полагаться на свои силы!

Джон-Ей поволі обернувся і рушив до корабля. Звідти чулися дивні звуки. Штурману здалося, ніби він розбирає членороздільні вигуки. Що таке?

Джон-Эй медленно повернулся и пошел к кораблю. Оттуда слышались странные звуки. Штурману показалось, что он разбирает членораздельные возгласы. Что такое?

Якісь постаті заметушилися біля кущів, позаду зорельота. Жестикулюючи, вони обережно наближалися до Джон-Ея. Штурман нерішуче зупинився. З ким він має справу?

Какие-то фигуры засуетились возле кустов, позади звездолета. Жестикулируя, они осторожно приближались к Джон-Эю. Штурман нерешительно остановился. С кем он имеет дело?

От істоти вже зовсім близько. В світлі сірого дня можна розібрати їхні обриси. Безумовно, це представники розумного світу, хоча й іншої організації. Про це свідчить вертикальна постава, уважний погляд великих круглих очей, високе й широке чоло. Лише присадкувате тіло, покрите блакитнуватим волоссям, довгі передні кінцівки-руки, які тримають важку палицю, та примітний одяг з шкіри якоїсь тварини говорять за те, що шлях розвитку цих істот до людей тільки почався.

Вот существа уже совсем близко. В свете серого дня можно разобрать их очертания. Безусловно, это представители разумного мира, хотя и иной организации. Об этом свидетельствует вертикальная осанка, внимательный взгляд больших круглых глаз, высокий и широкий лоб. Только приземистое тело, покрытое голубоватым волосами, длинные передние конечности-руки, которые держат тяжелую палку, да примечательная одежда из кожи какого-то животного говорят за то, что путь развития этих существ до людей только начался.

Ось від юрби істот відділився гігантського зросту самець. Він підняв палицю догори і, виспівуючи дивну мелодію, закружляв у шаленому дикому танці, наближаючись до космонавта.

Вот от толпы существ отделился гигантского роста самец. Он поднял палку вверх и, распевая странную мелодию, закружил в бешеном диком танце, приближаясь к космонавту.

Джон-Ей, з подивом стежачи за чудернацьким танцем дикуна, непомітно поклав руку на ядерний пістолет…

Джон-Эй, с удивлением наблюдая за причудливым танцем дикаря, незаметно положил руку на ядерный пистолет…

ПОИСКИ ГОРЮЧЕГО

Покружлявши навколо Джон-Ея, дикун важко впав на землю, пускаючи піну. Його товариші вили різними голосами, підскакуючи і викидаючи всякі па. Космонавт з тривогою відступив крок назад. Але боятися було нічого. Дикун-велетень підвівся на коліна, молитовно простягнув руки…

Джон-Ей засміявся. Він збагнув, що могли подумати ці істоти, побачивши спуск гігантського зорельота з неба, а потім появу людини з дивного апарата. Його захистить примітивна релігія цих істот! Для них Джон-Ей і зореліт — божественні, надприродні створіння.

Ба! Та це ж ідея! Необхідно використати ситуацію! Часу вдосталь! Треба познайомитися з цими істотами. Вони допоможуть розшукати пальне. Хай на це піде місяць, рік! Пусте!

Великі круглі очі істоти зустрілися з поглядом космонавта. Вони випромінювали захоплення, благоговіння, покору. Джон-Ей побіжно оглянув обличчя істоти. Його вразило дивне розташування органів нюху. їх отвори проходили по боках великого рота, роблячи лице неприродно широким і потворним. Тільки очі мали цілком людський вигляд, вони дивилися на світ допитливо, готуючись до боротьби з таємницями природи.

Джон-Ей підняв руку і показав на небо. Дикун радісно закивав головою, щось крикнув своїм товаришам. Ті підтримали його голосінням. Штурман простягнув руку, торкнувся пальцями до палиці, яку тримав дикун. Той з готовністю подав небесному гостю свою зброю — сучкуватий шматок чорного дерева. Стало ясно, що істоти довіряли Джон-Ею. Можна було налагоджувати взаємини…

…Минуло кілька тижнів. Джон-Ей близько познайомився з життям і побутом істот, вивчив їх нескладну мову. Вони жили в печерах між валунами, під корінням велетнів-дерев. їли стебла болотних соковитих рослин, дрібних тварин, яйця птахів, плоди дерев. Зрідка їм щастило спільними зусиллями вбити гоготу — неповоротку гігантську тварину з гострими колючками. М’ясо її було ніжним, поживним і його вистачало надовго для всіх.

Джон-Ей почав розрізняти істот по іменах. Велетень-самець був головним вожаком у племені, його розпорядження слухали і виконували всі. Звали вожака Та-Та. Він був досить розумним і допитливим. Через місяць Джон-Ей зміг уже розмовляти з Та-Та. Космонавт, дізнавшись, що істоти не використовують вогонь, вирішив навчити їх цього…

Настали ясні дні. Пелена хмар розійшлася, з’явилося темно-синє небо, яскраво засяяв невеликий жовтий диск чужого сонця…

Того вечора Джон-Ей зібрав дикунів на галявині і звернувся до Та-Та:

— Я скоро покину вас, Та-Та!..

— Чому так хоче Людина згори? — здивувався вожак.

— Так треба. Я повернуся в свій край, туди, де я народився…

— Ти народився на небі, Людина згори! Там вічно сяє сонце. Там багато плодів і м’яса гоготи…

— Ні, Та-Та. Я народився в такому ж світі, як і ваш, тільки…

Джон-Ей запнувся, побачивши вираз нерозуміння на обличчі Та-Та. Хіба може примітивний мозок дикуна охопити неймовірні простори Всесвіту? Хай думає так, як хоче!..

Та-Та задоволено засміявся.

— Бачиш, ти мовчиш, Людина згори! Я правду кажу! Ти — син великого Сонця!..

— Так! Я син Сонця! І я хочу залишити вам частку його вогню. Нехай він гріє вас у туманні дні і темні ночі. Нехай він допоможе вам пом’якшувати сире м’ясо, робити його смачнішим…

— Про що ти говориш, Людина згори? — здивувався вожак.

— Ось дивись! — відповів Джон-Ей, виймаючи автоматичний запальник. — Збирайте сухе листя і гілля…

Та-Та дав наказ гучним хрипким голосом. Діти й жінки розповзлися в усі боки. Скоро перед космонавтом лежала велика купа хмизу.

Джон-Ей оглянув юрбу.

— Бачите, навколо сідає тьма. Буде темно і холодно. А я маю шматочок сонця. Я розжену тьму і холод…

На кінці запальника спалахнуло полум’я. Джон-Ей спрямував його на хмиз. Купа гілок загорілася яскравим вогнем, кидаючи жовте світло навколо. Почулися вигуки здивування і страху. Дикуни розбіглися геть. їх злякані лиця визирали з-за стовбурів дерев.

— Не бійтесь! — крикнув Джон-Ей. — Шматочок сонця не буде кусатися! Я дарую його вам!..

Та-Та перший наблизився до вогню, що весело стрибав по гілках, простягнув волохаті руки.

— Тепло! — заявив він, задоволено сміючись. Інші, осмілівши, теж підступили ближче.

— Ми бачили таке! — сказав вожак. — 3 неба гриміло, падав огняний клубок. І тоді горів ліс. Було страшно… Все живе тікало геть або гинуло…

— Цей вогонь ваш! Ви будете керувати ним! Дасте їжі — він горітиме, не дасте — вмре!..

Дикуни весело засміялися. Вони розсілися навколо багаття, з острахом поглядаючи на постать космонавта.

— Та-Та, — сказав рішуче Джон-Ей. — Настав час розлуки. Але раніш мені треба побувати в долині, що між горами. Дай мені провідника!..

Дикуни жваво перемовлялись між собою. Та-Та поважно підняв руку, поклав собі на груди.

— Ми готові все зробити для тебе, Людина згори! Тільки в Долину Смерті ми не поведемо тебе…

— Долина Смерті? — здивувався Джон-Ей. — Чому вона так називається?

— Тому, що ніхто не залишається живим, хто побуває там. Наше плем’я вважає цю долину проклятою…

«Це, безумовно, дія актинідів!» — радісно подумав Джон-Ей.

— Мені не страшна та долина! — вголос сказав він. — Адже я людина небес, син Сонця!

Та-Та захоплено простягнув руки над вогнищем.

— Добре! Ми поведемо тебе в Долину Смерті, Людина згори!..

Весело перегукуючись, дикуни приносили все нові і нові купи хмизу. Багаття палахкотіло, розганяючи ніч, і хмара дрібних комах витала над ним, згораючи і падаючи в жар.

У коло вийшла Ла-ла, дочка вожака. Вона стала перед Джон-Еєм, приклала долоні до щік і заспівала низьким, але сильним голосом дивну мелодію. Космонавт розібрав слова пісні і зрозумів, що Ла-ла співає про нього.

Дивно. Як дивно! Чи не сниться це? В чорному небі горять чужі сузір’я, над головою шумлять небачені дерева, його оточують химерні постаті диких істот!

І, дивлячись темними круглими очима в далину небес, Ла-ла, дівчина, закутана в шкіру, складає гімн чужинцю:

…Пісня стихла. Ла-ла, скромно опустивши очі, ждала слова Джон-Ея.

— Прекрасно! — сказав він. — Я дякую тобі, Ла-ла.

Дівчина засоромлено втекла в коло своїх подруг.

— Отже, — сказав Джон-Ей, — завтра, Та-Та, ти поведеш мене в Долину Смерті…

СНОВА В ПРОСТРАНСТВО

Захопивши невагомий контейнер, одягнувши захисний костюм, Джон-Ей зранку вийшов з корабля. Та-Та і п’ять дикунів чекали його на узліссі. Вони повели космонавта вузенькими стежечками через ліс, до міжгір’я. Дійшовши до струмка, Та-Та зупинився.

— Долина Смерті! — коротко сказав він, показуючи в напрямку гір. — Ми далі не підемо…

— Гаразд, — згодився Джон-Ей. — Ви зачекаєте мене тут… Він рішуче ступив у струмок, обережно видряпався на берег.

Накинув капюшон з великими окулярами. Оглянувся.

Та-Та і його супутники замахали руками. Джон-Ей відповів їм таким же рухом і закрокував до гір. Поволі зникала трава, не видно було живих істот. Де-не-де в щілинах між камінням біліли кістки тварин. Нарешті Джон-Ей опустився між двома пасмами скель у глибоку долину. З-за гірського хребта зійшло світило, кам’яні урвища заграли різними барвами. Похмура долина стала схожою на калейдоскоп. Здавалося, тут був музей мінералів… Десь між ними таїлася радіоактивна руда…

Джон-Ей дістав портативний лічильник спрямованої дії і рушив з ним по широкому виступу біля дна долини. Хвилин через п’ять прилад відмітив наявність радіації. Невидимий промінь впирався в підніжжя похилої стіни. Там, між червонуватим камінням, виднілися сіро-руді кульки якогось металу. Джон-Ей, хвилюючись, дістав молоток-автомат, відбив кілька кульок. На розломах вони мали сіро-золотистий блиск. Що ж це таке? Радіоактивний елемент — це безумовно! Але який? Він не схожий на земні актиніди… Гаразд! В космольоті можна проаналізувати! Це удача! Великий успіх!..

Поставивши контейнер на камінь, Джон-Ей за півгодини наповнив його сірими кульками і радісно рушив назад, сповнений рожевих мрій…

…Аналіз був позитивним. Сірі кульки являли собою трансурановий елемент, невідомий на землі. Невелике перебудування структури ядра в установці зорельота давало прекрасне пальне для реактора…

…Два дні Джон-Ей добував елемент. Та-Та і його супутники допомагали носити контейнери від струмка до «Думки».

І ось настав день прощання. Перед тим увечері Джон-Ей сидів біля вогню і знову слухав пісні Ла-ла. Вона співала, а йому ввижалося море на Землі, широкі вулиці Цвітограда, неосяжні степи і веселі гаї Батьківщини. Все тіло й душа були напружені в нездоланному бажанні знайти втрачену Землю…

Він пояснив Та-Та, як з каменів добувати іскри вогню, як зберігати його.

Спливала коротка ніч. Зійшло світило. Зібравшись на галявині, дикуни спостерігали небачене явище. Посланець Небес, Людина згори, Дух, що подарував їм вогонь, помахавши рукою, зник в отворі зорельота.

Спливло кілька тягучих хвилин. І тоді посередині галявини гримнув грім. Вихор гарячого повітря повалив Та-Та і його одноплемінників на землю. В промінні блиснуло велетенське тіло зорельота. Воно, мов метеор, метнулось над лісом і зникло біля сліпучого світила.

Джон-Ей знову повертався у простір, назустріч невідомому, на пошуки любої, дорогої батьківщини…

ХРАМ РАЗУМА

…І знову «Думка» розтинала незміряні простори Всесвіту. Тягнувся незміряний час. Кілька разів Джон-Ей сповільнював політ апарата, виключаючи дегравітаційне поле, щоб визначити місцеперебування, але знайомих галактик не було. Розпач і безнадія почали закрадатися в мужнє серце людини. Опустивши руки, Джон-Ей кілька годин сидів непорушно, дивлячись тьмяним поглядом униз. Думки текли в’яло, приходила страшна байдужість. Свідомість закуталась туманом, а з того туману попливли різні галюцинації. Майнула химерна думка: а може, це його дух після смерті витає в просторі? Може, немає вже Землі, людей, а він, один, паче Демон древніх релігій, витає по безодні, шукаючи втрачений рай?..

І раптом щось трапилось. Він не розумів, що саме, але відчув це по самопочуттю, по ходу зорельота. Джон-Ей переміг слабість і поглянув на ілюмінатор.

В одному місці простору зорі щезли. Там було якесь тіло. Що ж саме?

Джон-Ей подивився на лічильник. «Думка» пересувалася в просторі з нікчемною швидкістю — кілометрів два на годину. Що трапилось? Хто зупинив хід зорельота, який пролітав двісті п’ятдесят тисяч кілометрів на секунду?

Здавалося, ніби якісь пестливі, добрі руки вели «Думку» в певному напрямі. Тіло, яке закривало зорі і галактики, наближалося. Воно слабо просвічувалось. Крізь нього виднілися ледве помітні тіні, незрозумілі обриси.

Створювалось враження, ніби у просторі виникла стіна з якоїсь дивної речовини. В напівпрозорій стіні з’явився отвір. Там переливалася блакитна мла. «Думка» повільно ввійшла в гігантський отвір і зупинилась.

Зорі зникли за ілюмінатором. Навколо розстилався лише блакитний морок. Потім з усіх боків ринуло море світла, і Джон-Ей з подивом зрозумів, що він потрапив на якесь велетенське космічне тіло штучного походження. Все: стіни, стеля, підлога в приміщенні — переливалося в променях світла рожевими іскрами, створювало ефект примарності всієї будови.

Але якими мусять бути істоти, що створили такий корабель? Звідки вони? Якого світу?

Джон-Ей рішуче підвівся і рушив до виходу. Треба зустрітися з господарями негайно. Боятися нема причин. Адже вони, очевидно, спеціально зупинили його корабель і завели в шлюз. Штурман перевірив склад повітря поза «Думкою». Це був майже чистий кисень з відчутною долею озону. Багато молекул мали ознаки радіоактивності. У будь-якому разі, таким повітрям дихати можна.

Джон-Ей вийшов з космольота і вражено зупинився. Приміщення, в яке потрапила «Думка», здавалося таким грандіозним, що його можна було порівняти хіба тільки з розмірами ангара, де стояв Залізний Диктатор.

Але де ж господарі цієї споруди? Куди вони летять?

Відповіді не було. В приміщенні стояла абсолютна тиша. Тільки десь далеко-далеко, ніби в безкінечності, чулася низька музикальна нота. Джон-Ей ступив кілька кроків від зорельота. Його кроки відгукнулися луною під куполом приміщення. Джон-Ей зупинився і раптом здригнувся. Прямо перед ним з’явилися дві високі постаті в матових рожевих плащах. Серце Джон-Ея затріпотіло. Нарешті! Вони схожі на людей. Ніжно-жовте довгасте обличчя, довге чорне волосся кучерями спадає до спини, великі променисті зелені очі дивляться дружньо і уважно. Тільки голова цих людей незвичайно широка та ясне чоло — дуже високе. У погляді істот, в зовнішньому вигляді відчувалась величезна інтелектуальна сила.

Кілька секунд господарі розглядали Джон-Ея, потім взяли його під руки і, дружньо посміхаючись, легко підняли в повітря. Джон-Ей здивовано озирнувся. Вони летять?.. На чому? Адже немає ніякого літального апарата!

Справді, вони летіли, ніби в казці. Ось стіна. Мов у сні, вони проникли крізь стіну і опинилися в невеликому сферичному приміщенні. Від низу до верху по стінах повзли химерні рослини синього кольору з рожевими квітами, схожими на квіти троянди.

Джон-Ей не міг отямитися від подиву. Як поводити себе? Як порозумітися з цими надлюдьми?

Один з господарів вказав рукою. Джон-Ей здивовано поглянув у той бік і знизав плечима. Там нічого не було. Господар ще раз повторив жест. Тепер Джон-Ей помітив якусь подобу прозорого стільця. Він обережно сів на нього і втомлено випростався. Господарі сіли напроти, один з них пильно подивився в очі космонавту. І тоді почало діятись несподіване. Прямо перед Джон-Еєм спалахнуло рідне Сонце. В темному небі швидко пливла блідо-зелена зірочка. Це була Земля. Вона наблизилась, перетворилася в диск. Проступили обриси океанів, материків… Джон-Ей не витримав. Його серце переповнилось почуттям. Він розпростер руки і кинувся прямо в чорну прірву, назустріч чудесному видінню…

Господарі підхопили космонавта на руки. Все його тіло здригнулося від хвилювання. Заспокоївшись, Джон-Ей знову сів на стілець.

Він уважно оглянув господарів, особливо їх обличчя. Було ясно, що організація цих істот набагато вища, ніж у людей Землі. Про це свідчили розміри голови і довгі чутливі пальці рук. Але як же порозумітися з ними? Невже в них немає перекладних машин? Чому вони мовчать?

З подивом Джон-Ей помітив, що в господарів майже немає рота… На тому місці червоніли мініатюрні губи. Вони не відкривалися. І ще одна деталь — шкіра на обличчі цих дивних істот ніби просвічувалась, зсередини проступала жовтувата барва.

І раптом Джон-Ей зрозумів, що до нього звертаються. Не було сказано ні слова, господарі залишалися непорушними, але Джон-Ей ясно відчув запитання. Навіть зрозумів його смисл. Господарі хотіли знати, звідки він летів і куди?

Як він зрозумів їх? Як він буде їм відповідати? Може, викликати в пам’яті образи подій в логічному порядку?

Джон-Ей згадав події перед вильотом із Землі. Вони виникли в пам’яті з дивовижною ясністю. Господарі задоволено закивали. Вони розуміли гостя, вони легко ловили слабкі біохвилі, що породжувалися в його мозку…

Пливли картини польоту «Думки» в антисвіт, битви в світі червоного карлика, пригод у царстві машин. І, нарешті, блукання Джон-Ея в пошуках рідної системи…

Довго штурман, заплющивши очі, знову переживав неймовірні події. Нарешті, він поглянув на господарів і здивувався. На їх лицях було написане захоплення і гордість. І Джон-Ей ясно читав думку цих людей. Вони передавали, що пишаються представниками Землі — своїми братами по інтелекту — і схиляються перед їх мужністю. Тільки розум з великим майбутнім дерзає здійснювати такі складні завдання…

В свідомості Джон-Ея виникло бажання узнати все про своїх господарів. І відразу ж прийшла відповідь. Вона шикувалась стрункими рядами образів і понять у мозку і перетворювалась в ланцюг подій…

Люди ці були з далекої галактики. їх раса в науковому відношенні обігнала людей Землі на мільйони років по рахунку часу в звичайних системах. Розкриття найглибших тайн природи дало цим людям у руки разючі сили. Вони звільнили себе, насамперед, від щоденного вживання їжі, що приковувало їх до тваринного, грубого способу життя, і почали вводити в організм радіоактивні елементи, які здійснювали безперервну біологічну перебудову клітин. Замість обміну клітин з навколишнім середовищем настав внутрішній самообмін.

Людина вже не залежала від середовища, від наявності певних умов. Вона сама творила їх силою могутнього Розуму.

Джон-Ей не зовсім зрозумів такі перетворення. Він попросив пояснити це конкретніше.

Один з господарів кивнув головою — він зрозумів бажання гостя. Штурман тепер відчував уже простішу думку господарів, яка по своїй незвичайності вразила його.

Ці люди вже не були напівтваринами, як люди Землі. Від фізичної структури залишився тільки мозок, кінцівки, форма постаті, органи розмноження і високоорганізована периферійна нервова система. В новонароджених був невеликий апарат дихання, який згодом перетворювався в рудимент.

Матеріал для обміну в організмі істоти брали з квантів світового поля. Тому вони могли перебувати не тільки в атмосфері, а й у повному вакуумі. Пошкоджені кінцівки регенерувались, відживлялись силою активізуючої дії мозку. Про смерть не могло бути й мови. Істоти мали таке багатогранне єство, що не боялися механічних ударів, а вільно переходили з одного виміру простору в інший, недоступний для тіла, яке загрожувало їм…

Повне звільнення від впливу середовища посилило і активізувало функції мозку. Він незмірно виріс і почав панувати над тілом. Було досягнуте безсмертя. Об’єднувались все нові й нові світи. Безкінечність не страшила людей того світу. Вона була їх домівкою, полем роботи.

Люди вільно використовували стихії Космосу, знали їх суть. Ще давно, розгадавши субстанцію єдиного поля, вони почали здійснювати будь-яке перетворення матерії в поле і навпаки. Сила їхнього інтелекту настільки піднялася над своєю праматір’ю-матерією, що за бажанням могла творити необхідні речі просто з світового поля. Це стало можливим тому, що людям була ясна закономірність розвитку будь-якої речі чи явища.

Представники цієї раси могли вільно пересуватися в просторі, проникати крізь речовину, долати будь-які відстані за будь-який відрізок часу.

Джон-Ей спочатку не міг збагнути багатьох законів явищ, про які взнав. У його голові ніяк не могло вміститися поняття про створення речі з квантів поля.

Один з господарів корабля продемонстрував це явище. Він простягнув руку, зосередив погляд. Джон-Ей ясно бачив, як над рукою господаря завихрилося повітря. Здавалося, що до цього вихору з усіх боків стікаються ледве видимі блакитні струмочки. Ніби пензель художника водив у тому вихорі — вимальовувались, яснішали, матеріалізовувались якісь обриси. І ось яскраво блиснув промінь з руки людини. На долоні лежав абсолютно прозорий кристал алмаза.

Джон-Ей з благоговінням дивився на містичне явище. Так, містичне з точки зору людей Землі! Бо хіба це не творення, божественний акт народження нової речі?..

Розум відказав — ні! Хіба поле, з квантів якого творилася річ, не матерія? Хіба переможний інтелект цих людей, яким підкоряються стихії Космосу, не породження матерії? Джон-Ей ясно збагнув, уявив, як з хаосу первинних мас речовини створюються зорі, планети, на них виникають перші крапельки життя, ускладнюються, еволюціонують, починають мислити, усвідомлювати своє місце в світі. Минають тисячоліття, і дозрілий мозок наливається такою силою, що інтелект піднімається над матерією, стає її протилежністю і, нарешті, панує над Космосом.

Такий логічний, закономірний шлях розвитку розумних істот. Так буде і на Землі. Зрозумівши і уявивши це, Джон-Ей сповнився невимовною радістю. Недарма він і його товариші гинули в пустелях страшних світів, страждали в титанічному польоті. Це був один з ланцюгів торжествуючого розвитку людського розуму.

Після демонстрування створення кристала алмаза господарі пояснили гостю цілі їхньої подорожі. Корабель, куди потрапив Джон-Ей, був гігантською лабораторією на тисячі кілометрів у діаметрі. На ньому здійснювався черговий експеримент проникнення в інші виміри простору і ряд незрозумілих Джон-Ею досліджень. «Думку» вони зустріли випадково і захотіли познайомитися з представниками інших цивілізацій… Один з господарів пояснив, що вони розуміють становище зорельота. Джон-Ей не може знайти свою Галактику. Вони можуть йому допомогти. Вони були колись у тій Галактиці і навіть відвідували Землю. Це сталося близько мільйона років тому. Тоді на Землі ще не було розумних істот. В їхньому центрі є відомості про світ Джон-Ея. Відстань до нього близько ста мільйонів світлових років.

Штурман жахнувся. Сто мільйонів світлових років! У яку безодню він залетів! Як він повернеться?

Його почуття страху даремне, пояснив один з господарів. Вони вкажуть автоматам корабля шлях назад. Вони могли б самі відправити гостя до рідної системи, але їх чекають в іншому вимірі. Розходження в часі може викликати катастрофу.

Другий додав, що Джон-Ей може залишитися з ними. У них є можливості прискорити його фізичну еволюцію і зробити безсмертним. Джон-Ей категорично відмовився.

Він пояснив, що хоче пройти шлях перемог, поразок і успіхів разом з рідною расою, на рідній Землі.

Господарі схвально перезирнулися, в знак приязні приклали долоні до грудей, а потім встали.

Знову політ у повітрі вразив Джон-Ея. «О, людино! Ти воістину станеш титаном, коли вийдеш з своєї колиски Землі! — подумав він. — Поглянь, цього досягли твої старші брати в інших світах».

Господарі зупинилися біля велетенського сферичного залу. Вони пояснили, що ця сфера — колосальна подоба мозку. В ній створюються громіздкі речі з допомогою енергії потужних станцій. Матеріалом служить, так само як і в малих експериментах, світове поле…

Джон-Ей був у захопленні. Які разючі явища! Для людей Землі продовженням їх мозку служать руки, машини, верстати, інструменти. А мозок цих істот має таку гігантську потенцію, що за своїм бажанням формує матерію!

Господарі і Джон-Ей наблизилися до зорельота «Думка», зайшли в нього. Вони ознайомилися з апаратурою корабля і зрозуміли принцип її роботи. Не гаючись, вони склали завдання автоматам.

От і все! Треба прощатися! Зворушений Джон-Ей обняв господарів, висловив свою глибоку вдячність. Вони обіцяли, що обов’язково прибудуть на Землю упродовж наступного мільйона років, щоб побачити, які там будуть зміни.

Джон-Ей не міг відвести погляду від променистих, прекрасних очей цих титанів. Йому хотілося назавжди зберегти в серці мрію про чудесний світ інтелекту…

І ось їх нема! Дві високі постаті майнули вздовж залу, зникли… «Думка» поволі рушила до виходу, випливла в простір. Яскраво засяяли зоряні системи, в серці пройшов холодок страху. Знову у мандри, у пошуки!

Ні! «Думка» впевнено повертається, прямує по курсу. Гримлять двигуни, зореліт набирає швидкість. Перед тим, як включити антиполе, Джон-Ей ще довго затуманеним поглядом дивився на гігантський палац — храм Розуму, що поволі зникав у безодні Всесвіту…

ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

Трапилось непередбачене. Не вистачило антиречовини. Анти-поле зникло. «Думка» не могла летіти з надпроменевою швидкістю. Про це ясно свідчили прилади.

Джон-Ей, який уже був переконаний в успіху, схвильовано кинувся до телескопічної установки. Він уже в рідній Галактиці! До Сонця залишилося не більше п’ятисот світлових років. Яка невдача!

Що ж це? Він не зможе досягнути тепер потрібної швидкості. Дегравітаційної сили немає! Тепер зореліт летітиме понад тисячу років до Землі! Ніяка умовність часу не збереже людини!

Де вона — рідна планета? Телескопи неспроможні знайти серед неозорого зборища зірок у Галактиці Сонце — невелику жовту зірку. Але не це страшно! Електронний мозок зберігає всі дані, що стосуються курсу зорельота, обертання Галактики і власного шляху Сонця і Землі! Він приведе апарат точно додому!..

Страшне те, що попереду — довгі роки самотності в пітьмі Космосу, безкінечне згасання, потім смерть, а потім… металічна труна сотні років буде нести його холодний труп у Безкінечність…

Для чого?..

В пам’яті Джон-Ея виникло обличчя Георгія. Ось він — зовсім поряд його схвильований голос:

«Я не зможу заспокоїтись ніколи, якщо нам не вдасться здійснити своєї мрії! Смерть товаришів, наші муки мусять принести користь грядущим поколінням, наблизити час безсмертя! Якщо я загину — ти не забудь про це!..»

— Я чую, Георгію! Я дотримаю слова… — сухими губами шепоче він. — Людство одержить відомості про інші світи! Я вірю! Я так хочу!..

Джон-Ей включив електронний мозок, перевірив курс. Зореліт ішов правильно. Господарі чудесного храму в просторі зробили свою справу бездоганно!..

Джон-Ей гарячково дістав плівку, заклав у магнітофон. Він знає, що йому робити. Якщо самому немає можливості повернутися на кохану Землю, то нехай далекі брати почують його слово, заповіт його товаришів.

Джон-Ей, дивлячись за ілюмінатор, зосередився. Він уже був повністю спокійним. Ось ввімкнута апаратура магнітного запису. Загорівся вгорі червоний вогник. В мікрофон пливли, відбиваючись на плівці, чіткі, лаконічні слова розповіді про героїчну експедицію дванадцяти героїв, прощання на землі, пригоди в антисвіті, про загибель семи членів експедиції в страшному бою на кордонах Галактики, про події в царстві Залізного Диктатора і, нарешті, прозустріч з людьми незрівнянно високого інтелекту.

Спочивши трохи, Джон-Ей продовжував говорити:

— Далекі брати! Хай наші смерті послужать для блага грядущих поколінь. Я включаю автоматичну апаратуру досліджень, а сам помираю. Не засуджуйте мене — дуже страшно в самотині доживати непотрібні дні перед лицем Безкінечності. Я впущу в каюту інертний газ, мій труп збережеться, щоб ви могли виявити, звідки, з якої системи і планети експедиція. Дуже хотілося побачити майбутній світ. Я сподіваюсь, гаряче вірю — ви воскресите всіх нас! Я вірю в торжество Науки, в безмежність її можливостей! Взірцем може стати світ прекрасних людей з інтелектом титанів!.. Я вірю також, що ви допоможете братам у системі Великої Магелланової Хмари, які борються з огидним світом машин — результатом виродження інтелекту. Не повторюйте, не допускайте помилки того світу — не віддавайте функцій мислення автоматам! Смисл життя людини — в безкінечному розвитку інтелекту! Машини повинні не замінювати розум людини, а допомагати йому! Що може бути краще від чудесної, живої, гарячої людської думки, з її помилками і досягненнями, з її горем і радощами, з її шуканням і боротьбою, — незрівнянної ні з чим думки живого світу?.. До зустрічі, далекі брати!

Джон-Ей замовк і втомлено відкинувся на крісло. Потім витяг плівку з записом, кілька необхідних кінофільмів і поклав перед собою на пульт.

Все! Він виконав свій обов’язок. Але чому ззовні така тиша? Ага, це виключився двигун. Зореліт летить з найбільш можливою швидкістю. Тіло зовсім невагоме — система штучного тяжіння не працює.

Чіткими рухами Джон-Ей включив насоси. Повітря, що було в каюті, циркулюючи, потяглося в спеціальні отвори. Швидко понизилась температура, руки і ноги паралізував холод. В голові промайнула думка: «А може, не треба?» Суворо подивився з портрета Георгій, докірливо нахмурився…

Слідом за тим посмішка з’явилася на обличчі Джон-Ея. Він підморгнув зіркам, що весело дивилися через перископ на людину, прошепотів неслухняними губами:

— Це споконвічний острах людини перед смертю, славні мої зірки! Але я не піддамся йому! Пробач, Георгію! Я не можу більше!..

Ще слабке клацання автоматів. В каюту ринув струмінь інертного газу. Голова Джон-Ея лягла на пульт. Він падав у чорну прірву, а з прірви — останнє, що він бачив у думці, ― летіла назустріч йому закутана білосніжними хмарами, випромінюючи ласку і любов, рідна Земля — Батьківщина…

Часть пятая ПУТИ ТИТАНОВ

ПОБЕДА НАД БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ

…Давно вже замовк голос далекого предка, а все ще мовчали члени Космічної Ради, вражені дивною розповіддю про великий подвиг і безстрашність людей минулого. І тільки через кілька хвилин з передніх рядів рвучко підвівся Аеровел і легким юнацьким кроком вийшов до зеленого овала. Він строгим поглядом окинув присутніх.

— Ти хочеш говорити? — запитав його Римідал.

— Так…

— Ми слухаємо тебе.

— Я вважаю, — почав Аеровел і його гострий погляд впився в обличчя Семонія, — я вважаю, що нам тепер, підкреслюю — саме тепер треба закінчити вчорашню дискусію…

— Чому? — На обличчях багатьох вчених з’явився вираз здивування. — Адже ми нічого не вирішили відносно прибуття до нас зорельота!..

— А тому, — спокійно відповів Аеровел, — що переглянуті нами документи мають безпосередній зв’язок з проблемою, яку ми вчора обговорювали. Скажи, Семонію, невже й тепер ти вимагатимеш, щоб твій проект був здійснений? Невже ти хочеш, щоб і наша планета, а слідом за нею і тисячі інших пішли по шляху регресу та виродження?..

Погляди всіх вчених звернулись до Голови Інституту Електронно-гравітаційних машин. Той важко підвівся з крісла і тихо сказав:

— Мені важко говорити це, але істина — понад усе! В нашу дискусію, на щастя, втрутилась людина — наш далекий предок. Він показав нам, до чого привів в іншому світі експеримент, який я пропонував провести у нас. Я знімаю свій проект з обговорення і, якщо хтось інший захищатиме його, виступлю проти…

Тисячі присутніх вітали криками схвалення заяву Семонія. Але Аеровел, посміхнувшись, промовив:

— Ти завжди висловлюєшся поспішно, Семонію. Твій проект науково-технічної революції треба здійснити, але не в такому масштабі. Скрізь і всюди мусить панувати людська думка — тільки тоді машини служитимуть для прогресу, а не для руйнування. Я пропоную обговорити це питання трохи пізніше, коли у нас буде досить експериментального матеріалу. А тепер повернемось до вислуханої розповіді. Всі ви чули заповіт Георгія і Джон-Ея. Наш обов’язок — зробити все, щоб виконати його. Чи згодні ви?..

Перед Римідалом загорілися вогники. Всі вони були зеленими.

— Всі згодні, ― сповістив Голова Космічної Ради. Аеровел задоволено схилив голову.

— Але як ми виконаємо заповіт людей минулого? — почувся голос з сектора системи Центавра. — Чи не занадто складне завдання беремо на себе тепер?

— Ні, ― відповів найстаріший вчений. — Багато залежить від Інституту Воскрешень, яким керую я. Що ж до експедиції в Велику Магелланову Хмару, то про це будемо говорити на наступному засіданні… Така моя пропозиція.

Римідал встав з-за столу.

— Пропоную перервати засідання. Хай члени Ради уважно підготуються, проконсультуються з своїми академіями, врахують все почуте тут. Про час наступного засідання буде сповіщено окремо…

В залі зникли рожеві хвилі, спалахнуло денне світло. Члени Ради і гості один за одним мовчазно, в урочистій тиші, зникли за дверима. Аеровел останнім зійшов з підвищення і гаряче потиснув руку Ліахіму. В сяючих сірих очах проступали задоволення і радість.

— От бачиш, як добре все вийшло. Тепер перед нами багато цікавої роботи. Летимо до мене…

— Гаразд!

— А тебе попрошу про одне, — звернувся Аеровел до Римідала, — щоб до завтрашнього дня для мене відшукали всі матеріали, які, можливо, мають відношення до періоду експедиції. Особливо дані про місто, звідки вилетів зореліт і де був тодішній Інститут Анабіозу…

— Гаразд, — обізвався Римідал, — все буде зроблено!

Аеровел і Ліахім вийшли з приміщення Космічної Ради і, сівши в закритий салон, вилетіли в напрямі до Інституту Воскрешень, який здіймався прозорими куполами чудесних будівель над густим лісом гігантських білокорих дерев недалеко від широкого каналу, що тягнувся в туманну далину.

— Значить, мертва людина в зорельоті — Джон-Ей? — з цікавістю запитав Ліахім.

— Так. Це його труп. Він повністю зберігся.

— Ти хочеш провести з ним якийсь експеримент?

— Так. Саме для цього я й запросив тебе…

— Що ж ти будеш робити?

— Побачиш сам.

— Чи сподобалась тобі розповідь Джон-Ея про світ інтелекту?

— Це просто неймовірно! Його матеріали багато в чому допоможуть нам! — захоплено сказав Аеровел. — Але хіба ми йдемо не тим же шляхом? Той світ — наше майбутнє!..

Салон безшумно приземлився на стартовому майданчику серед величезного подвір’я Інституту Воскрешень. Навколо приміщень стояла суцільна стіна лісу, обвитого біля підніжжя в’юнкими рослинами з ніжно-рожевими запашними квітами.

Аеровел, а за ним Ліахім, вийшовши з салону, ступили на сіру гофровану доріжку, яка відразу ж рушила в напрямі будівлі. Стіни ЇЇ були світло-смарагдового кольору — здавалось, вони ввібрали в себе гарячі соки землі і наповнювали гігантські палаци здоров’ям і незборимістю.

Нечутно відчинились напівовальні двері, автоматичні східці винесли прибулих вище, до других дверей, за якими відкрилась панорама численних коридорів, що розходилися в різні боки. Одним з коридорів вчені потрапили до величезного круглого, метрів на сто в діаметрі, приміщення, увінчаного прозорим куполом. Море проміння лилося знадвору, але, пройшовши крізь смарагдові стіни, перетворювалося в м’яке, приємне для ока освітлення.

На протилежному від входу боці були півколом розташовані білосніжні столи з прозорим накриттям, які піднімалися на два метри над підлогою. Посередині залу виднівся невеликий пульт. Над одним з столів нависли дивної форми рефлектори, до них підводилась система проводів і труб.

Аеровел показав пальцем на цей стіл.

— Бачиш? Там лежить труп Джон-Ея…

― І ти…

― І я вирішив воскресити його!

— Але ж тисячі років!..

— Ти чув його заповіт? — суворо запитав Аеровел. — Вони вірили, що ми — люди майбутнього — зможемо воскресити їх. І, якщо говорити відверто, вони мають не менше право жити в наш час, ніж наші сучасники…

— О друже мій! — гаряче потиснув руку товариша Ліахім. — Я радий за тебе. Але чи впевнений ти в успіху?..

— Абсолютно! Збереглися всі тканини. Ми тільки відновимо їх життєздатність.

Аеровел підійшов до пульта, натиснув кнопку виклику. Відразу ж в приміщенні з’явилось кілька чоловік. Вони наблизились до підвищення, на якому лежало тіло людини, і зупинились, очікуючи розпоряджень вченого.

Аеровел кивнув їм, включив апаратуру. Над столом навис велетенський кожух, з нього виходило ледве чутне, але потужне гудіння. Рефлектори спалахнули блакитним промінням, під прозорим накриттям попливли зеленкувато-фіолетові хвилі. Асистенти схилилися над екранами, уважно дивлячись з їх допомогою на труп.

На маленьких екранах пульта відмічались зміни, що відбувалися в організмі людини, яку воскрешали. Аеровел, не відводячи погляду від пульта, тихо говорив:

— Ти розумієш, все відбувається дуже просто. Раніше, упродовж сотень тисяч років наука шукала живий синтетичний білок, щоб вертати мертвих до життя або продовжувати життя взагалі. Останні дослідження показали, що в цьому нема необхідності. Здійснюється атомно-молекулярна перебудова живої речовини — і ніяких додатків живого білка!

Безсмертя — це практично регулярне стимулювання клітин організму з допомогою ось цієї активізуючої апаратури. Воскрешення — це відновлення функціонування всіх зв’язків організму з допомогою відновлення попереднього розташування клітин. Це можливо до того часу, доки організм не розклався.

— Коли ж ти запропонуєш відкрити еру безсмертя? — тихо й урочисто запитав Ліахім.

— Це вирішить Космічна Рада. Інститут приготував усі матеріали, апаратуру. Але я проведу експеримент тепер. Джон-Ей буде не тільки воскрешений, а й першим введений в безсмертя.

Гудіння всередині накриття припинилось. Кожух поплив угору. Один з асистентів тихо промовив:

— Всі зв’язки в організмі відновлені, вуглецеві нашарування видалені.

Аеровел кивнув, ще кілька секунд мовчазно спостерігав зображення на екранах.

— Ось бачиш, — заговорив він, — магнітно-біологічне поле, згідно закону неповторності даного індивіда, відновило абсолютно таке ж співвідношення клітин і молекулярно-кристалічних структур в організмі, як і при житті. Тепер можна…

— Стимулятор! — приглушеним голосом промовив Аеровел.

Ліахім поглянув на шкалу і жахнувся. В конденсаторі нагромадилася енергія в мільйони вольт! Аеровел дав команду автоматам. Асистенти, які стояли біля стола, здригнулися. Тіло Джон-Ея підстрибнуло і знову завмерло. Та ось на темних круглих екранах пульта засяяли золоті зірочки, вони збільшувались, витягувались, перетворювались у змійки.

Через хвилину ясні живі зиґзаґи весело забігали по темному полю, повідомляючи про те, що людина воскресла.

Аеровел витер рясний піт, що виступив на високому матовому чолі від хвилювання, і з радісною посмішкою подивився на товариша.

— Ну?..

— Я вражений, — прошепотів Ліахім. — Покажи мені його. Вчені підійшли до столу. Асистенти шанобливо розступилися. Ліахім побачив за накриттям постать людини, закутану тонкою сіткою. Груди її здригались.

— Звільнити тіло! — наказав Аеровел.

Асистенти швидко прибрали сітчасті електроди, прозоре накриття і відступили від підвищення. Оголене тіло Джон-Ея було блідо-синім. Та ось воно поступово наповнювалось фарбами, рожевіло. Червоні плями з’явились на жовтому худому обличчі, перетворилися в суцільний рум’янець. Задрижали повіки, розтулилися і знову закрились вуста. Минуло кілька хвилин серед повної тиші.

М’язи людини напружились, рука зарухалась і лягла на очі, ніби затуляючи їх! Джон-Ей тихо звівся на лікоть і сів. З-під долоні подивився поперед себе. Його туманний погляд зустрів уважні очі Аеровела, наповнився здивуванням, ковзнув униз, па блакитний плащ вченого, перескочив на інших присутніх. З його вуст зірвались слова, незрозумілі вченим…

Аеровел швидко включив зв’язок з Космічною Радою, викликав апаратну машину пам’яті. На пульті загорілась зелена лампочка.

Губи Джон-Ея знову здригнулись, заворушились.

— Де я? Що зі мною? Хто ви? — перекладала машина запитання людини з минулого.

— Ви на рідній планеті, Джон-Ею, — відповів Аеровел. — Ви повернулись додому через десять тисяч років після вильоту експедиції. Згідно заповіту ми воскресили вас…

— Десять тисяч років, — вражено прошепотів Джон-Ей. По його худих щоках покотилася прозора сльоза, руки судорожно стиснулися в кулаки. — Воскрешення… Безсмертя… Ми не помилилися в своїх… мріях?..

— Ні! Ви не помилились! — твердо промовив Аеровел. — Але про це потім, коли ви будете зовсім здоровим…

— Нарешті! — вирвалося з пересохлих вуст Джон-Ея і він, збліднувши, зі стогоном відкинувся на спину…

СЕРДЦЕ АЭРОВЕЛА ГОВОРИТ

Аеровел стояв на березі ріки й задумливо дивився в нічну імлу. У вирі — внизу — колихались далекі зорі. Над обрієм періодично пролітали різноколірні вогні — штучні супутники планети десь під хмарами в темному небі золотився в промінні прожекторів повітряний палац для дітей — майбутніх космонавтів. Здалека долинули звуки симфонії — та мелодія проникала глибоко в серце і будила давно заснулі бажання та почуття…

Що ж вона говорила? Чого хотілося Аеровелу? Хіба не все ясно? Хіба не здійснюються найкращі сподівання і мрії тисяч і тисяч поколінь? Хіба не має найстаріший вчений всього, що може бажати людина?.. Здається, має. Напевне, все є. Але на серці неспокій… Серце — ти, скільки існує людство, викликаєш тривогу, бунтуєш кров!..

Аеровел заплющив очі. І ось тінню з’явилася перед ним постать. Вона… Знову вона!.. Кохана моя, Осінній Лист, чому ти так довго переслідуєш мене? Відпусти, дай мені волю перед безсмертним шляхом!..

І здається вченому, що здіймаються вгору прозорі руки і на тлі зірок благословляють його. Звідки ці видіння? Мабуть, з дна душі підіймається древня каламуть наївної віри в чудеса! А може, ця віра була інтуїтивним відчуттям можливості для людей стати безсмертними, всемогутніми? Може, тому і створювали люди богів і наділяли їх тими якостями, про які мріяли самі? А тепер! Тепер люди одержали сили могутніші, ніж всі боги стародавніх народів! Та все ж не задовольняє одна тільки могутність людину, одна тільки можливість розкривати найнеймовірніші таємниці. Є ще одна таємниця, що вічно кличе і буде кликати кожного до розв’язання. Жіноче серце! Ніжне, сповнене кохання і вірності, готове на самопожертву і смерть ради коханого! В ньому теж — безкінечна таємниця, до нього вічне устремління, в ньому — майбутні покоління і розшуки смислу буття!..

Аеровел посміхнувся. Треба йти. Досить сентиментальних міркувань. Скоро знову збереться Космічна Рада і потім — небувалий експеримент. Треба підшукати сильних людей для здійснення задумів, перевірити кожну деталь.

Кілометрів два вчений брів через трави в степовому заповіднику. По шляху з-під ніг злякано стрибнули два зайці, недалеко пробігла козуля. З-за щільної огорожі широколистих пальм і дубів виблискував сферичний ковпак над віллою Аеровела. Вчений швидко вибрався на гладеньку доріжку і через кілька хвилин був у своєму кабінеті.

Там Аеровела зустріли тиша і спокій. Він давно жив один, і рідко коли його турбували сини чи внуки або діти внуків, запрошуючи на різні свята. Сьогодні передбачалась серйозна робота над старовинними матеріалами, і тому вчений прийняв спеціальну електробіологічну ванну між двома рефлекторами для стимуляції мозку. Потім сів на стілець, присунув папку із сірими аркушами законсервованих паперів, магнітофонні плівки далеких часів. Але йому перешкодили. Над столом загорілась лампочка виклику, на екрані з’явилося обличчя Іскорки. Вона винувато посміхнулась, тихо сказала:

— Пробач мені, Аеровеле. Ми здобули записи автоматів того корабля. Серед них є плівки кінофільмів з планети, де панує Диктатор… цей самий… Залізний Диктатор! Я вважаю…

— Давай! Давай, Іскорко! — схвилювався вчений. — Ти молодчина. І нічого вибачатися… Я саме над цими матеріалами працюю…

— Висилаю автоматичною поштою, — відповіла дівчина, зашарівшись від похвали вченого. Екран погас.

Незабаром у стіні ліворуч стола відкрився отвір, і на стіл випав пакунок з кількома плівками. Аеровел дістав старий апарат для проектування плоскої плівки і підключив його до просторового проектора.

Вчений, хвилюючись, ввімкнув апарат. Зараз він побачить те, що вони чули на словах, — трагічні картини загибелі експедиції, переліт у царство Диктатора, планету, де люди борються з світом машин…

У повній тьмі виник куб простору, загорівся рожевим світлом. Перед вченим попливли епізоди найнеймовірнішої експедиції в бездонні глибини Космосу. Аеровел забув про час, забув, скільки він просидів на стільці, що йому треба робити. Він схилявся перед незрівнянним героїзмом людей, своїх предків, і розумів, що завжди буде торжествувати в світі людський розум, що світле, красиве, наповнене любов’ю і боротьбою життя переможе всі чорні сили у Космосі…

Але ось з’явилися кадри, зняті на планеті, в приміщенні Диктатора. Плівка помутніла, почала перериватись Ніби якась сила виводила з ладу апарати, і вони не могли нормально діяти…

Ось показалися ряди напівсферичних машин-слуг, яскраво освітлене блакитним світилом коло чорної підлоги, зеленкувато-прозорий горб Диктатора, огидна постать Ро… Знову затемнення!.. І, нарешті, потворні машини несуть оголене тіло людини в якесь прозоре накриття. Ах, це ж Георгій — начальник експедиції!.. А ось і жінка на п’єдесталі…

Аеровел здригнувся від несподіванки, впився очима в неземне видіння. Плівка закінчилась… Вчений похапливо повернув плівку назад і почав переглядати знову. На потрібному місці зупинив кадр… Мов жива, виникла перед ним постать вогненноволосої красуні. Обличчя її, ніби вирізьблене найтоншим різцем скульптора, випромінювало спокій, сум і чекання. Волосся важкими хвилями закривало маленькі округлі груди, і здавалося, що то струмився навколо тіла клубок променів…

Аеровел заціпенів. Гаряче забилося серце. Серце? Чому саме воно?

О, яка прекрасна істота! Який світлий розум мусить бути в неї! І там, у тому світі, панує машина, вона стереже живий розум в стані напівсмерті! Ні! Не можна допустити цього! Розбити морок, розвіяти огидне царство потвор, відновити прекрасну цивілізацію!..

Аеровел включив апарат зв’язку. На екрані з’явилося обличчя Римідала. Він схилився над столом і щось уважно розглядав. Побачивши Аеровела, голова Космічної Ради привітно посміхнувся.

— Що сталося?..

— Я сам очолю експедицію в Велику Магелланову Хмару, — сказав Аеровел. — Я вирішив. Мені треба поговорити з тобою про кандидатуру па моє місце в Інституті…

— Чому ти так вирішив? — здивувався Римідал.

— Скажу потім. Я знаю одне — мого рішення не змінить ніщо.

Екран погас. Вчений пройшовся по кімнаті, відкрив герметичні віконниці. Знадвору ввірвався гомін ранку, перший промінь зірниці.

Серце Аеровела знову заговорило…

ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ

Літаючий майданчик плив на схід низько над землею. На ньому в зручних кріслах сиділи Аеровел, Ліахім, Іскорка, а також Джон-Ей, стривожений, напружений, одягнутий в незвичну для нього одежу — легку, ніжно-зелену накидку. Вій помітно поправився, помолодшав за двадцять днів після свого воскрешення, але погляд його був суворим і похмурим. Новий світ, незвичність умов сковували Джон-Ея. Іскорка нишком поглядала на дивного гостя з далекого минулого. її світлі очі з цікавістю і захопленням дивилися на нього. Щось дивне творилося з Іскоркою, вона ще ніколи не відчувала такого. Та по одвічній жіночій хитрості дівчина не показала й знаку на своєму обличчі. Вона кілька днів супроводжувала Джон-Ея в його екскурсіях по новій Землі, вчила його мову, розповідала про події, людей і машини. Джон-Ей сумував. Не залишилось нічого від того, що було десять тисяч років тому. Хіба що так же сумовито шелестіли дуби та берези в заповідниках, як і раніше, та блищали тривожними іскорками очі в дівчини, як і в тих, давно померлих дівчат…

І ще одне підняло настрій Джон-Ея, примирило з незвичними умовами — розмова з Світозаром, який дуже просив побачення з Людиною Минулого. Наївно і безпосередньо Світозар запитував Джон-Ея, чи так уявляли собі предки майбутнє, чи за це вони вмирали, боролись, чи мають право нащадки забувати про тих, які готували їм шляхи і відмовляли в щасті собі…

— Щастя для нас, — відповів Джон-Ей, — було не в досягненні особистої цілі. Ми бачили далекі покоління, вільні, прекрасні, озброєні знаннями і мудрістю. Ми страждали не для того, щоб нас оплакували або нам ставили пам’ятники. Те, що я бачу, — суспільство прекрасних, всемогутніх людей — найкращий пам’ятник мільярдам безіменних героїв Минулого…

Світозар слухав Джон-Ея, і його сірі очі палахкотіли захопленням. Замикалося коло тисячоліть, минуле зустрічалося з майбутнім. Мрія тисяч поколінь втілювалася в життя, торжествувала, горіла вже не в душах небагатьох людей, а переможно крокувала по Космосу…

Джон-Ей хотів знати, що вирішить Космічна Рада з приводу його розповіді про світ машин. Він просив Іскорку допомогти йому зв’язатися з Аеровелом. Але сьогодні Аеровел сам викликав їх до себе, і вони вилетіли до місця старту старовинного корабля, у якому прибув Джон-Ей. Всі супутники схилилися над столом, де були розкладені дві карти одних і тих же материків Землі, але з помітними змінами в обрисах морів і континентів.

— Я знаю, — сказав, розгинаючись, Аеровел. — Я читав у старих книгах. Це місто називалося Цвітоград. Воно стояло на березі моря…

— Згадав, згадав! — вигукнув Ліахім. — Років двісті тому я теж був там на екскурсії. Археологічні розкопки й інше… Так?

— Цілком вірно, — ствердив Аеровел.

— Правильно, — тихо промовив Джон-Ей, дивлячись вниз на пропливаючу землю, — це місто називалося Цвітоград. Але чому називалося? — схаменувся він. — Хіба воно знищене? І ким?

— О, це далеке минуле, — похитав головою Аеровел. Його очі заплющились, він ніби повертав з древності якісь туманні спогади.

— Розкажіть мені про це минуле, — попрохав Джон-Ей.

— Гаразд, — вагаючись, сказав Аеровел. — Я розповім. Але без хронологічних дат, без імен. Ви самі розумієте — десять тисяч років…

— Так. Розумію. Але не звертайтесь до мене на «ви». Адже у вас нема цієї форми звертання…

— Що ж, — засміявся вчений, — я перейняв не найгіршу звичку минулого, вивчаючи за двадцять днів вашу мову…

Джон-Ей зніяковів.

— Пробачте… Але я не зміг вивчити так швидко вашу мову.

— Розумію, розумію. Нічого дивного. Адже наша мова удосконалювалась упродовж тисяч років і має зовсім інші закони… Потім вивчите, не біда!.. Ну, то слухайте, я починаю!

Тихо бринів теплий вітер за майданчиком, ніби акомпануючи чудесній розповіді Аеровела.

— Двадцять перше сторіччя. Ви самі звідти. Вік дивних відкриттів, фантастичних устремлінь і перших далеких зоряних подорожей. Людство, звільнившись від соціальних протиріч, ринулося з незвичайною жадобою до пізнання Космосу в інші світи. Було відкрито кілька заселених систем по сусідству з нашою, але менше, ніж думалось раніше. Нові відкриття, зв’язок з новими світами коштували величезних жертв, численних матеріальних витрат. Шкідлива гігантоманія часто приносила шкоду, людська мрія і думка обганяла технічні можливості, викликаючи протиріччя. Проте, ламаючи шкідливі традиції, звільняючись від забобонів і непотрібних звичаїв, поволі приходила ера гармонії Розуму і Серця.

І ось в цей час — йшло якраз двадцять четверте сторіччя по древньому календарю — титанічна боротьба за Людину була перервана втручанням ззовні. Це відбулося так.

Третій по рахунку дегравітаційний корабель вилетів у далеку експедицію в планетну систему зірки, що називалась Полярною або Альфою Малої Ведмедиці. Готувалась інша експедиція для вияснення причин очевидної загибелі першої. Але ця експедиція не була здійснена…

В середині двадцять четвертого сторіччя, через сорок вісім років після вильоту корабля на Полярну, Землю спіткала страшна катастрофа. Міста і села планети раптом з невідомої причини охоплювались всепожираючим полум’ям, знищувались посіви, ліси, заводи, бібліотеки, культурні центри. Спочатку думали, що це стихійне лихо, викликане підвищеною активністю Сонця, але скоро побачили, що вогонь охоплює певні ділянки, ніби обрані чиєюсь рукою.

Потім з’ясувалось, що в нашу систему вторглися кілька зорельотів з Полярної, де протягом багатьох тисячоліть розумна раса розвивалася в напрямку жорстокості, егоїзму, ненависті до всього живого. Звичайно, не всі розумні істоти, що населяли систему, а верховна каста, якій вдалося на довгі віки закувати волю нижчих істот. Так ось, ця раса досягнула високих вершин Знання і в інших світах шукала можливості здійснити свої експансійні устремління. Вона захопила наш космічний корабель, екіпаж якого не підозрював нічого, і, узнавши секрет дегравітації, напала на нас, щоб підкорити Землю.

Це були страшні дні. Багато хто думав, що цивілізація загинула. Єдиний світовий центр був знищений, координація дій зникла. Наступав ганебний кінець людства.

Але рятунок знайшовся в повному любові, готовому на жертву ради інших серці людини. Троє молодих хлопців вилетіли на старих літаках з атомними зарядами до місця концентрації агресорів та їх апаратів. Це було в пустелі, де зараз розташовані наші біологічно-дослідні плантації і центри. Пустеля називалась тоді Сахара. Чужинців не було видно: їх закутувало дегравітаційне поле. Герої розподілили між собою квадрати, де мусили ховатись вороги, і, ринувшись униз, викликали страшні вибухи на площі в сотні квадратних кілометрів. Жорстоке породження чужого світу пощастило знищити. Світ звільнився від страшної загрози, загрози рабства.

Людство торжествувало, схиляючи голову перед безіменними героями. На місці, де відбулися згадані події, їм побудували пам’ятник. Він стоїть і досі.

Людство заплатило величезну ціну за жорстоку науку. Воно зрозуміло порочність тодішньої системи розповсюдження знань і виховання. Величезні досягнення Науки, які готували небувалі стрибки в пізнанні Світу, були в більшості випадків монополією окремих Інститутів і учених, а для широких мас готувались тільки пілюлі, які легко було перетравлювати, але які не давали справжніх знань. Це було нещастям. Майже всі наукові центри згоріли, і Людство було відкинуте назад, до знання двадцятого сторіччя.

Та урок не пройшов марно. Люди запам’ятали, що інтелект може бути антигуманним, і трималися напоготові. Згодом з допомогою сусідніх систем людство відновило знання і рушило вперед.

Найбільшу увагу ми приділили вихованню свідомості, боротьбі за довголіття і безсмертя. Ми не поспішали, як раніше, летіти за межі нашої Галактики, користуючись умовністю Часу, бо на прикладі минулої історії знали, що в цьому немає ні сенсу, ні потреби. Ми зрозуміли, що пориватися на повну силу в глибину Безкінечності можна тільки тоді, коли Людина буде безсмертною, коли на Землі не залишиться жодної істоти, обтяженої хоч в найменшій мірі егоїзмом. Тільки вільний, гордий і ясний Розум треба нести в інші світи, з’єднуючи його потік з іншими потоками.

В наші дні прийшло нове випробування для розуму. Деякі вчені хотіли звільнити людство від головного, що дає смисл життю, — від наукового мислення. Приліт вашого зорельота і розповідь про жахливе царство машин припинив небезпечний задум.

Це основне, що я можу розповісти. Ти потрапив у вік, коли переможена смерть і коли перед Розумом відкривається безкінечний грандіозний шлях дослідження й пізнання. Ми пишаємось тим, що можемо заявити: Людство готове для цього славного шляху! І, може, не так далеко від нас той чудесний світ високого розуму, про який ти нам розповів, Джон-Ею!..

Аеровел замовк. Джон-Ей, затуливши очі долонею, сидів непорушно, вражений історією планети. Навіть Іскорка, що знала все це, по-дитячому відкрила губи, зачарована розповіддю.

— Я хотів би бачити пам’ятник героям, — попросив Джон-Ей, отямившись від враження.

— Гаразд, — сказав Аеровел. — Я включу телепередачу звідти. Завжди можна спостерігати цей пам’ятник, знятий просторовим проектором уночі. Це дуже хвилююче і прекрасне видовище. Дивіться!..

Вчений включив невеликий екран. На ньому була повна тьма. Потім серед суцільного океану ночі виникло три світлі цятки. Вони збільшувались, випромінювали криваве сяйво. В цьому сяйві з’явилися три постаті юнаків з піднятими вгору руками, з непереможним устремлінням вперед. Груди їх були розірвані, в піднятих руках палали їхні серця, які вони віддали смерті ради людей. Джон-Ей відразу згадав старовинну легенду про Данко. Очевидно, скульптори використали саме цей образ.

Десь унизу п’єдесталу вибухнуло полум’я. Воно, мов казкова квітка, охопило різноколірними пелюстками трьох юнаків. Відсвіти вогню виблискували на молодих прекрасних обличчях, сповнених любові і палкої нестримності. Здавалося, горять отак вони на вогнищі безсмертя і ніколи не згорять.

Видіння зникло. Аеровел виключив телеприйом. Очі Джон-Ея блищали захопленням і гордістю.

— А та раса, що напала на Землю, і досі панує там? — запитав він вченого.

— Ні! Ми, погодивши дії з нашими сусідами, послали на Полярну озброєну експедицію, щоб знищити вогнище агресії і загрози для миролюбних систем. Але ми запізнились. Там, на планеті в системі Полярної, відбулася міжусобна війна. Раби повстали, і напали на правлячу верхівку. Сили з обох сторін були колосальні. Вся поверхня планети спалена, знищена вщент. Атмосфера планети отруїлася так, що ми не знайшли жодної живої істоти, жодної рослини, навіть примітивних бактерій… Як бачите, не скрізь, як у нас, еволюція суспільства приводить до позитивних формацій…

— Чим же ваше суспільство відрізняється від попередніх? — тихо запитав Джон-Ей.

— Думаю, що всім. Особливо ж тим, що нами повністю ліквідована проблема, яка раніше терзала людство і навіть визначала політичне чи економічне обличчя попередніх соціальних формацій — проблема їжі, проблема наступного дня. Наука повністю задовольняє потреби людини в їжі і предметах вжитку. Але це стало другорядним. Ти бачиш, що наша їжа спрощена й уніфікована, хоч і має в собі всі необхідні речовини, з яких формується організм. Ми зовсім відмовились від м’яса тварин і взагалі живих істот… Ми вирощуємо такі плоди, які концентрують у собі всі елементи в потрібних пропорціях і придатні до споживання їх організмом. Дуже спрощувати процес споживання їжі ми не хочемо, бо при цьому буде змінюватися апарат травлення, а звідси і форми людини, які створювалися мільйони років і вважаються естетичними зразками. Але й наслідувати людей минулого, які мали навіть естетику харчування, ми також не будемо, бо це принижує Розум. У нас є значимі й високі цілі. Кожен індивід звільнений для того, щоб вбирати в себе мудрість Знання. Наше суспільство — воістину суспільство рівних. Ми зробили багато для Людини. Те, про що тільки мріяли ви, — здійснене. По всій планеті створений рівний м’який клімат, повністю знищені хвороби і можливість їх виникнення, стосунки між людьми регулюються не законами, як раніше, а свідомістю… І, нарешті, Людина так глибоко проникла в таємниці Матерії, що одержала необмежені запаси енергії — могутньої, зручної в користуванні. Саме ця обставина дозволяє проводити колосальні експерименти, які відкривають нову сторінку в житті Розумного Світу. Це — перемога над Простором!

У жертву новому Знанню було принесене багато життів молодих ентузіастів, бо. часто ми йшли наосліп, але тепер все найважче позаду. Мрії ваших поколінь ми втілюємо в дійсність…

— Це слова Георгія, — прошепотів Джон-Ей. — Ви справджуєте надії своїх предків. Але з’ясуйте хоч трохи суть ваших відкриттів. У двадцятому сторіччі і навіть в наш час такі проблеми належали до сфери містики, і в кращих випадках про них говорили тільки на сторінках фантастичних книг…

— Добре. Я скажу, — погодився Аеровел. — Річ у тім, що здавна культивувалися неправильні уявлення про суть Простору. Люди вперто вірили своїм почуттям, які переконували, що простір — це вмістилище матерії. Ейнштейн і Лобачевський перші стали на шлях руйнування звичних уявлень. Довго їх погляди були незрозумілими або малозрозумілими і відносилися до сфери абстракцій. А для нас це — життя, практика. Дослід показує, що Простір є там, де є поле гравітації. Простору нема без поля, поля нема без матерії, значить, Простір — це функція тяжіючої матерії…

Ми навчилися нейтралізувати простір. В потрібному напрямі, наприклад, на Місяці, ми створюємо смугу антитяжіння такої ж напруги, як і тяжіння. Простір зникає, ми опиняємось на іншому космічному тілі. Коротше, — політ зв’язаний з Часом. Час — це вимір певної кількості енергії, яка потрібна, щоб перебороти напругу поля і добратися до іншого світу! А ми не переборюємо тяжіння механічним пересуванням, а знищуємо його, нейтралізуємо!..

— Колосально! — вигукнув Джон-Ей. — Це… це… Я не знаю навіть, як назвати!..

― І не треба, — посміхнувся Аеровел. — У давнину були великі люди, які передбачали такі можливості, могутній розум яких пробивав усі оболонки закостенілих догм і консерватизму в мисленні, чий розум випереджав сучасників на тисячоліття…

Вдалині засиніла гладь моря. На березі, серед пишних рослин, підіймались сніжио-білі, рожеві, блакитні палаци. Вони здавалися казковим породженням морської хвилі, яка хлюпнула в небо і закам’яніла на сонці в неповторних прекрасних формах, переливаючись різноманітними фарбами. Летючий майданчик, підкоряючись руці Аеровела, повернув ліворуч і поплив над плантаціями рослин на північ. Показався великий квадрат простору, вільного від плантацій і будівель. Над цим місцем майданчик зупинився і почав знижуватись. Джон-Ей з хвилюванням дивився на розкопки, які проводилися внизу. Наскільки сягало око, з-під землі виростали залишки чудесних старовинних палаців.

— Це ваше місто, — промовив Аеровел, звертаючись до Джон-Ея.

— Але ж воно було на березі моря?

— Море відійшло…

Майданчик зупинився. До нього підбігли якісь люди — молодий рожевощокий хлопчина і кучерява мініатюрна дівчина.

— Найстаріший археолог, — прошепотів Аеровел.

— Найстаріший? — засміявся Джон-Ей.

— Так! Ви забуваєте про довголіття. Бералі і Мрія — керівники розкопок, — відрекомендував учений.

Ті уклонились гостю, про якого вже чули.

— Ми повинні виявити місцезнаходження Інституту Анабіозу, — звернувся до археологів Аеровел.

— Ми допоможемо з радістю, — відповів Бералі. — Але як?

— Я пройду по вулицях, — сказав Джон-Ей. — Гадаю, мені вдасться впізнати що-небудь і згідно плану згадати, де був Інститут. Але для чого все це потрібно?..

— Секрет, — засміявся Аеровел. — Дізнаєтесь потім…

Керівники розкопок і прибулі повільно рушили по вулицях мертвого міста. Багато дечого було чужим для Джон-Ея, тому що від часу вильоту експедиції до загибелі міста минуло майже чотири століття і його вигляд змінився до невпізнання. Але ось вони зупинилися на краю широкої зореподібної площі, і в Джон-Ея вирвався радісний вигук:

— Впізнав! Ось Палац З’їздів! Тепер ми знайдемо легко…

Він розгорнув карту, всі схилилися над нею.

— Ось. Два кілометри і двісті метрів на північ.

— Але, як ви гадаєте, там що-небудь збереглося? — обережно запитав Аеровел.

— Напевне, — відповів Джон-Ей. — Всі основні приміщення Інституту були під землею. Повна ізоляція від зовнішнього впливу…

Найстаріший вчений повернувся до Бералі.

— Прошу закінчити розкопки за два дні. З максимальною обережністю…

…Група працівників Інституту Воскрешень, очолювана Аеровелом, Ліахім, Джон-Ей, Іскорка та Світозар з Нені, повільно спускалися по широких матово-зелених сходах у підземелля древнього Інституту Анабіозу. В електропроводи, що збереглися, був пущений струм, довгий коридор освітлювався.

Група вступила в приміщення з низькими овальними склепіннями. Вздовж стін були встановлені своєрідні масивні резервуари, прикриті матовими плитами. Біля кожної установки виднілася апаратура явно радіотехнічного характеру.

— Магнітний запис, — обізвався Джон-Ей і включив перший зліва магнітофон.

Почулися слова, сказані мовою, яку розуміли тільки Джон-Ей, Аеровел, Ліахім та Іскорка.

— Воскресити в тридцятому році двадцять п’ятого сторіччя. Синєгор. Тридцяти років.

Джон-Ей, хвилюючись, включив ще одну установку, потім іншу. І от всі побачили, як Людина Минулого поблідла і захиталась. З динаміка магнітофона пливли спокійні слова:

— Маріанна. Двадцяти трьох років. У стані штучної клінічної смерті. Воскресити після повернення першої позагалактичної експедиції у Велику Магелланову Хмару. Час вильоту — дві тисячі п’ятдесят восьмий рік. Керівник експедиції — Георгій. Експеримент проводиться згідно з бажанням самої піддослідної…

— Так ось чому ви розшукували цей Інститут, — тихо промовив Джон-Ей. — Але звідки ви взнали про Маріанну, про те, що вона тут?.. Адже я теж не знав цього…

— Маріанна — ваша кохана? — неприродно жваво перебила Іскорка. Аеровел засміявся, пильно дивлячись на дівчину, яка почервоніла по самі вуха. Джон-Ей кинув на Іскорку уважний і дружній погляд.

— Ні, ― відповів він. — Це наречена Георгія…

— Я дізнався про це, — перебив Аеровел, — з матеріалів Світового Фонду, і ви розумієте, що я не міг залишити все так. Ось хто натрапив на ці матеріали, — показав він на Світозара.

Джон-Ей гаряче стиснув хлопцю руку. Той почервонів від похвали, зніяковів. Джон-Ей тривожно повернувся до Аеровела.

— Що ж ви думаєте зробити з нею?..

— Воскресити!

— А потім?

— Ви почуєте про це на засіданні Космічної Ради…

По знаку найстарішого вченого резервуар був відкритий. Всі побачили в його глибині за прозорим накриттям молоду вродливу жінку. Довгі вії відкидали на бліді щоки скорботні тіні, ще більше підкреслюючи красу лиця.

— Це вона, — прошепотів Джон-Ей. Він раптово і несподівано для інших заплакав сльозами радості і щастя.

Маріанна через десять тисяч років поверталась до життя в новий казковий світ…

ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

Розповідь Аеровела про подолання простору без апаратів так вразила Джон-Ея, що він не витримав і попросив Іскорку продемонструвати це. Дівчина перемовилася з Ліахімом. Інститут Галактичних Експедицій дав дозвіл.

…Перед світанком вони вилетіли на гравільоті до космодрому. Теплий вітер віяв прямо в обличчя. Невисоко над горизонтом сяяв туманний Місяць. Джон-Ей поглянув на нього і зрозумів, що супутник Землі тепер не такий, як був колись. Що з ним сталося? Не видно відомих звичних плям. Навколо диска з’явилася туманна корона…

― Іскорко! — озвався вражений Джон-Ей. — Поясніть мені, що це значить?..

Іскорка засміялася. Вона зрозуміла його.

— Зараз ви про все узнаєте. Кілька хвилин терпіння…

На космодромі їх чекали. Гравільот приземлився в сліпучо освітленому колі.

Іскорка взяла Джон-Ея за руку і потягла до якогось отвору.

Вони зайшли в сферичну кабіну з маленьким круглим матовим екраном і мініатюрним пультом, сіли в глибокі крісла з прозорого, майже невидимого матеріалу.

На екрані Джон-Ей побачив диск Місяця. Він був далекий, як і тисячоліття тому. Здавалося неймовірним те, що мало статися.

Іскорка гордо поклала руку на пульт.

— Можна? — Блиснула вона очима.

Джон-Ей мовчки хитнув головою, не зводячи погляду з Місяця. Він, мов у сні, чув голос дівчини, який говорив:

— Спеціальні локатори фокусують напрям, визначають відстань з точністю до міліметра. Тепер в конденсаторах накопичується необхідна енергія, щоб створити антиподе. Потужні потоки квантів ізолюють цю лінію, не допускають, щоб якийсь мікрометеор ліквідував смугу антипростору… Увага! Включаю установку! Простір зникає!

Колихнулося небо, диск Місяця в якусь нікчемну долю секунди виріс до неймовірних розмірів і зник. За ілюмінаторами видно було синє небо, хмарки і віти зелених пальм, які злегка колихалися.

Джон-Ей вражено поглянув на Іскорку.

— Чому надворі день? Де ми?..

— На Місяці! — засміялася дівчина. — Не дивуйтеся, виходьте і переконуйтесь.

Джон-Ей, зачудований, безмовний, ступив у відкритий люк надвір. Навколо розстилалися ряди плодових дерев, апарат стояв на невеликій площі. Недалеко височіли антени і якісь енергетичні споруди. Високо в небі сяяло сонце, трохи нижче видно було туманний серп Землі.

— Місяць, — прошепотів Джон-Ей. — Це чари… Значить, ви заселили його, створили атмосферу…

— Так, — підтвердила дівчина. — Місяць тепер — курорт, край для відпочинку… Але це не поодиноке явище. Кілька пустельних раніше планет перетворено на заселені центри. Для сучасної науки це не важко…

Джон-Ей глибоко вдихнув запашне повітря Місяця і гордо поглянув навколо. Це була гордість за людство, за його велич і геній, який не знає перепон. Прогрес йде кроками титанів, темпи його все прискорюються, і хто знає, чи так далеко Земля від того рівня, якого досягли представники далекого світу в чужих галактиках…

Іскорка торкнула його за руку, лагідно посміхнулась.

— Пора! Апарат потрібний для практичних потреб. Вернемось на Землю…

Джон-Ей вдячно схопив її руку, потиснув, заглянув у очі, які випромінювали ніжність і любов.

— Дівчино, мріє моя! Це неймовірно! Це титанічно!..

Іскорка мовчки дивилася на Джон-Ея і з радістю бачила, що Людина Минулого оживає духовно, серце її розтоплюється, звільнюється від шкаралупи суму і готується до великого безсмертного шляху по дорогах Всесвіту. І ще Іскорка зрозуміла, що на тій дорозі поряд з ним неодмінно буде вона, як незамінний друг,товариш і жінка…

ВЕЛИКОЕ СВЕРШЕНИЕ

…Із заплющеними очима вона підвелася на твердому ложі, сіла. Обличчя її усміхнулось, руки простягнулися вперед.

— Георгію… — тихо покликала вона. Присутні мовчали, вражені цим словом, що перше зірвалося з вуст дівчини після цілої вічності. Вона, не почувши відповіді, спохмурніла, повільно відкрила повіки, привчаючи очі до м’якого освітлення.

— Маріанно, — прошепотів Джон-Ей.

Маріанна здригнулась, озирнулася, вражено подивилась на колосальний купол приміщення, потім на групу дивно одягнених людей і ось, нарешті, побачила Джон-Ея. Очі її спалахнули, на блідих щоках заграв рум’янець.

— Це ти?.. — прошепотіла вона. — Значить, експедиція повернулась?

— Так, зореліт повернувся, — обережно відповів Джон-Ей.

— А Георгій… Георгій де?..

— Зачекай, не поспішай, Маріанно… Тобі треба повністю видужати…

Дівчина встала, зупинилась на підвищенні, де відбувалося воскрешення. їй подали плащ з рожевого блискучого матеріалу. Вона, не соромлячись наготи, легко зіскочила вниз, накинула плащ на плечі, загорнулась. Очі Маріанни випромінювали радість і тривогу. Вона, не відриваючись, дивилася на людей нового світу, куди їй пощастило перескочити з допомогою смерті.

— Скільки я пролежала? — нарешті запитала вона.

— Десять тисяч років, — скромно відповів Аеровел.

— Десять тисяч років?.. — Маріанна замовкла, намагаючись усвідомити ці слова. — Тільки тепер повернулась експедиція? Адже ви мене воскресили згідно з заповітом?..

— Так…

— Значить, Георгій повернувся? Джон-Ею, чому його нема? Що все це значить? Чому ти не дивишся мені в очі?

Іскорка, відверто милуючись жінкою минулого, підійшла до неї, ласкаво поклала руку па її плече.

— Люба сестро. Заспокойся. Ти потрапила в такий вік, коли і смерть знищена…

— Значить, він помер? Його нема? — закричала Маріанна у відчаї. — Для чого ви воскресили мене?..

— Він не вмер, — серйозно сказав Джон-Ей. — Він живий, але зараз дуже далеко звідси. Повернувся я один — вірніше, не я, а мій трун. Мене воскресили. Знайшли також тебе в похованому під землею Інституті Анабіозу по старих записах…

Джон-Ей ступив крок уперед.

— Я прошу тебе… Маріанно… будь спокійною… Наберися терпіння. Я сьогодні тобі про все розповім…

— А через місяць, — ласкаво усміхаючись, додав Аеровел, — вирішиться й доля вашого Георгія.

Члени Космічної Ради і гості були приголомшені словами Аеровела, що лунали над залом засідань:

— Настав час великих звершень. Досі ми нагромаджували сили і можливості, а тепер відкриваємо для розумного світу новий шлях до майбутнього, ще прекрасніший і розумніший, ніж будь-коли… Ми допоможемо сусідній системі відродити цивілізацію і, поєднавши зусилля, піднімемо Розум па небувалу височину. Ера Безсмертя — це ера повного підкорення Космосу, це торжество Людини над Безкінечністю!..

Ми готові до експедиції! Енергії Системи досить, щоб здійснити цей подвиг! Що скаже Космічна Рада?..

Аеровел зійшов з підвищення. І відразу ж у залі знялася буря. Думки Ради розділилися надвоє. Незвичайність завдання і надграндіозність його виконання настроїли багатьох проти проекту.

Один за одним виходили до зеленого овалу вчені системи Сонця, Сиріуса, Центавра, планети Кома, представники народів Землі, щоб взяти участь у гарячій дискусії. Нарешті підвівся з місця Семоній і, блискаючи чорними очима, промовив:

— Проект має безкінечну перспективу. Хто буде суперечити цьому? Ми стали безсмертними — чого ж боятися? Відкриємо двері до нас іншим Світам, які борються проти жахливої небезпеки! Пропоную передати рішення питання Великій Раді Людства.

Пропозиція була прийнята. На п’ять хвилин включилися з допомогою гравітаційних установок зв’язку інші системи. Розумні істоти Великого Союзу Систем слухали короткий переказ проекту Аеровела і перспективи, які він дає. На п’ятій хвилині прийшло рішення — проект повністю був схвалений…

Зал засідань Космічної Ради вибухнув оваціями на честь автора проекту. Аеровел усміхнувся, скромно схилив голову.

До нього підбігла Маріанна, обняла, гаряче поцілувала.

— Це чудесно, неймовірно! Ваше покоління — це покоління титанів!..

Аеровел серйозно поглянув на дівчину.

— Ми зобов’язані всім, чого досягли, далеким і невідомим трударям минулих віків, бо це вони дали нам неймовірні можливості і сили. Ідіть, готуйтесь, завтра ми вилітаємо!..

ПОД СИЯНИЕМ ГОЛУБОЙ ЗВЕЗДЫ

…Експеримент був винесений на простори Антарктиди, що служила Людству як стартова площадка для всяких небезпечних досліджень. Найточніші електронно-квантові машини обчислили все — відстань, пройдену системами за десять тисяч років, напрям, координати планетної сім’ї блакитної зірки у Великій Магеллановій Хмарі.

Чотири гігантські зорельоти були встановлені на високому гірському плато. По краях материка вчені змонтували кільце енергетичних установок, що мали забезпечити створення нейтрального простору в вузькій смузі між Землею та планетою, де панував Залізний Диктатор.

Дві тисячі чоловік зайняли свої місця в житлових приміщеннях зорельотів. Колосальні космічні кораблі, що сягали до кілометра в діаметрі, потрясаючи страшним гуркотом материк, пробили атмосферу і вийшли в світовий простір. І тоді, по сигналу із зорельотів, неймовірної потужності енергетичне поле було включене. До установок ринула енергія, сконденсована на Меркурії, супутниках Юпітера і Сатурна. Керував експериментом з Землі Семоній, який став пристрасним захисником проекту Аеровела після передостаннього засідання Космічної Ради. Він слідкував за зорельотами з допомогою могутньої електронно-телескопічної установки, захищеної прозорою бронею від зовнішнього світу.

Коли, по знаку Аеровела, енергія сонячної системи сконденсувалась на установках в Антарктиці, неймовірний вихор, здавалося, струсонув Всесвіт, зоряне небо злилося в суцільну сяючу сітку, і все це відбувалося одну неповторну мить. Перед очима Семонія виникла промениста гігантська зірка і на тлі її сяйва чотири земних зорельоти…

Експеримент удався. Вузька смуга в полі тяжіння двох галактик нейтралізувалася. Простір у десятки тисяч парсеків був пробитий. Автомати блискавично відключили джерела енергії від установок. Сильний землетрус захитав материк. Та коли Семоній відвів погляд від екрана телескопа й оглянувся навколо, за прозорою бронею знову було видно знайомі гори Антарктиди.

А зорельоти за точно обчисленим курсом, оточивши себе дегравітаційним полем, невидимі для будь-яких приладів, наближались до страшної планети — резиденції Залізного Диктатора. Головний зореліт вів Джон-Ей, інші — Аеровел, Ліахім та Іскорка.

Нерви двох тисяч чоловік напружилися до краю. Адже тепер мусить вирішитися доля не тільки посланців людства, а й заселених систем рідної Галактики…

Аеровел з’єднався з керівниками усіх зорельотів, і коли їхні обличчя з’явилися на просторових екранах, лаконічно сказав:

— Я на кілька хвилин включу електронні телескопи. Для цього треба нейтралізувати можливу реакцію Диктатора. Будьте напоготові!..

Три невидимі кораблі вийшли наперед. Аеровел, хвилюючись, ввімкнув автомати. Перед ним спалахнув екран електронного телескопа. В очі вдарив потік променів блакитної зірки. Крупним планом в кутку випливла остання планета системи з великим супутником. Аеровел миттю повернув регулятор збільшення. Планета наближалась, неймовірно збільшувалась. Рідкі прозорі хмари розступилися, показалась поверхня чужого світу.

Аеровел не вірив своїм очам. Перед ним на екрані, збільшені до натуральних розмірів, пропливали населені пункти планети. Ось блиснула стрічка ріки, озеро, великі квадрати полів, ліси, сади, ось знову населений пункт, на широкій площі метушлива юрба. Це ж люди, розумні істоти! Невже розрахунки були невірні і зорельоти взяли не той курс? Ні! Не може бути! Але ж Диктатор! Де він? Невже…

Аеровел не міг закінчити раптової думки, не смів!..

Але факти були сильніші від сумніву. На планеті панувала розумна людська раса!..

— Друзі! — схвильовано звернувся Аеровел до своїх супутників і командирів зорельотів. — Телескопи свідчать, що на планеті процвітає розумне життя. Гадаю, що людям цієї системи вдалося перемогти Диктатора і його господаря Ро. Пересторога тепер не потрібна! Виключайте дегравітаційне поле і ведіть кораблі на посадку.

Захоплені вигуки радості були відповіддю на його слова. На екранах перископів загорілися діамантові вогні планет системи і кружало блакитного сонця. Швидко наближався диск крайньої планети. Зорельоти ще раз оточили себе могутніми полями, які позбавляли їх ваги, і повільно опустились крізь гарячу атмосферу на піщане плоскогір’я. В рожеве небо здійнялися хмари піску, сіро-фіолетові дерева навколо були розчавлені велетенськими апаратами…

Деякий час космонавти насторожено очікували, спостерігаючи пустельний краєвид. Та ось на обрії з’явилася курява. То швидко наближалися якісь машини. їх було не менше сотні. Колона цих машин зупинилася метрів за двісті від зорельотів. На пісок висипали тисячі істот — цілком схожих на людей Землі. Вони вітально здіймали руки вгору, вони щось кричали незрозумілою мовою.

Аеровел полегшено і радісно усміхнувся, апарати зв’язку понесли його слова по всіх кораблях:

— Всім бути на місцях! Джон-Ей, Маріанна і десять чоловік вашого екіпажу нехай вилітають до цих людей…

Від колони машин відокремився огненноволосий гігант. Він захоплено дивився на велетенські зорельоти, які верхівками сягали хмар. Ось він побачив, як з верхівок двох зорельотів ковзнули два літальних апарати і безшумно опустилися донизу. Юрба завмерла. До гіганта наблизився майданчик Аеровела. Вчений жестом запросив представника нового світу до себе. Той, не вагаючись, легко піднявся по східцях до людей Землі. Його очі горіли хвилюванням і якимсь нез’ясовним дивним почуттям, у якому можна було прочитати і захоплення, і радість, і вдячність.

— Аеровел! — крикнув зі свого апарата Джон-Ей. — Клянусь, що він схожий на Іо! Ти пам’ятаєш мою розповідь?..

Аеровел не встиг що-небудь відповісти, як почувся голос гіганта. Він жваво сказав мовою Джон-Ея і Маріанни:

— Ти правильно сказав, брате! Іо — наш далекий предок! Він розповідав нашим батькам про приліт у далекі часи людей з іншої галактики. Вони загинули тоді в поєдинку з Диктатором.

— Але звідки ви знаєте цю мову? — запитав вражений Аеровел.

— Ця мова була записана квантовими машинами, — пояснив огненноволосий. — Ми навік зберегли спогад про героїв. Ми весь час чекали, що до нас прибудуть брати на допомогу. Я бачу, що це ви — нащадки героїв. Але як ви дізналися про все? Адже тим двом не пощастило втекти від Диктатора!..

Та ось погляд гіганта зустрівся з поглядом Джон-Ея. Його очі розширилися від здивування, слова завмерли на вустах.

— Я бачив це обличчя на портретах, — прошепотів він. — Джон-Ей… Але ж минули тисячоліття з того часу!..

— Не дивуйтесь, — весело обізвався Джон-Ей. — Наука на нашій планеті досягла такого рівня, що мене воскресили і навіть зробили безсмертним!.. Але про це потім. Скажіть раніше — як ви подолали Диктатора?..

— За планом старого Іо, — відповів гігант. — Ми об’єднали зусилля всіх людей у підземеллях, за багато віків проробили печери до енергетичних центрів і знищили їх. Це трапилось недавно — років тридцять тому… Ро вмер через п’ятсот років після вашого прильоту. Наостанок він дав завдання Диктатору знищувати все живе. Тільки знешкодивши головну машину, ми відвернули повне знищення людської раси…

— А де ж сам Диктатор тепер?..

— Диктатор залишається на своєму місці непорушний до цього часу. Після Іо не було жодної людини, яка б знала його конструкцію або конструкції автоматів того часу… Тепер у нас немає можливості так швидко відновити свою могутність!..

Обличчя Аеровела розцвіло доброю посмішкою.

— Ми допоможемо вам. Показуйте нам дорогу. Летимо до резиденції Диктатора!..

Два літальні майданчики легко піднялися в повітря і попливли над землею. Сотні машин, здіймаючи куряву, помчали назад від плоскогір’я, де височіли зорельоти.

Раптом Джон-Ей зблід, в очах промайнули якісь болючі спогади. Маріанна схопила його за руку.

— Що з тобою, друже?..

— Віо-літта! Гори Віо-літта! — прошепотів Джон-Ей.

Гігант почув, схвально кивнув головою.

— Вірно! Бачите — руїни антени? її знищили наші сміливці!

Внизу промайнули руді горби. Вони вже заростали блідо-зеленими кущами. Ось з-за горбів показалося велетенське прозоре накриття. Літальні майданчики влетіли через широкий отвір всередину і спустилися на широкій чорній площі серед тисяч непорушних напівсфер, що виблискували потемнілими тілами навколо. Прямо перед враженими космонавтами височів прозорий горб мертвого Диктатора — колись грізної механічної потвори. Він тепер був безсилим… Джон-Ей метнув погляд ліворуч. Там, як і раніше, під прозорим куполом стояло дві постаті.

— Георгій, — прошепотів Джон-Ей.

— Де? Де Георгій? — безтямно крикнула Маріанна. Сльози застилали їй очі.

— Ми не знали, що з ними робити, — тихо обізвався гігант. — Ми їх залишили так, як вони стояли. Це — жінка-інженер, творець Диктатора, і один з тих героїв!..

Маріанна не дослухала. Вона вистрибнула з майданчика і метнулася до прозорого накриття. Джон-Ей кинувся за нею. Вони першими знайшли вхід і проникли в нього. Перед ними на чорному п’єдесталі стояли дві непорушні постаті — Георгій і прекрасна жінка цього світу. На їх обличчях, як і раніше, завмерло нерозуміння і болісне запитання — коли ж закінчиться ця пантоміма і над світом прекрасної зорі загориться вогонь живого, а не примарного Розуму?..

Джон-Ея випередила Маріанна. Вона легко вибігла по хвилястих сходах до п’єдесталу і кинулася, ридаючи, до ніг Георгія. її підхопив Аеровел, який теж піднявся сюди, поставив на ноги.

— Спокійно, дівчино, — сказав він. — Ми воскресимо їх…

Він говорив це, а сам схвильовано дивився на обличчя вогненноволосої красуні — творця страшної машини.

— Пробач мені, Осінній Лист, далека зоре моя! — прошепотів він. — Я пішов назустріч долі своїй. Ось вона — переді мною. Я поверну їй життя і розум. Ми разом з нею створимо прекрасний світ. Ми поєднаємо зусилля двох галактик — і це буде трампліном у Безкінечність…

По знаку Аеровела прозорі саркофаги з тілами Георгія і жінки-інженера перенесли на майданчики.

— Вони в стані глибокого анабіозу, — сказав Аеровел. — Через дві години ми будемо говорити з ними…

Впало накриття над операційними столами. Люди схвильовано завмерли. І ось… Сталося!..

Спочатку заворушився Георгій, потім застогнала Сіой — огненноволоса жінка. Вони поверталися до життя, вирвані всемогутньою рукою людини з лабет вічного сну.

Георгій поволі підводився, намацував руками опору. Повільно розплющив очі. Туманним поглядом ковзнув по присутніх і раптом… побачив Маріанну.

Неясні спогади тінями пролетіли в мозку, яснішали, сповнювалися змістом.

— Маріанно! Який чудесний сон, — прошепотів він.

Маріанна не витримала. Вона не бачила, як Аеровел допомагає Сіой вставати з ложа, як на широкому плато народи планети вітають братів з далекої системи Плачучи від щастя, вона невідривно дивилася на обличчя свого коханого — змарніле, худе Серце и билось так сильно, що здавалося, воно вискочить з грудей А може, то не серце билося, а рвалася в простір, народжувалась доля нового світу — безсмертна, прекрасна, щаслива…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Роман Олеся Бердника «Пути титанов» является мечтой о достижениях человечества через многие тысячелетия. Автор описывает космические путешествия, которые длятся веками, но участники которых возвращаются обратно почти такими же, как при вылете, жизнь на других планетах, в других галактиках, продления жизни человека вплоть до бесконечности и многое другое.

Настоящее научно-фантастическое (а не просто фантастическое) произведение должно быть не только развлечением, но и выполнять определенную воспитательную роль, развивать фантазию читателя в направлении творческой мысли, помогать понять смысл новооткрытых законов природы.

Подходя с указанными требованиями к данному роману, можно в целом оценить его положительно.

Много внимания уделяется в романе явлениям изменения течения времени в быстро движущихся устройствах. Эти изменения представляются невероятными, даже абсурдными, но наличие этих изменений была твердо установлена в начале нашего столетия Альбертом Эйнштейном. Физики наблюдали замедление течения процессов, происходящих в микрочастицах, которые движутся со световой скоростью, то есть 300 000 км. в секунду. Следовательно, есть все основания предположить, что в будущих космических кораблях, которые движутся с такими скоростями, действительно будут наблюдаться удивительные процессы замедления времени, о которых говорит автор романа.

В романе описывается, как течение времени и свойства пространства меняются при изменении движения тел. Таким образом проводится современная точка зрения на пространство и время как на формы существования материи (после удаления какой-то части пространства не только тел, но и гравитационных и других полей само пространство исчезает). Раз свойства пространства и течение времени зависят от движения материи, то человек может, изменяя это движение, влиять на пространство и время, господствовать над ними.

Проблему получения огромных запасов энергии будущие ученые, по роману, решают, соединением вещества с «антивеществом», превращая внутреннюю энергию соединенных объектов в излучение, которое затем используется для движущей силы ракеты.

Вещество действительно содержит в себе гигантские запасы энергии, а именно, в одном грамме его содержится около 25 миллионов киловатт-часов энергии. Но пока что удается использовать незначительную часть этой энергии, даже при ядерных реакциях. Только при процессах, не совсем удачно названных «аннигиляцией», которые заключаются в соединении электрона и позитрона, масса и энергия этих частиц полностью переходят в энергию излучения.

Фантазия автора переносит читателя в такие времена, когда подобные реакции будут выполняться в больших масштабах и использоваться практично.

Антивещество, или даже целая антипланета, безусловно, является домыслом автора. Но такие домыслы направляют мысль, развивают инициативу молодого читателя на изобретение новых способов использования энергии.

Другим домыслом является то, что корабли, которые описывает автор, движутся со скоростью, большей от скорости света. В свете современной науки трудно предположить, что космолеты будут летать с такой скоростью, потому что, согласно теории относительности, никакое тело не может превысить эту скорость.

Но было бы неправильным считать, что данное положение современной науки ограничивает возможности человечества в овладении космосом. Прогресс науки невозможное делает возможным, открывает новые средства достижения поставленной цели.

Роман правильно ориентирует читателя на то, что самые сложные проблемы будут так или иначе решены, что не существует принципиально непреодолимых препятствий для неограниченного прогресса науки и техники.

В этом заключается основная положительная черта романа «Пути титанов».

А. Л. Наумов,

доктор технических наук, профессор

ОЛЕСЬ БЕРДНИК _{(биографическая справка)}

Александр Павлович Бердник родился в 1927 году в селе Вавилове на Херсонщине. Жил и учился в Херсоне, Киеве, Кагарлыкском и Бориспольском районах Киевской области. В 1943-45 гг. участвовал в Великой Отечественной войне.

После окончания Киевской театральной студии в 1949 году работал актером, а также журналистом в различных городских и областных газетах Украины. Первые детские стихи были опубликованы в пионерской газете «На смену» в 1939 году.

Из печати вышли такие фантастические произведения: «Вне времени и пространства» (1957), «Человек без сердца» (1958), (в соавторстве с Ю. Бедзиком) и «За волшебным цветком» (1958).

Перевод: С. В. Стребков

Редакция: А. С. Галий, А. В. Протасевич

2019

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА К ТЕКСТУ

1

Стереоэкран. — Экран, который дает объемное изображение. Сейчас применяется в кино. В СССР и за рубежом разрабатывается конструкция объемного телевидения.

(обратно)

2

Ядерные реакции Солнца. — Наукой установлено, что источником энергии Солнца, а также других звезд являются термоядерные реакции неимоверных масштабов, в которых водород превращается в гелий с помощью катализатора — углерода. Это так называемый углеродный цикл. Могут быть другие циклы. Когда завершается определенный цикл, то есть, когда исчерпывается исходное вещество, например, водород, тогда звезда сжимается, причем выделяется огромная теплота. Начинается новый цикл реакций. Некоторые ученые считают, что это ведет к взрыву звезды.

(обратно)

3

Нейтрализация тяготения. — Согласно теории относительности пространство само по себе не существует. Оно является одной из форм существования материи. Можно выразиться так: пространство есть функция тяготеющей материи, ибо притяжение небесных тел определяет напряжение поля, а отсюда и так называемую кривизну пространства. Если бы удалось в определенной части космоса создать поле антитяготения, то «обычное» поле притяжения аннигилировало бы с «антиполем», то есть нейтрализовалось бы. Очевидно, что и пространство в таком случае исчезает, потому что удалены материальные факторы, которые определяют суть пространства.

(обратно)

4

Гравитация. — Притяжение. Поле гравитации — поле тяжести.

(обратно)

5

Галактика. — Гигантская звездная система, в которую входит и наше Солнце с планетами. Имеет спиральную форму, с плотным скоплением звезд в центре. Центр закрыт от нас сгущением темной космической материи. В систему входят сотни миллиардов звезд.

(обратно)

6

Запоминающие машины. — Электронные машины для сохранения научной и другой информации. Уже функционируют в СССР и за рубежом.

(обратно)

7

Большое Магелланово Облако. — Звездная система (галактика неправильной формы) — ближайший сосед нашей Галактики.

(обратно)

8

Парсек. — Астрономическая мера расстояния. (Параллакс в секунду). Расстояние, с которого параллакс (радиус орбиты, которую Земля проходит за год вокруг Солнца) виден под углом в одну секунду дуги. Равен 3,3 светового года. Световой год — расстояние, которое луч, движущийся со скоростью 300 000 км. в секунду, проходит за год.

(обратно)

9

Условность Времени. — Согласно теории относительности время протекает по-разному в системах, движущихся с разной скоростью. Чем быстрее движется система — планета, ракета — тем медленнее течет время на ней по сравнению с течением времени в «обычной» системе. Вполне реальным будет представление о таком явлении в будущем: космонавты вылетают в пространство со скоростью луча. Они прибывают в иных мирах (по часам звездолета) на протяжении года. Но при возвращении на Землю выясняется, что для людей Земли прошло уже несколько сот лет.

(обратно)

10

Дегравитация. — Лишение веса. Впервые такая фантастическая идея выдвинута Уэллсом в книге «Первые люди на Луне». Считалось, что гипотетический материал «кейворит», который защищает от тяготения, создать невозможно. Современная наука уже не утверждает категорически этой мысли. В научных журналах появляются информации о работах, которые ведутся научными учреждениями в этой области.

(обратно)

11

Аннигиляция (лат.). — Буквально — превращение в ничто. Не совсем верно названа реакция, которая проходит между электроном и антиэлектроном (позитроном), или между атомами и антиатомами. При этой реакции частицы исчезают и превращаются в поток фотонов и мезонов. Таким образом, при аннигиляции освобождается вся энергия ядра или ядерных частиц, переходя в энергию излучения. Фотон — или квант света — порция электромагнитной энергии, частичка луча. Массы покоя не имеет. Имеет скорость 300 000 км. в секунду. Мезон — элементарная частица, по массе занимает среднее место между электроном и нуклонами. С помощью мезонов происходят взаимодействия в ядре. Мезон считается квантом ядерного поля.

(обратно)

12

Антивещество. — Гипотетическое вещество, состоящее из антиатомов. Антипротоны и антинейтроны получаются в гигантских ускорителях на Земле. Теоретически возможно, что где-то в Космосе есть скопление материи из антиатомов. Тогда это будет мир из антивещества или «антимир». При встрече обычного вещества с антивеществом происходит аннигиляция, то есть превращение частиц материи и антиматерии в энергию излучения.

(обратно)

13

По теории относительности ни одно тело или элементарная частица не может двигаться со скоростью, большей скорости распространения луча — то есть 300 000 км. в секунду. Из этой теории следует, согласно математических расчетов, что при такой скорости масса тела расширяется до бесконечности. Предположение, что какая-либо частица материи может быть бесконечно большой, является абсурдом — именно поэтому считается, что скорость какого-либо тела не может превышать критической величины.

Тем не менее, вышеупомянутая граница не является абсолютной. Она говорит только о том, что мы знаем качества мира или материи до определенного уровня. Углубляются наши знания — изменяются представления. Вполне возможно, что наука будущего отбросит этот постулат современной физики и философии. Прогрессу человечества и росту его возможностей нет конца.

(обратно)

14

Квантовая граница. — Скорость, с которой распространяются кванты (фотоны) света, то есть 300 000 км. в секунду. Скорость, недостижимая для частиц с массой покоя (см. прим. 13.).

(обратно)

15

Анабиоз. — Замораживание или высушивание живых организмов с целью замедления в них жизненных процессов. Дает возможность перебросить индивида (человека или животное) в будущее. Эксперименты с животными проводятся уже сейчас.

(обратно)

16

Красный гигант. — Звезды класса красных гигантов чрезвычайно разреженные. Плотность их в миллионы раз меньше плотности воздуха на Земле.

(обратно)

17

Цефеиды. — Звезды, яркость которых периодически меняется. Периоды эти настолько постоянны, что дают возможность установить точную величину звезды, а отсюда и расстояние до нее. Цефеиды по этому называются еще «маяками Вселенной». Новые звезды — это звезды, которые периодически взрываются от неизвестных ядерных процессов. При этом звезда «сбрасывает» с себя оболочку — массу раскаленных газов.

(обратно)

18

Гравиметод. — измерение, определение состава коры планеты с помощью гравитационных приборов. (См. Гравитация).

(обратно)

19

Инфраэкран. — Любое тело излучает инфракрасные лучи (имеют длину волны большую, чем видимые лучи), которые дают возможность видеть вещь, человека, пейзаж в тумане или ночью с помощью специального фильтра — инфраэкрана.

(обратно)

20

Актиниды. — Уран, торий, радий и другие элементы периодической таблицы элементов Менделеева; имеют свойство постепенно распадаться, превращаясь в другие элементы, более стабильные. При этом выделяется три основных вида радиации — альфа-лучи (ядра гелия), бета-лучи (электроны) и гамма-лучи (кванты большой энергии, или иначе, проникающая радиация).

(обратно)

21

Гамма-радиация. — См. Актиниды.

(обратно)

Оглавление

ОТ АВТОРА

Часть первая ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

  РАЗГОВОР О СЧАСТЬЕ

  ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СИСТЕМЕ

  ИЗ МРАКА ВЕКОВ

  ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

  ЗАСЕДАНИЕ КОСМИЧЕСКОГО СОВЕТА

  ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО

Часть вторая ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

  СПОР НА СЪЕЗДЕ

  КАТАСТРОФА ПОДСКАЗЫВАЕТ ВЫХОД

  ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

  ПРОЩАНИЕ

  К НЕВЕДОМОМУ

  АНТИМИР

  НАВСТРЕЧУ ВОЗЛЮБЛЕННОМУ

  МЕЖ БЫТИЕМ И МРАКОМ

  МИР КРАСНОГО КАРЛИКА

  ЖЕЛЕЗНОЕ ВОЙСКО

  БИТВА

Часть третья ЦАРСТВО ЖЕЛЕЗНОГО ДИКТАТОРА

  БОЛЬШОЕ МАГЕЛЛАНОВО ОБЛАКО

  ЖЕЛЕЗНЫЙ ДИКТАТОР

  БОЙ В ВОЗДУХЕ

  НЕОЖИДАННЫЕ СОЮЗНИКИ

  СНОВА ПЛЕН

Часть четвертая ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

  ПОСОЛ В ВЕЧНОСТЬ

  БЕЗДНА

  СТРАННЫЕ СУЩЕСТВА

  ПОИСКИ ГОРЮЧЕГО

  СНОВА В ПРОСТРАНСТВО

  ХРАМ РАЗУМА

  ОДИН СРЕДИ ЗВЕЗД

Часть пятая ПУТИ ТИТАНОВ

  ПОБЕДА НАД БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ

  СЕРДЦЕ АЭРОВЕЛА ГОВОРИТ

  ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ

  ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

  ВЕЛИКОЕ СВЕРШЕНИЕ

  ПОД СИЯНИЕМ ГОЛУБОЙ ЗВЕЗДЫ

ПОСЛЕСЛОВИЕ

ОЛЕСЬ БЕРДНИК (биографическая справка)

*** Примечания ***