Ковчег для варга (СИ) [Steeless] (fb2) читать постранично, страница - 3

услышать — рыдания. Минут через пять мы стоим на пороге местной экзекуторской. Со вкусом обустроенное зданьице, даже с колоннами. Карцеры, в которые сажают на хлеб и воду. Слизни на стенах — огромные, жирные. А в самой главной комнатке — чудный наборчик инструментов, которые делают больно. Ничего серьезного — плетка, железные прутья, которые так удобно накалять. Плотный ошейник, который не даст повернуть голову. Кандалы, блокирующие Дар. По полочкам заботливо расставлены целебные зелья: кожа у девиц из пансионата должна быть целой, когда знатный жених решит обзавестись парой для удовольствия и размножения. Хорошая жена должна быть послушной и беззащитной. И безопасной. А то еще вдруг пристукнет супруга при помощи Дара.  — С-скоты! — я выражаюсь мягко, как могу. — Дрессируете их, да?! Делаете так, чтобы они не могли использовать магию? За каждый раз такое, да? Использовал Дар — получи плетей! Паучиха вся задыхается: слишком долго визжала, что нам в это здание нельзя. Теперь вот орет, что нас сюда не приглашали, и вообще, от лишнего нужно избавляться, а их воспитанницы им благодарны, после…

Пустышка умнее: этот просто стоит и с выражением досады смотрит, как Нэйш задумчиво поднимает плетку. Нежным, ласкающим движением проводит пальцами, зачем-то начинает играть кончиком.

У него не меняется выражение лица, но Мясник внезапно ухитряется стать страшным.  — Господин Поуг, — голос мягок. — Ильма тоже была здесь, ведь правда? Вы наказывали ее за применение Дара? Господин Пустышка переминается с ноги на ногу, кривит пухлые губки. Ему не особо-то приятно внезапно чувствовать себя мишенью.  — Господин Нэйш, наказания учениц — дело нашего пансиона… Уверяю, они не настолько суровы, насколько вы…  — Так, может, на тебе попробуем? — мой голос отскакивает от стен, в карцерах перестают подвывать. — Обработаю твою скотскую шкуру. Авось, ещё благодарен будешь. Делаю шаг, замахиваюсь. Плевать на то, что там орет старая гымза — про связи и «да как вы смеете». Рука чертова Мясника удерживает хлыст, когда я уже начинаю опускать руку.  — Что, — шиплю я, — дружков себе нашел? Тебе ж вроде как тоже нравится мучить.  — Господин Нэйш, — блеет скотина-директор, — то, что вы позволяете своим сотрудникам… Мясник не спеша опускает на место плетку. Подходит к директору — тот пятится при его приближении.  — О, в какой-то мере Мелони права. Дело в том, что я действительно могу вас понять. Страх, в конце концов, такое действенное средство. Как боль. Роднит человека с животными, правда? Привносит дисциплину. Безвозвратно, потому что провинность и боль намертво скрепляются в сознании. Этот способ подавления Дара не только вы себе взяли на вооружение. Я вдруг понимаю, что Мясник вроде как злится. А до этого как-то думала, что такое невозможно. Он раз сто убивал животных на моих глазах до того, как стал варгом. И все с этой ухмылочкой и хорошим настроением. Ухмылочка есть и сейчас, но о нее порезаться можно. Воблообразная дама застыла у дверей, ртом мух ловит. Директор вжался в стенку, снизу вверх глядя на Нэйша, который интимненько наклонился к нему для дружеской беседы.  — Вы наказывали ее за то, что она применяла силы варга. Директор кивает, хотя это был еще не вопрос.  — Сколько раз?  — Это… началось два месяца назад, — выдавливает Пустышка, — понимаете, несмотря на запреты подходить к нашим сторожевым волкам… Я не мог делать послаблений, вы понимаете… Ее состояние не улучшалось… Мне остро хочется вывернуть его наизнанку. И его, и эту тварь в корсете, которая бормочет про вопиющее непослушание.  — Последний раз был этим утром, — Нэйш опять не спрашивает, а утверждает.  — Из-за нее наши волки стали беспокоиться, да, такое уже бывало, но в этот раз сильнее… Господин Нэйш, что я должен был сделать? Я попытался привести ее сюда, но атака другой ученицы…  — Этой самой Мартены, — выплевываю я сквозь зубы. — Что угодно ставлю — она не смогла смотреть, как ты издеваешься над девчонкой. Использовала Дар огня, чтобы ее защитить. И тут уже им осталось только бежать, потому что они же понимали, что ты с ними сделаешь.  — Это было вопиющее нападение! — ревет возмущенная грымза. — Директор чудом… Да-да, так уж и чудом. У директора на ладони — изогнутая линия, знак ветра. Вот каким он чудом спасся — прибег к собственному Дару, да и всё. Мясник наклоняется к уху директора, и тот явственно провисает в коленках. Но Нэйш говорит только:  — Менять натуру человека — это приносит определенное удовлетворение, правда? Ощущение власти. Одно плохо: иногда осечки случаются. Нам нужно место, где все случилось утром. И мы тащимся обратно во двор, теперь уже пустой. Видать, тут что-то вроде обеда. Погромыхивают цепями волки-лапочки. Я прикидываю, как хорошо было бы спалить это место. Двое мразей семенят впереди, указывают направление. Третья непринужденно шагает рядом со мной.  — Два месяца, — цежу