Змеиное гнездо (СИ) [Юлия Ковалева] (fb2) читать постранично, страница - 2

кровь.

— Круцио! — в контрасте с предыдущей фразой это слово отдалось в ушах оглушающим ревом, так, что мальчик на секунду зажмурился.

Он открыл глаза от щенячьего вопля и хриплого, казалось утробного, визга. Драко было всего семь, но он уже был очень хорошо знаком с заклятием «Круциатус». К его глазам подступали слезы, а сердце сжималось, ведь он знал, какую боль доставляет это непростительное заклинание. Животное выло и хрипело, давясь собственной кровью. Извиваясь на каменном полу, собака пыталась выцарапать себе глаза. Серо-голубые глаза ребёнка округлились: это был первый раз, когда ему довелось не просто слышать о «наичуднейшем», как говорил отец, заклинании, а наблюдать его в действии.

Ком в горле, казалось, не давал дышать.

Внезапно Люциус взмахнул палочкой, отозвав чары, и, улыбнувшись, повернулся к сыну, буквально упиваясь произведённым эффектом.

— Недурно, я полагаю… — мужчина перевёл задумчивый взгляд на животное, которое с трудом подавало слабые признаки жизни. — Ты согласен, Драко?

От упоминания собственного имени мальчик напряжённо сглотнул, с ужасом уставившись на тело щенка, чья коричневая шерсть перепачкалась кровью и приобрела грязный бурый оттенок.

— Ты внимательно следил за каждым моим действием? — ребёнок мгновенно кивнул, боясь хоть чем-то разгневать отца. — Хорошо, сын, — губы Малфоя растянулись в приторной улыбке, — тогда порадуй папочку, повтори.

Сердце, казалось, перестало биться вовсе, а не просто пропустило удар.

Мальчик, не шевелясь, продолжал шокировано наблюдать за истекающим кровью животным, молча сглатывая солёные слезы и не имея ни малейшей возможности помочь.

Бледные ладошки, скрещенные за спиной в привычном для аристократов жесте, неконтролируемо тряслись, являя миру полное ужаса детское тело.

— Повтори заклинание, Драко! — прозвучало уже на тон выше. Раздражение буквально сочилось сквозь зубы волшебника, готовое в любую минуту вытечь грязной тягучей массой из его глотки и потопить собой все вокруг.

Эта липкая нега имеет запах зловоний, смерти и разлагающихся трупов.

Она называется ненависть.

— Нет, — тихо прозвучал хриплый от слез голос мальчика. — Я не могу, отец. — робкий взгляд опустился в пол, не имея сил подняться ни на сантиметр выше.

— Ты смеешь перечить мне! Ты — жалкий, убогий щенок! Мерзкий паразит! — Люциус мгновенно завёлся и уже был вне себя от ярости. — Я ненавижу то, что такая безвольная тварь зовётся моим сыном! Ты не достоин своей фамилии! Ты не можешь оправдать гордое имя Малфоев! Мне за тебя стыдно!

— Прости, отец, — солёная капля проскользила по нежной детской щеке и глухо ударилась о каменные плиты пола.

— Пожалел собаку… — Малфой источал яд каждым своим словом. — Сегодня ты жалеешь блохастых тварей, а завтра — мразей-грязнокровок! — крик мужчины пробирал до костей. — Если будешь жалеть Круциатус для маггловской псины… — мужчина усмехнулся, сверкнув взглядом ледяных глаз, — то я не буду жалеть тебя!

Мальчик в ужасе поднял глаза на отца.

— Круцио!

Боль.

Много боли.

Драко чувствовал, как крошатся все его кости, серым прахом осыпаясь на пульсирующие органы. В жилах вскипала кровь, обдавая маленькое тело жаром. Внутренности, казалось, сжимались до ничтожных размеров, а затем разжимались, становясь больше прежнего, отчего по ним шли нитевидные трещины или, что тоже вероятно, вовсе разрывались на куски, пока их хозяин бился в агонии. Комната мгновенно наполнилась душераздирающими детскими криками. Из глаз мальчика, не скрываясь, катились слезы. Драко начинал задыхаться. Кашель, раздирающий его грудь, вырывался из глотки вместе с кровью и, кажется, рваными кусками его собственных лёгких. Голова гудела и на секунду мальчик подумал о том, что, возможно, было бы не так плохо, если бы она прямо сейчас треснула по швам, прекратив, наконец, эти нечеловеческие мучения.

Драко было семь и он уже думал о смерти.

До полуобморочного сознания донесся звук торопливых шагов и стук каблуков.

Каблуков матери.

«Слабак!»

В голове снова всплыло слово, которое чуть ли не выплюнул ему в лицо Люциус, когда, заслышав о приближении Нарциссы, отозвал чары.

«Уродец!»

Щека, кажется, снова ощутила увесистый удар, последовавший сразу за неудачной попыткой Драко встать, ведь перед глазами мальчика все плыло, а тело ещё не отошло от непростительного.

Нужно было подняться.

Нельзя расстраивать маму.

«Позорище!»

Драко продолжал одиноко сидеть на полу, судорожно всхлипывая и против воли вспоминая слова отца — его непоколебимого авторитета и самого страшного кошмара