Сентябрь [Томаш Пациньский] (fb2) читать постранично, страница - 3

Узкие, из сосновых просмоленных досок, которые прячут в прибережных кустах, примотанные цепями к рас­тущим над водой ольхам. Кто знает, может какую и найдет.

Солнце стояло еще высоко. Он надеялся на то, что до наступления сумерек доберется до реки, оставалось всего двенадцать километров, немного подальше, чем по удобному, но опасному шоссе. Капитан собирался сойти с гравийной дороги и дальше следовать по опушке. Он не предпола­гал, чтобы враг занял столь несущественные, лежащие на окраине местности, но следовало опасать­ся моторизованных патрулей. Правда, в Турке имеется школа… Большая, замечательно годя­щаяся под пункт связи или пункт ПВО. Тем более, ее следует обойти.

В лесу было прохладнее; теперь тяжелая шинель уже не так докучала. Уплотненные и влаж­ные камешки под ногами уже не шуршали, дорога шла как раз по низинным, болотистым частям леса, здесь было мокро даже в средине самого жаркого лета. Капитан усмехнулся, прикусывая губы; сюда он приезжал собирать грибы, или же просто проезжал мимо, когда отправлялся в Острув за покупка­ми.

Лес глушит звуки, а размышления не способствуют осторожности. Когда капитан вспоми­нал, как когда-то, именно в этом месте, прислонил велосипед к дереву и, растянувшись на мхе, долго гля­дел в снующие по небу кучевые облака – камешки зашуршали под шинами быстрой брони­рованной раз­ведывательной машины.

Капитан застыл посреди дороги, прекрасно понимая, что уже слишком поздно отпрыгивать и прятаться в лесу, как на злость, высоком, с редко разбросанными кустами можжевельника. Он пре­красно знал, что в тяжелых ботинках, которые утопали бы в ягоднике, далеко бы не убежал. Во вся­ком случае, настолько, чтобы его не догнала пуля из пулемета MG.

Он мог только лишь сойти на обочину, медленно, не делая резких движений, и глядеть на ма­шину с надеждой, что те не станут тратить патроны на еще один отброс побежденной армии.

Капитан не отвел глаз, когда громадные ребристые шины катились мимо, отбрасывая в сторо­ны мелкие камешки. Он знал, что это не слишком-то разумно, тем не менее, поглядел прямо в лицо высунувшегося из "башенки" солдата, туда, где за запыленными очками-консервами наме­ревался увидеть глаза. Не увидел. Лишь черный глаз ствола тяжелого пулемета, ведомого грена­дером, все время глядел куда-то в сторону пряжки у него на поясе.

Капитан без всякой задней мысли регистрировал мелочи, все время, ожидая того, что чет­ко видимая ладонь в черной перчатке нажмет на спусковой крючок, пулемет рванет свисающую с боку ленту, конец которой прятался в цинке из прессованной жести.

Черный глаз ствола исчез. Гренадеру не хотелось вертеть ствол дальше. Он не посчитал офицера в ободранной шинели и стоптанной обуви стоящим нескольких патронов.

Разведывательная машина резко рявкнула открытой на всю катушку дроссельной заслон­кой и ускорила движение, Из-под восьми колес взлетели фонтаны гравия.

Капитан не почувствовал облегчения, на это у него просто не было времени. Из-за поворо­та дороги с характерным низким гулом и скрежетом гусениц выкатилась туша танка. За ней другая, и еще, и еще… Пятна солнечного света, профильтрованного сквозь ветки, ползали по броне, на башнях отмеченной черными крестами.

Люди в открытых люках не были столь же внимательными, как пулеметчик в разведыватель­ной машине; у них даже шлемов не было, только черные пилотки. Пальцами они показывали на стоя­щую на обочине одинокую фигуру.

А они избегают леса, предпочитая хорошие дороги, открытые поля. В лесу танк слепой. Вот здесь мы в безопасности, в этом наше преимущество. Еще одна устоявшаяся истина, повторяемая до полной затертости с целью подкрепления и так далее… Как та, многолетней давности, что их танки из картона сделаны. Так что Вислу форсировать не смогут, потому что расклеятся.

Капитан выдержал насмешливые взгляды, радостные возгласы, теряющиеся в грохоте мото­ров. Он стоял с высоко поднятой головой, прекрасно понимая, как выглядит сейчас в затрепан­ной ши­нели, допотопной фуражке, с несколькодневной щетиной на лице со впалыми щеками. Он глядел пря­мо на них и видел, как под его взглядом стираются издевательские усмешки, как глаза под пилотками делаются стальными, лишенными какого-либо выражения.

Водитель-механик рванул рычаг. Гусеница на миг замерла – танк забросило на обочину. Офи­цер побежденной армии свалился в неглубокий ров, обсыпанный пылью и гравием, выбро­шенными из-под гусениц. Когда он поднял голову и выплюнул попавший в рот песок, сквозь удаляю­щийся от­звук двигателя пробился довольный, издевательский гортанный гогот.

Речка называлась точно так же, как и окружающая местность – Турка. Походила она на са­мый обычный поток, питаемый стоками с полей – мелкий и узкий. Вдалеке ее течение отмечали только вы­сокие ольхи, пересекающие полосой луга.

Но она фигурировала на