Мёд и дёготь (СИ) [La donna] (fb2) читать постранично, страница - 4

перенеси нас к городской черте. Нам нужно остаться наедине.

Румпельштильцхен кивает, и они исчезают в облике багрового дыма, чтобы материализоваться на шоссе, всего в нескольких метрах от черты, отделяющей Сторибрук от остального мира.

- Белль, опусти кинжал, я всё объясню, - говорит он так, как будто речь идёт просто о семейной ссоре, о маленьком недоразумении между влюблёнными, и смотрит на неё с нежностью. Тем взглядом, что всегда предназначался ей одной.

Только Белль больше этому взгляду не верит.

- Нет, моя очередь говорить. Я нашла в лавке рукавицу, ту самую. Ты говорил мне, что эта рукавица может указать на чьё-то слабое место, на то, что человек любит больше всего. И знаешь, на что она мне указала? На настоящий кинжал. Вот кто твоя истинная любовь, твоя магия…

- Да, она мне нравится. А чего плохого в магии? Если она делает меня сильным? И с её помощью я могу получить всё, что мне… нам нужно.

Румпельштильцхен взмахивает рукой, но это движение мало напоминает вычурные жесты, которыми он когда-то завораживал и пугал посетителей Тёмного замка. Длинные пальцы дрожат, лицо искажено страхом и жалостью. Румпельштильцхен тянется к Белль, чтобы коснуться её, коснуться её щеки. Коснуться её щеки той же самой рукой, что так безжалостно сжимала сердце Килиана.

Белль отшатывается, выставляя перед собой кинжал.

- Мне ничего было не нужно, кроме тебя. Я хотела быть для тебя всем, но… никогда не была. Ты никогда не отказывался ради меня от своей магии, не собирался, и не откажешься никогда!

- Прости меня. Белль, я исправлюсь… Я заглажу свою вину. Я смог изменится однажды, я смогу снова.

- Ты никогда не менялся. Никогда, - спешит Белль высказать жестокие слова. - Когда-то я разглядела в чудовище человека. А теперь я смотрю на тебя и вижу только чудовище. Уходи. За черту.

Румпельштильцхен делает шаг назад, он не может сопротивляться опутавшей его магии кинжала. Делает шаг за шагом, но всё равно не отводит глаз.

- Я не смогу вернуться.

- Я знаю, - Белль почти кричит. - Повелеваю тебе, Румпельштильцхен, уходи за черту города.

И он уходит. Пятясь и протягивая ей руки. Он говорит какие-то слова, о своей любви, о своём страхе, он не верит, что она может прогнать его. Белль и сама не верит. И не может больше сдерживать слёз.

За чертой этот человек оступается и падает, и снова что-то говорит. Кажется, он просит прощения и зовёт её уйти с ним. Но Белль не хочет слушать. Слёзы текут по лицу. Она плачет в голос — можно, никто не услышит. Размазывает ладонью по лицу солёную влагу и медленно идёт по шоссе в сторону Сторибрука, крепко, до боли, сжимая в правой руке ставший не нужным кинжал.

========== Переступив черту ==========

Белль выходит из леса уже глубокой ночью. В такой час в Сторибруке можно встретить разве что припозднившихся завсегдатаев «Кроличьей норы». Впрочем, это обстоятельство Белль как раз устраивает. Меньше всего ей сейчас хочется отвечать на чьи-то вопросы, или, что ещё хуже, слышать слова сочувствия. Утром, разумеется, Белль придётся ввести в курс произошедших у черты событий хотя бы Эмму. Шериф Свон захочет узнать, куда Белль дела мага, едва не раздавившего сердце Киллиана. Но пока у Белль просто нет сил на это.

Девушка стоит посреди улицы и не знает, куда идти. Она не останется жить в их доме. Это совершенно исключено. Завтра же переберётся в гостиницу вдовы Лукас. Но врываться в маленький отель посреди ночи, пожалуй, не стоит. Конечно, суровая на вид «бабушка» выделит ей номер в любое время суток, но Белль не хочется причинять лишнее беспокойство доброй женщине, которая сейчас, наверное, уже видит пятый сон. К тому же, Мадам Лукас уже довольно пожилая особа, и заснуть снова ей наверняка будет не так-то просто. Когда Белль будила Румпельштильцхена своими кошмарами, он не смыкал глаз уже до утра. («Бессонница - обычное дело для старых людей» - «Ты не старый». - «Ты права, Белль. Я не старый. Я — древний». ) К глазам снова подступают слёзы. Она не должна думать о нём. Не должна вспоминать. Белль суёт руку в карман, нащупывая брелок. Она может пойти в их дом. Или в лавку. Конечно, в любом из этих мест ей слишком многое будет напоминать о муже. Но она только дождётся утра, а после отправится в гостиницу. Не ночевать же в самом деле на улице. А где ночует сегодня Румпель? Белль закусывает губу. Она не будет беспокоиться о Румпе… мистере Голде. Это уже не её дело. Ничего с ним не случится. Прожил двадцать восемь лет без магии в Сторибруке — и умудрился всех вокруг запугать даже без золотистой кожи и фиолетового дыма. Значит, выкрутится и сейчас. В конце-концов в её родной Анволии мистера Голда за содеянные преступления ждала бы как минимум виселица, как максимум — смерть на костре. Или — если он действительно такой бессмертный — бессрочное заключение в каком-нибудь