Ксенофольклор. Легенды, подслушанные в различных мирах [Эли Бар-Яалом] (fb2) читать постранично

Ксенофольклор Легенды, подслушанные в различных мирах

Слово «ксенофольклор», насколько я могу судить, введено в русский язык братьями Стругацкими («Жук в муравейнике»), с тем же значением, которое я употребляю здесь: «народное творчество внеземных (или земных нечеловеческих) рас». Что представляют собой нижеследующие тексты – стилизацию? Литературный эксперимент, игру? Мозаичный ребус, где из разрозненных частей возникает единая ткань повествования? Или действительно – записи преданий, которые рассказывают друг другу существа, отдаленно похожие на людей, в мирах, бесконечно удалённых от нашей Земли? Читатель может ответить на этот вопрос самостоятельно: у него это получится явно лучше, чем у меня, ксеноэтнографа.

Поучительная история о том, как Воугаддана, правитель острова, потерял стремление к неведомому

Мир Го, государство Миндартенсаль (Миндеарте-Нсаале), Сальский полуостров.

Из рукописной книги «Наглядные материалы для построения мировоззрений».

Перевод с яз. аннахуа

ПРОФЕССИОНАЛ, чуждый всякого дилетантства, специалист, в совершенстве знающий свое ремесло – у кого ему осталось учиться? Разве только у таких людей, как Кивилоастро Воугаддана. Если основную тяжесть жизни этого человека принял на себя материк, то и в книге Острова едва ли след (этой жизни) отпечатается. Но поскольку в течении двух лет, при Иминти-Фтине, он был распределен (в качестве правителя) на Остров, то и без эпизода из этой части (его жизни) нам не обойтись.

Вот Воугаддана, правитель, выезжает ради устроения дел, и по дороге оказывается в лесу Жаффр. По прихоти своей он стучит рукой по коре одного широкого дерева. Неожиданно кора открывается, и неведомое длинноносое существо вопрошает его: «(Вызвать) наружу или (зайти) внутрь?» Воугаддана, в смятении духа, ответствует: «(вызвать) наружу». Неведомое длинноносое существо вторит ему вопросом: «Кого?» В растерянности правитель не отвечает, и тогда кора закрывается, и все становится, как было.

Ямщик не погоняет, колеса не вертятся, запряженные не скачут: стоит Воугаддана у дерева и размышляет. Наконец, решившись, он простирает ладонь и вновь стучит по дереву. Кора открывается, как (он) и ожидал, и неведомое длинноносое существо вопрошает его: «(Вызвать) наружу или (зайти) внутрь?» На этот раз он отвечает: «(зайти) внутрь». Тогда неведомое длинноносое существо, не смутившись, украшает его ответ вопросом: «К кому?» Не знает правитель, что ответить, и кора вновь закрывается, так, что не различить (более того, что было).

Не задерживается Воугаддана долго у дерева: возвращается в повозку, отдает ямщику приказ, и вскорости он уже в пути. Вернувшись в правительские покои, он записывает такой рапорт в служебной книге: «сегодня я потерял стремление к неведомому».

Написанная здесь быль будет лучше смотреться после дополнения, которое следует за ним. Вот и оно.

Через год Милл Гид экзаменовала Воугаддану на (следующую) должность, держа в руке его служебную книгу, читая глазами его служебную книгу. И по дню, о событии которого было рассказано, она спросила: «Расстроился ли ты в тот день?» Воугаддана отвечал так: «Я нимало не расстроился. (Те, кто стремятся к неведомому,) делают это для общения с ним. А нужны ли мы неведомому? Не лучше ли потратить силы, отпущенные нам на общение, на своих близких, кто понятен нам и кому мы понятны?» Милл Гид, улыбнувшись, сказала ему: «Довольно вопросов; ты выдержал экзамен».

На том конец этой истории, и начало времени для размышлений над нею.

Быль о преображении Примирителя, дополненная замечанием об отношении Милл Гид к этой были

Мир Го, государство Миндартенсаль (Миндеарте-Нсаале), Сальский полуостров.

Из рукописной книги «Наглядные материалы для построения мировоззрений».

Перевод с яз. аннахуа

ПОБЕДОНОСНЫЕ удары, наносимые могучей рукою Энут-Тейя, мнимо противоречат его эпитету «Примиритель», так, что даже современники считали его философским, относя это прозвище к примирению бездыханных тел, которые уже не враждуют.

Истинное положение дел проясняется этой былью.

В первые годы своей карьеры Энут-Тейя прославился стремлением помирить всяких враждующих; ему также принадлежало высказывание «всякая вражда – болезнь, изнуряющая обе стороны».

Когда адмирал Соломенной флотилии оказался в противостоянии совету капитанов этой флотилии – а случилось это после провала Панавербского маневра – вмешался Примиритель, взывая к общим интересам двух сторон. Позиция его была правильна, что доказало последовавшие месяц спустя примирение; но в то время адмирал приказал вышвырнуть Энут-Тейя за борт, а капитаны, независимо от него, велели облить его публично позорною краской; и оба приказа были выполнены дословно.

Тогда сказал Примиритель прославленные слова: