Небеса нас простят (СИ) [Печальный Менестрель] (fb2) читать постранично, страница - 2

артериальной крови, к его щеке.

- Это должно было случиться. Рано или поздно. Дурман, желание, проклятая нежность… Мы бы ослепли, онемели, сошли с ума, Кедеэрн… – словно в горячке, шепчешь ты, сжимая мои испачканные руки, которые, помимо крови и боли, пахнут сандалом и сладкими красными яблоками, что мы собирали поздним летом.

- Почему я?

- Потому что… я слишком сильно хочу жить.

- Твое имя – ветер счастья. Эйвинд… Когда-то я мог шептать его часами. Да, ты принес мне счастье…

- Но оно испарилось вместе с первой весенней грозой… Мы обречены.

- С первой минуты встречи.

- И до последнего вздоха.

- Моего?

- Да.

- И потом ты будешь счастлив, Эйвинд?

- Помнишь, что я тебе сказал когда-то? Это было тысячу лет назад, или вчера… Моя жизнь – твоя смерть. Я переживу эту весну, но не дольше. Печаль поглотит искалеченную душу. Тебе очень больно?

- Нет. – я через силу улыбнулся. Обреченно и ласково, как могут улыбаться только безумцы или влюбленные менестрели. – Так зачем же, любимый?

- Потому что не мог иначе…

Кровь… Казалось, я плыву в океане крови и боли, а душа падает в пропасть сотнями битых витражных осколков. Я верю ему. Верю до последнего вздоха, несмотря на то, что горло пересекает глубокая рана от его любимого кинжала с серебряной рукояткой в форме дракона – моего подарка на пятилетие нашей общей жизни. Это было так давно… Зима смыла воспоминания течением быстрой горной реки, что ломает и глотает острые куски прозрачного льда.

Он благоговейно проводит пальцами по моей щеке. Это не нежность и далеко не любовь – минутная слабость, подаренная мне на прощание. Вокруг нас – пустота, внутри – зияющая дыра и непроглядная тьма безлунной тихой ночи. В его глазах цвета спелой черники затаилась боль, а на бледных тонких губах застыла призрачная нотка страдания. Мне даже кажется, что Эйвинду хуже, намного хуже, чем мне. Сейчас кровь вытечет, последние силы покинут меня, и душа обретет покой, а он медленно угаснет, как угли в маленьком уютном камине.

Хочется столько спросить и сказать, попросить не печалиться и начать жизнь заново, хочется просто закрыть глаза и больше никогда не проснуться. Я не смог подарить ему такую роскошь, я даже не смог завершить начатое. Дождь уносит в небеса мои скупые слезы и немые крики. Пока Эйвинд рядом, я должен быть сильным. Надеюсь, он подобрал красивое место для могилы…

Небо помнило пропасть…

Я стоял на скале. Холодные волны целовали измученные ноги, словно языки ночного костра. Гроза ревела и бросалась в почерневшие воды ослепительными искрами, а небеса превратились во всевидящие глаза тьмы. День клонился к закату, но базальтовые тяжелые тучи, наполненные не живительной влагой, а расплавленным свинцом, спрятали огненный диск далекого безразличного солнца подальше от глаз людских.

Я не слышал звуков грозы и моря. Буря текла сквозь меня, не оставляя рваных ран на бледном исхудалом теле. Скалы шептали что-то на непонятном тоскливом языке, гром и молнии метались и сплетались в игривые опасные клубки, а шум разгневанных волн заглушал далекие крики. Я – свободная птица, которая сейчас расправит крылья и броситься вниз. Но только настоящая птица обязательно взлетит…

Меня ничего не держало в этом мире. Смерть забрала молодую жену и двоих мальчишек-близняшек. Я до сих пор помню окровавленные простыни, измученное лицо светловолосой женщины, испарину на висках, сжатые до боли пальцы, пронзительный рваный крик и бездыханные комочки, перемазанные в крови и слизи… Наши мертворожденные дети, наши разбитые на части мечты. Мне было двадцать семь лет, а жене – только двадцать. Вместе с близняшками умерла и их мать, и моя любовь, и моя жизнь. Свет искристых голубых глаз померкнул и медленно угасал.

Мне незачем было жить, так пусть боги примут мою жертву.

- Прости меня, Хельга. Я был недостоин.

Медленный шаг в пустоту, пронзительные крики небес, слабая пульсирующая боль в груди, предательские слезы на глазах… И запоздалый вздох, удар, падение, тьма, покой…

Ничем непримечательное мужественное лицо, нос с горбинкой, острый подбородок, высокие скулы, светлые волосы, заплетенные в косы возле висков, но глаза… Бездонные омуты вечной тьмы с игривым отблеском сияния ночи. Глаза цвета спелой черники. Теплые, спокойные, живые.

- Так вот какая смерть… – прошептал я, не узнавая свой хриплый оборванный голос.

- Ты лучше спроси у меня, какой должна быть жизнь. – мягко улыбнулся незнакомец, убирая с моего лица тонкую светло-русую прядь.

- Зачем ты заставил жить?

- Потому что не мог иначе…

Небо помнило нежность…

- Это первый снег. Теперь зима не упустит из своих