Неужели [Андрей Толстой] (fb2) читать постранично, страница - 2

советы, этому его научили несколько случаев из жизни.

– И тем не менее, – настаивал Семён. – Подскажите по старой дружбе, умоляю вас. Вот мне сорок лет, а я встречаюсь с девушкой, которой двадцать. Что делать?

Валентин Александрович приготовился было выслушать длинную витиеватую историю. Но вопрос «что делать?», настолько неожиданно прервавший повествование в самом начале, вызвал у него недоумение.

– В этой ситуации я точно знаю, что делать мне. Ответ – завидовать, – сказал он как можно серьёзнее.

Семён всплеснул руками.

– Ну Валентин Александрович, я серьёзно. Через двадцать лет ей будет сорок, а мне уже шестьдесят. Мне все друзья говорят, что я ей буду не нужен и она меня просто бросит. Понимаете, бросит.

У него был такой жалкий вид, будто его уже бросила не только девушка, но и мама и весь остальной женский пол. Профессор постарался сохранить такой же доброжелательный, слегка ироничный настрой.

– Вот за что ты мне нравишься, Семён, так и не знаю за что. Потому что человека любят не за что-то, а просто так. Вот скажи, она тебя любит?

– Да, конечно, – успокоился Семён. – Я в этом уверен, даже убеждён.

– Прекрасно! А ты её любишь?

Этот вопрос показался Семёну сложнее первого, но он ответил.

– Да, думаю, да. Люблю, насколько я вообще умею любить.

Валентин Александрович понял, что не в силах избавиться от привычного учительского тона, которым он делает выводы на своих лекциях.

– Так неужели, Сеня, – начал он. – Неужели ты не хочешь прожить с любимым и любящим тебя человеком, пусть даже эти условные двадцать лет?

– В каком смысле? – засмущался Семён.

– В здравом! – ответил профессор. – Неужели, даже точно зная, что она тебя через двадцать лет бросит, ты не женишься на ней и не проживёшь эти счастливые годы? А годы будут именно счастливые, какими они всегда бывают у двух любящих людей. Неужели ты променяешь двадцать лет счастья на сиюминутное удовольствие быть рассудительным и прагматичным?

Семён попытался возразить, но лишь промямлил нерешительно:

– В таких вопросах безрассудство не лучший друг.

– Так говорят все сорокалетние одиночки, – спокойно продолжал Валентин Александрович. – Посмотри на меня, и я так говорил в свои сорок лет. Пока не понял, что, если не женюсь, мимо меня пройдёт огромная, быть может, важнейшая часть жизни.

– А вы любили свою будущую жену?

– Конечно, но и сомнений было немало. Ох уж эти сомнения! Но после свадьбы-то я полюбил её ещё сильней! Расскажу почему. Сначала ты ответь, как думаешь, чему радуются гости на свадьбе?

Семёна удивила банальность вопроса, и он решил дать такой же банальный ответ:

– Как чему? Свадьба, праздник, выпивка, закуски.

– И всё?

– За молодожёнов радуются, что они теперь вместе.

– Так они и до этого были вместе. Нет, гости радуются, что у молодожёнов в личной жизни кончилось всё плохое. Кончились поиски, муки выбора, сомнения. Жизнь стала чище, спокойнее. И мужчина в таких условиях полюбит свою жену ещё сильней, его ничто уже не отвлекает. Представляешь, как интересно? А дальше больше! Она будет готовить ему завтраки, гладить рубашки, родит ребёнка. Он проникнется к ней ещё и чувством благодарности!

– Вам надо любовные романы писать, – сказал Семён холодным голосом.

– Так я и пишу роман своей жизни, а ты?

Валентин Александрович понял, что увлёкся, и невольно начал перебирать свои радости жизни и хвастать ими не только перед самим собой, но и перед своим товарищем. А у того всё-таки была совсем другая ситуация.

Дальше они шли молча, каждый думал о своём. Молчание не было тягостным, всё было сказано. Семён очень изменился в лице и как-то особенно спокойно сказал:

– Мне кажется, я всё понял. Валентин Александрович, будете свидетелем на моей свадьбе?

– Это ты мне сейчас делаешь предложение? – засмеялся профессор. – Беги и делай предложение ей! И без согласия не возвращайся, даже если тебе понадобится ещё восемнадцать лет.

Они обнялись, и Семён быстрым шагом пошёл в обратном направлении. Валентин Александрович смотрел ему вслед и бормотал с тёплой улыбкой:

– Неужели, неужели и я был таким? Стыд-то какой, Господи, прости. – Потом посмотрел вокруг. – Так о чём это я? Ах да! Какое чудо этот весенний воздух!

КОНЕЦ.