В стенах училища [Наталья Алексеевна Бормотова] (fb2) читать постранично, страница - 2

что-то сделать гораздо проще, чем сделать это. Индюк-то стоит на тропе, которая ведет к выходу с поля, и почти перекрывает собой наш единственный путь домой. Он неизбежно приближается, и в моем воображении выглядит как танк – грозный и приносящий чувство безысходности. Непонятно, то ли он нас сейчас заклюет, то ли засосет, а может ему просто захотелось выплеснуть эмоции и покричать. Интересно, индюки могут испытывать эмоции? Может он нас сам боится, но мы его опасаемся гораздо больше. Индюк все ближе и ближе. Мы стоим и не знаем что делать. Перепуганные от ужаса глаза. Беспорядочное метание из стороны в сторону. Индюк орёт, орём и мы.

Не успев толком ничего разобрать, молниеносно несемся напролом через всё поле по траве и цветам, лишь бы нас не атаковал индюк. Через пару минут оказываемся у здания общежития, хотя шли на поле достаточно долго. Оказывается, бегать мы ещё не разучились. От страха не чувствуем усталости, тело стало лёгким и воздушным…

Студенты художественного училища вообще очень неспортивные люди. Обычно на паре по физкультуре присутствует из раза в раз лишь один единственный мальчик, девчонки же заходят в зал только перед экзаменом. Ради зачета можно пойти на всё. Даже на занятие. Когда учитель по физкультуре встречает нас в коридоре, он томно вздыхает и делает такое лицо, будто его глазам смотреть на девчонок неприятно. Зато мальчишкам очень радуется, пожимает им руки и улыбается на приветствие. Мальчишек в училище все оберегают, ведь у нас их всего пятеро на четырех курсах вместе взятых. Учителя говорят, что у нас не училище, а куриное царство и скоро придётся менять вывеску на Палехское художественное женское училище имени М. Горького.

«Вот это пробежка у нас получилась, жаль, что физрук не видел», – улыбаясь, говорит Альбина. Мы смеёмся в ответ. Удивительно, что у каждого занятия есть своя глубина. Причем чаще она зависит не от самого занятия, а от отношения к нему. Например, “прогулка”. На первый взгляд не очень то примечательное событие. У мам с маленькими детьми это занятие вообще приравнивается к рутинной обязанности. Но мы сами вправе наполнить любое событие яркими эмоциями и содержанием, чтобы даже обычный сельский день остался в памяти на долгие годы.

***

Всюду слышались нерешительные шаги приближающегося тепла. Птицы запели робкие этюды, а снежинки кружились, будто в прощальном вальсе. На улице было по-зимнему морозно, но чувствовался запах весны. Такой пряный, особенный, необъяснимый. С бескрайних небес просачивались долгожданные, несмелые лучи солнца. Вся природа будто находилась в предвкушении долгожданного пробуждения. Когда чего-то ждешь с нетерпением – это уже половина удовольствия.

Я сидела на подоконнике в кабинете рисунка, обхватив коленки сплетенными кистями рук, и смотрела в окно, вдаль, на лес и колокольню соседней деревни. Наш учитель говорил, что полоска леса в марте становится очень яркой, будто светится изнутри. Она цвета ультрамарина, смешанного с изумрудной и немного с окисью хрома. Так и есть. Особенно красиво это смотрится в сочетании с белоснежным снегом. Какая-то сказка! Девчонки болтали и звали присоединиться к ним, но мне не хотелось разговаривать. Я что-то обдумывала и занималась тихим созерцанием природы.

Вообще художники-студенты – странный народ. Могут прийти на несколько часов позже, могут просто сидеть и зевать, и почти что всегда такое поведение считается нормой на творческих уроках в мастерских. Главное, чтобы к экзамену всё было сделано и оформлено.

Со стороны кажется – сиди и рисуй, что в этом сложного и как может надоесть рисовать? Но на самом деле не так-то это легко. Ведь не рисовать – гораздо проще, чем рисовать. Для этого достаточно лишь замерзнуть, проголодаться, отвлечься на пейзаж за окном или начать залипать в телефоне. Для написания работы же требуются как минимум терпение и вдумчивость, титаническая усидчивость и сосредоточенность и еще хорошо бы иметь бодрое состояние и светлую голову. Рисовать – тяжело, а иногда даже мучительно и невыносимо. Не поймите меня неправильно, студенты-художники любят своё дело и горят им. Просто всем людям иногда лень и неохота, всем иногда тяжело и непонятно. Это нормально. Это по-человечески.

Вскоре раздался звонок с урока. Я спрыгнула с подоконника, схватила рюкзак и побежала вниз по лестничным ступенькам – на обед. У гардероба стоял Николай Михалыч – наш преподаватель по рисунку, проработавший в училище около 40 лет и воспитавший множество студентов-художников. Николай Михалыч – личность крайне харизматичная. Он разговаривал очень громко, а если прикрикнет, то у впечатлительных и слабонервных сердце может уйти в пятки. От неожиданных движений и громких звуков я сильно вздрагиваю. Учитель, жалея мои нервы, всегда уменьшал громкость на более низкий показатель.

– Здравствуй, погоди минутку, – взяв меня за руку, воскликнул учитель.

– Здравствуйте, – улыбаясь и останавливаясь, сказала я.

– Вчера было