Железный Маршал (СИ) [Атенаис Мерсье] (fb2) читать постранично, страница - 5

целомудрия, но порой среди них хоронили и мирских, при жизни бывших друзьями Ордена.

— Почти четырнадцать лет назад, — ответил Уильям.

— Хмм… — сказал рыцарь. — Тогда он, наверное, не здесь лежит, а в Старом Темпле. Но давай-ка мы спросим об этом мессира Ричарда, уж он-то точно знает больше моего.

Мессир Ричард оказался Ричардом Гастингсом, магистром Ордена в Англии и, как выяснилось, старым другом Артура де Шампера.

— То-то я смотрю, вид у тебя знакомый, — улыбнулся Гастингс, услышав имя неожиданного гостя.

— Мне говорили, что я не похож на лорда Артура, — сам не зная, зачем, ответил Уильям. Мессир Ричард на мгновение сощурил голубые глаза, удивившись, что мальчик называет отца так холодно и официально, но ничего не сказал. Только вид у него сделался какой-то настороженный.

— На Артура, — заметил тамплиер, — может, и нет, а вот на Эдгара Армстронга похож, и еще как. Взгляд у тебя, — усмехнулся Гастингс в светло-русую бороду, — точь-в-точь как у деда.

Уильям барона Эдгара никогда не видел — тот погиб еще до его рождения, — поэтому был вынужден принять эти слова на веру. От Гастингса же он узнал о том, что останки барона действительно захоронены в Старом Темпле, который Орден оставил пару лет назад, перенеся главную резиденцию в Новый Темпл на пересечении Флит-Бридж-Стрит и Строндэ. Но в прецептории в Олдборне по-прежнему жили братья Ордена и проводились службы, поэтому прийти на могилу деда Уильяму, разумеется, никто не запрещает.

Именно там, в тишине Старого Темпла, перед простым каменным надгробием без каких-либо украшений, Уильям впервые задумался об Ордене тамплиеров. Эдгар Армстронг был похоронен здесь не случайно, он и сам в молодости вступил в Орден и сражался в его рядах не один год. И хотя позднее барон покинул тамплиеров, поскольку остался единственным наследником земель в Норфолке, он до самой смерти оставался другом Ордена, принимавшим весьма активное участие в жизни орденских братьев. Да и лорд Артур в свое время тоже едва не стал храмовником и дважды побывал в Святой Земле, сражаясь там с сарацинами. Во второй раз он даже взял с собой новоиспеченную жену и ее сына. Уильям смутно помнил Палестину, ему тогда не было и пяти лет, а потому Святая Земля теперь виделась ему чем-то сказочным и почти нереальным. Далекая, всегда озаренная солнцем страна, земля, источающая молоко и мед, про которую рассказывали, будто там исполняются любые мечты. Ребенку, считавшему себя брошенным собственным отцом, она показалась единственным выходом, который у него оставался.

Но Ричард Гастингс на это ответил, что в Орден не принимают детей. И ответил непреклонным тоном, совсем не похожим на тот, каким он говорил с Уильямом до этого. Поэтому тот не решился спорить, что он уже никакой не ребенок.

— Ты наследник рода де Шамперов, — добавил тамплиер, решив, по-видимому, что Уильям просто наслушался дома сказок о подвигах отца и деда в Святой Земле и теперь мечтает о славе, забыв, в чем состоит его долг перед родителями и королем. Сам Гастингс, за все годы служения в Ордене так и не побывавший ни разу в Иерусалиме, это отлично понимал. — Я знаю, Уильям, жизнь в Англии может показаться скучной в сравнении с рассказами о Святой Земле. Но твое место здесь, в Гронвуде и при дворе короля. Скажу прямо, я был бы рад видеть в Ордене кого-то из де Шамперов, но даже если один из сыновей твоего отца и вступит в наши ряды, это в любом случае будешь не ты. И не забывай, Уильям, мы сражаемся во славу Господа, а не во чью-либо еще. Если ты ищешь славы для себя, то в рядах тамплиеров тебе делать нечего.

Уильям сделал для себя вывод, что мессир Ричард не знает о том, что наследник рода де Шамперов — это Гай. Или убежден, что слухи о происхождении Уильяма — это не более чем гнусная ложь. Так или иначе, пришлось смириться с тем, что дорога в Орден ему пока что закрыта, и вернуться к графу Арунделу, чтобы вновь терпеть его неудовольствие и насмешки других оруженосцев.

Через два года король Генрих лично посвятил Уильяма в рыцари, оказав де Шамперам очередную честь. А вскоре после этого случилось то, что стало для новоиспеченного рыцаря последней каплей, ясно давшей ему понять, что при дворе дяди для него места нет и чем дольше он остается в Англии, тем больше от этого страдает честь семьи.

К тому времени его уже немногие осмеливались называться бастардом в лицо, больше перешептывались за спиной, но предпочитали не связываться с «бешеным отродьем Блуа».

— Бастарду среди нас не место, — поначалу засмеялись сыновья лордов, не смевших даже сесть за один стол с Артуром де Шампером, но Уильям уже не был тем ребенком, что без раздумий бросался на обидчиков, даже если их было больше.

— Я не бастард, — ответил он ледяным тоном.

— А чем докажешь?

— Мечом, если у вас, мессиры, хватит