Раскол Панкеи [Дарья Близнюк] (fb2) читать постранично, страница - 2

желудок горели как обожжённые. И это ещё не все его крутые особенности.

У Везувия стоял в гараже бешеный ниндзя с железным сердцем внутри. Жёлтый мотоцикл, заляпанный наклейками, мог развивать скорость до трёх ста километров в час и из-за низкого центра тяжести на поворотах буквально ложился. Рычание Ниндзя настолько возбуждало, что все внутренности Везувия закипали, будто он был просыпающимся вулканом. Адреналин бренчал по венам, словно медиатор по струнам гитары, исполнявшей рок-н-рол. Его «BMW K 1200 S» нёсся по шоссе быстрее мыслей и неосознанных процессов в нейронных путях, и Везувий ощущал себя накаченным кокаином под завязку.

Иногда он захватывал с собой Фтора, и они с грохотом и рёвом уносились навстречу мечтам и смерти. Удивительно, как дух не вываливался из распахнутых глоток. Словом, их хобби слегка отличалось от мирного вязания или рыбалки. От скрапбукинга или коллекционирования марок. От шахмат или плавания. Нередко парни запирались в комнате и делали отменное, как они считали, музло, донимая соседей большим нойзом. Фтор даже пытался что-то базарить в микрофон, но судьба не наделила его приятным голосом. Новоиспечённому солисту приходилось орать на связках, чтобы энергетика прошибала.

– Я тво-ой, – брал низкую ноту Фтор, – голый Кен, голый Кен, голый Кен, голый Кен, – срывался он, пока Везувий неистово изгибался с электроинструментом.

– Супер! – комментировал один, валясь на кровать. Или пуф. Или дырявый кресло-мешок.

– Офигенно сработали, – констатировал второй, откупоривая банку с пивом. Или «Рэд Буллом». Или газировкой.

Иногда чувачки, как петухи, прогуливались вдоль своей помойной территории, выслеживая бомжей, чтобы их прогнать. Или ещё лучше – избить и тоже прогнать. Особенно часто их патрулирование случалось в среду, когда Фтор был предельно взвинчен. Выказывая всё позёрство, он жевал жвачку или какую-нибудь соломинку, или сигарету, и изрекал:

– Надрать задницу.

Только сегодня им не везло. Бомжи, судя по их отсутствию, подсуетились и успели смыться. Расхаживать без смысла было скучно, и френды уже хотели идти за железным скакуном, как вдруг увидели жирную тушу в чёрной безрукавке и звездообразной причёской. Гигант, неуклюже наклонившись, пыхтел и что-то соскребал с земли.

– Что он делает? – сплюнул смазливый Фтор, подкрадываясь ближе.

Везувий последовал за приятелем, искренне сожалея, что не захватил с собой газовый баллончик. Но когда парни заглянули за широкую спину толстяка, то чуть не вывернули желудки от резкого приступа тошноты. В грязи лежал размазанный голубь с кишками навыкат. Его неестественно распластанные крылья уже впечатались в землю, и потому птица с трудом отлипала от поверхности.

– Чувак, ты чего? – ошарашенно ткнул пузатого Везувий.

– А? – оборачиваясь, прогнусавил кабан.

Его веки покрывали фиолетовые тени, жирную шею сковывал чокер, и потому растерянный вид делал гориллу забавным.

– Ау, кретин! – ударил его по пухлой щеке Фтор. – Хватит нашу землю топтать!

– Я птичку хороню, – обиженно просипел жиртрест голосом Мумий Тролля. Ну, этого, Ильи Лагутенко.

– Забирай свою дохлую птичку и проваливай! – свирепо скомандовал Фтор, пиная упитанного гота под зад.

– Ой! – нелепо упал на ладони тот, и парням удалось разглядеть картинку с Уроборосом, набитую на плече.

Свернувшаяся в кольцо змея поглощала собственный хвост. То был символ вечности. Символ чередования жизни и смерти. Созидания и разрушения. Системности и хаоса. Убийства и возрождения.

Уроборос

Уроборос имел тучную внешность, сколько помнил себя. Всё потому, что постоянно потакал капризам своего голодного живота. Он мог с самозабвением уплетать бургеры, дёнеры, твистеры – желательно острые, картошку фри с чесночным или сливочно-сырным соусом. Мог хрустеть нагетсами, то бишь резиновой курицей в кляре, обмазывая её кетчупом и заправляя всё это дело «Кока Колой». Из-за грузности, которая мешала ему участвовать в подвижных играх и гоняться за мальчишками в лицее, он стал посмешищем и изгоем. Появились робость, неуверенность в себе и предусмотрительность. Уроборос никогда и ни в чём не выказывал инициативы, ни в какие разговоры и затеи не влезал и потому был отрезанным от общества. Отрешённой угрюмой тенью. Парнишка стал спасаться наушниками, слушая готик-метал и рисуя кресты. В общем, казалось бы, обычная чертовщина, но барабаны так сильно впечатлили подростка, что тот перестал ходить в KFC и начал экономить на вторых завтраках. К тому же музыка навязывала ему свою субкультуру, и забитый неудачник полностью сменил имидж. Он набил татушку, соорудил вопиющую причёску, залив её лаком, подобрал футболки с пентаграммами и стал настоящим Уроборосом.

Только вся его грубая внешность играла роль дешёвой обложки. Фантика. За устрашающим гримом скрывалась слегка отсталая личность, которая ни ангела не смыслила ни в тригонометрии, ни в лингвистике, не реагировала на шутки и держалась особняком.