Нить Лекаря [Евгений Александрович Жиляев] (fb2) читать постранично

Часть 1

60-е годы… Страна жила в атмосфере «оттепели», надеждами на обновление социализма, стремлениями к творческой свободе, полёте мысли за границы привычного круга стереотипов и старых идей. Меня тоже без исключения затянула волна народного воодушевления и потом «выбросила» на берег, где возвышалось высокое здание всесоюзной газеты. Я вошёл в стеклянную дверь и стал журналистом.

Без преувеличения могу сказать, это было моим призванием. Мне нравилось писать о людях, значимых событиях, открытиях. Мы жили в самой большой стране мира, и каждый её гражданин с одного конца света должен непременно знать, что же происходит на другой стороне нашей необъятной Родины, чтобы гордиться ею и славить её своими трудовыми свершениями.

Освещением «эпохи» я занимался с энтузиазмом, свойственным молодости. Моя жизнь была наполнена до краёв яркими событиями, запоминающимися встречами с неординарными личностями. Вот одно такое знакомство стоит у меня особняком, лежит в моей памяти, так сказать, «на отдельной полочке». Профессор Шульц стал тем знаковым человеком, свидание с которым меняет судьбу. Незаметно и не сразу, однако, бесповоротно.

Наша дружба завязалась летом 65-го. Потом уже, спустя время, я понял, что все обороты дня, предшествующие нашему с ним первому общению, несли новую свежую струю в мою жизнь. И каждое действие каким бы незначительным на первый взгляд не представлялось обрело для меня глубокий смысл. А всё началось тогда так…

В кабинет вбежал Стэнтон, как называли мы нашего друга Сергея Стенова. Это был журналист – международник, весёлый, неунывающий малый, душа любой компании, любитель и ценитель женщин, но исключительно с эстетической точки зрения.

– Миша, – позвал он меня прямо с порога, открывая дверь, запыхавшийся от быстрой ходьбы, возбуждённый, с горящими глазами, – ты знаешь, кто поднимается к нам на лифте?

– Неужто сам Папа Римский к нам пожаловал? – пошутил я, не разделяя его бурного восторга.

– Бери выше! – Сергей подбежал к графину с водой, налил себе полный стакан и выпил залпом.

– Да куда уж выше?!

– Сама Елена Сомова у нас! – и посмотрел на меня, ожидая реакции с моей стороны.

Больше говорить ничего не надо! Сомова! Звезда кино! Несравненная Елена Макаровна Сомова! Последний фильм с её участием «Возвращение» имел просто оглушительный успех не только в нашей стране, но и за рубежом. Западные журналы и газеты пестрели её фотографиями, за ней буквально охотились, чтобы взять эксклюзивное интервью. Она покорила весь мир своей искренностью, красотой и умением воплощать любые образы. Репертуар сыгранных ею ролей в театре и кино порой полярно противоположных был впечатляющим.

А тут неуловимая актриса собственной персоной в нашей газете. Я подскочил точно ошпаренный.

– Скорей – поторопил меня Стэнтон, довольный моим откликом на его слова. Хотя это было лишним. Словно мальчишки мы выбежали в коридор… и вовремя. Прямо навстречу нам шла она… Бесподобная! Её улыбка очаровывала и пленяла сразу. Все стояли и блаженно смотрели на Сомову, идущую неторопливо, раскованно и одновременно сдержанно, целомудренно. Эффект от её внезапного появления произвёл целый фурор, парализовав всю работу редакции. Никто не хотел пропускать встречу с Сомовой.

Она прошла мимо вся открытая, лёгкая, непередаваемо родная, «своя», одарившая всех теплом своих удивительно глубоких глаз, заряжая вокруг каким-то новым искрящимся настроением, вдохновением.

Актриса прошла вместе с Грудовым в его кабинет и скрылась в нём.

Спустя пару часов я в компании своих друзей в «нашей курительной» обсуждали сегодняшнее явление.

– Ну, Грудов – счастливчик! Ничего не скажешь – завистливо начал Стэнтон – Такая женщина!

– Главный явно ошибся – лукаво глядя на Сергея заговорил Петро, – у такой женщины интервью должен брать только Стенов!

Все рассмеялись.

– Эх, мальчишки – парировал Стенов, – Что вы понимаете в женской природе?

– Да куда уж нам, деревенщинам неотёсанным – вставил я.

– Вот именно! Женщину боготворить надо! А Грудов – он же хоть и с хорошими манерами и собой недурён, для неё явно мелковат. Понимаете?

– Сложные вещи вы говорите, профессор – вставил своё слово и Сашка Чёрный.

– Мальчишки! – повторил Стэнтон, осмотрел нас и засмеялся.

Нашу живую беседу прервал Хлопов. Вот уж действительно человек точно соответствовал своей фамилии. Вечно он всё «схлопывал»: то, когда веселье в самом разгаре, то, как сейчас. Хоть и коллега он был хороший, надёжный. Но видно на роду у него так написано предупреждения приносить. Никто на него за это зла, конечно, не держал, однако «праздник» после его появления приходилось часто сворачивать.

– Главный идёт – предупредил он всех нас и скрылся.

– Вот так всегда, накрылась лекция – «взгрустнул» Петро.

– Не будем унывать, господа, что наш ликбез сорвался – подбодрил я своих «приунывших» друзей.

– Ничего, я продолжу – пообещал Стэнтон.

– Обязательно,