Смертный приговор [Анатолий Филиппович Полянский] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (43) »
Анатолий Полянский Смертный приговор
1
— Именем Республики Молдова приговорить... Михаилу почудилось, что ослышался. До последнего мгновения он не верил, что это может произойти. Не верил — и все! И адвокат предупреждал, и соседи по камере. И прокурор требовал самой суровой кары, а он надеялся... Был не виновен — другое дело, но Михаил выполнял долг. Не преступник же он, не душегуб! В тюрьме, правда, ему показали листок Народного фронта, где на первой полосе был напечатан портрет лейтенанта, а под ним подпись: «Убийца в погонах». Но это наглое вранье, подлый обман. Лейтенант Обут получил приказ, действовал строго по уставу. По всем армейским законам офицер не имел права его не исполнить... Монотонный голос судьи, зачитывающего приговор, звучал в притихшем зале неестественно громко. Каждое слово отдавалось в голове ударом молотка, забивающего гвозди в крышку гроба: — Именем Республики Молдова приговорить Михаила Константиновича Обута к высшей мере... К расстрелу? Не может быть!.. Крикнул: «За что?» Из горла вырвался придушенный хрип, потонувший в возгласах, взорвавших зал заседаний. Михаилу послышался голос матери. Просил же ее, умолял уехать! Нечего маме делать в этом городе. Ей вообще не следовало приезжать, он бы справился как-нибудь сам... Мама — самое дорогое существо на свете. Есть еще Илона, но она — совсем другое. Хорошо, хоть ее нет в зале. Из Бендер до Кишинева не так просто теперь добраться. Когда Михаила под конвоем выводили из зала суда, он на миг увидел мать. Она стояла в проходе между рядами с белым окаменевшим лицом. Народ, тянувшийся к выходу, обтекал ее, не задевая. Так река обтекает одиноко торчащий на фарватере камень, оставляя позади глубокую воронку. Люди, конечно, догадывались, кем приходится осужденный этой строгой седой женщине. Одни смотрели на нее с сочувствием, другие — злобно. На суде присутствовали родственники погибших, представители Народного фронта Молдовы. Уж они-то точно считали лейтенанта Обута преступником. Мать и сын обменялись полными отчаяния взглядами. В следующий миг конвоир толкнул Михаила в спину, и он, споткнувшись, потерял мать из виду. Конвоиры — оба уже немолодые — следовали за приговоренным вплотную. Они отвечали за него головой и, отягощенные страхом, вели себя агрессивно. Тот, что шел справа, в дополнение к тычкам еще и громко приговаривал: «Большевикул — гад, коммунистул — гад...» Хамство и враждебность конвоиров вызвали неожиданную реакцию. На смену растерянности и смятению, охвативших Михаила после зачтения приговора, к горлу подступила злость. Кто дал судьям право так несправедливо с ним поступить?.. Лейтенант Обут был начальником караула. Он не нарушал закона. Преступно было бы дать толпе возможность захватить оружие! Но с суда взятки гладки. Учреждение это республиканское, защищает интересы жителей Молдовы. А свои?.. Его же предали свои! Бросили на произвол судьбы и пальцем не шевельнули, чтобы спасти. Разве можно было отдать офицера российской армии в руки местного правосудия? Если он действительно виноват и подлежит привлечению к уголовной ответственности, для этого есть военный трибунал. Майор Нарышкин на суде юлил, изворачивался, нес ахинею. Хорош свидетель... А ведь именно Нарышкин, будучи дежурным по караулам, приказал не допустить захвата оружия любой ценой. За три недели отсидки в следственном изоляторе Михаил сотню раз прокрутил в голове события рокового майского дня. Шаг за шагом придирчиво проанализировал свои действия и ни в чем, даже в самой малости, не смог себя упрекнуть. То утро выдалось тихим, теплым. На рассвете, проверяя службу часовых, Обут обошел посты и порадовался царившему в округе спокойствию. Обстановка в республике вообще-то была напряженной. Участились нападения на воинские части с целью захвата оружия. Майор Нарышкин, инструктируя лейтенанта перед заступлением в наряд, сказал: «Смотри, карнач, в оба, особенно в темное время суток. Под твоей охраной склады с вооружением и боеприпасами. Местные боевики на эти «игрушки» давно зуб точат». Успокоенный мирной обстановкой, Михаил вернулся в помещение. Только собрался прилечь на кушетку, как услышал истошный крик: — Товарищ лейтенант, люди! Много людей!.. Михаил выскочил из караульного помещения и увидел толпу — не менее ста человек. Откуда они взялись? Только что никого не было. Шум стоял невообразимый. Громче всех орали женщины. Их, кстати, было подавляющее большинство: — Оружие принадлежит нам! Мы вас кормим! Мы платим налоги! Мы... Михаил попробовал перекричать их. Не тут-то было: толпа от слов начала переходить к делу, вплотную подступив к опоясывающему склады заграждению из колючей проволоки. Несколько человек, обмотав руки тряпками, пытались сломать забор. — Что делать, товарищ лейтенант? — крикнул часовой и, не дожидаясь ответа, дал очередь из автомата поверх голов. Народ отхлынул. Только тут- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (43) »
Последние комментарии
1 день 3 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 18 часов назад
3 дней 6 часов назад