Четыре жизни. Хроника трудов и дней Павла Антокольского [Лев Ильич Левин] (fb2) читать постранично, страница - 4
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
П. Антокольский. Рисунок Л. М. Антокольского, дяди поэта. Москва, 1913 г.
ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ «ВЗВИВАЕТСЯ ЗАНАВЕС ВЕКА»
Две страсти, соперничавшие друг с другом, владели Павлом Антокольским в молодости. Одна из них — к поэзии, другая — к театру. Окончив к восемнадцати годам московскую гимназию, он поступил на юридический факультет, решив пойти по стопам отца-адвоката. Но мечта стать актером пересилила юриспруденцию: вскоре он бросил университет и поступил в Студенческую драматическую студию. Она помещалась в Мансуровском переулке, и руководили ею артисты Московского Художественного театра.
Так Антокольский написал через пятьдесят с лишним лет, вспоминая начало своего жизненного и творческого пути. Сохранились и опубликованы протоколы уроков Е. Вахтангова в Мансуровской студии. Запись от 5 декабря 1914 года начинается так: «Антокольский читает Пушкина «Я вас любил...» Затем играется этюд: на гимназическом балу Антокольский, гимназист VIII класса, товарищ Шпитальского, знакомится с гимназисткой — Алеевой, которая ему нравится». Следует примечание: «Показ П. Г. Антокольского при поступлении в Студию». Н. Шпитальский — актер, один из организаторов студии. Е. Алеева — ученица Вахтангова, впоследствии заслуженная артистка РСФСР. Об этом знаменательном эпизоде своей биографии Антокольский подробно рассказывает в «Повести временных лет»: «Вызванный Вахтанговым на сцену, я прочел два стихотворения Пушкина: «Для берегов отчизны дальной...» и «Я вас любил: любовь еще, быть может...» Прочел, как всегда читают на таких испытаниях: противным сдавленным голосом, еле дыша от напряжения и не зная, куда девать руки и глаза. Затем последовал так называемый этюд. В помощь мне была послана смешливая, угловатая, стриженная под курсистку блондинка, и Вахтангов предложил нам разыграть знакомство на какой-то вечеринке. Наше дело было придумывать подробности, говорить что вздумается. Я робел, конфузился, зато партнерша моя была мила, старалась разговорить меня, сунула мне какой-то цветок. Я тщательно старался продеть его в петлицу, сломал и сконфузился окончательно. В зале раздался смех, а Вахтангов крикнул: «Спасибо, достаточно». То, что Антокольский рассказывает о себе с юмором, делает ему честь. Но, если говорить серьезно, испытание прошло успешно, Вахтангов принял его в студию и через некоторое время поручил ему и Алеевой водевиль «Ветка сирени». Пришедшие на свидание со своими «предметами» гимназист и гимназистка знакомятся «под душистою веткой сирени» и мгновенно влюбляются друг в друга. Посмотрев работу Алеевой и Антокольского, Вахтангов остался, однако, недоволен. Вот запись его разговора с молодыми актерами 6 апреля 1915 года: «Шепот, голосов не слышу. Это потому, что вы еще не актеры. Я не унываю. Но сквозит, что вы не хотите играть. И хороший актер не может играть, если не хочет. Я еще пойму актера, которому надоело играть, к концу года — в особенности. Но вас я совсем не понимаю. Объясните мне это, пожалуйста». Оба молодых актера — каждый по-своему — пытались ответить на нелегкий вопрос учителя. «Алеева. Мне играть хочется, но с Антокольским у нас что-то не выходит». «Антокольский. Есть два самочувствия, с одним приходишь в Студию, а с другим идешь на сцену. И первое — лучше. О себе могу сказать: мне очень хочется играть в этом водевиле». 14 сентября 1916 года перед началом очередного сезона Вахтангов собрал своих учеников и предложил им высказаться по поводу дальнейшей работы студии. Однако
Последние комментарии
4 часов 59 минут назад
5 часов 1 минута назад
17 часов 44 минут назад
20 часов 32 минут назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 15 часов назад