Бежит к рассвету река [Олег Александрович Сабанов] (fb2) читать постранично, страница - 107

такой час наверняка ходили с большими интервалами, а сидеть на холодных досках скамейки было зябко. Я встал и вгляделся в дрожащую огнями тревожную даль дороги назло слепящему свету фар пробегающего мимо транспорта. Стремление поскорее оказаться в тёплом салоне автобуса навлекло меня на мысль, что вся прежняя жизнь состояла из подобных ожиданий чего-то нужного, но оно, приходя, рождало в лучшем случае лишь новую надежду, отчего я везде и всегда ощущал себя потерявшим дорогу странником. Как выяснилось, бесконечная череда предвкушений вместе с нарастающим чувством неприкаянной тоски оказались симптомами интуитивного поиска дороги домой, встав на которую уже не свернуть.

Услышав приближающийся мерный стук по асфальту, я оглянулся и увидел подошедшего бродягу с потемневшим сучковатым посохом в руке. Его мутный, но в то же время пронзительный взгляд стал внимательно изучать моё лицо, словно силясь распознать в нём знакомые черты.

– Чем могу служить? – учтиво осведомился я.

– Хотел попросить немного мелочи на хлеб, если есть возможность поделиться, – сказал он и виновато опустил глаза.

Порывшись в карманах, я нашёл металлические монеты разного достоинства, сложил их стопкой и положил на ладонь протянутой руки. Довольный уловом, бродяга ловко спрятал деньги в один из отсеков безразмерной брезентовой куртки, сунул клюку под мышку и без дополнительной точки опоры, заметно прихрамывая, поплёлся в сторону тусклой вывески супермаркета.

– Закрыт магазин, судя по всему, – крикнул я ему вслед и сразу об этом пожалел, памятуя ту лёгкость, с которой начинал долгие уличные разговоры.

– Тьфу ты! – вырвалось у него. – Где же можно купить хлеб?

Ответить по существу я не мог, так как сам плохо ориентировался в малознакомой части города, поэтому озвучил первое пришедшее в голову соображение:

– К центру продвигайтесь, там много круглосуточных торговых точек.

– Надо попробовать продвинуться, – едва заметно ухмыльнулся он в усы, возвращаясь на остановку. – Правда, утомился я порядком.

– Весь день на ногах? – поинтересовался я скорее из вежливости.

– Я почти всегда на ногах, когда не сплю. Странствую вот уже третий год. Можно сказать, бросил всё и отправился путешествовать. Надоело лицемерить и обманывать самого себя, чтобы казаться не хуже остальных. Пропади, думаю, ваши дурацкие правила пропадом! – он махнул рукой и стал стаскивать с плеч рюкзак.

– Зато теперь, когда вы свободны от навязанных правил, не хватает на хлеб, – машинально констатировал я без намёка на осуждение.

– Это пустяки, сущая мелочь по сравнению с проживанием чужой жизни. Большинство людей как-то привыкают, втягиваются в общепринятый формат, а мне, знаете, противно изображать из себя кого-то другого, – он достал из рюкзака пластиковую бутылку, свинтил крышку, сделал несколько глотков из горлышка и, отдышавшись, продолжил. – Но хуже всего потерять мечту и, покорно смирившись, мучиться до самой смерти.

– Красиво излагаете, – вслух заметил я, ничуть не удивившись виденному много раз несоответствию внешнего облика внутреннему содержанию.

– Получил неплохое образование, быстро дослужился до мелкой руководящей должности. Хотя кому интересны такие подробности, если даже у меня нет желания вспоминать о них. Ирония в том, что будь я сторожем или дворником с низким интеллектом, то обманутый своим невежеством вряд ли бы нашёл силы разорвать социальные путы. Но после того, как сам стал частью механизма обмана и принуждения, быстро понял его ненасытную сущность, убивающую лучшие душевные качества. И без преувеличения осмелюсь утверждать, что вырваться из лап этого монстра уже огромное счастье, несмотря на неустроенность, голод и холод, как плату за побег. Я, честно говоря, быстро освоился в новых обстоятельствах, подтвердив народную мудрость о не таком страшном чёрте, сколько его изображении. К тому же в некоторых городах, где я побывал, есть ночлежки для нашего брата, обеды бесплатные, одёжку раздают при церквах. Да и в целом мир не без добрых людей. Взять хоть вас, молодой человек.

Бродяга засунул бутылку обратно в рюкзак, заученным движением застегнул его и стал водружать на плечи.

– А что вы будете делать, если захвораете и потеряете возможность странствовать по городам и весям? – бесцеремонно осведомился я, добавив фразу «не дай бог, конечно».

– Сложно сказать, – заметно смутившись, пожал плечами бродяга. – Если повезёт, определят в какой-нибудь интернат, полечат.

– Опять в лапах монстра окажетесь.

– Куда деваться в безвыходной ситуации? – он развёл руками, едва не выронив клюку. – Начну, скорее всего, искать прибежище в Боге и если найду, будет не суть важно в каком состоянии и где пребывает моё одряхлевшее тело. Я ведь много ходил по церквям, часовням, даже в монастыре бывал, с верующими общался, они-то и навеяли мне эту мысль.

– Верная мысль, на мой взгляд. Я, к примеру, решил больше не откладывать в долгий ящик, и найти прибежище в Боге,