Месть ради мести [Евгений Александрович Курагин] (fb2) читать онлайн

Евгений Курагин Месть ради мести

Раньше Трехпалый носил другое имя и по сути был совершенно другим человеком. Не таким озлобленным, не таким равнодушным, не таким мстительным. Раньше и сам мир, в котором ему доводилось жить, казался другим, совсем не таким жестоким и мрачным, как ему виделось прежде. Теперь же все встало на свои места, и в мире, в котором все так скоротечно, вдруг стало чуть больше смысла, стало чуть больше… всего!

Мариус Кромар, редкий даже по меркам людей злодей и мерзавец. Самонадеянный, жестокий человек без единого намека на моральные принципы. Этого бешеного пса лучше было держать на цепи в каком-нибудь подземелье или замковых казематах, куда никогда не проникал солнечный свет! Но нет, он свободно разгуливает по улицам города и совращает наивную молодежь. Веселится, соря деньгами направо и налево, и ни в чем никогда себе не отказывает. В питейных и притонах Старого города, а также в портовых кабаках поговаривали, что Мариус знается с влиятельными людьми и что по этой причине он неприкасаем. Насмешили!

Ночью все кошки серы. А Мариус Кромар не царь и уж точно не Господь бог! Таким людям место в самом сердце преисподней, в пекле или на раскаленной сковороде самого Дьявола, а не на балах и званых вечерах Нового города, что так сверкает и манит к себе. Арбалетный болт уже занял свое место в желобе; несколько поворотов ворота – и теперь оставалось только прицелиться и выстрелить.

– Прицелиться и выстрелить!

Там, внизу, послышалсь звонкий женский голос и скрип несмазанных петель. С черепичной крыши двухэтажного здания задний двор питейной был как на ладони. Желтоватый свет фонарей рассеивал ночную тьму, давая значительные преимущества для стрелка, спрятавшегося до поры до времени среди теней, или, вернее сказать, внутри самой непроглядной тьмы, что безотрывно следит за каждым из нас.

А вот и он, знаменитый прожигатель жизни, проводивший дни и ночи напролет в кутежах. Просаживающий деньги на женщин, выпивку и развлечения. Негодяй, для которого цена человеческой жизни не значила ничего! Ничего вовсе!

Прижимая к себе девицу, одну из тех многих, что кормятся за счет раздвинутых ног, Мариус поскользнулся и едва не свалился в жидкую грязь. Там ему и самое место! Но он каким-то чудом устоял на ногах, а затем, выругавшись почище заправского сапожника, наотмашь ударил свою спутницу по лицу. Посыпавшиеся ругательства разнеслись по всей улице, и только глухонемой, подпиравший своей горбатой спиной стену питейной, не слышал их.

Набрать в грудь побольше воздуха и медленно выдохнуть. Раз. Два. Три. Щелчок! Натужный вой спущенной тетивы. Пора убираться и поскорее! На ходу сложив и зачехлив арбалет, Трехпалый спустился по покатой, мокрой от дождя черепичной крыше. Десять шагов по краю – и вот можно перебраться на крышу соседнего здания. Там дальше есть лестница, которая ведет в тихий проулок, откуда можно попасть на торговую площадь или к реке, но он почему-то туда не побежал, а нырнул в окошко чердачного помещения. Мариус Кромар обзавелся пятью дюймами арбалетного болта в основании черепа и таки оказался в той вонючей жиже, в которую чуть не свалился. Теперь он уже никому не навредит. А ему, Трехпалому, что скрывался во тьме, поджидая свою цель, лучше на время залечь на дно.

Со смертью одного подонка мир не стал лучше, не стал лучезарнее. Обнаглевшая стража на улицах города все так же взимала так называемую дань с торгашей, попрошаек и представительниц древнейшей профессии. На тех же самых улицах по-прежнему орудовали своры малолетних воришек. А многочисленные банды выстраивали дерзкие планы по ограблению входящих в порт иностранных купеческих судов или усадеб богатеньких бюргеров.

Мир полностью погряз в ничтожестве.

– А вы слышали? – кудахтала толстая матрона, перебиравшая в корзине свеклу. – Минувшей ночью ограбили почтовую карету на королевском тракте. Позор! Куда только смотрят наши власти! Разбойники совсем распоясались!

– Это что! – не спуская с толстухи подозрительного взгляда, проблеял бакалейщик в перепачканном фартуке. – Стража нашего бургомистра, да пребудет он во здравии, вчера арестовала самого виконта Тарбло! Теперь повеса сидит в гарнизонной тюрьме! – каждое слово бакалейщика сопровождалось потрясанием толстых щек и презрительными плевками в разные стороны.

– Ох, несладко ему придется, за решеткой-то! – насмешливо воскликнул мужичонка в обветшавших лохмотьях, который до поры жался к кирпичной стене с облупившейся штукатуркой.

– Не мели чепухи, старик! – вмешался в разговор кожевник, оказавшийся рядом. – Тарбло, может, и редкий выродок, незнамо как земля таких носит, но он отнюдь не простак! Де Вольтер ни за что не оставит своего кузена гнить в тюрьме или вкалывать на каменоломне. Скорее мир перевернется, чем это случится!

– Свежая рыба!

– Хочешь языка лишиться, Альберт?

– Свежая рыба!

– Я закон не нарушал! А если что…

– Свежайшая рыба!

– Пирожки с капустой, с потрохами, с зеленью!

– Рыба свежая!

– Дорогу, проходимцы! Дорогу страже бургомистра! А ну-ка разойдись! Дорогу!

А вот и стража. Блюстители и поборники закона, а вместе с тем – грабители и бандиты. Лучше держаться подальше и не привлекать к своей персоне лишнего внимания. Не сейчас, не здесь, а лучше вообще никогда. Этот город настолько прогнил, что дышать здесь уже опасно для жизни и здоровья.

Улицы Старого Города запутанны подобно паутине, и если ты долгое время жил в этих нищенствующих, утопающих в собственных испражнениях кварталах, среди людей и нелюдей, проживавших в покосившихся, лепившихся друг к дружке домишках, то тебе бояться нечего. Ты всегда найдешь укромный уголок для ночлега или место, чтобы переждать бурю. Стоит только захотеть! Просто пораскинуть мозгами – и все получится как надо.

На одной из улиц нелюдей, из тех, что располагались ближе к старым докам, тем самым, где каждую ночь совершались преступления, и каждое утро стража находила хладные трупы, в доме с медной вывеской «Швейная Дафны» Трехпалого ждала Фиона.

Бедняжка Дафна связала свою судьбу совсем не с теми людьми, с кем следовало связываться, и поплатилась за это сначала целостностью собственных костей, а затем и самым дорогим – своей жизнью. Город не приемлет слабых, он их уничтожает, уничтожает как мерзких крыс, которые шныряют по кухне, пока вы спите, или вездесущих тараканов, которые так и норовят залезть в вашу тарелку с супом.

Месяц тому назад истерзанное тело Дафны выловили в заливе. Обмотанную рыбацкой сетью, ее можно было узнать только по кольцу на пальце и татуировке на щиколотке в виде остроконечной звезды. Впрочем, никто из ее убийц не пытался скрыть следы преступления. А стража не пыталась это тяжкое преступление расследовать.

Фиона – хорошая, добрая женщина, и для своей расы очень даже миловидная. Как говаривал Вартнер: хорошую бабенку рога с копытами не портят. Шутник. Отчасти Трехпалый был даже согласен со старым прохиндеем, но только лишь отчасти. Унаследовав швейную мастерскую от старшей сестры, корзалитянка¹ все силы направила на работу. Она брала любые заказы, чтобы выжить и прокормить детей своей погибшей сестры. Работала днем и ночью не покладая рук. Плоды приложенных Фионой усилий были видны невооруженным глазом. Швейная начала процветать, и вскоре о ней заговорили не только в припортовых кварталах, но и по всему старому городу.

– Я тебя ждала.

– Знаю.

– Целая неделя прошла. Где ты пропадал?

– Это не важно.

– А что важно?

– Месть! – Трехпалый сел на скамью, подпер стену своей спиной. В его руках как по волшебству возник кисет с дорогим табаком и старая трубка с костяным изогнутым мундштуком. Спустя несколько секунд по комнате поплыли сизые облачка ароматного дыма.

Фиона приготовила глинтвейн, добавив туда специи и пряные травы, секрет выращивания которых хранился корзалитянами в строжайшем секрете. Потом присела на колченогий табурет в углу комнаты, сложив на коленях руки с длинными пальцами. Она долго смотрела на своего гостя, не зная, что сказать. Для нее, как, наверное, и для всех других, кто знал Трехпалого, он оставался неразгаданной загадкой, тенью на стене, фантомом, призраком, который возникает из ниоткуда и исчезает в никуда.

– Гроттер. Он выполнил мой заказ?

– Да. Разумеется. Разве он может тебе отказать…

Фиона поднялась с места, скрылась в смежной комнате. Позже она вернулась, неся в руках небольшой сверток в промасленной бумаге. Глаза молодой женщины были на мокром месте.

– Вот он.

– Хорошо, – правой, обтянутой кожаной перчаткой рукой, на которой не хватало указательного и среднего пальца, Трехпалый взял сверток. Капюшон стеганой куртки скрывал его лицо, и Фионе оставалось лишь догадываться, какие эмоции отразились сейчас на нем. Гнев? Ярость? Ненависть? Невозможно понять, что именно, а может, все вместе и сразу.

– Ты останешься на ночь? – робкий голос корзалитянки был почти умоляющим.

Трехпалый в полном молчании выкурил трубку. К глинтвейну и еде он даже не прикоснулся.

– Нет. Прощай, Фиона!

Ночной город живет своей жизнью. Каждую ночь он преображается, переживает краткие радостные моменты, волнующие и будоражащие сознание наравне с моментами беспримерной горечи, несчастий и сожалений. Жизнь самого Трехпалого сводилась всего к одному – отмщению! Другой цели он для себя не видел. Пробираясь по ночным улицам, он держался подальше от освещенных фонарями участков. Там, где это необходимо, пользовался канализационными коллекторами или крышами домов.

Его не удивило, что новость о гибели Мариуса Кромара так и не получила распространения. Однако нельзя было не заметить, что на городских улицах стража и гвардейцы бургомистра стали более предвзяты. По кварталам Старого города и доков прокатились многочисленные облавы, проводились аресты и задержания. И все чаще на рыночных площадях, в питейных и притонах появлялись люди в черных сутанах, скрывающие свои лица под капюшонами².

Одного из скрытых Трехпалый встретил в узком проулке. Он был быстр и смертоносен, двигался так, словно ему в спину дышала сама смерть.

Прыжок, шаг вправо, короткий шаг влево, нырок, еще прыжок, удар, два шага назад и сразу несколько быстрых шагов вперед, закончившиеся еще одним молниеносным ударом скрытого кинжала. Смертельный танец не продлился долго. Трехпалый выждал нужный момент, а точный удар завершил дело. Когда жрец, проскользив по стене, опустился на брусчатку, Трехпалый сдернул с него капюшон, и то, что предстало его взгляду, трудно было описать или выразить словами. Лицо скрытого не имело ничего, кроме одних глаз. Ни рта, ни носа, – сплошные морщины на серой коже и страшные шрамы.

Месть погнала его дальше, через весь город. Месть, не дававшая ему спокойно спать и наслаждаться жизнью. Месть сделала из него убийцу. В конце концов, именно желание отомстить заставило его по-иному взглянуть на окружающий мир. Месть сломала его и слепила заново совершенно другим человеком, не похожим на себя прежнего.

– Эй! А ну живо открывай!

– Какого дьявола ты здесь забыл?

– Ты с кем разговариваешь, самоубийца? Герб не видишь?!

Три четверти часа назад Трехпалый укрылся в густом мраке подворотни. Он видел карету и слышал перебранку возницы с привратником. Видел, как карета заехала, скрепя рессорами, через ворота во двор, и слышал недовольное ворчание стражников. Тем не менее, отказаться от задуманного он не собирался. Скрытые идут по его следу, а после того, как они узнают о смерти своего собрата, они бросят все силы на его поиски.

Он не одну ночь изучал обстановку у гарнизонной тюрьмы, отмечал сильные и слабые стороны, высчитал смены патрулей, и теперь готов был действовать. Наконец свершить свою месть.

Используя механический крюк, изготовленный мастером Гроттером по предоставленному чертежу, Трехпалый без особых сложностей взобрался на высокую, в пятнадцать локтей, каменную стену, затем так же ловко спустился с нее вниз. Живая изгородь, тянувшаяся вдоль мощенных булыжниками дорожек, скрывала его дальнейшие перемещения. Задержаться же под огромной ивой его заставило недовольное ворчание патрулирующих периметр стражников.

– Барон де Вольтер заявился! Будет хлопотать перед Жабельером за своего непутевого кузена, Тарбло.

– Ничего у него не выйдет! Жабельер своего не упустит и даром не отдаст, это как пить дать. Он как тот бульдог – вцепится мертвой хваткой и скорее сдохнет, чем разожмет свои челюсти.

– Брось, дружище, уверен, что у барона при себе уже имеется грамота с печатью об освобождении от самого бургомистра.

– Об этом я не подумал, – стражник остановился, почесал в затылке и с досадой добавил: – Ох и рассвирепеет начальник, если все так, как ты говоришь, приятель.

– Де Вольтер, – шепотом, почти не разжимая тонких губ, произнес Трехпалый. Стражники пошли дальше, по знакомому маршруту, а он оставался за живой изгородью, думая о том, что Тарбло могут освободить, и он надолго заляжет на дно.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, где коротал время в заключении виконт Тарбло. О Шелковой башне и о тех, кто содержался в ее стенах, слышали все даже глухие. Чтобы подобраться к ней, понадобилось немалое хладнокровие и уверенность наряду с ловкостью. Стражники и так не дремали, а с прибытием барона и вовсе стали как заведенные. Скрываясь в тенях, используя весь арсенал умений и навыков, даже тогда Трехпалому понадобилось не менее часа, чтобы преодолеть четыре сотни локтей, отделявшие его от обозначенной башни.

Удача или же обыкновенная халатность стражников сыграли на руку жаждущему отмщения убийце. Используя механический крюк, он без видимых усилий взобрался по отшлифованной ветром и дождем стене, исчез в открытом окне третьего этажа. Действовать приходилось осторожно, одно неверное движение могло свести на нет все старания. Но чем ближе он был к совершению мести, тем сильнее стучала кровь в висках. А в голове, необузданным, сводящим с ума, жутким воплем звучал голос: «Смерть Тарбло! Смерть Тарбло! Смерть Тарбло!»

– Смерть Тарбло, – невольно повторил Трехпалый шепотом и замер. На площадке четвертого яруса Шелковой Башни, из камеры, дверь которой вопреки всем ожиданиям оказалась не заперта, доносился мелодичный мужской голос, нараспев декламировавший стихи, похоже, собственного сочинения. В манерной позе Сартен Тарбло стоял перед большим, в пол, зеркалом, держа в руках прекрасной работы фидель³, инкрустированный серебром и золотом.

Зловещей тенью ангела смерти отразилась фигура Трехпалого в зеркале. Гримаса непонимания и удивления, резко сменившаяся гримасой ужаса на лице молодого дворянина, осталась даже после того, как острое лезвие кинжала медленно, с нажимом, взрезало ему горло. Бездыханное тело виконта Тарбло выскользнуло из крепких объятий убийцы, распласталось на каменных плитах пола, застеленных красочными коврами.

– Дьявол бы вас всех побрал! – донеслось с лестничного марша. – Где он? Где мой кузен?

– Во второй камере.

– Чертовы ублюдки! Вы еще узнаете, кто такой барон де Вольтер! Вы надолго запомните это имя!

– Барон, прошу простить, но пока у вас нет письменного разрешения от бургомистра…

– Пошел к черту!

– Но барон…

– Никто, ни одна живая душа, не может мне запретить повидаться с братом, – прорычал де Вольтер. – А теперь прочь с дороги, щенок!

Барон буквально влетел в камеру, с размаху захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь. Понимание же того, что происходило в камере, предназначенной для его кузена, пришло слишком поздно. Его прямо вдавили в каменную стену башни. Железной хваткой чья-то рука сдавила горло. Затем сильный, словно молотом, удар в солнечное сплетение выбил из легких весь воздух. Он стал задыхаться.

Плохо соображая, что все-таки происходит, уже лежа на холодном полу, Аларик де Вольтер поднял затуманенные глаза и увидел лицо человека, которое показалось ему смутно знакомым. Но где, где он мог его видеть? На этот вопрос он не мог дать себе ответ.

– У всякого начала должен быть и конец! – проговорил Трехпалый так, чтобы его мог слышать только барон.

– Гюнтер д’Аливъер? – выдавил из себя де Вольтер в тот самый миг, когда клинок обоюдоострого кинжала по самую рукоять вошел ему в грудь, проткнув кожу, плоть и само сердце.

Прежде чем барон испустил дух, в кратких фрагментах он увидел зеленый луг, на котором собралась компания молодых задиристых дворян. Они стреляли из лука по мишеням и он, Аларик де Вольтер, был лучшим среди всех. И откуда тогда взялся этот дерзкий юнец, осмелившийся вызвать его на состязание в стрельбе?

– Гюнтер д’Аливъер, к вашим услугам – представился он тогда, и в его голосе сквозила издевка наравне с уверенностью и бахвальством. – Извольте на рубеж, господа!

В тот ясный солнечный день де Вольтер был посрамлен, и в тот же самый день он решил, что отомстит за нанесенное ему оскорбление. Ночью того же дня он подстерег обидчика; тот шел с довольной улыбкой, мыслями витая где-то в облаках.

Одним сильным ударом в челюсть Мариус Кромар сбил наглеца с ног, а затем прижал его к земле. Сартен Тарбло, громко смеясь, помогал ему в этом. Наступив каблуком сапога на руку Гюнтера, де Вольтер одним единственным ударом отделил указательный и средний пальцы дерзкого юнца от кисти.

– У всякого начала должен быть и конец! – усмехаясь, проговорил он тогда.

"Читайте у автора"

Печать Каульмэ

https://www.litres.ru/evgeniy-aleksandrovich-kuragin/pechat-kaulme/

Аннотация

«Ад пуст! Все демоны сюда слетелись!» – писал когда-то Шекспир. Но что, если демоны не просто среди нас… А внутри нас самих, и это не страшная одержимость, а привычная повседневность? Впрочем, не может в таком мире все быть просто и безопасно. Мария, двадцатидвухлетняя сотрудница Бюро печатников на Естафьевке, на одном из выездов обнаружила девочку, окруженную зеленым сиянием, и этот случай свел ее с магистром седьмого класса Лаврентием Эдмундовичем. Для них обоих это стало лишь началом загадочных и жутких событий, ведущих к некоему ордену, который считается давно исчезнувшим…

Князь Эдирог:

https://www.litres.ru/evgeniy-aleksandrovich-kuragin/knyaz-edirog/

Аннотация

Многие, пожалуй, хотели бы сбежать из своей реальности куда-то еще… Так и для Князя царства снов Эдирога мир людей – настоящая отдушина, место, в котором он может забыться. Однако обязанности все же настигают его – и когда народ больше всего нуждается в своем Князе, он возвращается. Теперь ему нужно отыскать колдуна, опасного для нескольких миров, и сесть на престол. Но получится ли у Эдирога сделать все так, чтобы остаться в столь любимом им Земном царстве?..

Примечания

1

Корзалит – древний город. По его названию именуют всех существ нечеловеческого происхождения (нелюдей).

(обратно)

2

Здесь говорится о жрецах Всевидящего Бога, называемых скрытыми, которые на метафизическом уровне способны чувствовать и распознавать людей.

(обратно)

3

Фидель – струнный смычковый музыкальный инструмент.

(обратно)

Оглавление

"Читайте у автора"

*** Примечания ***