Из меди и перьев [Элииса] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (158) »
Глава II
В народе кто-то звал его Эбертом Смелым и отчего-то величали рыцарем. Хотя и горожанам, и знати было известно, что за рыцарство его отцу пришлось выложить немалую сумму, равно как и за то, чтобы семье его дали баронство. Да и смелости, признаться, в нем было немного – он ни разу не мог сказать отцу "нет". Впрочем, не очень-то и хотелось. Жизнь могла быть очень спокойной и даже приятной, если ни в чем ему не отказывать. Два года назад на границу в гарнизон его не пустили, сказали, что и без того дома дел прорва. Он только-только стал рыцарем и, как бы ни было тошно от купленного звания, где-то в молодом сердце колыхалось желание что-то оправдать, доказать. Кому и зачем – неизвестно. В тот же вечер ему все объяснили. Приказали на два дня запереть в собственных комнатах, как мальчишку. Смешно. Сейчас ему казалось, что в этом и был единственный смысл. Он был наивным глупцом, отец и сейчас его считает таким. Как и всегда. Четыре года назад он вернулся домой. Тогда ему было еще девятнадцать. На два года он задержался в соседнем городе после учебы, семнадцатилетним мальчишкой. Дела, сказал он в письме – и отец не стал уж перечить, даже был рад – хотя какие тогда у него могли быть дела. Но он помнил отцовский наказ и убеждал себя в этом – что для семейной торговли нужны связи, что много нужных людей не бывает, что деньги неплохо иметь и свои. За эти два года на мелких поручениях, спорах и карточных играх он набрал кошель серебра да с пяток золотых. Мог бы на это безбедно жить год, а то полтора – но возвращаться с этим домой и гордиться было, конечно, смешно. Отец и посмеялся. Отобрал почти все и купил коню отменную сбрую – а на остаток – ему рыцарский плащ, чтобы был заметен в толпе. О том, что рыцарю не пристало заниматься торговлей, он давно уже не задумывался. О том, что довольствоваться купленным званием тошно – тоже. "Приходи домой, когда выйдет толк", – и он вышел, наверно. На улицах его узнают, столько лет в обучении, он явно не глуп, если в столе у него векселя на много имен и каждый второй ему должен, а скоро придет и корабль с шелками, что был в плавании долгие месяцы. Они должны. Они все ему должны, вся эта знать с накрахмаленным воротом, беседующая о всяких нелепостях, жалко и гордо сидя в долгах. К кому он вхож теперь, хотя прежде не пустили бы и на порог, даже в память о матери, о которой нельзя вспоминать, не велено и не нужно. Он ведь согласен с отцом, он уяснил, что главное – сила и что с ее помощью можно добиться всего. Остальное не важно.Всего лишь час по полудни, а солнце жарит сверх меры. Он стер со лба капельку пота и снова сел за бумаги. Счета за уголь, за соль, за шелка и за сладкие вина. За эти долгие годы оборот их семьи увеличился втрое, если не больше. Мелкие цифры жмутся друг к другу, ими пестрят все страницы. Надо закончить, а свободной минуты у него давно уже не предвиделось. Входная дверь хлопнула о крохотный комод, и тот жалостно скрипнул. Раздался громкий стук каблуков по начищенному до блеска полу. – Я знал, что найду тебя здесь, поэтому и пришел вызволять. Эберт поднял голову и с притворной усталостью взглянул на вошедшего. Это был его ровесник. Чуть помельче, пониже, оттого и носил башмаки с каблуком, вызывая насмешки девиц, которые, впрочем, души в нем не чаяли. У него была загорелая кожа, черные волосы жесткой проволокой вились до плеч. Темные глаза на свету казались медовыми, да и взгляд был таким же. Все южане такие. Он рухнул в ближайшее кресло, закинул ноги на стол. Эберт смолчал. Знал, что бессмысленно. К старику Гумберту в обучение старого друга сплавила мать, лишь бы из повесы вышло что путное. Тот был лодырь каких мало, будь воля наставника – об его спину обломали бы все розги в аббатстве. Но ему удавалось сбегать, залезать на деревья, до вечера грызть еще зеленые яблоки и жаловаться на это потом всем в округе. Эберта он заприметил в первый же день, как приехал. Подсел на занятии по арифметике, смел в сторону все бумаги, вдохновенно начал рассказывать, что нашел тайный лаз из аббатства, что можно сбежать прямо на рынок, там столько фруктов, бери не хочу, никто не заметит, а девчонка, что торгует оливками, ну просто прелесть, так бы и расцеловал, да она и не против. Эберт смотрел все и слушал, хотя мог бы и сразу прогнать. Он в аббатстве уже много лет, успел давно позабыть и про мать, и про то, что есть в этом мире
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (158) »
Последние комментарии
19 минут 20 секунд назад
15 часов 39 секунд назад
15 часов 1 минута назад
20 часов 20 минут назад
1 день 1 минута назад
1 день 22 минут назад