ЧП [Алики Пирамида] (fb2) читать онлайн

Алики Пирамида ЧП

1.

– Что-то сломалось.

– Сломалось? – переспросил Игорь.

– Звук поменялся.

Игорь сосредоточенно вслушался. На космической станции никогда не бывает полной тишины. Системы жизнеобеспечения создают непрерывный «белый шум», привычный, заученный от и до. А сейчас он поменялся.

– Что-то вибрирует.

– Я не слышу, – ответил Игорь, притягивая себя к переборке.

– У стола звук четче. Послушай. Что-то разболталось.

Игорь легонько оттолкнулся от стенки и вернулся к столу.

– И здесь ничего не слышу.

***

– Ты куда? – устало спросил Игорь.

Был вечер, работы в грузовом отсеке были приостановлены. Игорь расправлял пристегнутый к потолку спальный мешок.

– Надо найти поломку, – ответил я.

Я тоже хотел спать – распорядок дня у космонавтов четкий, но иногда отступление от правил просто необходимо.

– По-моему, нет никакой вибрации, – зевая, ответил Игорь.

Он был, в сущности, неплохой человек. Ответственный. Коммуникабельный, добрый – других в космонавты не берут. Жизнь в тесном замкнутом пространстве, бок о бок, на протяжении длительного времени, требует особых психических качеств, но в случае с Игорем с неконфликтностью несколько перестарались.

– Хорошо, – сказал я, – но я ее слышу.

Игорь пожал плечами и принялся забираться в спальное место.

– Не задерживайся, – посоветовал он мне, и закрыл глаза.

Я вернулся к столу – тонкий вибрирующий звук никуда не делся.

***

На стене был прикреплен пионерский значок и маленький красный флаг. Тотемы Игоря. Едва ли он был коммунистом, да и пионером тоже – по возрасту не попадал. Но к советскому прошлому относился трепетно. Он романтизировал космонавтику, космос и советские достижения в этой области.

– Ты что, так и не ложился? – спросил меня Игорь, его отросшие взъерошенные волосы нелепо колыхались.

– Я ищу поломку, – сообщил я ему, – ее ведь надо найти?

– В центр уже сообщил?

– Да. Велели искать.

Игорь вздохнул, пристроился рядом и обвел взглядом извлеченные наружу связки проводов.

– Что ты с ними делаешь? – спросил он.

– Ищу поломку, – повторил я.

– Все еще вибрирует?

– Да.

Игорь снял одну из стенных панелей и принялся проверять скрытый за ней прибор. Он делал все как положено. Методично. Педантично. Он был умелым и ответственным человеком. Но на лице его было написано нежелание, неверие – он явно считал мое занятие бесполезным. Что, в общем-то, было странно. Ведь только вчера у нас была нештатная ситуация из-за разболтавшегося винта, и не когда-нибудь, а во время выхода в открытый космос. Все было очень серьезно.

– Если хочешь, можешь идти обратно, спать, – сказал я Игорю.

– Нет, – помотал он головой, – я тебе помогу.

Несколько минут прошло в молчании, гул приборов и шорох открываемых панелей – это все, что было слышно. Игорь, видимо, сердился, что из-за меня ему пришлось прервать сон, впрочем, виду он не подавал.

– Почему ты держишь это здесь? – спросил я, тыкая пальцем в пионерский значок.

– Просто так, – пожал плечами Игорь.

Он едва бросил на меня взгляд – полностью погрузился в дело. Молодец.

– Я, знаешь, не испытываю теплых чувств к советскому прошлому, – сказал я.

– Правда? – вежливо переспросил Игорь, – я не знал.

– Это была секта. Они там вещали про воинствующий атеизм, но атеистами не были ни разу. Именно поэтому так много людей вступило в коммунизм – не потому, что им религия надоела, а потому, что коммунизм, как религия, был проще и предлагал награду здесь и сейчас, а не когда-то там на небесах. И, как любая секта, на своих обещаниях они и погорели.

– Я не коммунист, – пояснил Игорь, закрывая одну панель, и принимаясь за другую, – и не атеист. Нашел что-то?

Он вопрошающе посмотрел на меня.

– Нет, – ответил я, отодвигаясь от переборки. – Никак не могу понять, откуда идет звук. Скорее всего, поломка серьезней, чем мы думали.

– Тебе надо поспать, – голос Игоря, с головой нырнувшего внутрь очередного аппарата звучал приглушенно, – ты иди, ложись, а я продолжу поиск.

– Хорошо.

Я оттолкнулся от стола, и вплыл в соседний отсек. Мой спальный мешок крепился к стене, отвязав удерживающие его ремни, я залез внутрь. Залез, прислушался – и понял, что в еле заметную, на самой грани слышимости вибрацию, вплетается почти беззвучный треск.

2.

– Саш, что там с поломкой? – спросил меня бесстрастный голос Николая Владимировича, немолодого уже человека, занимавшего должность сменного руководителя полетов.

– Ищем, – доложил я ему.

– Было принято решение об эвакуации.

– А что будет со станцией? – спросил я.

– Понаблюдаем пока, – отмахнулся Николай Владимирович, – а вы возвращайтесь.

Панибратское обращение и спокойные интонации Николая Владимировича создавали иллюзию личного общения – но его не было. Нашу беседу слышало порядка тридцати человек, и это только те, что сидели в центральном зале. А ведь были и другие службы, непрерывно следившие за каждым элементом космической станции. По несколько человек на каждый узел. А лично за космонавтами наблюдала группа медицинского обеспечения, которая, наверняка, тоже сейчас бдела – ведь ситуация была серьезной. Вибрация и треск нарастали с каждой минутой, и даже Игорь начал нервничать.

– Будьте готовы, через тридцать минут перейти в «Союз».

«Союз», спасательная капсула, уже ждал нас. Полчаса на сборы, десять минут на подготовку корабля – и мы двинемся домой. На Землю.

– Саша, привет!

Я напрягся. Звонила жена. Мне устроили звонок с женой – и так не во время.

– Привет, – сказал я, краем глаза следя за отточенными, но, все равно, лихорадочными действиями Игоря.

Суетился он не просто так – станция какое-то время будет абсолютно пустой, и к этому следовало хоть как-то ее подготовить.

– Как там Антон? Ты как? – спросил я ее.

Проблему усугубляло то, что для Игоря это был первый полет на станцию. Первый – и такой неудачный.

– Антоша нормально, – говорила тем временем жена, – хорошо он, он звонил утром…

Жена пыталась говорить беззаботно, но у нее это получалось не очень хорошо.

– А у тебя вчера было что-то, да? – спросила она, и я, как будто понял, для чего она звонит. Ей зачем-то рассказали о вчерашней нештатной ситуации.

– Да там ерунда была, Ирина, – я как мог, старался ее успокоить, – Все хорошо. Монтировали новую солнечную батарею, снаружи. На поручне один винт разболтался, и я, чисто гипотетически мог улететь в открытый космос. Ерунда, на самом деле. Игорь молодец, быстро среагировал. Поймал меня моментально, я, представь себе, даже испугаться не успел. Все было очень быстро.

– Лена звонила, – сказала жена невпопад.

Лена, жена брата – теперь уже вдова, – нелюдимая женщина. Может, ее звонок и был бы событием для меня на Земле. Но ведь я сейчас был не на Земле.

– Ты уже знаешь, что я вернусь гораздо раньше, чем предполагалось? – спросил я жену.

– Да, – неуверенно ответила она.

– Что ж, тогда пеки пироги, – сказал я с улыбкой, – До свидания. Жди.

Жена услышит мою улыбку – ее ведь слышно, – услышит и успокоится.

– Пока, Саш.

– Что ты там успел сделать? – повернулся я, наконец, к Игорю.

– Почти закончил, – отрапортовал мне Игорь.

И в наступившей паузе я услышал скрежет – он был уже таким громким, что затмевал все остальные звуки.

– Шум нарастает. Так трещит, как будто у нас обшивка отрывается, – сказал я Игорю.

– Нет, звук вовсе не такой громкий, – замотал он головой, – это просто вибрация. Просто что-то разболталось. Следующий экипаж найдет и устранит поломку.

– А чем мы отличаемся от следующего экипажа? – спросил я его.

На лице Игоря отразилась неуверенность, я с недовольством отметил про себя, что он, похоже, трусит.

– Я пойду, поищу еще, – сказал я ему, – у нас есть еще немного времени.

– Нет, мы должны прямо сейчас перейти в «Союз», – упрямо произнес Игорь, и его тут же поддержали с «Земли»:

– Саша, Игорь, немедленно переходите в «Союз», старт через десять минут.

Спорить с ЦУПом я, естественно не стал. Вместе с Игорем мы перешли в другой модуль, где я, поспешно облачился в аварийно-спастельный скафандр, и помог сделать это мешкавшему Игорю. Потом я взялся за люк, отделявший нас от «Союза». Открыл его – и на меня хлынула целая канонада звуков.

– Здесь нельзя оставаться! – сказал я закрывая собой проход.

– Нет! – настойчиво произнес Игорь, – нет, мы должны немедленно покинуть станцию на «Союзе», это приказ!

– Ты слышишь этот звук? – прямо спросил я его.

– Да, – сказал Игорь, и тут же спохватившись переиначил свой ответ, – нет, на самом деле, я ничего не слышу!

– Саша, переходи в «Союз», – мягко посоветовали мне с Земли.

Было время, когда с жизнью людей особо не считались, но сейчас это, конечно, не так. Как бы цинично это не звучало, но репутационные потери от гибели экипажа на станции заведомо превышают финансовые потери от гибели самой станции. Нас, космонавтов, положено спасать в первую очередь – я это понимал.

– Я быстро, – сказал я Игорю. – Я выйду наружу, и посмотрю, что там. Я проверю, все ли безопасно, и тут же вернусь. А потом мы улетим. Время еще есть.

– Нет у нас времени! – воскликнул Игорь, но тут же взял в себя в руки, – мы должны перейти в «Союз», Саша, это ведь приказ.

– А если этот «Союз» развалится сразу как мы отстыкуемся? – спросил я его.

– Этого не произойдет, – произнес Игорь, выдавливая из себя самые убедительные интонации.

– Саша, – сказали мне с Земли, – у тебя приказ. Вы должны немедленно перейти в «Союз».

И все это под непрерывный стрекот доносившийся со всех сторон. Я не знал, что там было снаружи – что бы это ни было, оно явно было снаружи, ни один аппарат, ни одна система на станции не могли производить таких звуков, – я не знал что там, но я точно знал, что уйти, не выяснив этого, я не могу. Я был обязан это сделать – чтобы там ЦУП не замалчивал.

– Я быстро, – повторил я Игорю, на лице которого отразилась самая настоящая паника. Он был еще слишком молод, и, очевидно, боялся за себя.

С Земли продолжали что-то говорить, но я перестал их слушать. Скинув аварийный костюм, я несколькими точными толчками передвинулся в шлюзовой отсек. В его полутемном пространстве висело несколько тяжелых «Орланов», предназначенных для выхода в открытый космос. Времени на обязательные процедуры, на смену фильтров, проверку вентиляторов и прочее, у меня не было. Несколько секунд – и я был уже внутри одного из этих громоздких костюмов. Оставалось только закрыть шлюзовой отсек.

Но по ту сторону круглого люка был Игорь.

– Остановись! – вопил он, и на лице его уже был не просто страх, там была злоба, – Стой, Саша! Ты не в себе! Нет никакого шума, ты просто сбрендил! Тебе на Землю надо!

– Уходи, Игорь! – крикнул я, вталкивая его внутрь модуля.

И захлопнув перед его носом люк, я открыл другой – тот, что вел наружу. Я был в космосе. И я увидел его.

***

– Саша, чтобы это ни было, твоя задача немедленно эвакуироваться! – оглушительно вещал у меня в наушниках низкий голос Ирины, одна из сотрудниц медицинской службы. Почему в такой момент я общаюсь именно с ней?

– Саша, остановись! – едва не взвизгнула она, когда я со всего маху стукнул кулаком по обшивке, – ты что пытаешься сделать?

С раздражением я отметил, что она действительно права. Что я мог сделать? Тонконогое металлическое существо безостановочно клевало и рвало обшивку нашей станции, и пусть сил в этом неведомом аппарате было не слишком много, – за те несколько секунд что я его видел, оно сумело пробурить всего пару небольших, с монету дырок, – но резвости было не занимать. Пытаться прибить его кулаком было действительно глупо.

– Убирайся! – я сумел оторвать этого псевдожука от обшивки, и отшвырнуть в космос, но он тут же, извернувшись, стрелой полетел обратно.

– Что ты там видишь, Саша? – спросила меня Ирина.

– Техническую службу позови к микрофону! – рыкнул я на нее, – хоть кого-нибудь!

– Саша, – вмешался солидный голос Николая Владимировича, – Саша, мы видим то же что и ты. Возвращайся. Эвакуируйся.

– И притащить эту дрянь с собой, на Землю?

– А ты что, решил что она имеет внеземное происхождение? – вкрадчиво осведомился Николай, – возвращайся, Саша. Немедленно возвращайся в «Союз». Ты сделал все что мог.

Мне удалось в очередной раз оторвать жука от обшивки. В этот раз я был умнее, перед тем как швырнуть его в космос, я с силой, до ощутимого хруста сжал это мелкое существо в пальцах. Дернувшись, оно замерло, его обездвиженное тело медленно поплыло в черноте.

– Один есть! – крикнул я Николаю.

– Отлично Саша, а теперь внутрь.

Бессмысленный совет – из за лопасти солнечной батареи вылез не один, а целых два жука, вибрируя, они прижались к обшивке, и я буквально почувствовал, как она, хрустя и обрываясь трясется вместе с ними.

– Тут еще два!

Я бросился вперед – а жуки кинулись врассыпную. Прихлопнув одного – он сплющился с противным, чавкающим звуком, я потянулся за другим – но этот был ловчей. Шевеля по крабьи ногами, он кинулся в бок. Метнувшись за ним, я самыми кончиками пальцев сумел ухватить его за тонкую ногу, и жук завертелся, извиваясь, его металлические жевала опасно клацали возле самой моей руки, а другой, новый жук, уже полз, полз мимо меня, полз безнаказанно, и его верхние пластины безостановочно стрекотали. С размаху шмякнув первого жука о корабль , я кинулся за вторым, и я поймал его, оттолкнувшись от корабля как можно дальше я сжал жука руками…

И, вместе с испуганным воплем в наушниках, я осознал, что забыл прикрепиться к поручню. Бесполезный карабин, сверкнув гранями, проплыл мимо меня, станция, развернувшись, ушла под ноги, и над головой у меня засияло беспощадное солнце.

– Саша, сейчас я попытаюсь поймать тебя манипулятором, – голос Николая Владимировича звучал как будто издалека, – держись.

Но это был конец – они и сами это понимали. Я не убил всех жуков – их стало только больше. Один за другим их стрелообразные тела слетались к станции, жуков была тьма, как стервятники, как тараканы, облепили они ее беззащитные поверхности. Даже если бы я никуда не вышел, даже если бы мы сейчас были в «Союзе» все было бы бесполезно. Нас было уже не спасти.

– Саша, держись, – сказал мне Николай.

Яркий шар солнца сместился, и теперь перед лицом у меня была Земля. Я видел день – поверхность Земли сияла голубым.

– Саша, хватайся. Попытайся, Саша.

Я протянул руку к до отказа вытянутому манипулятору, – но особенно я, конечно, не старался. Им там, на Земле, полагалось тужиться, рыпаться, что-то делать, делать до конца – но я отсюда видел, что все тщетно. Мне вспомнились мои детские мечты о других обитаемых планетах, – к месту вспомнились, ведь в этих фантазиях тоже была обреченность. Я вырос и понял, что нет никаких других планет. Пытаться сбежать с Земли это все равно, что сбежать от себя. Бессмысленно.

– Саша, попробуй еще раз.

И что-то слишком человеческое промелькнуло в этом старом голосе – человеческое настолько, что мне вдруг стало себя жаль. Мне жаль было себя, потому что обо мне жалел толстый и старый Николай Владимирович. Мне стало жаль себя, и, одновременно, мучительно и тягостно стало жаль Игоря. Бедный перетрусивший мальчик один сейчас умирает на станции.

– Саша, держись.

Я схватил протянутую мне руку манипулятора, и машинальным движением защелкнул на нем карабин.

– Хорошо. Сейчас мы тебя вернем.

Я благополучно добрался до люка, открыл его, дождался, пока шлюзовой отсек наполнится воздухом, и с силой оттолкнул от себя скафандр. Стрекот жуков никуда не делся, я осознавал, что пришел на станцию с единственной целью – разделить с Игорем его смерть.

– Привет, – сказал Игорь, открывая люк.

Его лицо было перекошено, и раньше, чем я успел что-то сделать, раньше, чем я успел выпутать ноги из тяжелого скафандра, он воткнул мне в плечо шприц. И наступила тьма.

3.

Утро. Солнце ярко светило сквозь синтетические занавеси, щербатый подоконник был теплым от его лучей. Где-то за углом жужжали моторы автомобилей. В синем небе плыли облака. Я стоял, прислонившись к стене. Пахло чем-то цветочным. На мне были старые спортивные брюки, безразмерная футболка, от лекарств ли или еще почему, но я тщательно подмечал любые мелочи, все мне казалось новым. Я словно вынырнул – да так оно, в принципе, и было.

– У нас от деда дом остался в деревне, – сказал я Игорю, – Дед один жил, бабушку я и не помню. Ты знаешь, что в горах тоже бывают русские села? Там у деда во дворе сарай, такой большой, длинный, как крепостная стена. С одной стороны сарай, с другой. Между ними дверь. За дверью поле, картофельное, уходит прямо в обрыв. И такой вид там, из этой двери – особенно на закате. Дверь, потому что на запад выходит. А под обрывом речка. Перекаты.

Игорь, полуприсевший на подоконник, кивнул мне, как будто прося продолжать.

– Дом у деда старинный, из бревен, большой, а вместо ручки он повесил ягнячий череп…

Я пытался рассказать Игорю о смерти своего брата. Идя по сто раз хоженому-перехоженному картофельному полю, он оступился, и упал в обрыв. Забора не было – забор давно сполз в овраг, а новый никто не поставил, потому что он был там уже не нужен. Никто там не жил, картофель не сажал. Дети выросли.

– Да ты, наверное, все и так знаешь? – спросил я, наткнувшись на понимающий взгляд Игоря.

– Врачи говорят, – закивал головой Игорь, – что медкомиссия проворонила твое состояние. На тот момент у тебя брат всего полгода как умер, тебе нельзя было лететь…

Игорь говорил убежденно. Молодое лицо его светилось правильностью и покоем.

– ЧП позади, ситуацию проанализировали, виновных нашли. Такое больше не повторится, – произнес Игорь.

Ему было двадцать восемь. Он был космонавт и его вселенная была в порядке.

– Да, – сказал я ему.