Разумное решение (ЛП) [Beth Poppet] (fb2) читать постранично

========== Глава 1 ==========

Марианна села в кровати, тяжело дыша, дрожащими руками прижимая одеяло к бурно вздымающейся груди. Снова тот же кошмар! Даже во сне ее несчастье не отпускало ее, наполняя образами и чувствами того дня, что она больше всего на свете хотела бы оставить в прошлом и забыть навеки. Марианна опустилась на подушку и снова укрылась одеялом, очень стараясь лежать неподвижно и дышать беззвучно, чтобы не разбудить спящую рядом сестру.

Элинор не знает — и не должна знать — что за тяжесть лежит у нее на сердце. Слишком тяжело делить с кем-то такую боль; слишком страшно, что проступок Марианны обернется гибелью для всей семьи. И что с того, что виноват он? Свет не прощает падшую женщину — и не спрашивает, кто виновен в ее падении. Справедливости Марианне ждать не приходится. Нет надежды на счастливый брак, основанный на романтической любви — брак, о котором она, глупая, еще недавно мечтала! Едва ли теперь стоит вообще думать о браке. Если оправдаются ее худшие подозрения… если правда выйдет наружу… При этой мысли Марианна вновь задрожала — и не от холода.

Привыкшая полагаться на собственные чувства и мнения как на неоспоримую истину, теперь Марианна не могла ни понять перемену своих чувств к мистеру Уиллоуби из Алленхема, ни с нею смириться. Прежде она верила, что Уиллоуби ее любит, что и величайший его грех был вызван слишком сильной любовью к ней. Едва только, думала Марианна, ей удастся с ним увидеться, поговорить, убедить, что она простила его былые прегрешения — он не постыдится к ней вернуться, и все между ними станет как встарь, в Девоншире. Она в самом деле верила, что поступок Уиллоуби перед отъездом из Бартона — сколь ни отвратительный, сколь ни противный всем законам чести и приличий — был не преступлением против нее, а лишь выражением величайшей страсти, и приехала в Лондон с твердым намерением найти здесь подтверждение своей вере. Однако молчание, коим были встречены ее письма, стало лишь первым в череде ударов, каждый из которых было все тяжелее перенести, все труднее объяснить или от них отмахнуться. Бедная, наивная Марианна: быть может, она и не осознала бы, что Уиллоуби совершил над ней насилие, если бы за ним не последовала равнодушная холодность.

Несколько недель Марианна цеплялась за ничем не обоснованную надежду: мол, все дело в том, что какой-нибудь дурной человек, желающий ей зла, оклеветал ее перед Уиллоуби — поэтому он больше не хочет ее знать. Кто и за что мог так ее возненавидеть, и какая клевета могла столь решительно восстановить против нее былого возлюбленного — это даже Марианне придумать было нелегко; однако по мере того, как дни шли за днями, и тоска ее росла, Марианна измышляла все новые версии и мотивы, и Элинор напрасно старалась ее разубедить.

Однако несколько встреч с Уиллоуби в свете и, более всего, холодно-жестокое письмо, написанное его рукой, наконец изгнали из разбитого сердца Марианны и нежные чувства, и надежду на примирение. И в то самое время, когда она пыталась примириться с мыслью, что в постигшем ее горе виноват сам Уиллоуби, и только он один, новое страшное подозрение проникло ей в душу — подозрение, что дурной поступок Уиллоуби может иметь неотвратимые и гибельные последствия; и этот ядовитый клубок разочарования, сожалений, горечи воспоминаний и страха перед будущим настолько ее измучил, что Марианна сделалась совсем непохожа на себя прежнюю.

Она стала тиха и молчалива. Говорить о своих подозрениях Марианна ни с кем не осмеливалась; участвовать в беседах так же открыто, живо и искренне, как бывало прежде, просто не могла. Мир ее рухнул, чувства, которым она так привыкла доверять, вовлекли в страшную беду, и теперь — когда Уиллоуби оказался негодяем, а сама она, быть может, скоро станет презреннейшей из людей — Марианна не могла более верить себе.

От этих мыслей ее охватила тошнота, в последние дни уже привычная. Нащупав в темноте дверцу шкафа, Марианна извлекла оттуда bourdalouе [ночной горшок (фр.) - прим. пер.] и, склонившись над ним, рассталась со своим ужином. Пропала надежда скрыть свои страдания от Элинор: теперь она непременно спросит, что происходит с сестрой.

Элинор ясно видела, что с Марианной что-то очень неладно; однако любые расспросы так расстраивали младшую сестру, что скоро Элинор перестала подступаться к ней с вопросами — спрашивала лишь, не может ли чем-то успокоить ночные кошмары, начавшиеся у Марианны несколько дней назад и с тех пор не дававшие ей покоя каждую ночь. Элинор терялась в догадках. В последнее время пути их с Уиллоуби не пересекались, никаких писем, которые могли бы ее расстроить, Марианна не получала — что же ее так потрясло?

Но Марианне нечего было ответить на ее вопросы. И не только потому, что рассказ о своем несчастье был для нее невыносим. Любовь и нежность, звучащие в голосе сестры, неизменно исторгали из груди Марианны такие