Рассказы о веселых людях и хорошей погоде (илл. Медведев) [Радий Петрович Погодин] (fb2) читать постранично

Радий Петрович Погодин Рассказы о веселых людях и хорошей погоде

Тишина

Дом стоял на отшибе, у самого леса. Домишко маленький, без крыльца. Стены срублены из толстых, серых от времени брёвен. Из пазов торчал голубоватый мох. В домике одна комната. Если загородить её мебелью, она покажется не больше спичечного коробка. А сейчас хорошо – комната пустая. Только в углу лежат друг на друге два жарко-красных матраца.

– Тишина, – сказал Анатолий.

– Благодать, – сказал Кирилл. – Для ушей здесь курорт…

В пяти шагах от домишки лес: ели, укутанные в колючий мех, мускулистые сосны, берёзы в бело-розовом шёлке. Простодушный родник выбивался из-под земли и тут же прятался в междутравье, ослеплённый солнцем.

Кирилл привёз с собой краски, холсты и картоны. У Анатолия – чемодан толстых и тонких научных книжек. Вот и весь багаж, если не считать рюкзака, набитого съестным припасом.

Кирилл и Анатолий бродили вокруг дома, жевали траву – все дачники жуют траву, – мочили волосы родниковой водой, лежали под деревьями.

Тишина вокруг была мягкая, ласковая; она будто гладила по ушам тёплой пуховкой.

Анатолий поднял руку, сжал пальцы в кулак, словно поймал мотылька, и поднёс кулак к уху Кирилла.

– Слышишь?

– А что?

– Тишина. Её даже в руку взять можно, – Анатолий улыбнулся и разжал кулак.

– Я есть хочу, – сказал Кирилл. Он подумал, поглядел на старые брёвна, на крышу из чёрной дранки. – Слушай, в нашем доме чего-то недостаёт.

– Чего?

– Пойдём посмотрим…

Они вошли в дом. Тёплые половицы блестели, словно залитые лаком. Толстый шмель кружился вокруг рюкзака.

– Знаю, – сказал Кирилл. – У нас нету печки.

Анатолий лёг прямо на пол, сощурился под очками, набрал воздуха в грудь. Грудь у него плоская, вся в рёбрах, будто две стиральные доски, поставленные шалашом.

– Проживём без печки. Подумаешь, горе какое!

– А где мы будем кашу варить?

– А мы не будем кашу варить. Давай питаться всухомятку.

– Нельзя. У меня желудок, – ответил Кирилл.

– Тогда давай сложим очаг во дворе. – Анатолий воодушевился, вытащил из рюкзака пачку печенья. – Очаг – основа культуры. Начало цивилизации. Очаг – это центр всего. – Когда в пачке не осталось ни одной печенины, он вздохнул с сожалением. – Давай всухомятку? Не надо жилище портить.

– Дом без печки – сарай, – упрямо сказал художник.

Анатолий опять набрал полную грудь лесного воздуха, потряс головой:

– Воздух здесь какой…

– Ага, – согласился Кирилл. – Пойдём к председателю, пусть нам поставят печку.

Они пошли в деревню – мимо жёлтой пшеницы, по островкам гусиной травы, мимо васильков и ромашек. Ласточки на телеграфных проводах смешно трясли хвостиками. Наверно, их ноги щипало током, но они терпели, потому что лень летать в такую жару.

В деревне тоже было тихо. Все в полях, на работе. Только в окошке конторы, как в репродукторе, клокотал и хрипел председательский голос:

– Обойдётесь. Здесь один трактор. Силос уминает.

Председатель помахал гостям телефонной трубкой.

– Плату принесли? Заходите.

У небольшого стола, заваленного накладными, актами, сводками, сидела девушка. Она плавно гоняла на счётах костяшки.

– Понравился домик? Отдыхайте… Хибара для хозяйства непригодная, я её для туристов оборудовал. Сима, прими у товарищей плату за помещение.

Девушка отодвинула счёты.

– У нас нет печки, – сказал Кирилл.

– Чего?

– Печки у нас нет.

Председатель вытер шею платком. Девушка обмахнулась листочком. Они будто не поняли, о чём идёт речь.

– Жара, – сказал председатель.

– Всё равно, – сказал Кирилл. – Плату берёте, а дом без печки – это сарай. На чём мы будем пищу варить?

Председатель страдальчески сморщился:

– Какая тут пища! Тошнит от жары.

– У меня язва, – сказал Кирилл, – мне горячая пища нужна.

Грохнув, распахнулась дверь. Плечистый детина втащил в контору мальчишку.

Девушка-счетовод быстро поправила кудряшки, подпёрла пухлую щёчку указательным пальцем.

Детина тряс мальчишку с охотничьим рвением.

– Во! – рокотал он. – Попался!

– Чего тащишь?! – кричал мальчишка.

Контора заполнилась их голосами. Сразу стало веселее и прохладнее.

Парень толкнул мальчишку на табурет.

– Чума! Пятый раз с трактора сгоняю…

– Потише. За версту слышно, как орёшь, – огрызнулся мальчишка, заправляя майку под трусики.

– Зачем на трактор полез?! – снова загремел парень. Голос у него как лавина: услышишь такой голос – прыгай в сторону. Но мальчишка не дрогнул.

– Сам только и знаешь возле доярок ходить. А трактор простаивает.

Девушка-счетовод дёрнула счёты к себе. Костяшки заскакали туда-сюда, хлёстко отсчитывая рубли, тысячи и даже миллионы. Парень растерялся.

– Сима, врёт! Ей-богу, врёт. Только попить отошёл.

Мальчишка скривил рот влево, глаза скосил вправо. Лицо у него стало похоже на штопор.

– Попить, – хмыкнул он. – За это время, сколько ты возле доярок ходил, три бидона