Горько, но правда [Бернард Шоу] (fb2) читать постранично

Бернард Шоу ГОРЬКО, НО ПРАВДА

TOO TRUE ТО BE GOOD

Политический гротеск

1931

Перевод В. Топер

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Вечер. Роскошная спальня в роскошной вилле на окраине богатого английского города. На кровати спит очень бледная молодая леди. У изголовья — столик, на нем пузырек с лекарством, мензурка, коробочка с пилюлями, термометр в стакане с водой, недочитанная книга, заложенная носовым платочком, пуховка, ручное зеркало и груша электрического звонка на шнуре. Судя по всему, молодая леди — прикованная к постели больная. Обстановку спальни составляют: изящный туалетный стол, на нем щетки с серебряными ручками и другие туалетные принадлежности, пестрая подушечка для булавок, подставка для колец и открытый ящичек из черной стали, через край которого свешивается небрежно брошенная нитка жемчуга; письменный стол в стиле Людовика XV с чернильницей, пресс-папье и бюваром; монументальный гардероб, нарядная кушетка, высокая китайская ширма и роскошный ковер. Все убранство комнаты указывает на то, что владелица ее располагает достаточными средствами, чтобы покупать самые дорогие вещи в самых дорогих магазинах, рассчитанных на вкус самого богатого покупателя.

Кровать выдвинута почти на середину комнаты, чтобы сиделка могла свободно проходить между ее спинкой и стеной; ступни больной обращены прямо на нас; дверь (снизу плотно заделанная мешочками с песком, чтобы ни одно дуновение свежего воздуха не проникло в щель) находится в стене справа; кушетка — у той же стены, в глубине комнаты; окно (задернутые занавески и спущенная темно-зеленая штора не пропускают ни проблеска лунного света) — в середине левой стены; справа от окна стоит гардероб, слева — письменный стол, ширма — под прямым углом к гардеробу, туалетный стол у стены, против нас, между кроватью и кушеткой. Кроме кресла перед письменным столом есть еще кресло возле ночного столика и два стула по сторонам туалетного стола. Электрическая арматура состоит из лампочек, скрытых за карнизом, двух лампочек на туалетном столике и лампы на письменном столе. Сейчас свет выключен; комната освещена только лампой на ночном столике, тщательно затененной зеленым абажуром.

Бальная погружена в тяжелый сон. Возле нее, в кресле, сидит Чудовище. Ростом и очертаниями оно напоминает человека, но тело его представляет собой прозрачную желеобразную массу; виден черный пунктир скелета. Чудовище сидит согнувшись, подперев голову руками, и, по-видимому, чувствует себя отвратительно.

Чудовище. Ох-ох-ох! Как мне скверно! Как мне тошно! Ох, хоть бы умереть скорей! Почему она не умирает, избавила бы меня от мучений. Какое право она имеет болеть и мучить меня своей болезнью? Корь — вот чем она больна. Корь. И меня заразила, бедного невинного микроба, который не сделал ей ничего дурного. А она говорит, что это я ее заразил. Ох! Справедливо ли это? Ох, как мне плохо! Хотел бы я знать, какая у меня температура,— у нее полчаса назад вынули градусник из-под языка. (Оглядывает столик и находит термометр в стакане с водой.) Вот градусник; его не стряхнули — чтобы доктор посмотрел сам. Если температура выше ста, я погиб. Даже боюсь посмотреть. Неужели я умираю? Надо взглянуть. (Смотрит и со стоном опускает термометр в стакан.) Сто три! Все кончено! (В изнеможении падает в кресло.)

Дверь открывается: входят пожилая леди и молодой врач. Леди, преисполненная тревоги за больную, на цыпочках подходит к постели. Врач невозмутим, но старается держать себя, как полагается в комнате тяжелобольной, хотя, в отличие от своей спутницы, явно не считает случай столь серьезным. Пожилая леди подходит к кровати с левой стороны. Врач подходит справа и наклоняется над больной.

Пожилая леди (шепотом, способным разбудить мертвого). Она спит.

Чудовище. Еще бы! Этот дуралей доктор закатил ей такую дозу модного снотворного, что петух в майское утро проспал бы до обеда.

Пожилая леди. Ах, доктор, скажите, есть какая-нибудь надежда? Перенесет она это новое страшное осложнение? Чудовище. Корь! А он решил, что это грипп. Пожилая леди. И так неожиданно! Я просто в отчаянии!

А как я ее берегла! Она мое единственное оставшееся в живых дитя. Моя любимица, мое сокровище. Почему все мои дети умирают? А я ведь следила за малейшим недомоганием. Моя дочь с самого рождения находилась под постоянным наблюдением врачей.

Чудовище. У нее лошадиное здоровье, а то бы она тоже давно умерла.

Пожилая леди. Ах, доктор, дорогой, как вы думаете? Конечно, вам лучше знать, но я так беспокоюсь. Не прописать ли ей новое лекарство? Я столько надежд возлагала на последнюю микстуру, но ведь от нее она заболела корью.

Врач. Дорогая миссис Мопли, могу вас заверить, что микстура не имеет никакого отношения к кори. Это очень слабое тоническое средство…

Чудовище. Стрихнин!

Врач. Я давал его, чтобы поддержать силы больной.

Пожилая леди. Но после