Русские и украинцы: трудные отношения братьев [Дмитрий Ефимович Фурман] (doc) читать постранично, страница - 9

реальная российская политика в отношении «млад­шей сестры», надо признать, все-таки была очень осторожной. Крым - достаточно серьезная проблема, Севастополь - действительно «город русской славы», и при чуть большей реальной силе национальных чувств и чуть меньшем страхе реальной войны и реальных трудностей, кровавый конфликт из-за Крыма мог бы разгореться очень просто. Но не разгорелся. «Великодержавные комплексы» и идеи есть, но интен­сивность их - не так велика и, как говорится, «по большому счету» про­блемы «величия державы» не так уж близки рядовым русским.
Но то же самое и у украинцев. Провозглашение и достижение не­зависимости не привели к достаточно сильному националистическому подъему. В самом стремлении к независимости громадную роль играл не национальный идеализм, а сугубо прагматичная, хотя и совершенно ложная идея, что достижение независимости приведет к бурному росту материального благосостояния. Русские не будут умирать, завоевывая (или «освобождая») Крым, но вряд ли многие украинцы стали бы вое­вать за его удержание. И эта очень глубокая прагматизация, деидеоло­гизация сознания - одна из главных надежд на развитие дружественных отношений между нашими государствами.
В том же направлении действует и международная обстановка. Мир становится все более «тесным», взаимосвязанным, и «баланс сила между мировым сообществом в целом и отдельными странами все вре­мя меняется в пользу мирового сообщества, которое не дает возник­нуть или чрезмерно развиться конфликтам. Поэтому как только Рос­сия и Украина приближались (и возможно, еще будут приближаться) к опасной черте, они не только сами в ужасе отшатывались, но и все тут же бросались их от этой черты оттаскивать.
Поэтому есть все основания надеяться, что, хотя какие-то новые кризисы в российско-украинских отношениях вполне возможны, ниче­го особо страшного не произойдет и через некоторое время под влия­нием этих «объективных» факторов и интеллектуальной и просвети­тельской работы сознание и русских, и украинцев окончательно адап­тируется к новым реальностям. Проблема, кто «старше» и «главнее» и действительно ли есть такая нация, как украинцы, также перестанет всех волновать, как перестала волновать австрийцев и немцев пробле­ма, могут ли австрийцы считаться особой нацией, а вопрос, кому «по справедливости» и «историческому праву» принадлежит Крым, также утратит свою актуальность, как утратил значение вопрос о том, кому по историческому праву принадлежит Эльзас и является ли Страсбург «городом немецкой славы» или «городом французской славы».