Иронические фантазии [Татьяна Берестова] (fb2) читать постранично

Татьяна Берестова Иронические фантазии

Воспитатель.

Кузькин Василий Петрович был честным, как он считал, тружеником. Занимался он тем, что при каждом удобном случае вытаскивал портмоне из карманов особо легкомысленных граждан. Работу свою он не считал зазорной и даже подводил под неё свою теоретическую базу.

«Вор, он тоже не зря, получается, – рассуждал про себя Кузькин. – Он бдительность у граждан вырабатывает, у тех, которые рот по сторонам разевают. Увидит такой гражданин, что у него портмоне увели, в другой раз денежки поглубже спрячет, а не в задний карман штанов», – хмыкал он, вспоминая подобные случаи.

И вот однажды, когда Кузькин накануне трудовой смены отдыхал в своей собственной квартире, в дверь кто-то сильно позвонил. Кузькин посмотрел в глазок. Стоит какой-то в пальто и кепочке, и к груди коробку прижимает, большую. «Кто там? – спросил Кузькин строгим, на всякий случай, голосом. «Кузькин Василий Петрович здесь проживает?» – спросила кепочка. Кузькин открыл дверь. Милиции он не боялся. За руку его никто не хватал, а не пойман, значит, и разговаривать нечего. «Ну, я – Кузькин. А в чём, собственно, дело?». «Городская жилконтора провела лотерею среди квартир вашего района, – сказала кепочка, прижимая к себе увесистую коробку. – Выпала ваша квартира и вы как проживающий в ней, следовательно награждаетесь ценным призом. Вот ваш приз… тяжёлый, зараза. Платите три рубля и забирайте». «Как это – три рубля? За что?» – удивился Кузькин. Кепочка усмехнулась: «А вы хотели, чтобы вам задаром эдакую тяжесть приволокли? За доставку кто платить будет, по-вашему?». «Нет, я так не согласен, – Кузькин убрал за спину протянутые руки. – Почём я знаю, может вы – мошенник, и там, в коробке, какой-нибудь кирпич положен? Распечатай вначале, а потом и деньги получишь». «Ну, вы, гражданин, даёте, – возмутилась кепочка. – Я вам распечатай, а ежели вам приз не понравиться, мне что – обратно такую дуру тащить? Ну, уж нет. Либо платите, либо ваш ценный приз другому достанется. Желающих много». «Ладно», – Кузькин, скрепя сердце, отдал три рубля, занёс посылку в квартиру и вскрыл коробку. И что же вы думаете, братцы? В ней натурально оказался аккуратно завёрнутый в бумагу красный кирпич.

Кузькин схватил кирпич и выскочил во двор, на ходу напяливая тужурку. Во дворе дворник Никодим сгребал в кучу упавшие листья. «Где этот прохвост, куда пошёл, в какую сторону? – закричал Кузькин дворнику. «Кто?» – дворник недоуменно воззрился на Кузькина. «Ну, тип этот, в пальто с кепочкой?». «А этот, который с посылкой был, из городской жилконторы? Так ушёл он. Из подъезда выскочил и бегом, бегом… Видать, торопился». Кузькин понял, что мошенника ему уже не догнать. «Из какой там жилконторы? Мошенник он. Вот, кирпич мне подсунул. Выиграла, говорит, ваша квартира в домовую лотерею, а я и поверил… Только, как же он, шельма, фамилию мою прознал и отчество?». «Так я ему сказал», – пожал плечами дворник. «Ты?!». «Ну да. Он мне говорит – так и так: я, мол, должностное лицо при исполнении. В вашем, говорит, подъезде в восьмой квартире проживает Березкин Иван Иваныч?». «Нет, говорю. В восьмой квартире проживает как раз Кузькин Василий Петрович. Ну, а чего, представительный же с виду товарищ… ». «Тамбовский волк тебе товарищ», – плюнул Кузькин дворнику под ноги и ушёл в свою восьмую квартиру.

Непонятно, перестал ли Кузькин после этого случая воспитывать доверчивых граждан, но расстроился он, братцы, сильно. Да и как не расстраиваться, в самом деле? Где ж это видано, чтобы средь бела дня порядочного человека в такое заблуждение вводить! Да ещё и кирпичи подкладывать. Нет у людей, ни стыда, ни совести и таких надо на завод, на трудовое воспитание.

А то распустились, понимаешь…

История о кабачках или о том, как Антон Иванович не любил Карпа Ивановича.

Сильно, ох, как сильно не любил Антон Иваныч Карпа Ивановича. Чем тот не угодил Антону Ивановичу, было совершенно непонятно. Жил Карп Иванович на соседней улице, мусора к его воротам не бросал, куры его в огород к Антону Ивановичу не бегали и сам Карп Иванович даже не был толком знаком с Антоном Ивановичем. И вот, поди ж ты, такая неприязнь. Увидит, бывало, Антон Иванович Карпа Ивановича в новой шляпе и ворчит – ишь, вырядился,… где только деньги берёт, каналья. У Карпа Ивановича, правда, кабачки знатные в огороде росли. Он их всё поливал да какой-то дрянью подкармливал. Антон Иванович в это сильно не вникал. Огород у него тоже имелся, но Антон Иванович не был большим любителем возиться в земле и кабачки у него росли худыми и сморщенными, точь-в-точь как супруга Антона Ивановича, которой не под силу было таскать вёдра с водою, и она тенью ходила по дому, едва справляясь с домашними делами.

Так вот, бывало, погрузит свои кабачки Карп Иванович на телегу и вывезет в базарный день на площадь, а Антон Иванович и тут негодует, идя мимо – мол, наставили телег, пройти негде добрым людям. А дети? Дети Карпа Ивановича? Как приедут