Сон негра [Даниил Юрьевич Гольдин] (fb2) читать постранично, страница - 84

– Да и со мной немало. В избушке сидели вместе, и дракона с тобой победили.

– Пташка, мы целимся в его правый глаз.

– Не жалко? – спрашивает. – Потратишь на меня пташку – она выпорхнет. А солнце почти взошло. Из одной жадности потратишь нашу малютку, только бы мне не досталось? А ведь Русским Духом должны владеть идеалы, правда, пташка?

Собака с любопытством наблюдает за нами. Смотрит то на одного, то на другого, поводит заломленными ушами.

Времени и правда почти нет.

– А если так, – говорю, – и приставляю к подбородку себе револьвер. Ты смотришь, пташка, через дуло на мою буйную голову. Нажму крючок – размозжишь ее вдребезги.

– Предположим, – Белый, не медля, повторяет за мной. – На мою идеальную кожу на обритом лице смотришь. И продырявишь мою белую голову, как только нажму курок.

Ему это, кажется, нравится.

– Ну пристрелишь ты себя. Или я себя: что толку? Все одно – птичка вылетит. А этот с голоду помрет. Решайся, секунды до рассвета остались.

– Это все из-за Татьяны? – спрашиваю. – И снова на него наставляю дуло. – Это же ты был в кощеевом мороке: шелковые простыни, и ребенок бледный, – твой.

– Из-за бабы? – презрительно кривит губы. – Мой ребенок, твой ребенок, – какая разница, кто бабу имеет? Я, конечно, почище, но, в сущности, готов ее тебе уступить. Только собаку отдай.

А во мне ревность вскипает, и бешенство.

– Урод, – говорю. – В левый глаз, пташка.

– Выстрелишь первым – я перехвачу на лету и в тебя направлю. И все равно ведь впустую все. Какой же ты нервный, братец!

И тоже в меня ствол нацелил. Готов спустить на него заветную пулю, лишь бы сдох выродок, но и правда ведь перехватит.

– Раз у нас такой пат, и осталась пара секунд, – говорит спокойно так вдруг, рассудительно. Может, пташка сама решит? Ну-ка направь на псину.

Спокойный его бесчувственный голос. А я такую ярость чувствую, пташка. И ты ведь чувствуешь. Но пусть, гад, по-твоему будет – твоя жизнь и твой выстрел, пташка. Ты одна у нас, милая пуля:

Направил на собаку ствол.

– Между глаз.

И он направил ствол:

– Между глаз.

На мгновение зависли и разом друг на друга стволы перевели:

– Между глаз.

– Между глаз.

И снова на псину. А она невинно с интересом нам в дула заглядывает обычными собачьими глазами. И хвостом все виляет.

– Между глаз.

– Между глаз.

И снова друг на друга. И обратно. И снова. Решай, пташка! Решай, а то солнце встает! Теперь все от тебя, ты глазками туда-сюда бегаешь, отмеряешь время тик-так-тик-так до рассвета, на твоих руках и кровь будет. Чья кровь? Тик-так-тик-так-тик-так. Только на курок все равно я нажму, и ты будешь свободна, и полетишь между глаз и вопьешься в череп, и знаешь точно, чего я жажду, ведь со мной прошла путь, но сама выбирай, сама. Это твоя свобода.

Лети, лети пташка! Бах!

И зеркало треснуло вместе с черепом. Пошло дробиться и с хижиной, и с горой, и с рекой и городом на осколки, и осыпалось вдруг мелким блестящим крошевом.

Осколки за шиворот сыпятся, и нестерпимо спина чешется. И черт с ним со всем, только бы почесаться всласть.

Гольдин Даниил

05.2016-01.03.2017