Общий вагон [Алексей Сергеевич Суконкин] (fb2) читать постранично

Суконкин Алексей ОБЩИЙ ВАГОН

Промозглой весной девяносто пятого нужно было мне попасть в столицу нашего Приморья — после службы в армии, как это у многих бывает, решил с связать свою жизнь с милицией, и вот, предстояло мне попасть на военно-врачебную комиссию. Тогда во Владивосток еще ходили поезда. Ехать нужно было всю ночь. И приходил поезд рано утром, часов в шесть, и под этот поезд являлся первый трамвай «четверочка», и стояли на привокзальной площади длинные вереницы желтых такси. Помню в детстве — поездка во Владивосток — это было целое событие. Это сейчас — сел в машину, и ты через три часа уже в городе, никакой романтики. А тогда за пару дней чемоданы собирали, покупали на вокзале железнодорожные билеты — такие небольшие, из плотного серо-коричневого картона. Потом вечером на автобусе с этими чемоданами ехали через весь городок, чтобы забраться в вагон, получить постельные принадлежности, и спать под стук колес. В детстве всегда это воспринималось как нечто значимое и запоминающееся. Наверное, я помню все свои детские поездки во Владивосток — потому что от них веяло теплым ветром книжных странствий, предвкушением путешествия по большому городу, и чем-то еще, что заставляло с вожделением и нетерпением ждать это событие.

Изменились времена. Пока я был в армии, общество стало другим. Рухнули стабильность и уверенность в завтрашнем дне, галопировала инфляция, шло обесценивание денег, занимали умы людей бредовые идеи наступившей демократии и какая-то показушная всеобщая натянутая радость от почившего в бозе «совка». А еще в обществе стерлась грань дозволенного. Общество стало другим. Деградация сознания коснулась все слои этого общества…

Самый дешевый билет на руках, небольшая спортивная сумка, и вечером я сажусь в поезд. Мое место — в общем вагоне, и потому в билете полка не указана.

— Выбирай любую. Какая понравится, — сказал мне проводник.

Втиснувшись сквозь толпу в теплый вагон, я чуть не захлебнулся прекрасным духом — со свежего воздуха улицы я окунулся в настоящий смрад человеческих запахов, три из которых — перегара, курева и грязных тел — довлели над всеми остальными. Подумал, что привыкну, и, в общем, не ошибся. Через полчаса запахи уже не различал — виной тому были куда более серьезные раздражители.

Найти себе место в переполненном вагоне оказалось делом не простым, и по началу — даже невыполнимым. Люди сидели на всех нижних полках, кто-то даже сидел по двое-трое на вторых полках, свисая ногами, и третьи полки тоже все были заняты лежащими на них пассажирами.

Кого здесь только не было: барыги-перекупы, которые налегке ехали в Уссурийск, чтобы потом выехать в Китай — за дешевым ширпотребом; бабульки с тяжеленными сумками с соленьями и вареньями — для продажи этого добра на бездонных рынках Владивостока; удалые парни, с деньгами в карманах ехали за машинами, которые моряки возили из Японии на всем, что только могло держаться на плаву; были, как водится, «лохотронщики» с неизменными наперстками на гладкой, отполированной доске; с другого конца вагона доносились звуки гитары и завывающий блатной голосок. Многие пили, прямо из бутылок, с горла — так как мест для организации полноценного стола в такой толчее просто быть не могло. Голосили так, что в вагоне стоял сплошной гомон, что-либо разобрать в котором было просто невозможно.

Час или больше ехал стоя, переминаясь с ноги на ногу и держась руками за поручень. Стоял в проходе, по которому беспрестанно вперед-назад сновали пассажиры вагона, и каждый норовил толкнуть или наступить на ногу. Вначале я вежливо уклонялся от конфликтов с этой борзотой, но потом каждого хама стал встречать резкими движениями и безумным взглядом. И вот, по прошествии часа, с полки встал паренёк, и направился в сторону тамбура. Я понял, что это судьба, и быстро занял его место.

— Место занято, — сказала мне мадам моего возраста, возле которой я приземлился.

— Теперь занято, — согласился я, что, однако, не вызвало никакого сопротивления с ее стороны.

— Что, типа крутой? — на всякий случай поинтересовалась она.

— А как тебе удобнее будет меня воспринимать? — спросил я.

— Вообще без разницы, — сказала она.

Железные колеса стучали по стыкам железных рельсов. Едем. Гомон. Крики. Смех. Перегар.

— Куда едешь? — спрашивает попутчица.

— Во Влад, — отвечаю.

— Я тоже во Влад, — говорит она. — Ты что там, живешь?

— Не, — мотаю головой. — По делам надо.

— А, деловой. Понятно. А я на заработки. Здесь никакой работы нет, всё достало, — соседку потянуло на некие откровения. — Вот, поеду во Влад на заработки. Там работы много. И деньги там платят.

Какое-то время я сижу молча, решая для себя — нужен мне разговор с этой дамой, или нет. Всё-таки надежда на то, что я в пути высплюсь, уже рухнула, и поэтому, наверное, нужно себя чем-то занять. В этот момент по проходу подходит парень, которого я сменил на этой полке.

— Я здесь сидел, —