Кыпчаки в истории средневекового Казахстана [Сержан Мусатаевич Ахинжанов] (fb2) читать постранично, страница - 4

кимако-кыпчакской истории и в последующие века, а именно в XI–XIII вв.

К.Ш. Шаниязов в книге «К этнической истории узбекского народа», в основном построенной на историко-этнографическом материале, исследует историю кыпчаков как одного из основных компонентов в сложении узбекского народа. Автор изучает историю той части кыпчаков, которая вследствие бурных событий послемонгольского времени ушла из Дешт-и-Кыпчака в Среднюю Азию, где постепенно переходила к оседлости, теряя свои родовые и племенные названия и сливаясь с местными земледельческим группами населения. В то же время вся первая глава книги К.Ш. Шаниязова посвящена описанию общей картины истории кыпчаков — с первых известий об их появлении на исторической арене до монгольского нашествия. Глава интересна и тем, что в ней даны довольно полная историография кыпчакского вопроса и все факты традиционной исторической жизни кыпчаков в том виде, в котором она сейчас зафиксирована в русско-советской исторической науке. Эти и другие исследования по проблемам кыпчаковедения позволяют избежать повторов и ограничиться только указаниями на использованную литературу.

В последние годы появились исследования А.Ш. Кадырбаева, посвящённые роли тюркоязычных народов, прежде всего кыпчаков, в этнической, культурной и политической жизни средневекового Китая.

Вопросам происхождения кыпчаков, степени и форм их участия в этногенезе многих тюркоязычных народов Южной и Западной Сибири посвящены работы Д.Г. Савинова, многие годы занимающегося изучением истории древних народов Южной Сибири в древнетюркскую эпоху по данным письменных источников и археологических изысканий. Д.Г. Савинов считает, что южные районы Западной Сибири были одной из основных областей кыпчакского этногенеза на всех этапах его развития.

Остальные немногочисленные исследования по истории кыпчаков, живших на территории Казахстана, предпринимались, как правило, в фрагментарном, справочном виде. В данном случае активом для любого исследователя кыпчакской проблемы могут быть имеющиеся переводы из различного круга источников, в основном восточных, и комментарии к ним, а также небольшие по объёму исследования, выполненные учёными разных поколений, среди которых можно назвать имена В.В. Бартольда, В.Ф. Минорского, П. Пелльо, Д.А. Расовского, К. Цегледи, К. Менгеса и некоторых др.

О взаимоотношениях кыпчаков и Хорезма специальных работ нет вообще. Лишь в капитальном труде В.В. Бартольда «Туркестан в эпоху монгольского нашествия» затрагиваются некоторые стороны политических взаимоотношений хорезмшахов и кыпчаков. Они не могут, разумеется, воссоздать общую картину развития кыпчакского общества Казахстана на протяжении даже сравнительно большого хронологического периода, сколь бы ни была велика их ценность в решении того или иного конкретного вопроса. Поэтому в исторической литературе по этому периоду ещё много нерешённых вопросов. Среди них одной из важных является проблема взаимоотношений кыпчаков с крупнейшим государством Средней Азии, каким стал Хорезм в нач. II тыс. н.э.

Взаимоотношения Хорезма и племён Дешт-и Кыпчака являются частью кардинальной проблемы, играющей большую роль в изучении этнических процессов региона, где издревле устанавливались постоянные связи населения земледельческих оазисов со скотоводческим тюркоязычным кочевым населением Дешт-и Кыпчака предмонгольского времени. Слабость источниковедческой базы и малоизученность исследуемой проблемы^[5], не позволяют рассмотреть все затронутые в данной книге проблемы, многие из них только поставлены. Однако мы надеемся, что исследование в целом даст представление об основных этапах этнической и политической истории кыпчаков Казахстана в эпоху средневековья.

Глава 1 Источники и проблемы ранней этнической истории кыпчаков

В начале II тыс. н.э. в средневековой письменной традиции мусульманской историографии Востока и летописцев Древней Руси появилось адекватное обозначение огромного пояса Евразийских степей от отрогов Алтайских гор на востоке до лесистых склонов Карпат на западе, получившее своё наименование по названию основного народа, передвигающегося по его просторам, — «Дешт-и Кыпчак» и «Половецкое поле».

Дешт-и Кыпчак в переводе с персидского — степь кыпчаков. Именно так в XI в. персоязычный автор Насир-и Хусрау в своём «Диване» именовал степи, примыкавшие к северо-восточным границам Хорезма^[6]. В дальнейшем так стали именоваться степные пространства к северу от оз. Балхаш и р. Сырдарьи, от Иртыша до Волги.

Половецким полем называлась территория безлесных равнин к северу от Предкавказья (от Волги до Днепра) и далее к западу в XI — середине XIII в. в русских источниках начала II тыс. н.э.^[8]

Кыпчаки у мусульманских авторов, команы в западноевропейских хрониках, половцы у русских летописцев — все эти