Форелевая рыбалка [Дмитрий Юрьевич Хромов] (fb2) читать постранично, страница - 2

его друзья.

Выдвинулись на рассвете, начиналось серое, промозглое, осеннее питерское утро. Морось, облетелые листья на Мурманке, колдобины и выбоины, и то время, когда больше всего хочется спать. Но желание проскочить вечные пригородные пробки было не менее сильно. Дорога предстояла дальняя, за Подпорожье, и надо было успеть уложиться в короткий ноябрьский день. Ещё успеть разбить лагерь, приготовить ужин, обязательно выпить, чтобы на следующий день заниматься исключительно любимым делом, не отвлекаясь на пустяки.

Сначала вперёд вырвался Димка с Женькой. Ухоженная любимая «пятёрка» легко опережала проходимую, но тугодумную «Ниву», но по мере удаления от города решено было слабое звено пропустить вперёд, чтобы окончательно не оторваться. Опасения, что противный дождь испортит всю рыбалку, слава богу, не оправдались. За Волховом моросить перестало и только тяжёлые, низкие тучи давили дорогу. Городки и поселки всё чаще стали сменяться глухими еловыми борами, и вот, наконец, проскочив через очередной мостик, «Нива» свернула в лес, и грунтовая дорога встретила рыболовов своими бесконечными лужами. И если раньше «пятёрка» царствовала на асфальте, то сейчас её приходилось периодически останавливать перед огромными лужами, и Сом, развернув свои болотные сапоги, брёл вперёд, проверяя глубину. А прославленный «советский джип» уверенно покорял бездорожье глубинки, совсем забыв о своём менее проходимом собрате.

– Эти уроды, наверно, уже пиво хлещут, – посетовал Худяков, обращаясь к Женьке, когда тот садился в машину после очередного промера. – Мы дороги не знаем. Ладно, завязнем, наверняка догадаются вернуться. А если проскочим нужный поворот? Вот куда прут?

– Нет, проскочить не проскочим. Бак говорил, что дорога одна и деревня брошенная. Там рядом с домами стоянка, так что не проскочим, – многозначительно ответил Сом, закуривая.

– Всё равно уроды!

Примерно через час езды по раскисшей лесной дороге белая «пятёрка» въехала в заброшенную деревню. Из заросших палисадников на рыбаков безучастно смотрели слепыми провалами окон чёрные покосившиеся избы с провалившимися крышами. За сгнившими заборами торчали завалившиеся сараи да одинокие деревья с жёлтой, наполовину облетевшей листвой. Более унылое место, чем брошенное человеческое жильё, да ещё в сырой осенний вечер, трудно себе представить. Но, миновав очередной поворот заросшей ивняком дороги, рыбаки увидели припарковавшуюся на полянке «Ниву» и своих собратьев, разминающих ноги, с сигаретами в зубах. Дима очень горел желанием высказать им всё, что он о них думает, но, выйдя из машины и увидав, где они припарковались, сменил гнев на милость. Рядом с дорогой стоял практически новый дом под чистенькой крышей из шифера. Два окна, выходящие на дорогу, были наполовину прикрыты белой занавеской. Невысокий заборчик был выкрашен в белый цвет. Заглянув за забор, Димка увидел ухоженный двор с посыпанными песком ровными, как по линеечке, тропинками, сарайчик, покрашенный зелёной краской, дальше ‒ огород с чёрным прямоугольником, видимо, убранного картофельного поля, ровные ряды кустов, подстриженных и аккуратных, и плодовые деревья, уже избавившиеся от листвы.

– Интересно, кто здесь живёт? – спросил он скорее себя, чем своих спутников.

– Говорят, старуха одна, – ответил Сом, начиная разгружать машину. – Давай помогай, нам ещё палатку разбивать и ужин надо успеть приготовить до темноты.

Бак и Мирон, прибывшие на место чуть раньше, уже разбили двухместную палатку и сейчас разводили костёр. Место для стоянки находилось как раз напротив дома, на другой стороне дороги. Лучшей стоянки Димка не видел давно. Площадка была выкошена и убрана. В центре было сделано кострище, обложенное крупными камнями. Чуть сбоку стоял крепкий столик и две лавки. Под столом были аккуратно сложены наколотые сухие дрова. Так что дела у костровых ладились, и они отмечали это, прикладываясь к бутылкам с пивом.

Палатка у Худякова была польская. Большая, цветастая, с предбанником. Она так же резко контрастировала со старым брезентовым убежищем Мирона, как новомодные кроссовки отличаются от военторговских ботинок. И ставилось польское двухкомнатное чудо если не быстрее, то, во всяком случае, удобнее, чем суровое брезентовое убежище.

Наконец места ночлега были оборудованы, котелок с макаронами уютно побулькивал на костре, «Китайская стена», в количестве двух банок, благоухала на столике, подгоняя выпить по рюмочке за приезд. Да кто же будет против! Три пластиковых стаканчика с водкой и один стеклянный лафитничек с коньяком стукнулись и разошлись. Про стеклянный лафитничек стоит сказать отдельно. У Худякова периодически случались приступы гедонизма, и он неизменно считал, что пить коньяк надо только из стеклянной посуды, какого бы качества ни было пойло, продаваемое в магазинах под маркой коньяка.

– Интересное местечко, – сказал Худяков, закуривая. – Я смотрю, тут вся деревня заброшенная и только за этим