Батон «Лучеса» [Александр Воронов] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (19) »
– Ну вот и зачем эти коты?
– Эти коты зачем и мы, – ответил Леонов. – Чтоб мыслить и страдать. И вообще вы это зря. Между прочим, в Румынии котов едят, и у них там от этого никогда не бывает камней в почках.
Соседка испуганно перевела взгляд с Леонова на кота и обратно.
– В котах есть витамины. Просто рецепт нужно знать, – со значением добавил Леонов и пошёл. Мир мягко завращался ему навстречу, Леонов двинулся быстрее, мир послушно, по-женски откликнулся, Леонов замер, и всё вокруг склонило голову, поджидая. Откуда-то налетел порыв тёплого ветра и дыхнул на Леонова, как погладил.
– Да, – вслух сказал Леонов. – Да. Я собака.
Посреди детской площадки Гена Из Четвертого Подъезда тихонько сидел на качелях, повесив безумную голову в своей всесезонной завязанной под подбородком цигейковой шапке. Носком ботинка он чертил в песке замысловатую фигуру, а сквозь распоротую пятку виднелась голая нога, похожая на второй каблук. Леонов остановился, задумался, потом подошёл, но Гена не поднял головы.
– Гена, ты не грусти, – сказал, наконец, Леонов. – Я иду в магазин. А завтра к зубному, рвать. Я раньше не ценил, а сегодня вдруг да. И у тебя тоже всё будет хорошо, может, даже ещё лучше. Будет и на нашей улице праздник. Он, Гена, уже идёт. Ты, может, и не слышишь его через свою шапку, а он уже практически здесь.
Гена тщательно обдумал услышанное.
– Ты купи мне там сырок, – наконец отозвался он. – В шоколадной глазури. Двадцатого июля приходи в парк, под колокол, я тебе отдам. С бонусом отдам. С бонусом! – Гена внушительно поднял грязный указательный палец.
– Хорошо, куплю. И себе куплю. Спасибо, что подсказал. Ты знаешь, я жил как дурак, не знал самого вкусного.
– Или лучше третьего сентября за Домом офицеров! – внезапно взволновавшись, поправился Гена. – Лучше так! – Я тоже думаю, так будет гораздо лучше, – кивнул Леонов. – Это вообще идеальный вариант, не подкопаешься. А теперь, Гена, будь другом, уступи на пару минут качели. Я, пожалуй, качнусь.
ЗЕМНАЯ ЖИЗНЬ ЮРИЯ СТОЛБОВА
После похорон жены Столбов вернулся домой в одиночестве. Его сестра была против, её сестра была против, он покачал головой – все эти дни, столько народу кругом, устал, хочу побыть один. Потом подумал и добавил – ну, теперь, конечно, побуду. Её сестре не понравилось, его сестре не понравилось, но он сказал – да ладно, она умерла, похоронили, всё хорошо, нормально. Дома он сбросил на диван одежду, пошёл в душ, хотелось все с себя смыть или не хотелось, в общем, всё равно; тёплый, холодный, горячий, он не чувствовал разницы. Потом он подумал попить чаю, вкуса у чая не было; он добавил сахару, впервые за много лет; он пил без сахара, а жена – да, чуть-чуть, но теперь жены не стало, и сахар в доме утратил смысл, разве что в качестве символа, вдруг понял Столбов, но не потому что сладкий, а если как следует размешать. Ад – это сахар в чае, он не лежит, не ждёт на дне, он растворён в жизни, и вкус её адов. Нет крючьев, котлов и сковородок, нет посмертного бытия, но всё, что придумано людьми, чтобы устрашить себя после смерти, уже существует здесь, до неё. Для того, чтобы совершить немыслимое, нет необходимости в чертях, это сделают с нами такие же, как мы, или ты сам, или кто-то, или никто, внутри тебя вызреет неизбывная нечисть, или миной вырвет ноги, или хорошие молодые люди размозжат тебе голову молотком, и вложат тебе его в руки, или воткнут тебе в зад, и пойдут, смеясь, и где ты, если не в аду? Ад рассредоточен, это совокупность отдельных звукоизолированных комнат в разных районах, понял Столбов, он пил сладкий чай и не чувствовал сладости, он пребывал в Аду и не чувствовал Ада, вообще ничего, лишь пустоту без конца и края, он запомнил эту пустоту, он поймал ощущение и решил: это будет ноль, точка отсчёта, уровень моря.Допустим, булавочный укол, думал Столбов, или, допустим, не булавочный укол, но что-нибудь совершенно ничтожное мы примем за единицу страдания. По созданной нами шкале мы измеряем количественный уровень боли в каждом конкретном случае и наносим соответствующую точку на карте. По мере накопления информации точки с равным уровнем мы соединяем изолиниями, подобно отметкам с одинаковой высотой, или глубиной, или атмосферным давлением, и в итоге получаем конфигурацию Ада, зримую, то есть воспринимаемую глазом, то есть, чтобы смотреть, пусть иногда тихонько касаться рукой, но чтобы видеть, чего коснулся. Конечно, Ад – это пламя, не похожее на себя же мгновение назад, это язык, метнувшийся из жадной пасти, Ад бесформен и тысячелик, но если поймать его облик пусть на самый краткий период, если начертить его схему по состоянию хотя бы на один день,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (19) »
Последние комментарии
2 минут 22 секунд назад
1 час 8 минут назад
1 час 30 минут назад
1 час 36 минут назад
1 час 46 минут назад
1 час 49 минут назад