Без названия [Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк] (fb2) читать постранично, страница - 2

Василия Тимофеича прищуренными глазами и ответил уклончиво:   -- Да уж не упомню хорошенько, а только не близко тому времени. Я еще совсем мальчиком был...   -- А другие братья все живы? Впрочем, я это так спрашиваю... Мне помнится, я кого-то встречал из ваших братьев.   -- Гаврилу, вероятно, встречали. Он в Москве у нас путался... Года уж с три, как помер.   Перед ними на столике по-московски стоял прибор с чаем и полбутылка коньяку. Марк Евсеич выпил уже две рюмки и лениво жевал ломтик лимона. Он все присматривался к своему собеседнику и точно старался что-то припомнить.   -- А ведь я вас где-то встречал!-- проговорил он наконец.-- Мне ваша личность знакома...   -- Вероятно, где-нибудь в банке или на бирже,-- равнодушно ответил Василий Тимофеич, прихлебывая холодный чай из стакана.-- Я там каждый день бываю...   -- Знаем, слыхали. Можно сказать, кто вас не знает...   На террасе ресторана за отдельными столиками сидело еще несколько групп. Кучка долговязых англичан, одетых попугаями, разсматривала Москву в морские бинокли, сквозь зубы выпуская свои удивительныя английския слова; у самаго барьера стояло несколько дам, очевидно, приехавших из провинции; в уголке приютилась хмельная купеческая компания. В последней выдавались два брата -- русоволосые, крупичатые, рослые, одним словом -- кровь с молоком. Таких молодцов выкармливает только Москва. Василий Тимофеич несколько раз поглядывал в их сторону и вчуже любовался этими племенными выкормками. Типичный народ, а к московскому купечеству он питал "влеченье, род недуга". Другое дело, его собеседник -- сейчас видно сибирскую жилу. Говорит, точно торгуется, да и верить ни одному слову нельзя. Этакий народец проклятый... Да еще притворяется, что того не знает, другого не помнит, а третье и совсем забыл. Вон москвичи -- те все на виду.   -- А скоро вы думаете уезжать отсюда?-- осведомился Марк Евсеич, как-то крадучись выпивая третью рюмку коньяку.   -- Пока еще и сам не знаю. У меня много посторонних дел...   -- Слыхали...   -- Для здоровья нужно встряхнуться. Много московской пыли насело...   -- Уж это что говорить... Это вы правильно.   Подумав немного, Марк Евсеич прибавил с улыбкой:   -- Извините, а я так думаю, Василий Тимофеич, что не даром вы потащитесь такую даль?   -- Я даром ничего не делаю. Хочу попытать счастья...   -- Не советую-с... И дело вам незнакомое-с, да и риск при этом...   -- Риск? А вы знаете, что никто больше не рискует, как простой мужик, когда пашет и сеет... Самое рискованное дело это хлебопашество. А наше дело другое: в одном месте проживем, в другом наживем. Мне нравится золотопромышленность... У вас все по старинке, а я новыми способами поставлю обработку. Американския машины выпишу... Когда я был в Австралии, так кое-чему успел поучиться.   -- Зачем же вы в Австралию ездили?   -- А так, из любопытства... Жалею, что не вернулся обратно через Сибирь. Не позволила болезнь...   Эта беседа была прервана появлением третьяго лица. На террасу вошел высокий и рослый господин с рыжей окладистой бородой. Он был одет в пеструю летнюю пару. Шелковый цилиндр сидел на большой голове немного боком. Близорукие большие голубые глаза и великолепные белые зубы придавали ему вид англичанина. Вошедший, видимо, никого не видал и как-то рухнул всем телом к ближайшему столику. Цилиндр покатился на пол.   -- Бутылку шампанскаго...-- хрипло проговорил новый гость лакею, подававшему цилиндр.-- Да похолоднее сделайте.   -- Слушаю-с...   Василий Тимофеич молча наблюдал страннаго гостя, который попрежнему ни на кого не обращал внимания. Он снял свой цилиндр, подпер голову руками и смотрел безцельно куда-то вдаль.   -- Барин-то того...-- хихикнул Марк Евсеич, закрывая рот рукой.-- Свету белаго не видит. Чертит, должно полагать, вторую неделю... Я их третьяго-дня за городом видел, в Яру-с.   Лакей подал бутылку шампанскаго в серебряном ведре. Рыжий господин залпом выпил два стакана, тряхнул головой и полез в жилетный карман. Там ничего не, оказалось, как и в боковых карманах и в бумажнике. Это открытие сразу его отрезвило, и он с удивлением посмотрел кругом своими близорукими глазами, точно спрашивал всех, как он сюда попал и чем он расплатится за шампанское. Василий Тимофеич подозвал к себе лакея, показал на рыжаго господина глазами и расплатился.   -- Ну, мы с вами еще увидимся и поговорим подробнее,-- заметил он, прощаясь с Марком Евсеичем.   -- С наслаждением, Василий Тимофеич... Где прикажете?   -- Я вам напишу.   Василий Тимофеич поднялся, подошел к рыжему господину и положил руку ему на плечо. Тот поднял голову, посмотрел на него своими серыми удивленными глазами и улыбнулся какой-то детской улыбкой.   -- Ах, Сережа, Сережа...   -- Ты... ты каким образом попал сюда?-- удивлялся Сережа, обнимая Василия Тимофеича.-- Вот, брат, не ожидал... да... Удивил ты меня, Вася. А я, брат, того... Впрочем, чорт знает, что со мной делается, и решительно не знаю, как я сюда попал. Хотелось подышать свежим воздухом... Кстати, со мной гнусная история случилась: спросил шампанскаго, а заплатить нечем.   -- Я уже заплатил. Не