Игрушечка 1882 №30 [журнал «Игрушечка»] (pdf) читать онлайн

Годъ

ТРЕТІЙ.

АВГУСТЪ 8 1882

30
№

ИГРУШЕЧКА
Журналъ для дѣтей

Цѣна на годъ съ дост. . . .
безъ дост. . .
Н а полгода...................
Н а три мѣсяца.............
Редакція: Малая Подьяческая,

6
5
3
2
д.

р.
»
»
»
4,

— к.
— »
50 »
— »
кв. 16.

СОДЕРЖАНІЕ: I. Колизей. (Изъ воспоминаній о пу­
тешествіи по Италіи). Е. Бороздиной. — И. Римъ.
(Стих.). Баратынскаго.—III. Коралловый островъ на
Тихомъ океанѣ. А. С—вой.

КО Л И З Е Й .
(Изъ воспоминаній о путешествіи по Италіи).

И
Н ОДИНЪ древній памятникъ не поражаетъ такъ
путешественника, какъ развалины римскаго Колизея.
Громадность, великолѣпіе и изящество этихъ раз­
валинъ ясно говорятъ о той высокой степени зодчества и
художественности, на которой стояла Римская имперія того
времени. Римляне по справедливости гордились своимъ Коли­
зеемъ; они называли его вѣчнымъ и говорили: „Пока ^цѣлъ

828

ИГРУШЕЧКА

Колизей, будетъ цѣлъ и Римъ, упадетъ Колизей, упадетъ и
Римъ, и съ Римомъ разрушится и весь міръ". Но Римъ
древній погибъ, а Колизей стоитъ полуразрушенный, какъ
привидѣніе. Волны семнадцати столѣтій со всѣми бурями,
бѣдствіями и страстями прокатились надъ нимъ и все-таки
не смогли окончательно разрушить исполинскія развалины.
Онѣ стоятъ и свидѣтельствуютъ намъ о всѣхъ событіяхъ, о
всѣхъ различныхъ измѣненіяхъ, какія вынесло человѣческое
общество въ продолженіи 17-ти вѣковъ. Взоръ едва можетъ
обнять эти колоссальныя развалины, арки которыхъ, кажется,
подпираютъ самыя облака. Кто разъ видѣлъ Колизей, тотъ
никогда не забудетъ его. А кто опишетъ тѣ чувства, съ ко­
торыми путешественникъ вступаетъ подъ эти величествен­
ныя развалины! Передъ нами оживаетъ вся Римская имперія
во всемъ своемъ величіи, воскресаютъ кровавыя сцены, ко­
торыя совершались на его аренѣ, встаютъ тѣни тѣхъ му­
чениковъ, первыхъ христіанъ, которые съ такою вѣрою,
энергіей и твердостью принимали мученическую смерть за
Христа и своею кровью пролагали путь великой христіан­
ской религіи.
Колизей былъ начатъ императоромъ Флавіемъ Веспасіаномъ по возвращеніи его изъ іудейскаго похода, и гово­
рятъ, что сооружали его плѣнные іудеи, приведенные Веспасіаномъ въ Римъ. Тріумфальный въѣздъ Веспасіана въ
Римъ совершался самымъ торжественнымъ образомъ. Шествіе
начиналось отъ Марсова поля и чрезъ весь городъ и тріум­
фальныя ворота проходило въ Капитолій. Всѣ улицы, по
которымъ проѣзжалъ побѣдитель, были усыпаны цвѣтами, а
на жертвенникахъ курились благоуханія. Впереди процессіи
шли музыканты и пѣвчіе, игравшіе хвалебныя пѣсни въ
честь побѣдителя. За ними вели быковъ съ позолоченными
рогами и головами, украшенными вѣнками и разноцвѣтными
перевязями, назначенными для жертвоприношеній. Потомъ
на колесницахъ везли отнятую у непріятеля добычу: статуи,
вазы, порталы, оружіе, золото, серебро, мѣдь, золотые вѣнки

ВНУТРЕННОСТЬ КОЛИЗЕЯ.

880

ИГРУШЕЧКА

и другіе подарки, присланные союзниками или данниками
Рима, и съ ними вмѣстѣ несли доски, на которыхъ были
написаны имена взятыхъ городовъ и побѣжденныхъ наро­
довъ. Наконецъ, шли іудейскіе полководцы, закованные въ
цѣпи, съ своими дѣтьми, женами и приближенными, далѣе
тріумфальная колесница Веспасіана, окруженная остальными
плѣнными іудеями. Эти послѣдніе были потомъ раздѣлены
на классы: женщины и дѣти проданы за дешевую цѣну въ
рабство, часть мужчинъ отослана на работы въ Египетъ, но
большая часть оставлена для сооруженія Колизея—говорятъ,
ихъ было до 30,000 человѣкъ. Колизей былъ построенъ въ
самомъ центрѣ стараго Рима, между Палатинскимъ и Эквилинскимъ холмами, подлѣ прудовъ въ садахъ Нерона. Онъ
былъ построенъ изъ цѣльныхъ глыбъ травертинскаго камня,
скрѣпленныхъ между собою желѣзными скобами. Впрочемъ,
матеріаломъ для его постройки отчасти послужилъ и разва­
лившійся дворецъ Нерона. Для верхнихъ частей Колизея
взяты капители и мраморные карнизы самой изящной ра­
боты изъ дворца, равно какъ и желѣзныя скобы. Кромѣ
того, безчисленное множество кусковъ травертинскаго мра­
мора и столбовъ, украшавшихъ Колизей, были взяты оттуда
же. Форма амфитеатра была эллиптическая въ 1,763 фута
въ окружности, 564 фута въ длину и 467 футовъ въ ши- ;
рину. Это громадное зданіе утверждалось на 180 огромныхъ
сводахъ; наружныя стѣны его были обложены мраморомъ и
украшены статуями. Шестьдесятъ одинъ входъ вели въ Ко­
лизей; входы и выходы были устроены такъ искусно, что
каждый, къ какому бы классу зрителей онъ ни принадлежалъ,
могъ занимать и покидать свое мѣсто, не производя ни ма­
лѣйшаго безпорядка. Внутренняя часть амфитеатра или арена
занимала пространство въ 281 ф. длины и въ 178 ф. ши­
рины, и имѣла тоже форму продолговатаго круга. Посреди
ея стояла статуя Юпитера, она составляла сцену. Статуя
эта была сдѣлана по приказанію Нерона знаменитымъ въ то
время скульпторомъ Зенодоромъ для его знаменитаго дворца,

КОЛИЗЕЙ

831

названнаго золотымъ дворцомъ, сооруженнаго послѣ римскаго
пожара въ 64 г. по P. X. Эта громадная статуя, 120 футовъ
вышины, была вылита изъ бронзы и представляла Юпитера или
солнце, но въ сущности была изображеніемъ самого Нерона и
была поставлена въ прихожей дворца. Впослѣдствіи Адріанъ
велѣлъ перенести ее въ Колизей, на что потребовалось 24
слона. Пьедесталъ этой статуи до сихъ поръ видѣнъ въ Ко­
лизеѣ. Арена отдѣлялась отъ мѣстъ зрителей каналомъ и
золотымъ или золотобронзированнымъ брустверомъ въ 15 ф.
вышиною. Стѣна эта и каналъ должны были предохранять
зрителей отъ дикихъ звѣрей, разъяренныхъ во время травли,
бѣшено прыгавшихъ по аренѣ и часто достигавшихъ пер­
выхъ рядовъ ложъ. Въ этой стѣнѣ были подѣланы затворы
для звѣрей, запиравшіеся бронзовыми, золоченными рѣшет­
ками, чрезъ которыя звѣри выпускались на арену и чрезъ
которыя на нее выходили и гладіаторы. Платформа этой
стѣны называлась подіумомъ, p o d i u m , и на ней была
устроена первая галлерея съ ложами для зрителей. Галле­
рея эта предназначалась собственно для императора, веста­
локъ, сенаторовъ и римскихъ патриціевъ. Надъ этой первой
галлереей шла вторая и третья, назначавшіяся для всѣхъ
остальныхъ зрителей, и были устроены уступами одна надъ
другою до самой верхней части зданія, которое оканчива­
лось галлереею съ колоннадою, составлявшей четвертый и
послѣдній этажъ зданія. Эта галлерея предназначалась для
женщинъ, солдатъ и сторожей. Всѣ галлереи, равно какъ и
самая арена, были украшены статуями и поддерживались
колоннами, которыхъ было до 80-ти въ каждомъ ряду, и
полуколоннами различныхъ орденовъ, которыя образовали
до 320 арокъ. Всѣ галлереи вмѣщали до 87,000 зрителей,
а терасса или послѣдняя галлерея, находящаяся надъ ними,
вмѣщала 20,000. На наружныхъ стѣнахъ Колизея до сихъ
поръ видны дыры, въ которыя вкладывались бронзовые
брусья, служившіе для прикрѣпленія velarium’a или навѣса,
протягиваемаго надъ всѣмъ зданіемъ для защиты зрителей

832

ИГРУШЕЧКА

отъ сильнаго жара или дождя. Стоя теперь среди развалинъ,
теряешься въ догадкахъ: какимъ образомъ могло это быть
и каковъ долженъ былъ быть наметъ этотъ, чтобы закрыть
такое огромное пространство. Между тѣмъ всѣ историки,
описывавшіе Колизей, говорятъ о немъ и даже передаютъ,
что натягивавшіе этотъ наметъ рабочіе были одѣты матро­
сами и ихъ требовалось нѣсколько сотенъ. По данному знаку,
въ ту же минуту происходило общее движеніе, скрипѣли
канаты и громадный наметъ мало-по-малу скатывался на
средину и закрывалъ все внутреннее пространство амфи­
театра. Говорятъ даже, что во времена Тита наметъ былъ
изъ шелковой матеріи пурпуроваго цвѣта, вышитый золо­
томъ. Воздухъ освѣжался плескомъ фонтановъ, и безчислен­
ное множество маленькихъ трубочекъ разливало дождь до­
рогихъ благоуханій, который, какъ роса, покрывалъ зри­
телей.
Начатый Веспасіаномъ,- амфитеатръ былъ окончательно
отдѣланъ при сынѣ его Титѣ и открытіе его сопровожда­
лось торжествами, стоившими милліоны; на нихъ было за­
травлено сотни самыхъ рѣдкихъ звѣрей, и убито до 1,000
гладіаторовъ. На аренѣ Колизея была дана наумахія, т. е.
примѣрное морское сраженіе. Таковъ былъ Колизей въ цвѣ­
тущія времена Римской имперіи и имъ по справедливости
гордились римляне, называя его Колоссеемъ или Колизеемъ,
что значитъ колоссъ. Въ этомъ амфитеатрѣ въ продолженіи
трехъ вѣковъ давались разныя кровавыя представленія: игры
гладіаторовъ, ристалища, гимнастическая борьба, которая
состояла въ бѣганьи, скаканіи, бросаніи диска,—при этомъ
борцы сражались почти нагими,—травли звѣрей, до которыхъ
римляне были большіе охотники.
Сначала игры гладіаторовъ совершались только при по­
хоронахъ и замѣняли варварскій обычай приносить въ жертву
рабовъ и плѣнниковъ. Первая гладіаторская борьба была
дана братьями Брутами при похоронахъ отца. Игры эти
такъ понравились народу, что ихъ стали давать ради удо-

к о л и зеи

833

вольствія народа во время Сатурналій и въ праздники Ми­
нервы. Римляне до такой степени пристрастились къ этому
ужасному зрѣлищу, что оно стало ихъ любимымъ увеселе­
ніемъ. Безчисленное множество зрителей собиралось на эти
игры и передъ ними выступали тысячи гладіаторовъ. Для
этого выбирали самыхъ красивыхъ, сильныхъ и могучихъ ра­
бовъ и плѣнныхъ и заставляли ихъ драться на смерть, да­
вая свободу и награду самому искусному изъ бойцовъ. Но такъ
какъ борьба гладіаторовъ требовала искусства, то устроили
гладіаторскія школы, которыя находились подъ вѣдѣніемъ
приставовъ, Lanistæ. Эти послѣдніе покупали плѣнныхъ
и рабовъ, содержали ихъ очень пышно и роскошно въ сво­
ихъ школахъ, что стоило очень дорого. Во время своихъ
учебныхъ упражненій будущіе гладіаторы сражались дере­
вянными мечами. Сначала, какъ я уже сказала, гладіаторами
были плѣнные, рабы и преступники, осужденные на смерть;
но впослѣдствіи въ гладіаторы шли свободные граждане и
даже знатные римляне, то по склонности къ боямъ, то изъ
желанія получить награду. Гладіаторы сражались разнымъ
оружіемъ и носили разныя названія. Тѣ, которые были во­
оружены щитомъ, мечемъ и шлемомъ, назывались секуторами, secutores. Вооруженные трезубцемъ и сѣтью назы­
вались ретіаріями, retiarius. Эти послѣдніе большею частію
сражались съ секуторами. Своею сѣтью ретіарій старался
запутать противника: набросивъ ее ему на голову, онъ при­
тягивалъ его къ себѣ и закалывалъ трезубцемъ. Если же это
ему не удавалось и онъ бросалъ сѣть или слишкомъ далеко,
или близко, то немедленно обращался въ бѣгство, стараясь
изловить своего противника вторично, между тѣмъ какъ по­
слѣдній быстро преслѣдовалъ его. Тѣ гладіаторы, у кото­
рыхъ на шлемѣ была рыба, назывались мирмилонами, мігmillones. Оружіемъ ихъ были щитъ, искривленный мечъ или
кинжалъ, и гладіаторъ, выходившій на борьбу съ нимъ, го­
ворилъ: „Я нападаю не на тебя, но на твою рыбу." Тѣ,
которые дрались двумя короткими мечами, назывались сіі-

834

ИГРУШЕЧКА

machaeri; laquearii должны были ловить и душить против­
ника арканомъ. Были гладіаторы, по примѣру галловъ и
бриттовъ, сражавшіеся на колесницахъ; они назывались
essedarii. Andabatae сражались на коняхъ съ завязанными
глазами. Кромѣ того гладіаторы, смѣнявшіе усталыхъ собра­
тій, назывались supposititii. Отборные по силѣ и искусству
гладіаторы, которыхъ часто требовалъ народъ, назывались
postulatitii. Гладіаторы, содержавшіеся на особенномъ ижди­
веніи императоровъ и бившіеся только по ихъ приказанію,
назывались caesarianii. Сражавшіеся стѣна на стѣну назы­
вались catervarii и пр.
Желавшій дать гладіаторскія игры извѣщалъ объ этомъ
заранѣе посредствомъ всенародныхъ объявленій, въ кото­
рыхъ долженъ былъ обозначить о числѣ гладіаторовъ и вы­
ставить имена знаменитѣйшихъ изъ нихъ. Въ назначенный
для игръ день, изображенія римскихъ боговъ являлись въ
Колизеѣ и съ торжествомъ обносились вокругъ арены, по­
слѣ чего назначенные для боя гладіаторы въ торжественной
процессіи обходили арену, потомъ раздѣлялись на пары, и
какъ бы приготовляясь къ бою, сражались деревянными ме­
чами. Наконецъ, по данному трубою сигналу, они бросали
деревянные мечи, поспѣшно становились на свои мѣста и
брались за оружіе. Каждый сражающійся старался сбить съ
мѣста своего противника и принудить его отступить. На­
падая одинъ на другаго, они старались не только колоть
другъ друга, но и рубить. Борьба эта до такой степени за­
нимала собравшихся зрителей, что изъ среды ихъ раздава­
лись оглушительные крики одобренія. Но вдругъ наступало
гробовое молчаніе, бывшее всегда предвѣстникомъ смерти
одного изъ гладіаторовъ. Какъ только гладіаторъ получалъ
рану, противникъ его восклицалъ: „есть", и раненый опу­
скалъ свое оружіе въ знакъ того, что побѣжденъ. Слу­
чалось, что раненый старался скрыть свою рану и, падая,
посылалъ послѣдній, отчаянный ударъ противнику. Но во
всякомъ случаѣ судьба его была въ рукахъ народа и если

к о л и зей

§35

зрители позволяли ему остаться живымъ, то опускали боль­
шіе пальцы внизъ; если же желали его смерти, то подымали
ихъ кверху и тогда раздавались неистовые крики: „возьми
мелъ"! и гладіаторъ, часто раненый смертельно, съ необык­
новенною твердостью исполнялъ это требованіе. Но какъ
страшно должны были раздаваться въ ушахъ умирающаго
человѣка эти бездушные крики. Но этого мало. Раненый
не осмѣливался выказывать ни малѣйшаго страданія, и въ
предсмертныхъ мукахъ долженъ былъ выставлять передъ
зрителями все свое мужество, иначе, если онъ умиралъ не
охотно и на лицѣ его выражалась малѣйшая тѣнь страда­
ній, народъ требовалъ немедленнаго его умерщвленія. Та­
кимъ образомъ одинъ поединокъ смѣнялся другимъ, бились
группами, парами, и масса народа, опьяненная кровавыми
зрѣлищами, увлекалась до того, что не смотря на жаръ или
холодъ, проводила часы и дни въ амфитеатрѣ, и въ какомъ
то бѣшеномъ волненіи смотрѣла на арену, не спуская глазъ,
а арена въ продолженіи нѣсколькихъ дней дымилась кровью
падшихъ жертвъ. Зрители дѣлились на партіи, держали
огромныя пари, какъ у насъ во время скачекъ, спорили,
кричали и нерѣдко случалось, что отъ похвалъ или пори­
цаній переходили къ схваткамъ и на скамьяхъ происходили
новыя, кровавыя сцены. Разъ случилось такое происшествіе:
императоръ велѣлъ отличившемуся гладіатору снова всту­
пить въ бой съ тремя противниками. Храбро вышелъ на
нихъ гладіаторъ, убилъ двухъ первыхъ, но въ борьбѣ съ
третьимъ палъ, изнемогая отъ ранъ и истощенія. Смерть
его такъ подѣйствовала на зрителей, что они бросились другъ
на друга и произвели страшное кровопролитіе, въ которомъ
было убито и ранено до 30,000 человѣкъ. Сами императоры
увлекались этими безчеловѣчными играми и уже недовольствуясь однимъ созерцаніемъ ихъ, лично принимали въ нихъ
участіе. Разсказываютъ, что императоръ Коммодъ высту­
пилъ на арену, и нагой, съ однимъ мечемъ въ рукахъ, вы­
зывалъ гладіаторовъ въ бой. Но гладіаторы, вступавшіе съ

836

ИГРУШЕЧКА

нимъ въ борьбу, не осмѣливались ранить его и лишь только
сами получали отъ него рану, кидались передъ нимъ на ко­
лѣни, признавая себя побѣжденными. Такимъ образомъ Коммодъ побѣдилъ 1,000 гладіаторовъ и послѣ такой знамени­
той побѣды велѣлъ снять съ пьедестала статую Юпитера и
на мѣсто ея поставить свое собственное изображеніе съ
надписью: „побѣдителю тысячи гладіаторовъ".
Награды, раздаваемыя побѣдителямъ, состояли изъ паль­
мовыхъ вѣнковъ и вѣтвей, украшенныхъ разноцвѣтными
лентами; давались и денежныя награды. Старѣйшему изъ
гладіаторовъ или молодому, выказавшему необычайную не­
устрашимость и ловкость, по желанію народа давали дере­
вянные мечи. Это означало, что они уже освобождаются
отъ гладіаторскихъ игръ, и тогда, получившій такую на­
граду вѣшалъ свое оружіе въ храмѣ Геркулеса и назывался
rudiaris. Иногда эти отставные гладіаторы соглашались
снова выходить на арену за большую награду. Замѣтимъ
кстати, что гладіаторы -всегда ‘сражались нагими и только
одни ретіаріи носили очень короткую тунику. Женщинамъ
было запрещено присутствовать при гладіаторскихъ играхъ
безъ разрѣшенія тѣхъ, кому онѣ принадлежали, т. е. отцовъ
или мужей; но впослѣдствіи это запрещеніе было отмѣнено
и имъ отвели въ амфитеатрѣ самую высокую галлерею.
Кромѣ гладіаторскихъ, игръ самымъ обыкновеннымъ зрѣ­
лищемъ въ Колизеѣ была борьба дикихъ звѣрей, которыхъ
привозили въ Римъ изъ всѣхъ частей свѣта и которые
стоили громадныхъ денегъ; ихъ выпускали на арену и они
терзали и рвали другъ друга. Ихъ всѣми силами старались
привести въ ярость: разбрасывали вокругъ нихъ тѣ цвѣта,
которые были имъ ненавистны, били ихъ бичами, царапали
бока крючьями, кололи раскаленнымъ желѣзомъ, и звѣри
какъ бѣшеные бѣгали по аренѣ. Земля дрожала отъ ихъ
ужаснаго рева, пыль взвивалась столбомъ, когда они въ
ярости взрывали когтями своими песокъ арены и съ бѣшен­
ствомъ бросались другъ на друга и разрывали другъ друга

КОЛИЗЕИ

887

на куски. Въ этотъ то моментъ имъ бросали людей, рабовъ,
плѣнныхъ. Отчаянные вопли несчастныхъ, восторженные,
неистовые крики зрителей, ревъ звѣрей потрясали воздухъ,
а несчастный, попавшійся въ когти разъяренной львицы или
тигра, немедленно былъ разрываемъ ими на части, и тогда
раздавались оглушительные крики одобренія. Иногда на­
родъ требовалъ, чтобы звѣрь, побѣдившій человѣка, получилъ
свободу и былъ отпущенъ въ свое отечество. Борьба между
людьми и звѣрями была еще ужаснѣе, но за то и популяр­
нѣе, такъ что въ ней принимали участіе не только импе­
раторы, но и женщины. Послѣднія имѣли смѣлость всту­
пать въ борьбу съ самыми свирѣпыми изъ нихъ. Для пред­
ставленій такого рода назначались люди извѣстнаго класса:
одни изъ нихъ были вооружены, другіе были несчастные
рабы, плѣнники, которымъ не позволялось имѣть оружія. Они
предавались звѣрямъ беззащитными. Къ этой послѣдней ка­
тегоріи принадлежали и христіане. До сихъ поръ римляне
любовались на ту безумную отвагу, съ которой боролись
гладіаторы между собою; они восхищались воплями отчая­
нія бросаемыхъ въ добычу звѣрямъ рабовъ и плѣнныхъ; но
теперь имъ приходилось присутствовать при новомъ зрѣ­
лище: видѣть людей: юношей, молодыхъ дѣвушекъ, женщинъ,
стариковъ и дѣтей, вырываемыхъ изъ семьи, которые без­
страшно, съ сіяющимъ челомъ, вступали на арену; слы­
шать вмѣсто отчаянныхъ криковъ хвалебную пѣснь Богу
истинному, людей, которые не вступали въ борьбу съ звѣ­
рями, но спокойно ожидали своей участи, возносясь духомъ
къ тому Богу, за котораго полагали жизнь свою. Это новое
зрѣлище поражало массу зрителей удивленіемъ. Но опустимъ
покрывало на эти кровавыя сцены языческаго міра.
Въ Колизеѣ однакоже не всегда давались такія, ужас­
ныя зрѣлища; иногда на сценѣ являлись комическія и тра­
гическія представленія. Въ особенности были интересны
представленія дрессированныхъ животныхъ. Писатели того
времени разсказываютъ о слонѣ, ходившемъ по канату;

838

ИГРУШЕЧКА

о слонѣ, сидѣвшемъ на стулѣ въ костюмѣ римской матро­
ны, котораго служители носили по аренѣ. Разсказываютъ о
львѣ, который долженъ былъ представлять кротость, и съ
вызолоченными когтями и гривою, увѣшанною золотомъ и
драгоцѣнными камнями, играть съ зайдемъ, брать это ма­
ленькое и испуганное животное въ свою пасть, класть на
свою спину и оказывать ему необыкновенную нѣжность.
Выли еще слоны, изъ которыхъ шесть одѣтые въ мужское
платье и другіе шесть въ женское, сидѣли за столомъ и ку­
шали отборныя блюда, пили вино изъ золотыхъ чашъ и
дѣлали всевозможныя штуки своими хоботами. Наконецъ
были такіе слоны, которые на аренѣ исполняли пиррійскій
танецъ *) и разбрасывали цвѣты. Тутъ же на аренѣ дава­
лись морскіе маневры. Въ подземныхъ ходахъ Колизея были
проведены трубы съ водою, такъ что арена могла превра­
щаться въ огромное озеро, по которому плавали вооружен­
ные корабли, давали примѣрныя морскія сраженія и пр.
Однажды большой корабль, наполненный матросами, пасса­
жирами и различными звѣрями, потерпѣлъ крушеніе на
этомъ искусственномъ морѣ. По данному знаку весь ко­
рабль былъ залитъ водою и на аренѣ Колизея разыгрались
всѣ ужасы кораблекрушенія. Страшный ревъ звѣрей, отчаян­
ные вопли несчастныхъ, утопающихъ рабовъ—вотъ музыка,
плѣнявшая слухъ римскаго народа.
Искусный механизмъ, устроенный подъ ареною, давалъ
возможность разыгрывать пьесы съ превращеніями. Такимъ
образомъ на аренѣ Колизея давалась басня объ Орфеѣ.
Арена внезапно раскрывалась, въ нѣсколькихъ мѣстахъ
появлялись деревья съ листьями и золотыми яблоками и
глазамъ зрителей представлялся волшебный садъ Гесперидъ,
въ которомъ бѣгали дикіе звѣри, и гдѣ несчастный рабъ,
представлявшій Орфея, былъ въ дѣйствительности разры­
ваемъ какимъ нибудь медвѣдемъ или львомъ. Несмотря на
*) Воинственная пляска, выдуманная Пирромъ, сыномъ Ахиллеса.

к о л и зей

ggg

всю высокую культуру Римской имперіи, культура эта не
была согрѣта христіанскою заповѣдью любви, равенства и
братства; язычество и рабство тяготѣло надъ всѣмъ древ­
нимъ міромъ и жизнь человѣка считалась ни во что. Если
случалось, что машины дѣйствовали не такъ скоро и проис­
ходило какое либо замѣшательство въ представленіи, распо­
рядитель тутъ же, въ глазахъ зрителей, предавался смерти,
такъ какъ подобное обстоятельство считалось оскорбленіемъ
императорскаго величества.
Въ продолженіи трехъ вѣковъ Колизей служилъ мѣстомъ
подобныхъ кровавыхъ зрѣлищъ; но, наконецъ, гладіаторскія
игры были запрещены Константиномъ и совершенно уничто­
жены Гоноріемъ. Съ ХІ-го вѣка вплоть до 1312 года, Ко­
лизей сталъ мѣстомъ заточенія, Бастиліей знатныхъ римлянъ,
и къ этому времени можно отнести начало его разрушенія,
которое докончили варвары, такъ часто нападавшіе на Римъ
и, наконецъ, разрушившіе Римскую имперію, и сами рим­
ляне первые уничтожили всѣ статуи, украшавшія Колизей;
но все-таки стѣны его поражали своимъ величіемъ, такъ
что въ 1386 году на его аренѣ былъ данъ великолѣпный
рыцарскій турниръ, послѣ котораго долгое время занимались
уничтоженіемъ Колизея. Матеріалы, изъ которыхъ онъ былъ
построенъ, пошли на постройку новыхъ дворцовъ и церквей
вѣчнаго города. Огромный дворецъ венеціанскаго посольства,
дворцы Фарнезе и Барберини и другіе построены изъ раз­
валинъ Колизея. Только въ началѣ нынѣшняго столѣтія
стали заботиться о сохраненіи развалинъ и даже стали по­
правлять ихъ. И такъ Колизей пережилъ цѣлую исторію:
при Титѣ онъ былъ великолѣпнымъ циркомъ, Голгоѳою пер­
выхъ христіанъ, при Діоклетіанѣ, мѣстомъ средневѣковыхъ
турнировъ; потомъ сдѣлался, такъ сказать, каменеломнею,
назначенною для постройки новыхъ зданій Рима, и нако­
нецъ, забытый всѣми, потому что ни у кого не хватило
силы разрушить его, Колизей стоитъ до сихъ поръ, какъ
удивительный памятникъ древняго міра.

840

ИГРУШЕЧКА

Кто сдѣлалъ планъ, какой великій умъ придумалъ и ис­
полнилъ это удивительное зданіе, разсчиталъ съ образцовой
правильностью всѣ его размѣры, поднялъ и поставилъ сводъ
на сводъ, ряды на ряды1? Кто былъ этотъ человѣкъ? Имя
его не было извѣстно. Даже ученый историкъ прошлаго
вѣка Марангони писалъ: „Замѣчательно, что не смотря на
славу этого произведенія, столь удивительнаго по своей
архитектурѣ, неподражаемаго въ своемъ исполненіи, кото­
рое Марціалъ ставилъ выше всѣхъ чудесъ свѣта,—замѣча­
тельно, что ни онъ и никто изъ писателей послѣдующаго
времени не упомянули о его великомъ строителѣ". Мар­
ціалъ былъ поэтъ, писавшій во времена Веспасіана, Тита
и Домиціана. Онъ воспѣвалъ императорскій дворецъ, по­
строенный Робіеріемъ, онъ не умалчиваетъ и о Колизеѣ.
Его лучшія поэмы изображаютъ ужасы, происходившіе въ
немъ, а между тѣмъ молчитъ, не упоминая ни слова о
строителѣ Колизея. „Не съ большимъ ли правомъ, продол­
жаетъ говорить Марангони, онъ долженъ бы былъ обез­
смертить имя и славу великаго строителя Колизея—зданія,
далеко превосходившаго палатинскій дворецъ, построенный
извѣстнымъ Марціалу лицомъ".
Семнадцать столѣтій протекло съ постройки Колизея, а
имя строителя все оставалось неизвѣстно, пока случай не
открылъ его. Стали дѣлать раскопки въ катакомбахъ св. Аг­
нессы на via Nomentano и нашли простой гробъ; онъ былъ
закрытъ мраморной доской, на которой были вырѣзаны вѣ­
нокъ и пальма; подлѣ гроба былъ найденъ маленькій сосудъ
съ кровью — несомнѣнныя свидѣтельства могилы мученика.
Надпись говорила, что здѣсь лежатъ останки Гавденція,
строителя Колизея. И такъ Гавденцій былъ христіаниномъ.
Вотъ почему римскій поэтъ не смѣлъ говорить о немъ,
боясь рисковать своею собственною жизнью. Римскіе импе­
раторы нетолько хотѣли уничтожить христіанство, но и
изгладить его изъ памяти человѣчества. Ни одинъ обще­
ственный актъ не допускался въ пользу христіанъ; скры-

КОЛИЗЕЙ

841

вать христіанина считалось измѣною, равно какъ и хвалить
его и считать христіанина способнымъ къ чему нибудь хо­
рошему и благородному. Гавденцій былъ похороненъ въ
катакомбахъ, гдѣ первые христіане хоронили своихъ собра­
тій, гдѣ они совершали свои богослуженія и куда часто
скрывались отъ преслѣдованій. Ночыо люди эти собирали
тѣла замученныхъ въ Колизеѣ своихъ друзей, родныхъ и
братьевъ по вѣрѣ и погребали въ мрачныхъ пещерахъ ка­
такомбъ. При блѣдномъ свѣтѣ лампы, на иныхъ гробницахъ
можно еще и теперь найти надписи и короткіе стихи, вы­
сѣченные рукою оставшагося друга или родственника. И на
гробницѣ Гавденція мы читаемъ:
Sic. premia, servas. Yespasiane. dire.
Premiatvs. es. morte. Gavdenti. letare.
Civitas. vbi. giorie. tve. avtori.
Promisit. iste. dat. kristvs. omnia. tibi.
Qvi. alivm. paravit. thetarv. in. celo.

(Веспасіанъ обѣщалъ тебѣ великія награды, такъ повидимому говорилъ онъ, но лживъ и неблагодаренъ былъ языч­
никъ. Великій Творецъ неба, не ложный во всѣхъ обѣща­
ніяхъ, въ награду за твою добродѣтель приготовилъ тебѣ
мѣсто въ вѣчномъ театрѣ небеснаго града). Доска, на ко­
торой сохранилась эта надпись, въ настоящее время нахо­
дится въ подземной капеллѣ святой Мартины на форумѣ.
Дѣва Мартина была брошена звѣрямъ въ Колизеѣ. Эта под­
земная церковь или капелла богато украшена. Въ ней на­
ходится много кубковъ рѣдкаго дорогаго мрамора, но самое
лучшее ея украшеніе — это необдѣланная плита Гавденція,
который кажется и былъ первымъ мученикомъ Колизея. Впро­
чемъ, намъ ничего неизвѣстно о его мученичествѣ; о жизни
и смерти его исторія умалчиваетъ.
Теперь, зная исторію Колизея, войдемъ подъ тѣнь его
величественныхъ развалинъ. Снаружи мы видимъ громадное
зданіе, у котораго съ одной стороны сохранились всѣ че­
тыре этажа арокъ, съ другой всего три, но и третій яв-

842

ИГРУШЕЧКА

ляется полуразрушеннымъ. Войдя въ громадныя ворота, взо­
рамъ нашимъ представляется обширная арена, по срединѣ
которой возвышается крестъ. Съ трепетнымъ благоговѣніемъ
ступала я по песку арены: мнѣ казалось, что каждая пес­
чинка была орошена кровью мучениковъ. Въ сущности оно
такъ и есть. Преданіе говоритъ, что когда св. Григорій Ве­
ликій, въ 570 году, былъ возведенъ въ санъ римскаго пер­
восвященника, то императоръ Юстиніанъ, по принятому
древнему обычаю, послалъ пословъ своихъ съ поздравленіемъ
къ святителю, то послы, собираясь уже въ возвратный путь,
просили св. Григорія дать имъ останки какого либо муче­
ника. Св. Григорій привелъ ихъ въ Еолизей, взялъ чеъ арены
горсть песку и завернувъ его въ платокъ, подалъ посламъ.
Послѣдніе, не подозрѣвая значенія подарка, вѣжливо отка­
зались отъ него. Тогда св. Григорій сказалъ: „Вы не знаете,
что здѣсь заключается". Онъ раскрылъ платокъ, который
весь былъ въ крови. Кровь эта была кровь мучениковъ, стра­
давшихъ въ Колизеѣ. Благоговѣйно преклонилась я передъ
символомъ нашего спасенія и возрожденія, передъ символомъ
той высокой братской любви, примѣромъ которой служилъ
Христосъ. Но чувство это мгновенно исчезло при видѣ над­
писи, начертанной около креста. Она гласитъ, что тому, кто
поклонится этому кресту, будутъ отпущены грѣхи на 80
лѣтъ *). Надпись эта пробудила мои воспоминанія о томъ,
что люди съумѣли сдѣлать изъ великой христіанской рели­
гіи орудіе для своихъ земныхъ страстей. Но обратимся къ
Колизею. Окинувъ взглядомъ эту колоссальную развалину, я
увидѣла первый рядъ ложъ, то, что называлось подіумомъ.
Онъ весь заваленъ мусоромъ, но стѣна, отдѣлявшая этотъ
рядъ отъ арены, существуетъ и около нее построили 14 ал*) Говорятъ, что послѣ моего отъѣзда, какъ крестъ, такъ и алтари святы, и
въ настоящее время арена и подземелья Колизея, а также и вся мѣстность во­
кругъ него, очищаются. Можно себѣ представить, насколько Колизей еще выиг­
раетъ въ величественности, когда отроютъ его основаніе отъ наносовъ, накопив­
шихся вокругъ него болѣе чѣмъ на сажень.

КОЛИЗЕЙ.

844

ИГРУШЕЧКА

тарѳй, съ изображеніемъ страстей Христовыхъ. Выше идутъ
арки, гдѣ были остальные ряды ложъ и скамей; но все это
болѣе или менѣе разрушилось и покрылось различными ра­
стеніями и мхами *). Тутъ качаются вѣтки тонкой жимоло­
сти, здѣсь вьются страстно цвѣты **), тамъ огромный обло­
мокъ обвитъ роскошнымъ плюшемъ; тутъ проворно скользитъ
пестрая ящерица, здѣсь грѣется на солнцѣ другая, а тамъ
по песку арены пробирается черный жукъ. Я. прошла по
нижнему ярусу, гдѣ, какъ видно, и были логовища звѣрей. Тутъ
растутъ кустики папоротника, тотъ же плющъ, въ пере­
межку съ другими вьющимися растеніями, обвиваетъ стѣны, и
надъ всѣмъ этимъ стоитъ ярко-голубое итальянское небо,
золотое солнце и плаваютъ легкія, прозрачныя серебряныя
облака.

Е.Бороздина.
Римъ.
12—18 августа 1874 года.

*) Растительность Колизея состоитъ болѣе чѣмъ изъ 3 00 видовъ, сѣмена ко­
торыхъ по большей части занесены птицами.
**) Passiflora.

РИМЪ.
Ы БЫЛЪ ЛИ, гордый Римъ, земли самовладѣтель,
Т
Ты былъ ли, о свободный Римъ?
Къ нѣмымъ развалинамъ твоимъ
Подходитъ съ грустію ихъ чуждый навѣститель.
За что утратилъ ты веселье прежнихъ дней?
За что, державный Римъ, тебя забыли боги?
Градъ пышный, гдѣ твои чертоги?
Гдѣ сильные твои, о родина мужей!
Тебѣ ли измѣнилъ побѣды мощный геній?
Ты ль на распутій временъ
Стоишь въ позорище племенъ,
Какъ пышный саркофагъ погибшихъ поколѣній?
Кому еще грозишь съ твоихъ семи холмовъ?
Судьбы ли всѣхъ державъ ты грозный возвѣститель!
Или, какъ призракъ-обвинитель
Печальный предстоишь очамъ твоихъ сыновъ?

Б аратынскій.

2*

К О Р А Л Л О В Ы Й ОСТРОВЪ НА ТИХОМЪ
ОКЕАНѢ.
XYII.
Буря. — Страшная ночь. — Опасность. — Избавленіе. — Дикіе.

Н СТУПАЛЪ вечеръ. Мы рѣшили провести
А
ночь на одномъ изъ небольшихъ острововъ.
На полъ-пути поднявшійся вѣтеръ затруд­
нялъ намъ плаваніе. Мало-по-малу вѣтеръ
превратился въ бурю. Мы ждали ежеми­
нутно, что лодка наша опрокинется,—за­
мѣтивши скалу, пристали къ ней и высади­
лись на берегъ, лодку привязали къ скалѣ. Мѣсто, на ко­
торое мы вышли, было такъ мало, что мы рисковали быть
снесены въ океанъ. По счастью на верху скалы увидали
небольшую пещеру—и забрались въ нее.
- Н у , сказалъ Петеркинъ,—мы, кажется, попали въ пе­
щеру русалокъ. Вокругъ насъ вода и больше ничего.
— Устраивайтесь скорѣе, крикнулъ Джекъ,—выбирайте
изъ лодки съѣстные запасы.
Мы устроились лучше чѣмъ ждали.
Ночь наступила непроглядная, мы не могли разсмотрѣть
другъ друга, а шумъ бури заглушалъ голоса. Волны почти
достигали пещеры. Временами молнія освѣщала окружающую

кора лловы й о стро въ

847

насъ водяную завѣсу, увеличивая ужасъ общей картины.
Нельзя описать чувства счастія когда день заглянулъ къ
намъ изъ мрака—буря стихала и мы крѣпко уснули. Пробу­
дившись, увидали стихнувшее море и яркое свѣтившее солнце
на темно-голубомъ небѣ. Мы сѣли на лодку и поплыли.
Вскорѣ на горизонтѣ обозначился нашъ островъ—около ве­
чера мы высадились на него. Луна и звѣзды сіяли на яхон­
товомъ небѣ.—Радостно выпрыгнули мы на нашъ берегъ.
Въ жилищѣ нашемъ мы нашли все въ порядкѣ.
Черная кошка спокойно спала, свернувшись на коралло­
вомъ столѣ.
Жизнь наша потекла обычнымъ образомъ—ловили рыбу,
охотились въ лѣсахъ, взбирались на горы смотрѣть не ви­
дится ли корабль на горизонтѣ.
Дома готовили себѣ одежду и шили обувь изъ выдѣ­
ланной нами шкуры старой свиньи. Временно поговаривали
построить домъ.
Однажды сидѣли мы у брызжущей скалы какъ увидали
на горизонтѣ два чернѣвшіеся предмета—„чайки“, подумалъ
я, „киты“, вскрикнулъ Петеркинъ, заслоняя глаза рукою.
Виднѣвшіеся предметы приближались къ намъ.
— Кажется лодки, сказалъ Джекъ, только что-то странно
двигаются.
По лицу Джека пробѣжала тѣнь тревоги.
Вдругъ онъ вскочилъ съ мѣста, крикнувши: Ральфъ!
Челноки! Челноки южныхъ острововъ, жители ихъ страш­
ные людоѣды, и не терпятъ чужеземцевъ. Надобно спря­
таться. Избави Богъ, если имъ вздумается у насъ выса­
диться.
Встревоженные, мы побѣжали въ лѣсъ, позабывъ взять
свое оружіе.
— Не бѣда, сказалъ Джекъ,—съ насъ довольно и на­
шихъ палокъ, запасенныхъ на скалѣ.
Спрятавшись за скалой, мы стали наблюдать за челноками.
За переднимъ челнокомъ, въ которомъ кромѣ мужчинъ

848

ИГРУШЕЧКА

было нѣсколько женщинъ и дѣтей,—несся другой челнокъ
наполненный одними вооруженными мужчинами. Передовой
челнокъ приблизился къ берегу подъ тѣми самыми скалами,
за которыми скрывались мы. Пѣна струилась съ ихъ ве­
селъ. Глаза гребдевъ сверкали,—толпа быстро выбралась
на берегъ, три женщины, изъ которыхъ двѣ держали на
рукахъ по ребенку, и одна молодая дѣвушка бросились въ
лѣсъ; мужчины, вооруженные камнями и копьями, столпились
У воды.
Преслѣдовавшій челнокъ живо приближался къ берегу—
ихъ встрѣтили градомъ камней.
Несмотря на это,—дикари съ неистовымъ крикомъ бро­
сились съ челнока въ воду, вплавь достигли берега и съ
палицами въ рукахъ бросились за своими врагами. Завя­
зался ужасающій бой. Въ ручной схваткѣ они были еще
страшнѣе.
Всѣ дикари были почти совсѣмъ нагіе. Одинъ изъ нихъ
гигантскаго роста, повидимому ихъ вождь, былъ татуированъ
съ головы до ногъ, сверхъ того, его лицо было окрашено
въ краску красную, съ бѣлыми полосами. Волосы, окрашенные
въ желтую краску, походили на высокую шапку; глаза бле­
стѣли точно уголья.
.
На этого вождя напалъ дикарь,'такого же какъ и онъ
высокаго роста, въ рукахъ у него была тяжелая палица, съ
оконечностью въ родѣ орлинаго клюва. Нѣсколько мгновеній
они какъ бы присматривались, чтобы застать другъ друга
въ расплохъ, но видя что это неудается, съ дикимъ крикомъ
бросились одинъ на другаго. Желтоволосый споткнулся, про­
тивникъ бросился на него съ палицей, но былъ поверженъ
на землю подоспѣвшимъ воиномъ,—при видѣ павшаго вождя,
прежде прибывшіе дикари бросились бѣжать въ кусты, но всѣ
были переловлены и связаны по рукамъ и по ногамъ, затѣмъ
побѣдители побѣжали отыскивать женщинъ и дѣтей. Одинъ
изъ дикарей принесъ связку хвороста и связаннаго плѣнника,
зажегъ костеръ, убилъ плѣнника палицей, разрѣзалъ его на ча-

кора лловы й о стро въ

849

сти и принялся жарить. Другіе дикари привели женщинъ съ
дѣтьми и красивую, молодую дѣвушку съ кроткимъ, пріятнымъ
выраженіемъ въ лицѣ. Цвѣтъ кожи ея былъ свѣтлѣе ея по­
другъ. На женщинахъ были надѣты короткія юбочки, а на
плечахъ накинуто что-то въ родѣ пелеринки.
Высокій вождь приблизился къ женщинѣ съ груднымъ
ребенкомъ и хотѣлъ взять его, мать съ крикомъ ужаса при­
жала малютку къ груди. Вождь выхватилъ дитя изъ рукъ
матери и швырнулъ въ море.
Тихій стонъ раздался изъ устъ Джека при видѣ упав­
шей безъ чувствъ женщины. Волны выбросили малютку на
берегъ, какъ бы не желая участвовать въ преступленіи. Ма­
лютка былъ живъ.
Затѣмъ вождь обратился къ молодой дѣвушкѣ, замѣтно
съ угрозами.
— Петеркинъ, сказалъ Джекъ, ножъ у тебя?
— У меня, отвѣтилъ Петеркинъ, блѣдный какъ смерть.
— Скорѣй бѣгите въ кусты, сказалъ Джекъ, разрѣжьте
веревки на плѣнникахъ и освободите ихъ.
Самъ же онъ схватилъ тяжелую дубину, и въ ту минуту,
какъ человѣкъ, убившій дикаря, приблизился къ дѣвушкѣ,
Джекъ бросился со скалы, прежде чѣмъ дикари опомни­
лись отъ изумленія, однимъ ударомъ сшибъ убійцу, и какъ
молнія бросился на громаднаго вождя; желтоволосый, про­
ворно, какъ кошка, отскочилъ въ сторону. Къ счастію,
Джекъ сильно владѣлъ собой, онъ не потерялся, а сталъ
наносить дикарю частые, ловкіе удары. Присутствующіе не
смѣли вмѣшаться въ эту битву; но когда желтоволосый,
утомленный прежней битвою, сталъ задыхаться, они при­
близились, чтобы помочь ему,—Джекъ, увернувшись отъ за­
несеннаго удара, такъ ударилъ вождя по лицу, что тотъ по­
валился на землю, падая, уронилъ и Джека и закрылъ его
собой. Эта минута спасла Джека. Прежде нежели дикари
успѣли освободить его изъ-подъ вождя, они были поражены
появившимися освобожденными плѣнниками, а черезъ десять

850

ИГРУШЕЧКА

минутъ мы съ Джекомъ и съ освобожденными захватили въ
плѣнъ всѣхъ противниковъ своихъ, связали ихъ по рукамъ
и ногамъ и положили на берегу моря.
Дикари окружили насъ, осматривали съ удивленіемъ и
осыпали вопросами, на которые, конечно, отвѣчать мы не
могли, но желая выразить имъ дружеское отношеніе, Джекъ
крѣпко пожалъ вождю руку. Дикари поняли значеніе этого
поступка и поочередно стали жать и трясти намъ руки.
Джекъ подошелъ къ дѣвушкѣ, неподвижно стоявшей на
скалѣ, и сдѣлалъ ей знакъ идти за нимъ, потомъ взялъ за
руку вождя и повелъ его, а за нимъ и всѣхъ, въ наше жи­
лище; въ это время взоръ его упалъ на лежащаго на берегу
ребенка; ребенокъ былъ еще живъ; Джекъ взялъ его на руки
и поднесъ къ матери, которую мы старались привести въ чув­
ство. Едва только Джекъ положилъ ей на грудь малютку и
прижалъ его теплое личико къ ея щекѣ, какъ она открыла
глаза и съ крикомъ радости сжала дитя въ своихъ объя­
тіяхъ, стараясь встать на ноги и убѣжать съ нимъ въ лѣсъ.
— Вотъ и прекрасно, сказалъ Джекъ. Теперь угостимъ
всѣхъ какъ можно лучше.
Спустя нѣсколько минутъ, дикари, сидя около нашего
жилья, роскошно ужинали, а мы утомленные, усталые бро­
сились на свои постели и уснули крѣпкимъ сномъ. Вскорѣ
и дикари послѣдовали нашему примѣру.
Солнце взошло уже высоко, когда мы всѣ проснулись и
стали готовить завтракъ. Мы старались объясняться съ ту­
земцами знаками, Джекъ, указывая на себя и Петеркина,
повторялъ наши имена. Вождь понялъ и, указывая на себя,
два раза повторилъ „ Т а р а р о “, потомъ, указавши на дѣ­
вушку, сказалъ: „А ватея“. Джекъ подошелъ къ Аватеѣ и
назвалъ ее по имени, она печально улыбнулась.
Послѣ завтрака Джекъ повелъ дикарей туда, гдѣ была
битва и еще лежали связанные плѣнники, онъ велѣлъ раз­
вязать ихъ и накормить принесенной для нихъ нами пищей.

КОРАЛЛОВЫЙ ОСТРОВЪ

851

Затѣмъ велѣлъ вырыть яму и похоронить убитыхъ. Вождь
желтоволосый былъ опущенъ послѣднимъ.
Дня три дикари чинили свой челнокъ, отличавшійся свое­
образнымъ устройствомъ; онъ имѣлъ видъ двойнаго челнока.
Мы удивлялись остроумію и вмѣстѣ съ тѣмъ неуклюжести
этого устройства.
Когда челнокъ былъ готовъ, дикари перевели на него
плѣнниковъ и нагрузили съѣстными припасами.
Въ день отъѣзда Тараро знаками приглашалъ насъ къ
себѣ, мы отрицательно покачали головой, но утѣшили его,
подаривъ ему нашъ ржавый топоръ и деревянную дощечку
съ вырѣзанными на ней нашими именами и шнурокъ.
Аватея послѣдняя простилась съ нами и выразила со­
. жалѣніе тѣмъ, что, подойдя къ Джеку, потерлась своимъ ма­
ленькимъ плоскимъ носомъ о его носъ, а потомъ оказала
этотъ привѣтъ и мнѣ съ Петеркинымъ.
Черезъ часъ послѣ прощанья, челнокъ исчезъ у насъ
изъ вида и мы съ чувствомъ неопредѣленной грусти сидѣли
молча подъ тѣнью нашихъ деревьевъ.

X V III.
Парусъ,— Залпъ,—Кончина черной кошки,—Нырокъ,—Ужасная катастрофа.

Однажды ночыо мы готовились ловить рыбу и купа­
лись, а Петеркинъ грѣлся на выступѣ скалы. Взглянувши
вверхъ, я замѣтилъ, что Петеркинъ подаетъ мнѣ знаки, я
подтолкнулъ Джека и мы вышли на берегъ.
— Парусъ! парусъ! Ральфъ, тамъ вдали на горизонтѣ,
кричалъ Петеркинъ.
— ІПкуна! сказалъ Джекъ и сталъ одѣваться.
При этомъ открытіи у насъ сильно забилось сердце.
Если бы эта шкуна пристала къ берегу, вѣрно капитанъ
взялъ бы насъ къ себѣ и мы имѣли бы возможность попасть
въ Англію. Родина со всѣми воспоминаніями воскресла въ
нашемъ воображеніи.

852

ИГРУШЕЧКА

Боясь, что насъ не замѣтятъ, мы стали махать кусками
кокосовой ткани. На шкунѣ показалось движеніе и отчалила
лодка. Вдругъ вздернули на шкунѣ флагъ, взвилось бѣлое
облачко, раздался пушечный выстрѣлъ и ядро снесло нѣ­
сколько кокосовыхъ деревьевъ. Тутъ мы замѣтили, что флагъ
былъ черный—съ ужасомъ переглянулись, и вскрикнули „пи­
ратъ!" Лодка приблизилась къ берегу.
— Бѣгите за мной, сказалъ Джекъ. Мы бросились къ
брызжущей скалѣ—тамъ и остановились.
Къ берегу причалила лодка, наполненная вооруженными
людьми. Экипажъ высадился и пошелъ къ нашему жилищу;
но вскорѣ оттуда удалились. Одинъ изъ пассажировъ схва­
тилъ за хвостъ кошку и швырнулъ ее далеко въ море.
— Намъ одно спасенье, сказалъ Джекъ,—алмазная не- .
щера. Мы уговорили нырнуть съ нами и Петеркина.
Между тѣмъ пираты разсыпались но берегу—и замѣтили
насъ.
— Ныряйте скорѣй, сказалъ Джекъ, или мы погибли. ,
Черезъ нѣсколько секундъ мы были на выступѣ скалы.
Тамъ Джекъ досталъ спрятанный факелъ и трутъ, факелъ
вспыхнулъ и передъ изумленнымъ взоромъ Петеркина освѣ­
тились чудеса пещеры. Тамъ хранилось у насъ много коко­
совыхъ орѣховъ и другихъ плодовъ, также лежали свертки
кокосовой ткани—мы натаскали ихъ туда какъ бы предчув­
ствуя, что они намъ понадобятся. Поужинавши и устроивши
себѣ постель изъ кокосовой ткани, какъ только дневной
свѣтъ исчезъ изъ трещины скалы, мы погасили факелъ и
легли спать. Но едва блеснуло къ намъ утро, я отправился
на берегъ за съѣстными припасами. Шагъ за шагомъ, осто­
рожно взобрался на скалу и взглянулъ на море. Шкуна пи­
ратовъотплывала. Я вздохнулъ глубоко и радостно и про­
говорилъ вслухъ:—„да, они отплываютъ!" 1
— Не совсѣмъ такъ, отвѣтилъ подлѣ меня чей-то го­
лосъ, и сильная рука схватила меня за горло. Я обмеръ
отъ страха. Подлѣ меня стоялъ человѣкъ высокаго роста,

кора лловы й о стро въ

858

загорѣлый отъ бурь и непогодъ,, въ одеждѣ моряка, на го­
ловѣ у него была феска, талію охватывала дорогая турец­
кая шаль, за нее были заткнуты два пистолета и кортикъ.

Парусъ! Парусъ!

— Ты думалъ ускользнуть, сказалъ онъ, крѣпко сжимая
мнѣ руку—да не тутъ-то было.
Сказавши это, онъ пронзительно свиснулъ. Въ отвѣтъ
раздался такой же свистъ и лодка пиратовъ быстро при­
близилась къ берегу.

854

ИГРУШЕЧКА

XIX.
Пираты.— Разлука.

Экипажъ высадился на берегъ; это были люди свирѣпаго
вида.
Человѣкъ, захватившій меня, былъ капитанъ шкуны. Всѣ
были вооружены кортиками и пистолетами, одежда на нихъ
была такая же, какъ и на капитанѣ.
— Гдѣ же другіе щенки1? спросилъ одинъ изъ пиратовъ.
— Не скажу, отвѣчалъ я твердымъ голосомъ.
Пираты расхохотались.
Капитанъ взвелъ курокъ, говоря:
— Не скажешь, застрѣлю. Гдѣ твои товарищи?
Я колебался. Вдругъ у меня мелькнула мысль.
— Стрѣляй! отвѣчалъ я,, не скажу.
— Бросайте его въ море, закричалъ капитанъ, живо!
Я только этого и желалъ.
Пираты изумились моей смѣлости.
— Стойте, крикнулъ капитанъ. Тащите его въ лодку—
вѣтеръ свѣжѣетъ.
Пираты подхватили меня на плечи, сбѣжали со скалы и
бросили въ лодку, гдѣ я и пролежалъ нѣсколько времени
оглушенный силою паденья.
Опомнившись, я увидалъ, что мы вышли изъ коралловаго
рифа и приближаемся къ шкунѣ.
Спустя нѣсколько минутъ, мы были уже на шкунѣ и
нашъ островъ мало по малу остался за нами.
Я стоялъ на палубѣ, опираясь на укрѣпленье и наблю­
дая за происходившимъ, съ удивленіемъ замѣтилъ, что на
шкунѣ не было ни ружей, ни пушекъ. ІПкуна походила
больше на торговое судно, нежели на судно пиратовъ, мѣд­
ная обшивка и гвозди блестѣли точно новые, палуба была
чиста и гладка, мачты полированы, всѣ снасти въ лучшемъ

кора лловы й о стро въ

855

порядкѣ. Все показывало большую заботливость и строгую
дисциплину.
Въ суровомъ лицѣ капитана замѣтна была нѣкоторая
искренность, смѣлость и нравственная сила, которая давала
ему власть надъ другими.
Думая о товарищахъ, я глубоко вздохнулъ и слезы мед­
ленно покатились по лицу моему.
— Что ревешь, воляенокъ? произнесъ капитанъ, подойдя
ко мнѣ, и сильно ударивъ меня по плечу.
Я вынулъ платокъ и молча отеръ слезы.
— Я думалъ, ты умнѣе, слезливый щенокъ, сказалъ ка­
питанъ,—ступай внизъ шкуны и жди приказаній.
Отправляясь внизъ, я замѣтилъ небольшой боченокъ съ
надписью „порохъ"—подхватилъ его и сбросилъ въ море.
— Мальчишка! волченокъ! что ты дѣлаешь, съума со­
шелъ, крикнулъ капитанъ, и схватилъ было меня за руку.
— Если ты меня одаришь, сказалъ я, вспыхнувъ,—ни­
чего не узнаешь. Не тронь меня—разскажу все.
Капитанъ отступилъ съ изумленіемъ говоря: „ну, говори!"
— Я бросилъ боченокъ потому, отвѣчалъ я, что его
вѣрно отнесетъ къ нашему острову, у товарищей моихъ
нѣтъ пороха, а есть пистолетъ. Вотъ и все. Застращать же
меня не ждите.
Капитанъ улыбнулся, засунулъ руку за шаль и ушелъ
въ каюту.
Пираты встрѣтили меня взрывомъ одобренья и смѣха,
одинъ, хлопнувъ меня по спинѣ, сказалъ: „молодецъ, маль­
чикъ, будешь отличный товарищъ! Нашъ Билль былъ точно
какъ ты и вышелъ отчаянный.
Затѣмъ дали мнѣ кружку пива и жареной свинины. Я
былъ голоденъ и съ радостью принялся ѣсть. Подлѣ меня
сидѣлъ Билль и угрюмо молчалъ, а если же и отвѣчалъ, то
беззаботно-небрежнымъ тономъ. Лицо его было мрачно и въ
этомъ сходно съ капитаномъ.

856

ИГРУШЕЧКА

Остальное время дня я провелъ въ грустныхъ размыш­
леніяхъ; ихъ прервалъ голосъ вахтеннаго.
— Ей, вы, крикнулъ онъ, зажги лампу каютную, да
пошлите этого мальчика къ капитану.
— Слышишь! ступай къ капитану, сказалъ Билль, да
смотри въ оба, и указалъ мнѣ его каюту.
Небольшая серебряная лампа освѣщала каюту капитана,
онъ сидѣлъ у стола и разсматривалъ карту океана. Увидя
меня, онъ бросилъ карандашъ, который держалъ въ рукѣ,
всталъ, растянулся на диванѣ и сказалъ:
— Мальчикъ! какъ тебя зовутъ?
— Ральфъ Роверъ, отвѣчалъ я.
— Откуда ты, и какъ очутился на островѣ?
Я разсказалъ капитану всю исторію нашу до его приплытія. Умолчалъ только объ алмазномъ гротѣ.
Когда я кончилъ, капитанъ сказалъ: „я вѣрю тебѣ“.
— Почему ты думаешь, что шкуна наша—шкуна пи­
ратовъ?
— По черному флагу и по тону экипажа.
Капитанъ нахмурился минутно, потомъ сказалъ:
— Ты смѣлый мальчикъ. Что же касается чернаго
флага—это безвредная шутка. Я не пиратъ, а просто тор­
говецъ— сандальнымъ деревомъ. Веду торговлю съ остро­
вами Фиджи. Веди себя, Ральфъ, хорошо, я возьму тебя
въ долю. Мнѣ надобенъ честный юноша, чтобы смотрѣть за
каютой, стоять на вахтѣ и присматривать за торговлей.
Я былъ удивленъ, что шкуна не разбойничья, и сказалъ:
„Не можете ли отвезти меня на нашъ островъ".
Капитанъ улыбнулся и отвѣтилъ: „Теперь твой островъ
слишкомъ далеко".
Я согласился примкнуть къ экипажу, до тѣхъ поръ, пока
достигнемъ какого нибудь цивилизованнаго мѣста, и побла­
годаривши капитана, вышелъ на палубу съ стѣсненнымъ
сердцемъ.
Вылъ одинъ изъ тѣхъ тихихъ, знойныхъ дней, такъ ча-

коралловы й о стро въ

857

стыхъ на Тихомъ океанѣ, когда вода и воздухъ, едва коле­
блясь, точно дышатъ. На темной лазурѣ не плавало ни
, облачка. Солнце ярко сіяло въ высотѣ и, отражаясь въ глу­
бинѣ океана, пылало точно огненный шаръ. Если бы не жи­
вое дыханіе природы, то можно бы было принять вселен­
ную за эфирный голубоватый шаръ, а нашу маленькую шкуну
за единственно твердый предметъ во всемъ мірозданіи.
Не слышно было ни малѣйшаго звука, кромѣ мягкаго
всплеска волнъ веслами, скрипа мачтъ, да по временамъ хло­
пали о мачты паруса. Подъ навѣсомъ сидѣли развалившись
дежурные. Билль стоялъ у руля и задумчиво смотрѣлъ то на
компасъ, то на голубыя волны. Несмотря на суровый видъ,
Билль былъ мнѣ симпатиченъ; но какъ ни старался я съ
нимъ сблизиться, онъ холодно отклонялся.
Въ этотъ разъ я подошелъ къ нему и спросилъ, почему
онъ не говоритъ ни съ кѣмъ.
— Вѣроятно потому, что нечего сказать, отвѣчалъ онъ,
улыбаясь.
— Такіе люди какъ ты, замѣтилъ я, умѣютъ думать и
говорить.
— Да, умѣютъ, отвѣчалъ Билль, но какіе могутъ быть
здѣсь разговоры.
— Мнѣ кажется, Билль, ты могъ бы поговорить со мною.
> Я привыкъ къ дружескому разговору и нуждаюсь въ немъ.
Печальное выраженіе мелькнуло на лицѣ Билля.
— Гдѣ-же ты привыкъ къ дружеской бесѣдѣ1?
Я разсказалъ ему какъ мы попали на островъ и нашу
жизнь на немъ.
— Юноша! сказалъ Билль, здѣсь тебѣ не мѣсто.
— Конечно, отвѣчалъ я, — да что же дѣлать, надѣюсь
скоро освободиться.
— Освободиться! возразилъ Билль. Что тебѣ сказалъ
капитанъ, когда ты вступилъ на корабль?
— Сказалъ, что онъ торгуетъ сандаломъ, а не пиратъ,

ИГРУШЕЧКА

858

предложилъ вступить съ нимъ въ часть и высадить меня гдѣ
я захочу.
— Да, онъ сказалъ правду, отвѣчалъ Билль, онъ тор­
гуетъ сандаломъ, но обманулъ когда...
— Поднимать паруса! крикнулъ часовой на топъ-мачтѣ.
— Что тамъ? спросилъ Билль.
Встревоженные матросы вскочили и стали оглядывать
горизонтъ.
Капитанъ вышелъ на палубу, сталъ разсматривать въ
подзорную трубу показавшійся парусъ и отдалъ приказанія.
Мгновенно все зашевелилось^на шкунѣ,—стеньги были
убраны, матросы стояли у парусовъ, вѣтерокъ несся къ намъ
темно-голубой полосой и ударился о носъ. Шкуна дрогнула,
граціозно склонилась по вѣтру и прорѣзала волны, въ ту
минуту какъ Билль направилъ ее къ показавшемуся судну,
шкуна пошла на всѣхъ парусахъ.
Подняли британскій флагъ, отвѣта не было.
Капитанъ велѣлъ сдѣлать по показавшемуся судну залпъ
изъ пушки. Тяжелое ядро ударилось въ воду и сдѣлавъ
скачекъ въ воздухѣ погрузилось въ океанъ, на милю отъ
чужой шкуны.
Странное судно отдало паруса, и мы приблизились къ
нему.
(Продолженіе слѣдуетъ).

Редакторъ-издательница Т. ПАССЕКЪ.
Дозволено цензурою. С.-Петербургъ, 7 августа 1882 г.
Типографія А. С.

С ув о ри н а .

Эртелевъ пер., д. № 11—2.