Совершенно секретно 2020 №03СВ [газета «Совершенно секретно»] (pdf) читать онлайн

16+

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

П

Р

И

Л

О Ж Е

Н

И

Е

март

2020

№3/110

ю
о
ш
ду

я
и
ф
а
р
биог

я
а
н
к
и
с
я
­н
я
а
с
р
­
н
у
о
т
в
с
р
д
у
й
р
у
г
ы
н
­н
н
»
ть
й
и
е
с
и
и
т
­
о
р
в
р
т
­
к
е
а
о
т
р
д
е
с­п
а
л
е
л
Б
к
о
г
На ре
й
п
Ан
о
а
«
­н
б
н
о
и
,
в
а
­
и
к
о
з
и
л
­
а
н
о
к
С
а
п
т
с
и
ь
р
Б
Сем
а
в
е
л
о
Ко р

е
х
а
л
п
а
н
а
ов
л
о
г
м
я
о
а
с
­
т
­то
о
Зол о
л
с
т
е
т ­р
р
о
П

,
s
s
e
c
c
u
s
t
h
g
i
n
я
r
с
e
ь
v
O Проснут
или менитым
зна

Похожий только
на самого себя

ь
т
с
а
п
о
п
то у.
с
о
р
п
е
н
м
цу
й
н
о
а
»
б
р
я
о
с
т
ь
с
ю
о
у
т
к
а
с
с
Ин
уд
пи
в
о
и
р
л
п
л
«
о
ь
г
с
в
ло
а
д
у
м
и
»
к
з
с
е
с
у
р
г
р
е
м
к
и
ри
Немног
на «фаб

в спецвыпуске

Секреты культуры

2

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

На редкость
грустная биография
Жизнь великих поэтов, творивших не в кабинетной тиши, а в гуще жизненных бурь
и жестоких схваток, нередко складывалась трагически. Артюру Рембо отняли ногу,
Сервантес лишился в бою руки, а Камоэнс – глаза.
Наш рассказ – о великом португальце
из архива автора

Сергей МАКЕЕВ
Публикация 2007 года

В

нашей стране, если кто и не читал Камоэнса, то наверняка слышал о нем. Если смотрел телефильм
«Покровские ворота». Помните, романтичный и
начитанный Хоботов приглашает очаровательную и невежественную медсестру Людочку к себе, и между ними
происходит такой диалог:
Хоботов (Задумчиво.) «Воспоминанья горькие, вы
снова // Врываетесь в мой опустелый дом…»
Людочка. Это – вы сами?
Хоботов. Нет, это Камоэнс, португальский поэт. Он уже
умер.
Людочка. Ах, боже мой!
Хоботов. В шестнадцатом веке… На редкость грустная биография. Сражался. Страдал. Потерял глаз. Впоследствии умер нищим.
Людочка (Утирает слезы.) Надо же!

Но перейдем от комедии к драме
Луиш Важа де Камоэнс родился в 1524 году в знатной,
но небогатой дворянской семье. Камоэнсов связывало
отдаленное родство с Васко да Гамой, знаменитым мореплавателем, проложившим морские пути в Индию.
Детство и юность Камоэнса пришлись на пору невероятного возвышения Пор­
тугалии, которое было
обес-печено трофеями колониальных захватов, осуществленных благодаря географическим открытиям Васко
да Гамы. Неудивительно, что это имя почиталось во всей
стране, а в семье Камоэнса дальнего родственника просто боготворили. Юный Луиш тоже грезил подвигами и
славой, но со временем их заслонила другая пламенная
страсть.
На берегу полноводной реки Тежу он услышал, как
девушка пела песенку, каждый куплет которой оканчивался рефреном: «Скажите, где любовь моя?». И сердце
юноши отозвалось стихами:
Ее искал повсюду я,
Что с ней – никто мне не ответил.
Вдруг плачущей ее я встретил:
Неисцелима боль сия!
Он стал поэтом – певцом любви. Вскоре сам полюбил
дочь знатного вельможи, королевского казначея Фернана Алвареса – Виоланту. Полюбил без всякой надежды
на взаимность – Виоланта была значительно старше, к
тому же замужем за португальским послом во Франции,
у нее самой были дети. В ту пору Камоэнс уже учился в
университете в Коимбре, а поместье мужа возлюбленной, Франсиско де Норонья, находилось неподалеку, на
берегу реки Мондего. Воспоминания об этой любви отразились в строках сонета:
Мондего тихий, ясная вода,
Воспоминаний край, для сердца чудный,
Где, ослеплен надеждой безрассудной,
Я шел за ней, но шел я… в никуда.
Но вот студент Камоэнс сдал выпускные экзамены
по античной литературе, юриспруденции, философии, истории, географии и получил степень бакалавра искусств. Он вернулся в Лиссабон. Образованный и талантливый молодой дворянин был замечен
при дворе короля Жуана III, его стали приглашать на
празднества. Там он читал свои ранние стихи, но уже
тогда сонеты Камоэнса сравнивали с творениями Петрарки – кумира всех европейских поэтов. Вот только
никто до поры не мог угадать, к кому обращены его
сонеты, кто та таинственная знатная дама, что пленила его сердце. Может быть, его возлюбленная – вымысел, мечта поэта? Образ незнакомки был несхож с идеалом Петрарки – голубоглазой красавицы с золотыми
волосами.

Постепенно Камоэнс вошел в круг придворной молодежи, со временем он мог рассчитывать на придворный
чин, но... Жизнь при дворе была наполнена интригами,
здесь властвовали ложь и предательство. Камоэнс на
себе испытал измену друзей, клевету завистливых поэтов и вельмож. Усиливалось влияние Испании – ведь
королева была испанкой. Многие придворные почуяли,
куда ветер дует, и заговорили по-испански, даже поэты
начали писать стихи на испанском языке.
Островком спасения был для Камоэнса «маленький
двор» сводной сестры короля – инфанты доны Марии,
своего рода салон во дворце Санта-Клара. Инфанта
была хороша собой, образованна, любила литературу и
искусство. В ее окружении часто не только читали, но и
изъяснялись на латыни – языке ученых и поэтов. Только
в этом кружке Камоэнс чувствовал себя своим. Дона Мария ценила талант Камоэнса и оказывала ему покровительство. И поэт снова полюбил, и опять безнадежно. Он
боготворил свою возлюбленную:
Она прекрасней херувимов рая,
В ней все, чем вправе Небеса гордиться.
Лица румянец роз не устыдится,
Веселой красотой обворожая.
На что мог рассчитывать бедный дворянин, влюбленный в сестру короля? Безнадежность сводила Камоэнса
с ума, и он писал:
Неужто я неровня вам, и мне
Всю жизнь страдать придется терпеливо?
Но кто достоин вас? Такое диво
Пожалуй, встретишь только лишь во сне.
Однако любовь, даже тайную, безответную – не скроешь. Пошли разговоры, сплетни. И вдруг приказ: немедленно оставить Лиссабон и удалиться в ссылку. Приближенные к королю добавляли на словах: «Из-за любви к
знатной даме». У поэта было всего несколько часов на
сборы, но он улучил время, чтобы проститься с возлюбленной. Может быть, вспоминая минуты расставания,
Камоэнс писал в изгнании:
Те очи ясные, что слезы лили,
Когда я уезжал на столько лет,
Чем ныне заняты? Кто б дал ответ?
Ужели образ мой они забыли?
В глухом селении далеко от столицы Камоэнс жил три
года. Друзья писали, что срок его изгнания подходит к
концу.

Вы не отвергнуты, надейтесь
Камоэнсу действительно разрешили вернуться, но тут
же отправили еще дальше – в Африку. Король не желал
присутствия поэта не только при дворе, но и в столице,
да и в Португалии вообще. Формальный повод при желании всегда сыщется. В случае с Камоэнсом вспомнили
старое правило: «не дозволяется молодым дворянам
находиться при дворе без того, чтобы они побывали в
Африке и вернулись оттуда с доказательством своей
храбрости». Разумеется, это «правило» не распространялось на всех богатых и знатных бездельников, которые знали свой шесток в придворном мире
Португальцы
давно
захватили
часть
африканского побережья в районе Гибрал­тара, построили там крепость Сеуту. С этого плацдарма можно было
контролировать движение кораблей через пролив, Сеуту стал опорной базой для продвижения дальше вглубь
континента. Поэт прибыл в Сеуту и начал служить в
гарнизоне. Камоэнс участвовал во всех экспедициях,
в стычках с маврами, в отражениях их вылазок, мужественно переносил тяготы походов, голод и жажду. Куда
труднее было ему перенести скуку гарнизонной жизни,
тоску по родине. И только воспоминания о той, кого он
мысленно называл «моя королева», помогали выжить.
Пусть рок свиреп и полон неприязни –
Пока в душе моей, сеньора, вы,
Смотрю в глаза Фортуне без боязни.
Там, в Сеуту, Камоэнс начал писать давно задуманную
поэму «Лузиады» – о славных потомках легендарного
португальского вождя Луза, о путешествии Васко да
Гама к берегам Индии.
Служба Камоэнса прервалась неожиданно. В одной
из стычек с маврами осколок ядра повредил ему глаз.
Уж теперь-то «доказательства храбрости» были налицо
в прямом смысле слова. Камоэнс отправился на родину,
не отслужив положенных двух лет.
Перед встречей с доной Марией он, закаленный в боях
воин, робел, словно новобранец перед первой битвой.
Как она встретит его – такого, с пустой глазницей? «Вы,
должно быть, не признали меня?» – произнес поэт с вымученной улыбкой. «Вас нельзя не узнать, – ответила инфанта. – Ваша рана лишь умножила ваши достоинства!»
Они заговорили совсем как прежде, как будто не было
расставания и долгой разлуки. Камоэнс рассказал о задуманной поэме. «Я мечтаю, чтобы эта поэма о героях
моей родины была достойна вас, о дона Мария!» – эти
слова Камоэнса прозвучали как признание в любви. Инфанта в ответ лишь взмахнула веером и приложила его
к устам. Этот жест на языке вееров, известном каждому
кавалеру, означал: «Вы не отвергнуты, надейтесь».
Но знаки ободрения сменялись холодностью, приветливость – отчуждением. Поэт мучился и изливал свои
переживания в сонетах.
…И добровольный плен, и служба той,
Кто губит нас, и все-таки любима,
И все-таки царит в душе одна.
Так можно ль сердцу дать единый строй,
Когда любовь сама неотвратимо
Вся из противоречий сплетена!
А беды продолжали преследовать поэта. В 1552 году,
на процессии в честь Тела Господня, Камоэнс ввязался в уличную стычку, обнажил шпагу и ранил знатного
дворянина. Им оказался королевский конюший Гонсалу
Боржес. Камоэнса бросили в тюрьму. Его проступок могли истолковать как преступление против королевской
власти. К тому же, все произошло «в присутствии в городе короля», что считалось отягчающим вину обстоятельством.
Восемь месяцев поэт провел в мрачном подземелье.
Тюремщики лишь в одном смягчились: разрешили Камоэнсу получать книги, читать и писать при свече. В

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

тюрьме Тронку поэт основательно изучил «Историю
открытия и завоевания португальцами Индии» Фернана Лопеша де Каштаньеды, бывшего солдата, лично
участвовавшего во многих походах и сражениях на
Востоке. И, конечно, Камоэнс продолжал сочинять «Лузиады».
Рана, нанесенная вельможе, оказалась легкой, и он
поправился. Друзья Камоэнса неустанно хлопотали за
поэта. Наконец, король решил простить «бедного юношу», как сказано в документе о помиловании. Но с условием: Камоэнс должен был уплатить крупный штраф
и отправиться на службу в Индию. Злая судьба гнала
поэта все дальше и дальше от родины, от любимой, на
самый край изведанной тогда земли. Считают, что штраф
в четыре тысячи рейс внесла за Камоэнса дона Мария.
Армада – так называли флот в Португалии и Испании –
отплывал в Индию уже через шестнадцать дней после
помилования.
Новое расставание с доной Марией отмечено горестными строками:
Лишь солнце соболезновало доле
Двух душ, разъединенных против воли…

Огни Святого Эльма
В судьбе поэта все случайности закономерны. Вот и теперь Камоэнсу предстояло пройти путь своего предка
Васко да Гамы, путь героев своей поэмы «Лузиады». Живые впечатления, тяготы и лишения, картины дальних
стран, мощные удары стихии – все это наполняло поэму
достоверностью. Конечно, пятьдесят лет назад, когда
уходил в неизведанное Васко да Гама, плаванье на край,
даже за край земли страшило еще больше. Считалось,
что за южной оконечностью Африки начинается «Море
тьмы», где корабли поглощают гигантские водовороты и
страшные чудовища; что Индию населяют диковинные
люди о двух головах… Но и современники Камоэнса
провожали корабли в Индию со скорбью, как в последний путь.
Мы проходили к кораблям прекрасным,
На бедных женщин глаз не поднимая,
Чтоб в час отплытья, скорбный и ужасный,
Не сокрушила нас печаль лихая.
Но вот флотилия из четырех кораблей подняла якоря
и вышла из устья Тежу в океан. На флагмане «Сан Бенту»
плыл простой солдат Камоэнс, чтобы служить в Индии
долгих пять лет. Интересно, что потеря глаза, прервавшая его службу в Африке, не стала преградой для службы в Индии. В письме другу он признавался: «Я покинул
эту землю, словно удаляясь в иной мир, я отправил на
виселицу столько надежд, питавших меня до сих пор».
Маршрут практически совпадал с маршрутом да Гамы,
Камоэнс набросал его в поэме: «Мы миновали острова
Блаженных / И к Гамбии коварной повернули, / Проделав путь томительный и дальний… / Мыс Пальмовый
остался за волнами, / И скрылась вдалеке Сьерра-Леоне… / Мы королевство Конго повидали, / Где наши братья веру утверждали, / Заир прекрасный быстро миновали / И вновь в открытый океан поплыли…»
Камоэнс собственными глазами видел много таинственных явлений, которые все еще внушали мистический трепет: свечение океана, мощные столбы смерчей
до небес, огни Святого Эльма.
Живой огонь я наблюдал воочью
(Его святым на море почитают),
В час непогоды средь кромешной ночи
По мачтам зыбко огоньки блуждают.
Настоящие тяготы начались уже за мысом Бурь, как
называли тогда мыс Доброй Надежды: полуголодный
рацион, постоянная жажда, цинга и другие болезни –
спутницы долгих путешествий. Наконец, шесть месяцев
спустя, армада вошла в гавань Гоа – столицы португальской Индии.

С наложницей и в гроте рай
Камоэнс быстро рассмотрел истинное лицо «золотого
Гоа», как его частенько называли. Здесь действительно сосредотачивались колоссальные богатства, свозимые со всей Индии, из Китая и Японии, с островов
Индийского океана и берегов Красного моря. Отсюда

[

деньги и товары отправляли в Португалию. Но коечто прилипало к рукам вице-короля и его чиновников
(сверх жалованья, разумеется). И это «кое-что», эти
крохи с королевского стола могли обеспечить безбедное существование чиновника до конца его дней. Поэтому здесь только ленивый не воровал и не ловчил.
Все становилось наживой, даже скудное имущество
погибших в боях и умерших от тропических болезней
сразу оценивалось и поступало в казну, с него тоже
получали доход. Власть вице-короля – он назначался
на три года – была почти безграничной. Центр Гоа был
застроен великолепными зданиями – резиденция вице-короля, дворец архиепископа, несколько храмов и
монастырей, дома богатых купцов и военачальников.
А дальше – лачуги и трущобы, грязь и убожество. Этот
золотой молох ничего не производил, не мог себя
прокормить, при всем богатстве задерживал жалованье чиновникам и военным, чем сам толкал их на
злоупотребления. Зато невольничий рынок в Гоа был
третьим по размаху работорговли после Лиссабона и
Алжира.
Да, злато покоряет цитадели,
В предателей героев превращает…
– сетовал Камоэнс в «Лузиадах». Для того ли Васко да
Гама и его спутники совершили свой беспримерный поход? Эта мысль не могла не мучить поэта. Но он наивно
полагал, что «Лузиады» напомнят соотечественникам о
былой славе, наставят их на путь истины и добра.
Однако в Гоа солдаты жили недолго, не для того их
везли через полмира. Первая военная экспедиция была
против непокорного местного царька Шембе по прозвищу Король перца. Он мешал монопольной торговле
португальцев, покровительствовал пиратам, грабившим португальских купцов. Только справились с Шембе,
как поступил новый приказ: плыть к Персидскому заливу на поиски знаменитого пирата Али-Шелоби. Потом
гонялись за другим пиратом, Сафаром. Эта экспедиция
оказалась продолжительнее и труднее, чем плавание
из Лиссабона в Гоа. Экипажи и солдаты были истощены, корабли требовали ремонта. Во время длительной
остановки на восточном побережье Африки эпидемия
унесла многих товарищей Камоэнса. Похоронив близкого друга, Камоэнс написал горькую эпитафию, которую
мог бы приберечь и для себя.
В прекрасной Португалии рожденный,
Я вырос на зеленых луговинах,
Но, вредоносным воздухом убит,
Вблизи утесов Африки пустынных
Я кинут рыбам в океан бездонный
И родиной возлюбленной забыт.
Но и здесь, где поэт провел «безрадостные, злые дни
неволи», он сердцем устремлялся к своей «королевской
орлице»: «Лишь вспоминая вас, / Я обретаю крепость, / И
смерти злой мне не страшна свирепость…»
Следующая экспедиция была на восток. В конце концов, Камоэнс оказался на юге Китая, в Макао. Этот городпорт лишь недавно сделался владением португальцев,
произошло это так. Китайцам очень досаждал пират
Шансилау, он был настолько дерзок, что нападал даже
на крупные прибрежные города. Однажды он осадил
Кантон, и китайский император обратился к португальцам за помощью. Португальская армада разгромила
пиратский флот, и за это император подарил португальцам Макао. Приобретение оказалось очень ценным. В
Макао останавливались корабли с серебром из Японии,
фарфором и шелком из Китая, португальцы активно посредничали в торговле всего Юго-Востока.
Здесь Камоэнс сошел на берег, так как срок его контракта истек. Но ему пришлось несколько месяцев дожидаться корабля, следовавшего в Гоа. В то время Макао был всего лишь бедной деревушкой с небольшим
гарнизоном, охранявшим торговые склады. Камоэнс
не мог снять даже убогой хижины и поселился в гроте,
сох-ранившемся до наших дней. Там он заканчивал свою
поэму. Литературная легенда гласит, что с ним жила наложница, вероятно, китаянка.
О поэте-отшельнике пошли толки и пересуды. Кто-то
написал донос, в чем именно его обвиняли, точно не известно, да никто и не стал вникать. Последовал приказ
арестовать Камоэнса. Поэтому, когда корабль пришел,
наконец, в Макао, поэт поднялся на борт уже как арестант. Но на обратном пути корабль попал в жестокий

О поэте-отшельнике пошли толки
и пересуды. Кто-то написал донос,
в чем именно его обвиняли,
точно не известно, да никто и не стал
вникать. Последовал приказ арестовать
Камоэнса. Поэтому, когда корабль
пришел, наконец, в Макао, поэт
поднялся на борт уже как арестант.

]

3

шторм и затонул возле устья Меконга. Камоэнс чудом
спасся, доплыл до берега. Второе чудо состояло в том,
что рукопись «Лузиад» уцелела.
Только через несколько месяцев на попутном корабле Камоэнс добрался до Гоа. И тотчас был заключен в
тюрьму. Нет, недаром он писал:
Несчастья, как ваш заговор жесток!
Вы каждый день вершите злодеянье.
Ужель до гроба мой удел – страданье?
Я так измучен, сократите срок!
К счастью, вновь назначенный вице-король разобрался в деле Камоэнса непредвзято и освободил его.

Поэт во времена чумы
Ждать прямого рейса до Лиссабона уже не было терпения. Камоэнс занял денег и отправился в Мозамбик.
Там он застрял надолго – сначала корабля все не было,
а затем и деньги кончились. К счастью, на пришедшем
наконец-то судне плыли знакомые Камоэнса, они и помогли ему попасть на корабль. И вот, семнадцать лет
спустя, поэт ступил на землю родины. Но каким! Современник описал его фигуру, словно «сошедшую со страниц Дантова ада». Камоэнс и сам понимал, насколько
истрепали его невзгоды.
Все минуло. Но в сердце гнев залег
И боль о том, что ныне так далеко.
И понял я, состарившись до срока,
Что создан лишь для горя и тревог.
Инфанте было уже под пятьдесят, она избегала встречи с Камоэнсом. Дона Мария все больше молилась и занималась благотворительностью.
Теперь Камоэнс мечтал об одном – об издании своих
произведений и прежде всего поэмы «Лузиады». Казалось, чего проще – патриотическая песнь, национальный эпос! Намерения автора предельно искренни:
Моя любовь не требует награды,
Как родина моя, она бессмертна.
Гнездо родное было мне усладой,
И я его пою как отпрыск верный.
А дело-то было непростое. В поэме, наряду с реальными героями, действовали античные боги, они, подобно богам гомеровского эпоса, то помогали, то препятствовали лузитанам. А любая рукопись перед изданием
должна была пройти цензуру инквизиции. Инквизиция
чаще сжигала книги, нежели допускала их к печати.
Друзья Камоэнса показали поэму королю. Тот ее одобрил, тем более что автор в заключительной части не
поскупился на похвалы в его адрес. Но, одобрив «Лузиады», король все же постановил: «Прежде, чем быть напечатанной, книга должна быть показана и рассмотрена
в Главном совете святой инквизиции». Чего и страшился
Камоэнс.
Теперь поэт и его друзья хлопотали о том, чтобы рукопись попала к наиболее просвещенному цензору.
Таким рецензентом был Бартоломеу Феррейра. Он вынес в целом положительное решение, хотя и высказал
замечание: «Необходимо предупредить читателей, что
автор, дабы показать нагляднее трудности навигации
португальцев в Индии, использует как фикцию языческих богов».
Так или иначе, в начале лета 1572 года книга «Лузиады» была напечатана. К Камоэнсу пришла заслуженная
слава, его поздравляли, поэты славили его в стихах.
Поэма сразу была переведена на французский и испанский языки, ею восхищались Ронсар во Франции и Тассо
в Италии. Король назначил Камоэнсу скромную пенсию
сроком на три года.
Но лирические стихи Камоэнса – подлинные шедевры
европейской поэзии – были напечатаны только спустя
много лет после его смерти.
В последние годы жизни Камоэнс пережил новые
разочарования. Умерла дона Мария. Погиб в сражении
молодой король Себастьян. Всем было ясно, что Португалия вот-вот подпадет под власть испанской короны.
Поэт сетовал:
Как будто нас отверг всевышний сам.
Все ясное, обычное, простое,
Все спуталось, и рухнули устои.
А жизни нет. Жизнь только снится нам.
В довершение всех бед на Лиссабон обрушилась чума.
Люди гибли сотнями. Камоэнс, измученный тропической лихорадкой и постоянным недоеданием, слег. Его
приняли за чумного и отвезли в лазарет, где больные лежали вповалку на соломе. Там поэт, вероятно, заразился
и умер 10 июня 1580 года.
Позднее его прах был перенесен и захоронен под сводами монастыря Св.Жеронимуша рядом с Васко да Гамой,
с королями и героями Португалии. Только после смерти
Камоэнс занял в сознании португальцев подобающее
ему место национального гения. Памятники Камоэнсу
установлены на двух континентах – в Лиссабоне и в Гоа.
День памяти поэта – 10 июня – отмечается одновременно
с государственным праздником Днем Португалии.

Семь с половиной
■ Ольга СУРКОВА
Публикация 2005 года

ОБ АНДРЕЕ ТАРКОВСКОМ РАССКАЗЫВАЕТ ОЛЬГА СУРКОВА - ЧЕЛОВЕК,
НА ПРОТЯЖЕНИИ 18 ЛЕТ БЫВШИЙ ЕГО «ТЕНЬЮ»
- Если в советское время он был го­
ним, то за последние годы в России из
Тарковского сделали чуть ли не икону.
Кому это нужно?

- Почему Тарковский именно вас
выбрал своим летописцем?
- Я не думаю, чтобы он выбирал меня.
Скорее я сама себе присвоила на это
право, поскольку уже с «Иванова дет­
ства» воспринимала Тарковского очень
крупным художником. Я была тогда уче­
ницей математической школы, но впе­
чатление от фильма оказалось настоль­
ко сильным, что я решила поменять
будущую профессию и поступила на
киноведческий факультет ВГИКа. Потом
- уже студенткой - сделала все, чтобы
попасть на практику к Тарковскому во
время съемок «Андрея Рублева». Поз­
же, работая и в «Советском экране», и
в Институте теории и истории кино, я
старалась как можно ближе наблюдать
за работой Андрея Арсеньевича. В тя­
желые для него времена мне удалось
опубликовать несколько интервью с
ним. В какой-то момент он, к великой
для меня радости, предложил делать
вместе «Книгу сопоставлений: диалог
критика и режиссера». Уже гораздо
позже, за границей, по его просьбе я
переписала ее в монолог. Она и стала
основной книгой Тарковского по те­
ории кино, которая вышла на многих
языках мира под названием «Запечат­
ленное время».
За 18 лет совместной творческой жиз­
ни я научилась понимать его не с полу­
слова, а с полувзгляда. Бывали случаи,
когда он посылал меня на интервью вме­
сто себя, до такой степени я точно знала,
что он ответит по каждому поводу. Но
если вдруг я высказывала соображения,
идущие вразрез с его собственными,
Тарковский раздражался, как ребенок.
Он не умел спорить. Он просто не сом­
невался в своей правоте. Ему нужен был
человек, полностью принимающий его
идеи и как бы вынашивающий их, как
свои собственные, - в этом смысле я его
устраивала.
Андрей постоянно нуждался в собе­
седнике, его мысль рождалась только в
диалоге, он сам о себе говорил: я чело­
век диалога, я совершенно не способен
мыслить сам по себе. Ему нужен был
соавтор. «Жертвоприношение» - един­
ственный сценарий, который он писал
один, и, на мой взгляд, он литературно
слаб. У Андрея была огромная сила чув­
ственно-визуальных ощущений, и здесь
он себе равных не знал, а словесное вы­
ражение не было его сильной стороной.
- Вы можете себя назвать другом
Тарковского?
- Нет, не могу. Мне вообще трудно се­
бе представить «друзей» Тарковского. Он
был достаточно замкнут и, как мне ка­
жется, мало расположен к задушевным

Ольга Евгеньевна Суркова киновед, родилась в 1945 году
в Москве. Около 20 лет дружила
с Тарковскими и даже какое-то
время была членом их семьи.
Все эти годы находилась рядом
с ними и в Москве, и позже
в эмиграции. Суркова была бес­
сменным помощником
Андрея Тарковского в написании
его единственной книги «Книга
сопоставлений», названной им
в последнем издании
«Запечатленное время».
С 1982 года живет
и работает в Амстердаме

- Образ Тарковского был далек от ико­
нописного лика, но на многих окружаю­
щих Андрей оказал огромное духовное
влияние. На меня, например. Но духов­
ное влияние, которое передается через
произведения, и частная жизнь чело­
века - две абсолютно разные вещи. Он
был не только крупнейшим художником,
но и сложным человеком. Может быть,
творчество Тарковского было отчасти
попыткой раскаяния - взамен дружеских
душераздирающих бесед, которым так
склонны предаваться иные русские. Мне
кажется, это была попытка оправдания,
потому что он сам знал за собой много не
слишком хороших вещей. А произведе­
ние искусства это почти всегда исповедь.
Его фильмы-послания можно понимать
по-разному. Мое прочтение основано на
моем собственном опыте общения с Тар­
ковским. Андрей был очень глубоким и
естественным человеком, я его обожаю,
но обожаю не куклу, не икону, а того ре­
ального человека, который страдал и ча­
сто других заставлял страдать.
- Он был религиозным человеком?
- Как любой человек, тем более худож­
ник, Тарковский замешан на противоре­
чиях. Он всегда был мистиком, или, как
говорили прежде, «идеалистом» (в про­
тивоположность материалистам): увле­
кался «верованиями» разного рода - от
медитаций до спиритических опытов, от
буддизма до тарелок и пришельцев. И я
не спешила бы называть его христиани­
ном. Христианство он никогда не ощу­
щал своим предназначением, ни в какой
форме - ни в человеческой, ни в творче­
ской. Андрей любил рассказывать, как
еще в студенческие годы однажды вы­
звал дух Пастернака и тот сказал ему, что
Андрей снимет семь с половиной картин.
«А почему так мало?» - спросил Андрей.
«Но зато очень хороших», - ответил дух.
- А как складывались у него взаимо­
отношения в семье?

беседам, которые свойственны друзьям.
Хотя охотно обсуждал творческие темы,
особенно с коллегами по картинам. Со
мной же, как с доверенным интервьюе­
ром и соавтором по работе над книжкой,
делился дополнительными соображе­
ниями о месте кинематографа в мире. А
дружила я с его женой, Ларисой Павлов­
ной, без общения с которой путь к Тар­
ковскому был почти закрыт...

- Как складывались ваши взаимоот­
ношения после отъезда Тарковского в
Европу? Когда вы виделись с ним в по­
следний раз?
- Поначалу прекрасно. И хотя жили мы
в разных странах (Италии и Голландии),
из-за работы над книжкой виделись по­
рой чаще, чем в Москве. Объединяло нас
и «эмигрантское сиротство». Я бывала с
Тарковским и в Каннах, и в Штатах, и не­
сколько раз в Англии. Но финал наших
отношений оказался, увы, драматичным:
Андрей самостоятельно издал рукопись
«Запечатленного времени», «позабыв» о
моем скромном участии в ее создании.
Это изменило наши отношения и в то
же время позволило мне объективнее

размышлять о нем, полнее и точнее на­
бросать его психологический портрет, в
котором действительно сочетались раз­
ные краски. Позднее я написала мемуа­
ры «Тарковский и я: дневник пионерки»,
где рассказала историю наших взаимоот­
ношений. Еще до этого, после его смерти,
опубликовала в «Искусстве кино» свои
дневники со съемок фильмов, записи
разговоров с ним, кое-какие оригиналь­
ные статьи о нем в разных сборниках. Те­
перь я свела все свои работы в сборник
«С Тарковским и о Тарковском», который
только что вышел в свет. Этим изданием,
надо полагать, Андрей был бы доволен.
Книга будет представлена в марте на
книжной выставке в Париже.

- Тарковский оставил не так много
литературных текстов. Тем более пе­
чально, что его многотомные «Днев­
ники», изданные во всем мире, до сих
пор неизвестны в России...
- Эта ситуация на совести его ныне по­
койной жены Ларисы, а теперь - их об­
щего сына Андрея, которого, как и мать,
кажется, не устраивают гонорары рос­
сийских издательств.

- Я думаю, не только в его жизни, но и
в творческой судьбе, если хотите, многое
определила его жена Лариса Павловна.
Может быть, если высказаться короткой
догадкой, она брала на себя «грязную жи­
тейскую практику», давая Андрею ощу­
щение независимости, - возможно, это
помогало его творчеству... А может быть,
лишь видимость этого ощущения. Всему
этому посвящена книжка «Тарковский
и я», которую в переиздании я собира­
юсь озаглавить, по совету коллеги, более
точно и иронично: «Тарковский, его же­
на и я». Взаимоотношения Тарковского
с Ларисой очень важны уже потому, что
как художник он стремился приравнять
кинокамеру к лирическому перу поэта.
Важно разобраться в его мироощуще­
нии, определяющем каждый кадр.
- В чьих-то воспоминаниях я прочи­
тал, что если всех людей, кого обидел
Тарковский, выстроить в очередь, то
эта очередь может обогнуть землю.
Он только в жизни был сложным че­
ловеком или это также относится к его
работе с актерами?
- На первую часть вашего вопроса я не
берусь отвечать, так как не питала особо­
го интереса к людям, обиженным Тарков­
ским. В конце концов, несмотря на мой
собственный конфликт с ним, меня все­
гда интересовал прежде всего его худо-

картин
жественный дар, под обаянием и воздей­
ствием которого оказывалось огромное
количество людей. Я не хотела бы смеши­
вать житейские обиды с тем огромным
богатством, которым Тарковский одари­
вал тех, кому посчастливилось быть его
собеседниками...
Что касается взаимоотношений с ак­
терами, то это чисто профессиональный
вопрос. Скажем, между Банионисом и
Тарковским в процессе работы над «Со­
ля рисом» действительно были ужасные
взаимоотношения, но, увидев конечный
результат, Банионис поклонился ему в
ноги и до сих говорит о «Солярисе» как
о лучшей своей роли. Это тот случай, ко­
гда сложность взаимоотношений идет на
пользу искусству. Например, чтобы до­

он приглашал в свои фильмы в пер­
вую очередь, а «Ностальгию» даже пи­
сал специально под Солоницына?
- Нет, Тарковский никогда не писал
сценарии «под актеров», как это случа­
ется с режиссерами иного толка. Одна­
ко действительно полагал, что главную
роль в «Ностальгии» будет играть его
любимый актер Солоницын. И я считаю,
если бы в «Ностальгии» играл не Янков­
ский, а Солоницын, который был в то
время уже смертельно болен, картина
сильно выиграла бы. В Янковском нет
той тайны, которая была свойственна То­
ле Солоницыну, он человек вполне земн ой . Солони цы н ка к нел ьзя бол ее соот­
ветствовал представлениям Тарковского

о «хорошем», «правильном» киноактере,
способном доверяться режиссеру с дет­
ской непосредственностью. Тарковский
очень высоко ценил в Солоницыне не­
кую не высказываемую тайну. Он даже

«Как, а «Андрей Рублев» Тарковского?»
«Ну что мог этот маленький мальчик по­
нимать в Андрее Рублеве?» - сказал Па­
раджанов.

считал его, начиная с «Рублева», своим
талисманом...

- Как вы считаете, если бы Тарков­
ский дожил до наших дней, какое ки­
но он бы сегодня снимал?

- Связывало ли что-нибудь Тарков­
ского и Параджанова?

скорее дань мученической жизни Па­
раджанова. Они были очень разными и
в жизни бы никогда не смогли общаться.
Я помню высказывание Параджанова на
пресс-конференции, когда он приехал
на Роттердамский кинофестиваль. На

- Мне кажется, Тарковский вряд ли су­
мел бы вписаться в нынешнюю ситуацию
в России. Деньги на авторское кино везде
добываются с огромным трудом. Думаю,
его последний опыт на Западе тоже об
этом свидетельствует: даже малобюджет­
ное «Жертвоприношение» с одной деко­
рацией и шестью актерами имело серь­
езные проблемы с финансированием. Да
и с дирекцией шведского киноинститута
отношения ближе к завершению картины
складывались не лучшим образом.

вопрос о своих творческих планах он от­
ветил, что теперь хочет снимать фильм
об Андрее Рублеве. Все воскликнули:

Беседовал Андрей СОТНИКОВ

- Абсолютно ничего. После того как
Параджанова посадили, Андрей дейст­
вительно стал говорить, что Параджа­
нов его любимый режиссер, но это была

Канны, май 1983 года. Андрей Тарковский и его вторая жена - Лариса, которая, коротко говоря,
брала на себя «грязную житейскую работу»
биться нужных результатов от Коли Бур­
ляева в «Андрее Рублеве», Андрей через
разных людей передавал ему, что тот
плохо играет и что его в любой момент
могут снять с роли. В итоге Коля сильно
нервничал и перенес на экран это высо­
кое нервное напряжение, которого до­
бивался от него Андрей.
У Андрея был специфический способ
работы с актером, он считал, что актер не
должен знать сценарий, потому что если
он знает развязку, то сразу и сыграет ее.
Ведь в жизни мы не знаем развязки, и Ан­
дрей стремился к тому, чтобы существо­
вание людей на экране соответствовало
жизни. Поэтому отношения актеров с ним
складывались очень по-разному. У него
были прекрасные творческие отношения
с Ритой Тереховой, хоть им и мешала Ла­
риса Павловна, ревновавшая его к Рите.
Или были очень сложные взаимоотно­
шения с Кайдановским: это уже позже тот
стал его безропотным учеником. Многие
люди, которые его терпеть не могли при
жизни, вдруг после смерти оказались его
ближайшими друзьями. И это не потому,
что они такие двуличные. Просто жизнь
гораздо сложнее, и когда человек умира­
ет, все приобретает совершенно другие
очертания, нежели это было при жизни.
- Но кем был Анатолий Солоницын
для Тарковского, почему именно его

□

6

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

Overnight success,
или Проснуться
знаменитым

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Иностранцу непросто попасть в голливудскую обойму.
Немногим русским удалось «прописаться» на «фабрике грез»

Мумин ШАКИРОВ

Публикация 2010 года

Л

Лос-Анджелес – город бесконечного
ожидания. Каждый второй житель – актер, каждый третий мечтает им стать.
А жизнь голливудского артиста состоит из кинопроб и надежд. На «фабрике грез» есть выражение overnight
success, аналог русского «проснуться
знаменитым». И этой самой ночи актеры ждут годами, иногда десятилетиями. Звонок от агента может раздаться в
любую минуту. Илью Волоха он застал
на Маллхоланд-драйв, узкой дороге,
петляющей по голливудским холмам.
Обычная горная трасса с видом на ЛосАнджелес. Но благодаря одноимен-

EAST NEWS/IMAGE FORUM

«Факов ин Америка»

IMAGO/КОММЕРСАНТЪ

ному фильму Дэвида Линча это место
стало знаковым, если не мистическим:
Маллхоланд-драйв ведет в Голливуд,
куда в надежде стать кинозвездой
приезжает восторженная провинциалка Бетти в исполнении Наоми Уотс.
Мы с Волохом мчимся на серебристом
«Мерседесе» по тому же маршруту, что
и героиня Линча. Илья, не прерывая
телефонного разговора, сворачивает
на Хиллпарк-драйв, слева от дороги
– утопающая в зелени отвесная стена,
справа – многоступенчатый трехэтажный дом-кондоминиум, где он живет

JACOB ANDRZEJCZAK/FOTOBANK/GETTY IMAGES

ос-Анджелес похож на гигантский
праздничный пирог, разрезанный на
множество кусочков. Многие улицы,
бульвары и перекрестки вошли в историю американского кино, по ним целыми
днями петляют туристические автобусы:
Родео-драйв, Беверли-Хиллз, Олверастрит и, конечно же, Голливудский бульвар с Аллеей звезд. Кино в Лос-Анджелесе
снимают круглые сутки – перекрываются
дороги, арендуются офисы, магазины и
рестораны, а вдоль тротуаров вереницами стоят трейлеры, операторские краны и
другая спецтехника. Вокруг всегда много
зевак, жаждущих увидеть живого Брэда
Питта или Джорджа Клуни.
Хотя Голливуд не жалует «чужаков»,
это не останавливает тех, у кого есть
амбиции и воля. Русские артисты тоже
пытались покорить «фабрику грез». Достаточно вспомнить такие имена, как Савелий Крамаров, Борис Сичкин, Олег Видов… Из постоянно проживающих ныне
в США больше всех в американском кино
сыграли Илья Баскин и Илья Волох. Во
втором ряду стоят герой-романтик Олег
Видов, цирковой артист Игорь Жижикин,
кулачный боец Олег Тактаров и известнейший в свое время актер Театра имени
Маяковского Евгений Лазарев. Они изображают в голливудских лентах «плохих
парней» из России: коррумпированных
кремлевских политиков, бывших агентов КГБ, жестоких мафиози и «новых русских».
Конечно, каждый мечтает расширить
границы своего амплуа; сильный хочет
сыграть слабого, веселый – грустного, умный – глупого. Игорь Жижикин, русский
злодей из последней версии «Индианы
Джонс», как-то пожаловался на судьбу
Квентину Тарантино (они познакомились
на съемках сериала «Шпионка», где Тарантино был приглашенной звездой).
«Я однажды говорю Квентину, что давно
хочу сыграть в комедии, в какой-нибудь
музыкальной драме, но все режиссеры
во мне видят исключительно плохого
парня, – рассказывает Игорь. – Что же с
этим делать? Он так смотрел, смотрел на
меня и говорит: «Ты глянь на свою рожу!»
Я спрашиваю: «А что такое?» Он говорит:
«У тебя такой хороший типаж! Ну, видят
тебя плохим парнем – будь плохим парнем, зато таким плохим парнем, чтобы
тебя запомнили на всю жизнь!»

Вверху: Илья Баскин с одной из гостей
на премьере фильма «Дом дураков»,
2003 год.
Слева: Илья Волох на кинофестивале
CineVegas в Лас-Вегасе в 2008 году.
Внизу: Илья Волох с Джиной Дэвис
в телесериале «Главнокомандующий»

последние пять лет. Подземный гараж,
подъезд, коридор – и мы в уютной трехкомнатной квартире. В зале – абстрактные картины, плакаты из фильмов и
семейные фото, налево кабинет, направо спальня, гостей Илья принимает на балконе, по-местному «пати», он
просторный, там есть мягкий диванчик
и кофейный столик. Волох все делает
одновременно: включает телевизор,
чайник, компьютер и продолжает говорить с агентом. Он явно в приподнятом
настроении, хорошие новости от кастинг-директора: последние кинопробы прошли удачно, его взяли в картину
с участием Брэда Питта, Кейт Бланшетт
и Тильды Суинтон.
– Роль эпизодическая, но занятость
на три недели, а это неплохие деньги, –
подсчитывает выгоду Илья. – Буду играть
русского переводчика.
Выпускник Школы-студии МХАТ, Илья
Волох приехал в США в начале 1990-х,
женившись на начинающей американской актрисе Кайе Левер. Будущая невеста приезжала в Москву по обмену
между студентами театральных вузов.
Оказавшись в Лос-Анджелесе, Волох
стал обивать пороги крупнейших голливудских студий. Но прежде чем получить
первые роли в кино, Илье пришлось освоить другие профессии. Ученик Александра Калягина резал бутерброды в

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU
Если серьезно, то в Голливуде спортивная фигура помогла русскому артисту не меньше системы Станиславского – здесь почти все приезжие начинают с ролей мафиози или тупых парней,
и упругие мышцы в этом случае – дополнительный аргумент. Волох широк
в плечах, под два метра ростом, в прошлом профессиональный гребец, великолепно двигается на сцене, в чем я
убедился, когда посмотрел спектакль
Fakov in America. Там он поет, танцует и
даже изображает женщину.

ВЛАДИМИР МУСАЭЛЬЯН/ТАСС

АЛЕКСАНДР КОНЬКОВ/ТАСС

– Сансет-бульвар! – восклицает Волох,
сворачивая на самую знаменитую улицу
Лос-Анджелеса. – Эта улица стала легендарной во многом благодаря одноименному фильму Билли Уайлдера. Классик
американского кино снял эту драму в
1950-м году и очень точно передал атмосферу закулисья Голливуда с его интригами и неизбежной расплатой за короткий
миг славы, – произносит заученный текст
штатного гида Илья Волох. – В роли угасающей звезды Великого Немого – Нормы Дезмонд – снялась несравненная
Глория Свенсон, а циничного молодого
сценариста Джо сыграл красавчик Уильям Холден. Тщеславие, безумие, убийство, извращенная одержимость – вот
что стоит за яркими декорациями под
названием Голливуд!
Бульвар Сансет – улица поамерикански длинная, километров
тридцать. Так что Сансет, можно считать,

IMAGO/КОММЕРСАНТЪ

Голливудские холмы
вместо палестинских

EAST NEWS/IMAGE FORUM

кафе, переворачивал на гриле цыплят,
разносил пиццу и даже продавал землю на кладбище в Глендейле, северном
пригороде Лос-Анджелеса. «Самое неприятное занятие – это звонить потенциальным «клиентам», – вспоминает Волох
свои трудодни на еврейском кладбище. – Звонишь родственникам покойного и предлагаешь застолбить место
рядом с ним. Кто-то сразу посылает, ктото, наоборот, торгуется до последнего. Я
продал много земли и даже получил поощрительную путевку на Гавайи».
Английский язык Илья выучил за два
года, но от акцента избавиться не удалось. Первоначально снимался бесплатно в студенческих работах, но постепенно появились эпизоды и даже
роли в голливудских проектах.Сегодня за плечами у 45-летнего актера несколько десятков картин, где он играет
в основном «плохих парней» из Восточной Европы и России. Есть опыт работы
и со звездами первой величины. К примеру, в фильме «Самолет президента»
он играл рядом с Харрисоном Фордом,
в блокбастере «Рыба-меч» – с Джоном
Траволтой, в картине Оливера Стоуна
«Поворот» – с Шоном Пенном и Дженнифер Лопес.
– В «Президентском самолете» у меня
не психологическая роль, – признается
Илья. – Там я играю русского террориста
с крепкими кулаками, бью морду президенту США, то есть Харрисону Форду. Интересно было работать с Оливером Стоуном, роль острохарактерная, но играл
я не Гамлета и не короля Лира. Опять
же – русского бандита в паре с Валерием
Николаевым.
Удачный фильм с мегазвездами – это
приличная касса и бонусы. Деньги капают годами, и это солидная прибавка
к гонорарам. Голливудская арифметика
проста, как таблица умножения. К примеру, если вы тридцать лет назад сыграли в эпизоде в фильме «Крестный отец»,
сказали всего лишь одну фразу: «Кушать
подано!», получили за эту реплику пятьсот долларов, то спустя годы ваши доходы от этой работы могут составить
десятки тысяч долларов. Вам будут
капать роялти с телепоказов по всему
миру, с многомиллионных тиражей на
видео, DVD и других носителей. За отчислениями жестко следит Актерская
гильдия США, и голливудские продюсеры боятся ее не меньше, чем налоговую
инспекцию. Легко себе представить,
сколько потиражных получают мегазвезды, снявшиеся в суперхитах. Успешная работа в Голливуде актера среднего
звена (именно к этой категории себя причисляет Илья Волох) дает возможность
крепко стоять на ногах. За годы работы
в Калифорнии выпускник Школы-студии
МХАТ приобрел недвижимость, пентхаус
в Беверли-Хиллз, несколько апартаментов в самых престижных районах ЛосАнджелеса и теперь сдает их в аренду.
Правда, с женой-американкой ему пришлось расстаться, с актерской карьерой
у нее не сложилось, как следствие – депрессия, безработица и алкоголь.
День Волоха расписан по минутам.
Днем он должен навестить маму, которая живет на берегу океана, в районе
знаменитых калифорнийских пляжей
Винис-бич, а вечером у него спектакльантреприза в Санта-Монике, где он
играет русского парня из глубинки, приехавшего в Америку на заработки, без
языка и связей. В Лос-Анджелесе, где
почти каждый второй житель работает
в киноиндустрии, есть место и театру.
Правда, эти площадки рассчитаны исключительно на энтузиастов, которые
в перерывах между съемками экспериментируют с собой и немногочисленными калифорнийскими театралами. По
дороге к матери Илья, выкрав часок из
своего графика, заглядывает на пляж, в
качалку, где под палящим солнцем наращивают бицепсы десятки загорелых
мачо. Когда-то на Винис-бич тренировался сам Арнольд Шварценеггер, плакат с его изображением висит на рекламном щите.
– Голливудскому актеру надо быть в
форме, – берет в руки гантели Волох и,
поигрывая мускулами, произносит: – Это
и есть актерское мастерство, вот оно,
растет и опухает не по дням, а по часам.
Под этим Станиславский и подразумевал
работу актера над собой.

7

Вверху: Олег Видов выглядит слишком
прилично, чтобы играть «голливудских»
русских.
Слева: актер и режиссер Евгений Лазарев
преподает в Америке методику Михаила
Чехова.
Внизу: Лазарев с Николасом Кейджем
в фильме «Оружейный барон»

идет от заходящего солнца, оправдывая свое название, до восходящего и
много чего видит на своем протяжении:
ночные клубы, рестораны, гостиницы,
бутики и т.д. Но вся слава бульвара сосредоточена в последних кварталах, известных под названием Сансет-стрип.
Именно там гуляет местная богема и
вершатся судьбы мирового кинематографа. По вечерам в ночных клубах потягивает пивко или балуется легкими
наркотиками с десяток мировых знаменитостей.
Илья Волох везет меня в гости к еще
одному баловню судьбы, актеру Илье
Баскину. Но Баскин живет не на шумном
Сансет, а в одном из тихих кварталов долины Сан-Фернандо – Вудленд-Хиллз.
Здесь обитает немало кинозвезд, среди которых Ким Бейсингер и Уилл Смит.
Баскин – рекордсмен среди русских артистов в Голливуде: около восьмидесяти
проектов в американском кино. В начале
1970-х он окончил театральное училище
и, получив диплом артиста разговорного жанра, устроился в Московский театр
миниатюр. В Советском Союзе Баскин
снимался редко, зрителям он известен
по фильмам «Большая перемена» и «Телеграмма». Для выходца из Риги Ильи Баскина шансом перевернуть судьбу стала
неожиданно появившаяся у советских
евреев возможность выехать из СССР.
Когда в середине 1970-х «железный занавес» приоткрылся, Илья отправился не к
палестинским холмам, а прямо к голливудским.

8

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

тает преимущественно с выходцами из
бывшего СССР и Восточной Европы, как
агент-менеджер получает комиссионные
10-15 процентов – но только по результату. Его двухкомнатный офис напоминает
типичный актерский отдел «Ленфильма»
или студии Горького. На стенах календари, плакаты и фотографии артистов,
здесь и юные красавицы, и солидные
дамы не первой молодости, и суровые
мачо. Некоторые из них знакомы российским зрителям: к примеру Олег Тактаров, Александр Невский и Олег Стефан.
Звезды Голливуда – Клинт Иствуд, Джек
Николсон, Роберт де Ниро и Джулия Робертс – висят отдельно на стене славы в
позолоченных подрамниках.
Телефоны Круглова звонят беспрерывно, говорит он громко, с очень сильным
одесским акцентом, что по-русски, что
по-английски, этакий персонаж из миниатюр Карцева и Ильченко, но в Голливуде. «Что за проект? Кто режиссер?
Парамаунт или Уорнер Бразерс? О'кей! Я
знаю, кто вам нужен! – вдруг взрывается
Круглов. – Я вам вышлю его снимки и дам
ссылку в Интернете! В базе IMDB есть его
фильмография! О чем ты говоришь, он
снимался у Спилберга!»
Круглов, как и многие русские, давно
осевшие в США, легко переходит с одно-

Олег Тактаров (слева) и Александр Невский
(внизу с актером Стивеном Брэндом) – одни
из немногих русских актеров, сделавших
карьеру в Голливуде
– Я сразу хотел ехать в Лос-Анджелес,
потому что знал, что без языка в театре
работать не смогу, а в кино, не зная, как
здесь снимают кино, думал, что смогу, –
вспоминает молодые годы Илья Баскин.
С ходу Голливуд взять не удалось, и начинающему артисту пришлось подрабатывать в ресторане, потом в страховой
компании и параллельно издавать русскоязычную газету «Панорама» на западном побережье США. «Это был совместный проект с журналистом Александром
Половцом, – рассказывает Баскин. – И
долгое время мы были единственными на западном побережье, и это был
успешный бизнес».
Мы пьем кофе в его уютном доме с бассейном и площадкой для барбекю. Баскин, закурив кубинскую сигару и удобно расположившись в плетеном кресле,
демонстрирует нам домашние альбомы.
В них вся его жизнь от эксцентрика и клоуна в оркестре Утесова до долговязого
весельчака из «Большой перемены», от
шейха на лошади из американской комедии «Самый большой любовник в мире»
до мистера Дитковича из «Человека-паука».
Тридцать лет назад попасть на «фабрику грез» Баскину помог случай. Знаменитый голливудский режиссер Пол
Мазурски решил снять историю о советском артисте цирка, эмигрировавшем в Америку. Ассистенты Мазурского
собирали русских актеров по всей Калифорнии. Так Баскин в 1984 году оказался в картине «Москва на Гудзоне»
с Робином Уильямсом в главной роли.
В этом же фильме снялся и другой эмигрант из СССР – Савелий Крамаров.
Лента произвела фурор и заработала
кучу денег. Баскина, удачно сыгравшего циркового артиста, заметили и стали
приглашать на кинопробы. Герои Баскина – преимущественно русские, разных характеров и профессий. Бандитов
и террористов Илья также переиграл
немало. Он снялся более чем в 70 фильмах, его партнерами были Шон Коннери, Хеллен Мирен и другие звезды
Голливуда. За 30 лет Америка стала для
Ильи Баскина даже не второй, а первой
родиной. Живя на голливудских холмах, он уже Россию воспринимает как
чужое государство.
– Актеры здесь счастливые люди, – не
без гордости говорит Баскин. – Ты сам
не ищешь работу, ее находит агент, он
бьется головой об стенку, чтобы добыть
тебе роль, и, естественно, получает комиссионные. Ну, а когда ты попадешь на
съемочную площадку, о тебе уже заботятся профсоюзы, они следят, чтобы ты
работал определенное количество часов, не больше – если больше, то двой-

ная оплата, если съемки задерживаются
на полчаса, то студии платят большие
штрафы, еда должна быть разнообразная, трейлер соразмерно твоему статусу и т.д.
Баскин и Волох – актеры разных поколений, но судьбы их во многом похожи. Оба эмигранты из СССР, приехали в
Лос-Анджелес молодыми, без английского языка, прошли все трудности
эмигрантской жизни и стали востребованными актерами. Уже много лет
они входят в число тех трех процентов
актеров, что могут себе позволить работать по профессии. Знакомство с голливудскими русскими можно было бы
продолжить, но многие из них еще не
известны широкой публике. Они пока
работают в театрах, снимаются в авторском кино и лишь мечтают «проснуться
знаменитыми».

«О чем вы говорите,
он снимался у Спилберга!»
Офис Виктора Круглова находится на Беверли-бульвар в доме номер
7461. Это самый известный в ЛосАнджелесе агент, работающий с русскими артистами. Выходец из Одессы, он эмигрировал в США в конце
70-х, поменял десяток профессий и городов, последние двадцать лет живет
в Лос-Анджелесе. Его агентство Victor
Kruglov TMA небольшое, и актеры, если
им начинает сопутствовать удача, неизбежно уходят от него в более солидные
конторы. В Голливуде каждый сверчок
знает свой шесток. В крупных агентствах
типа United Talent или ICM – International
Creative Management пасутся все знаменитости первого эшелона. Виктор рабо-

го языка на другой и часто заменяет русские слова английскими, произнося их
на американский манер. «Мне часто звонят сами директора, – Круглов явно хочет произвести впечатление. – Сегодня
говорил с Клинтом Иствудом, он описал
мне образ русского гангстера для своей
новой картины, я предложил ему Игоря
Жижикина, думаю, что Иствуд его возьмет и не пожалеет, там интересная роль и
месяц съемок». В картотеке Виктора около двухсот актеров, и это неудивительно,
русских и украинцев в Лос-Анджелесе
пруд пруди, есть даже целый город – Западный Голливуд, где обитает многочисленная община из бывшего СССР, и опытный агент Круглов знает, как подбирать
кадры.
– Стандартная внешность не годится, –
говорит Виктор. – Обычных лиц миллионы, они не остановят взгляд человека со

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

9

ZUMA PRESS/КОММЕРСАНТЪ

ZUMA PRESS/КОММЕРСАНТЪ

Юл Бриннер и немногие другие

студии. Должна быть в лице изюминка,
что-то самобытное. Это касается в первую очередь мужчин. А женщины? Если
она красива, пусть даже банально, отказа ей не будет. Такой товар, как красота,
всегда востребован.
Как только Виктор произносит эти слова, дверь офиса открывается и на пороге
появляется она – настоящая русская красавица, шикарная блондинка, сошедшая
с рекламных билбордов бульвара Сансет.
– Наташа Алам, – представляет ее нам
Виктор. – Одна из моих больших надежд.
Приход Наташи в офис не был случайным, Круглов сообщил ей приятную
новость. Голубоглазая дива модельной
внешности утверждена на одну из ролей
в фильме «Женщины», где ее партнерами
будут Мэг Райан, Аннетт Бенинг, Ева Мендес и Бэтт Мидлер. Эти имена с придыханием перечисляет Виктор Круглов.
– Это комедия в лучших традициях
«Секса в большом городе»! Бюджет 16
миллионов долларов. Ты будешь играть
одну из подруг героини Мэг Райан.
Наташа от радости бросается на шею
Виктору Круглову. Ей повезло, она играет
не очередную русскую красавицу с криминальным прошлым, а американку!
– Я очень долго работала над своим
английским, чтобы избавиться от русского акцента, – рассказывает Алам. Нам
трудно оценить ее английский, но русский девушке дается уже с трудом, проблемы с окончаниями, да и словарный
запас почти на исходе. Наташа (девичья
фамилия Шеманчук) родилась в Ташкенте, после школы переехала в Москву, карьеру модели сделала в Доме моды Зайцева, затем отправилась искать счастье
в Лондон, вышла замуж за внука иранского шаха Резы Пехлеви – Амира, стала
принцессой, спустя пару лет развелась
и рванула в Лос-Анджелес. Позади был
богатый опыт работы в рекламе и на подиумах Парижа, Милана и Нью-Йорка.
Пять лет назад за ее карьеру взялся сам
Виктор Круглов. В ее актерском багаже
десяток ролей в сериалах и малобюджетных картинах. Играет она преимущественно смазливых красоток из Рос-

В

1920-е годы Америка приняла первую волну русской
эмиграции. Это были аристократы и представители
среднего сословия. И «фабрика грез» отреагировала на
русское пришествие. В те годы выходцы из России на
экранах Голливуда не были бандитами или пьяницами,
но без характерных штампов не обошлось. Сочетание
аристократической роскоши и варварской экзотики,
представленной образами кочующих цыган, татар и
разудалых чубатых казаков и было образом царской
России. В кино снимались отставные генералы Николай
Богомолец, Вячеслав Савицкий и Александр Волошин.
Бывшие военные мелькали в эпизодах, изображая
офицеров, казаков, купцов и ярмарочных весельчаков.
Наибольшего успеха добился Волошин. Он работал
таксистом и официантом в Лос-Анджелесе и снялся
в таких картинах, как «Его частная жизнь» (His Private Life, 1928) и «Дочь Шанхая» (Daughter of Shanghai,
1937). Вячеслав Савицкий оказался едва ли не самым
востребованным русским артистом в Голливуде того
времени и даже похоронен на престижном кладбище
студии «Парамаунт».
Но настоящей американской звездой звездой 1930-х
и 1940-х стал не любитель, а профессионал – бывший
актер МХАТа, выходец из Тбилиси Аким Тамиров.
Всей своей карьерой Тамиров полностью опроверг
классические мифы о судьбе эмигранта в Америке.
Он начал голливудское восхождение в 42 года, не
стремился избавиться от акцента, никогда не играл
в массовках и до самой смерти снимался у лучших
мастеров мирового кино. Яркий талант Тамирова заметил
великий Орсон Уэллс и пригласил «самого знаменитого
русского» в Голливуде сняться в мрачных криминальных
драмах «Мистер Аркадин» (Mr.Arkadin, 1955) и «Печать
зла» (Touch of Evil, 1958). На голливудском бульваре
в Лос-Анджелесе светит звезда Акима Тамирова рядом
со звездами Кларка Гэйбла и Марлен Дитрих. В России
Тамиров малоизвестен, он остался в США во время
гастролей МХТ в 1923 году и был десятилетиями под
негласным запретом.
А в 1950-е годы в Америке ярко вспыхивает звезда по
имени Юл Бриннер. Он стал одним из самых известных

сии и Европы, но на этот раз, кажется,
Виктор нашел ей что-то поинтереснее.
Ведь русским актрисам, как и актерам,
обычно достаются карикатурные персонажи: вульгарные проститутки, подруги
мафиози и коварные соблазнительные
шпионки.

Шестерить не надо!
Ничего не поделаешь, со стереотипами
Голливуда бороться бесполезно. Русский
на экране не должен быть похож на американца, зритель не должен ломать голову, где свой, а где чужой. Такова годами
выстроенная модель восприятия героев.
Космонавт Лев Андропов из фильма «Армагеддон», казалось, положительный герой, но без смеха и слез смотреть на него
невозможно. Русский исследователь
космоса бегает по станции «Мир» в шапке-ушанке и с гаечным ключом в руках,
как слесарь в котельной. Для пущей убедительности в уста русских персонажей
вкладывают чудовищный текст: «Доктор
Иван Голицын! Откуда йесть ви так хорош знайет русский?» – «Я утшйился в
русскйий инстйитут, товарисч!»
«Не только русские персонажи в американских боевиках выглядят малопривлекательно, – говорит режиссер Андрей
Кончаловский, снявший в Америке немало фильмов. – Картины об итальянской
или китайской мафии давно стали классикой Голливуда. Сегодня на «фабрике
грез» «плохие парни» – русские и арабы,
часто символизирующие экранных террористов, но я не думаю, что негативный
образ русского человека влияет на отношение американца к России. Американцы идут в кино не для того, чтобы узнать
правду о какой-нибудь нации, они идут в
кино развлекаться. Они выходят и забывают все это».
Забавная история произошла много
лет назад с Олегом Видовым. Его пригласили на съемки «Рэмбо-3», но роль сорвалась. Олег должен был сыграть роль
какого-то наивного русского солдата. А
потом ему сказали: «Солдата не будет!
Будет свирепый и жестокий русский пол-

русских актеров в мире и достиг того, чего пока не
удалось ни одному выходцу из России. Бриннер родился
во Владивостоке, приехал в Штаты в 20-летнем возрасте
и сделал почти невозможное – избавился от акцента.
В него были влюблены первые голливудские красотки –
Джуди Гарднер, Мэрилин Монро, Ингрид Бергман
и Марлен Дитрих. Фильмы «Братья Карамазовы»,
«Десять заповедей», «Великолепная семерка»
и «Король и я» входят в золотой фонд Голливуда.
С тех пор прошла целая эпоха. Но, как бы ни менялась
мода в Голливуде, актерам-эмигрантам здесь никогда
не удавалось сыграть звездные роли, в том числе
и признанным гениям. Великий Михаил Чехов привез
в Америку свое видение системы Станиславского,
которую до сих пор изучают в США сотни артистов.
Но даже он находился на том же положении, что и
большинство актеров-иностранцев. Михаил Чехов
говорил: «В Голливуде я могу играть только
маленьких иностранных профессоров». В 1945 году,
правда, Чехов получил номинацию на «Оскара,
исполнив роль психиатра Брюллова в картине Хичкока
«Зачарованный». Его партнерами были Ингрид Бергман
и начинающий Грегори Пек.
К концу 1940-х годов русская тема перестала быть
модной. Отношения между США и СССР охладели.
Русские режиссеры и актеры потеряли влияние
в Голливуде. Новый интерес возник с началом
холодной войны. Образ врага – неотъемлемая часть
любого боевика, иначе с кем бороться добру
на протяжении двух экранных часов? В советских
фильмах воплощением зла были кулаки, фашисты
и западные шпионы. В Америке, с приходом холодной
войны, в каждом пятом блокбастере миру стали
угрожать русские. Враг стал явным и страшным.
И этих монстров должен был кто-то играть.
Когда начинали снимать фильм «Рокки», выбор русских
актеров в Голливуде был ограничен. Поэтому герою
Сталлоне противостоял громила Иван Драго
в исполнении шведа Дольфа Лундгрена.
Настоящие русские актеры стали появляться
в Голливуде фактически только в 1980-е годы.

ковник». Видов рассказывает: «Я увидел
Сталлоне и подумал: а если полковника
сделать по-другому? Что такое Афганистан для меня? И начал петь перед своим текстом: «Темная ночь, только пули
свистят по степи, только ветер гудит в
проводах...» И мне сказали: «Не надо». Я
понял по глазам Сталлоне, что этой роли
мне не играть.
Так Видов попал в категорию русских
актеров, которые выглядели слишком
прилично для того, чтобы играть «голливудских» русских.
Одни предпочитают бороться с устоявшимися штампами, другие строго выполняют указания продюсеров и режиссеров, но при этом пытаются по-своему
очеловечить образ.
– Даже когда ты играешь отъявленного
бандита, конечно, ищешь какие-то человеческие струны, чтобы образ не получился карикатурным, – говорит Илья
Баскин.
– К сожалению, приходится считаться со стереотипами, – говорит актер и
режиссер Евгений Лазарев. Сегодня он
преподает актерское мастерство в одной из калифорнийских школ – обучает
студентов методике Михаила Чехова.
– Но даже в этой, казалось, безысходной ситуации, когда получаешь русскую
роль, изволь отстаивать, не шестери,
хотя ты играешь по законам Голливуда.
Я на пробах всегда говорю: «Лазарев,
russian actor». Всякая проба обоюдоостра, они меня пробуют, а я их пробую.
Если они способны меня понять и оценить, я принимаю правила игры, если
нет – до свидания, мы расстанемся, так
сказать, в хороших отношениях. Но шестерить – не надо!
Евгений Лазарев не раз играл в американских картинах русских офицеров.
В картине «Оружейный барон» с Николасом Кейджем в главной роли из героя
Лазарева сделали генерала-алкоголика,
а в фильме «Цена страха», где снимались
Бен Аффлек и Морган Фримен, персонаж
Евгения, генерал Дубинов, водку в кадре
не пил, но государственными секретами
торговал налево и направо. И на съемках

произошел неприятный инцидент, связанный не с режиссером и не с продюсерами, а с обычной костюмершей.
– Костюмерша мне принесла костюмы. Это было что-то страшное: какой-то
грубый плащ, какая-то шапка, жеваный
галстук, мятые туфли – я не знаю, в каком
магазине все это она приобрела. Я спрашиваю: «Что это такое?» Она говорит:
«Это ваш костюм». Я говорю: «А почему
вы это подобрали?» «Но вы же русский
генерал», – сказала она. Была пауза, и она
покраснела. Затем все сгребла в охапку
и унесла. На следующий день принесла
мне отличную генеральскую форму: китель из хорошего драпа, кожаные ботинки, офицерскую фуражку.
Илья Волох в сериале «Главнокомандующий» сыграл русского президента, симпатичного и даже слегка демократичного.
– Это было везение, сценарий не был
плоским, – с удовольствием вспоминает
Илья. – Я старался идти от себя, хотя передо мной иногда возникал образ Виктора Ющенко, это был 2005 год, но играл я
российского президента, и по драматургии была конфликтная ситуация между
русским и американским президентами,
но мы, то есть наши герои, разрулили ее
дипломатично. Но это редчайший случай, когда сталкиваешься с таким тонким
материалом.
– Вообще, стереотип «русской мафии»
постепенно уходит в прошлое, – считает
Виктор Круглов. – Лет восемь-десять назад русским актерам предлагали исключительно роли бандитов, а актрисам – роли
проституток. Сегодня несколько иной
спрос, на экране уже появляются русские
врачи, ученые и журналисты.
Виктор явно выдает желаемое за действительное. Как бы ни хотелось Круглову, в американских боевиках никто русскую мафию не отменял. Даже великий
Спилберг в своей последней картине
«Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» вновь объявил врагами Америки русских. Ничего личного.

10

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Королева Британии,

AP

Октябрьская революция лишила семью Хелен Миррен родины
и состояния. Однако знаменитая британская киноактриса,
получившая «Оскара» за фильм «Королева», – человек левых
убеждений

Александр КАН
Публикация 2007 года

AP

Н

есмотря на седьмой десяток, она появляется на экранах и на обложках
журналов обнаженной, требует, что
ее интервьюировал обязательно мужчина, не стесняется признаваться, что
ставит будильник на час раньше, чтобы
с утра успеть заняться с любимым человеком сексом… Она отказалась принять
государственную награду и, наконец, по
собственному признанию, она – «убежденная антимонархистка».
Парадоксально, но главной ролью в
карьере Хелен Миррен стала королева
Елизавета Вторая в фильме «Королева»
режиссера Стивена Фрирса, за которую
она получила в этом году «Оскара». Причем это была не первая «монархическая»
роль в ее биографии. В 2005 году она
появилась в телесериале «Елизавета» в
образе тезки нынешней королевы, правившей в XVII веке. А еще раньше, в 1994
году, она сыграла королеву Шарлотту,
жену Георга III, в фильме «Безумие короля Георга». Но одно дело играть персонажей далекой эпохи, и совсем другое –
нынешнюю королеву, пользующуюся и в
стране, и в мире огромным авторитетом
и уважением. Любой монарх, тем более
воспитанный в таких жестких, почти пуританских правилах, как Елизавета Вторая, предстает перед миром исключительно в парадном, сугубо официальном
виде.
Можно представить себе, с каким трепетом режиссер и актриса подходили
к работе, тем более, что охваченный в
фильме короткий период, (август–сентябрь 1997 года) – чуть ли не самый
острый за все более чем полувековое
правление Елизаветы Второй. Гибель
принцессы Дианы, массовый всплеск
народного обожания и, как следствие,
неприязни к дому Виндзоров поставили
монархию на грань тяжелейшего кризиса. Тем более тяжелого, что самой королеве была совершенно непонятна его
природа и реакция поданных казалась
незаслуженной.
Физическое перевоплощение кажется поразительным. Но еще важнее то
новое измерение личности одной из
самых известных женщин на планете,
которое вносит в свою роль актриса.
Гнев, отчаяние, высокомерие, слабость,
одиночество, юмор – всю гамму чувств
Хелен Миррен передает в выражении
глаз и едва заметных движениях привычно надменно поджатых губ. Вот уж где
настоящая психологическая актерская
школа, которая теперь стала редкостью.
Никакой специальной подготовки к
роли, по ее словам, не было. Все пришло
само собой и как-то легко – возможно,
потому, что многое ей удалось почерпнуть в собственном жизненном опыте.
В какой-то степени она просто играла
женщину своего поколения, добившую-

ся заметного успеха в мире, где правят
мужчины.
Женщин редкой силы ей приходилось
играть и раньше, но только в «молодых»
ролях эта сила проявлялась скорее
через сексуальность. Ее лучшие кинороли – дебют в фильме английского киноклассика Майкла Пауэлла «Совершеннолетие», где она играла молодую музу
пожилого художника, роль в скандальной полупорнографической ленте Тинто Брасса «Калигула», затем в сюрреалистическом контркультурном манифесте
Линдсея Андерсона «О, счастливчик!»
и, наконец, в гедонистически-постмодернистской кинооргии Питера Гринуэя
«Повар, вор, его жена и ее любовник»,
где она была той самой, отбросившей
все постылые условности женой. Все
эти работы пронизаны откровенной
чувственностью. Уже относительно недавно, в весьма солидном возрасте, она
сыграла главную роль в озорной провокации «Девушки с календаря», сюжет
которой строится на затее пожилых домохозяек подзаработать денег, составив
целый календарь из своих обнаженных
портретов.
При этом сама Миррен, как говорится,
вовсе не такая. «Я люблю и ценю красоту и открытую сексуальность – как
это было, например у Мэрилин Монро,
и я знаю, что сама я вовсе не такая, но
каким-то образом мне довелось сыграть
все эти роли», – с некоторым смущением
признавалась она в одном из недавних
интервью.

Дочь таксиста, праправнучка
фельдмаршала
Она родилась 27 июля 1946 года в лондонском Ист-Энде. Дед ее, русский аристократ и дипломат Петр Васильевич

Миронов, во время событий 1917 года
оказался в Англии, где от имени царского правительства вел переговоры
о закупке оружия. Отправившись уже
в послесоветские годы вместе со своей старшей сестрой Кэтрин в Москву
и проведя там архивные изыскания,
Миррен выяснила, что их род восходит
к древней и очень почтенной русской
военной династии Каменских. Фельдмаршал Михаил Каменский успешно
воевал в Русско-турецкую кампанию
1774 гг. и был награжден Георгиевским
крестом. В 1806 году он был даже назначен главнокомандующим русской
армией, которой предстояло сразиться с Наполеоном, но за провалы был
от должности отстранен и заменен Кутузовым. Спустя два года его зарубил
топором 15-летний мальчишка, брат
одной из многочисленных наложниц
престарелого фельдмаршала.
Отец Хелен, Василий Миронов, попал в Англию в двухлетнем возрасте.
Получил музыкальное образование,
одно время работал скрипачом в Лондонском филармоническом оркестре, но в тяжелые предвоенные годы
был вынужден бросить музыку и стал
таксистом, а затем инструктором по
вождению. Он свободно говорил порусски, но, как это свойственно многим эмигрантам второго поколения, от
своего происхождения всячески стремился откреститься. Он стал называть
себя Бейзил, поменял русскую фамилию Миронов на английскую Миррен
и женился на Китти Роджерс из семьи
потомственных лондонских мясников.
По легенде, дед Китти поставлял мясо
самой королеве Виктории. Несмотря
на то, что русская революция лишила
семью имения под Смоленском, богатства, статуса и родины, Бейзил Мир-

рен был человеком социалистических
убеждений и в предвоенные годы отчаянно дрался в рабочих лондонских
кварталах с набиравшими силу чернорубашечниками лидера британских
фашистов Освальда Мосли. Лишь в послевоенные годы он с ужасом узнал,
во что превратил Сталин милую его
сердцу коммунистическую утопию.
Хотя православные праздники в семье соблюдались, и Хелен с Кэтрин и
младшим братом Питером (соответственно Лене, Кате и Пете) что-то об их
русском происхождении рассказывали,
по-русски в доме не говорили и детей
готовили к вступлению в обычную английскую жизнь. Уже с шести лет Хелен
хотела быть актрисой и в школе вовсю
выступала на сцене. Театр привлекал ее
куда больше, чем кино, и с первого же
шекспировского спектакля – в 13 лет она
в школьном театре сыграла Жанну д’Арк
в «Генрихе VI» – она мечтала играть шекспировские роли.
Мечта сбылась быстро и неожиданно легко. Поучившись немного на учительницу, она отправилась на прослушивание в Национальный молодежный
театр, была принята и в 1965 году, в
возрасте 19 лет, дебютировала на профессиональной сцене в знаменитом
театре «Олд Вик» в роли Клеопатры в
шекспировском «Антонии и Клеопатре». А через два года была принята в
труппу Королевского Шекспировского
театра. Классичность и аристократизм
шекспировского репертуара вместе с
сексуальностью и чувственностью первых киноролей («слишком умная, чтобы
воспринимать ее просто в роли соблазнительной красавицы», писал один из
критиков-современников) сделали одним из символов революционной эпохи
свингующего Лондона конца 1960-х эту

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

11

Слева вверху: актриса Королевского Шекспировского театра Хелен Миррен со своим
коллегой Эриком Портером, 1969 год.
На остальных фото: Миррен с разными наградами, включая «Оскар» (справа)
молодую, красивую, раскованную женщину.
И хотя к феминистскому движению
она не примкнула, тем не менее, оглядываясь сегодня на свое прошлое,
охотно признает, что была и остается
феминисткой. Путешествуя в составе труппы Питера Брука по Африке и
Америке в начале 1970-х, в индейской
резервации в Миннесоте, она, выпив
изрядно бренди, решилась сделать
себе татуировку между большим и
указательными пальцами на левой
руке. Татуировка – индейский символ
равенства, и она по сей день им гордится: «Равенство – главный принцип
жизни, и к тому же знак этот напоминает мне о бурной молодости», – говорит
она. Поклонники стремятся уловить
татуировку на экране – иногда она загримирована, иногда нет. Оттуда же,
из 1960-х, как, впрочем, по-видимому,
и от отца, идут и ее собственные левые
убеждения. Она не раз принимала участие в политизированных акциях против торговли оружием, против военной диктатуры в Бирме, в защиту детей
в разоренной войной Уганде. С призывом остановить продажу оружия в Африку она однажды выступила даже с
трибуны Организации Объединенных
Наций в Нью-Йорке. В 1997 году она
открыто поддерживала избирательную кампанию Тони Блэра и нисколько
об этом не жалеет: «Было бы ужасно,
если бы мы до сих пор существовали
при правительстве консерваторов», –
говорит она.
Русское происхождение, несомненно,
наложило отпечаток на ее роли. В «Космической Одиссее 2001» Стэнли Кубрика
она сыграла роль русской космонавтки
Тани Кирбук, а в 1985 году стала Галиной Ивановой – возлюбленной героя

Михаила Барышникова в полузабытом
теперь, но тогда скандальном политическо-романтическом триллере «Белые
ночи». На съемках «Белых ночей» она
познакомилась и позднее вышла замуж
за режиссера Тейлора Хэкфорда. Они и
сегодня вместе. А до Хэкфорда ее бойфрендом был молодой ирландский актер Лиам Нисон, с которым она познакомилась в Ирландии на съемках эпопеи
о короле Артуре, привезла с собой в
Лондон и помогла началу его успешной
кинокарьеры.
Больше десяти лет Миррен и Хэкфорд
жили в незарегистрированном браке,
постоянно перемещаясь между Лондоном, Лос-Анджелесом, Новым Орлеаном и югом Франции, и лишь в канун
1997 года они поженились в Шотландии
и Хелен стала мачехой двух сыновей
режиссера. Своих детей у нее нет, как
нет, по ее собственному признанию, и
материнского инстинкта. Говоря о русских ролях, можно упомянуть еще и Наталью Петровну в тургеневском «Месяце в деревне», поставленном в одном
из театров лондонского Вест-Энда и
перенесенного на нью-йоркский Бродвей, где спектакль принес ей премию
«Тони».
В 1990-е годы, уже войдя в «трудный»
для актрис возраст, Хелен Миррен сыграла несколько блистательных ролей
в заметных фильмах: «Последние желания», в котором она снялась вместе
с Майклом Кейном и Рэем Уинстоном,
«Госфордский парк» Роберта Олтмена и,
наконец, уже упоминавшиеся «Девушки
с календаря», где 58-летняя Хелен Миррен сыграла роль озорного сексуального провокатора. Притом, сразу после
того, как она стала «Дамой Британской
империи». Этот титул эквивалентен рыцарскому званию.

АP

АP

HULTON-DEUTSCH COLLECTION/CORBIS/RPG

АP

наполовину русская душою

Возвращение
Трудно было представить себе, что эта
блистательная карьера еще не достигла
своего пика. Однако успех «Королевы»
и Хелен Миррен в главной роли превзошел все ожидания. На нее посыпался шквал наград, перед присуждением
«Оскаров» 2007 года ставки на ее победу
принимались с самым высоким гандикапом за всю историю наград Американской киноакадемии, и ее победа была
настолько очевидной, что букмекеры
стали производить выплаты еще до
официального объявления результата.
Букингемский дворец был явно вдохновлен планетарным триумфом фильма
и теми добрыми словами о королеве, которые Хелен Миррен произнесла перед
миллиардной аудиторией церемонии
«Оскара». Актриса была приглашена на
ужин с Ее Величеством.
Как бы британец ни относился к государственному устройству своей страны, приглашение от королевы – честь
незаурядная, и от таких приглашений
не отказываются. Хелен Миррен, тем
не менее, вынуждена была отказаться: она находилась на съемках фильма «Национальное достояние: Книга
тайн» вместе с Николасом Кейджем в
США, и график съемок был настолько
напряженным, что вырваться в Лондон
даже на день ей не удавалось. Из канцелярии королевы последовало плохо
скрытое недовольство и сухое уведомление о том, что повторного приглашения не будет. Извечно жаждущая скандала пресса тут же вспомнила левые,
антимонархические убеждения Хелен
Миррен и ее отказ в 1996 году принять
орден. «Действительно, ее отсутствие
на съемках могло сорвать рабочий

процесс, и ей потребовалось бы получить от продюсеров разрешение отлучиться на несколько дней в Лондон.
Однако, учитывая характер приглашения, трудно представить себе, что она
не получила бы такого разрешения», –
писала одна из газет.
Самой же Хелен Миррен пришлось
в многочисленных интервью оправдываться, уверяя репортеров, что она вовсе
не хотела высокомерно пренебрегать
высочайшим приглашением и принять
его ей действительно помешала насущная производственная необходимость.
Левые политические убеждения, впрочем, вновь проявляются в еще одной
роли, в которой снимается кинозвезда.
Она играет одну из немногих оставшихся
в секторе Газа израильтянок, дочь которой влюблена в палестинца и в результате погибает.
Хотя левизна совсем не мешает ей
активно участвовать в светской жизни:
она публично пообещала давать уроки
актерского мастерства Дэвиду Бекхэму и превратить его по приезде в ЛосАнджелес в кинозвезду. Бывший капитан
сборной Англии, как известно, после
окончания контракта с мадридским «Реалом» переезжает жить в столицу американского шоу-бизнеса, где он будет
играть за третьеразрядный местный футбольный клуб.
А для съемок следующего фильма она
отправится в Россию. Документальная
лента «Путешествие», показ которой
по британскому телевидению намечен
на конец этого года, – о том, как Хелен
Миррен впервые приезжает в места, где
когда-то находилось семейное имение, и
встречается с живущими в России родственниками..
Лондон

Беспартийный
дворянин
СЕРГЕЙ ОБРАЗЦОВ ЭТО БЫЛА ЭПОХАЛЬНАЯ,
НЕОРДИНАРНАЯ ЛИЧНОСТЬ.
СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ЕГО ЛЮБИЛА, А ОН
ЛЮБИЛ ЗАДАВАТЬ ЕЙ «НАИВНЫЕ» ВОПРОСЫ
■ Борис ПОКРОВСКИЙ
Публикация 2005 года
ергей Владимирович Образцов ро­
дился 22 июня 1901 года. По старому
стилю. Но отмечал он свой день ро­
ждения 5 июля - по новому. Он был об­
ласкан жизнью - зрителями, читателями,
Советской властью, в том числе лично
Человеком с усами.
Любовью зрителей он очень дорожил.
Дорожил ли он любовью власти? И да и
нет. Он был странным в этом отноше­
нии человеком. Искренне признавался в
любви Октябрьской революции и тут же
мог отмочить по поводу этой революции
такое, что люди вокруг начинали испу­
ганно оглядываться.

С

кем-нибудь в министерстве... Здравст­
вуйте, это Образцов говорит. Мы тут с
Климентием Климентьевичем только что
получили приказ от Екатерины Алексе­
евны и хотели бы с кем-нибудь посовето­
ваться. Дело в том, что в зале всего 252
места, а по приказу нас обязывают бро­
нировать 712 билетов. Как быть? Ах, это
недоразумение? Не стоит все понимать
буквально? Большое спасибо за разъяс­
нение!

Досрочно, с опозданием
на три года
Незадолго до новоселья театра решено
было вместо обыкновенной наборной
афиши выпустить плакат-телеграмму.
Вот ее полный текст: «СРОЧНАЯ МОСКВА
ВОСТРЕБОВАНИЕ ВСЕМ МОСКВИЧАМ ОТ
5 ДО 125 ЛЕТ НОВЫЙ СЕЗОН МЫ ОТКРО­
ЕМ В НОВОМ ДОМЕ ТЧК В НЕМ ДВА ЗАЛА
ТЧК ДЕТЯМ И ВЗРОСЛЫМ ТЧК ЗИМНИЙ
САД ЗПТ БОЛЬШОЙ МУЗЕЙ ТЧК В АКВА­
РИУМАХ РЫБЫ ЗПТ В КЛЕТКАХ ПТИЦЫ
ТЧК ДЕТЯМ ПРИГОТОВИЛИ СПЕКТАКЛЬ
«СОЛДАТ И ВЕДЬМА» ЗПТ ВЗРОСЛЫМ ГАЛА-ПРЕДСТАВЛЕНИЕТЧКЖДЕМ НЕТЕРПЕ­
НИЕМ - КУКЛЫ».
Художник нарисовал все точно, как на
бланке телеграммы. Заказ сдали в типо­
графию и через два месяца получили
тираж. Отсылаем плакат в расклейку, а
нас отправляют в Министерство культу­
ры РСФСР за разрешением: оказалось,
что именно в этот момент произошло
очередное обострение идеологической
борьбы, и любая афиша может появить­
ся в городе только с разрешения выше­
стоящей организации. Пишем письмо в
министерство, прилагаем плакат, просим
решить вопрос оперативно. На другой
день меня как завлита вызывают к заме­
стителю министра. Принимает, конечно,
не он лично, а его доверенное лицо.
- Вот посмотрите, как мы предлагаем
откорректировать текст, - говорит лицо
и показывает плакат, из которого изъяты
всего три слова: «в клетках птицы».
- Но у нас действительно в фойе устро­
ен зимний сад. В нем стоит дерево, и на
нем висят клетки с канарейками.
- Ну, не будем играть в прятки. Мы не
отрицаем: был 1937-й год, был культ лич­
ности, имелись невинные жертвы. Но к
чему это сейчас снова будировать? Какое
это имеет отношение к театру кукол?
Понимая, что без Образцова мне с та­
кой «редактурой» не справиться, отправ­
ляюсь в театр. Когда Сергей Владимиро­
вич злился, зрачки у него расширялись, и
он почему-то начинал наматывать прядь
волос на указательный палец:
- Сейчас же отправьте плакат в «Вечер­
нюю Москву» и попросите срочно напе­
чатать его как платное объявление. А там
поглядим.

Откуда берется эта зараза?

Выступление Сергея Образцова на фронте в 1942 году. «Монолог смерти»
Все так и сделали. После публикаций
в газетах нам, конечно, разрешили рас­
клейку по городу без всяких купюр!
15 декабря 1970 года состоялось дол­
гожданное новоселье театра на СадовойСамотечной, 3. Образцов был безмерно
счастлив. На торжественную церемонию
прибыли первые персоны партии и го­
сударства. Обращаясь к ним со словами
благодарности, Сергей Владимирович
задал высоким гостям «невинный» воп­
рос:
- Я - коренной москвич, родился в са­
мом начале века. Помню Ходынское по­
ле, 300-летие Дома Романовых, первую
конку, первый трамвай, первый трол­
лейбус. Первые 16 лет прожил в то про­
клятое время. Затем жил счастливо, как
все. Сегодня у нас большой праздник: мы
открываем настоящий дворец. Днем бу­
дем играть для ребят, по вечерам - для
взрослых. Здание это начали строить
еще в 1930-е годы для Студии Станислав­
ского. Но Константин Сергеевич умер,
стройка приостановилась, началась вой­
на. Десять лет назад эту коробку пере­
дали нам и торжественно объявили, что

7 ноября 1 967 года мы покажем здесь
первый спектакль. Сегодня - 15 декабря
1970 года. Но вчера я узнал из «Вечерки»,

что строители закончили все работы на
две недели раньше намеченного срока.
(В зале хохот.) Вот я, беспартийный дво­
рянин, хотел бы воспользоваться вашим
присутствием, чтобы выяснить, почему
мы систематически ничего не успеваем
сделать вовремя, но потом каким-то об­
разом оказывается, что все планы выпол­
няются досрочно?
Подобные «невинные» вопросы Сер­
гей Владимирович мог задать кому
угодно. Помню, еще в старом здании на
площади Маяковского за месяц до оче­
редного съезда КПСС в кабинет к Об­
разцову в полной растерянности вошел
директор-распорядитель театра Климен­
тий Климентьевич Мирский. Только что
поступил приказ от министра культуры
СССР Е.А. Фурцевой, согласно которо­
му театру предписывалось ежедневно
выделять по 712 билетов улучшенного
качества для обслуживания делегатов и
гостей съезда.
- Ну, так в чем проблема? - спросил
Образцов.
- Где мы столько возьмем, если в зале
всего 252 кресла вместе с неудобными
местами...
- Так это же замечательный приказ!
- обрадовался С.В. - Соедините меня с

Однажды и Образцов попал в немилость.
Вместе с И.Греком он снял документаль­
ный фильм «Кинокамера обвиняет» публицистическую ленту против войны и
насилия, нищеты и голода, порожденных
«проклятым империализмом». Больше
года фильм продержался врепертуаре
кинотеатра «Россия», неизменно соби­
рая полные залы. Массовому прокату
предшествовали просмотры в редакци­
ях нескольких центральных газет. Они
сопровождались встречей с авторами
фильма.
Пригласили С.В. и в газету «Советская
Россия». Он охотно принял предложение
и прихватил меня с собой. Мы приехали
к концу показа, и, как обычно, в финале
раздались аплодисменты. Образцов вы­
шел на сцену, ему вручили цветы, рас­
кланялся... и надо было бы на этом закон­
чить.
Однако как на грех главный редактор
решил «пошутить». Сперва он от имени
собравшихся поблагодарил С.В. за нуж­
ный и своевременный фильм, «срываю­
щий маски с акул империализма» и «про­
поведующий мир во всем мире».
Но, с другой стороны, счел своим дол­
гом пожурить Образцова за то, что тот,
видимо, не совсем в курсе дел газетной
иерахии. Оказывается, только «Правда»
и «Советская Россия» - официальные ор­
ганы ЦК КПСС. А Сергей Владимирович
до «Советской России» успел побывать с
фильмом в «Известиях», «Литературной
газете», «Советской культуре», «Труде»,
«Учительской газете»...
С.В. за словом в карман не полез:
- Простите, но этот упрек не ко мне.
Как только из вашей редакции позвони­
ли, я тут же принял приглашение. Так что,
как говорит Вадим Синявский, счет 1:0 в
мою пользу!

Образцов был не только блестящим режиссером и актером, но и тонким педагогом. Он любил детей, и дети его обожали.
На фото: уличное выступление в Венгрии в 1950 году
- Согласен, - улыбнулся, но не унимал­
ся главный редактор, - это наша недора­
ботка! Но ведь вы не только выдающий­
ся режиссер, но и прекрасный автор, я с
удовольствием читаю ваши статьи в раз­
ных изданиях, но только, к сожалению,
не в «Советской России». (Смех, аплодис­
менты.)
- Боюсь, вы не сравняли счет, а забили
еще один гол в собственные ворота: ктото из присутствующих может сказать, что
я когда-нибудь отказался писать для «Со­
ветской России»? (Снова смех и бурные
аплодисменты.)
- Хорошо, и тут вы правы! Тогда разре­
шите мне, как главному редактору, по­
просить вас написать для нашей газеты
статью на любую волнующую вас тему!
- С удовольствием, но при условии, что
вы дадите гарантию ее опубликовать.
- Без сомнения!
- Тогда я обязательно передам вам уже
через несколько дней материал, в кото­
ром хочу выразить серьезную озабочен­
ность по поводу процветающего в нашей
стране махрового антисемитизма. И не
только на бытовом уровне. Я, народный
артист СССР, сын советского академика,
не могу понять, откуда у нас берется эта
зараза? (Гробовая тишина, зал на глазах
пустеет.)
Впрочем, ответ не заставил себя долго
ждать. Со следующего дня по указанию
Главлита все газеты перестали писать,
как прежде, «Государственный централь­
ный театр кукол под руководством С.В.
Образцова»: имя из названия театра бес­
следно исчезло.
С.В. пережил удар довольно болезнен­
но, но спорить с цензурой никто не мог,
тем более что у нас ведь официально при
советской власти цензуры и не существо­
вало.
Я мог сколько угодно сочувствовать
С.В., но чем я мог помочь? Я искал, но не
мог найти повода для привлечения вни­
мания прессы к театру, чтобы прервать
тот заговор молчания, который воцарил­
ся вокруг фигуры Образцова. И вдруг
- эврика! Случайно обнаруживаю, что
вскоре исполняется 30 лет со дня пре­
мьеры очаровательного спектакля для
детей «По щучьему веленью», который,
кстати, до сих пор идет с огромным успе­
хом и в будущем сезоне с полным правом
может справить свое 70-летие. Выпус­
тить афишу по такому поводу никто те­
атру запретить не может.
Изготавливаем специальное пригла­
шение и с помощью отдела печати МИ­
Да проводим пресс-конференцию для
советских и иностранных журналистов.
Что тут поднялось! Звонили из ЦК КПСС,
Совета Министров, из всех редакций, не

говоря уже о знаменитых друзьях Образ­
цова: видно, всем захотелось «отведать»
«Щуку». Во всяком случае, и радио, и те­
левидение, а вместе с ними и все газеты,
отечественные и зарубежные, незамед­
лительно откликнулись на наш призыв,
на что, собственно, мы и надеялись: так
имя Образцова вернулось на свое закон­
ное место.

Колыбельная для Греты
Он был не только режиссером и актером,
не только публицистом и полемистом,
но и тонким педагогом. Детей он дейст­
вительно любил, и некоторым людям его
«уроки» пригодились на всю жизнь. Я
вспоминаю его рассказ о том, как он уча­
ствовал в Потсдамской конференции.
В конце июля - начале августа 1945
года под Берлином, в Потсдаме, встре­
тились главы государств-союзников для
решения судеб послевоенной Германии.
По вечерам для их развлечения прово­
дились концерты с участием выдающих­
ся мастеров, в том числе советских. Ста­
лин любил Образцова, поэтому позвали
в Потсдам и Сергея Владимировича.
Один из этих VIP-концертов решили
повторить на ступенях Рейхстага - что
называется, для широкой публики. Выс­
тупление Образцова прошло с большим
успехом, он исполнил два своих корон­
ных номера, «Кармен» и «Налей бокал»,
и уже готовился к отбытию в гостиницу,
когда к нему обратился немец-инвалид.
Он поведал печальную историю своей
семьи.
В декабре 1941 года он потерял ногу в
боях под Москвой. В 1943 году под Ста­
линградом погиб его единственный сын.
До недавнего времени они жили втроем
с невесткой и маленькой внучкой в Бер­
лине, но 8 мая 1945 года на глазах у четы­
рехлетней Греты от шальной пули погиб­
ла мама. С тех пор девочка всех боится,
почти не ест и не пьет, не разговаривает,
забилась в угол. Дедушка не знает, как
вывести внучку из шокового состояния.
Может быть, господин Образцов согла­
сится как-то помочь ему?
Образцов не раздумывая согласил­
ся навестить сироту. Идти оказалось не
слишком далеко. Правда, чтобы увидеть
девочку, Сергею Владимировичу при­
шлось спуститься в глубокое бомбоубе­
жище, до предела заполненное женщи­
нами, стариками и детьми, ютившимися
здесь при тусклом свете керосиновой
коптилки. С трудом добрались до места в
дальнем углу, где притаилась бедная де­
вочка. Дедушка попытался представить
ей русского гостя, но в ответ она еще
больше натянула на себя плед. Образцов

попросил деда оставить внучку в покое,
достал из сумки одну из самых знамени­
тых своих кукол - малыша по имени Тяпа
- и тихо-тихо запел колыбельную песен­
ку. В подвале все умолкли: никто не по­
нимал, кто этот господин и что ему здесь
нужно...
Между тем через какое-то время изпод пледа показалась голова девочки.

Увидев куклу, она протянула к ней руки.
Продолжая петь, Образцов сделал шаг
навстречу ребенку. И вот они уже вместе
держат «засыпающего» Тяпу. Сергей Вла­
димирович осторожно, чтобы не нару­
шить «сон младенца», а главное, не спуг­
нуть Грету, снимает куклу со своей руки,
и она остается в объятиях девочки. Те­
перь она начинает петь свою колыбель­
ную - вероятно, ту самую, с помощью
которой еще совсем недавно мама укла­
дывала ее спать. Девочке робко вторят
другие голоса: эту песенку здесь знают
многие. Сольное исполнение постепен­
но превращается в хоровое, в котором,
как и должно быть в колыбельной, до­
минирует нежное пиано-пианиссимо.
Пение заканчивается, и в полной тишине
неожиданно раздается какой-то стран­
ный звук, напоминающий птичьи трели.
Оказывается, под пледом, помимо Греты,
еще и канарейка в красивой клетке. Она
тоже жертва только что завершившейся
войны: во время бомбардировки лиши­
лась одного глаза и несколько месяцев
не издавала никаких звуков. И вот, то ли
знакомый голос Греты, то ли умиротво­
ряющая мелодия заставила канарейку
вновь запеть.
Прошло много лет. Образцов давал
свой сольный концерт в Западном Бер­
лине. По окончании выступления к нему
подошла женщина средних лет и протя­
нула небольшой букет цветов. Сергей
Владимирович поблагодарил ее, а жен­
щина спросила: «Вы меня не узнаете?
Помните, в 1945 году инвалид пригласил
вас к девочке с канарейкой в бомбоубе­
жище?»
- Как же, - сразу вспомнил Образцов,
- я подарил вам тогда своего любимого
Тяпу.
- Тяпа жив до сих пор и, в отличие от
меня, совсем не повзрослел, - не без ко­
кетства заметила дама. - Только теперь
он помогает мне укладывать спать мою
внучку...

14

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Похожий только
Олег Ефремов –
простой и сложный,
широкий и обидчивый,
нежный и грубый,
великий, абсолютно
неактерский актер, всем
помогавший человек
Борис ПОЮРОВСКИЙ
Публикация 2007 года

П

ервого октября 2007 года ему исполнилось бы 80 лет. Олег Ефремов – не
просто чрезвычайно крупная фигура
в нашем искусстве. Это целая эпоха. Его
разнообразный опыт еще предстоит освоить и изучить нашим историкам. Всем
известны его заслуги в создании театра
«Современник», который положил начало
новому театральному стилю. Все помнят
собственные, неповторимые ефремовские актерские работы в кино и в театре.
Почти три десятилетия он стоял во главе
МХАТа. Отношение к Ефремову при его
жизни было различным у разных людей.
В этих заметках я не буду вникать в суть
его творческих исканий: я расскажу о Ефремове-человеке, каким я его много лет
знал. Вместе с тем это была настолько
цельная и самобытная личность, что рассказ о его человеческом характере способен помочь понять Ефремова-художника

Ему не отказывал никто. Несмотря на то,
что неумение отказать может поставить
тебя самого в трудное положение.
Конец 1960-х годов. Звонит Олег Ефремов и говорит, что надо срочно повидаться. Знаю его давно, без дела он
трезвонить не станет. Договариваемся
на 3 часа, как раз к этому времени у него
закончится репетиция, а Образцов уедет
домой обедать («Современник » и Театр
кукол Образцова, где я служил завлитом, тогда стояли рядышком, на площади
Маяковского). Прихожу вовремя, Олег
заканчивает разговор по телефону. В кабинете – Галина Волчек и Леонид Эрман,
многолетний помощник Ефремова по административной части.
– Борька, выручай, – не переводя дыхание, говорит Олег, прежде чем успевает
положить трубку. – Что хочешь, проси,
все исполню!
– В чем дело?
– Я завтра должен выступать в Таллине
на Всесоюзном идеологическом активе
перед секретарями ЦК, обкомов и горкомов всей страны. Это было условлено
давно. Но из достоверных источников
сообщают, что Виктор Васильевич Гришин (всесильный первый секретарь московского горкома КПСС. – Ред.) сегодня
вечером намеревается наконец-то посмотреть у нас «Большевиков». А от него,
как ты понимаешь, зависит, дадут театру
новое здание или мы снова окажемся на
улице. Я обещал его принять лично – для
нас это очень важно!
– Все понимаю, но я-то чем могу помочь?
– Я прошу тебя вместе с Галиной поехать в Таллин и выступить там вместо
меня. Товарищи из ЦК в курсе, они все
понимают и одобряют.
– Но о чем я буду говорить? И потом, у
нас в Театре кукол послезавтра премьера. Что я скажу Сергею Владимировичу?
– Я с ним уже договорился. К премьере
ты будешь на месте. Смотри сюда. Сегодня в восемнадцать часов вы с Галкой отправляетесь в Эстонию. Утром выступаете, вечером возвращаетесь обратно.

«РИА НОВОСТИ»

В Таллин вместо Олега

– Но у меня нет с собой ни соответствующего случаю костюма, ни бритвы,
ни пижамы, ни зубной щетки… И потом,
самое главное, я совершенно не представляю, о чем я там буду говорить. Онито ждут тебя!
– Все, что нужно, Ира твоя успеет собрать и привезет к поезду. А говорить
можешь, что хочешь! Ну, давай скорее
звонить Ире, а то до поезда остается всего ничего! Галка, видишь, уже с вещами.
Олег вроде и просит, но так, что отказать ему невозможно, потому как на самом деле он не просит, а сам за тебя все
решает. И с Образцовым уже договорился, и в ЦК получил согласие, вот только
лично со мной не договорился…
– Ира, Аринушка, выручай, дорогая! –
это уже Олег говорит по телефону с моей
женой. – Боря с Галкой в восемнадцать
ноль-ноль отправляются в Таллин по
очень важному делу. Знаю, что у него послезавтра премьера. Он выступит и тут
же вернется. Привези ему к поезду, пожалуйста, пижаму, костюм и все прочее,
что нужно, только поторопись! Ну, спасибо, дорогая!
И уже мне: «Пошли теперь что-нибудь
пожуем»…
Сказать, что я с треском провалился
в Таллине, – ничего не сказать. Я попросил ведущего не объявлять, что вместо
Ефремова будем выступать мы с Галиной
Волчек, чтобы никого не разочаровывать изначально. И он согласился. Однако слово свое не сдержал, и зал сразу

же встретил меня враждебно. Я на слушателей не в обиде, сам бы, наверное,
огорчился от подобной замены. Но все
равно пришлось говорить, преодолевая
молчаливое неприятие не по моей вине
обманутых людей.

Благодаря Богу и депутату
товарищу Ефремову
В конце 1973 года или в начале 1974-го
у Виталия Вульфа умерла мама. Жили
они на первом этаже в однокомнатной
квартире театрального кооператива в
Волковом переулке, 17. Я в ту пору был
заместителем председателя правления
кооператива, и почти сразу же начались
звонки от именитых актеров с просьбой переселить Виталия Яковлевича
в другую квартиру, большей площади.
И правление, и общее собрание поддержали заявление Вульфа, и ему была
предложена двухкомнатная квартира.
Решение собрания – момент важный,
но оно вступает в силу только после утверждения в райисполкоме. Мы предупредили Вульфа, что исполком может не
согласиться с решением собрания, ибо
он один претендует на двухкомнатную
квартиру, а это по нормам того времени
было почти неслыханно. Требовалось
решение с формулировкой «в порядке
исключения», но для этого нужны мощные ходатаи, желательно с депутатскими мандатами и узнаваемой физиономией, которые к тому же приняли бы

личное участие в заседании комиссии.
Вульф сразу предложил Ефремова. Он
и депутат Моссовета, и главный режиссер МХАТа, народный артист и т.д. и т.п.
– лицо не только вполне узнаваемое,
но и любимое. В назначенный утренний
час к моему дому на иномарке подкатили Вульф и Ефремов. Первый сидел
скромно на заднем сидении в дубленке
и темных очках. Второй вел машину, он
хорошо знал маршрут, видимо, не один
раз уже направлялся туда по аналогичным поводам.
В коридоре – масса народа, раздают
какие-то бланки, их тут же заполняют и
передают молоденькой барышне. Я прошу ее учесть, что на комиссию пришел
депутат. Она что-то помечает и обещает
вызвать нас в первую очередь. Начинают
принимать представителей от организаций.
– Не волнуйся! Когда дойдет до нас
очередь, ты входи первым и сразу же
садись. А меня пусть они попробуют выгнать! – говорит Ефремов.
Ждем час, другой, третий. В театре
начинается прогон, Ефремов звонит,
просит его не ждать: вопрос слишком
серьезный. Я нервничаю, Олег абсолютно спокоен. Рассказывает о положении
в театре, о родителях, о студии – о чем
угодно, только не о деле, ради которого
мы приехали.
– Кстати, знаешь, мне очень многое
дает депутатская деятельность, честное слово! – рассказывает Олег. – В театре когда еще дождешься результата, а
здесь можно сразу же реально чего-то
добиться. Не веришь? Вот послушай!
Месяц назад ко мне на прием пришла избирательница. Мать-одиночка, работает
уборщицей в ЖЭКе на полторы ставки,
получает в месяц аж сто пять рублей и
еще на сына пятнадцать. У парня – заболевание почек, пиелонефрит. Ему необходимы теплые ванны. В коммунальной
квартире, где они занимают двенадцатиметровую комнату, недавно, после
смерти старушки-соседки, освободилась
четырехметровая ванная комната, где
бабушка ютилась с 1941 года. Теперь в
этой ванной комнате можно снова поставить ванну. Старушка обратилась к главному инженеру ЖЭКа, тот прислал к ней
бригаду слесарей, которые запросили за
эту услугу всего… сто рублей.
– Взяло меня зло, – продолжал Ефремов, – прошу секретаря, что помогает
мне вести прием, соединить с начальником ЖЭКа. С депутатом, как правило, соединяют сразу же. Объясняю ему: так вот
и так, надеюсь, что общими усилиями поможем матери-одиночке.
Прошло два месяца. У меня приемы по
понедельникам. Открываю дверь, а там
какая-то женщина бросается ко мне на
шею, сообщает, что Христос воскресе, и
сует в руки узелок. Я отвечаю ей: «Воистину воскресе, но не понимаю, что вам от
меня нужно?»
Два месяца назад стояла зима, женщина, естественно, была одета по-другому.
Да и потом, я ежедневно вижу столько
самых разных людей – разве всех упомнишь? Приглашаю посетительницу с
узелком зайти в кабинет. Тут она опускается на колени, крестится, развязывает
свой белоснежный узелок, из которого
вынимает бутылку самогона, кулич, крашеные яйца и сырную пасху. Пытаюсь
поднять ее с пола, а она просит, чтобы
я прежде пригубил с ней это зелье за
здоровье сына, который каждый вечер
второй месяц садится в теплую ванну и
благодарит Бога и депутата Моссовета
товарища Ефремова за то, что они помогли все-таки совершенно бесплатно установить ванну.
Ты знаешь, я человек не слишком сентиментальный, но меня такие вещи трогают, заряжают какой-то положительной
энергией. Я сам этого от себя не ожидал…

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

ТАСС

«РИА НОВОСТИ»

Руки на стол!
Кто здесь рабочий?!
В этот момент в коридор выпорхнула та
самая пигалица, которая еще в 9 часов
утра собирала у нас анкеты, вызвала очередного представителя, а всем остальным сообщила, что в связи с тем, что дел
скопилось много, а на следующей неделе
приема вообще не будет, комиссия решила работать, пока всех не примет. Только
сейчас она объявляет двухчасовой перерыв – до 15 часов, утренняя регистрация
остается в силе.
Я подхожу к ней и говорю:
– Что же вы делаете с депутатом Моссовета товарищем Ефремовым? Это же
грубое нарушение всех правил!
Она немного смутилась и тихо отвечает:
– Я виновата, я исправлюсь. Сейчас все
разойдутся, а вы входите сами, без вызова, как только выйдут те, кого я только
что пригласила.
Так и сделали. Я, как и велел Ефремов,
сразу же уселся на единственный стул
для посетителя. Все остальные стулья
были заняты членами комиссии, которые
за четыре с лишним часа изрядно подустали. Не успел председательствующий
спросить, какую организацию я представляю, как раскрылась дверь и на пороге появился сияющий, как Дед Мороз
из леса, Олег Ефремов. Уже задремавшие
депутаты вмиг пробудились, зашевелились, пигалица наша тут же услужливо
уступила любимцу публики свой стул.
– Так, что будем рассматривать? – поинтересовался председательствующий.
– Какая организация?

«РИА НОВОСТИ»

Слева направо сверху вниз: кадры
из фильмов «Берегись автомобиля»,
«Три тополя на Плющихе», «Враги»,
сцены из спектаклей театра
«Современник» «Пятая колонна»,
«Назначение». На правом фото:
на праздновании 100-летия МХАТа, 1979 год

«РИА НОВОСТИ»

«РИА НОВОСТИ»

«РИА НОВОСТИ»

на самого себя

15

– ВТО, жилищный кооператив, – сообщил инспектор отдела учета и распределения жилой площади Краснопресненского района товарищ Шаров.
– В чем вопрос? – продолжал председательствующий.
– У них сразу освободилось восемь
квартир, и они предлагают путем переселения одновременно улучшить жилищные условия для семнадцати семей. Так,
например, доктор Шеленкова, член ВТО,
врач поликлиники ВТО, участник ВОВ,
проживает в двухкомнатной квартире
площадью двадцать семь квадратных
метров со взрослой дочерью-врачом, ее
мужем-офицером и годовалым внуком.
Правление кооператива предлагает предоставить доктору Шеленковой однокомнатную квартиру, сохранив за семьей
дочери прежнюю площадь.
– Что же это получится? – возмутился председатель. – Оставляем двадцать
семь метров на трех человек, к тому же
они никакого отношения к театру не имеют. А ведь мы улучшаем жилищные условия только тех, у кого на человека приходится меньше пяти метров. Вы знаете,
сколько еще людей живет в подвалах и
коммуналках? А сколько известных актеров умоляют нас принять их в кооператив! Не знаю, не знаю. Конечно, решаю не
я, а комиссия, но лично я буду голосовать
против – это типичное разбазаривание
площади!
Как нетрудно догадаться, председателя поддержали все без исключения
депутаты, хотя мне-то казалось, что уж
Шеленкова-то пройдет без сучка и задоринки.
И вдруг Ефремов, словно его укусила
бешеная собака, вскакивает со стула,

ударяет кулаком по столу и произносит
примерно следующий монолог:
– Руки на стол! Кто здесь рабочие?
Трам-тарарам! Где ваши мозоли? Встаньте, кто из вас живет в подвалах? А в коммуналках? Так что вы нам здесь лапшу
на уши вешаете! Шеленкова – героиня,
она всю войну спасала раненых, рискуя
собственной жизнью. К тому же она для
нас не чужой человек, а член ВТО, врач
нашей ведомственной поликлиники.
(Дальше шел текст, о котором можно
лишь догадываться, я все-таки не писатель Сорокин…)
Когда Ефремов окончил свою речь, я
был уверен, что хотя сюда мы приехали
на иномарке, отсюда нас отправят на совсем другом транспорте…
Но председательствующий, напротив,
как-то окончательно пробудился и сказал:
– Ну, вечно ты, Шаров, ничего не можешь толком доложить. Бу-бу-бу, му-муму… Учись у товарища Ефремова, как
надо вопрос готовить и по-русски грамотно докладывать, чтобы всем стало
все ясно. По-моему, товарищ Ефремов
совершенно верно все осветил в своем
докладе, я сам воевал, был ранен, знаю,
как медики нас спасали. Так что, мне кажется, решение собрания надо поддержать, я, во всяком случае, голосую «за».
И те же двадцать с лишним рук, как по
команде, взметнулись вверх…
– Ну что там у тебя, Шаров, еще какието кандидатуры по театральному кооперативу есть?
– Еще шестнадцать…
– Товарищ Ефремов, может быть, вы
нам доложите по-русски, чтобы мы там
опять чего не напутали…

– Да что тут докладывать! – сказал Олег.
– Ведь этот вопрос тщательно изучался
сначала на правлении и общем собрании, затем утверждался на президиуме
ВТО, Михаил Иванович Царев лично каждое заявление рассматривал, и чуть какие сомнения – сразу же в сторону! Он на
этот счет очень строг! Так что, по-моему,
мы только зря будем время терять…
– Вот видишь, Шаров, как надо работать? – обратился к несчастному инспектору председательствовавший. – Учись,
еще раз тебе говорю! По-моему, товарищи, вопрос абсолютно ясен, предлагаю
решение собрания утвердить общим
списком. Других предложений нет? Ну
что же, спасибо, товарищ Ефремов, что
выругали нас, желаем вам успехов не
только на депутатском поприще, но и по
основному месту работы. Народ вас любит, уважает, всегда рады каждой новой
встрече с вами!
Я по-прежнему не мог встать со стула,
мне все еще казалось, что самое страшное – впереди. А Олег спокойно взял
меня под руку, вывел к машине и, включив зажигание, начал хохотать и рассказывать Вульфу, который все это время
просидел в автомобиле, как я испугался,
когда он пошел в атаку и покрыл трехэтажным матом народных избранников:
– Ты, наверное, думал, что им надо чтото объяснять, просить, доказывать? Да в
гробу они видели все эти твои интеллигентские штучки! А когда начинаешь говорить с ними на их же языке, они сразу
соображают: значит, свой! Значит, надо
уважать!
Все эти правила игры он отлично и давно усвоил. Ему и не пришлось хлопотать
о Вульфе, потому что всю баталию он вы-

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

играл на этапе абсолютно ему незнакомой Шеленковой.
В этом и была его сила. Все видели в
нем своего, начиная с министра культуры, красавицы Фурцевой, которая, конечно, еще и находилась под влиянием
его мощного мужского обаяния. А он
умело пользовался всем этим на благо
общего дела.

Водитель в штатском
Об этом редко вспоминают, но Олег был
замечательным сыном. Не помню уже
точно, в каком это случилось году, помню только, что дело происходило в начале лета.
Рано утром мне позвонили из ДК имени
Ф.Э. Дзержинского и попросил вечером
выступить перед выпускниками Военной
академии с напутственным словом. Честно говоря, я несколько удивился этой
просьбе. Ни до, ни после я никогда в этом
зале не выступал. Но все же согласился.
Устроительница поинтересовалась адресом, куда следовало подать машину. Но
я объяснил, что живу на Пушкинской, и
мне ничего не стоит доехать до Лубянки
на городском транспорте. Однако дама
все же попросила на всякий случай записать ее телефон: мало ли что может
случиться, ведь я должен открывать концерт! На том и расстались.
По обыкновению, около двух часов
я обедал в ресторане ВТО. Туда же случайно забрел Олег. Мы уже заканчивали
трапезу, когда небо почернело и начался тропический ливень со шквалистым
ветром и градом. Олег попросил директора ресторана, знаменитого Якова Даниловича Розенталя, больше известного
в театральных кругах под именем Борода, разрешения позвонить маме, Анне
Дмитриевне, которой нездоровилось с
самого утра. Интуиция не обманула заботливого сына: маме стало хуже, она
даже вызвать «скорую» не могла. Олег
заметался, как тигр в клетке. Машины
у него тогда еще не было, такси в такую
погоду не поймаешь: положение критическое! И тут я вспоминаю, что через час
мне надо выступать на Лубянке. А как я
туда попаду, если по Трубной при таком
ливне передвигаться можно разве что
на лодке? Звоню по записанному утром
телефону в ДК, прошу помочь.
– Записываю адрес, – отвечает мне
утренняя собеседница. – Машина будет у
подъезда ВТО через 5 минут.
– Не подскажете ли номер? – интересуюсь я.
– Не беспокойтесь, водитель вас сам
найдет.
Беру за руку Ефремова и вывожу его из
ресторана. Вестибюль забит до отказа:
люди спасаются от дождя. С трудом пробираемся к крыльцу, и в этот самый момент прямо на тротуар запрыгивает черная «Волга» с ослепительными желтыми
фарами и громкоговорителем на крыше:
– Товарищ Поюровский, на выход!
Через мгновение мы уже в машине.
– Куда прикажете? – интересуется водитель.
– Да я живу почти что рядом; если бы
не ливень, сам бы добрался, – начинаю
оправдываться я.
– Вы только адрес подскажите, а там
мы сами как-нибудь разберемся, – успокаивает шофер.
– Малый Палашевский переулок, 4.
– Вот и прекрасно!
Машина дает задний ход, и мы вмиг
оказываемся на проезжей части улицы
Горького. Из-за проливного ливня движение любого вида транспорта практически парализовано. Не обращая внимания на сигналы светофора, быстро
пересекаем площадь, резко разворачиваемся налево напротив «Труда», и, в
нарушение всех правил, сворачиваем в
арку М. Палашевского переулка.
– Вот и приехали, – улыбается водитель.
– У меня к вам просьба: пока я приведу
себя в порядок, подбросьте, пожалуйста,
моего друга к Кропоткинским воротам, у
него мать заболела, а затем возвращайтесь сюда, я к тому времени как раз буду
готов.
– Не сомневайтесь, доставлю вашего
друга в лучшем виде и через 10 минут
жду вас на этом же месте, – по-военному
отрапортовал человек в штатском.

WWW.SOVSEKRETNO.RU

на «Чайку», которая больше
ста лет парит на занавесе
Художественного театра.
Я не спешил на премьеру,
тем более что молва о спектакле шла не самая хорошая. Но рано или поздно
все равно пришлось идти.
Спектакль огорчил меня
по всем статьям. Разве что
Татьяна Лаврова – Полина
имела некоторое отношение к Чехову. Все остальное
вызвало лишь разочарование.
К счастью, так случилось, что после окончания представления мы
не встретились. И только
утром следующего дня
раздался звонок, и я услышал голос, который невозможно было не узнать:
«Что же ты вчера ушел и
даже спасибо не сказал?»
Я не стал оправдываться
и предложил встретиться
сразу же после дневной
репетиции, чтобы обо
всем спокойно поговорить. Так и сделали. Олег
Семья Ефремовых на прогулке (слева направо): Николай Иванович, Олег Николаевич и Михаил Олегович
попросил секретаря, Ларису Викторовну Ленскую,
Не успел я умыться и переодеться,
сказать на камеру. А тут, как назло, с ним
человека, необычайно ему лично и «Сокак раздался телефонный звонок, я взял
хотят поздороваться и обязательно чоквременнику» преданного, ни с кем его
трубку и услышал голос Олега:
нуться не только сотрудники болгарсконе соединять и в кабинет, естественно,
– Слушай, что это за машина и кто этот
го посольства, но и другие дипломаты,
никого не впускать.
водитель, который категорически откада и наши соотечественники. Понимаю,
Мы беседовали около трех часов. Он
зался взять у меня трешку?
что надо действовать решительно и под
внимательно слушал, не перебивая, не
– Ты с ума сошел! Это же машина из ДК
предлогом строгой конфиденциальноглядя на меня, не задавая вопросов.
Дзержинского!
сти разговора почти силой вывожу его
Ждал, когда я сам закончу. Когда я закон– Из ДК Дзержинского? А ты-то тут
во двор посольства в надежде, что сейчил, повисла пауза.
причем? – окончательно растерялся Ефчас мы сядем в телевизионную машину,
Кабинет Олега, располагавшийся на
ремов. – Какое ты имеешь к ним отношеа там уже все будет зависеть от искусства
первом этаже, помимо входа через приние?
водителя. Но Ефремов неожиданно откаемную имел и вторую дверь, выходив– Потом расскажу, сейчас некогда. Ты
зывается садиться в служебный автомошую непосредственно на площадь Маялучше скажи, как мама?
биль.
ковского. Через нее мы вышли на улицу,
– Спасибо, ей сделали укол, стало не– У меня своя машина, – почти с обидой
прошли несколько шагов до «Пекина»,
много полегче, передает тебе привет. Но
объясняет он и предлагает мне место рязашли в какое-то служебное помещение
вообще-то ты меня заинтриговал! Я на тадом с ним.
– видимо, буфет ресторана, – где милая,
кой машине еще никогда не ездил…
Делать нечего, сворачиваем в какую-то
немолодая женщина, едва увидев Олега,
боковую улицу, затем разворачиваемся
расплылась в улыбке и спросила: «Как
Надо уметь рисковать
и двигаемся в сторону Садового кольца.
всегда?» Олег ответил ей кивком головы,
Настроение у Олега веселое, он шутит и
после чего, поколдовав минуту-другую,
Сам Олег рулил не менее лихо, чем тот
меньше всего интересуется предстоящей
она принесла на небольшом подносе
профессионал из ДК Дзержинского, в
съемкой. А я, напротив, всячески старанаполненный фужер и необыкновенной
чем я лично имел возможность убедитьюсь настроить его на деловой лад. Не
красоты огромное желтое яблоко.
ся лет десять спустя после моего первого
знаю, что и где именно он нарушил, но в
– Кушайте на здоровье! – сказала хои последнего выступления перед советрайоне Крымского моста нас начинает
зяйка.
скими чекистами.
преследовать инспектор ГАИ. Я советую
– Благодарствую! – с улыбкой ответил
В нашей стране проходил фестиваль
Ефремову не связываться с милицией, а
Олег, взял фужер и по-гусарски опрокиболгарской драматургии – мероприятие
он объясняет, что забыл дома все докунул его, будто это была маленькая стопка.
больше политическое, нежели художементы, включая паспорт и водительское
Затем протянул мне яблоко и приказал:
ственное. Газеты и радио у нас, в СССР, и
удостоверение, к тому же выпил на при– Ешь! Ты ведь, наверное, еще не обеособенно, разумеется, в Болгарии, удееме, поэтому надо во что бы то ни стало
дал. Ешь, ешь!
ляли ему большое внимание. Но главная
уйти от преследования. Мы проскакиваем
– А ты как же?
редакция литературно-драматического
Шаболовку и несемся по параллельной
– Мы привычные, – сказал он, лихо
вещания ЦТ каким-то странным образом
улице ко вторым воротам студии. Там он
подмигнул «благодетельнице» и указал
проморгала его и втык от начальства поначинает отчаянно сигналить, и каким-то
мне дорогу к выходу. На улице его узналучила основательный, с приказом ненепонятным образом, без предъявления
вали, поэтому он постарался коротко, в
медленно исправить ситуацию и за три
каких бы то ни было документов мы въездвух словах ответить на мой пространдня подготовить и выдать в эфир в ближаем на территорию студии. Охрана на
ный монолог:
жайшую субботу на первом канале полуШаболовке часто и с пропуском не пуска– Старик, мы с тобой друзья? Друзья!
часовую передачу о фестивале, сразу же
ла, а тут пожалуйста, распахивают ворота,
Ты меня сегодня, не скрою, огорчил тем,
после выпуска программы «Время».
и мы вкатываемся на машине…
что ничего не понял. (Вместо «ничего»
Главный редактор Николай Пантелей­
– Надо уметь рисковать, – говорит
он употребил более привычное для него
Олег, выходя из автомобиля. – Останомонович Карцов – личность уникальная
словечко.) Но я тебя прощаю, потому как
во всех отношениях – обращается ко мне
вился бы я по его приказу, и началась бы
знаю, что ты все равно меня любишь. Пал
с просьбой сделать невозможное. Мне
волынка! А теперь идем поскорее в стуСаныч Марков (легендарный театровед,
придается несколько бригад, готовых
дию, и по дороге расскажи, что тебе от
завлит МХАТа при Станиславском и Нетрудиться круглосуточно, и я с места в
меня нужно?
мировиче-Данченко), например, плакал
карьер начинаю собирать «Театральные
на спектакле и сказал, что впервые повстречи» на болгарскую тему. По соЯблоко раздора
нял, какая же это великая пьеса. (Алкоставленному мной списку обзваниваем
голь, видимо, уже оказывал свое дейпотенциальных участников передачи,
Такой смелый, открытый, боевой, он, одствие на воображение Олега.) Он считает,
снимаем всех, кто дает согласие. Неожинако, боялся одного. Боялся услышать
что «старики» тогда неправильно поняли
данно выясняем, что на пятницу, в 16 чакритическую правду о себе или о своих
пьесу, не зря Чехов остался недоволен
сов, в болгарском посольстве назначен
спектаклях и навсегда тихо расставался
спектаклем, да и продержался он всеготоржественный прием по случаю заверс людьми, которые позволяли себе эту
то шестьдесят с небольшим представлешения фестиваля. Подгоняем к посольправду сказать ему в лицо. Так случилось
ний. Ну да ладно… Пока, пока…
ству несколько автомашин и начинаем
с Виталием Яковлевичем Виленкиным,
Разговор о «Чайке» был нашей последвести активную работу по вербовке на
одним из ближайших его друзей, иденей дружеской беседой. Ни на один спексъемку актеров, режиссеров, переводчиологом «Современника». Трещина в их
такль во МХАТе, где он проработал почти
ков, композиторов, драматургов – всех,
отношениях, наметившаяся еще в конце
тридцать лет, Ефремов меня не приглакто имел хоть какое-то отношение к фес1960-х, постепенно превратилась в несил. Хотя я, конечно, видел все его потивалю. У кого-то вечерний спектакль
преодолимую пропасть. Виленкин даже
становки, о некоторых даже писал. При
или киносъемка, запись на радио, заняотказался читать курс истории Художевстречах мы могли снова мило о чем-то
тия со студентами, но все-таки несколько
ственного театра в Школе-студии – до
поговорить, вспомнить какую-то давнюю
человек дают согласие, и мы их отправтого он не разделял все, что там происисторию, но наши прежние отношения
ляем на Шаболовку.
ходило в последние ефремовские годы.
раз и навсегда оказались погребены под
Вот бы заполучить Ефремова! Беру
Так случилось и со мной. Весной 1970
развалинами той трехчасовой беседы о
его на себя и сравнительно легко полугода Ефремов поставил свой последний,
«Чайке».
чаю согласие. Важно лишь увезти Олега
перед уходом во МХАТ, спектакль в «Содо той поры, пока он еще может что-то
временнике». Символично, что выбор пал
«РИА НОВОСТИ»

16

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

17

Сказка об «Англетере»

«Есенин – жертва заказного убийства», – считает писатель Виктор КУЗНЕЦОВ, долгие годы
изучавший материалы секретных архивов. Практически вся компания свидетелей и понятых,
поставивших свои подписи под документами о смерти Есенина, – сексоты ГПУ

Номер в гостиннице «Англетер»

Юрий ШНИТНИКОВ
Публикация 1998 года

Режимный объект
– Виктор Иванович, начнем с события общеизвестного: в конце декабря
1925 года Есенин приезжает из Москвы в Ленинград, останавливается в
гостинице «Англетер»...
– Увы, именно с этого утверждения и
начинается тот самый миф о последних
днях жизни поэта, в плену которого все
мы находимся столько лет. Каким бы правдоподобным ни казался факт остановки
Есенина в «Англетере», я все же решил его
проверить, а заодно попытаться выяснить
подробности его пребывания в гостинице.
Кто в те дни там жил, работал, обслуживал
номера, был комендантом? Смущало, что
ни один из постояльцев и сотрудников гостиницы впоследствии не оставил воспоминаний хотя бы о мимолетной встрече с
популярным и многими любимым поэтом,
который, согласно официальной версии,
проживал там с 24 декабря.
Нет свидетельств и о том, кому звонил
Есенин в те декабрьские дни, с кем встречался до вечера 27 декабря, – ведь в Питере у него была масса знакомых, а сам
он считался очень общительным человеком. Неужели долгими зимними вечерами сидел в номере в одиночестве?
Я выяснил, что гостиницы города в те
годы контролировал экономический отдел ГПУ. Списки проживающих, рабочие
журналы гостиницы надеялся найти в
архиве ФСБ. Однако получил из этого
ведомства ответ, что архив экономического отдела той поры неизвестно когда
таинственно исчез. Дверь, так сказать, захлопнулась, а ключ куда-то выбросили...
Но 1925 год – это, как известно, время
эпохи НЭПа с ее относительной свободой предпринимательства. Значит, должны существовать какие-то документы,
отражающие доходы и налогообложение
граждан. И они были. Каждого жителя

страны тогда сопровождала так называемая форма № 1, где фиксировались его
жалованье, доплаты, различные приработки... Среди прочих документов эта
форма требовала составления два раза
в год контрольно-финансовых ревизорских списков жильцов гостиниц с довольно обширными сведениями о людях.
Довольно сложным путем я нашел
списки постояльцев «Англетера» середины 1920-х годов и могу сегодня перечислить около ста пятидесяти человек,
которые проживали в гостинице в конце декабря 1925 года, и около пятидесяти сотрудников «Англетера» вплоть
до уборщиц. Так вот, фамилии Есенина
в этих списках нет. Иначе говоря, он никогда не жил в «Англетере»! Я был в шоке,
когда это обнаружил.
– Но Есенин был человеком известным, его могли поселить в гостиницу
без обычных формальностей, по блату...
– Исключено. «Англетер» в ту пору был
сугубо режимным объектом, где проживали чекисты, партийно-советские чиновники районного и губернского масштабов. Не случайно на каждом этаже
располагались так называемые дежурки
с сотрудниками ГПУ, которые проверяли
документы у всех постояльцев.

Лжесвидетели
– Однако существует немало воспоминаний... Одни 27-го вечером гостили у
Есенина в номере, другие наутро вынимали его тело из петли, подписывали акт о самоубийстве поэта...
– Столкнувшись с одной неправдой, я
стал осторожен в оценке каждого документа, каждого человека, так или иначе
причастного к этой трагедии. Ну, скажем,
любой на моем месте поинтересовался
бы актом вскрытия тела Есенина. Но оказалось, что кто-то предусмотрительно
уничтожил все акты вскрытия тела, составленные доктором Г. Гиляревским до
1926 года.

Однако сохранились акты того же Гиляревского последующих лет. Я держал
их в руках. Сравнил их с актом о смерти
поэта, заверенным якобы тем же Гиляревским. Совершенно другая подпись!
Больше того, стиль, стандарт, нумерация
этого документа абсолютно не соответствуют принятым тогда нормам. Такое
впечатление, что человек просто понятия не имел, как это делается. Сомнительным является и акт об обнаружении
тела Есенина в пятом номере гостиницы,
который составил участковый надзиратель Николай Горбов.
– Среди свидетелей этой истории
были известные люди – Вольф Эрлих,
Георгий Устинов с женой, Николай
Клюев, Павел Медведев, Ушаков...
Остались их воспоминания...
– Давайте разбираться. Николай Клюев
– наставник Есенина на раннем этапе его
творчества, в дальнейшем – его «ласковый» противник. Причины их расхождения в первые годы советской власти не
случайны: Клюев в 1918–1919 годах – секретарь парторганизации, пропагандист
беспощадного красного террора, в 1924
году первым выпустил книжку о Ленине.
Это далеко не тот Клюев, какого мы знаем
по 1930-м годам.
Есенин же в 1923 году пережил серьёзную мировоззренческую ломку, после
чего полностью отошёл от своего социального романтизма и приблизился к
неприятию Февральской и Октябрьской
революций, советской власти. В 1925 году
они были совершенно разными людьми.
В декабре этого года Клюев пребывал
в страшной бедности (сохранилась его
слезная просьба к губернскому начальству освободить от платы за квартиру) и в
полной зависимости от благосклонности
властей. Отчасти этим можно объяснить,
что он не возражал, когда оказался в списках лжегостей Есенина. Смалодушничал
под давлением тяжелых жизненных обстоятельств? Примечательно, что в дальнейшем он никогда сам не упоминал, что
был в тот вечер у Есенина. Случайно?

Георгий Устинов – журналист, критик,
якобы проживавший в те дни в «Англетере» и опекавший Есенина. Однако его
фамилии тоже нет в списках постояльцев
гостиницы. Не числится в них и его супруга Елизавета Алексеевна. Я сравнил его
подлинный автограф с подписью на милицейском акте о смерти Есенина – ничего общего! Самое удивительное, что этого
«близкого приятеля Есенина», как он именуется во многих источниках, никто не видел ни во время прощания с поэтом в Доме
писателей, ни на проводах тела на вокзале.
Вообще, официальная биография Устинова мало соответствует фактической.
Подчёркивается, что он работал в солидных газетах «Правда» и «Известия», но
умалчивается его работа в бундовской
газете «Звезда» в Минске. Оказывается,
он был исключен из ВКП(б) за несусветную пьянку и потерю связей с партией и
всю жизнь пытался в ней восстановиться.
Его звездные годы были связаны с периодом Гражданской войны, пофронтам
которой он сопровождал в поезде председателя Реввоенсовета Льва Троцкого, а
затем первым написал о нем пламенную
брошюру «Трибун революции», выполнял
весьма важные его личные поручения.
Все эти сведения о ключевом свидетеле последних дней жизни Есенина от нас
тщательно скрывались много десятилетий – я собирал их по крупицам из малоизвестных публикаций, писем, фондов.
«Безупречность» этой персоны охраняет
и гриф секретности, который и сегодня
продолжает сопровождать в одном из
архивов «личное дело» Георгия Устинова.
Мне удалось познакомиться с ним, после чего у меня не осталось сомнений в
лживости и заказном характере его мемуаров, призванных сфальсифицировать
подлинную историю гибели Есенина. Думаю, что не случаен и бесславный конец
этого человека, так и не нашедшего себе
места в жизни, – в 1932 году его тело вынули из петли в его собственной квартире.

Чекист в России
больше чем поэт
– «Поэт, приятель Есенина в последние
два года его жизни». Так справочные
разделы есенинских собраний сочинений рекомендуют Вольфа Эрлиха,
одну из заглавных фигур трагедии.
Это ему Есенин адресовал известную
телеграмму от 7 декабря 1925 года:
«Немедленно найди две-три комнаты. 20 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй». Насколько важна была роль Эрлиха в судьбе поэта?
– Мне не вполне ясна была личность
этого молодого человека, пока я не обнаружил, что с 1920 года (с восемнадцати
лет!) он являлся секретным сотрудником
ЧК – ГПУ – НКВД и по этому роду своей деятельности находился в непосредственном подчинении известного чекиста
Ивана Леонова, в 1925 году – заместителя
начальника Ленинградского ГПУ.
Лично мне кажется подозрительным
то обстоятельство, что практически вся
компания свидетелей и понятых, поставивших свои подписи под документами
о смерти Есенина, состоит из знакомых и
друзей Вольфа Эрлиха. Больше того, литературный критик Павел Медведев, поэты Илья Садофьев, Иван Приблудный,
журналист Лазарь Берман и некоторые
другие также являлись сексотами ГПУ.
Литература служила очень удобной ширмой для осведомительской деятельности
людей этого сорта. Где граница между их
дружескими, творческими отношениями
и стукачеством? И какова цена оставленным ими воспоминаниям?
Вызывает вопросы и вояж Эрлиха из
Москвы в Ленинград 16 января 1926 года,

18

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

когда в течение одного дня он сварганил
сомнительное свидетельство о смерти
Есенина. Причем берет он его в загсе не
Центрального района, на территории
которого расположен «Англетер», а Московско-Нарвского района. Мелочь? Но
не случайная: именно в этом районе все
ключевые административные посты тогда
находились в руках троцкистов, с помощью которых было проще оформить нужный документ. Эрлих тут же возвращается
в Москву на вечер памяти Есенина...
С именем Эрлиха связано и обнародование якобы последнего стихотворения
Сергея Есенина «До свиданья, друг мой,
до свиданья...». По его словам, вечером 27
декабря, прощаясь, поэт засунул листок
со стихами в карман пиджака Эрлиха с
просьбой прочесть их как-нибудь потом,
когда он останется один. А Эрлих «забыл»
об этих стихах. Вспомнил лишь на следующий день, когда Есенина уже не было в
живых.
29 декабря стихотворение публикуется
в ленинградской «Красной газете». Датируется 27 декабря. Но в оригинале нет
даты его написания.
И ещё вопрос: почему оригинал этого стихотворения впервые появился на
свет только в феврале 1930 года? Его
принёс в Пушкинский дом крупный политвоенчин, впоследствии литературный критик Георгий Горбачёв. В журнале
осталась запись: «От Эрлиха». Но Эрлих
в 1930 году – мелкая сошка, сотрудник
пограничной охраны ГПУ Закавказья. А
«курьер» Горбачёв – видный политкомиссар, хороший знакомый Троцкого. Не
странно ли? Что-то тут не сходится...
После знакомства с воспоминаниями Вольфа Эрлиха, с его стихами у меня
сложилось впечатление, что по характеру своего творчества и по своей натуре
он был очень далёк от Есенина, если не
сказать враждебен ему. Резкий, злобный,
мстительный человек – полная противоположность открытому, доверчивому,
сентиментальному Есенину.
Меня буквально обескуражило стихотворение Эрлиха «Свинья», написанное в 1929 году, где есть такие строки:
«Пойми, мой друг, святые именины твои
отвык справлять наш бедный век. Запомни, друг, не только для свинины, – и для
расстрела создан человек». Они тут же
вызвали из моей памяти силуэт головы
свиньи, нарисованный над бурыми строками оригинала есенинского «До свиданья...». Поначалу это изображение принимали за кляксу. Но нет, свиное рыло с
ушами на том листке трудно с чем-то перепутать. Что стоит за этой неожиданной
аллегорией, получившей столь зловещее
стихотворное продолжение? Нет, очень
непрост был в своих взаимоотношениях
с поэтом сексот ГПУ Вольф Эрлих.

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Есенин на смертном одре
пока там правит Троцкий-Бронштейн, а
рядом оказался сексот. Донес куда надо.
Вернулся поэт домой с клеймом националиста. А еще – скандалист, пьяница,
многоженец... Сколько беспокойства доставляла властям такая неуправляемая,
но популярная личность!
– И был найден повод...
– Он лежал на поверхности – с осени
1925 года Есенин находился под судом.

под опеку своего земляка профессора
Ганнушкина. Именно там «психический
больной» Есенин написал свой шедевр
«Клен ты мой опавший, клен заледенелый...» и другие прекрасные лирические
стихи.
За поэта тогда заступился нарком просвещения Луначарский, который не хотел шумихи по этому делу в зарубежной
прессе. Однако кто-то более могущественный отверг ходатайство наркома –
наиболее очевидной фигурой здесь мог
быть Троцкий.

Невозвращенец
– И тогда Есенин решает сбежать в Ленинград...
– Но, конечно, не от суда – куда денешься от судебных исполнителей и «органов»? – и не на постоянное местожительство. Он хотел бежать из Советского
Союза. Еще 7 февраля 1923 года по пути
из Европы в Америку он пишет письмо в
Берлин своему приятелю, поэту Александру Кусикову, в котором прямо заявляет о
своем неприятии советской власти, Февраля и Октября, добавляя, что «сбежал бы
хоть в Африку».
За месяц до смерти, 27 ноября, Есенин
пишет из психиатрической клиники своему другу Петру Чагину: «...Избавлюсь (от
скандалов. – В.К.), улажу, пошлю всех... и,
вероятно, махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки».
Маршрутом бегства могла быть Великобритания, по другим предположениям –
Прибалтика. О серьезности его намерений
говорит и краткая поездка в Ленинград в
начале ноября 1925 года – мосты наводил?
Кто-то выдал его настроения, не исключено, что Устинов, – в тот приезд он вертелся
рядом с поэтом, вместе пили.

Тринадцать
уголовных дел Есенина
– Невольно возникает мысль о заговоре...
– Думаю, что это близко к истине. Но
почему тогда возникла необходимость
в заговоре? Чтобы исказить, скрыть подлинную картину происшедшего – насильственного устранения Есенина, а говоря
проще – его убийства...
– ...И для этого были серьезные основания?
– Были. Ведь популярность Есенина
была огромной. Его лирическая поэзия
резко отличалась от железобетонных
словесных конструкций той эпохи, была
им укором. На фоне есенинских откровений меркли стихи Кириллова, Полетаева,
Казина, Уткина и других приверженцев
алгебраической интернациональной поэзии. Они просто не воспринимались народом. Не вписывался Есенин в культурную политику своей эпохи и уже поэтому
мешал большевикам, был им опасен.
Кроме того, Есенин, как человек внутренне свободный и творчески независимый, не слишком-то придерживался
различных условностей, утверждавшихся в обществе пролетарской диктатуры.
Это проявлялось и в его поступках, нередко оборачивавшихся скандалами,
и в довольно откровенных суждениях
по тому или иному поводу. Обронил однажды Есенин за столиком в берлинском
ресторане, что, мол, не поедет в Россию,

В сентябре, когда он вместе с женой
возвращался из Баку в Москву, в поезде
у него случился конфликт с одним московским партийным чиновником и дипкурьером. Их стараниями в Москве на
вокзале поэт был задержан, допрошен, а
вскоре против Есенина было возбуждено судебное дело – уже тринадцатое по
счёту. В попытке избежать суда он ложится в психиатрическую клинику Московского университета («психов не судят»)

Поэт и киллеры

«До свиданья, друг мой, до свиданья...»

– Итак, ещё раз вернемся к очевидному: 24 декабря 1925 года подсудимый
Сергей Есенин приезжает из Москвы
в Ленинград...
– ...тут же арестовывается, доставляется в следственный изолятор, допрашивается, до смерти избивается, его тело
тайно переносят в пятый номер «Англетера», где и устраивается известное нам
святотатство с «добровольным уходом
поэта из жизни». Надо ли говорить, что
на подобную акцию исполнители вряд
ли решились, не имея санкции свыше?

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

19

Сомнительным выглядел бы и вариант
с обнаружением трупа якобы убитого в
«кабацкой драке». В этом случае Сталин
мог бы докопаться до истины и получить
весомый компромат против ленинградской оппозиции, с которой в те дни выяснял отношения на XIV съезде РКП(б).
– Фактически вы выстроили схему
заказного убийства. Говоря языком
наших дней, напрашивается вопрос:
кто мог выступить в роли заказчика
этого убийства, кому были поручены
функции киллера?
– Думаю, что к ответу на первую часть
вопроса я уже приблизился: приказ на
арест поэта, скорее всего, мог дать Лев
Троцкий. Для этого у него и причины
были, и полномочия позволяли, и верные
люди имелись. Прямых доказательств нет,
да, вероятно, и быть не может: все указания отдавались преданным людям устно и
неофициально.
Что же касается непосредственного исполнителя убийства, то наиболее подходящей фигурой здесь мог быть, конечно,
известный террорист Яков Блюмкин, верный оруженосец Троцкого, его личный порученец в течение многих лет. По воспоминаниям тифлисского приятеля Есенина,
писателя и журналиста Николая Вержбицкого, у Блюмкина могли быть и личные
счеты с Есениным: тот однажды в Баку в
1924 году угрожал поэту и даже пистолет
на него направлял. Некоторые видели в
те декабрьские дни

Врачебное заключение о психическом состоянии Есенина
Блюмкина в «Англетере». Но со
стопроцентной
уверенностью
указать
именно на него как на
убийцу Есенина я сегодня не могу – не хватает материала. Прояснить истину могли
бы протоколы допросов Блюмкина перед
его расстрелом в 1929
году. Но эти документы мне получить не
удалось.
Ну а дальше...
Развитие событий
легко предположить:
началось заметание
следов преступления. Об участниках
этого действа удалось узнать побольше.
В конце 1925
года комендантом
«Англетера»
был
чекист Василий Назаров.
Любитель выпить,
он расслабился и
в воскресенье
27 декабря к

вечеру сморился и улегся спать. Поздно
вечером (а не утром, согласно официальной версии!) в квартиру позвонил дворник: мол, вызывают в гостиницу, в пятый
номер. Назаров, еще не протрезвевший,
ушел, а вернулся уже утром – усталый,
мрачный и молчаливый. Это не моя реконструкция событий, а подлинный рассказ вдовы коменданта Антонины Львовны, который я записал лично. Я успел
встретиться с ней незадолго до ее смерти в 1995 году. Несмотря на почтенный
возраст, она сохранила ясную память – я
проверял детали ее воспоминаний по
документам. Муж был немногословен:
повесился, мол, поэт, оформляли... Но
если бы и в самом деле повесился, то, наверное, было бы что рассказать?
Вместе с Василием Назаровым свои
подписи в качестве понятых в ту ночь
под документами поставили несколько
литераторов, сотрудничавших с ГПУ: Павел Медведев, Всеволод Рождественский,
Михаил Фроман. Фальшивый акт об обнаружении тела Есенина в гостинице составлял участковый милиционер Николай
Горбов, прошедший выучку в активно-секретном отделе уголовного розыска. Его
высокими начальниками были глава губернской милиции Герасим Егоров и руководитель УГРО Леонид Петржак. Оба в
1929 году были арестованы как троцкисты
и крупные финансовые аферисты. Впоследствии Николай Горбов, отсидев срок
в тюрьме по сфабрикованному делу, написал заявление в парторганизацию (не
из чувства ли обиды?), в котором указывал
на «некрасивые поступки» этих людей,
а также еще одного крупного чина –
упоминавшегося здесь заместителя
начальника Ленинградского ГПУ
Ивана Леонова. Есть убеждение, что именно он в качестве
исполнителя воли Троцкого и
стал главным организатором
этой акции, который
распределял кровавые обязанности
между
своими
проверенными
подчиненными.
А Горбов, облегчив душу в
1931 году своим заявлением
в парторганизацию, через
год бесследно
исчез.

Архивные тайны
– Виктор Иванович, вам часто приходится оговариваться: «фактов не хватает», «прямых доказательств нет».
Неужели настолько всё было скрупулёзно продумано, что не осталось явных следов?
– Какие-то ошибки исполнители этого черного дела, конечно, совершили,
особенно на стадии заметания следов.
Добавлю такую частность, как якобы наличие ванны в пятом, «есенинском» номере гостиницы, что отмечали некоторые
из лжевоспоминателей. Я не поленился и
отыскал инвентаризационную опись вещей и обстановки в «Англетере». Ванны
в том номере не было. Мелочь, казалось
бы... Но, как известно, именно детали
обычно и подводят лжецов.
Как следствие поспешной небрежности
примечательны и газетные публикации
на смерть Есенина: еще не было готово
заключение судмедэкспертизы, а газеты
уже сообщили, что поэт повесился. Журналисты сами написали? При жесткой
цензуре того времени, которая «вела»
даже стенгазеты, без санкции свыше это
было невозможно. А тем, кто наверху, результаты экспертизы и не были нужны.
А сколько я держал в руках сфабрикованных документов с фальшивыми
подписями! И это при том, что в ГПУ
существовал специальный графологический отдел, где на высоком уровне
составлялись разного рода липовые документы. Нет, о безошибочной, тщательно продуманной работе этих мастеров
заплечных дел я бы не стал говорить. Не
сомневаюсь, что далеко не все из современников поэта поверили в скороспелый официальный миф о его самоубийстве. Написал же 30 декабря в «Красной
газете» смелую и дерзкую статью под
заголовком «Казненный дегенератами»
Борис Лавренёв. Известный писатель и
сторонник революции, он успел сказать
свое честное слово – возможно, что и по
чьему-то недосмотру. Но в дальнейшем
он уже никогда не возвращался к этой
теме. Впрочем, молчали и все остальные.
Людям было чего бояться в те времена.
Но приблизиться к истине в этой печальной истории мы, конечно, сможем. Особенно когда откроются за давностью времени
наши архивы, в первую очередь – ФСБ. Какие государственные тайны могут сегодня
составлять фонды документов, отражающих внутреннюю жизнь страны 1920-х –
1930-х годов?! Ведь есенинской трагедии
уже 85 лет, а мы до сих пор не можем подобраться к ее персонажам только потому, что
все они служили в «органах». А ведь подобные события тоже часть нашей истории. А
без исторической правды не может быть и
правды художественной.

20

№3/110 март 2020
информация к размышлению
Секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

Золотая голова
на плахе
Доказательств самоубийства
Есенина не существует

Более девяноста лет прошло с той
декабрьской ночи, когда трагически
оборвалась жизнь Сергея Есенина. Но
до сих пор четкого ответа на вопрос,
что же произошло в пятом номере
гостиницы «Англетер», никто не дал.
С результатами частного расследования знакомит читателя Эдуард ХЛЫСТАЛОВ, заслуженный работник МВД,
выдвинувший версию – убийство с
инсценировкой самоубийства.
Публикация 1995 года

Т

усклое утро за окнами ленинградской гостиницы «Англетер», переименованной в духе времени в «Интернационал». Елизавета Устинова взглянула
на часы. Половина одиннадцатого.
Пора идти к Сергею. Она спустилась на
этаж, подошла к двери номер пять, постучала. Никто не отвечал. Она толкнула
дверь. Закрыта. Снова постучала. За дверью тихо. Она знала, что Есенин никуда
утром не собирался, поэтому стала стучать настойчивей. Через некоторое время к ней подошел Вольф Эрлих. Стучали
вдвоем – в номере тишина. Так крепко
спит? Непохоже. Сергей всегда рано
просыпался и сам будил Устиновых. Почувствовав недоброе, она побежала за
управляющим гостиницей. Василий Назаров долго возился с замком, наконец
открыл и тут же ушел. Устинова и Эрлих
вошли в комнату и – увидели мертвого
поэта. Устинова вновь побежала к Назарову, тот позвонил в милицию...
В это время в Москве проходил XIV
съезд ВКП(б), на котором группа делегатов («Новая оппозиция», центр ее находился в Ленинграде, где властвовал
Григорий Зиновьев) выступила против
линии ЦК. Дело дошло до того, что ленинградские коммунисты заявили о своём
несогласии с решениями съезда.
В органах ГПУ, милиции, прокуратуре была объявлена повышенная готовность. Круглосуточно дежурили бригады
уполномоченных, следователей, экспертов, проводников служебных собак.
Гостиница «Интернационал» находилась в нескольких минутах ходьбы от всех
этих учреждений. Трагическая гибель известного всему миру поэта, и именно в то
время, когда в Ленинград возвратились
делегаты XIV съезда партии, несомненно, была чрезвычайным происшествием.
И, казалось бы, на место случившегося
должны были направить опытного следователя, обязательно судебно-медицинского эксперта, начальника местной
милиции или его заместителя.
Однако в гостиницу явился работник 2-го отделения милиции Н. Горбов
(39-летний Н. Горбов месяцев шесть работал в отделении рядовым милиционером) и провел «расследование». Он
составил акт, послуживший основанием
для утверждения, что С. Есенин покончил жизнь самоубийством. Привожу этот
документ полностью, сохраняя стиль и
орфографию.
«АКТ 28 декабря 1925 года составлен настоящий акт мною уч. надзирателя 2-го от.
Л.ГМ. Н. Горбовым в присутствии управляющего гостиницей Интернационал тов.
Назарова и понятых. Согласно телефонного сообщения управляющего гостиницей граж. Назарова В. Мих. о повесящемся гражданине в номере гостиницы.

Сергей Александрович Есенин
Прибыв на место мною был обнаружен
висевший на трубе центрального отопления мужчина в следующем виде, шея затянута была не мертвой петлей, а только
правой стороны шеи, лицо обращено к
трубе, и кистью правой руки захватила за
трубу, труп висел под самым потолком и
ноги были около 1 1/2 метров, около места где обнаружен повесившийся лежала
опрокинутая тумба, и канделябр стоящий
на ней лежал на полу. При снятии трупа с
веревки и при осмотре было обнаружено
на правой руке выше локтя с ладонной
стороны порез, на левой руке, на кисти
царапины, под левым глазом синяк, одет
в серые брюки, ночную рубашку, черные
носки и чёрные лакированные туфли. По
предъявленным документам, повесившимся оказался Есенин Сергей Александрович, писатель, приехавший из Москвы
24 декабря 1925 года».
Ниже этого текста в акт дописано: «Удостоверение за №42-8516 и доверенность
на получение 640 рублей на имя Эрлиха». В качестве понятых расписались поэт
Всеволод Рождественский, литературный
критик П. Медведев, литератор М. Фроман.
Милиционер Н. Горбов дал по листку
бумаги Вольфу Эрлиху, Елизавете Устиновой и Василию Назарову и потребовал
написать объяснения о случившемся.
Устинова и Назаров написали все, что посчитали нужным, а вот показания Эрлиха
написаны не его рукой. И не Н. Горбовым.
Мне удалось установить, что записал
их агент уголовного розыска 1-й бригады

Ф. Иванов. Эта бригада занималась расследованием тягчайших преступлений
против личности, и выехал на место происшествия Иванов не случайно.
Как утверждали свидетели, лицо Есенина было изуродовано, обожжено, под
левым глазом имелся синяк. Были порезаны руки. Над правой бровью круглое,
примерно с копеечную монету пятно, на
ногах и теле многочисленные обширные
гематомы. Все эти телесные повреждения причинены были Есенину при жизни,
до наступления смерти. Кто нанес их поэту? И когда?
Сергей Есенин приехал в Ленинград 24
декабря и устроился в гостиницу по протекции журналиста Георгия Устинова, который проживал здесь с женой. Как только
друзья поэта узнали, что он в Ленинграде,
в его номере постоянно собиралась компания из нескольких человек. Вольф Эрлих
даже оставался ночевать. По приезде Есенин угостил друзей двумя полубутылками
шампанского. 27 декабря на несколько
человек было выпито 5–6 бутылок пива.
Других алкогольных напитков у Есенина не было. Сам он приехал без денег, а у
друзей деньги водились крайне редко. Да
и по случаю Рождества спиртные напитки
в Ленинграде не продавались. Никаких
конфликтных ситуаций или скандалов у
Есенина в эти дни не было. Никто не отмечает, что видел у Есенина на лице или теле
следы побоев. Следовательно, телесные
повреждения поэту были причинены после вечера 27 декабря.

Участковый надзиратель Горбов фактически не осмотрел место происшествия,
не зафиксировал наличие крови на полу
и письменном столе, стенах, не выяснил,
чем была разрезана у Есенина правая
рука, откуда появилась веревка для повешения, не описал состояние замков
в двери, запоров на окнах, не отметил
наличие или отсутствие ключа от замка
двери, из протокола не ясно, в каком состоянии находились вещи в номере (судя
по публикациям в газетах, в большом
беспорядке), не приобщены к делу в качестве вещественных доказательств веревка, бритва, не описаны личные вещи
поэта и его рукописи.
Можно ли относиться к акту Н. Горбова
как к следственному документу? Да и составить он должен был не акт, а протокол
специально предусмотренной законом
формы. Очень важно при составлении
протокола указать время осмотра места
происшествия. Горбов этого не сделал.
Он обязан был пригласить понятых и записать в протокол только то, что видели
понятые. И этого он не сделал.
В акте записано, что тело поэта висело
под потолком, а ноги находились на расстоянии полутора метров от пола. А кто
это видел? Ни Устинова, ни Эрлих, ни Назаров об этом не написали. Может, это
видели понятые?
Один из них, поэт Вс. Рождественский,
писал, что гибель Есенина была для него
полной неожиданностью. В то утро было
холодно. В помещении Союза поэтов не
топили. Он видел, как П. Медведев взял
телефонную трубку (кто звонил в Союз
поэтов?), как исказилось его лицо от
страшного известия. Рождественский и
Медведев тут же побежали в «Англетер».
«Прямо против порога, несколько наискосок, лежало на ковре судорожно вытянутое тело. Правая рука была слегка
поднята и окостенела в непривычном изгибе. Распухшее лицо было страшным – в
нем ничто уже не напоминало прежнего
Сергея. Только знакомая легкая желтизна
волос по-прежнему косо закрывала лоб.
Одет он был в модные, недавно разглаженные брюки. Щегольский пиджак висел тут же, на спинке стула (пиджак позже
пропал бесследно. – Э.Х.). И мне особенно
бросились в глаза узкие, раздвинутые
углом носки лакированных ботинок. На
маленьком плюшевом диване, за круглым столиком с графином воды сидел
милиционер в туго подпоясанной шинели, водя огрызком карандаша по бумаге,
писал протокол. (Я тщательно проверил
правильность записей Вс. Рождественского, все исключительно точно. – Э.Х.) Он
словно обрадовался нашему прибытию
и тотчас же заставил нас подписаться как
свидетелей. В этом сухом документе все
было сказано кратко и точно, и от этого
бессмысленный факт самоубийства показался еще более нелепым и страшным».
П. Медведев так описал увиденный труп
поэта: «...Как сейчас вижу это судорожно
вытянувшееся тело. Волосы, уже не льняные, не золотистые, а матовые, пепельно-серые, стоят дыбом. На лице нечеловеческая скорбь и ужас. Прожженный
лоб делает его каким-то зловещим. Правая рука, та, на которой Есенин пытался
вскрыть вены, подтянута и неестественно
изогнута. Голова свернута на бок и вывернута. Как будто Есенин застыл, приготовляясь к мрачному, трагическому танцу».
Таким образом, понятые Рождественский, Медведев и Фроман увидели труп
только на полу. А между тем они подписали акт (протокол) и тем самым подтверждали, что тело поэта висело под по-

№3/110 март 2020
информация к размышлению
секреты к ульт уры

WWW.SOVSEKRETNO.RU

толком, что веревка не имела затяжной
узел, что труп висел лицом к трубе и т.д.
Подписывая акт, трое литераторов
были, видимо, так потрясены случившимся, что не обратили внимания на
такие «мелочи», как то, что Есенин завязал порезанной рукой веревку на вертикальной трубе под самым потолком и ни
одна капля крови не упала ему на лицо,
рубашку, брюки. А как вообще дотянулся низкорослый поэт до высоты 3 метра
80 сантиметров? И где он взял веревку?
И почему веревка без петли не съехала
вниз по трубе?
...В номер прибежал выдающийся русский художник В. Сварог, сделавший моментальный рисунок лежащего на полу
трупа поэта. На этом рисунке вся одежда
на Есенине в беспорядке, расстегнуты и
слегка спущены брюки, «американские»
подтяжки не на месте, рубашка растрепана. А на снимке М. Наппельбаума одежда в
порядке, только на гульфике не застегнуты пуговицы. Несомненно, фотографировал Наппельбаум Есенина после Сварога.
Но для чего поправляли одежду на
трупе перед фотографированием? И почему на место происшествия не пришли
милицейский фотограф и судебно-медицинский эксперт? Зачем прислали в гостиницу специалиста в области художественной фотографии?..
На следующий день в покойницкой
Обуховской больницы состоялось вскрытие тела поэта. Патологоанатомом был
55-летний А. Гиляревский, выпускник Военно-медицинской академии, имевший
продолжительный опыт работы в качестве полицейского врача. (Всех старых
полицейских сыщиков после Октябрьского переворота большевики расстреляли,
только самым везучим удалось убежать
за границу. Полицейских же врачей большевики не трогали, поскольку простой
народ смертельно боялся покойницкой.)
В акте вскрытия А. Гиляревский указал:
«...на шее под гортанью – красная борозда, идущая слева вверх и теряющаяся
около ушной раковины спереди, справа
борозда идет немного вверх к затылочной области, где и теряется, ширина борозды с гусиное перо...». Следовательно,
веревка, сжимавшая горло поэта, натягивалась сзади, где-то в районе затылка.
Причем «мертвой петли» на веревке не
было. В противном случае странгуляционная борозда была бы замкнутой. Описанная А. Гиляревским красная борозда
на горле Есенина вызывает в памяти
случаи умышленных убийств, когда преступник сзади набрасывает на шею жертве веревку и начинает душить, натягивая
веревку снизу вверх.
Вернемся к акту Н. Горбова: «...лицо
было обращено к трубе». Расположение
странгуляционной борозды на шее поэта, описанное Гиляревским, дает основания утверждать, что труба, к которой
была привязана веревка, должна была
быть за спиной трупа, а не наоборот.
Из сообщений прессы мы знаем, что
веревка на шее поэта была намотана несколько раз. В этом случае должно было
быть несколько странгуляционных борозд. Но их нет. Все это может свидетельствовать о том, что смерть поэта наступила раньше.
А. Гиляревский в своем акте отметил,
что «темно-фиолетовый цвет нижних конечностей, точечные кровоподтеки на
коже указывают на то, что покойный в
повешенном состоянии находился продолжительное время». Современные судмедэксперты утверждают, что подобные
изменения наступают в том случае, если
труп находился в петле около суток. В
акте также написано: «петли кишок красного цвета». Некоторые судмедэксперты
считают, что Гиляревский имел в виду образовавшиеся трупные пятна, а это тоже
свидетельствует о пребывании тела в
подвешенном состоянии более 12 часов.
И еще одно важное обстоятельство,
объективно подтверждающее наступление смерти не 28-го, а 27 декабря 1925
года. Гиляревский отметил наличие в желудке покойного около 300 кубических
сантиметров пищевой смеси, издающей
нерезкий запах вина. Известно, что последний раз Есенин употреблял пищу не
позднее 6 часов вечера. Пища была легкосваримая. Наличие пищевой смеси в
желудке свидетельствует, что смерть наступила не позже 8 часов вечера.

Посмертное фото Есенина
Теперь мы располагаем свидетельскими показаниями А.Л. Назаровой – жены
управляющего гостиницей В.М. Назарова, которая показала, что ее муж, чекист,
работал в гостинице «Англетер» и всегда
возвращался домой поздно. Однажды он
пришел с работы и сразу лег спать. Неожиданно ему позвонили и предложили
немедленно прийти на службу. Возвратился он поздно и рассказал жене, что у
них в гостинице повесился поэт Есенин.
На следующий день она даже ходила
смотреть, как труп выносили из номера
на улицу.
Оценивая объективные данные, прихожу к твердому убеждению, что смерть
Есенина наступила 27 декабря 1925 года
в промежутке от 20 часов 30 минут до 23
часов.
Вот уже восемьдесят пять лет живёт
официальная версия о самоубийстве
Сергея Есенина. Со школьных лет мы знаем, что жил такой поэт, талантливый был,
писал о собаках, березках, неразделенной любви, менял женщин, бросал детей,
пил крепко и ему ничего не оставалось,
как повеситься.
Кто же установил факт самоубийства?
Какой следователь провел расследование
и пришел к этому выводу? Кто первым произнес это слово – самоубийство? Первыми
это сделали газетчики и враги Есенина.
Еще не имея на руках решения следственных органов и заключения экспертов. А
потом Есенину приписали наркоманию,
алкоголизм, развратные действия, злостное хулиганство. Объясняя причину самоубийства, его враги пошли по проторенному пути клеветы и стали искать ее истоки
в его собственных стихах. Житейская биография была перечеркнута и заменена литературной. Строки из его стихов о смерти
были превращены в свидетельские показания против него самого.
Распространяли явную ложь. Был пущен слух, что Есенин английский шпион
и покончил жизнь самоубийством из-за
боязни быть разоблаченным.
Какие же имелись доказательства, подтверждающие самоубийство?
А вот доказательства убийства поэта с
последующей имитацией самоубийства
даже не замечали, не то чтобы не искали.
А их было больше чем достаточно.
В 1927 году художник В. Сварог конфиденциально делился своими впечатлениями о происшедшем в номере гостиницы:
«...Мне кажется, этот Эрлих что-то подсыпал ему на ночь, ну... может быть, и не
яд, но сильное снотворное. Не зря он «забыл» свой портфель в номере Есенина.
И домой «спать» не ходил – с запиской
Есенина в кармане. Он крутился не зря
все время неподалеку, наверное, вся их
компания сидела и выжидала свой час в
соседних номерах. Обстановка была нервозная, в Москве шел съезд, в «Англетере» всю ночь ходили люди в кожанках.
Есенина спешили убрать, потому все было
так неуклюже и оставалось много следов.
Перепуганный дворник, который нес дрова и не вошёл в номер, услышав, что про-

исходит, кинулся звонить коменданту Назарову... А где теперь этот дворник?
Сначала была «удавка» – правой рукой
Есенин пытался ослабить ее, так рука и
закоченела в судороге. Голова была на
подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели
спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная
дверь не открылась достаточно широко,
оставили труп у балкона, на холоде. Пили,
курили; вся эта грязь осталась... Почему я
думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших ворсинок на брюках и несколько в волосах...
пытались выпрямить руки и полосонули
бритвой «Жилет» по сухожилию правой
руки, эти порезы были видны. Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли...
Очень спешили... Вешали второпях, уже
глубокой ночью, и это было непросто на
вертикальном стояке. Когда разбежались,
остался Эрлих, чтобы что-то проверить и
подготовить для версии о самоубийстве...
Он же и положил на стол, на видное место, это стихотворение «До свиданья, друг
мой, до свиданья...» Очень странное стихотворение».
Действительно, из пятого номера пропал пиждак поэта, а после осмотра места
происшествия кто-то снял лакированные
туфли с мертвого тела.
Свидетельство Сварога полностью соответствует показаниям А. Назаровой,
которая сейчас утверждает, что Есенин
был убит. Причем Назарова рассказывала своим коллегам на работе о сомнительном самоубийстве Есенина лет двадцать назад, задолго до того, как об этом
стали широко писать биографы Есенина.
Однажды выдающийся врач Казимир
Маркович Дубровский в разговоре с известными художниками рассказал некоторые подробности гибели Есенина.
В декабре 1925 года он, тогда молодой
медик скорой помощи Ленинграда, выезжал в гостиницу и лично вынимал из
петли труп поэта. По его мнению, Есенин
был убит. Я решил обратиться за разъяснениями к вдове Дубровского. Писал ей
несколько раз, она не отвечала.
И вдруг получаю письмо: «...Извините меня за беспокойство и за то, что,
выполняя просьбу ныне покойной
Елены Александровны Дубровской, я
не сообщала Вам того, что случилось
с С. Есениным в «Англетере». Вернее,
что видел Казимир Маркович Дубровский. Уж очень запуганное было поколение... до последних дней... Надеюсь, что
хоть мне не «аукнется»... Вы совершенно
правы, считая что С. Есенину «помогли»
покончить с собой. Судя по рассказам
К.М. Дубровского, в номере Есенина
были следы борьбы и явного обыска.
На теле были следы не только насилия,
но и ссадины, следы побоев. Кругом
все разбросано, раскидано, битые разбросанные бутылки, окурки... К.М. Дубровский был врачом скорой помощи и

21

был свидетелем многих трагедий, за что,
возможно, и поплатился в 1930-е годы, а
позже в 1940-е – 1950-е годы... Как говорил К.М. Дубровский: «Я ни за что сидел,
а за что-то тем более не хочу...»
В ходе своего расследования я получил письменные показания научного
сотрудника ленинградского Эрмитажа
В. Головко. Он до войны учился в техникуме, и ему преподаватель В. Шилов
перед отправкой на фронт доверительно рассказал следующую историю. За
день до смерти поэта он договорился
с Есениным о встрече. Поэт пригласил
его к себе в номер. В назначенный час
вечером Шилов подошел к двери и постучался. Ему не открыли. Он решил дождаться в вестибюле и увидел, что из
номера Есенина вышли двое мужчин,
закрыли за собой дверь на ключ и направились к выходу, где их ждал автомобиль. На следующий день все узнали
о «самоубийстве» поэта.
У меня имеется письменное свидетельство хирурга из Тульской области.
Он отбывал срок по 58-й статье в исправительно-трудовом лагере под Норильском. Осужденный санитар рассказывал
ему, что когда-то работал в ЧК – ГПУ шифровальщиком. После гибели Есенина он
получил из Центра шифротелеграмму, в
которой оперативным работникам на местах предлагалось распространять среди
населения слух, что Есенин был английским шпионом. Я проверял это сообщение. Действительно, до осуждения санитар работал в ГПУ Восточной Сибири на
такой должности, но той шифротелеграммы достать не удалось. Но возможно, она
хранится в архивах бывшего КГБ.
В этом архиве и архиве ЦК ВКП(б) должны быть документы, из которых можно
узнать о том, как преследовали Сергея
Есенина, провоцировали, окружали сексотами. Важно изучить рабочие и личные
дела тайных осведомителей, оперативные разработки против поэта и его окружения, задания оперуполномоченных,
доклады сексотов о проделанной работе,
документы на задержание и аресты. Для
установления подлинных обстоятельств
гибели поэта необходимо ознакомить
исследователей с шифротелеграммами
ленинградского обкома партии и ГПУ,
переданные ими в Москву 28 декабря.
После гибели Сергея Есенина пропала веревка, послужившая удавкой. Ни в
одном документе, ни у одного современника нет о ней никаких сведений. К материалам дела по факту гибели Есенина
она также не приобщалась. По всей вероятности, веревка оставалась в номере
вместе с личными вещами поэта.
Гостиничный номер Н. Горбов опечатал и передал на ответственное хранение управляющему В. Назарову. Все личные вещи Есенина захватила его первая
жена Зинаида Райх-Мейерхольд. Она
приехала 22 апреля 1926 года со своим
защитником Аркадием Мещеряковым в
Ленинград, назвалась хранительницей
имущества поэта, получила под расписку все вещи и увезла в Москву. Она ли
(вскоре Райх и Мейерхольд выезжали за
границу), другой ли кто вывез веревку за
границу. Там ее за крупную сумму продали с аукциона. Затем разрезали на фрагменты и вновь пустили с молотка. Один
еврейский поэт, часто посещавший СССР,
купил кусок этой веревки и привез в подарок одному известному российскому
коллекционеру (к сожалению, я не могу
назвать их имен). С большой долей уверенности могу утверждать, что рисунок
плетения этой веревки соответствует
отпечатку, оставленному на шее поэта.
Этот фрагмент веревки имеет для исследователей большое значение. С помощью специалистов можно определить
назначение веревки, могла ли она быть
на чемодане или в номере Есенина, или
это исключено.
А продолжать расследование трагической гибели поэта сегодня ещё более
необходимо. Мне удалось установить,
что Есенин сидел не только во Внутренней тюрьме на Лубянке, но и в Бутырской
тюрьме. Против него возбуждалось в советское время 12 уголовных дел, значительная часть которых не что иное, как
провокация, желание ВЧК – ГПУ расправиться с поэтом «законным путём».

КНИГА ИЛЬИ ГЛАЗУНОВА
«РОССИЯ РАСПЯТАЯ»,
ВЫШЕДШАЯ
В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ
«ОЛИМП».
ЭТО МОНОГРАФИЯ РАЗДУМЬЯ ХУДОЖНИКА
О СУТИ ТВОРЧЕСТВА,
ЭПИЗОДЫ ИЗ ЖИЗНИ
АВТОРА, ПЛАСТЫ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
И МИРОВОЙ ИСТОРИИ,
ОСМЫСЛЕННЫЕ
СОВРЕМЕННИКОМ.
ПРЕДЛАГАЕМ ВАШЕМУ
ВНИМАНИЮ ГЛАВУ
ИЗ КНИГИ
(В СОКРАЩЕНИИ)

Портрет с лотосом

^■П"Г!Г

■ Илья ГЛАЗУНОВ
Публикация 2005 года
1978 году в моей жизни художника
произошло большое событие: по­
бывав в Индии, я написал портрет
премьер-министра Индиры Ганди. Прав­
да, до этого приглашение Ганди два года
без движения лежало в Министерстве
культуры СССР. А потом я узнал, что вме­
сто меня министр Е.А.Фурцева решила
послать со столь важной миссией орде­
ноносца и академика Д.А. Налбандяна. К
сожалению, созданный им портрет Ин­
Срок для написания портрета Индиры Ганди был установлен минимальный: нужно было успеть
дире Ганди не понравился: премьер вер­
к визиту в Индию генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева
нула его советскому посольству, сказав,
что она не армянка. (Позднее на одной
из официальных выставок в Манеже мне
Джавахарлала Неру, которого я видел в
дукции с ваших портретов. Особенно ей
Эрмитаже еще студентом. Словно брон­
довелось увидеть эту работу. На раме
понравился портрет короля Лаоса, кото­
стояло: «Портрет Индиры Ганди. Собст­
рый она, кажется, видела в оригинале».
зовое, худощавое лицо с крупным носом.
венность автора».)
Он заметался по кабинету: «Времени-то
Белая прядь надо лбом подчеркивала
В иностранном отделе Министерства
осталось с гулькин нос. Тут не чета вам чуть седеющую черноту ее волос, кото­
сам Налбандян над ее портретом месяц
рые слегка шевелил вентилятор, прикре­
культуры почтенная дама тоном, не тер­
пленный к потолку. С надменно обижен­
пящим возражений, изрекла: «Немед­
провозился - так она его под зад колен­
ленно оформляйтесь в Индию. Вас ждет
кой. Представляю, что с вами будет!»
ной интонацией Ганди сказала, что рада,
портрет Индиры Ганди». Я спросил: «А
На его истерическую наглость я отве­
что я нашел наконец время ответить на
почему такая спешка? Она ждет меня уже
тил со спокойным нахальством: «Да не
ее приглашение. Она понимает, как я за­
психуйте вы, товарищ заместитель посла!
нят, об этом ей сообщила министр культу­
два года, и вдруг я должен ехать так ско­
ропалительно». Чиновница строго и воз­
Через десять дней Индира Ганди пригла­
ры СССР. «У меня тоже очень мало време­
мущенно посмотрела на меня из-под оч­
сит вас к себе и слезами восторга зальет
ни, и потому начнем поскорее портрет. Я
ков: «Разве вы не знаете, что через месяц
ваш белый костюм». Дипломат оторопе­
должна сидеть или стоять?»
состоится исторический визит Леонида
ло посмотрел на меня и прошипел: «Ну­
Боже мой, как трудно художнику услы­
Ильича в Индию? И если ваш портрет бу­
ну, валяйте, посмотрим. А завтра в 12 вы
шать музыку души человека и выбрать ту
позу, которая больше всего соответству­
дет признан удачным, наша правитель­
обязаны быть в ее резиденции. Я за вами
ственная делегация вручит его самой
пошлю посольскую машину и дам пере­
ет характеру модели! Я сразу понял, что
Ганди». «Ага, - подумал я, - они посыла­
водчицу».
Индира Ганди может быть представлена
ют меня туда, боясь, что Ганди спросит:
Нас поселили в гостинице «Джан Пад».
в картине-портрете. Поскольку я читал
«Почему Илья Глазунов не ответил на
Полная, средних лет, старающаяся быть
глубокую книгу ее отца «Мое открытие
мое приглашение?» Сотруднице отдела
любезной переводчица посольства по­
Индии», я спросил: «Ваш род из Каш­
яснила: «Здесь вам будут часто попа­
мира?» Она со спокойным удивлением
кадров по загранпоездкам я сказал: «Вы
никогда не отпускали меня за границу с
даться слова, похожие на русские. «Пад»
посмотрела на меня и ответила лако­
женой, а учитывая, что портрет госпожи
- это путь. «Джан пад» - путь народа». На
нично: «Конечно». Увидев за ее спиной
букет лотосов, я решил дать ей в руку
Ганди я должен написать за две недели,
выходе из гостиницы десятки темных и
без жены не поеду». «Ну что ж, - ответила
черноглазых полуголых детей кинулись
этот чудесный цветок, символ красоты
она. - Учитывая, что Индия - не Европа,
к нам, прося подаяния. Мы с Ниной, при­
не только Индии, но и древнегоЕгип­
думаю, ваша просьба будет уважена».
та. В моем сознании художника портрет
знаться, опешили, а я полез в карман. «В
Индии много нищих, - заметив мой жест,
был решен: она стоит почти в рост на
Десять дней, которые
фоне синевы неба Индии, распростер­
сказала переводчица, - всех не накор­
мишь, тем более что ваши суточные, как
шегося над далекой грядой Гималайских
потрясли Ганди
у всех советских людей, составляют пять
гор, и пристально смотрит на нас, держа
После московских холодов на нас дох­
в правой руке дивный индийский цве­
долларов».
нуло жаром, как из раскаленной печи.
На следующий день перед нами откры­
ток. И обязательно в оранжево-золотом
В советском посольстве меня встретил
лись ворота резиденции премьер-мини­
солнечном сари. Карандашом я быстро
заместитель посла, поскольку сам по­
стра. Высокие кроны пальм в парке, ок­
набросал эскиз в альбоме и показал ей.
«Мне идея нравится», - сказала она. «Я
сол был в Москве и, очевидно, готовил
ружающем дом, тонули в густой синеве
исторический визит главы советского го­
нестерпимо жаркого неба. В небольшом
бы только хотел, госпожа премьер-ми­
сударства: «Ой, как некстати вы явились,
зале, куда нас провела секретарь пре­
нистр, чтобы вы дали указание вашему
прямо как снег на голову. - Зампосла
мьер-министра в зеленом сари, я впер­
секретарю показать мне ваши сари, что­
был нервозно-нетерпелив. - Индира нам
вые увидел запомнившееся мне на всю
бы выбрать нужное по цвету для нашего
два года плешь проедала, после того как
жизнь лицо Индиры Ганди. Поразили
портрета. Я привез два холста из Моск­
увидела в европейских журналах репровы, и один вертикальный двухметровой
очень темные глаза и взгляд, как у отца,

В

высоты подойдет для моего замысла».
Она тут же что-то быстро сказала секре­
тарю, а мне коротко объявила: «Итак, до
завтра в это же время». Ганди царствен­
но протянула мне руку и исчезла за од­
ной из дверей.
Ее секретарша вывела меня в коридор,
и мы очутились в помещении, напомнив­
шем мне наши спортивные раздевалки даже шкафчики там были такие же узкие
и неказистые. Открыв дверцу одного из
них, секретарша указала на три висящих
сари. Видя мое удивление и разочаро­
вание, она улыбнулась и пояснила: «На­
род Индии живет бедно, и госпожа Ганди
разделяет его тяготы... Но я постараюсь
к завтрашнему дню подготовить два или
три оранжево-желтых сари».
Выезжая на посольской машине из ре­
зиденции, я заметил большой, рисован­
ный от руки плакат на фанере. На нем
было изображено солнце с лучами, а в
центре солнца - Джавахарлал Неру и его
дочь Индира Ганди. Шофер привез нас с
Ниной в посольство. Все тот же замести­
тель усадил нас в кожаные кресла перед
своим столом: «Ну как?» И когда я расска­
зал ему, что в резиденции нет даже кон­
диционера и у Ганди всего три сари, он
захохотал: «Надеюсь, вы не купились на
эту липу? Индира Ганди одна из самых
богатых женщин мира, у нее по всей Ин­
дии дома и дворцы. Кстати, хорошо, что
вы все материалы для работы, включая
холст, привезли из Москвы. У посольства
нет статьи на подобные расходы».
Утром я усердно начал работать, учи­
тывая, что на сеанс был отпущен всего
один час. Ганди позировала хорошо, ни
на что не отвлекаясь и не шевелясь. В
конце я жестко дал понять, что незакон­
ченного портрета не покажу и прошу на
него не смотреть. Все та же секретарша,
улыбнувшись, сказала: «Можете не сом­
неваться». И даже дала мне ключ от ком­
наты, куда я поставил начатую работу.
На следующий день госпожа Индира
встретила меня улыбаясь, сложив ладони
в национальном приветствии. Устанавли­
вая холст, я заметил, что проклятый про­
пеллер уже не крутится над головой, но в
комнате прохладно. Появились двое слуг
в чалмах, словно сошедшие с индийских
миниатюр: они принесли разные фрукты
и соки со льдом и стали предлагать их
мне. Какая-то преображенная госпожа
Ганди принимала меня по-домашнему:
«Хотя, как объяснило мне ваше Мини­
стерство культуры, у вас для премьера
Индии нет времени, у меня для русского
художника оно есть. Сегодня мы можем
работать не час, а два или три, если вы за­
хотите. И еще, - сказала она лукаво. - На­
ше телевидение хотело бы снять нас обо­
их во время работы над портретом». И с
совсем добродушной улыбкой добавила:
«Можно снять так, что они ваш начатый
портрет не увидят». Позже, провожая ме­
ня до посольской машины, ее секретарь
не удержалась и шепнула мне: «Скажу
вам по секрету, премьер-министр очень
довольна началом своего портрета. И я
рада, что вам понравилась красота тра­
диционного желтого сари».
Прошло десять дней, и я пригласил
нашего скептического заместителя по­
сла в резиденцию Индиры Ганди, в ко­
торой, как выяснилось, он никогда не
был. Премьер-министр выразила ему
свой восторг от работы советского ху­
дожника. «Ну знаете, Илья Сергеевич,
не ожидал, - сказал он мне в машине,
когда мы возвращались в посольство.
- За десять дней создать такой портрет
- вы не одного меня на лопатки поло­
жили. Извините, если я вас обидел при
первом разговоре. Сейчас у нас у всех в
посольстве такая нервозная обстанов­
ка. Вы нам очень помогли, и я уверен,
что Леонид Ильич лично будет вручать
ваш портрет во время своего визита в
Дели. Ну а вам надлежит возвращать­
ся домой». Я возмутился: «Индира Ган­
ди советовала мне съездить в мертвый
город императора Акбара, говорила о
красотах Кашмира. Она не поймет, если

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

www.sovsekretno.ru

№3/110 март 2020
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
СЕКРЕТЫ КУЛЬТУРЫ

23

Портрет Индире Ганди вручали лично Леонид Брежнев и Андрей Громыко. Автор на церемонии отсутствовал

я сразу уеду, не посетив хотя бы древ­
нюю Агру». Заместитель посла забара­
банил пальцами по кожаной обивке
машины, мчащейся по многолюдным
улицам столицы, и, наконец, сказал: «Со­
гласен. Я пока в Москву отобью депешу,
что она восхищена вашим портретом. А
вам на все про все пять дней даю и даже
посольскую машину. Быть в Индии и не
видеть Индию - это тоже неправильно».

В мертвом городе
Столько волнения испытал я в мертвом
городе Акбара, некогда грозного прави­
теля Могольской империи! Здесь теперь
царят палящий зной, обезьяны, туристы
и гиды в белых чалмах, наперебой пред­
лагающие свои услуги. Две половины
дворца поражают своим великолепием,
равно как и вид, открывающийся на пло­
щадь внутри дворца, служившей повели­
телю шахматной доской. Вместо шахмат­
ных фигур по ней двигались красивые
рабыни-славянки.
В одной половине дворца Акбара жила
его жена-мусульманка. Здесь вязь орна­
ментов, причудливые напевы каменных
узоров. И вдруг сердце забилось от удив­
ления и восторга: я увидел совершенно
другую архитектуру, совсем как дома, в
России, - наличники будто в Городце на
Волге, на древних храмах Москвы или
Ростово-Суздальской Руси. Кладка кир­
пичей, как в Софии Киевской или древ­
нем Владимире. Запомнилось, что кир­
пичи гораздо длиннее и уже, чем наши
современные, из них также построены
окружающие город крепостные стены.
Как не похожи арабско-мусульманское
мышление и традиции на творчество
строителей дворца арианки! В этой по­
ловине дворца жила другая жена Акба­
ра, арийка, как объяснил мне темноко­
жий гид в белом тюрбане и балахоне. Я
попросил его сфотографировать нас с
Ниной у одного из окон, столь похожих
на русские. Кстати, Индира Ганди, ощутив
мой жадный интерес к истории Индии,
подарила мне полный перевод Ригведы, правда, на английский язык. Я также
получил магнитофонную запись самых
древних гимнов из Ригведы, среди кото­
рых мне запомнился гимн Варуне. Уже в
Москве я познакомил с этой записью зна­
токов по русскому фольклору и церков­
ной музыке, некоторые из них заметили:
«Язык странный, но похоже на старооб­
рядческое поморское пение XVII века».

Выйдя из дворца, мы решили пройти
дальше по дороге, где виднелись руины
стен, синие холмы на горизонте и густая
тяжелая зелень тропических деревьев,
покрытых пылью. Тишина стояла до зво­
на в ушах. «Посмотри, как странно колы­
шется это поле», - сказал я Нине. Сказал
и остолбенел, потому что поле вдруг
ожило и я, оцепенев от неожиданности,
увидел, что на самом деле это несмет­
ное количество обезьян серо-желтого
цвета. Они стремглав помчались к нам.
Я пришел в ужас, потому что прятаться
было некуда. Обезьяны окружили нас со
всех сторон - небольшие, от полуметра
до метра. Очевидно, ожидая от нас уго­
щения, они повизгивали, цеплялись и
карабкались мне на спину, плечи и руки.
Когда мы вернулись к автобусу, гид объ­
яснил, что их называют жителями мерт­
вого города.
Вернувшись в Нью-Дели, я зашел в
книжный магазин неподалеку от нашей
гостиницы. «Хочу купить самую лучшую
и самую полную книгу по древней исто­
рии Индии и ее культуре», - обратился
я к продавщице в сари. На лбу у нее бы­
ла нарисована красная точка - как мне
потом объяснили, обозначавшая место
«третьего глаза»: «Вот самая лучшая и по­
пулярная у нас книга об Индии - послед­
нее издание». Разумеется, на английском
языке. Автор - З. Рогозина. «Наверно,
ныне живущая эмигрантка, - подумал я.
- Никогда не слышал ее имени».
Но имя великого русского ученого Ро­
гозиной было забыто и в советское, и в
наше демократическое время. Как я уз­
нал, Зинаида Рогозина была на рубеже
XIX-XX веков крупнейшим специалистом
по истории Древнего Востока, членом
английского Общества изучения Азии,
американского Общества востокове­
дения, парижского Общества изучения
народов и многих других научных ас­
социаций. В число ее фундаментальных
трудов по древней истории («История
Персии», «История Лидии», «История
Халдеи» и других), изданных в России до
революции, входит и рекомендованный
мне том «История Индии». Я с упоени­
ем прочел его. Ныне в моей библиоте­
ке есть все ее труды. Глубина ее знаний,
всесторонность подхода к арийской те­
ме, ясный логический строй ее трудов
делают честь мировой науке. Хорошо,
что хотя бы Индия помнит и ценит труды
нашей забытой на родине соотечествен­
ницы.

...Портрет мой был вручен Индире Ган­
ди лично Л.И. Брежневым и А.А. Громыко.
Многие, как говорят, были удивлены, что
на этой церемонии не присутствовал ав­
тор. Позднее Громыко во время работы
над его портретом рассказывал: «Вы зна­
ете, Илья Сергеевич, Индира Ганди, когда
Леонид Ильич вручал ей портрет, вспых­
нула от радости как девчонка и очень
горячо благодарила Брежнева. Наши ди­
пломаты из посольства отметили, что ко­
гда наша страна, помогая Индии, строила
заводы, фабрики и прочее, она говорила:
«Сенкью» - а от подаренного портрета
просто ликовала...»
Бабушкой моей жены была Екатери­
на Бенуа, сестра которой в годы рево­
люции уехала в Лондон. В 1984 году ее
знаменитый сын Питер Устинов навес­
тил в Москве свою родственницу - мою

жену Нину. Он был проездом в Дели,
где намеревался взять обширное ин­
тервью у Индиры Ганди, по-моему, для
Би-би-си. Но интервью не состоялось.
В тот день, когда он приехал в Индию,
Индира Ганди была убита одним из сво­
их охранников. После ее убийства гла­
вою индийского правительства стал ее
сын Раджив Ганди. Во время работы над
портретом его матери я познакомился
с этим красивым молодым человеком.
Запомнилась мне и его жена Соня - мо­
лодая, очень красивая, стройная италь­
янка. Я не знаю, что стало с гигантским
плакатом в резиденции Индиры Ганди,
но знаю, что Соня - теперь уже вдова
Раджива - обрела большой политиче­
ский вес в Индии.

□

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

ПРИЛОЖЕН

И

ill

ИЮНЬ
2018

ИНФОРМАЦИЯ
К РАЗМЫШЛЕНИЮ

МАРТ
2019

Е

№6/90

№3/99

™05243||000037Л

Ей
1 "“"“iSsSSS*
НЕУТОНУЛ

f lx УиИДдНгш-1*

ЯЙо§иДпГГ

■
I

;

-

/

л* ■ ц

_

•

'l.'b.-.— **

issil

-1.

УРОК НЕКОГО

и

/

/if

fOBEiwa

- г*ек^Мх

ИНФОРМАЦИЯ

к РАЗМЫШЛЕНИЮ

вперевоавх1^

l&M:

нами

Антонио Сальери
диарей Тарковский
Татьяна Лиознова
Олег Басилашвили
> Наталья Варлеи
и другие
^. гдтл
i

Iк

становится
явным

®ЛЛОЛ£«ИА

КР0ВАИСХОД
ЙЙЙ
РАСПРАВА С ОСТАТКАМИ АРМИИ ВРАНГЕЛЯ

Святой ьле

СТАЛА ОДНИМ ИЗ САМЫХ СТРАШНЫХ

ЭПИЗОДОВ КРАСНОГО ТЕРРОРА

ЫйЕК1ВЕеТ|Ы1И1СсТЮВИ|ИЫ

Главный редактор:

Лариса РЕШЕТНИКОВА

ПО ВОПРОСАМ РЕКЛАМЫ:

Подписано в печать 05.03.2020 г.

Импортер в Беларусь:

Олег Анатольевич СОЛОВЬЁВ

Мартин Круз СМИТ (США)

Операционный директор:

Выход в свет 05.00.2020 г.

ООО «Росчерк»

Александр СТРУЕВ

Андрей КОРРАБЛИН

Общий тираж: 100 000 экз.

г. Минск, ул. Сурганова, 57 Б, офис 123;

НАД ПРИЛОЖЕНИЕМ

Пако Игнасио ТАЙБО II (Мексика)

+7 499 288 00 72;

Свободная цена.

тел: +375 17 331 94 27 (41)

РАБОТАЛИ:

Эдуард ТОПОЛЬ

е-mail: reklama@sovsek.com

РРаспространяется только в розницу.

Учредитель:

ОТДЕЛ РАСПРОСТРАНЕНИЯ:

Приложение печатается в городах:

Приложения:

ООО «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО-НЬЮПРЕСС>

+7 499 288 00 89

Москва, Хабаровск

ООО «Издательский дом

Адрес учредителя:

ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ:

Редакция не имеет возможности

Директор: Станислав ГЛУХОВ

121099, г. Москва,

+7 499 288 00 89

рецензировать и возвращать

680000, г. Хабаровск, Уссурийский б-р, 9а;

не заказанные ею рукописи и иллюстрации.

тел: +7 421 230 99 80

Александр КЛИЩЕНКО
Ирина ШМЕЛЁВА

Дистрибьюторы

ОБЩЕСТВЕННЫЙ
РЕДАКЦИОННЫЙ

СОВЕТ:
Александр БЕНЕНСОН

«Гранд Экспресс»

ул. Композиторская, д.17

Карл Арне БЛОМ (Швеция)

Михаил ВЕЛЛЕР
Борис ДАНЮШЕВСКИЙ

Издание зарегистрировано

Перепечатка материалов,

Генеральный директор:

Федеральной службой

их использование в любой форме,

Отпечатано в

Павел ЗВЕРЕВ

по надзору в сфере связи,

в т.ч. в электронных СМИ, возможна только

АО «Прайм Принт Москва»

информационных технологий

с разрешения редакции.

Адрес: 141707, Московская область,

Точки зрения редакции и авторов

дом №5В

Эндрю ДЖЕННИНГС (Великобритания)

Михаил КАТЫШЕВ
Василий ЛИВАНОВ

Виктор ЛУПАН (Франция)

Михаил ЛЮБИМОВ
Филипп НАЙТЛИ (Великобритания)

Адрес редакции:

и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

127247, Москва,

ПИ № ФС77-58624 от 11.08.2014г.

Дмитровсое шоссе, д. 100, стр. 2

город Долгопрудный, проезд Лихачевский,

не всегда совпадают.

е-mail: sovsek@sovsek.com

Интернет-версия газеты:

Телефон: +7 499 288 00 72

www.sovsekretno.ru

Тираж:
© «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО-НЬЮПРЕСС», 2020

13 500 экз.

Заказ № 690