Галилей перед судом инквизиции [В. Ассонов] (pdf) читать онлайн

t/U.

Qf/y

M
Г

А

Л

И

Л

Е

Й

О Ч Е Р К Ъ ЕГО ЖИЗНИ И Т Р У Д О В Ъ ,

ОЪ

ПРНЛОЖЕНІКМЪ

В .

.•Л

ПОРТРЕТА

H

ФАКСИМИЛЕ.

А О О О Н О В А .

;

MOCKÄA-.
Ѵ

'

ТИ.Ц0ГРА«ІЯ Т

Р И С Ь , НА САДОВОЙ, РЯДОМЪ ОЪ ЯУМПОЙ ЧАСТЬЮ, д. ВЕДЫИЩОВОЙ.
187*0.

о

J
ïv

t^b

1 ;

.

•

I l S t l ®

і

'
î

ГАЛИЛЕЙ
П Е Р Е Д Ъ

С У Д О М Ъ

И Н К В Ш И Ц Ш ,

! • ' г
teil
• t • ' • t*

р-

Г

А

Л

И

Л

Е

Й

ОЧЕРКЪ ЕГО ЖИЗНИ И Т Р У Д О В Ъ ,
•

ОЪ

ПРИЛОЖЕНІЕЗИЪ

в.

ПОРТРЕТА

И

ФАЕСИМИДЕ.

АСООНОВА.

г
al

ГАЛГМЕЛЕЖо
М О С К В А .
ТИПОГГАФІЯ Т. Р И О Ъ, НА САДОВОЙ, РЯДОМЪ ОЪ ЯУ8СК0Й ЧАСТЬЮ, Д. ЫВДЫИЦОДОЙ.

1870.

ЛГ /CtfitHist

ѢАМЪО

CŒMû'*"*

dra^O iA-TTif.tn Х'.&Ш

ftâ- ^Âr»

Jotlt

d^üu^t

.

IMIfpJil
ftflllllfl

^'^чЛсс

Ь М I I

ПИМІ'.? І
d l M y

і/(/Jc[tf

МеГ"У

h u * ? t £ t o

'trv&f/hv^

«или c^ 'Jt/ц^Мо rà*4U*

t flUf-Obfxu^/ufli^ t & fniUUL*

VWH.,

7'ï :
'"Î"
d I i f M . l l

,d аОд '
IЯ A
Довволено цензурой. Москва, S .сентября 1870 года.

.

г*

*

Mi

242-

а

'

e

J .

e f
unft

f

а6нъ замѣтилъ также тотъ мо- '
ментъ, когда въ первую четверть луны солнечный свѣтъ,позолотивъ вершины ея горъ,постепенно переходитъ къосвѣщенію
ея равнинъ, мало по малу укорачивая падающую отъ горъ
тѣнь. Если подобная картина и на современныхъ любителей астрономіи производить глубокое и лріятное впечатлѣніе, то какой восторгъ и радость объяли душу Галилея въ
минуту его наблюденій!
Проницательный умъ Галилея не ограничился одною только вцѣшнею стороною своихъ открытій; онъ, чтобы дать

себѣ отчетъ о высотѣ лунныхъ горъ. приложилъ к ъ ( опредѣленію ея строгій геометрическій методъ, состоящій въ.
измѣреніи длины отбрасываемыхъ ими тѣней. Помощпо его
онъ доказалъ, что высота нѣкоторыхъ горъ ча лунѣ доходитъ бодѣе, чѣмъ до четырехъ верстъ. Новѣйшія и болѣе
точны я измѣренія, произведенныя болѣе чѣмъ надъ тысячью
высотъ лунныхъ горъ, показали, что между ними встрѣчаются т а к і я , которыя доходятъ слишкомъ до шести съ половиною верстъ, т . е . почти наполъверсты вышечѣмъ наприм.
Чимборассо въ Андахъ./Далѣе Галилей замѣтилъ, .что когда
луна является въ Формѣ узка го серпа, то неосвящѣнная
часть ея представляется намъ пепельнаго или дымчатаго цвѣ-та и что э т о т ъ цвѣтъбываетъ ярче при ущербѣ чѣмъ при возр а с т а л и луны. Это явленіе онъ совершенно вѣрно объяснилъ отраженіемъ солнечпыхъ лучей землею на лунную
поверхность, а различную силу напряженія пепельнаго цвѣт а , онъ объяснилъ тѣмъ, что часть земной поверхности,
видимая въ то время съ луны, заключала въ себѣ, во время ущерба—Европу, Азію, и Африку, и на оборотъ, во время возрастанія луны, большую часть атлантическаго и великаго океановъ./Йаблюдая постоянство пятенъ на видимой
части поверхности луны, онъ пришелъ къ заключенію, что
спутникъ нашъ обращенъ къ намъ всегда приблизительно
одною и тою же стороною, и что полный оборотъ его вокругъ обитаемой нами планеты, совершается вовремя, равное полному обороту его на своей оси. Отъ проницательности знаменитаго Флорентійца не ускользнуло также и періодическое колебаніе луны на ея оси, названное имъ либра-ціею. Явленіе это состоитъ въ томъ, что, такъ какъ ось
вращенія луны не совсѣмъ перпендикулярна къ ея орбитѣ
и не сохраняешь неизмѣннаго своего положенія в ъ пространствѣ, а колеблется, то поЛередно показываются ея полюсы на небольшомъ разстоанін отъ краевъ ея диска,
такъ что мы можемъ видѣть немного и заднюю сторону луны. Слабая оптическая сила его трубы не позволила ему
подмѣтить законъ этаго явленія; онъ былъ открытъ позднѣе Доминикомъ Ііассини, в ъ 1693 году, на основаніи наблюденій, произведенныхъ имъ въ Италіи. Говорятъ также,
что Галилей не допускалъ органической жизни н а д у н ѣ ,

основывая свое мнѣніе на томъ, что продолжительность
сутокъ на пашемъ спутникѣ, должна производить огромную
разницу въ температурѣ одного и того же мѣста.
Красивое итальянское звѣздное небо, представляло Галилею широкое поприще для наблюденій и обильное для открытій. Какую великолѣпную картину онъ увидѣлъ обозрѣвая въ трубу млечный* путь! Тамъ, гдѣ прежде видѣли
не вооружениымъ глазомъ только смутный свѣтъ, знаменитый астрономъ открылъ безчисленное число ярвихъ звѣздъ,
уже давно посылавшихъ къ намъ изъ глубины звѣзднаго
міра лучи свѣта, но до сихъ поръ они для насъ были не
видимы. Господствовавшее до его времени нелѣпое мнѣніе,
что млечный путь есть спай двухъ полушарій, составляющихъ небесный сводъ, послѣ открытій Галилея, пало само собою и замѣнилось другимъ, болѣе согласнымъ съ здравымъ смысломъ. Въ созвѣздіи плеадь^ гдѣ простой глазъ
едва можетъ различить 6 или 7 звѣздъ, онъ насчиталъ
ихъ до 40.—Въ поясіь и міъчіъ оріом, въ которыхъ древніе
астрономы видѣли не болѣе 8 звѣздъ, Галилей нашелъ ихъ
въ десять разъ болѣе, именно 80! Наблюдая по нѣскольку
разъ всѣ эти звѣзды, онъ замѣтилъ, что не смотря на увеличеніе числа ихъ, діаметры даже звѣздъ первой величины,
ни сколько не увеличиваются. Эту повидимому етрайную
особенность Галилей совершенно вѣрно объяснялъ тѣмъ,
что еіяніе окружающее всегда звѣзды, не позволяетъ различать ихъ очертанія, a слѣдовательно, и лишаетъ возможности опредѣлить видимый ихъ діаметръ.
Слѣдующій 1610 годъ былъ ознаменованъ также замѣчательными открытіями, сдѣланными Галилеемъ в ъ небесномъ пространствѣ. 7 Января, во время наблюденія Юпитера, диекъ котораго въ трубу казался довольно рѣзко очерченнымъ, онъ замѣтилъ около него три маленькія звѣздочки, расположенный почти по прямой линіи: двѣ къ востоку,
а третья къ западу отъ планеты. На слѣдующій день онъ
уже увидѣлъ всѣ три звѣздочки на западѣ, а еще черезъ
день стало видно только двѣ и притомъ съ восточной стороны диска Юпитера. Сперва было Галилей принялъ эти
звѣздочки ' за обыкновенный, между которыми двигалась
наблюдаемая имъ планета, но етранное перемѣщеніе ихъ

относительно одна другой и самой планеты, заставило его
усумниться въ этомъ и производить наблюдет я еще съ
болыпимъ вниманіемъ. 13 числа онъ увидѣлъ уже четыре
такихъ же звѣздочекъ, это явленіе окончательно убѣдило
его въ томъ, что разсматриваемыя имъ маленъкія свѣтила.
не есть простыя звѣзды. Сообразивъ всѣ обстоятельства
наблюдаемаго явленія, онъ заключилъ, что двівдющіяся
около Юпитера звѣздочки, есть ничто иное, какъ его спутники подобная нашей лунѣ, обращающіеся вокругъ него
въ разныя времена. Такъ былъ открытъ тотъ но Р ый міръ,
который въ миніатюрѣ представлялъ нашу солнечную систему, по теоріи Коперника. Юпитеръ, какъ центральное
тѣло,' соотвѣтствовалъ солнцу, а его спутники, движущимся во кругъ солнца, планетамъ. Такая блестящая аналогія
въ системѣ мірозданія послужила знаменитому ФИЛОСОФУ
сильнымъ аргументомъ противъ заблужденій закоренѣлых*
перипатетиковъ, все еще увѣрявшихъ людей въ истинѣ
Птоломеевой гипотезы. Новооткрытый свѣтила Галилей назвалъ вѵмдами Медичи, въ честь великаго герцога Тосканскаго. Подобная лесть со стороны знаменитаго философа дѣлается еще болѣе странною, если принять во вниманіе его
слова, что „самъ божественный архитекторъ подсказалъ
это названіе 41 . Великій герцогъ тосканскій до сихъ поръ
не оказывалъ ему никакой особенной милости. Названіе же
спутниковъ Юпитера было предпочтено, какъ болѣе прилич.ное небеснымъ обитателямъ и давно уже принято всѣми астрономами.
„Веѣ эти новыя открытія Галилея произвели сильное впечатлѣніе на умы совремеиниковъ, а оригинальность выводовъ изъ
нихъ разрушила принципы, завещанные преданіемъ. В ъ Падуѣ они были приняты съ восторгомъ-, ясное и убѣдительное изложеніе знаменитаго профессора увлекало слушателей и
навсегда склоняло ихъ на сторону новыхъ идей; но въ другихъ странахъ Нталіи многочисленные противники упорно
возставали противъ нихъ указывая на противорѣчія въ
открытіяхъ и отрицая ихъ, всѣ въ цѣломъ. Такъ какъ телеекопъ, говорили они, показываетъ намъ звѣзды во всѣхъ
точкахъ неба, то это ничто иное, какъ ложныя изображенія, которыя только кажутся существующими, но на самомъ

дѣлѣ созданы сімымъ инструментомъ, который искажаетъ
видъ неба и болѣе скрываетъ его, нежели открываетъ. Былъ
даже одинъ проФессоръ въ Болоньѣ, который увѣрялъ, что
видѣлъ три солнца въ одно и то же время. Легко было, конечно, возражать тѣмъ, что никакая зрительная труба
не указывала »спутниковъ у Марса и Венеры, а между тѣмъ
в с ѣ одинаково усматривали ихъ вокругъ Юпитера. Б о г ъ ,
говорили ему Противники, ничего не создаетъ безъ цѣли, и
вселенная, какъ никто в ъ томъ не сомнѣваетея, создана для
человѣка; и такъ къ чему могутъ служить такого рода планеты? Находясь внѣ человѣческаго зрѣнія и осужденный
бездѣйствовать вслѣдствіе своей незначительной величины, онѣ оставались бы совершенно лишними ибездѣйствующими.—„Виновата въ этомъ природа, но вовсе не я, отвѣчалъ Галилей;—притомъ мы не имѣемъ никакого основанія такъ смѣло отрицать ихъ значеніе въ великомъ небесномъ механизмѣ. Ничего не существуете» такого, что не
должно бы существовать: какъ часто путешественники описывали ничтожныя растеніи, которыхъ польза не извѣстна
или сомнительна! Оемѣлятся ли заключить изъ этого, что
они вовсе не с у щ е с т в у ю т ъ " . * ) Противъ Галилея высказывали еще опроверженія другаго рода; наприм. слѣдующее:
с у щ е с т в у е т ъ только семь металловъ; подсвѣчникъ в ъ храмѣ Соломона имѣетъ только семь вѣтвей, голова имѣетъ
семь отверстій; какъ же могло быть болѣе семи планетъ.
Наконецъ другіе возражали ему серьозно. „Возможно-ли,
чтобы въ небѣ существовали планеты, которыхъ не зналъ
Птоломей и fero послѣдователи к /
Ни одно изъ открытій Галилея не было принято тогдашними учеными и философами съ опроведливою оцѣнкою, безъ
зависти иличныхъ притязаній на первенство. Такъ столь очевидное открытіе юпитеровыхъ спутниковъ, какъ мы видимъ
не осталось безъ нелѣпыхъ возражешй/Т^аже по видимому наиболѣе компетентные судьи, какъ, напримѣ^ъ, 4 Кротон
екая академія отрицала этоявленіе, утверждая, что оно есть
не болѣе какъ оптическій обманъ; астрономъ Клавіусъ, подобно другимъ невѣждамъ, говорилъ, что, для того чтобы
•) С т . Б е р т р а н а о Г а л н л е ѣ в ъ „Загр. В ѣ с т . „ Ш 6 3 , V I , 2 8 7 .

видѣть спутниковъ Юпитера, должно предварительно устроить
трубу, производящую ихъ. Наконецъ самъ Галилей разеказываетъ забавный анекдотъ: въ Пизѣ жилъ нѣкій ФИ
ЛОСОФЪ
Либри, который, на предложение друзей Галилея убѣдиться въ дѣйствительности с у щ е с т в о в а л и свѣтилъ, открытыхъ послѣднимъ, посмотрѣть въ зрительную
трубу, ПО упрямству или по какой нибудъ другой причинѣ
отвѣчалъ отказомъ. У з н а в ъ объ этомъ, знаменитый астрономъ остроумно замѣтилъ: „надѣюсь, что если Либри не
желалъ видѣть спутниковъ съ земли, невольно увидить ихъ
отправляясь на небо (Либри, какъ нарочно, только что
умеръ"). Находились даже люди и между ними венгерецъ Горки, ученикъ Кеплера, взглянувшіе на открытіе Галилея
съ своей практической точки зрѣнія: они спрашивали, какое
можетъ имѣть примѣненіе это открытіе къ астрологіи и
нельзя ли его занести въ гороскопы?
Съ другой стороны в ъ это же самое время явились и
претенденты на первенство в ъ открытіи спутниковъ Юпитера. Перипатетики приписывали первую мысль о нихъ
Аристотелю, основываясь на томъ что ойъ будто говорилъ,
что со дна глубокаго колодца можно видѣть звѣзды не только
ночью, но и днемъ. Очевидно, что это хотя ни сколько не относится к ъ о т к р ы т і ю Галилея, но они, видя тождество колодца
съ телеенопомъ, думали, что этого достаточно для открытія
новыхъ свѣтилъ, хотя упустили изъ виду то обстоятельство, что колодецъ нельзя направить на Юпитера. Нѣмецкій астрономъ Симонъ Марій, утверждалъ, что онъ
наблюдалъ ихъ ранѣе Галилея, хотя сочиненіе его объ
этомъ предметѣ появилось четыре года спустя, послѣ обнародованія Галилеемъ ^своего открытія. Но протестъ Марія
можно заподозрить въ неблагонамѣрности: онъ былъ замѣшанъ в ъ процессѣ съ Капрою, по поводу присвоенія послѣднимъ себѣ изобрѣтенія пропорціональнаго циркуля.
Было еще много людей, желавшихъ присвоить себѣ честь
открытія, о которомъ говоримъ, но в с ѣ они доказывали
только или одновременность ихъ открытій съ открытіемъ Галилея, или же обнаруживали .нечистоту
своихъ
побужденій, желая воспользоваться чужимъ открытіемъ.
Галилей не смотря н а рѣзкость, а иногда и оскорбитель

ность возраженій противниковъ, какъ напримѣръ возраженій
Горки, послѣдовалъ совѣту Кеплера, и н е с т а л ъ уже отвечать
на нихъ. Послѣдній пиеалъ ему. „Выло бы не согласно
съвашимъ достоинствомъ вступать въсостязяніе каждый разъ,
когда каждый встрѣчный будетъ кричать, какъ со школьной
скамьи: отвѣчай, отвечай, или долой съ ка®едры!"
При современномъ состояніи астрономіи и ея несравненно
совергаеннѣйшихъ средствахъ наблюденій, при т ѣ х ъ удивительныхъ результатахъ, которыхъ достигла почти вовсе
незнакомая знаменитому Флорентійцу ';еоритическая часть ея,
открытія Галилея, не отрицая ихъ важнаго
значенія
въ н а у к ѣ , для насъ не представляютъ въ сущности ничего
удивительнаго. Теперь всякій, обладающій порядочною зрительного трубою, можетъ въ нѣсколько часовъ произвести
тѣже наблюденія, которыя прославили имя Галилея. Но
не такого мнѣнія о нихъ былъ самъ астрономъ. Возбужденный противниками, упорно отрицавшими не только значеніе,
но и даже и самый Факте открытія, и тѣмъ придававшими
еще болѣе значеніе ему въ своихъглазахъ, Галилей, въ одномъ
письмѣ къ секретарю великаго герцога тосканскаго, отъ
16-го Іюня 1610 года, до того увлекся что говорилъ: „я
удостоверился, что Марсъ и Сатурнъ не имѣютъ спутниковъ, и только мнѣ богъ оказалъ особенную милость открывать новыя с в е т и л а " . Хотя это горделивое увлеченіе и извинительно знаменитому ФИЛОСОФУ, НО НЬЮТОНЪ, открывши
великій законъ механизма вселенной—законъ всемірнаго
тяготѣнія, былъ скромнѣе, сказавъ что, онъ „похожъ на
ребенка, сбнрающаго камешки на берегу океана, тогда
какъ истина сокрыта на глубинѣ его".'
В с ѣ результаты своихъ наблюденій, и открытій, совершенныхъ вновь изобрѣтеннымъ телескопонъ, Галилей напечаталъ въ своемъ сочиненіи „Sidereus Nuntius„ (Звѣдный
Вѣстникъ), которое выходило сперва выпусками, по мѣрѣ
накопленія открытій новыхъ явленійвъ небесномъ пространс т в е ; но, потомъ, въ ^концЬ 1610 года, издано въ Венеціи,
отдельною книгою. Полное заглавіе ея у к а з ы в а е т е ясно, что
онъ назначалъ ее преимущественно для популяризаціи
своихъ открытій.' Оно служите также и хорошею рекламою
для /і}.иги. Вотъ перѳводъ его заимствованный нами у Унвеля:

у,3втдный Вѣстникъ, возвещающій великія и весьма удивительныя зрелища и предлагающій ихъ вниманію каждаго,
но въ особенности ФИЛОСОФОВЪ и астрономовъ; которыя были наблюдаемы Галилео Галилеи и проч. и проч., съ'помощію изобретенной имъ зрительной трубы; и именно: на поверхности луны, въ безчисленныхъ неподвижныхъ звездахъ
млечнаго пути, в ъ туманныхъ звЬздахъ^ но въ особенности
въ четырехъ планетахъ, обращающихся около Юпитёра, въ
различные промежутки и періоды, съ удивительной скоростью, планеты, которыя не были известны до сихъ поръ
никому." ( * ) В ъ него вошли также и послѣдующія извещенія
объ открытін Фазъ Венеры, кольца Сатурна. Кеплеръ, желая распространить открытія своего друга издалъ Sidereus
Nuntius в ъ Праге, безъ позволенія Галилея, прибавивъ къ
нему свое прекрасное предисловіе, которое тотчасъ же было перепечатано самимъ авторомъ. Онъ даже выхлопоталъ
с е б е въ Германіи привилегію на изданіе этого сочиненія,
и былъ въ претензіи, когда у знал ъ , что Флорентійскій издатель посылаетъ экземпляры своего изданія для продажи в ъ
Германію. Галилей не придавалъ поступку Кеплера, забывшаго о правахъ литературной собственности, особеннаго
значенія и вероятно былъ имъ очень доволенъ, потому что
онъ помогъ ему въ достиженіи главной его цели,—распростронять свои открытія, и основанное на нихъ ученіе.
Открывъ спутниковъ Юпитера, Галилею тотчасъ же пришла мысль воспользоваться ими для практическихъ целей.
Онъ предложилъ употребить движеніе и затменіе ихъ для
определенія долготе на море и завелъ уже по этому предмету переговоры, сперва съ Голландскими штатами, а потомъ съ Испаніею, имевшею въ то время значительный
Флотъ. Но переговоры эти не имели у с п е х а . Не смотря на
эту неудачу, Галилей, желая придать более точности своему
методу, самъ и при помощи своихъ учениковъ, сделалъ
огромное число наблюденій и составилъ даже таблицы,
определяющая моменты иечезновеній и появленій спутника.
Разсказываютъ, что эти наблюденія, по смерти монаха
Реньери, которому было поручено ихъ храненіе, попали в ъ
(*) Исторія индукт. в а у к ъ . I ,

494.

—

m

руки агентовъ инквивиціи; но Неляи^-современный *бі'ограФъ
Галилея, говорить, что рукописи Реньерн были захвачены
кавалеромъ Пизано, отъ котораго онѣ какимъ то об разом ъ
попали въ Палатинскую бибяіотеку во Фкоренціи. Усилія
Галилея усовершенствовать предлагаемый имъ сиособъ для
опредѣленія долготъ на морѣ не увенчались желаемымъ
успѣхомъ. Временамъ обращенія спутника, опредѣленнымь
Галилеемъ, не доетавало той точности, какая требуется для
этой цѣли, а следовательно и таблицы, построенным на основаніи ихъ не могли служить точнымъ руководствомь для
мореплавателей. Кромѣ того, не смотря На позднѣйшія
успѣхи теоріи движенія спутниковъ Юпитера, усовершенствованной геніемъ Лапласа, открывшаго законы этого движенія, до сихъ поръ практическое примѣненіе ^этого способа встрѣчаетъ еще болынія затрудненія. Вопервыхъ, замѣчаетъ Араго, нужно еще найти средство наблюдать эти маленькія свѣтила помощію трубъ, выдерживающи'хъ сильныя
увеличенія, а во вторыхъ, приспособить эти наблюденія къ
тѣмъ колебаніямъ корабля, которымъ онъ подвергается во
время плаванія по безграничной равнинѣ морей.
Перейдемъ теперь къ другимъ открытіямъ Галилея. 1U ноября 1610 года онъ писалъ къ Джулю Медичи, посланнику великаго герцога при австрійскомъ дворѣ: „Когда я наблюдаю Сатурна трубою, увеличивающею болѣе^, чѣмъ въ 80
разъ, то центральная звѣзда кажется мнѣ больше д в у х ъ
другихъ, находящихся — одна къ -востоку, а другая къ заг
паду—на линіи, несовпадающей с ъ направленіемъ зодіаиа.
Воковыя малыя свѣтила, кажется, касаются къ среднему
большому. Это какъ бы два служителя, иомогающіе старому Сатурну совершать свой, путь и постоянно находящееся по его сторонамь. В ъ менѣе сильную т р у б у , ! С а т у р н ъ
является продолговатымъ, въ Формѣ оливы"-. ( * ) Несколько
позже, именно 30 декабря, онъ уже писалъ -къ Кастелли,
что онъ объявляетъ, что Сатурнъ состоитъ изъ т р е х ь -свѣтилъ, неподвижныхъ относительно другъ друга. Въ такомъ
недоумѣніи находился Галилей долгое время. Онъ не зналъ
чему приписать странцый видь планеты. Сперва онъ •ду[*) Араго, Астрономія, I V , 3 1 9 .

—

Э5

—

малъ, что Сашурнъ по аналогіи имѣетъ пгѣ же особенности
какъ и Щпитеръ, т ѣ е. спутниковъ; но потомъ долженъ былъ
разочароваться, видя, что открытия имъ около н е м двѣ
точки неподвижны. Желая тщательно наследовать это явленіе, онъ отложишь объясненіе его до другаго времени, не
переставая однако продолжать свои наблюденія; а чтобы
удержать »а робою право ла. первенство въ этомъ о«|ънсненіи, онъ ааявидъ о .своемъ открытіи логогрифомъ, ( ? ) значеніе котораго было такое: „ Я наблюдалъ наиболее отдаленную планету ( т . е. Сатурна) и нашедъ ее тройною0. Слабый
трубы знаменитаго Флорентинца, не емотря на в с ѣ его усилія, не позволили однадео открыть причину занимавціаго его
явленія—кольца Сатурна. В ъ 1612 году онъ былъ снова пораженъ необыкновѳннымъ явленіемъ: планета явилась ему
совершенно круглою, беаъ боковыхъ тѣлъ, какъ будто Сатурнъ пожралъ своихъ дѣтей. Это обстоятельство такъ
сильно озадачило его, что онъ началъ уже (предполагать,
что и во в с ѣ х ъ кихъ лѣтъ, помощію ітелескопа, иаготовленцаго ^оостванными руками. Онъ доказадъ ва> своемъ ^Syslew.iH
(») Логогри«омгь іназываетсн родъ загадку, состовщвД ,ияъ ряда будвъ иногда сиѣшаяныхъ съ цвфрашц-WMfa.открыть ,срыелъ .«я, нужно цкомбинирцвать ерсз;^яющін ее fijnftff ТЦЯ*, чтобы .ив* нихъ выходила *рааа,_ заключающая сыыслт. открытія. До какой степени трудно было разгадывать
подобнаго рода загадки^ «ожно уже судить потому, что Кеплеръ, отлвчающійся своею проницательностью и настойчнвостію и во всемъ, чтотолькоотиоеилось до какого нибудь аткрытія въ.наукѣ, рввбирая .логогривъ Галилея,
объ рткрн^и лтравад^ (®орны (натуру, рот^рый .состоя лъ рръ ^-Ьду^рих-ь
буквъ: smaisiftcraiûroepactâlevmivbvneuvgllavirns, припіелъ къ ааключеиію, что
Галилей извѣщаетъ объ одноиъ открытіи на Марсѣ. Такой способ*. обеяпечивать за собою права на первенство въ какоыъ нибудь открытіи, нѳ
объясняя его сущности, былъ въ обычаѣ у тогдашнихъ ученыхъ. Ньютонъ
также объ открытіи дв»*еренціальнаго исчисленія заявилъ спорва логогрифомъ.

что Сатурнъ окруженъ кольцомъ, плоскость котораго подъ
извѣстнымъ угломъ наклонена къ эклиптикѣ и обьяснилъ
помощію его исчезновеніе боковыхъ тѣлъ, повергшее Г а лилея в ъ отчаяніе.
Въ томъ же 1610 году Галилей совершилъ еще одно замѣчательное открытіе —открытіе Фазъ Венеры. В ъ концѣ
сентября ему вздумалось посмотрѣть в ъ свою трубу на ярко
блестящую планету и она представилась ему в ъ видѣ серпа,
выпуклостію обращеннаго къ солнцу. Но знаменитый астрономъ не тотчасъ догадался,'что онъ сдѣлалъ открытіе, которое есть необходимое слѣдствіе системы Коперника и неопровержимое доказательство ея истинности. Онъ хотѣлъ
еще дать себѣ время провѣрить и прослѣдить это явленіе,
а потому не рискуя уступить его другому, заявилъ о немъ
также логогрифомъ, который будучи разобранъ, представляетъ слѣдующую Фразу: Мать любви {Венгра),
подражаешь
видамъ Центги ( Д у ш ) , ( * ) или другими словами: планета Венера имѣетъ такія же Фазы, какъ и Луна. Впрочемъ, с ъ мѣсяцъ по открктіи, онъ еще не рѣшался открыть ученому
міру свою загадку, надъ которой тщетно ломали голову всѣ
тогдашніѳ астрономы; в ъ это время онъ писалъ еще къ
другу своему Кастелли, который спрашивалъ у него не
имѣетъ ли и Марсъ подобно Лунѣ Фазисовъ, что предметъ
втотъ требуетъ долгихъ изысканій и что по слабости здоровья, онъ ч у в с т в у е т ъ себя въ постели гораздо лучше, чѣмъ
на открытомъ воздухѣ. Только, наконецъ, ВО декабря Галилей увѣдомилъ своего друга, что ему удалось открыть Фазы
Венеры, ясно доказывающія обращеніе ея около солнца, и
при в томъ раскрылъ емыслъ логогрифа.
Совершивъ столько важныхъ открытій в ъ области міроаданія, знаменитый ФИЛОСОФЪ не могъ не почувствовать до
какой высоты они должны были поднять уровень его знаній,
надъ господствовавшимъ невѣжествомъ его современниковъ.
Благодаря имъ, передъ нимъ открылось обширное поле умо(*) Самый догогриФъ представляетъ т а к у ю с т р о к у :

Наее immature a me jam frustra leguntur, о. у.

при иввѣетной п е р е с т а н о в к а 34 б у к в ъ втой строки, получится выраженіе

Cynthiae figuras amuktur mater amorum.

ыереводъ который в приведенъ в ъ т ѳ в с т ѣ .

зрѣній. Его взглядъ на природу расширился до такихъ предѣловъ, о которыхъ до него не мечталъ ни одинъ изъ смерт^
ныхъ. Счастливые успѣхи въ открытіи и разъясненш чудесъ далекихъ областей вселенной, внушили ему мысль, что
онъ представляетъ собою неисчерпаемый источникъ новыхъ
истинъ. Это естественное сознаніе своего превосходства
надъ окружавшею его средою можеть быть и было .причиною того самохваленія, съ которымъ онъ обыкновенно отзывался о своихъ изслѣдованіяхъ и открытіяхъ. Галилей не
екрывалъ ничего изъ своихъ важныхъ изслѣдованій ; они
были душею его бесѣдъ въ обществѣ, п^едметомъ писемъ
къ друзьямъ и знакомымъ; онъ не считалъ даже ( себя в ъ
правѣ снисходительно относиться къ грубымъ заблужденіямъ его соотечественниковъ; остроумная иронія и ясныя
доказательства заставляли молчать т ѣ х ъ , кто осмѣдивалея
чистосердечно и упорно поддерживать старыя традицш.
Друзья и поклонники великаго астронома не могли надивиться его епособностямъ и проницательности, слушая или
читая о совершенныхъ имъ славныхъ ученыхъ подвигахъ.
Императоръ германскій РудольФъ И, любитель астрологш и
алхнміи, принуждавшій Тихо-Браге и Кеплера терять драгоцѣнное для науки время на составленіе гороскоповъ, обратилъ вниманіе на открытія Галилея и пожелалъ имѣть
отъ него объясненіе логогри®а, подъ которымъ скрывалось
открытіе странной Формы Сатурна. Великій герцогъ тосканскій осыпалъ знаменитаго ученаго, дѣлавшаго честь и его
государству, дорогими подарками, а честолюбивый французскій кор'оль просилъ Галилея назвать его именемъ какую
нибудь изъ звѣздъ, которыя онъ вновь откроетъ. Поэты
воепѣвали въ стихахъ знаменитаго Флорентійца, а въ обществѣ только были и заняты разговорами о необыкновеняомъ его геніи. Отсюда видно, что современное Галилею
общество, не смотря на низкую степень своего образованія,
отнеслось съ сочувствіемъ къ его открытіямъ. И если бы не
вмѣшательство его отечественныхъ у ч е н ы х ъ и богослововъ,
видѣвшихъ в ъ ученіи Галилея притязаніе на ниспроверженіе
авторитетовъ церкви и ФИЛОСОФІИ, СТОЛЬ ревностно ими охраняемыхъ, вмѣшательство, поднявшее цѣлую бурю споровъ,
ему можетъ быть и не пришлось бы навлечь на себя того

cypoflarü осуждейія., за которое онъ получилъ, отъ нѣкоторыхъ писателей, апитетъ мученика науки.
Явленія, открыты« Галилеемъ на небѣ я объясненный
имъ йа основаніи новаго ученія о системѣ міра, какъ мы
видимъ обратили на себя большое внимаше людей, и возбужденный интересъ къ пониманію • ихъ, естественно долженъ былъ поддержать давно уже зародившееся, сомнѣніе
въ авторитете науки и ФИ ЛОСОФІИ—Аристотеле. Перепатетики, защищая своего учителя, продолжали упорно отрицать
открытія Галилея, не смотря на очевидность и убедительное объясненіе. „Къ нимъ присоединились даже и тѣ, которые прежде сами преследовали устарѣвшіе доктрины; а
къ этимъ послѣднимъ принадлежала большая часть эклезіастиковъ. Одни распространяли слухъ, что его новыя
открытія свѣтилъ были не болѣе какъ видѣні»; другіе уверяли, что они по цѣлымъ ночамъ просиживали, держа въ
рукахъ телескопъ и ничего подобнаго, о чемъ во8вѣщалъ
Галилей на своихъ лекцінхъ и въ ^Звѣздномъ Вестникѣ",
не видалиj наконецъ находились даже и такіе люди, которые сами не желая прикоснуться къ телескопу, просто у в е ряли, что все, что ни дѣлалъ Галилей есть не болѣе, какъ
дьявольское навожденіё, производимое чрезъ стекла пога на го
инструмента"- ( * ) .
. Це смотря однако на то, что завистливая злоба враговъ
постоянно чернила и преследовала знаменитаго философа,
онъ живя въ Падуѣ подъ покровительствомъ венеціанскаго
сената, не терпѣлъ особенныхъ притѣсненій. У него было
много преданныхъ ему друзей, занимавшихъ высокое общественное положеніе въ странѣ и всегда готовыхъ поддерѵ
жать или защитить его своимъ авторитетомъ. К ъ числу такихъ людей принадлежали два человѣка, которымъ Галилей въ своей тревояшой жизни многимъ обязанъ. Одинъ
изъ нихъ—Согредо, богатый гражданинъ, страстный поклонникъ новой ФИЗИКИ, другой—Сарпи, йзвѣстный ученый, написавшій исторію Тридентскаго собора, и съ успѣхомъ занимавшійся математикою, ФИЗИКОЮ, астрономіею и богословіемъ. Уже по сродству своихъ занятій, этотъ послѣдній,
(*) Biet, Galilée, p. 437.

кромѣ искренней дружбы, не м.огъ не; быть и глубокими почитателе
геніЯ' VmwW*
онъ иногда принималъ участіе
в ъ уч.ецо^ полемике съ его; врагами, несправедливо на его
нададавдаими. Цри так ихъ, повидимому благопріятныхъ обс^рят^адствахъ, г^рантировавщихъ более, чѣмъ это мощо
бздть, въ то вре^Д' въ другихъ катодическихъ странах^, свободу çro слова й убѣждені^, и обезпечцвающихт, его благосостойніе, казалось бы знаменитому ФИЛОСОФУ следовало
только продолжать свои блестящія открытія и изследованія;
но дело выщло иначе. Онъ цоддадся льстивому приглащенію
Козьмы Ц Медичи, великаго герцога тосканскаго, гордившагося знаменитымъ именемъ Галилея, какъ именемъ его подд а н н а я , но приноеящимъ своими от^рытіями честь-другому
государству,—переселиться обратно на свою родицу во Флореицію и принять на себя титулъ перваго математика и
Фидосрфа при велцкогерцогско^іъ дворе. Не смотря на просьбы и увещанія своихъ дру?ей, въ особенности Согредо и
Сальвіати, хорошо знавшихъ личньія убеждѳнія и энергическій харак.теръ своего знаменитаго друга и предсказывавшихъ ему бездну непріятностей, если онъ согласится на
заманчивее цредложеціе и цоринетъ пределы венецианской
республики, Галилей ре послушался рхъ добрыхъ совѣто^ъ,
и решился исполнить сво,е намерение, сделавшееся для него роковымъ. Какія побуждения заставили Г а л и л е я согласиться на
перемену м^ста свое^ деятельности: любовь ли къ родинѣ,
на которой онъ, не былъ уже
летъ, или желаніе воспользоваться кажущимися выгодами предположенія и отдохнуть
отъ уроковъ и ученыхъ ?анятій,-гхорошо неизвестно. Известно ^одь^о, ч т 0 с ъ Ц Ѣ л і ю занять это место, онъ въ вакационное время Щ О года несколько разъ езд^лъ во Флореццір-, и тамъ вероятно ему пообещали дать и полную
свободу вт> занятщхъ любимыми имъ-науками и, даже цощетъ быть, и защиту его мненій.
Здесь не м^щаетъ ^ м е т и т ь , что .* Галилей жилъ въ ту
эпоху, когда флоренція находилась подъ
®амиліи Медичей. Правители этой пресловутой^инастір, почти
два в е к а господствовавшей въ Тоскане, хотя р о т у ч а л и с ь
цокррйд^едьст^одъ цррцдащрерярсти и р я р д а м ^ искуствамъ, йр въ то ЩЭ вредія ц р е с ^ д а л р и додавляли вся-

кое проявленіе свободной мысли. Впрочемъ, еще при Козьме II (1590), благодаря вліянію нѣкоторыхъ свѣтлыхъ личностей изъ среды его приближенныхъ, науки пользовались
нѣкоторымъ почетомъ, а ученые покровнтельствомъ; но
одинъ изъ его предшественниковъ, Козьма I, до такой степени враждебно смотрѣлъ на науку и у ч е н ы х ъ , что, въ
числе мѣръ, ограждавшихъ внутреннее спокойствіе страны
отъ еретиковъ, ввелъ противъ нихъ и вообще в с ѣ х ъ свободныхъ мыслителей и у ч е н ы х ъ , * инквизиціонный еудъ,
шпіонство и строгую цензуру. Своею ненавистью къ н а у к е ,
онъ чуть не уничтожилъ совсѣмъ книжной торговли въ
своемъ государстве. При с ы н е Козьме II, Фердинанде II,
по вліянію папы отказавшемся Отъ политики своихъ предковъ, Флоренція окончательно утратила свое политическое
значеніе, и вся страна пришла^въ крайнее разстройство.
В ъ сентябре месяце 1610 года, Галилей переселился жить
во Флоренцію и сделался придворнымъ математикомъ и
философомъ. Обязанность его состояла въ чтеніи лекцій
сыновьямъ гёрцога и пріезжимъ государямъ. З а эти труды,
отнимавшіе у него больше времени, чемъ прежде, въ Падуе,
онъ получалъ т е же 1000 Флорин., что и в ъ падуанскомъ
университете съ прибавкою только столовыхъ денегъ, которыми пользовались, впрочемъ, не онъ одинъ а в с е придворные и многіе профессора падуанекаго университета.
Однакожъ, для чести тосканскаго правительства, нужно
заметить, что оно на первый разъ оказало Галилею большое вниманіе. По его просьбе, ему было выдано, за два
года впередъ жалованье, такъ что онъ могъ выплатить
приданое, обещанное сестрамъ, часть котораго, обезпеченная его братомъ Анжелло, оставалась еще невыплаченной.
Предупредительность двора на первый разъ дошла долгого,
что Галилею, вскоре после его пріезда, предложено было
выбрать жить на лето т у изъ загородныхъ виллъ герцога,
которая ему понравится. Кроме того Галилею былъ порученъ главный в надзоръ за учебными заведеніями Тосканы,
что доказываетъ, что знаменитый ученый, не смотря на
независимость своихъ убежденій, пользовался доверіемъ
правительства. Между темъ друзья Галилея, узнавши объ
исполненіи имъ своего намеренія,—оставить Падуу и пе-

реселится во Флоренцію, сильно опечалились его необду-'
маннымъ поступкомъ; они заранее предвидели, что Тоскана, находившаяся подъ^неограниченнымъ вліяніемъ римскаго духовенства, не потерпитъ человека, который своимъ
еретическимъ ученіемъ*подрывалъ это вліяніе. Заботливый
другъ его Согредо, въ письме къ Галилею упрека лъ его з а т о ,
что онъ поступилъ неблагоразумно, променявъ городъ,где онъ
пользовался глубокимъ уваженіемъ, на страну, которая хотя,
по слухамъ, и славилась покровительствомъ наукамъ'И искуствамъ, но находилась подъ вліяніемъ іезуитовъ. Онъ писалъ ему: „Чтобы возвратиться въ отечество, в ы оставляете место, на которомъ вамъ было такъ хорошо. Конечно
вы отправляетесь къ знаменитому государю,' отличающемуся прекрасными качествами и подающему большія надежды;
но господствуя здесь надъ теми, которые повелеваютъ
другими, вамъ никому, кроме, какъ самому себе, не приходилось повиноваться. Дворъ герцога можно сравнить с ъ
бурнымъ моремъ, въ которомъ никто не можетъ поручиться,
что всегда избетнетъ подводныхъ камней и кораблекрушен і й . " Пока новая обстановка жизни знаменитаго Философа
не обнаруживала еще своего тяжелаго, нравственнаго вліянія, онъ спокойно продолжалъ работать и плодомъ его трудовъ, до 1611 года, были т е великолепныя астрономическія
открытія, О которыхъ мы уже говорили выше.
До семнадцатаго столетія солнце почти у в с е х ъ народовъ
считалось за эмблему небесной чистоты, а потому и должно
было вечно пребывать въ неприкосновенномъ блеске. Только въ этомъ в е к е , обильномъ великими Физическими и
астрономическими открытіями, благодаря трудамъ голландца
Фабриція и Галилея человечество убедилось, что дневное
светило, этотъ вечный с в е т ъ вселенной, покрыто темными,
изменчивыми пятнами; с ъ т е х ъ поръ люди, желая какъ-бы
оправдаться въ проступкахъ жизни или облегчить свою
совесть раекаяніемъ ссылаются обыкновенно н а этотъ ФИзическій недостатокъ совершеннаго изъ небесныхъ светилъ,
говоря, что „ и на солнце есть п я т н а " . Исторія открытія
пятенъ представляетъ также любопытную страницу въ
жизни великаго астронома. Долго не сходились мненія учен ы х ъ о томъ, кто былъ первый, открывшій чѳрныя солнеч-

ныи пятна, Галилей, Фабрицій или Шейнеръ, но наконецъ
новѣйшія изслѣдованія астрономовъ, въ особенности наследования Араго ( * ) , решили этотъ спорный вопросъ, и признали первенство въ открыті» ихъ за урожденцемъ восточной Фрисландіи Іоганомъ Фабриціемъ, наблюдавшимъ ихъ
въ патлѣ ЛЪи года, и издавшѳмъ в ъ этомъ же году сочивеніе объ этомъ предметѣ ( * * ) , Следовательно, относительно участія Галилея въ этомъ важномъ открытіи, весь вопросъ сводится къ тому, что если Галилей не первый по
»ремонт открылъ солнечный пятна, то какъ производилъ
онъ свои наблюденія надъ ними: аная-ли открытіе Фабриція, или не зависимо отъ него? Сейчасъ мы увидимъ, что
Факты говорятъ въ пользу послѣдняго мнѣнія, и Галилей,
въ открытіи солнечныхъ пятенъ, является такимъ же самостоятельны мъ изслѣдователемъ, какъ и Фабрицій, и заслуг а его въ этомъ открытіи нисколько не уменьшается вслѣдçTBie лишенія его первенства на него. А потому намъ кажется напрасно некоторые біогра®ы великаго ФилосоФа и
в ъ особенности его соотечественники до сихъ поръ еще
присвоиваютъ
право на первенство въ открытіи солнечныхъ пятенъ одному Галилею: въ исторіи науки мы вит
димъ много примеровъ, где одне и т е же открытія совершались одновременно двумя и более учеными, и беспристрастное потомство удивляясь генію ихъ, одинаково признавало заслуги ихъ, если только эти открытія были совершены ими независимо одно отъ другаію.

именно: Фабрицій виделъ солнечны я пятна въ н а ч а . т т. е.
въ январе 1611 года, а Галилей наблюдалъ ихъ въ начале
апреля этото же года. Затемъ, сочиненіе Фабриція о солнечныхъ гаятнахъ было издано в ъ Виттемберге въ ионе
1611 года, следовательно позже времени наблюденій Галилея Последній узналъ о сущеетвоваиіи сочиненія голандскаго астронома только в ъ 1613 году. Отсюда ясно, что
знаменитый Флорентинскій ученый открылъ сущѳствоваше
темныхъ пятенъ на солнце не зависимо отъ открытій ихъ
другими астрономами. Здесь следуетъ упомянуть еще объ
одномъ претенденте на первенство въ открытіи солнечныхъ
пятенъ—о немецкомъ астрономе іезуите Шейнере. Онъ
въ письмахъ своихъ къ Вельзеру, члену а у г с б у р г с к а г о магистрата, напечатанныхъ въ январе 1612 года, говоритъ,
что онъ виделъ солнечный пятна в ъ апреле или мае 1611
года, но своихъ показаній ничемъ однако не подтверждаете
Впрочемъ, если бы Шейнеръ и раньше Галилея наблюдалъ
пятна на солнце, то онъ не придавалъ никакого значенія
этому явленію; онъ даже_вообще не допускаетъ возможности существованія темноты в ъ самомъ центре с в е т а , который по его мвенію долженъ вечно пребывать въ полной
неприкосновенности и блеске и считалъ пятна за т е л а , подобныя планетаиъ, вращающіяся около солнца Галилей самъ
напиеалъ письмо къ тому же Вельзеру, съ целію опровергнуть ложный взглядъ Шейнера на явленіе пятенъ и
это письмо было напечатано въ 1612 году подъ заглавіемъ:

Наблюденія Галилея надъ солнечными пятнами, судя по
цечатнымъ документамъ, сделаны были всего несколькими
месяцами позже наблюденій голандскаго астронома, а

Epis tola ad Velservm de maculis siïaribm".
Съ вопросомъ объ открытіи солнечныхъ пятенъ^ тесно
связанъ и вопросъ объ открытіи вращательнаго движенія
солнца на е^о оси, выводимаго обыкновенно изъ ряда наблюденій надъ періодичностію появленія и изчезновенія пятенъ. Знаменитый неаполитанецъ Джіордано Бруно и Кеплеръ подозревали уже вращательное движѳніе солнца. Но
самый Фактъ обращенія солнца на оси, былъ впервые доказана. темъ же голландскимъ астрономомъ Фабриціемъ, который открылъ и солнечный пятна. До изследованія Араш>
, честь открытія вращенія солнца на оси безусловно при•писывало^ь одному Галилею. Приводя слова изъ книги
Фабриція, которыя ясно доказываютъ тотъ путь, какимъ

(*) ,«3дѣ«ь мы-представимъ только выводъ іюь атііхъ изслѣдованій Aparo-,
самый ate подробности и х ъ и докааательстни оировергающін мнѣнія fiioг р а # о в ъ знаменитаго флорентинца, іірисвоивавшихъ 'ему право на иервенетвй' «въ отнрытіи еолиечныхъ пятенъ, читатели найдутъ в ъ : „Oeuvres de
Fr. Arago, t. III, в ъ Nolicn biographique sur Galilée1' или в ъ перевод®
втой статьи, в ъ „ Б і о г р а в і а х ъ аваменит. астрономовъ, физиковъ и ,геом е т р о в ъ " . А р а г о , т . I , стр. 72.

(**) Сочиненіе Фабрнціа о еолнечаыхъ нятиахъ ииѣетъ следующее звглавіе: Jor. Fabric» Phrysii, (te Maculis in sole observalis et apparanle earum
стіш Sole conversions Narratio, el Dubitatio de Bjodo edwealionis вресііетві
visibiljuœ Wiltebergae, 1Щ.

онъ достигъ до вывода вращательнаго движенія солнца,
Араго говорить: „Послѣ этихъ словъ, даже въ поаднихъ
свидѣтельствахъ друзей и самыхъ ревностныхъ почитателей Галилея, невозможно найти ничего, что могло бы доставить этому великому человѣку хотя тѣнь права на притязаніе относительно открытія вращательнаго движенія
солнца" ( * ) . Признавая этотъ рѣшительный приговоръ
знаменитаго французскаго астронома хотя и компетентным?», мы все-таки считаемъ полезнымъ привести здѣсь
собственное мнѣніе Галилея, по этому важному вопросу.
^

В ъ 1612 году онъ писалъ къ принцу Чези: „Относительно
солнечныхъ пятенъ я заключаю окончательно и думаю, что
могу положительно доказать, что они принадлежать къ поверхности солнечнаго тѣла, на которой они постоянно то
возникаютъ, то разсѣеваются, почти такъ же, какъ это
быв^етъ съ облаками земли; они носятся кругомъ этимъ
же тѣломъ, которое обращается около самого себя прибли-!
зительно въ продолженіе луннаго мѣсяца, по направленно;
вращательнаго движенія, подобно другимъ планетамъ, т. е/
отъ запада къ востоку вокругъ полюсовъ эклиптикии(**}1.
Эти строки писаны Галилеемъ когда онъ не зналъ еще сочиненія Фабриція; слѣдовательно и до идеи о вращеніи
солнца на оси, онъ дошелъ также независимо, своими собственными размышленіями. Дѣйствительно, занимаясь постоянно наблюденіями солнечныхъ пятенъ, Галилею, при
его проницательномъ умѣ, искавшемъ во всемъ причинъ и
законовъ, стоило не много труда подмѣтить періодичность
появленія пятенъ, и отсюда вывести и Фактъ вращенія
самаго солнца, тѣмъ болѣе, что его наблюденія были гораздо точнѣе, нежели наблюденія голландскаго астронома.
По открытіи вращательнаго движенія лучезарнаго свѣтила, оставалось еще съ точностію опредѣлить продолжительность этаго обращенія и положеніе самой оси вращенія. Рѣшеніе этихъ д в у х ъ вопросовъ Араго приписываете
также не Галилею а Шейнеру. Но въ этомъ случаѣ заключеніе Араго не совсѣмъ справедливо. Честь перваго вѣр(*)' Астроиомія, II, 88.
(•*) Biot, Mélanges. ПІ, ï.1

наго опредѣленія періода видимаго вращенія солнца на
оси, принадлежите Галилею. „ В ъ письмѣ къ Вельзеру,
писанномь въ декабрѣ 1612 года, Галилей говорить, что
пятнамъ потребно не много менѣе 14 дней для перехода
отъ восточнаго края къ западному, т а к ъ что солнце повидимому совершаете своего коловращеніе не много менѣе,
чѣмъ въ 28 дней, стало быть Галилею принадлежитЪ чееть
перваго вѣрнаго опредѣленія этого періода. Шейнерь в ъ
пространномъ сочиненіи своемъ о солнцѣ, появившемся въ
1630 году подъ заглавіемъ: „Rosa ursinaопредѣляетъ
для
коловращенія солнца 26—27 дней; эта цИФра нё ближе
къ истинѣ, чѣмъ выводъ знаменитаго итальянскаго ученаго" ( * ) . Что же касается до опредѣленія наклоненія оси
вращенія солнца къ эклиптикѣ, то Галилей въ своихъ ,,Разго во рахъ с 4 упоминаетъ объ этомъ наклоненіи, хотя дѣйствительнр не опредѣдяетъ его величины. Шейнерь же
въ своемъ сочиненіи принимаетъ это наклоненіе равнымъ
7°. ЦиФра эта, дѣйствительно, довольно близка къ выводу
позднѣйшихъ у ч е н ы х ъ : нынѣ принимаютъ это наклоненіе
равнымъ 7°10', а видимое коловращеніе солнца 2 7 % суткамъ. Открытія'солнечныхъ пятенъ и Факеловъ, вращеніе
солнца на оси и положеніе этой оси и проч. описаны Г а лилеемъ въ знаменитомъ его сочиненіи: Storia е dimostraiioni intomo alle macchic solari et loro accidenti. Roma. 1613.
Книга эта до выхода своего въ с в ѣ т ъ была задержана
римскою цензурою, и явилась уже въ печати спустя годъ,
послѣ того, какъ Галилей приготовилъ ее къ изданію. Что
римская цензура нашла в ъ ней предосудительнаго для
церкви—неизвѣстно.
Весною 1611 года Галилей ѣздилъ въ Римъ, чтобы засвйдѣтельствовать папѣ и римскимъ сеньерамъ свое глубокое почтеніе. По прйвиламъ римской церкви, онъ долженъ
быль цѣловать туфлю папы; : послѣдній, говорить, на столько былъ снгісходителенъ къ знаменитому ФИЛОСОФ^что
(оЪ время аудіенціи не допустилъ его долго стоять на колѣняхъ, какъ это обыкновенно полагается, а просилъ говорить стоя. Св. отцы, слыхавшіе много объ его открытіяжъ,
(*)' Виннеке,

О

еолгіцѣ,-

въ

зап.

Пѳтврб.

А*ад.

Н., ва 1862

годъ,

т.И.

пожелали чтобы Галилей растолковалъ имъ ихъ и съ этою
цѣлію .собрались в ъ саду кардинала Бандини. Здѣсь говорятъ знаменитый ФИЛОСОВЪ показывалъ имъ в ъ свой телесконъ солнечный пятна, лунныя горы и другія небесная
явленія оедосигупныя не вооруженному глазу. Іезуиты, иодстрекнувшіе Галилея къ этой поѣадкѣ, рассчитывали, что
онъ увлечется въ^ своихъ объясненіяхъ наблюдаеріыхъ ядоеній и откровенно выскажетъ свои мненія и убЬжденія относительно системы мірозданія. Но они ошиблись; Галилей
пѳнималъ ,съ кѣмъ имѣетъ дѣло, а потому остерегался
вдаваться въ подробный толкованія по поводу своихъ оукрытій и ограничился только т,ѣмъ, что указалъ на о.трытія, какъ на действительно,су ществующіе Факты. Д а сдержанное поведеніе философа можетъ быть имѣдъ вліяніе со• в ѣ т ъ Сарпи. Передъ отъѣадомъ Галилея ,въ вѣчный городъ,
онъ дредупреждалъ его, что римскіе прелаты изъ чисто
научдыхъ объясненій легко могутъ создать религіознре дѣ
ло, и подъ страхомъ отлученія отъ церкви, заставдтъ отказаться отъ своихъ убѣжденій. Впослѣдствіи мы удндимъ,,
что предсвазаніе Сарпи, ,хотя не цри этомъ с л у ч а е , но
оправдалось. Лри настоящемъ свиданіи . кардиналовъ съ
Г а л в д е в д о , .они не -имели ,еще дастольдо д а н н ц х ъ , чтоды
начать интригу противъ человека, пользующаяся громкою
славою и расположеніемъ самого главы церкви. На этот ь
разъ дѣло ограничилось только тѣмъ, чт,о кардиналъ Делларминц, сомнѣваясь, ,не грѣвдно-ли смотреть въ зриуельнуро трубу, обратился ,къ «етыремъ іезуитамъ и цоручилъ
имъ обе,удить отіфытія Галилея съ реднгіозной точки з р е нія. О т в е т ъ этой комиссіи, въ которой участворалъ и дстрономъ К-лавьусъ, былъ благопріятенъ для Флорентинскаго
астронома, благодаря,, конечно, сдержанному победенію ^го
въ Рдмѣ. Но какого мнѣнія э т а комиссія была объ открытіяхъ Галилея,, она вероятно точно не высказалась, доточу
что, 19 апреля 161,1 года, досдедяій •ре^лождлъ іезудтамъ
нмекаиа.ть свои .взгляды относительно различньіхъ. астрономинескихъ .воцросовъ. Іезуиты отвечали, ,'что онд вѣрятъ
существование цпутниковъ юдитера, неправильной Фор^е
сатурна, Фазамъ венеры, множеству звездъ въ туманныхъ
пятнахъ и « ъ млечномъ пути, и при этомъ сделали еще

научное замечаніе, что они не доцуск&ютъ, чт V I ,

271.

леннО?и ( * ) Одинъ изъ упорнѣйшйхъ враговъ Галилея, епископъ Лагалла, приводилъ напримѣръ такое дѣтское, безсмысленное возраженіе,. что: „Богъ жительствуя на небѣ,
а не на землѣ, можетъ двигать только небо, а не землю".
В с е эти возраженія пересыпались часто браныо и оскорбительными для Галилея выраженіями. Нечего и говорить,
что теорія Коперника или какъ нѣкоторые его называли —
Иперника, признавалась нечестивою и богомерзкою. Всякій
капуцинъ старался присоединить свой голосъ къ полчищу
голосовъ своихъ собратовъ и силился тоже доказать, что
осуждаемое ими ученіе богопротивно, а Галилей богоотступникъ.
Здесь не мѣшаетъ заметить, что ученые, писавшіе о
Галилее, если не въ оправданіе дѣйствій римской куріи,
то по крайней мѣрѣ въ пользу смягченія ея крайностей
старались обвинить поведеніе з н а м е н и т а я ФИЛосоФа, по
поводу изданія его „Разговоровъ" и вообще въ отношеніи
къ римской церкви. Дав. Брюстеръ упрекаетъ Галилея
за то, „что онъ не показалъ себя благодарнымъ за сниехожденіе, сделанное ему в ъ 1616 году, римскимъ дворомъ;
что, вместо того, чтобы оказать самую искреннюю покорность церковнымъ опредѣленіямъ онъ остритъ жало своихъ
сатиръ и употребляетъ в с ѣ средства, чтобы поставить себя
внѣ всякихъ личныхъ послѣдствій отъ дѣйствія ихъ; что
наконецъ папа У р б а н ъ У І І І , назначая пенсіонъ сыну Галилея ( в ъ первое время своего папства, когда дружба съ
Галилеемъ, еще напоминала кардинальскіе годы), тѣмъ засвидѣтельствовалъ передъ всѣмъ христіанскимъ міромъ,
что религія вовсе не ненавидишь ФИЛОСОФІИ И ЧТО римская
церковь хотѣла защитишь генія отъ его враговъ" ( * * ) . Странно видѣть, что такіе упреки дѣлаетъ извѣстный ученый,
кажется основательно изучившій исторію Физико-математи(*) С т . Б е р т р а н а
( * * ) Ст. в ъ „Biblioltièque do G e n è v e " ,
исніп Б р ю е т е р а

янв. 1 8 5 6 , но поводу издаиія сочи-

„Martyrs of S c i e n c e " , 1841 г . Изъ разбора этого соч.шешя

видно, что англійскій

писатель,

поыѣщаи

число

мучениковъ

н а у к а на рнду

время

етарается на каждомъ шагу

бывшія причиною его мученичества.

с ъ одной

етороіш Галилеи

въ

ческихъ н а у к ъ , а потому знавшій, какъ вековая религіозная нетерпимость тормозила ихъ истины. Рекомендовать
Галилею, человѣку, у котораго вся цѣдь жизни состояла
въ открытіи и распространен^ великихъ истинъ ррироды,
искреннюю покорность нелѣпымъ распоряженіямъ римской
куріи, осужденньшъ. исторіею; говорить, что римская церковь хотѣла защитить философа отъ его враговъ^ забывая
что~ эти враги были никто иные, какъ ея же высщіе и нисшіе служители, — по меньшей мѣрѣ неприлично ученому
писателю. Другой известный писатель, „оправдывая папъ
и кардиналовъ времени Галилея отъ обвиненій ,въ тупости
и невѣжеетвѣ, отвергающим
очевидный научная истины",
снисходительно замѣчаетъ, что „ихъ положеніе вынуждало
ихъ такъ действовать и они поступали со всей мягкостію
и умѣренностію, какія только были совместны съ тогдашними судебными Ф о р м а м и " ( * ) . Что же, какъ не тупость и невежество, а еще хуже лицемеріе и двуличность, можетъ отверг а т ь , очевидныя научныя истины?. Ответомъ на в с е эти несправедливые упреки и опровержевіемъ обвиненій, падавшихъ на
з н а м е н и т а я ФИЛОСОФЭ служитъ вся его жизнь, представляющая
борьбу олицетворенной истины съ нетерпимостію и обскурантизмомъ римскаго духовенства и съ отжившими традиціями схоластики. Знаменитый І а п л а с ъ , глубже понявшій
свойство личнаго характера Галилея, и его положеніе,' де^
лаетъ такое замечаніе, оправдывающее образъ его действій
относительно окружавшей его среды: „У геніальнаго челов е к а любовь къ истине составляетъ одну изъ самыхъ
сильны хъ страстей. Полный энтузіазма, в д о х н о в е н н а я великимъ открытіемъ, онъ горитъ желаніемъ распространить
его, a препятствія, налагаемый ему невежествомъ и предразеудками, имеющими въ рукахъ власть,, только раздражаютъ его и увеличиваютъ его энергію. Галилей все более
и более убеждавшійся своими наблюденіями въ движеніи
земли, долгое время размышаялъ надъ новымъ сочиненіемъ
въ которомъ онъ хотелъ развить доказательства этого Факта. Но чтобы избегнуть преследований,' которыхъ онъ едва
не сделался жертвою, онъ вздумалъ представить упомяну-

с ъ Т и х о - Б р а г о и Іісплероыъ, в ъ то жо
оправдать

дѣйствія

Римской

церкви,
^ •

(*) / а в е л ь „ И с т . Инд. н а у к ъ " . I , 500 и 5 1 1 .

тыя доказательства въ Форйе р а з я в о р о в ъ между 'тремя
собесѣдниками, ' изъ которыхъ Одинъ защищаетъ систему
Коперника противъ нападеній перипатетика. Естественнымъ образбмъ, все преимущество остается на стороне
защитника новой системы; но Галилей не вступается въ
рѣшеіііе ихъ Спора, и в ы с т а в и в ъ , в ъ возможной полноте
и сиЛѢ, свои возраженія 1 противъ поелѣдователей ІІтоломея,
могъ ожидать с п о к о й н а я наслажденія результатами трудовъ
своей долгодневной'жизни. Н о і у с п е х ъ его „Разговоровъ, и
неотразимость, съ которою были опровергнуты в ъ нихъ
в с е возраженія противъ движенія земли, воз'»удили вниманіе
инквизиціи" ( * ) .
О последствіяхъ изданія „Разговоровъ" — п р о ц е с с е прес л е д о в а л а и осужденія Галилея, ^необходимо теперь войти
въ особенный подробности ( * * ) . Онѣ интересны для насъ
не только потому, что связаны съ несчастіемъ великаго
человека, но кроме того въ нихъ ясно отражается картина
нравовъ, весьма отлйчныхъ отъ соврем енйыхъ.
Вспоминая обстоятельства этого процесса, наука, говорить Bio, должна принести справедливую благодарность
памяти великаго герцога Фердинанда II. Обладая умомъ,
развитымъ образованіемъ и путешествиями онъ любилъ й
цѣнилъ Галилея. Крайняя молодость герцога—въ 1032 году
ему было' двадцать два года,—и врожденная слабость характера не дали ому той твердости, какая нужна была для
защиты въ такую эпоху правъ своей чести и, хотя временной, власти, противъ такого д е я т е л ь н а я и независимая
папы, какъ Урбанъ V I I I . Во всякомъ с л у ч а е , если молодой
герцогъ и не могъ совершенно освободить Галилея отъ прес л е д о в а л а римской инквизиціи, то своимъ открытымъ, постояннымъ и дѣятельнымъ покровительствомъ, онъ избавилъ
его покрайней мѣре о т ъ последнихъ жестокостей. Если бы

( # ) Л а о л а е ъ , Изложепіе системы міра, I I , 2 8 4 , 2 8 5 .
( * * ) В с ѣ 11 ослѣдующіil подробности о ііроцосеѣ Галилеи, заимствованы и
ііерев^дены изъ обширной статьи B i o : „La vérité sur le procès de Gci/ilée*,
н а п е ч а т а н н о й й * г ь сначала в ъ „Journal des savants" (juillet, aofltj' septembre
e t octobre 1858 г . ) , a потомъ вошедшей в ъ третій ггомт. его „Mélanges"
(11—40):

Галилей во время своего процесса съ римской куріей былъ
предоставленъ ей вполне, то онъ наверно не избежалъ бы,
какъ читатели увидятъ далее, участи Джіордано Бруно.
Мы уже знаемъ, что „Разговоры" появились въ печати
во Флоренціи, въ 1632 году. Трудъ былъ посвященъ великому герцогу и украшенъ церковиыаш разрешеніями, предварительно данными какъ въ Флоренціи, такъ и въ Риме.
Галилей поспешилъ представить экземпляры его Фердинанду II и его придворньшъ, а также отправилъ известное
число экземиляровъ своимъ частнымъ друзьямъ;
трудъ
этотъ какъ въ Италіи, такъ и заграницей былъ встрѣченъ
со всеобщимъ одобреніемъ людьми, какъ мы сказали, посвященными в ъ астрономію и математику. Но въ Риме, куда
Галилей отправилъ тридцать экземиляровъ, онъ, весьма понятно, возбудилъ гнѣвъ и негодованіе всей враждебной ему
клерикальной партіи. Говорили что это не былъ только
филоеофскій разборъ системъ Коперника и Птоломея, какъ
утверждалъ Галилей, но что это было торжество ученія,
проповедуемая первою системою, осужденною церковью,
поддерживать которую ему было запрещено приговоромъ
инквизиціоннаго суда. Такимъ образомъ верховный авторитетъ былъ презренъ и осмеянъ. Инквизиціонный судъ
началъ съ того, что приказадъ книгопродавцамъ остановить
распространеніе книги; затемъ заговорили о томъ, чтобы
ее запретить, а автора подвергнуть с у д у . Галилей испугавшись этой новой бури, сталъ просить покровительства
у в е л и к а я герцога, который, 24 а в г у с т а 1832 я д а , написалъ
чрезъ статсъ-секретаря Андреа Чіоли своему посланнику
при римскомъ дворе, нарочную депешу, поручая'ему действовать отъ его имени для успокоенія того раздраженія, которое, какъ онъ видѣлъ, поднималось противъ одного изъ его
подданныхъ. Посланникъ этотъ—ФранческоНикколлйни очень
уважалъ Галилея; онъ весьма ревностно принялся, отстаив а т ь е я , и мы имеемъ целый рядъ писемъ, въ котор ы х ъ можно проследить в с е подробности дела. Невозможно
было бы ни найти, ни желать чего нибудь более подробнаго
или более д о с т о в е р н а я . Прежде всего посланникъ отвечалъ
Чіоли, 27 а в г у с т а : „ Я иеполнилъ данное мне прийазаніе и
написалъ весьма сильную оффиціадьную ноту въ пользу

сеньера Галилея, прося, чтобы ему дозволено было обнародовать свою книгу, уже напечатанную съ одобренія церковныхъ властей, по разсматрѣніи ея здѣсь и во Флоренции... Но на это и на всѣ другіе доводы, которыя я могъ
высказать кардиналу Беллармино (одному изъ главныхъ
членовъ инквизиціоннаго суда и племяннику папы), онъ
ограничился отнѣтомъ, что въ точности иередаетъ мои
представленія святому отцу, не входя въ дальнѣйшія подробности, ибо дѣйствія инквиціоннаго суда тайны; онъ выказалъ впрочемъ доброе расположеніе къ Галилею«-.
5 сентября онъ продолжалъ писать: „Во время этого совещания съ кардиналомъ, неожиданно вошелъ папа; онъ
былъ сильно разгнѣванъ и вдругъ сказалъ мнѣ: Ну! вотъ
вашъ Галилей опять осмѣлился вмѣшаться туда, куда не
слѣдовало: въ вопросы самые важные и самые опасные,
какіе только возможно поднимать въ настоящее время
Я возразилъ, что Галилей ничего не печаталъ такого, на
чтобы не было соизволенія его министровъ, иолучеппаго
для него и переданнаго ему мною самимъ въ подлиннике.
На это папа съ гнѣвомъ отвѣчалъ, что Галилей и erb другъ
Чіамиоли ( * ) , обманули его, особенно Чіамполи, осмелившись сказать ему, что сеньоръ Галилей былъ намѣреиъ
во всемъ подчиняться распоряженіямъ его святейшества, и
что все шло очень хорошо; вотъ все, прибавилъ онъ, что
я зналъ о сочиненіи, никогда не читавши и не видавпш
его. Онъ жаловался на Чіамполи и на. начальника свитаго
дворца, говоря, что последній былъ также проведенъ, потому что, поддавшись краснорѣчивымъ словамъ, далъ одобреніе книгѣ и затемъ далъ позволеніе печатать ее во Флоренціи, не обративъ ни малейшаго вниманія на Ф о р м у ,
въ которой она была представлена инквизитору и выставивъ на ней имя начальника св. дворца, которому нЬтъ
(*) Чіаниоли (СіашроІІ) былъ ®лорентииецъ, ученыкъ и другъ Галилея, котораго умъ и таланты ввели в ъ близкін отношенія с ъ Урбаиоыъ У І І І , когда
оиъ былъ еще кардииалонъ. Двое предшествеиниковъ этого папы дали еыутитулъ и должность секретаря граниотъ (secrelarius Ьгѳѵіши) которые oeraвилъ за нимъ и Урбаиъ УИГ, но по исужденіи Галилеи онъ былъ разжало
в а н ъ , какъ и о. Риварди, тотъ самый, котораго обыкновенно называли МШго
(ІІрим. Bio).

никакого дела до книгъ, печатаемыхъ в н е Рима. Тогда я
поспешилъ сказать что я узналъ о созванной его святѣйшествомъ спеціальной конгрегаціи для разбирательства этого
дела, и такъ какъ, по всему вероятно, въ ней легко могу тъ быть люди, дурно расположенные къ Галилею, то я
покорнѣйше прошу дать последнему по крайней мере
возможность оправдаться. Ответъ былъ таковъ, что ^подобный дела ннквизиціонный судъ сперва только разбираетъ и затемъ уже обвиняемаго призываетъ къ оправдавію а . Не находите-ли в ы , ваше святейшество, возразилъ я, чтослѣдовало
бы предварительно известить его о недостаткахъ, сообщить
замечанія или порицанія, делаемыя его труду и указать
т е пункты, которыя ненравятся инквизиціонному суду? „Я
вамъ уже сказалъ, отвечалъ онъ опять съ гневомъ, что
инквизиціонный судъ не такъ поетупаетъ и никому никогда
не делаетъ предварительнаго увѣдомденія. Это не въ его
обычае; к( оме того, онъ, Галилей, очень хорошо знаетъ
въ чемъ состоятъ недостатки, если хочетъ знать ихъ, потому что мы толковали съ нимъ и онъ слышалъ объ этомъ
изъ собственныхъ нашихъ у с т ъ и .
Никколлини пробовалъ было представить папе, что слѣдуетъ имѣть почтеніе къ подданному великаго герцога, которому даже посвящено сочиненіе; но папа вспылилъ на
это еще сильнее. „Наконецъ, прибавляетъ Никколини, онъ
приказалъ мне написать его светлости, что ученіе, о которомъ идетъ дело, въ высшей степени нечестиво, что его
зрело обсудятъ и что пусть его светлость действуетъ поспоісоишье и не вмѣпщвается, какъ это уже было разъ, прося милости, в ъ другое дело, потому что онъ не выйдетъ изъ него съ честію. И онъ не только наложилъ на меня обязанность хранить въ секретѣ все сказанное имъ мнѣ, подъ
страхомъ подвергнуться осужденію инквизиціоннаго суда,
но возложилъ на меня еще извѣщеніе вашей светлости о
томъ, что онъ предлатаетъ ему теже самыя условія, присовокупляя, что онъ
Галилеемъ поетупаетъ лучше, нежели Галилей съ нимъ..... Я нахожу, что т у т ъ есть другой
умыселъ и хуже папа не можетъ быть раеположенъ къ нашему бедному Галилею". Никколлини оканчиваетъ письмо из»
ложеніемъ отчета о свиданіи, которое онъ имелъ съ начальниÖ

комъ ев. дворца, находячтопослѣдній имѣетъ благія намѣренія относительно Галилея, но самъ получивъ чрезъ него непріятности, опасается идти прямо. „Я думаю, сказалъ онъ,
что дело это слѣдуетъ вести тихо и по поводу его обращаться скорѣе къ министрамъ и кардиналу Беллармино,
нежели къ самому папѣ,потому что онъ упорно высказыв а е т ъ , что дело непоправимо, особенно когда противореч а ^ или угрожаютъ ему; въ такомъ случаѣ онъ начинаетъ
говорить грубости не уважая никого...."
Здесь ясно видны основаніе дѣла и личный характеръ
Урбана. Действительно онъ находилъ себя ос.корбленнымъ,
и оскорбленнымъ вдвойнѣ. Вопервыхъ, со стороны его духовной власти, бдительность которой обманулъ Галилей,
ухитрившись добыть въ самомъ Римѣ, безъ его вѣдома, но
такъ сказать на его глазахъ, одобреніе книги, и, прикрываясь этимъ, добытымъ хитростью одобреніемъ, онъ напечаталъ и опубликовалъ книгу во Флоренцін, какъ бы
сі> согласія папской власти. Между тѣмъ, квигаі была посвящена защитѣ ученія, о с у ж д е н н а я церковью, проповедовать и поддерживать которое было запрещено ему Лично
декретомъ инквизиціоннаго суда. К ъ этому должно прибавить еще tfö особенное, систематическое искуство писать противъ личности Урбана V I I I , которому трудно было этаго не
заметить. Урбанъ V I I I , во время своихъ частыхъ беседъ с ѣ Галилеемъ в ъ 1624 году, уже пространно излагалъ последнему
аргумёнты' дававшіе, по его мненію, преимущество системе
Птоломея передъ системою Коперника. Аргументы эти были высказаны, опровергнуты и подняты н а смехъ в ъ „Разгов о р а х ^ , г д е оне выставляются въ комической личности Симплиція. Это направлёніе сочиненія въ общеМъ могло бы быть
объяснено и извинено свойствомъ с а м а я предмета книги-, но
Галилей йігЬлъ несчастіё или неосторожность провести въ
немъ одну черту ,сдйшкомъ явно обнаруживавшую суть дела.
Это въ конце Ч е т в е р т а я дня „Разговоровъ" въ последнемъ
аргументе, который Симплицій/, предіагаетъ своимъ собеседникам^, желая избавиться отъ необходимости признать
ихъ выводы истинными, хотя они и кажутся ему вероятными. „Аргументъ этотъ, говоритъ ойъ, в ъ силу котораго
можно оставить умъ в ъ покое и который заимствованъ

мною отъ высокопоставленной и весьма ученой особы, состоитъ
въ томъ, что Б о г ъ , по своему всемогуществу и своей' безконечной премудрости могъ дать воде видимое вами движ е т е прилива и отлива безчиеленнымъ множествомъ способовъ, непостижимыхъ для н а ш е я разума, съ чемъ в ы ,
конечно, согласитесь. Отсюда я непосредственно вывожу
заключеніе, ч я было бы въ высшей степени дерзко, со стороны в с я к а я , желать ограничить божеское всемогущество и премудрость простою Фантазіею своего вымысла,". Приведенная цитата легко могла показаться не слишкогіъ лестною для той высокопоставленной и весьма ученой* особы,
отъ которой простякъ Симплицій будто бы заимствовалъ
этотъ решительный аргументъ. Х о т я Галилей, по весьма
естественной причине, постоянно отрекался отъ желанія
подшутить надъ папою въ личности Симплиція, но, бросающаяся в ъ глаза очевидность этаго намека, подтверждена
современниками, имевшими возможность быть хорошо знакомыми съ обстоятельствами своего времени; впрочемъ, далее мы найдемъ явныя доказательства въ пользу этого,
слишкомъ прямоя намека.
В ъ конце сентября 1632 года Никколлини имелъ еще несколько- свиданій съ кардиналами инквизиціонная суда и папою, о которыхъ онъ отдаетъ отчетъ своему двору; но в с е
его усилія, чтобы успокоить раздраженіе Урбана V I I I , остались тщетными. Онъ не могъ предотвратить удара, который,
въ глубокой, какъ сама могила, тайне, готовился Галилею.
Онъ былъ извещенъ объ этомъ только 18 сентября, ОФФИЦІальнымъ образомъ, отъ самого папы, который налагалъ на
него безусловное молчаніе по этому предмету, подъ страхомъ
подвергнуться более строгому осужденію инквизиціи. Изъ
этого видно, до какой степени власть духовенства, тяготела надъ светскою властью итальянскихъ государей. Двенадцать дней спустя, после этого извещенія, инквизиторъ
Флоренціи, по особенному повеленію конгрегаціи р и м с к а я
инквизиціоннаго суда, при свидетеляхъ, объявилъ Галилею
приказъ лично явиться въ Римъ, в ъ этомъ же месяце и
представиться тамъ коммиссару этаго суда; въ получеиіи
приказа онъ долженъ былъ дать собственноручную росписку. Бедный Галилей сильно испугался и пустилъ в ъ ходъ
6*

в с ѣ протекции, къ какимъ онъ только могъ прибегнуть. Онъ
придумывалъ в с ѣ самыя уважительны* причины, чтобы
только избавиться отъ этой поѣздки: ссылался на свои лѣта,
ибо ему было уже семьдесять лѣтъ, у к а з ы в а т ь на свои немощи, въ нодтвержденіе которыхъ отправилъ посланнику Ник
коллиаи докторское свидетельство. Но все было напрасно.
Никколини, не смотря на свою ревностную защиту, не уепѣлъ отстранить отъ него приказъ явиться въ Римъ; за то
онъ неоднократно и настоятельно упрашивалъ кардиналовъ
и даже самого папу, чтобы исполненіе его не производилось
слишкомъ круто. Такимъ образомъ по его' ходатайству Г а лилей получилъ несколько отстрочекъ. В ъ одномъ изъ писемъ къ веникому герцогу, отъ 1В ноября 1632 года, Никколлиии, между прочимъ, описываетъ самымъ трогательНЫмъ
образомъ свои дипломатичеекія старанія для полученія этихъ
отсрочекъ. Прежде всего онъ обращается къ различнымъ
кардиналамъ инквизиціоннаго суда и преимущественно къ
кардиналу Варберино, племяннику папы, который невидимому былъ на столько хорошо расположенъ къ Галилею,
на сколько позволяли его обстоятельства. „ Я выставилъ имъ,
говорить посланникъ, его семидесятилѣтнюю старость, его
плохое здоровье, рискъ, которому подвергнется жизнь его
чрезъ путешествіе его изъ своей маленькой квартиры, и тяжелый карантинъ, который онъ долженъ будетъ выдержать
(чума продолжала еще свирѣпствовать во Флоренціи). Но
такъ какъ эти люди с л ы ш а т ь и не отвѣчаютъ, ибо языкъ
ихъ связанъ страшными правилами инквизиціи, то я обратился къ самому папѣ и показалъ. видь что Галилей гот о в ь повиноваться и делать в с е , что ему будетъ приказано, и также началъ пространно и сильно представлять ему
в с ѣ вышеприведенны* обстоятельства, стараясь возбудить
состраданіе къ этому бедному старцу, котораго я такъ люблю и глубоко уважаю. Я спросидъ у его святейшества, видѣлъ-ли онъ трогательное письмо, написанное Галилеемъ къ
^ардиналу-племяннику (Варберино), и онь сказалъ мнѣ что
читалъ его, но что нельзя было избавить Галилея отъ поѣздки его въ Римъ. На это я возразилъ, что если принять во
вниманіе его л ѣ т а , то его святѣйшество рнекуетъ не имѣть
съ нимъ процесса ни въ Рииѣ, ни во Флоренціи, такъ какъ

я считалъ воаможныиъ утверждать, что измученный нравственною усталостью и огорченіями, онъ, по всей вероятности, умретъ дорогою. Т а к ъ пусть онъ переправится тихонько, сказалъ онъ мнѣ, pian, piano, на носилйахъ и с е
всѣми удобствами. Но положительно необходимо чтобы онъ
былъ допрашиваемъ лично; Вогъ да простить ему, что онъ
увлекся въ своихъ заблужденіяхъ, и снова в ъ Н И Х Ъ І запутался,- послѣ того, какъ мы сами, будучи кардиналомъ, разъ
уже высвободили его изъ н и х ъ . "
!
Это свиданіе не имѣло другихъ результатовъ. Никколлини продолжалъ употреблять в с ѣ средства, чтобы следить
за ходомъ дѣла, и чрезъ мѣсяцъ, 11 декабря, онъписалъ:„Я сдѣлалъ новыя попытки в ъ пользу сеньора Галилея, желая посмотреть, нельзя-ли получить еще какую нибудь у с т у п к у .
Но увидѣлъ, что это не только оканчательно невозможно,
но что, напротивъ, считаю теперь для него необходимымъ
рѣшиться ѣ х а т ь , какъ только ему будетъ можно, и советую
ему отправиться въ какую нибудь местность по Сіене, чтобы выдержать карантинъ по крайней мѣре въ двадцать
дней; такая поспешность въ послушаніи много послужить
ему въ пользу. Что-же касается того, где ему придется
жить здесь, то объ этомъ нельзя знать положительно ничего; потому что дело ведется в ъ конгрегаціи инквизиціоннаго суда, а она действуетъ въ глубокой тайне и подъ
страхомъ такихъ строгихъ взысканій, что никто не смеетъ
открыть рта. Ему можно будетъ пріехять прямо ко мне;
но я ничего не могу сказать, что должно произойти после".
Галилей однако все еще медлилъ. Тогда Никколлини снова
пишетъ, 2d декабря и In января, чтобы его поторопили
е х а т ь и уговорили пуститься въ путь—самое лучшее, что
ему теперь возможно сделать. „Ибо въ противномъ с л у ч а е ,
говорить онъ, я въ самомъ деле боюсь, чтобы не приняли
противъ него какой нибудь крайней меры грубаго насилія".
У с т у п а я наконецъ этому последнему доводу, Галилей покинулъ свое мирное убежище Арчетри и отправился въ
Римъ 13 Февраля 1633 года; онъ пріехалъ въ городъ св. Петра
весьма истомленный и остановился въ доме посланника.
На другой день, 14 Февраля, Никколлини пишетъ: „Сеньоръ Галилей пріехалъ вчера ко мне. Сегодня онъ предста-

вился члену присутствующему и о. коммиссару инквизиціоннаго суда, какъ эму было приказано. Завтра по утру я
повидаюсь съ кардиналомъ Варберино и попрошу его благосклоннаго содѣйствія у его святѣйшества о томъ, чтобы
ему позволили жить у меня, а не иереводили в ъ тюрьму
инквизиціоннаго суда, принимая во вниманіе его лѣта, его
репутацію и его немедленное послушаніе." Вслѣдетвіе этого евиданія, Варберино велитъ сказать Галилею, не ОФФИціальнымъ образомъ конечно, а какъ другъ, чтобы онъ оставался въ домѣ посланника, но чтобы жилъ уединенно, не
принимая къ себѣ ни кого и не показываясь самъ ни гдѣ,
пока онъ не получитъ какого либо увѣдомленія; такое осторожное поведеніе можетъ быть весьма благопріятно для
него. На слѣдующихъ дняхъ коммиссаръ инквизиціоннаго
суда повторяетъ тѣже извѣщенія въ видѣ простаго совѣта.
19 Февраля Никколлини гшшетъ: „Галилею еще не о чемъ
не давали знать, и никто изъ принадлежащихъ къ трибуналу не приходилъ повидаться съ нимъ, кроме монсиньора
Серристори, однаго изъ совѣтниковъ, приходившаго два раза повидимому отъ себя просто, чтобы навѣстить его. Но
такъ какъ каждый разъ онъ вступалъ съ нимъ въ разговоръ о сущности его дѣла и даже входилъ въ его подробности, то можно считать за вѣрное что онъ былъ присланъ
по приказу, съ цѣлью узнать, что онъ говоритъ, какъ
онъ говоритъ и какія у него средства къ защитѣ, чтобы
лотомъ знать и какимъ образомъ поступать съ нимъ. Мне
кажется я придалъ духу этому доброму старику и пробудилъ въ немъ бодрость, подавъ ему надежду, что хотятъ
поспѣшить окончаніемъ его дела; но, во всякомъ случаѣ,
какой-бы оборотъ оно ни приняло, такое преслѣдованіе кажется ему весьма страннымъ. Я совѣтовалъ ему казаться
всегда готовымъ къ повиновенію всему, что будетъ приказано, такъ какъ это единственный путь для смягченія раздражительности особы, сильно разгорячившейся и относящейся къ этому делу съ своею особенною целью. а
27 Февраля Никколлини оффиціально докладываетъ
бану VIII о пріѣздѣ Галилея въ Римъ, въ его домъ, и
тавляетъ тѣ ч у в с т в а покорности и пол наго повиновенія
вазаиіямъ церковной власти, которыми Галилей, какъ

Урвысприему

казалось, былъ проникнуть. Папа отвѣчаетъ, что онъ обошелся еще съ нимъ необыкновенно мягко и милостиво, поаволивъ ему жить у посланника, вмѣсто того, чтобы быть
перевезеннымъ прямо въ инквизнціонный судъ, отъ чего не
избавляли даже моеарховъ; такъ одинъ принцъ. изъ дома Гонзаго, былъ привезенъ въ Римъ чиновникомъ этого суда,препровожденъ прямо въ замокъ и содержался тамъ долгое время пока процессъ его не былъ оконченъ. Если-же онъ, папа,
такъ снисходительно относится къ Галилею, то это единственно изъ уваженія къ его высочеству, великому герцогу, которому тосканскій ФИлосоФъ имѣетъ честь принадлежать какъ
одинъ изъ его подданныхъ.
Время идетъ, а Галилей все остается въ уедивеніи въ
домѣ посланника, не получая никакого оффиціальнаго извещения отъ инквизиціоннаго суда. 1В Марта Никколлини отправляется съ визитомъ къ папѣ, подъ предлогомъ передать ему благодарность великаго герцога за сниехожденіе,
которое онъ оказалъ Галилею, позволивъ ему жить у посланника, вмѣсто того, чтобы быть задержаннымъ при инквизиціонномъ судѣ. При этомъ онъ пользуется случаемъ
обратиться къ его святѣйшеству съ самыми трогательными
просьбами о томъ, чтобы дѣло бѣднаго старика оканчивалось какъ можно скорѣе. Папа отвѣчаетъ, что „охотно дѣлаетъ эти облегченія ради его высочества; но отсюда не
должно еще заключать, чтобы обвиняемому ФИЛОСОФУ можно было избежать призванія въ инквизиціонный судъ, когда надо б у д е т ъ его допросить, ибо таковъ обычай, и иначе не
сдѣлаютъ". Никколлини употребляетъ в с ѣ усилія, чтобы
смягчить грознаго владыку; онъ опять ссылается на престарелость Галилея, его плохое здоровье, на т у поспешность, с ъ
которою онъ прибылъ, чтобы покориться взысканіямъ которыя могли быть на него наложены—обстоятельства, делающія его достойнымъ всякой милости. „Въ этомъ отношеніи
отвечаетъ папа, я еще разъ повторяю вамъ, что нельзя сделать никакого облегченія. Богъ да простить ему, что онъ
вдался въ такіе вопросы, где дело идетъ о новыхъ ученіяхъ и о св. писаніи; всегда лучше следовать общепринятымъ ученіямъ. Богъ да поможетъ также и Чіамполи за эти
новыя мненія; онъ также находитъ въ нихъ удовольствіе и

кажется имѣѳтъ наклонность къ новой ФИЛОСОФІИ. Сеньоръ
Галилей, продолжаетъ папа, былъ моимъ другомъ; мы часто беседовали съ нимъ. запросто и ѣли за однимъ столомъ;
но дѣло идетъ о вѣрѣ й о религіи." Никколлини старается
убѣдить папу, что если дело идѣтъ о Галилее, то онъ безъ труда согласится дать всякое удовлетвореніе изъ должнаго уваженія къ святому судилищу. На это папа отвѣчаетъ: „Онъ
будетъ допрошенъ въ свое время. Но есть аргументъ, на
который ни онъ, ни ёго единомышленники никогда йе могли и никогда небудутъ въ состояній отвѣчать. О н ъ . состоитъ въ томъ, что Боіъ ясрмЪ'ущц еслп-же онъ всемогущъ, зпчѣмъ же намъ желать подчинять его необходимости"". Это
именно тОтъ рѣшнтельный аргументъ, который Симплицій
въ „Разговорахъ" будто бы заимствовалъ отъ одной весьма
ученой и высокопоставленной особы. Особою этою не могъ быть
следовательно никто другой, какъ Урбанъ V I I I . Никколлини, не дѣлавшій такого сближенія, пытается извинить Г а лилея. Но папа, разгорячившись повТоряетъ: „//