Отпор [Михаил Харлампиевич Кочнев] (pdf) читать постранично

Михаил Кочнев

Отпор

…Если будут к нам гости, будем потчевать гостей,
Испечены пироги, черным маком чинены,
Они в Туле крещены, в Москве – высушены,
Есть у нас закусочка у солдатов на штыке.
Есть у нас похлебочка – у солдатов на бедре.
Уж мы столики поставим – Преображенский полк,
Скатерти расстелим – полк Семеновский,
Мы вилки да тарелки – полк Измайловский,
Мы пойлице медвяное – полк драгунушек,
Мы кушанья сахарны – полк гусарушек,
Потчивать заставим – полк пехотушек.
(Русская народная песня)
Да Семеновский полк покажет им толк!
(К. Рылеев и А. Бестужев)
…Но перед всеми отличался
Семеновский прекрасный полк.
И кто ж тогда не восхищался,
Хваля и ум его, и толк,
И человечные манеры?
И молодые офицеры,
Давая обществу примеры,
Являлись скромно в блеске зал.
Их не манил летучий бал
Бессмысленным кружебным шумом:
У них чело яснелось думой,
Из-за которой ум сиял…
(Федор Глинка)

Часть первая
СОЛДАТСКАЯ НЕВЕСТА
1
Высоко в подернутом серыми тучами небе над светло-желтыми Семеновскими
казармами с фасадом на Фонтанку раздавалось приветственное курлыканье спешивших с
юга журавлей.
Вот они, издревле всей России известные, опрятные, будто перед праздником,
вешними дождями умытые Семеновские в два этажа казармы с подтянутыми часовыми у
ворот. Когда-то изобретательная щедрая Москва звонкие имена своих знаменитых сел и
слобод, как мать сыновьям, даровала первым гвардейским полкам, поначалу как бы для
ребяческой забавы выпестованным чудодейственным гением юного, ничем не укротимого
Петра: Семеновский, Преображенский, Измайловский…
А в 1719 году прославленный герой Полтавы, уже успевший превратить дотоле
неведомую Неву в державно-царственную реку и сделать ее достойной сестрой Волги,
осмотрел топкие места на заболоченной Московской стороне и указал исполнительным
помощникам:
– Сии пустующие места назначаю под селыдьбу полков гвардии!
Со временем на оживленной Московской стороне возникли слободы Измайловского и
Семеновского полков. Вокруг слобод было привольно и просторно, пустоши и луговины
ждали прихода бурно растущего города.
При Екатерине гвардейские солдаты жили в светлицах, которые были выстроены по
обеим сторонам улицы в ровную линию. Для каждой роты – отдельная светлица. Офицеры
же квартировали в добротно слаженных деревянных связнях. Офицерские квартиры в те
времена напоминали богатые барские покои.
Внук Екатерины, высочайший шеф Семеновского полка, еще будучи наследником, на
свои деньги выстроил каменный полковой двор, церковь и лазарет, три флигеля для
офицеров и казармы для рядовых. Строительство велось под началом архитектора Волкова.
Но казармы из-за сильной и постоянной сырости в них оказались малопригодными для
жительства. Участились случаи заболевания солдат ревматизмом, чахоткой, хирагрой, а в
каморах для семейных, как мухи по осени, мерли солдатские дети.
Наследник к тому времени стал уже царем. Однажды посетив внешне веселые и
приветливые казармы, Александр повергся в уныние и тихо сказал:
– В круглую копеечку обошлось мне это приличествующее первому в гвардии полку
сооружение, в то время когда я сам так остро нуждался в деньгах; как истинному
христианину хотелось мне сотворить моим семеновцам благо, сделать большое
удовольствие, а не получилось…
Молодой царь, любивший щеголять в семеновском мундире, потужил и уехал. Но и
на этот раз царь не оставил без внимания нужды любимого своего полка: он получил
службистому и деловитому графу Комаровскому заняться сырыми жилищами и сделать все
для того, чтобы можно было безвредно обитать в них.
Комаровский созвал лучших столичных архитекторов и каменных дел мастеров. Они
нашли, что почти все надо начинать заново. Александр не согласился на это. Ограничились
полумерами: решили пристроить к казармам особливые кухни и прачешные. В старых
помещениях по-прежнему было сыро. Вдобавок к старым возвели еще несколько зданий.
В целом же Семеновская слобода долгие годы оставалась невзрачной, похожей на
затерянное захолустье. По соседству с вместительными казармами находилось обширное так
называемое плац-парадное место, из поколения в поколение целых сто лет служившее
школой ружистики и шагистики.
Небо хмурилось. Было ветрено. Солдаты, отбивая полный гвардейский шаг,
поглядывали на клубящиеся тучи, про себя молили, чтобы ударил дождь, да покрупней и
подробней, и помог измаянным маршировкой усачам поскорее покинуть плац. А дождь чтото не спешил с приходом.

Двадцатипятилетний капитан Иван Щербатов сначала сам обучал экзерциции рекрут
из новоопределенных, потом сдал их службистому унтер-офицеру Мягкову. Тот выстроил
новичков по шести человек и поручил «шестаки» отличным солдатам. Одну из шестерок он
отдал под команду сообразительному острослову и остромыслу Ивану Дурницыну.
Дурницын чинно отвел