Анархо-пессимизм: тупики политической мысли [Лоренс Лабади] (pdf) читать постранично, страница - 3

за который ратовали
9

коммунисты и социалис­т ы. Напротив, американские
индивидуа­л исты полагали, что наиболее успешные
способы со­противления основа­ны на более критических
методах — таких, как медленное растворе­н ие отношений власти и доминирующих идей под давлени­ем
всеобщего скепсиса и посредством безжалостного переосмысления основ собственной систе­мы убеждений.
Такер и его единомышленники грезили о революции
более последовательной, более вкрад­ч и­в ой и более
масштабной в своих последстви­я х, чем форму­ла одномерной классовой борьбы, продвига­емая их коммуни­
стическими товарищами, — другими сло­ва­ми, речь шла
об эволюционной революции, протекаю­щей на интеллектуальном и экономическом плане, которая лишь
на первый взгляд казалась поли­тической. Сознательные
эгоисты из лагеря Такера не утруждали себя составлением теорий об индивиде или социальных правах.
Они соглашались с наблюдением Штирнера о том, что
«право» — это иллюзия, вы­­текающая из могу­щества,
и чаяли индивидуального осво­бождения, а также развала государства, посредством постепенного пробуждения в людях способности обходиться без государства.
Затем это новообретённое чувство собственного достоинства неизбежно побудит людей отказаться от поддержки извне, отстаивать личную власть и отвергнуть
претензии государства на покровительство и руководство. Столь непростительно самодостаточная версия
анархизма требует более раз­витого интеллекта, чем
тот, которым обладает большинство людей, и такой
степени независимости, которой это большинство
достичь не в силах, поэтому маловероятно, что американский индивидуализм когда-либо возродится и
оживит пустыню господствую­ще­го анархизма наших
дней (где на наших глазах происходит гомогенизация
анархизма и его превращение в пресную антигосударственную/антикапиталистическую доктрину, с распростёртыми объятиями приветствующую упрощение
мышления и идеологический конформизм). Вместе
с тем, в язвительных старых выпусках «Liberty» до сих
пор можно найти огромное количество материалов,
намного более актуальных, скандальных и интересных,
10

чем бо ́льшая часть заплесневелой ахинеи, выходящей
из печати сегодня.
Столь слабая осведомлённость об американских индивидуалистах в наши дни приводит в замешательство,
однако становится отчасти понятной, если учесть, что
этот таинственный и непричёсанный анархо-индиви­
дуализм обретается на пыльных задворках американского анархизма, где бродят призраки Джеймса
Л. Уокера, Джона Беверли Робинсона и толпы других
никому не известных вольнодумцев, совершенно пропавших из виду вплоть до публикации авторитетного
исследования Джеймса Мартина «Люди против государства» (Men Against The State) в 1953 году — чтобы
затем снова кануть в мутные бездны исторического
забвения. Тех же, кто всё-таки изволит встать на этот
чудной и чудный путь, ожидают драгоценные тайники
с умопомрачительной информацией и захватывающим
анархичес­к им фольклором. Книга Мартина содержит
целый океан намёков и подсказок, но все ниточки расследования непременно приведут пытливый ум к одному из образцовых представителей этой традиции:
к бесподобно сварливому скептику и анархо-пессимисту Лоренсу Ла б́ ади. Сын Джозефа Лабади — автора названного его именем знаменитого «Собрания»,
Лоренс Лабади в конечном итоге перерос и обогнал
своего отца в качестве мыслителя и полемиста. Лоренсу
повезло в том, что бо ́льшую часть жизни он имел доступ к огромному количеству наиболее интересных
работ в традиции американского анархо-индивидуализма (традиции, ушедшей в прошлое, как почтовый
голубь, традиции, которую сегодня присваивают плутократические выразители статус-кво, утверждающие,
что являются «либертариями», но чья свобода при этом
фактически является «свободой по разрешению», что
позволяет им отстаивать свою репутацию, заработанную
весьма сомнительным путём), и посредством хитроумной полифонии и тематического развития ему удалось
создать из имеющегося материала нечто совершенно новое и гораздо более угрожающее. Исчезнувший
анархизм этой радикальной традиции, имевшей очень
глубокие корни, стал тем неиссякаемым источником
11

бунтарского духа, из которого Лабади беспрестанно
черпал идеи на протяжении всей своей жизни, впрочем,
отдаляясь при этом как от отца, так и от других своих
предшественников-индивидуалистов (того же Такера),
благодаря своему провокационному тону, увереннос­ти
в своей правоте и непревзойдённому разочарованию
в человечестве по причине убеждённости в абсолют­ной
тщетности всех наших усилий. На своём пути Лоренс
Лабади, наследовавший традиции Джосайи Уоррена,
Лисандра Спунера и Стивена Перла Эндрюса, впитал
исполненный надежды анархизм отцовского поколе­
ния (с присущим ему почти слепым воодушевлением
по поводу своих шансов на